Текст книги "Поверь и пойми"

Автор книги: Дорис Уилкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

3

Похищен!

Шэрон не сводила глаз с маленького круглого пятна на потертом ковре. Позади остались бесконечные вопросы, толпа полицейских и новые вопросы.

Теперь, когда все ушли, она попыталась осознать случившееся. Бобби похищен! Украден! Ее маленький мальчик был отобран у Шэрон именно в тот момент, когда мать думала, что он находится в полной безопасности на попечении Габби…

– Послушай!

Невидящими глазами Шэрон смотрела на знакомую руку, протягивающую ей стакан.

– Выпей это, – приказал Марк. – Почувствуешь себя лучше. Или, во всяком случае, хоть немного оживешь…

Когда Шэрон упала в обморок после слов женщины-полицейского, то, очнувшись, почувствовала поддерживающие ее руки мужа, услышала тихие слова утешения. Хотя, разумеется, все это было впустую. Чем он мог помочь?

Взяв стакан, Шэрон отпила глоток и закашлялась от обжегшего горло бренди.

Миссис Брэм, как сообщили полицейские, все еще не пришла в себя и не в состоянии связно объяснить, как все это могло произойти. Малыш играл в садике перед ее домом, и ворота были закрыты. Габби Брэм отвернулась всего на минуту, и именно в этот миг Бобби исчез.

Он не мог уйти сам! Значит, его украли? Ворота, правда, были низкие, но Бобби относился к незнакомым людям недоверчиво, и, если бы кто-нибудь попытался перелезть через них и схватить малыша, он закричал бы…

– Вот так-то лучше, – донеслись до нее слова Марка, когда она сделала еще один глоток крепкого напитка. – Молодец!

Он взял у нее стакан, а Шэрон машинально отметила, насколько нежно прозвучал на этот раз его голос, на удивление нежно… Когда она последний раз слышала подобные ободряющие слова, ласковый тон?

– Что нам делать? – На грудь ей как будто давила тонна гранита, глаза опухли от слез, она смотрела на Марка с такой надеждой, словно именно он мог все исправить.

– Пока ничего! Подождем, что выяснит полиция.

Отвернувшись, Марк поставил стакан на узкий подоконник и остался у окна, глядя на раскачиваемые легким ветерком ветви вяза, растущего около дома.

– Ждать?.. – Неожиданно почувствовав прилив сил, Шэрон вскочила на ноги и выбежала на середину комнаты. – Я не могу просто сидеть здесь и ждать, пока кто-то будет искать моего сына!

– А мне он разве не сын? – резко спросил Марк.

Шэрон содрогнулась от рыданий.

– Да, но ты не любишь его так, как я! – вырвалось у нее.

– Не смей… – Марк замолчал и, сурово сжав губы, шагнул к жене. – Ты думаешь, – он явно сдерживался, – раз Бобби не жил вместе со мной в последнее время, я его не любил?!

– О, не делай этого! – Шэрон нервно сжала ворот блузки. Боже, помоги ей вынести это!

– Не делать что? – Голубые глаза Марка сузились.

– Не говори о нем в прошедшем времени!

– Не будь смешной! – Марк раздраженно взмахнул рукой, как бы отгоняя от себя произнесенные женой слова. – Если бы Бобби находился с тобой, то ничего бы не случилось! – вдруг выпалил он.

Конечно, муж обвинял во всем именно ее, с горечью подумала Шэрон.

Только гораздо позже она поняла, что это говорили его боль, чувство беспомощности и растерянности. Марк был вне себя оттого, что ничего не мог сделать. Ведь обычно для исполнения любого желания ему достаточно было лишь щелкнуть пальцами.

А она, Шэрон? Что делать ей? Она и так была не в силах избавиться от чувства огромной вины. Если бы не ее работа! Если бы она не висела так долго на телефоне, обсуждая вещи, казавшиеся теперь совершенно неважными, Габби могла бы позвонить ей раньше, чем в полицию, и можно было бы что-нибудь предпринять. Хоть что-нибудь! Если бы… Но время не вернешь назад!

– Может быть, если бы на первом месте для тебя были жена и ребенок, а не забавы с Джулией, Бобби был бы сейчас здесь! – с горечью парировала она, прекрасно понимая, насколько глупо подобное обвинение.

Даже полицейские, выяснив, что супруги не ладят, прямо поинтересовались у Шэрон, не спрятала ли она ребенка сама, желая помешать его встречам с отцом. Но голос разума был уже не властен над нею.

– Ведь именно ты настаивал на том, чтобы я оставила Бобби в этой стране! Если бы я увезла его… Что, если ты задумал таким образом…

Неясная мысль вдруг обрела реальные очертания. Разве она не заявила Марку, что будет бороться с ним? А это означало яростную схватку в суде. И он решил облегчить себе задачу…

– Что, если ты и организовал все это вместе со своей умной мисс Блакстер! Как она относится к детям? В конце концов… – Прищурив зеленые глаза, Шэрон продолжала, уже не отдавая себе отчета в своих словах: – Тебя ведь никто не заподозрит в чем-то предосудительном, не так ли, мистер Уэйд? Ты же уважаемый член общества! Иметь в своей постели двух женщин для человека с таким капиталом и влиянием, как у тебя, вполне приемлемо, но похищать детей – никогда! – Она перешла почти на крик: – Великий и могущественный Марк Уэйд подозревается в похищении собственного…

– Перестань!

Марк грубо схватил ее за плечи.

– Зачем же? – продолжала она, не обращая внимания на его потемневшее лицо, чувствуя только свою боль и вину. – Не хочешь слушать правду? Не хочешь признаться в том…

– Я сказал – хватит, Шэрон!

Он тряс ее до тех пор, пока наконец истерика не выплеснулась слезами. Теперь, почти уверив себя в том, что Бобби забрал именно Марк, Шэрон даже обрадовалась – во всяком случае, сын находится в полной безопасности!

Обняв одной рукой за плечи, а другой придерживая за талию, Марк нежно прижал ее к себе. Когда она немного успокоилась, он тихо сказал:

– Поедем…

– Куда?

– Домой.

– Домой?! – Внезапно поняв, что он сказал, Шэрон в панике попыталась отстраниться.

– Ты не останешься здесь одна, – решительно заявил Марк, почувствовав ее сопротивление.

– Но я должна! Что, если Бобби вернется сюда. Если кто-нибудь приведет его? – Шэрон не осознавала, насколько противоречит самой себе: ее слова шли вразрез с убеждением, что к похищению сына отец имеет непосредственное отношение.

Рот Марка скривился в скептической гримасе. Но когда он заговорил, тон его был предельно мягок:

– Думаешь, это возможно? А если… – Марк замолчал, видимо не зная, как лучше сказать. – Ты же слышала, что говорили полицейские, – напомнил он. – Что кто-то забрал его с целью получить выкуп. В этом случае похитители всегда знают, куда им обращаться.

Конечно! Марк Уэйд очень богатый человек, это было известно многим. Кем бы ни был негодяй, задумавший преступление, он наверняка в курсе и ее финансовых дел – скромная квартирка в далеко не респектабельном районе, дешевый автомобиль…

– Но если тебя беспокоит…

Подойдя к телефону, он наговорил на автоответчик сообщение о новом местонахождении миссис Шэрон Уэйд.

– А ты, Шэрон… – сказал затем Марк уже не терпящим возражения голосом, – ты едешь со мной!

Делать было нечего, спорить с Марком бесполезно. К тому же, возможно, он прав и так будет лучше…

Когда Марк свернул с улицы, проходящей через престижный пригород Нью-Йорка, и направил сверкающий «порше» через знакомые ворота, сердце Шэрон сжалось. Этот элегантный дом в викторианском стиле был построен специально для нее! Но какой кошмарный повод заставил ее сюда возвратиться.

О, Бобби! Боже, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось…

– Выходи.

Он помог ей вылезти из машины, подвел к дому, открыл перед ней дубовую дверь.

Ощущение было такое, что она вышла отсюда только вчера: резная балюстрада лестницы, запах пчелиного воска, которым всегда пользовалась Тори, мягкий свет из окон расположенной напротив столовой. Все осталось без изменений. Все, кроме одного! Мертвая тишина не нарушалась больше звуками, выдающими присутствие в доме ребенка.

– Ты выглядишь как выжатый лимон. – Марк уже закрыл дверь и теперь изучал ее внимательным взглядом. – И наверное, за весь день не съела ни кусочка.

– Какое это имеет значение? – безжизненным тоном произнесла Шэрон, сжимая в руках маленького голубого медвежонка, которого перед уходом забрала из комнаты сына. Его любимая игрушка…

Марк неодобрительно фыркнул.

– Для меня имеет.

Неужели? Как ни странно, теперь это уже ее совершенно не волновало.

– Ты должна хоть что-нибудь проглотить, – сказал он, как будто уговаривая ребенка. – Например, чашку бульона.

Шэрон скривилась. От одной мысли о еде ее чуть не стошнило.

– Не могу.

На лице Марка появилось такое знакомое ей решительное выражение.

– Тем не менее ты сделаешь это. Я должен…

Неожиданно раздавшийся телефонный звонок прервал его. Сердце Шэрон тревожно встрепенулось, и, судя по торопливости, с которой Марк поднял трубку, его сердце – тоже.

– Нет, боюсь, что моя жена сегодня больше не в состоянии отвечать на вопросы.

Это опять были из полиции, и Марк защищал ее от новых страданий. Плечи Шэрон поникли. Значит, они еще не нашли Бобби…

– Невозможно сидеть здесь и ждать неизвестно чего. Я должна сама попытаться найти его! – Она схватила ключи от машины, брошенные Марком на телефонный столик.

– Не дури! – В два прыжка он настиг жену. – Где, черт возьми, ты думаешь искать Бобби?

Шэрон упрямо пыталась вырваться из крепкой хватки.

– Я не знаю! Знаю только, что должна что-то делать! Если я буду продолжать сидеть здесь, не ведая, что с ним случилось, то сойду с ума!

– Шэрон!

– Пожалуйста, не останавливай меня, Марк!

– Я не отпущу тебя! Ты не в состоянии сейчас сесть за руль, даже если бы мы имели хоть малейшее понятие о том, где его искать.

Как он может говорить так спокойно и хладнокровно, когда она места себе не находит от беспокойства за сына? Невозможно было представить ее малыша, оставленного без родных и близких, одинокого и испуганного. Как можно вести себя столь невозмутимо, если тебя действительно беспокоит судьба сына? Если только?..

Опять эти предательские мысли! Нет, надо сдерживаться, не позволять себе впадать в крайности.

– Могу я принять душ? – пробормотала Шэрон.

Если уж ей не суждено немедленно отправиться на поиски Бобби, следует заняться хоть чем-то. Чем-то простым, обыденным, иначе ее рассудок не выдержит.

– Ты уверена, что тебе это сейчас по силам? – Марк внимательно оглядел бледное, напряженное лицо жены, ее растрепанные рыжие волосы, устало опущенные плечи.

– Я должна что-то делать! – И, заметив тень сомнения в проницательных голубых глазах, Шэрон добавила: – Не беспокойся, я не собираюсь снова падать в обморок. Все будет в порядке. Я справлюсь.

В его взгляде сверкнуло нечто. Нечто, что она, Шэрон, уже видела. И, уже идя вверх по лестнице, она поняла, что это было восхищение. Такое же восхищение, как и в тот раз, когда Шэрон заявила Марку, что собирается сражаться с ним – сражаться, чтобы не дать ему отобрать у нее Бобби…

Подняв лицо к тугим струйкам воды, бьющим из душа, и чувствуя, как теплый поток стекает по ее телу, она представила, будто вода смывает все ее беды, и попыталась полностью погрузиться в успокаивающую своей обыденностью процедуру. Но это оказалось совсем непросто. Когда наконец Шэрон выключила воду, то почувствовала себя совершенно опустошенной и измученной.

Выйдя на ватных ногах из великолепной ванны зеленоватого мрамора, к своей досаде, она обнаружила на вешалке только одно маленькое полотенце.

Промокнув им волосы, Шэрон некоторое время стояла в нерешительности, размышляя, позвать ли ей Марка – чего ей очень не хотелось делать – или пройти в ванную комнату его спальни, расположенной в конце коридора.

Решив в пользу последнего, Шэрон, как могла, вытерлась влажным полотенцем и на цыпочках пошла по коридору.

В спальне, намеренно стараясь не смотреть на огромную кровать, Шэрон торопливо скользнула в арочный проход, ведущий в помещение, бывшее когда-то ее гардеробной, из которого можно было попасть в ванную.

– Ты уже закончила?

Низкий голос Марка заставил Шэрон замереть от неожиданности, но он вошел прежде, чем она смогла что-то предпринять.

– Я… я пришла, чтобы взять полотенце, – запинаясь, пробормотала она. – В гостевой ванной его не было.

– Да, я только что принес их туда, – хрипло ответил Марк. – Боюсь, что забрал другие утром, когда шел в спортивный зал. Тори обычно меняет их, но она взяла пару свободных дней.

Так, значит, он по-прежнему занимается по утрам!

– Спасибо! Я как раз собиралась позвать тебя… – солгала Шэрон дрожащим голосом.

– Врушка, – мягко укорил он. – Ты скорее оделась бы, не вытираясь, чем рискнула бы вот так появиться передо мной, не правда ли? – спросил он, глядя на нее пристальным, проницательным взглядом. – Слишком уж интимна эта сцена. Не потому ли ты решила принять душ в гостевой ванной?

Он был прав.

В замешательстве Шэрон попыталась проскользнуть мимо него обратно. На сегодня с нее достаточно! Она воспользуется одним из полотенец, которые, по его словам, Марк оставил в той самой ванной. Но все тяготы дня неожиданно возымели действие, и, почувствовав головокружение, Шэрон пошатнулась и с тихим стоном оперлась рукой о стену арочного прохода.

– Что за…

Внезапно она почувствовала на своих плечах большое, мохнатое, теплое полотенце, и сильные руки Марка поддержали ее.

– С тобой все в порядке?

Благодарная ему за помощь, она кивнула и попыталась освободиться.

– Все хорошо, спасибо.

– Нет, не хорошо!

Она смутно чувствовала, как Марк поднимает ее, несет в спальню и сажает на кровать. Совсем как ребенка, подумала Шэрон и тут же вспомнила о Бобби. Боже! Бобби…

Раздалось гудение фена для волос, который Марк, должно быть, отыскал в ящиках туалетного столика. Она, наверное, забыла его, когда уезжала из этого дома. А может, фен принадлежал Джулии… Теплый воздух вздымал рыжие пряди ее волос.

– Раньше ты никогда этого не делал, – пробормотала она, просто чтобы что-нибудь сказать.

Ничего не ответив, Марк выключил фен, отложил его в сторону. А потом, прежде чем Шэрон успела что-либо сообразить, уложил ее на кровать, которую они когда-то делили вместе…

– Марк… – Почувствовав, что полотенце исчезло с ее тела, она полностью пришла в себя. – Это ничего не изменит…

Теперь на нее накинули прохладное покрывало.

– Я не могу остаться здесь! – Шэрон попыталась встать. – Я не могу с тобой…

– Лежи, где лежишь! – грубовато приказал он, кладя руку ей на плечо и силой укладывая обратно. – Если для тебя не очень оскорбительно провести ночь под одной крышей со мной, я воспользуюсь другой спальней.

Услышав его слова, она постаралась подавить вздох облегчения.

– Я… я не взяла с собой ночную рубашку, – пробормотала Шэрон, по-прежнему испытывая неловкость оттого, что лежит на кровати, где он неоднократно доводил ее до экстаза, где они в первый раз занимались любовью…

– Если уж благопристойность значит для тебя так много, уверен, ты найдешь себе что-нибудь. Ведь ты почти ничего не забрала, когда уходила, – напомнил он с беспощадной холодностью. – А когда-то тебя это совсем не волновало…

Да, это было правдой…

Марк сел рядом с ней и, наклонившись, чтобы вытащить вилку фена из розетки, оперся рукой на подушку. Привычный запах одеколона, тень щетины на небритых щеках, до боли знакомый наклон головы и сосредоточенность, с которой он выполнял это простое действие, – все это Шэрон слишком хорошо знала. Знала и любила…

Пожалуйста, обними меня! Облегчи мою боль! Избавь от одиночества! – мысленно взмолилась она. Но тут пришла в себя. Марк был ей таким же врагом, как и тот, кто украл ее ребенка! И тут в порыве безнадежного отчаяния вместе с рыданиями у нее вырвались слова:

– Ведь это не ты забрал его, Марк? Это не часть твоего плана? Чтобы наказать меня? Вернуть меня обратно?

Не вставая с кровати, он наклонился над ней, и его губы скривились в гримасе, в которой не было ни капли тепла.

– Отдохни немного! – сказал он, как будто ее вопрос вовсе не заслуживал ответа, и, поднявшись, вышел из комнаты.

Как ни удивительно, Шэрон все-таки удалось немного поспать, не более двух часов, и то после того, как уже начало светать.

Разбудил ее телефонный звонок, и тотчас же, как только ее сознание прояснилось, она вспомнила, почему привычный звук показался ей столь зловещим. Через несколько секунд звонок оборвался. Значит, Марк снял трубку где-то в другой комнате.

С бьющимся сердцем Шэрон вскочила с постели, рука ее в нерешительности замерла над аппаратом. Может быть, это из полиции? Какое-нибудь известие о Бобби?

И она подняла трубку.

– О, дорогой, я так тебе сочувствую! Что я еще могу сказать… – Узнав вкрадчивые интонации Джулии, Шэрон словно окаменела. – Может быть, мне приехать?

– Нет-нет, – торопливо ответил Марк, и она поразилась, насколько устало звучал его голос. – Здесь Шэрон.

– Шэрон? – В восклицании Джулии послышалось неприкрытое удивление. – О да, конечно…

А чего ожидала эта стерва? В конце концов, у Бобби только одна мать! Или Джулия уже не принимает ее во внимание?

– Послушай… могу я чем-нибудь помочь? Сын так много для тебя значит!

Помолчав, Марк ответил:

– Если бы я только знал, где он, Джулия!

Смущенная тем, что оказалась в столь щекотливой ситуации, Шэрон не знала, положить ли ей трубку или продолжать слушать. И тут сдерживаемые эмоции Джулии прорвались наружу:

– О, Марк! Если бы я могла хоть что-нибудь для тебя сделать! Облегчить тебе эту боль…

Как можно тише Шэрон опустила трубку на рычаг. Бобби принадлежал ей. Ей… и Марку. Но свои страдания он предпочел разделить не с ней, Шэрон, своей женой, а с другой женщиной!

Грудь ее разрывалась от сдерживаемых рыданий. О, Марк! Как ты мог допустить это? Неужели таково ее наказание за любовь к нему? Неужели судьба будет к ней столь жестока, что лишит ее не только мужа, но и сына?!

Бледная, с синяками под глазами, Шэрон оделась и спустилась вниз.

Встретившаяся ей в холле миссис Хоппер, уже все знавшая и примчавшаяся с утра пораньше, выразила ей свое сочувствие.

– Не знаю, что и сказать вам, – вздохнула женщина.

– Спасибо, Тори, – пробормотала Шэрон.

Тори Хоппер уже более десяти лет оставалась бессменной домоправительницей Марка – с тех пор как умер ее муж и вышла замуж дочь. Тори была очень привязана к Уэйду, скорее как незамужняя тетка, чем как наемная работница. С сомнением посмотрев на Шэрон, она осторожно сказала:

– Рада вновь видеть вас! А как ваша сестра?

– Прекрасно, – ответила Шэрон, помня, что Тори знала о развале брака Саманты, равно как и о прочих ее проблемах. – Дела у нее идут лучше, но сейчас она отдыхает и не знает… – «Не знает о Бобби», – хотела добавить Шэрон, но голос изменил ей.

Тори понимающе кивнула.

– Что ж, будем надеяться, что вам не придется рассказывать ей об этом ужасном происшествии.

Будем надеяться! Если бы Бобби нашелся, Шэрон ни за что не стала бы посвящать Саманту в то, что случилось. Ей вовсе не улыбалось стать свидетельницей истерического припадка сестры, обожавшей племянника.

– Спасибо, – пробормотала она, когда Тори предложила приготовить ей что-нибудь на завтрак. – Я поем позднее.

Марк стоял у окна столовой, глядя на усыпанные нежными розовыми цветами заросли мальв, живописно оттеняющие зеленый газон.

– А, это ты, – произнес он бесстрастным тоном, оглянувшись через плечо.

Сейчас в нем не чувствовалось даже намека на какие-либо нежные чувства. Пропал его сын, все остальное было неважно!

– Извини, – прошептала она дрожащим голосом, обходя длинный стол черного дерева.

– За что? – Он даже не вынул рук из карманов.

– За мои вчерашние слова. Когда я сказала, что… ты забрал его.

Марк повернулся, и, заметив, каким усталым выглядит муж, Шэрон подумала, спал ли он вообще.

– С чего бы это вдруг?

– Я… я подслушала твой разговор с Джулией.

На его губах появилась циничная усмешка.

– По-прежнему чувствуешь необходимость проверять меня, Шэрон?

– Я думала, это из полиции. Откуда мне было знать, что звонит мисс Блакстер? – попыталась оправдаться она. – У меня нет никакого желания проверять тебя. Мне все равно, чем ты занимаешься.

Марк внимательно вгляделся в ее искаженное мукой лицо.

– Ты ужасно выглядишь, – неожиданно сказал он и добавил: – Особенно твоя прическа. – Ей показалось, что на губах его промелькнула тень улыбки.

– А чего ты ждал? – прошептала она.

В глазах его промелькнуло такое страдание, что ей захотелось забыть обо всем, подбежать к нему, обнять, разрыдаться у него на груди… Но она не сделала этого.

Зазвонил телефон, и на этот раз это действительно была полиция.

4

Ничего. Никаких новостей, сказал инспектор. Может быть, они что-нибудь слышали? Могут ли двое из его людей приехать и еще раз поговорить с ними?

Так начался очередной день бесконечных вопросов. И бесконечной пытки. Но к вечеру они оказались не ближе к цели, чем накануне.

– Ты хорошо держалась, – мягко сказал Марк, протягивая жене сандвичи, принесенные из супермаркета. Шэрон с утра ничего не ела, да и сейчас не чувствовала голода. Стряпня Тори не понадобилась, поэтому Марк отпустил ее до конца дня. – Представляю, что тебе пришлось вынести.

Представляет? Вряд ли! Возможно, Марк до какой-то степени понимал ее мучения: в конце концов он был отцом Бобби. Но он не жил с ними весь этот год. Не просыпался от плача малыша, тот не протягивал ему доверчиво ручки. Да и разве мужчина в состоянии понять, что испытывает мать, когда у нее отняли дитя?

– Если бы дело хоть сдвинулось с мертвой точки! – Шэрон отодвинула тарелку с недоеденным сандвичем. – Если бы нашлась хоть какая-нибудь зацепка!

Эти два дня стали для нее сплошным кошмаром. Каждый телефонный звонок порождал безумную надежду, но, увы, приносил только разочарование. Ожидаемого требования выкупа так и не поступило.

– Если это не похищение, если преступникам нужны не деньги, то что тогда? – прошептала Шэрон.

– Не говори этого!

Марк резко встал и, выбросив недоеденные сандвичи в корзину, засунул тарелки в посудомоечную машину.

Должно быть, он просто не может по-другому, подумала Шэрон. Марк Уэйд должен вести себя как ни в чем не бывало, мыслить рационально, отказываться думать о худшем. Или, как и она, он просто не в состоянии представить себе, что…

Сидеть просто так, ничего не делая, было невыносимо. Стащив скатерть со стола, Шэрон прошла в прилегавшую к кухне прачечную и увидела черную спортивную сумку, стоящую на полу. Видимо, Марк вытащил ее вчера из багажника машины и оставил там.

В сумке лежали все еще влажные скомканная майка, носки и полотенце, которыми он пользовался в спортивном зале. Машинально распаковав сумку, Шэрон начала засовывать одежду в стиральную машину.

– Мне не хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя обязанной играть роль жены только потому, что находишься здесь.

Застигнутая врасплох, Шэрон выронила один из толстых махровых носков, нагнулась и, подобрав его, бросила вместе с остальными вещами в машину.

– Так вот как ты воспринимал все это! Как обязанность? – спросила она с грустью, потому что всегда делала все в этом доме только по одной причине – из любви к нему. Но не говорить же сейчас об этом Марку!

– А как же иначе? – только и сказал он, поднимая сумку и выходя из комнаты.

Вконец расстроенная Шэрон включила машину. И тут раздался очередной телефонный звонок.

Вбежав в спальню Марка, она замерла, затаив дыхание, потому что он уже поднял трубку.

– Слушаю.

Махнув рукой, Марк дал понять, что звонок не имеет никакого отношения к Бобби. Шэрон устало опустилась рядом с мужем на кровать.

Звонили из офиса. Там еще ничего не знали о случившемся. В полиции посоветовали пока не предавать инцидент гласности.

– Что у вас там творится? Неужели без меня вы ни на что не способны? – раздраженно спросил Марк. – Мне показалось, что я оставил совершенно ясные инструкции… – Он замолчал, видимо выслушивая объяснения подчиненного. Шэрон стало почти жаль беднягу. – Хорошо, – сказал наконец Марк и начал отдавать четкие распоряжения.

Шэрон сидела на кровати и прислушивалась к красивому низкому голосу. Когда-то это было первое, во что она влюбилась. Интересно, как было у Джулии и почему, если они до сих пор любовники, в доме нет никаких следов ее присутствия?

– Хорошо. Я перезвоню вам.

Неужели он способен работать в таком состоянии? – поразилась Шэрон. А я вот совсем расклеилась! Но именно эта способность распоряжаться, руководить людьми, чего бы это ему ни стоило, и являлась причиной успехов Марка Уэйда.

– Звонили из офиса, – неизвестно зачем объяснил он, кладя трубку и слегка морщась.

– В чем дело?

Нахмурившись, Марк стал массировать себе плечо.

– Ничего особенного, – отмахнулся он, но лицо его исказила гримаса боли.

– Я не о звонке. С тобой что-то случилось! – настаивала Шэрон. – Или ты слишком горд, чтобы признать себя таким же смертным, как и все прочие?

На мгновение лицо Марка немного разгладилось.

– За кого ты меня принимаешь? За супермена? – насмешливо протянул он. – Или думаешь, что я себя таковым считаю? Просто иногда у меня сводит плечи. Вот здесь… – Он снова сморщился. – Шея как будто в тиски зажата. – Марк явно по-прежнему испытывал боль, массаж не принес облегчения.

– Может быть… может быть, ты позволишь мне?.. – несмело спросила Шэрон.

– Тебе? – Он посмотрел на нее так, будто ему предложили в подарок Луну с неба.

– Разве это так уж странно? – пожала плечами Шэрон. Что такого в том, если она хочет помочь ему? – Я не люблю смотреть, когда кто-то страдает.

– Даже такой монстр, как я? – язвительно поинтересовался Марк, но прежде чем Шэрон успела ответить, буркнул: – Если хочешь…

Нерешительно подняв руку, она коснулась его мускулистой спины. У Марка Уэйда было прекрасное, покрытое бронзовым загаром тело и черные, густые, вьющиеся волосы, в которые ей сейчас же захотелось запустить пальцы…

– Ну, чего ты ждешь? – спросил Марк с некоторым нетерпением.

Отогнав предательские мысли, Шэрон приступила к массажу со старательностью и умением, на которые только была способна.

– Будет лучше, если ты ляжешь, – предложила она, найдя, что работать, согнувшись, крайне неудобно.

Подчинившись, он лег, подложив под голову мускулистые обнаженные руки.

– Так-то лучше, – сказала Шэрон, чувствуя, как начинают расслабляться его напряженные мышцы.

– Ты даже не представляешь себе – насколько. – Марк удовлетворенно вздохнул. – Однако не всегда же под рукой оказывается личный массажист. Обычно приходится мириться с болью. Учиться жить с ней.

– И как давно это у тебя?

– Месяцев семнадцать-восемнадцать, – хмыкнув, ответил он.

– Восемнадцать?.. – Шэрон остановилась. Так, значит, он мучился от боли, еще когда они жили вместе. И ни разу не сказал ей, не пожаловался…

– Это наступает лишь в очень напряженных ситуациях.

Как сейчас! – подумала она.

– Никак не могу забыть, – шепотом сказала Шэрон, глядя на гладкое, загорелое тело под своими пальцами. – Как он рос. Как в первый раз назвал меня мамой. Его первый шаг…

– К несчастью, я не был столь удачлив, – хрипло произнес Марк. – Полагаю, тебе ни разу даже не пришло в голову, что твое бегство многого лишило меня?

Внезапно Марк повернулся и схватил ее за руку.

– Отпусти меня! – Шэрон попыталась освободиться.

– Но почему? В чем дело? Разве тебе недостаточно того, что ты лишила меня сына, даже не подумав о моих чувствах?

И прежде чем она что-либо сообразила, Марк опрокинул ее на постель, навалившись сверху всем телом, так что трудно стало дышать. Ощущая свою полную беспомощность, Шэрон даже застонала: ему просто хотелось наказать ее за исчезновение Бобби! Боже мой, разве она заслуживает это?

– Поэтому ты и разгуливаешь по дому полуголым? – обвиняющим тоном произнесла Шэрон, сверкая зелеными глазами и прекрасно понимая всю несуразность замечания, – Марк был действительно не одет, но ведь он находился в своей спальне! – Улучшится ли твое самочувствие, если ты возьмешь меня против моей воли?

– Взять тебя?.. – Его лицо исказилось. – Дать тебе реальный повод ненавидеть меня? Полагаешь, мне легко простить тебе все пережитые унижения и тревоги? – Интересно, какие тревоги и унижения он имеет в виду, подумала Шэрон, может быть то, что она забрала сына с собой? – Извини, дорогая, но я вовсе не собирался заниматься с тобой любовью, как бы нам обоим этого ни хотелось!

Неожиданно отказ обидел Шэрон еще больше, чем предполагаемое насилие.

– Если это может успокоить твои беспочвенные подозрения, поясню: когда ты вошла, я как раз собирался одеться.

Звук открываемого ящика подтвердил его слова.

Конечно! Ведь спальня принадлежит ему, напомнила себе Шэрон, приподнимаясь на локте. Посторонняя здесь – она!

– Марк…

Он остановился на пути к двери с перекинутой через плечо чистой рубашкой. Сколько раз Шэрон наблюдала его в такой позе – на пути в душ, после возвращения домой с работы, перед вечерним выходом в город, после незабываемых ночей любви…

– В чем дело? – безразличным тоном спросил он.

У Шэрон перехватило дыхание. Что она могла ему сказать? Я тебя ненавижу? Или нет, я тебя…

И это после всех клятв, которые она дала сама себе за последний год: начать жизнь сначала и никогда больше не связываться с мужчинами! Неужели жизнь ничему не научила ее – хотя бы на примере матери?

– Ничего…

Шэрон пошла на попятный, подчиняясь инстинкту самосохранения. Ведь что бы ни произошло, что бы ни сделал Марк, это не меняет того факта, что ее муж изменил ей с Джулией Блакстер! Она не знала, по-прежнему ли продолжаются их отношения, да это было и не важно – возврата к прошлому нет!

– Ничего особенного, – вновь пробормотала Шэрон.

Марк помедлил, как бы ожидая чего-то, но потом, пожав плечами, вышел из спальни.

Каким образом ей удалось пережить следующие два дня, Шэрон не знала.

Поскольку с требованием о выкупе так к ним никто и не обратился, происшедшее решили предать гласности: последовали объявления по телевизору и по радио. Теперь их повсюду преследовали жадные до информации журналисты. Какие чувства она испытывает? Что, по их мнению, случилось с Бобби? Не нанимал ли мистер Уэйд за последнюю пару лет кого-нибудь, кто впоследствии был уволен и мог бы пожелать отомстить? Не отдалились ли они друг от друга после похищения сына?

Марк, казалось, относился к надоедливым представителям прессы довольно терпимо – до тех пор, пока не был задан этот последний, самый интимный, вопрос. Они как раз направлялись к Габби Брэм, намереваясь в который раз обсудить с ней все подробности исчезновения ребенка. Как будто именно в этот раз она могла поведать им нечто такое, что дало бы ключ к разгадке. Шэрон показалось, что Марк собьет репортера с ног.

– Он всего лишь делает свою работу, – как ни странно, попыталась защитить молодого человека Шэрон, когда они сели в машину.

– И ты полагаешь, что это включает и вмешательство в личную жизнь членов моей семьи? – резко спросил он, захлопывая дверцу.

Итак, несмотря на историю с Джулией – неважно, кончился ли их роман или нет, – Марк хочет, пока это возможно, скрыть, что они живут врозь. Должно быть, решила Шэрон, он воспринимает их разрыв как одну из неудач в своей жизни, а Марк Уэйд никогда не причислял себя к разряду неудачников!