Текст книги "Исповедь Розабеллы (СИ)"
Автор книги: Дорофея Анисимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Эпилог
Пасмурная погода соответствовала настроению окруживших меня людей. Дождь лил и лил, не собираясь останавливаться в ближайшие часы по прогнозам синоптиков.
Хотелось поскорее смыться с этого мрачного места и спрятаться в своей маленькой каморке, подальше от других. Скрыться, чтобы выплеснуть все свои чувства, накопившиеся за последние два месяца.
Два месяца кошмара, четыре недели нависшей угрозы…
Атмосфера на кладбище не давала возможности вздохнуть спокойно, сердце не желало сбавлять бешеный ритм.
Хмурые лица, тоскливые взгляды, грустные улыбки омрачали и без того невеселое настроение еще больше.
Несколько мужчин, стоявших поодаль и о чем-то негромко переговаривающихся между собой, изредка кидали на меня презренные взгляды. Я же делала вид, что не замечаю их.
Отступив на шаг назад, я взглянула на стоящую рядом маму и спросила:
-Ты не устала? Может, тебе лучше вернуться домой, к Стасу?
Мама несколько секунд молча смотрела на меня, затем ласково провела рукой по холодным щекам.
-А как же похороны?
-Я сама со всем справлюсь. Не волнуйся за меня.
-Ты уверена, дорогая?
-Да, мама, уверена. Я же обещала.
-Хорошо, тогда я поеду, – вновь погладив меня по щеке, мама развернулась и медленной походкой направилась к выходу из кладбища.
Ее черное пальто, не застегнутое спереди, развевалось на ветру, а небольшой зонтик синего цвета был опущен вниз. Она всегда любила дождь и никогда не могла сопротивляться желанию прогуляться под ним. Как маленький ребенок.
Я тоже любила такую погоду. Обожала, так же как и мама, прогуливаться под дождем и смотреть на облачное, темное небо. Но, после всего, что произошло, во мне будто появилась фобия. Не переношу дождь и ливень.
Они вызывают много ненужных воспоминаний. Воспоминаний, которые я хотела бы запрятать глубоко в разуме и никогда не вытаскивать их наружу.
Они причиняют слишком много боли, наносят мелкие удары на сердце.
-Простите, вы – Розабелла?
Тихий голос за спиной, заставил меня вздрогнуть от неожиданности и резко обернуться.
Передо мной стояла небольшого роста женщина, лицо которой было скрыто черной вуалью. Да и все остальное на ней тоже было черного цвета. И длинное платье, и шуба, и шляпа…
Невероятно белыми и маленькими руками, не облаченными в перчатки, она сильно сжимала ручку черного зонта, которое казалось больше ее хрупкой фигуры. Удивительно, что она могла удерживать его, не давая покачиваться на сильном ветру.
-Да, это я. А вы?
-Катерина. Мать Натальи.
Мое сердце вновь ускорило свой ритм, а руки против воли задрожали так, что я еле сумела удержать тяжелый зонт. И надо же было покупать такую громадину?
-При других обстоятельствах, я бы сказала, что очень рада с вами познакомиться, но, простите…
Пытаясь удержать свои чувства в узде, я несколько раз тяжело вздохнула и опустила взгляд на землю. Было неловко разговаривать с человеком, когда не можешь видеть ни его лица, ни глаз. Хоть бы подняла вуаль, но, наверное, она не хотела показывать свои эмоции при мне.
Было неимоверно жаль ее после всего, что когда-то рассказал Максим. Она стольким пожертвовала ради счастья дочери, а сейчас…
-Не волнуйтесь, все в порядке, – голос матери Натальи был полон затаенной боли, которую она старательно пыталась скрыть, – я просто хотела попросить прощения…
Ее слова немало удивили меня. Я ожидала, что Катерина начнет кричать и биться в истерике, обвиняя меня во всех грехах, но она пришла попросить прощения.
Я должна была понять, что это удивительная женщина, судя по рассказам Максима.
-Не надо, пожалуйста. Вы не должны…
-Дайте мне досказать, прошу вас. Это очень важно для меня, – она нервно огляделась по сторонам и продолжила, – Наталья причинила вам и вашей семье много боли и принесла много горя. Я от ее имени умоляю вас о прощении.
Я на секунду прикрыла глаза, чтобы суметь собраться с мыслями и хриплым от напряжения голосом попросила:
-Давайте пройдем внутрь помещения. Там мы обо всем поговорим.
-Нет, извините, я не могу, – Катерина отрицательно покачала головой, от чего ее вуаль слегка приподнялась, приоткрывая бледные черты лица и искусанные до крови губы, – у меня самолет через час, боюсь не успеть. Я пришла сюда ради дочери, ведь эти похороны…
Ее тело слегка качнулось в сторону, и я поспешила схватить ее за локоть, не давая упасть.
-Может, все-таки пройдем внутрь. Я же вижу, что вам плохо, да и дождь моросит все сильнее и сильнее. Согреетесь и выпьете чего-нибудь.
-Нет, спасибо. Я, правда, не могу. – Катерина благодарно качнула головой и продолжила прерванную ранее речь, – Роза, я понимаю, что мои извинения не смогут вернуть вам утерянного счастья, но надеюсь, вы когда-нибудь сможете ее простить. Прошу вас, постарайтесь это сделать. Умоляю, дайте ей шанс уйти с чистой душой.
Эти слова, сказанные с такой болью в голосе, полоснули меня по сердцу, словно острым раскаленным ножом, но я не знала, что ответить. Как бы я ни хотела, моя душа не находила отклик на эту мольбу. Мольбу матери.
Мне было очень жалко эту женщину, и я хотела бы ее успокоить долгожданными словами, но у меня просто не было на это сил. Я слишком эгоистична, чтобы это сделать. Я слишком люблю Максима, чтобы решиться на этот шаг. Шаг к прощению и помилованию.
Может, когда-нибудь, но не сейчас.
Кажется, мои глаза сказали за меня мой ответ или Катерина не ждала от меня ничего большего, в любом случае, она только медленно кивнула и отвернулась, собираясь уходить…
Моя душа рвалась к невинной и любящей матери, а сердце желало обратного.
Усмирив себя и свои внутренние побуждения, я осталась стоять у могилы, лишь смотря вслед уходящей Катерины…
Было еще много дел, связанных с похоронами. И все нужно было успеть сделать одной, чтобы потом, наконец, пойти навстречу своей судьбе. Судьбе, ожидавшей меня совсем в другом мире.
Мире счастья и веселья, радости и смеха. Туда, где меня ждал Максим.
_______________________________________________________________________________________
Открыв дверь в просторную спальню, я прошла вперед и остановилась около двуспальной кровати, устланной темными простынями.
Мои глаза вмиг выхватили лицо возлюбленного, скрытое плотным одеялом до самого подбородка.
Присев на край, я осторожно наклонилась вперед и пристальнее вгляделась в любимую мордашку.
У него такое спокойное и умиротворенное лицо, когда он спит. Так и хочется потискать.
Негромко рассмеявшись этому приливу радостных чувств, я протянула руку и нежным жестом провела ею по его щеке. Недавно брился. Вот проказник! Я же попросила дождаться меня.
-Максим, родной мой, просыпайся. Я вернулась.
Он явно услышал мои слова, я это точно знаю. Притворюга.
Хочет продлить удовольствие и понежиться в постели. Словно маленький мальчик. Наверняка, его утомил Стас, который покинул дом только час назад, с мамой. Брат, Слава Богу, уже полностью поправился и теперь его уже не мучили никакие фобии. Даже казалось, что он стал еще более шумным и веселым, чем прежде. Настоящий смерч на нашу голову.
Так и готов носиться по дому целыми днями, опрокидывая все на своем пути. Истребитель будущий.
Не дожидаясь, пока Максим откроет глаза, я наклонилась к нему еще ближе и прикоснулась своими холодными губами к его, теплым и мягким. Мой личный обогреватель. Мое солнце.
Как я и ожидала, уже в следующую секунду меня уложили на спину, а сам виновник навис надо мной.
-Вернулась, говоришь? – Максим уперся одной рукой о постель, чтобы удержаться и не грохнуться всем своим весом на меня, а второй пощекотал шею, отчего я разразилась неудержимым смехом, умоляя остановиться.
Это моя слабость. Я до ужаса боюсь щекотки, а самое мое слабое место – это шея.
Максим, не останавливая жесткую пытку, широко улыбнулся и покачал головой.
-Тебя надо хорошенько наказать. Заставила меня столько времени ждать тебя.
-Н-нет, Макс. Пожалуйста. Я же п-по делу.
-Это дело настолько важно для тебя, что ты забыла обо мне?
-Да, да, да…
После моих истеричных выкриков, максим вмиг прекратил издевательства над моей беззащитной шеей и отстранился. На колени присев на широкой постели, он окинул меня серьезным и нервным взглядом темных глаз и спросил:
-Снова Андрей?
Поняв, что заставила его обеспокоиться, я помолчала, обдумывая причину этого беспокойства.
Максим ревнует меня к Андрею. Я, конечно, польщена этим, но не сейчас же. Когда я хотела сообщить радостную новость.
-Нет, не Андрей, Максим. Он же уехал, помнишь?
Да, это так и было. Андрей, после продолжительного исчезновения, объявился месяц назад и предстал пред моими ошалевшими глазами. И с кем?
С миловидной шатенкой среднего роста, в лице которой выделялись огромные синие глаза и грудным ребенком. Как выяснилось потом, это его жена и сын.
Конечно, все было неожиданно, но так приятно. Я очень обрадовалась за Андрея, который был неимоверно счастлив. Таким я его никогда не видела.
Оказывается, после того, как меня забрал Максим, Андрей, поняв, что ему с моей стороны ничего не светит, уехал в Швейцарию. Там жил его дед по материнской линии, который хотел видеть Андрея свои наследником и давно просил приехать, жить к себе.
В связи со сложившимися обстоятельствами Андрей решил, что это лучшее решение и предпочел уехать из России, чем лицезреть меня рядом с Максимом.
Там его ожидала Судьба в виде соседки-вдовы, которая так же, как и он, горевала по потерянной любви. Только потери эти были совсем разного рода.
Ну, они и решили забыться друг в друге и результат этого «забытья» налицо. Красивый и маленький эльф покорил не только мое сердце, но и сердца матери с братом. Да и что скрывать, Максим тоже находился под впечатлением, хоть и не показывал этого.
Тогда Андрей приехал извиниться передо мной и поблагодарить за обретенное счастье. Как он сам сказал, если бы не я, он никогда не поехал бы в Швейцарию и не встретился с Рэйной, его женой.
-Ну, кто его знает? Вдруг он решил, что не сможет забыть тебя и, разведясь с женой, вновь приехал покорять твое сердце?
Эти подозрения Максима заставили меня сначала удивленно вскинуть брови, а затем рассмеяться от души.
-Ну, ты даешь, Максик. Откуда такие мыслишки коварные, а?
Удивительно, но Максим, услышав это, болезненно сморщился и тихим шепотом выдал:
-Я никак не могу поверить в свое счастье, Роза. Не могу поверить, что ты простила меня и любишь, после всего, что я сделал.
Я так же села на колени, лицом к нему и, положив руки на его голую, покрытую темными волосами, грудь, наклонилась и прильнула к манящим губам долгим поцелуем. Поцелуем, заставившим наши сердца забиться в бешеном ритме, а кровь быстрее нестись по венам. Желание охватило все мое существо, сбивая дыхание и кружа голову, но я заставила себя оторваться от таких родных губ и, надавив правой рукой в область его сердца, прошептала:
-Не только твое сердце принадлежит мне, родной мой. Мое тоже находится в плену у тебя, и оно не подлежит возврату. Ведь Максим Чернышевский тот еще собственник. Я люблю тебя и буду повторять эти слова до последнего вздоха…
-Не пугай меня…
-Это я пугаю? Я просто говорю, все как есть. Я – то буду жить еще так долго, что успею тебе надоесть, а вот ты однажды чуть не решил покинуть меня.
-Но я же остался с тобой.
-Ага, потратив на раздумье целых две недели, в течение которых я чуть не сошла с ума, подобно Наталье и если бы ты не посмел очнуться, я, так же как и она…
Не дав договорить, Максим закрыл мне рот жарким страстным поцелуем, который распалял пуще прежнего и, уложив на кровать спиной, придавил своим мощным телом, которое только недавно начало восстанавливать прежний вес.
Но я уже не могла так быстро забыться и поэтому, оттолкнув его от себя, я вскочила с кровати, пока он не успел очухаться от неожиданности, и направилась к выходу из спальни.
-Ты куда это забралась, дорогая? Решила смыться, оставив меня в таком положении? – Максим развалился на кровати в позу звездочки и указал, хитро сощуренными глазами на выпуклость в области паха, которая отчетливо выделялась на пижамных штанах.
Тепло разлилось по всему телу, окутывая тягучими струйками желаниями и капельками испарины на спине. Губы предательски дрогнули, а руки задрожали от желания прикоснуться к желанному телу. Но я не позволила своему телу сдаться вражескому лагерю. Максим и так не дает мне ни спать нормально, ни просыпаться по-человечески. Хотя, грех жаловаться, мне это нравится и я сама не лучше.
Как я его в прошлые выходные некоторыми инструментами шокировала…
-Тебе поможет правая рука, родной мой, – протянула я соблазнительным голосом и медленно расстегнула две верхние пуговицы серой блузки. Глаза Максима загорелись хаотичным блеском, усмешка сменилась животным оскалом, а тело наклонилось в сою сторону. Третья и четвертая пуговицы покинули свои петли, растягивая ожидания парня, а я продолжила, – а я приму душ. Одна.
Теперь побыстрее скрыться в ванной и закрыть ее на щеколду. Для подстраховки, так сказать.
Уже стоя под освежающими потоками теплой воды, я позволила слезам просочиться наружу. Не сумела больше сдержаться.
Воспоминания двухмесячной давности окутали мой мозг, блокируя возможность скрыться и затаиться. Мне необходимо выплакаться сейчас, чтобы, наконец, заглушить боль от пережитого.
Тот месяц был сущим кошмаром, который не раз посещал мой уголочек в сказочном царстве Морфея. Когда Максим закрыл глаза, казалось навсегда, я думала, что не вынесу той боли, окутавшей все тело и парализовавшей его. Я не могла ничего сделать для него, лишь сидеть на полу, укачивая неподвижную темную голову на коленях.
Крики один за другим вырывались из горла, пока голос совсем не охрип и не начал издавать еле слышные звуки, подобные стонам раненой птицы.
В тот момент, когда приехала скорая, я почти потеряла надежду на возможное пробуждение Максима и уже хотела этими же ножницами полоснуть себя, но, Слава Тебе Господи, врачи прибыли вовремя и удержали от опрометчивого поступка.
Одна из мед. Сестер оповестила меня о том, что Макс еще дышит, и привела в чувство, несколько раз хлопнув по щекам. И скажу вам, не слабо так хлопнув.
После этого кошмар продолжился уже в клинике, в которую нас отвезли на той же машине. Семь часов в операционной, семь часов моих мучений окончились неожиданной комой, вызванной многочисленной потерей крови.
Но я была этому только рада. Главное, что остался жив. Главное, что еще со мной.
Не ушел. Остался.
Две недели, которые мне казались вечностью, он не приходил в себя, оставаясь обездвиженным и закрытым для меня. Я не отходила от него ни на шаг, ни разу.
Ни матери, ни врачам так и не удалось убедить меня хотя бы на ночь уходить домой.
Для меня домом в эти две недели стала больничная палата, в которой находился Максим.
И когда он открыл глаза, это стало мне лучшим подарком. Не смогла сдержать чувств и накинулась на парня с истеричными рыданиями.
Чуть не потеряв этого человека, я поняла как он мне дорог… поняла, что не смогу прожить жизнь без его присутствия. Он мне так нужен, так необходим. Я сердце вырву каждому, кто посмеет отобрать его у меня.
Не прошло и двух дней после пробуждения, а Максим попросил, точнее сказать приказал, привести к нему адвоката, прокурора и Наталью.
Только тогда я и вспомнила о виновнице всего произошедшего. Только тогда я вспомнила о самой Наталье, которая скрылась с места преступления безнаказанно. Ненависть бурлила во мне, нагреваясь все больше и больше. И только Максим мог успокоить меня. Он попросил дать ему возможность самому разобраться с ней, и я согласилась, понимая, что это даст ему возможность разорвать узы с прошлым и кинуться в настоящее.
На разговоре всех четверых я не присутствовала и не потому, что мне не позволили. Я сама отказалась от участия. Не могла находиться с Натальей так близко. Знала, что не сдержусь. Понимала, что не смогу удержаться и не кинуться на нее с чем-то таким же острым, как и те ножницы.
Максим сам после изложил мне содержимое всего разговора. Оказалось, что Наталья написала чистосердечное признание и рассказала обо всем, к чему приложила руку. Максим, хоть и слышал обо всем в тот роковой день, все равно был поражен не меньше. Особенно ему боль причинила история, связанная с семьей.
Известие о действиях опекуна он тоже перенес очень тяжело. Не подпускал никого к себе в течение трех последующих дней, переваривая полученную информацию и я, зная, как это тяжело узнать о предательстве близкого человека, дала ему возможность побыть эти дни одному и обо всем поразмыслить.
На четвертый день Максим сам пришел ко мне. В гостиницу, находившуюся недалеко от больницы. В свою квартирку я так и не смогла вернуться. Слишком много боли она в себе содержит, и не только моей.
Максим все обдумал и решил отказаться от бизнеса отца Натальи, сказав, что не сможет работать в месте, из-за которого погиб его отец. Он хотел начать все с начала и, передав все дела Катерине, занялся делами относительно Натальи. Медэкспертиза показала психические отклонения и Наталью, вместо тюрьмы, отправили в психиатрическую больницу.
Через три недели после состоявшегося суда, до нас с Максимом дошло известие о том, что Наталья покончила с собой. Все время своего прибывания в «белом» доме, Наталья, притворяясь, что принимает все предназначенные ей таблетки, тайно их собирала.
В двадцатый день, наутро, ее обнаружили мертвой на собственной постели.
Это сообщение шокировало Максима, который только-только отходил от всего происшедшего. Как бы он не отнекивался, Максим был привязан к самоуверенной девушке, которая привыкла всегда получать желаемое. И на этот раз, она, пожелав уйти в иной мир, смогла добиться своего. Видя его состояние, похороны Наталья я возложила на свои плечи, где и встретилась с ее матерью…
Но и на этом наши приключения не закончились. Будто судьба стремилась вернуть все прошлое и дать Максиму возможность разобраться со всем. Спустя пять дней после гибели Натальи на пороге нашего гостиничного номера заявилась сестра моего возлюбленного, шокировав нас обоих. Не знаю, откуда она узнала адрес отеля и о гибели женщины, разрушившей счастье семьи Чернышевских, но ее появление стало для него неприятным сюрпризом.
Анжела все рассказала, плакала, стояла на коленях, умоляла о прощении…
Видя все это, я не могла сдерживаться и лила слезы вслед за ней, из-за чего Максим спровадил меня в другую комнату.
Не знаю, о чем они там говорили, но после на лицах обоих сияли умиротворенные улыбки.
Конечно, Максим не мог так быстро все простить, но он дал им шанс, что обрадовало обоих.
Его мать ничего не подозревала о Наталье и подставе, и все это время жила, гневаясь на сына. Но, по рассказам Анжелы она много раз порывалась отыскать сына, но сестра Максима, помня угрозы Натальи, останавливала мать, обманывая ее. Обманывая тем, что Максим сам не хочет с нею видеться.
Не могу понять до сих пор как Максим смог после услышанного не прибить сестру (не скрою у меня самой руки чесались) и даже дать ей второй шанс.
Я же, зная, какую боль Анжела причинила Максиму, не могу относиться к ней спокойно. Всегда раздражаюсь при ее редких визитах и звонках, предпочитая исчезать с поля зрения. От греха подальше.
Анжела хотела устроить брату встречу с матерью, но Максим попросил повременить с этим.
Отключив воду, я вышла из кабины и, накинув халат на мокрое тело, подошла к небольшому зеркалу. Что во мне изменилось?
Набрала вес? Или похудела?
Порозовели щеки? Или же побледнели?
Как же меняются беременные?
Улыбнувшись своему вопросу, я опустила руки вниз и прикоснулась к еще прямому животу. Пять недель. Слишком мало, но достаточно для меня, чтобы осознать.
Открыв дверь, я вышла из комнаты и направилась в сторону небольшой, но уютной и удобной кухни.
После того, как Максим все уладил с делами фирмы, и спустя неделю после встречи с сестрой, он собрал все мои из прежней квартиры и свои вещи, и, купив билеты в Москву, мы уехали (точнее улетели) из Питера, который преподнес нам слишком много неожиданных сюрпризов.
У Максима были свои сбережения, которые он хранил на черный день, и которых нам бы хватило на первое время. Этих денег хватило, чтобы купить приличную трехкомнатную квартиру, сделать капитальный ремонт, обустроиться на новом месте.
Мать с братом хорошо нам с этим помогали. Я просила ее переехать со Стасом к нам, но, совсем неожиданно, меня ошарашили новостью о скорой свадьбе.
Оказывается, мама встретила в Италии еще одного русского туриста, приехавшего так же отдыхать со своим племянником, с которым после и стала встречаться. Она со страхом ожидала разговора со мной, но я, против ее ожиданий, была только счастлива за мать. Только вот слишком быстро они приняли решение о свадьбе, но это уже их обоюдное дело.
Главное то, что глаза матери светятся от счастья, а губы всегда растянуты в радостной улыбке.
Николай Павлович оказался на удивление приятным человеком. Высокий, с хорошо развитым телом, светлыми волосами и зелеными глазами, он очаровывал своим внутренним магнетизмом и врожденным обаянием.
После слез мне стало намного легче, как и ожидалось. Прошло всего пять месяцев со дня смерти Натальи, а я так счастлива.
Не передать словами. Мои недавние метания воздались мне во стократ. И если бы мне предоставили выбор, я вновь бы прошла весь путь. От начала до конца.
Ведь конец оказался таким счастливым.
Вновь улыбнувшись своему отражению, я открыла верхнюю тумбочку кухонной стенки бежевого оттенка и взяла оттуда несколько неупакованных таблеток.
Благодаря Алексу, который объявился так же после смерти Натальи, я узнала правду о своей настоящей болезни. Не рак легких поразил меня, а болезнь со странным названием «Саркоидоз Бека»[1]1
Саркоидоз (болезнь Бенье; – Бёка – Ша; умана) – системное заболевание, при котором могут поражаться многие органы и системы (в частности легкие), характеризующееся образованием в поражённых тканях гранулём (это один из диагностических признаков заболевания, который выявляется при микроскопическом исследовании, ограниченные очаги воспаления, имеющие форму плотного узелка различных размеров). Наиболее часто поражаются лимфатические узлы, лёгкие, печень, селезёнка, реже – кожа, кости, орган зрения и др. В лечении используются, в основном, глюкокортикоидные гормоны (преднизолон). Учитывая, что заболевание иногда способно самостоятельно разрешаться, в ряде случаев можно ограничиться наблюдением, не назначая лечение.
[Закрыть]. Да, это нелегкая болезнь, но излечимая.
Этим лечением мы с Максимом и занялись. Точнее занялся Максим, таская меня по всем возможным клиникам и больницам.
Как я и предполагала, Валентину связывали с Алексом далеко не отношения пациента и врача, а более глубокие, о которых расспрашивать я не стала, видя, что причиняю ей этими расспросами боль.
Вскоре, после разбирательства суда над Натальей, Валентина уехала из города в неизвестном направлении. Вслед за ней отправился и Алекс, которого Наталья запугивала именно этой девушкой.
После этого, обоих я уже не видела, но желала им обоим только всего самого лучшего. Пусть Валентина обретет такое же счастье, как и я с Максимом, как и Андрей, с Рэйной, как и мама с Николаем.
Когда таблетки были на полпути ко рту, я, вспомнив о беременности, выкинула таблетки в мусорное ведро, стоящее поблизости и кинулась в комнату к любимому.
Надо спросить у моего лечащего врача, что делать с применением таблеток и лекарств. Ведь они могут и навредить ребенку.
Максим снова спал. Вот лентяй, вот…
Эх, что поделать с этими мужиками. Им бы главное покушать, поспать и… ну вы поняли, о чем я.
На этот раз он лежал на животе, положив голову на скрещенные руки и раскинув ноги на ширину плеч.
Погладив загорелую мускулистую спину несколько раз, я наклонилась, и начала влажными поцелуями покрывать тело любимого. Дойдя до правого уха, я прикусила мочку и, услышав тихий стон, улыбнулась.
Повторив движение еще раз, я сказала на ушко три слова, которых не переставала говорить каждый Божий день со дня его ранения. Говорила, потому что чуть не потеряла возможность их донести до него.
-Я люблю тебя, Максим. И буду любить всегда.
До того, как Максим перевернулся и вовлек меня в страстный поцелуй, я услышала тихое:
-Я тоже люблю тебя больше жизни, дорогая.
Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз —
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово —
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…
Разве будет это тыщу раз!
Асадов Эдуард.
5 лет спустя после основных событий (смерти Натальи).
Солнечная погода соответствовала моему настроению, из-за чего я ощущала вину. Не так уж и хорошо радоваться жизни на кладбище. Рядом с умершими. Особенно, когда в могиле, наведать которую мы пришли, лежит женщина, подарившая мне это счастье. Пусть и нехотя.
Откинув длинную челку с лица, присела на корточки и уставилась повлажневшими глазами на фото, украшающее холодный камень. От чувства, будто за мной наблюдают, мне стало неприятно, и я непроизвольно поежилась.
Ты видишь меня, Наталья? Что ты чувствуешь сейчас, зная, что я безмерно счастлива? Почему именно сегодня я ощущаю твое присутствие?
Тебе интересно, как мы живем с Максом?
-Мам… мамочка…
Услышав родной детский голосок, я вздрогнула и обернулась. Как раз, чтобы протянуть руки и подхватить маленькое чудо, несшееся со скоростью, уже недоступной мне. Женщине, на восьмом месяце беременности.
-Ах ты, проказник. Все-таки сумел вырваться из хватки отца?
Прижав к себе сына, я поцеловала его в макушку и нежно улыбнулась румянцу, вспыхнувшему на его пухлых щеках. Он так любит мои ласки. Прям как его отец.
-Папа не пошел за мной.
-Конечно, не пошел, кто же еще будет присматривать за твоей сестричкой, если ты ее нагло бросил?
Денис и Дарья.
Кто ожидал, что за все испытанные страданья, мы с Максимом получим такой дар, в виде близняшек?
Да ради них я еще много раз прошла бы через это.
-Она уже большая, мама.
-Ей же всего четыре, маленький мой.
-А мне? Мне сколько, мамочка?
-Тебе? – я сделала задумчивое лицо и хитро прищурившись, подняла руку, показывая пять растопыренных пальца польщенному малышу, – как сколько? Тебе же целых пять, не забыл?
-Неа, не забыл. А вот Даша говорит, что мне столько же, сколько и ей. Она глупая, да, мамочка?
-Ну почему же? Не говори так, родненький, о своей сестре. Просто она хочет стать чуточку взрослей.
Когда этот проказник просто кивнул, ничего не отвечая, я потрепала его черные, торчащие во все стороны, волосы и вновь весело улыбнулась. Денис всегда отрицал тот факт, что они с сестрой одного возраста, надувая губки и заявляя, что он старше.
Вот мы и порешили с Максимом, что можем добавить ему этот лишний год, раз ему так хочется.
-Мам, а кто это?
Я подняла голову и столкнулась с не по-детски серьезным взглядом зеленых глаз. Сын так походил на меня, в то время как дочь была копией своего отца.
Меленькой ручкой Денис указывал на… фото Натальи.
Черт, я на миг забыла о том, где нахожусь и почему сюда пришла. Отстранив немного сына, я тяжело вздохнула и тихим голосом, пояснила.
-Это твоя тетя, милый мой. Она помогла мне встретиться с твоим папой и только благодаря ей я обрела счастье.
Говоря это, я не врала. Я и вправду считала Наталью той, которая помогла мне добиться всего того, чем я владею сейчас. Максимом, огромным двухэтажным особняком, прибыльным делом, а так же двумя общими с мужем чудами.
Если бы много лет назад, она не захотела обладать красивым упрямым подростком, нам с Максимом никогда не суждено было бы встретиться. Кто знает, какой жизнью бы он жил, кем бы стал, где бы жил?
Конечно, судьба коварная штука, но в нашей любви, эту роль сыграла Наталья.
Каждый год, в один и тот же день, я приходила сюда. Навещала могилу женщины, принесшей так много бед и одновременно подарившей так много радости.
Максим никогда не противостоял моим желаниям, но сам не был здесь. Я, понимая, как ему тяжело, даже не ожидала от него такого поступка. Может, когда-нибудь… тогда, когда боль отпустит окончательно. Сейчас раны еще не зажили до конца и Максиму слишком трудно. Прошло всего лишь пять лет. Мало…
Поднявшись на ноги, я наклонилась к могиле и нежным жестом провела рукой по выпуклости гладкого камня. Чувство присутствия Натальи где-то рядом не проходило, и я сделала то, что не делала ни разу за прошлые посещения.
-За эти пять лет мы прошли через много испытаний. И легких, и трудных. Мы преодолели все, держась за руки, и не отходя друг от друга дальше, чем на несколько метров. Именно эта близость помогала и направляла нас, делала сильнее, – я пододвинула к себе сына и продолжила, – это Дениска. Наш сын. Он, конечно, сильно смахивает на меня, но ты еще не видела Дашку. Вот она, настоящая копия Макса. Я знаю, ты бы полюбила ее, ведь она часть и твоего возлюбленного, кто бы ни была ее матерью. А это, – я погладила большой живот, – мы даже не знаем, кто это будет. Мальчик или девочка. Решили сделать себе сюрприз. Но, я обещаю тебе, если будет девочка, я назову ее Натальей. Я знаю, что тебе понравится. Мы очень счастливы, особенно Макс, – мне показалось или я почувствовала теплое дыхание, коснувшееся щеки? – он каждый день твердит мне о своей любви, а я делаю все возможное, чтобы стать достойной ее. Да, еще он, наконец, встретился со своей матерью. Столько слез было, ты не представляешь. Но это того стоило – теперь Максим вообще ходит, как окрыленный. Ну, вот и все, кажется. Ты, наверное, понимаешь, что я пришла попрощаться. Попрощаться навсегда. В следующий раз, я уверена, придет он сам. Он простит тебя, ведь я простила.
Смахнув слезы, я не удержалась и всхлипнула, испугав Дениса, который моментально прижался ко мне.
Погладив его по голове, я улыбнулась и пояснила:
-Прости, малыш. Это просто слезы счастья, – я взяла его за руку и потянула за собой, – пошли. Нас ждут.
Не оглядываясь назад, я направилась к выходу из кладбища. Туда, где меня ждали мои самые любимые и близкие люди.
Максим и Дарья. Мои родные, я так вас всех люблю.
Как только мы вырулим из этого места, я попрошу заглянуть к маме и Стасу. Они точно соскучились. Мама столько раз звонила и просила о встрече. Настало время исполнить обещание, данное ей.
Только вот, выходя за пределы, я ощутила как легкий теплый ветерок, пронесся над нами и взъерошил распущенные волосы. Длинный сарафан плотно прижало к телу, и четко выделил огромный (по моему мнению) живот.
Услышав тихий шепот, я рассмеялась и покачала головой. Воображение точно бушует сегодня. Не то, как объяснить эти странные чувства там и этот шепот здесь? Надо скорее выбираться отсюда.
И снова, когда малыш, вырвав свою руку из моей ладони, помчался навстречу отцу, видневшемуся вдали, я услышала тихое: «Я рада за вас».
