Текст книги "Опасные намерения (ЛП)"

Автор книги: Дори Лавелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Дори Лавелль
Опасные намерения
Его замысел №2

Переводчик: Лаура Бублевич

Редактор и оформитель: Маргарита Волкова

Вычитка: Марина Мохова

Глава 1

Джуд

Джуд засунул фотографию в алую деревянную рамку и протянул ее перед собой. Ухмылка распространилась по его лицу. Пойти за красной была чертовски хорошей идеей. Она будет отлично выделяться на фоне белой стены.

Не в силах стереть улыбку с лица, он подошел к стене и повесил рамку в нескольких сантиметрах от другой. Мужчина наклонил голову в сторону, наблюдая за женщиной на фотографии. Она ушла под именем Вельвет. Не настоящее имя, но вполне подходящее. У нее была соответствующая кожа. Джуд почти почувствовал себя нехорошо, что надрезал ее, но он давно научился не привносить эмоции в свою работу. Эмоции были подобно магниту для ошибок.

Он допустил одну с Вельвет, но нет ничего, что нельзя было исправить. Ее кожа стала серой и блеклой, прежде чем он сделал ее фото. Румянец исчез с ее щек, а глаза были широко раскрыты от испуга. Вельвет была умной. Взгляд в ее глазах говорил, она знала, что Джуд был заинтересован в большем, чем просто трахнуть ее, но девушка никогда не смогла бы догадаться, что именно ее жизнь интересовала его больше всего. Однако, как только он взял ее, она забыла о своих страхах и впустила мужчину – профессионала во всех смыслах. Ее изумрудные глаза, которые теперь были пусты и безжизненны, несколько раз встречались с Джудом, умоляя его не выполнять свои замыслы, вертевшиеся в его уме, но Джуд был целеустремленным человеком. Ничто не могло помешать ему, получить то, что он хотел.

Он вздохнул и посмотрел на другие фотографии. Их количество продолжит расти, пока он не вернет то, что принадлежало ему.

Мужчина отвернулся от стены жертв и прижал кулак ко лбу. Его глаза были закрыты, а сердце бешено билось при мысли о том, что сделала Хейли. Затем, он открыл глаза и взял себя в руки. Сосредоточенность имела первостепенное значение. Ему нужно было кое-что доделать. Бальзамирование должно было быть сделано правильно, чтобы обеспечить сохранность трупа. К счастью для него, сукин сын, который назывался отцом Джуда, сделал хоть что-то правильное. Он был гробовщиком по профессии, и в детстве Джуд наблюдал за ним со спокойной концентрацией, учась, пока сам не овладел искусством. Когда Джуд был подростком, его отец начал просить его помочь в местном похоронном бюро, где работал.

Джуд не бальзамировал тело годами, с тех пор как умер его старик. Настало время вернуться к корням, использовать свои знания с пользой.

С железной решимостью он вышел из комнаты и спустился в подвал, в свою недавно отремонтированную комнату бальзамирования. Мужчина включил свет, подошел к шаткому старому столу и открыл твердую пластиковую коробку сверху. Отполированные инструменты лежали рядом друг с другом, сверкая и готовые к нему. Все, что ему было нужно, он заказал онлайн. Мужчина провел кончиками пальцев по хирургическим, структурным и бальзамирующим инструментам и посмотрел на косметику. Дамы должны были выглядеть хорошо даже мертвыми – возможно, даже лучше, чем при жизни.

Почему он не подумал сохранить тела матери и жены после того, как убил их? Было бы неплохо сохранить их на память. Как доказательство того, что никто не предавал Джуда Макнайта. С другой стороны, удовлетворение, которое он получил, наблюдая, как кожа опадала с плоти, а личинки питались их мясом, было бесценным.

Мужчина бросил взгляд на бальзамирующую жидкость в банке, стоящую рядом с ящиком для инструментов, расстегнул рубашку и стянул ее с плеч. Затем, он потянулся к сумке с хирургической формой и перчатками отца.

Как только он был одет и готов приступить к работе, Джуд подошел к Вельвет, которая лежала голой и ждала на очищенном хирургическом столе из нержавеющей стали.

Глава 2

Хейли

Выражение лица Дастина изменилось от беспокойного и злого до сломленного. Золотые крапинки в его шоколадных глазах заблестели. Мое признание застало его врасплох, но я не могла взять свои слова обратно, не могла стереть свое прошлое. Девушка, которую он знал и любил, исчезла давным-давно.

Я просунула руки между коленями, сжала их вместе и закрыла глаза. Темнота была более манящей, чем разочарование на его лице. Не глядя на него, я обрела уверенность продолжить:

– Моя мать… она также была…

– Я знаю, – он перебил ее, его слова рухнули между нами.

Я широко раскрыла глаза.

– Знаешь?

Когда мы встречались, я была так осторожна, держа свои семейные секреты подальше от него. Он даже никогда не встречался с моей матерью, никогда не был приглашен на ужин в наш дом. Единственное, что Дастин знал о ней, что мама страдала от хронической болезни сердца.

– Все знали, но, Хейли, ты? Ты не должна была идти по ее стопам.

– Моя мать умерла вскоре после того, как ты уехал из Серендипити в Нью-Йорк.

Он легонько коснулся моей руки.

– Мне жаль. Ей не сделали пересадку?

– Она не соответствовала требованиям, – я отвела взгляд. – Она оставила после себя много долгов. Многим была должна. Я пыталась, – от унижения кровь стала стучать у висков, – но не видела другого выхода.

Дастин встал и зашагал по роскошной комнате своего самолета. Он сунул руки в карманы и медленно обернулся. Мужчина подошел и встал передо мной.

– Ты могла бы связаться со мной, Хейли. Ты знала, что я к тебе чувствую, – выражение его лица напряглось. – Я бы нашел способ. Мы бы нашли способ. Тебе не нужно было заниматься проституцией, – мужчина провел рукой по волосам и сузил глаза, его голос был полон сдерживаемых эмоций. – Вот почему ты прекратила со мной контактировать, не так ли? А я думал, что ты больше меня не любишь. Ты просто вычеркнула меня из своей жизни без предупреждения.

Я покачала головой, слезы скатились по щекам. Я опустила голову к груди, пытаясь скрыть от него свою боль.

– Я так и сделала, Дастин. Я любила тебя... очень сильно, – я откинула голову и посмотрела на него, мои глаза, полные слез, исказили черты его лица. – Прости меня. Мне было стыдно.

Дастин вздохнул. Затем он протянул руку и большим пальцем вытер слезу с моей щеки.

– Сейчас мой приоритет – защитить тебя.

– Спасибо тебе.

Я вытерла щеку тыльной стороной ладони, той, у которой был ранен палец. За день до того, как я ушла от Джуда, он снял шину, которую сделал для меня. Хотя палец все еще был одеревенелым и немного болел, оказалось, что он не сломан, а просто растянут.

Дастин протянул руку и притянул меня в свои объятия. Я уткнулась лицом ему в плечо и с облегчением заплакала, я была так счастлива, что он был здесь. Мужчина пригладил мои волосы.

– Тс-с... все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем, – прошептал он.

– Я не знаю, будет ли когда-нибудь все в порядке. Я убила человека, Дастин. Так и не научилась жить с этим.

Его мышцы напряглись под рубашкой.

– Но ты не убийца. Я оказываюсь в это верить. Это, вероятно, была самооборона. Так и было, не правда ли? – его голос был теплым и полным надежды.

Я отпрянула и закусила нижнюю губу.

– Я не уверена в этом.

Последнее, что я хотела сделать, это погрузиться в прошлое, чтобы вскрыть болезненные воспоминания, но я втягивала Дастина в свои неприятности. Он заслужил знать все.

Глава 3

Хейли

Тремя годами ранее

Это должно было быть одноразовым решением. Несколько ночей – несколько баксов. Затем, я собиралась уйти.

Несколько ночей превратились в месяц. А потом было уже слишком поздно. Я потеряла свою дорогу назад. Не имело значения, сколько раз я принимала душ, отпечаток прилипал к моему телу и душе, отказываясь стираться. Я никогда не доходила до конца, никогда не занималась сексом ни с кем из мужчин, но все равно чувствовала себя грязной.

Я надела облегающее платье и причесала черный парик, пока он не засиял, выглядя как полированный шелк. Бруно будет доволен.

Он был моим боссом и владельцем «Аллюр», бара, который посещали люди со слишком толстыми кошельками. Лишь исключительно немногие знали, что «Аллюр» – это больше, чем просто бар. Немногие могли позволить себе его специальные услуги. В то время как бармены подавали напитки, Бруно Галлати предлагал нас, женщин, как икру. Так же, как он и делал с моей матерью до меня. В конце концов, дочь пошла по ее стопам, хотя это была дорожка, по которой никогда не хотела идти.

Я посмотрела в свое разбитое зеркало и провела по губам рубиновой помадой, вспоминая тот день, когда Бруно впервые ко мне подошел на похоронах матери. На нем был блестящий серый костюм. Сначала мужчина выразил мне свои соболезнования, а потом предложил работу проститутки. До сих пор помнила, как горела моя ладонь, когда я ударила его.

– Злючка, – позвал он меня, сверкая золотым зубом в своей самодовольной улыбке. – Ты справишься. Я знаю много мужчин, которые хорошо заплатили бы за такую задницу, как твоя.

Я сказала ему отвалить и думала, что больше никогда его не увижу. Пока не посыпались счета, и я была вынуждена продать дом и большую часть своего имущества.

Я делала все, что могла, чтобы заработать деньги и оплатить остальные долги матери, но концы просто отказывались связываться. Деньги, которые я заработала, были лишь каплей в море.

Через полгода после того, как я велела Бруно исчезнуть, наткнулась на его визитку у себя в сумочке. Понятия не имела, как он сумел ее подсунуть. И я не знала, как мне удавалось столько времени ее не замечать.

Мне потребовался еще месяц, чтобы не поддаться искушению. Потом, это случилось. Проглотив отвращение, которое я испытывала к матери, когда она свернула на эту дорожку, я появилась в «Аллюр». Бруно совершенно не был удивлен.

Но у меня были правила. Я согласилась на стриптиз, танцы на коленях и на шесте, но больше ничего. Я раздевалась перед клиентами в отдельной комнате и позволяла им трогать себя везде, кроме промежности. Не лизать, не сосать и никакого проникновения. Много раз я дрожала от страха, когда видела в их глазах выражение чистой похоти, боялась, что они заставят меня. К моему удивлению, до сих пор они придерживались правил. Бруно был не из тех, с кем можно было ссориться. Он чуть не расколол череп клиенту, когда тот попытался нарушить правила в отношении Розмари, одной из его подружек, которую он тоже продавал.

Через несколько недель после того, как я начала работать в «Аллюр», Бекка Пеллюгроссо, великолепная рыжеволосая девушка, которая занималась проституцией, чтобы оплатить свою учебу в медицинской школе, нашла меня плачущей в туалете. Я рассказала ей о своих финансовых проблемах. В течение тридцати минут она сидела со мной на полу и пыталась убедить меня позволить клиентам трахать меня. Она сказала, что за неделю я заработаю больше, чем за месяц.

Мысль о том, чтобы спать с незнакомыми мужчинами, причиняла мне физическую боль в течение нескольких дней. Серендипити был маленьким городом. Что подумают люди, если узнают? Я много раз задавала этот вопрос своей же матери, когда она приходила домой пьяная и едва одетая.

– Для меня важнее еда на столе и одежда на теле, чем гордость, – ответила она. – Для меня это важнее, чем то, что подумают люди.

В данном случае я не думала, что людей это будет заботить. «Какая мать, такая и дочь», вероятно, подумают они и посмотрят в другую сторону. Люди, с которыми я ходила в школу, разъехались по колледжам или устроились на работу, что тоже не оставляло горького привкуса во рту и боль в животе. Тогда я действительно беспокоилась только об одном человеке, чье имя высечено на моем сердце.

Дастин Брэннон был мальчиком, которому я с радостью и готовностью отдала свое сердце и девственность. Он показал мне не только как любить, но и каково потерять любовь, но как только я начала работать в «Аллюр», тут же вычеркнула его из своей жизни. Хоть порез был глубоким и болезненным, я напомнила себе, что не заслуживала его. Как я могла оправдать свои действия перед ним?

Я подняла сумочку, выключила свет и вышла из своей квартиры в костюмированном платье и на каблуках. Сегодня я сделаю еще один шаг вперед. Я последую совету Бекки. Бруно сообщил мне вчера, что мой первый клиент для секса обещал выложить много денег за время со мной. Я смогу заплатить за квартиру на два месяца вперед, и у меня еще останется на оплату счетов. По-видимому, заинтересованный мужчина давно положил на меня глаз.

С решением пришло обещание самой себе. Я соглашусь на это только на одну неделю, соберу достаточно денег, чтобы быть на плаву в течение нескольких месяцев, а затем уйду из «Аллюр» навсегда. Я найду работу, которая не уничтожит меня, даже если за нее будут платить меньше. Будет непросто уйти от быстрых денег, но я боялась, что если останусь дольше, чем на неделю, не уйду никогда. Я потеряю себя и начну пить, чтобы заглушить свой позор. Прямо как моя мать.

Глава 4

Сигаретный дым заполнил мои ноздри и попал в легкие. Как и каждый раз, когда я входила в «Аллюр», у меня возник небольшой приступ кашля. Не встречая похотливых взглядов из тускло освященной комнаты, я прошла мимо бара к задней части, где находились кабинет Бруно и две спальни. Джек, бармен и немногословный человек кивнул мне, и я натянуто улыбнулась ему, прежде чем исчезнуть за дверью.

В душном коридоре я столкнулась с Беккой, которая широко улыбалась.

– Поздравляю с решением шагнуть вперед, – крикнула Бекка мне в ухо, перекрикивая рок-музыку, которая просачивалась из зала. – Все не так уж и плохо, – она лопнула пузырь из жвачки и подмигнула. – Просто закрой глаза и представь, как ты выписываешь чек, чтобы оплатить счета.

Она поцеловала меня в щеку и направилась к двери. На ней было облегающее золотое платье, которое, казалось, скоро расплавится на ее теле. Это наверняка сведет с ума любого мужчину.

Бруно открыл дверь своего кабинета прежде, чем я успела постучать. В тусклом бархатном свете я увидела блеск от пота на лбу, к которому приклеилась прядь волос. Мужчина всегда потел. Он также улыбался от уха до уха, его тусклые, голубые глаза мерцали при мысли о долларах, которые я заработаю ему сегодня вечером. Он хотел денег, а мне они были нужны, или я окажусь на улице. Моя арендная плата была просрочена на три месяца, и домовладелец угрожал выгнать меня, если я не заплачу к утру. Я должна была сделать то, что нужно, чтобы сохранить крышу над головой. И Бруно, наконец, сможет купить себе новый парик, который выглядел бы как настоящий.

Он энергично потер руки, его кремовый костюм помялся в подмышках от движения.

– Твой клиент ждет тебя в своей машине, – сильный запах мяты из его рта донесся до меня, заставляя мои глаза слезиться.

Я нахмурилась.

– Своей машине? Почему?

– Он отвезет тебя в отель «Дивайн». Он хочет полной конфиденциальности.

– Я предпочла бы сделать это здесь. Ты не можешь убедить его передумать?

Выражение лица Бруно стало жестким.

– Комфорт клиента на первом месте.

Он снова улыбнулся, не желая меня слишком разозлить, на случай, если я передумаю, а он потеряет прибыльного клиента.

Я кивнула, но мои внутренности скрутило от беспокойства. Каждый раз, когда я оставалась наедине с клиентом, мне было страшно, но маленькие, непроветриваемые спальни с тяжелыми бархатными занавесками были безопаснее, потому что Бруно всегда был поблизости.

– Давай, иди и сделай чертовски хорошую работу. Его зовут Леон, – Бруно потер вспотевшие руки. – Не заставляй клиента ждать. Если ты облажаешься, вылетишь отсюда.

Отвернувшись от него, я вышла.

Снаружи ночной воздух был похож на ощущение мятого бархата на коже; он слабо пах розами – аромат, дрейфующий на ветру от ежегодного фестиваля лепестков роз, который проходил всего в пятнадцати минутах от озера Серендипити. Даже издалека я слышала музыку и смех тех счастливых людей, у которых не было проблем – по крайней мере, тех, которые заставляли их продавать себя от отчаяния.

Мой взгляд пронесся по пустой улице в поисках машины, и я сразу же заметила ее: черный «порше» с включенными фарами. Мужчина стоял напротив него и курил. Тонкая струйка дыма клубилась над его головой и исчезала в темноте.

Ему было за сорок, с пузом и без волос, в костюме, который был слишком мал для него. Я видела его однажды, когда он был чьим-то клиентом.

Живот скрутило, и я подумала о том, чтобы сбежать. Забыть про деньги. Забыть об «Аллюр». Забыть Бруно, но мои ноги уже вели меня в сторону машины. Я была слишком близка к тому, чтобы заработать реальные деньги, чтобы повернуться назад. Мои колени дрожали; удивительно, что я могла идти на пятнадцатисантиметровых каблуках.

Леон кинул окурок на землю и прижал его носком ботинка к асфальту. Он сел в машину, ожидая, что я сделаю то же самое. И я сделала.

– Привет, – сказала я, натягивая ремень безопасности на грудь и пристегиваясь. Автомобиль был полон запаха новой кожи и дерева.

– Добрый вечер, Роуз.

Я уловила запах его дыхания – смесь пива и сигарет. Я съежилась, думая о том, как он будет дышать мне в лицо.

Роуз – это имя, которое я использовала на работе. Было слишком унизительно использовать свое настоящее имя, а Роуз было легким и запоминающимся. Как и парики, которые я носила, фальшивое имя отдаляло меня настоящую от незнакомки, которой я становилась ночью.

Леон завел машину, и я затаила дыхание.

Я повернулась к окну, разглядывая свое сильно накрашенное отражение и черный парик. Огни домов и магазины на улицах были размыты.

Хэви-метал звучал по радио, и я качала головой в ритм. Леон постучал пальцами по рулю. Я никогда не была поклонницей такой музыки, она хоть и действовала мне на нервы, но избавляла от необходимости разговаривать.

После десяти минут музыки, Леон выключил радио, и я вздохнула с облегчением и ужасом.

– Итак, – сказал он, его голос был похож на хруст гравия, – в каких позах тебе нравится, когда тебя трахают?

Я чуть не подавилась собственной слюной. Теперь я жалела, что он выключил радио.

– Я... я не знаю.

– Подходят все? – он не повернулся, чтобы посмотреть на меня. – Мне нравится. Я люблю трахать в задницу. Ты к этому тоже готова?

– Я... нет, – запнулась. – Мне это не нравится.

От этой мысли у меня разболелся живот. Я так сильно впилась зубами в нижнюю губу, что почувствовала привкус крови.

– Сегодняшний вечер не о том, чего хочешь ты, – его тон внезапно стал холодным, – но не волнуйся, я отвезу тебя в один из самых роскошных курортных отелей мира. Обещаю, тебе понравится все, что я сделаю с тобой в нашем номере.

Никакая роскошь не заставит меня чувствовать себя лучше в том, что я собиралась сделать. Я выполню то, что должна и уйду, надеясь, что это случится до полуночи. Потом я вернусь домой, и долго буду принимать душ.

Знание того, что я смогу заплатить за квартиру утром, было единственным, что удерживало меня от сумасшествия.

***

Мы проехали через блестящие высокие ворота, въезжая на подъездную дорожку, которая была ярко освящена с обеих сторон. Я слышала об отеле «Дивайн Резортс», его двери стали открытыми для публики всего год назад. В газетах я читала о роскоши этого места. Также знала о ее высокой стоимости.

Нас приветствовал освященный фонтан в центре двора. Дорогостоящие автомобили с гостями в дизайнерских убранствах и драгоценностях, вылезающими из них, окружали его.

– Мы приехали.

Леон остановил машину рядом с белым лимузином.

Долговязый швейцар подошел к машине, но Леон отмахнулся от него. У нас не было багажа, который нужно было отнести внутрь.

Леон обошел машину и открыл дверцу с моей стороны. Поддерживая меня за локоть, он провел в освященное люстрами здание, а затем через мраморный вестибюль. Больше богатых людей. Больше бриллиантов.

С моим толстым слоем макияжа и платьем проститутки, я чувствовала себя заметной, пристыженной и неуместной.

Я вытащила шаль из сумочки и накинула ее на плечи, надеясь, что она сделает меня более респектабельной. Мне вспомнился фильм «Красотка», но в моей уродливой ситуации не было ничего красивого.

Леон подвел меня к одному из кремовых кожаных диванов в дальнем конце вестибюля и приказал сесть. Он задержался ненадолго.

Я наблюдала, как он подошел к стойке регистрации и поговорил с симпатичной брюнеткой с острым бобом, что заканчивался у линии ее челюсти. Она посмотрела на свой экран, улыбнулась и кивнула.

Я опустила глаза, чтобы не встречаться взглядом с другими гостями. Осмотрела свои руки: ярко-красный лак на моих коротких ногтях выцвел и местами облупился. Бруно бы это не одобрил. Он всегда твердил о том, что мы должны были выглядеть ухоженными с головы до пят. Мы были послами очарования.

– Наша комната готова.

Я подняла глаза и встретилась с узкими глазами Леона. Живот снова скрутило. Он, должно быть, был богатым, но не был благословлен внешностью. Его уши были оттопырены, нос был чересчур большим для его лица, а все остальные части, казалось, не принадлежали ему, словно мужчине достались остатки.

Я кивнула и встала, а он повел меня в зеркальный лифт.

– Ты останешься здесь на ночь? – спросила я Леона, заполняя молчание.

– Мы останемся, – в его голосе был намек на удивление. – Я заплатил за целую ночь с тобой.

– Бруно мне об этом ничего не говорил.

Целая ночь означала больше денег, но мысль о том, чтобы спать рядом с Леоном и дать ему возможность делать со мной все, что он захочет, вызывала тошноту.

– Эй, я не нарушаю правил, – он полез в карман и достал телефон. – Хочешь позвонить ему, чтобы удостовериться?

С мягким звоном двери лифта открылись.

Я отрицательно покачала головой. Он взял меня за руку и повел в коридор, устланный коврами – мягкие, сочные, кремового цвета ковры, в которые проваливались каблуки моих ботинок.

Мы остановились перед одной из белых дверей. Число сто пять блестело на золотой пластине. Леон сунул ключ-карту в щель. Услышав тихий щелчок, он толкнул дверь. Рукав его пиджака поднялся, и я мельком увидела его золотые часы. Было десять вечера.

Через два часа жители Серендипити, как и в первый день каждого лета, будут разбрасывать лепестки роз над озером Серендипити, посылая свои желания истинной любви. Через два часа я буду лежать в постели рядом с незнакомцем, который купил меня, и тонкий слой его пота будет устилать мою кожу. Через два часа я стану своей матерью.

***

Почти все, что произошло после того, как мы вошли в гостиничный номер, было размыто. Леон попросил меня пройти в спальню и раздеться, а сам позвонил в обслуживание номеров, чтобы заказать бутылку шампанского. Его привезли в течение пяти минут. Он предложил мне бокал, но я отказалась, сказав, что не пью алкоголь. Он не сдавался, поэтому я согласилась и сделала несколько глотков, пока он пил прямо из бутылки.

Я помню, как хотела, чтобы он просто трахнул меня и отпустил, но ему хотелось вытянуть все наружу, насладиться каждым моментом.

Пока мужчина пил шампанское, рукой проводил по моему бедру. Я старалась не съеживаться. Когда он добрался до тонкой резинки моих трусиков и просунул палец внутрь, я отключилась. Я хотела пройти через это испытание как робот. Хотела не чувствовать, не помнить.

Все, что произошло после этого момента, было стерто из моей памяти.

Когда я проснулась утром, Леон был рядом со мной на кровати королевского размера. Повсюду была кровь. На нем. На мне. На стенах. Его неоднократно кололи в сердце, живот – повсюду.

Леон был мертв, и нож, которым его убили, лежал в моей руке. Я убила своего клиента.