Текст книги "Влюбленный горец"
Автор книги: Донна Грант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 9
Ему было противно называть имя ее мужа – человека, который знал вкус ее губ, прикасался к ней. От ревности в нем закипала ярость. Ему пришлось приложить все силы, чтобы удержать своего бога под контролем.
– Тут даже не о чем говорить. Я не хотела выходить замуж – вот так все просто.
– Проще не бывает, – сказал Куин. – Вы могли не любить его, но могли же стать друзьями.
– Вряд ли такое было возможно. – Ее голос упал до шепота. – Ему хотелось жениться на мне не больше, чем мне – выйти за него. Ни у него, ни у меня не было выбора. Мы поступили так, как требовалось для благополучия нашей общины.
– Для благополучия общины?
Куин прекрасно понимал, что значит быть связанным узами брака с кем-то, кто этого не хотел. Они с Элспет по крайней мере были добрыми друзьями, а вот Маркейл и Рори не могли сказать о себе даже этого.
Она прислонилась головой к каменной стене и вздохнула.
– Я не испытала счастья, когда он погиб, но мне вдруг понравилось чувствовать себя свободной. Он контролировал каждый мой шаг даже в мелочах. Ему, например, не нравилась моя прическа, а сама мысль, что я владею магией, выводила его из себя. Но одновременно с этим его начинало трясти, если оказывалось, что я не знаю каких-то вещей, которые должна знать любая жрица.
– Судя по всему, он был прекрасным бойцом и защитником вашей деревни, но совершенно не подходил вам как мужчина.
Она хмыкнула.
– Благодарю. Признать такое не смог бы никто в нашей общине.
– Они просто идиоты.
Повернувшись к нему, Маркейл заразительно рассмеялась.
– Вы меня развеселили, несмотря на мою совсем невеселую ситуацию.
И опять его потянули к себе ее бирюзовые глаза. Голос тела требовал, чтобы он схватил ее в объятия и поцеловал. Ничего другого не хотелось: только чтобы обняла за шею, прижалась к нему всем телом.
Тут ему на память пришел разговор с Броком и его предупреждение.
– Почему вы нахмурились? – спросила она.
– Брок напомнил, что мое время почти вышло.
– Что это значит?
Подавшись вперед, Куин положил локти на колени и тяжело вздохнул.
– Понятия не имею. Могу предположить, что это как-то связано с Дейрдре. В этом проклятом месте все имеет отношение к Дейрдре.
– Лукан и Фэллон скоро будут здесь, Куин. Я знаю точно.
Оставалось только пожелать, чтобы ее уверенность перешла к нему.
У входа в свою пещеру Харон поскреб камни медными когтями. Он ненавидел подземелье, ненавидел гору, но, как и всем остальным, ему еще сидеть здесь и сидеть.
Он мог бы выйти отсюда раньше других, однако Дейрдре сделала предложение, от которого он не мог отказаться. Все знали, что в подземелье у нее есть соглядатай, но никто не догадывался, что это он.
И хотя его страшно интересовало, чем занимался Куин Маклауд, Харону не нравилось шпионить, когда его к этому принуждали. Он любил творить зло по собственной воле, и это ему удавалось.
Его поразило, как быстро Куин смог утвердить свое превосходство над Воителями в подземелье. Харон не стал устраивать с ним сражений – пока, во всяком случае. Но всему свое время, и Харон не упустит удобного момента.
Слабости есть у всех, включая великого Куина Маклауда. Харону нужно лишь найти его уязвимое место, чтобы воспользоваться им против Куина и против Дейрдре для своей выгоды. Нужно немного подождать, а потом он оставит за спиной эту груду камней и вернется к тому, чем ему так нравится заниматься.
Харон улыбнулся Аррану – белому Воителю, который всегда находился при Куине. Они не доверяли друг другу. Говорят, Куин спас женщину…
Харон поступил бы точно так же. В конце концов, он ведь был мужчиной. Прошло просто чудовищное количество времени с тех пор, как он в последний раз порезвился между женских ножек. И миниатюрная жрица вполне сгодилась бы для этой цели.
Но Куин оказался проворнее и добрался до нее первым. А теперь трясется над ней, как будто она послана в ответ на его молитвы. Арран и близнецы тоже держатся поблизости от нее.
Прелестно, просто прелестно.
Увидев, как Арран направился к нему через пустую площадку в центре подземелья, Харон не удивился.
– Весь в заботах, даже больше, чем обычно, да?
Арран остановился перед ним.
– Скажи мне, Харон, почему ты не с нами? Ты ведь не помогаешь Дейрдре. Чем больше Воителей поддержат нас, тем выше наши шансы вырваться отсюда.
– Не одно десятилетие миновало с тех пор, как кому-то удалось сбежать. Я не рассчитываю стать свидетелем удачного побега в ближайшее время.
– Тогда почему не помогаешь нам?
– А зачем мне помогать?
На подбородке Аррана дернулся мускул.
– Затем, что здесь у нас два выхода – либо умереть, либо изменить себе. Лично меня не устраивает ни то, ни другое. Остается наша единственная надежда – Куин.
– Он ваша единственная надежда. Меня это не касается.
– Однажды ты придешь ко мне за помощью, и я буду вынужден отказать тебе.
Харон развеселился.
– Никогда такого не будет.
– Это мы еще увидим.
Арран круто развернулся и пошел прочь от него.
Харон продолжал улыбаться, даже когда Арран скрылся в пещере Куина. Он терпеть не мог предсказаний: слишком рано понял, насколько далеко они могут простираться.
Маркейл пыталась занять голову мыслями о бабкином заклятии, чтобы не пялиться на Куина, как малолетка, которая ни разу в жизни не встречала красивого мужчину.
Красивых мужчин она встречала, но таких, как Куин Маклауд – нет.
Несмотря на все сказанное Куину, Маркейл хранила верность тому, чему учила мать. Ее воспитывали не так, как обычно воспитывают жриц, поэтому слова бабки о том, что «война – конец всем войнам» и «все хорошо, что хорошо кончается» были для нее пустым звуком.
И оставались таковыми ровно до того момента, как в окрестностях ее деревни объявился Данмор. Пока Дейрдре пряталась в лесах, она пыталась вспомнить, чему ее учила бабка. Но, увы, было слишком поздно.
Магическая сила, которую Маркейл носила в себе, не откликалась на ее призывы. Да, она могла вылечить себя, но только потому, что бабка постоянно заставляла ее развивать эту способность.
Бабка добилась своего. Магическая практика самолечения стала ее второй натурой. А вот о других видах магии такого не скажешь. Ее выдающаяся способность понимать чувства людей проявлялась в самые неожиданные моменты. А в другое время, как, например, сейчас, когда хотелось понять замкнутость Куина, магия молчала.
Это было не просто разочарование – она ненавидела себя. Бабка пыталась предупредить ее, подготовить к тому, что с ней может произойти. Наверное, все складывается так, потому что в свое время Маркейл не оценила значимость заложенного в ее мозг заклятия.
Она протянула руки вперед. От колеблющегося света факела ладони стали красно-оранжевыми. У нее были крепкие руки жрицы, в ее жилах текла кровь друидов, но она ничем не могла помочь окружавшим ее мужчинам в их борьбе с безжалостным злом.
Когда-то маи могли с легкостью одолеть Дейрдре, но та окружила тайной свою растущую мощь и только украдкой совершала набеги на деревни друидов. Когда маи поняли что к чему, Дейрдре накопила огромную силу. Чтобы с ней справиться, требовалось объединить усилия всех: как маи, так и драу, но теперь страх обуял и тех, и других.
Тяжело вздохнув, Маркейл сцепила руки. Она могла сконцентрировать свою силу и заставить цветок распуститься. Но вот что касается борьбы с Дейрдре или помощи Куину и его братьям – тут она бессильна.
Так что можно не удивляться, почему у Дейрдре не нашлось времени убить ее собственными руками – в ее крови слишком мало магической силы.
У входа обозначилась тень и направилась к ней. Ей удалось разглядеть светло-голубую кожу и длинные каштановые волосы. Это Дункан.
Какое-то время он постоял, молча глядя на нее.
– Что-то вы затихли, леди.
– В темноте вспоминается прошлое, которое никогда не было особенно прекрасным.
– От прошлого не убежишь, как ни старайся.
Мудрые слова.
– Тут всегда так тихо?
– Иногда. А порой здесь происходят жаркие схватки между Воителями, как было прошлой ночью.
Маркейл нахмурилась. Драка прошлой ночью? Она ничего не слышала, спала как убитая. Воспользовалась удобным шансом, чтобы все проспать.
– Вы всегда участвуете в схватках?
– Только если должен. – Он пожал тяжелыми плечами. – Я верен моему брату, Куину и Аррану. И в битве я всегда на их стороне.
– Вы давно здесь?
– Дольше, чем Куин, но не так долго, как Арран.
Ей это ни о чем не говорило. В темноте ощущение времени терялось.
– Вы подружились с Арраном до того, как здесь появился Куин?
– Мы не сражались друг против друга, если вы это имеете в виду.
Маркейл снова посмотрела в сторону Куина, который неподвижно стоял у входа в пещеру. Кругом была тьма, но она чувствовала его присутствие.
– А Куин? Против него вы сражались?
– Стоило ему оказаться в плену, как Воители Дейрдре начали хвалиться, что они захватили одного из Маклаудов. Я надеялся встретиться с Куином, но не ожидал, что Дейрдре сбросит его в подземелье.
– Но ведь сбросила.
– Да, верно. Мы с Йеном услышали их разговор и поняли, что он может быть тем самым Маклаудом, о котором все наслышаны. Хотя Дейрдре проявила максимум осторожности и ни разу не назвала его по имени, мы очень быстро разобрались, кто он.
– И ему тоже пришлось сражаться?
Дункан поскреб шею.
– Чтобы здесь выжить, нужно доказать, что тебя невозможно одолеть, что ты самый стойкий, самый сильный. Когда появляется новичок, начинается схватка. Так было и с Куином. Мы с Йеном стояли в сторонке и просто наблюдали, и все разговоры о том, что Маклауд непревзойденный боец, оказались сущей правдой.
Маркейл была очарована: ее всегда увлекала история Маклаудов. Каждую ночь бабка могла рассказывать ее перед сном словно сказку.
– Арран бился с ним?
– Он поступил, как мы – стоял и смотрел. Куин не нуждался в нашей помощи, даже когда на него нападало по шесть Воителей одновременно.
– Шесть? И вы не помогли ему? – изумилась Маркейл.
Дункан хмыкнул и переступил с ноги на ногу.
– Вы ведь не видели, как он бьется. А когда увидите, поймете, почему он так легко стал лидером.
– Вам не хотелось занять его место?
– До него здесь шли сражения каждый день, почти круглосуточно. Каждый из нас хотел переплюнуть другого.
– Но вы ведь Воители, каждый из вас имеет силу. По крайней мере, так говорится в легендах.
Дункан сложил руки на груди.
– У каждого из нас внутри бог, освобожденный от уз. Это правда. Однако Куин самый старший из нас, он живет со своим богом дольше любого из нас. Кроме того, есть боги, которые сильнее прочих.
– Какой у вас бог?
– У нас с Йеном бог Фармир, бог сражений.
– У вас с братом один и тот же бог?
– Да, – ответил Дункан. – Мы же близнецы и делим все между собой, даже бога. Кстати, у Куина с братьями тоже так.
Она кивнула.
– Куин говорил мне. Неужели это возможно?
– Спросите об этом у богов.
Дункан еще немного постоял, а потом отошел.
Маркейл стало еще любопытнее. Ни в одной истории не говорилось, что у братьев один бог.
Если верить Дункану, братья Маклауд вместе становились сильнее. Теперь она жалела, что не видела, как он сражается с другими Воителями подземелья. Несколько раз ей доводилось быть свидетельницей драк между мужчинами, и, на ее взгляд, в этом было мало интересного.
Но все они в подметки не годились Куину Маклауду.
Глава 10
Как Куин ни старался забыть о том, что в нескольких шагах от него находилась прекрасная женщина, ему это не удавалось.
Он попытался переключиться на Дейрдре и на свой план побега, но его воображение было полностью поглощено линиями женского тела, ее восхитительным ароматом. Вся кровь до последней капли скопилась у него в паху. Судя по возникшей там боли, она еще не скоро стечет назад в жилы.
Среди Воителей, находившихся в подземелье, тоже росло возбуждение. Они ощущали присутствие Маркейл, они слышали ее. Куин знал одно: он ни за что не покинет подземелье без нее. Мысль, что кто-то заберет ее себе, приводила его в ярость.
Он тут же направил ее на крыс. Оставаясь в человеческом облике, он с трудом мог использовать свои сверхъестественные способности. В этом, кстати, прекрасно преуспел Лукан, но Куин становился все искуснее по этой части.
Сейчас он принял обличье своего бога, что делал всегда, когда хотел освободить силу. Внутренняя энергия Куина превратилась в вихрь, который разрастался и становился неистовее с каждым ударом его сердца.
«Идите к другим Воителям. Кусайте, атакуйте, не давайте им покоя. Пусть они не помышляют ни о чем другом», – мысленно скомандовал Куин крысам.
Его обостренный слух отметил скрежет когтей по камням, когда крысы кинулись выполнять его приказ. Он не мог скрыть улыбки, услышав первые крики и рычание укушенных Воителей.
Хоть и ненадолго, но крысы отвлекут их. Куин не мог дождаться, когда вырвется отсюда на волю, чтобы испытать свою силу на других животных, к примеру на лошадях.
Он обожал верховую езду. У него был любимец – гнедой жеребец, по которому Куин очень скучал. Он не скакал на нем с тех пор, как превратился в бессмертного. Зачем, если можно самому передвигаться так же быстро или даже быстрее, чем на любом коне.
Но ему все равно не хватало ощущения конского крупа под собой, ощущения полета, когда во время скачки земля сливается в дымку под копытами коня. Триста лет назад в такие моменты он чувствовал себя подобным богу. Как же наивен он тогда был!
Ощутив чье-то присутствие, Куин оглянулся и увидел Аррана. Тот смотрел на противоположную сторону подземелья, где находилась пещера Харона. Арран почему-то ненавидел его, но Куин не знал причин.
– Ты дал понять всем, что женщина принадлежит тебе, а теперь ты оставляешь ее одну, – сказал Арран, заглянув Куину в глаза.
Только от одного упоминания о Маркейл Куина бросило в жар.
– Дело не в том, что я не хочу этого. Просто я не тот, кто ей нужен.
– Но ты ведь хочешь ее.
– Да, хочу так, как уже долгое время никого не хотел. Она доброе существо, которое угодило в сети Дейрдре. А у меня внутри зло, Арран.
– Зло внутри нас не делает из нас злодеев.
Куин рассмеялся и покачал головой.
– Ты говоришь прямо как Лукан. Как-то раз он сказал мне то же самое.
– Значит, самый умный из вас твой брат, а не ты, как об этом говорят.
Куин закатил глаза.
– Признаю, что Лукан с Фэллоном намного лучше меня. Лукан иногда ведет себя очень умно, почти как я, но ему еще ни разу не удалось обвести меня вокруг пальца.
Арран едва заметно усмехнулся.
– Если ты хочешь Маркейл, возьми ее. Я видел, как она смотрела на тебя, друг. Не глупи, не упусти момента. Я когда-то упустил и до сих пор не могу себе этого простить. Учись на моих ошибках.
У Куина имелся свой повод для сожалений.
– Я не могу воспользоваться этим шансом. Очень скоро Дейрдре узнает про Маркейл. Я уже подверг ее опасности тем, что спас, а если буду оказывать ей защиту, пока смогу, Дейрдре рассвирепеет окончательно.
– Маркейл тебе настолько небезразлична?
– Да. Дейрдре нужна ее смерть. Я думаю, что Дейрдре бросила Маркейл сюда, рассчитывая, что та погибнет. Теперь она узнает, что жрица под моей защитой, и ты увидишь, какой она бывает в гневе.
Арран провел рукой по лицу.
– Может, ты и прав. Никто не знает, сколько еще ты здесь пробудешь, прежде чем Дейрдре заберет тебя к себе. Она хочет от тебя ребенка.
Поначалу, когда Куин только оказался в подземелье, он думал, что или сбежит, или умрет здесь. Но время шло, и чем чаще навещали его Брок и Айла, тем отчетливее он понимал, что настанет момент, когда Дейрдре устанет от игр и потребует его к себе.
Может, именно это имел в виду Брок, напомнив, что его время на исходе?
– О черт, – пробормотал Куин.
Он доверял Аррану, доверял близнецам. Но вот, если его здесь не будет, а им каждый день придется общаться с Маркейл, надолго ли хватит их благородства?
Вряд ли.
– То-то и оно.
Арран хлопнул его по спине.
Широко зевнув, Куин потер глаза. Обернулся и глазами нашел Маркейл. Та лежала на плите и тихо дрожала, обхватив себя руками.
– Ступай к ней, – сказал Арран. – Хватит просто смотреть.
Куин не стал спорить, тем более что ему самому страшно хотелось снова оказаться возле нее. Подойдя, он окинул взглядом ее фигуру. Маркейл лежала на боку лицом к нему, закрыв глаза, но еще не заснув.
Куин постоял, дожидаясь, пока ее дыхание выровняется, а потом опустился рядом. Плита была широкой, но не настолько, чтобы двое могли разместиться с удобством. Так как Маркейл устроилась на боку, Куин смог улечься на спину, к ней вплотную. Словно почувствовав тепло его тела, она придвинулась поближе.
Минуты текли, а Куин изучал ее лицо. Она была красива как-то по-особенному. Безупречная кожа, лишь маленькая родинка на верхней губе с левой стороны, которая ее совсем не портит…
Не в силах ничего с собой поделать, Куин провел кончиками пальцев по ее щеке и по подбородку. Кожа была нежной и шелковистой. К его удивлению, Маркейл шевельнулась и положила голову ему на грудь.
У Куина отчаянно заколотилось сердце. Ни одна женщина, даже жена, не приникала к нему вот так. Он осторожно обнял Маркейл, и постепенно она перестала дрожать, согревшись его теплом.
Поначалу он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее, и наслаждался близостью ее тела. Даже если бы она никогда не отодвинулась, для него это все равно оказалось бы слишком скоро.
Усилием воли он заставил себя расслабиться и дать телу необходимый отдых.
Дейрдре мерила шагами спальню. Ей не нравилось чувствовать себя отверженной. Когда-то она постаралась убедить себя, что, продержав Куина в отдалении, потом будет намного приятнее заполучить его, но теперь ее одолевали сомнения в собственной правоте.
Становилось все более очевидным, что Куина сломать не получится, сколько бы времени он ни провел в заключении. Ее очень обрадовало, как он сумел подчинить всех в подземелье: это доказывало, что он достоин командовать Воителями, примкнувшими к ней. Но конечно, в разумных пределах.
– Может, его следует немного подтолкнуть?
Резко остановившись, Дейрдре обернулась к Уильяму, который развалился на ее кровати голышом. Она совсем забыла, что он еще тут. Хотя он уже несколько недель делил с ней постель, она не испытывала с ним удовлетворения, на которое рассчитывала в объятиях Куина.
Кожа Уильяма королевского синего цвета все еще блестела от пота после их только что закончившихся любовных игр. Дейрдре находила весьма возбуждающим ложиться в постель с Воителями, у которых из пасти торчали клыки, а пальцы заканчивались смертоносными когтями. Им было строго-настрого запрещено возвращаться в человеческий облик, раз уж они заявили ей о своей верности. При этом Воители не понимали, что чем дольше они остаются в обличье бога, тем сильнее они попадают под его власть.
Уильям считал Куина неприятным. Это было понятно: ему самому хотелось сделать ей ребенка и править, но такому не бывать.
– Что у тебя на уме? – спросила она.
– Чем больше ты требуешь, чтобы Куин лег с тобой, тем вернее он откажет тебе. Отними у него что-нибудь – это единственный путь его сломать.
Дейрдре распустила по плечам свои длинные белые волосы и задумалась над словами Уильяма. Из донесений Харона она знала, что Куина поддерживают Дункан, Йен и Арран. Харон докладывал, что больше никто из Воителей не перешел на их сторону, но это не значило, что так и было на самом деле. Она не очень-то доверяла Харону.
– Отними что-нибудь, – повторила она себе под нос. Потом улыбнулась Уильяму: – Я думаю, может получиться.
Уильям вскочил с кровати и подошел к ней.
– Позволь мне это сделать. Позволь мне стать тем, кто что-то отнимет у Куина.
– Тебе недостаточно быть тем самым, кто взял Куина в плен?
– Недостаточно. Я хочу доказать тебе, что он не тот, кем кажется.
Склонив голову набок, Дейрдре посмотрела на Воителя. Уильям преданно служил ей уже два столетия, с тех самых пор, как она освободила его бога. Она знала, что он любит ее, по крайней мере, так, как Воители умеют, и она всегда использовала его в собственных целях.
– То, что я собираюсь уложить Куина в постель, совсем не означает, что тебе отказано в доступе к моему телу, Уильям.
Он прищурил глаза того же королевского синего цвета.
– Ты по-прежнему будешь меня хотеть?
– Я всегда буду тебя хотеть.
– Значит, я могу стать тем самым, кто нанесет вред Куину?
Она кивнула.
– Да, мой любовник. Но сначала я еще попользуюсь твоим телом.
Уильям прорычал что-то и обхватил ее за талию, когти чиркнули по ее коже. Развернувшись всем телом, он кинул ее на кровать. Она замолотила ногами, пытаясь ударить его в грудь.
Оскалив зубы, Уильям схватил ее за лодыжки, чтобы предупредить удар. Потом рывком подтянул ее к краю кровати и насадил на свой член.
От неожиданности Дейрдре ахнула. Он слегка отстранился, но только для того, чтобы снова грубо войти в нее так, как ей нравилось. Впиваясь ногтями ему в спину, она раздвинула ноги и обняла его за талию. Он намотал на кулак ее длинные волосы и резко дернул.
Жаль, что не Уильяму предназначено стать отцом ее ребенка. Он легко управляем и к тому же отличный любовник.
Словно прочитав ее мысли, Уильям вцепился в нее когтями и еще быстрее заработал бедрами, она закричала, когда оргазм неожиданно накрыл ее с головой.
Уильям дождался, пока ее тело содрогнется в последний раз, и, перевернув на живот, взял Дейрдре снова, теперь сзади. Это было только начало их любовных игр этой ночью. К тому времени, когда он кончит вместе с ней, Дейрдре уже будет полностью удовлетворена.
Куин проснулся с удивительным ощущением и улыбнулся, когда понял, что ноги Маркейл переплелись с его, а ее рука лежит у него на груди.
Запах хлеба дал ему понять, что он проспал всю ночь, и уже утро. Под спиной у него была каменная плита, но он почивал на ней, как на перине. И все из-за Маркейл.
Рядом со жрицей он почему-то чувствовал себя умиротворенным и одновременно безумно возбужденным, чего с ним никогда не бывало. Потребовалось неимоверное усилие, чтобы не прижаться болезненно набухшим членом к ее ноге. Это так просто – положить ее на спину и накрыть своим телом…
О черт!
Надо было отодвинуться от Маркейл подальше, чтобы не поддаться охватившему его желанию. И хотя все фибры его души твердили, что срочно пора вставать, он тянул время.
Ему, Воителю, Маркейл доверила свою жизнь. Во сне она крепко прижалась к нему в поисках тепла и ощущения безопасности. Для него это значило больше, чем ее поступки. Его собственная жена, которая знала его чуть ли не всю жизнь, никогда не доверялась ему так безоглядно.
А Маркейл была знакома с ним всего ничего. В чем разница? Почему Маркейл понимает его, а Элспет никогда не могла понять?
Куин отодвинул косички, которые упали на лицо Маркейл во сне. Она захлопала ресницами и открыла глаза. Несколько секунд оставалась неподвижной, потом склонилась к нему лицом.
– Я пожелала бы доброго утра, но не знаю, какое сейчас время дня.
Он засмеялся.
– Обычно хлеб приносят по утрам. Он нас уже ждет, поэтому, я думаю, лучше сказать: «Доброе утро!»
– Вы меня согревали, пока я спала.
Куин отвел глаза.
– Вам было холодно. К сожалению, не мог предложить вам одеяло, только себя взамен.
– Спасибо, – тихо произнесла она.
– Для меня это было наслаждением.
Со смущенной улыбкой Маркейл поднялась и подошла к воде, собравшейся в камне с углублением. Усевшись на плите, Куин проводил ее глазами. Как и прошлым утром, она напилась из пригоршни, а потом побрызгала водой себе на лицо, на шею.
Куин собрался разделить свой кусок хлеба пополам, когда увидел рядом с ним еще три куска. Он глянул на своих ребят. Можно было не спрашивать: и так было понятно, что они решили поделиться хлебом с Маркейл. Поблагодарив коротким кивком, он разделил свой кусок и положил половину в общую кучку.
Когда Маркейл вернулась и увидела хлеб, она с улыбкой покачала головой.
– Ваш и ваших людей?
– Нам нужно быть уверенными, что вы сыты.
– Не надо, я не возьму.
Она не успела вернуть хлеб. Взяв за руку, Куин остановил ее.
– Если вздумаете вернуть хлеб, вы обидите их. Я никого не просил делиться с вами, они так поступили по собственной воле.
– Понятно. – Она помолчала. – Я… тронута.
– Вас нужно оберегать, Маркейл. И не потому, что вы жрица. Вы женщина в первую очередь, и это главное.
Она рассмеялась.
– Слабая, хотите сказать.
– Я не это имел в виду. Нас, мужчин, воспитали так, чтобы защищать женщин и детей и пожертвовать жизнью, если потребуется. Так заведено у шотландских горцев.
Маркейл отщипнула кусочек мякиша.
– В нашей деревне все было по-другому. Мужчины действительно сторожили женщин и детей, но не так самоотверженно. Мой отец погиб за нас, но я не думаю, что какой-нибудь другой мужчина был готов отдать за меня жизнь.
– Значит, вы абсолютно точно не знакомы с настоящими горцами.
Она тихо засмеялась, и у него стало тепло на сердце.
– Так оно и есть, Куин Маклауд. Вы первый горец, которого я встретила. И должна сказать, я под большим впечатлением.
