Текст книги "Белый индеец"

Автор книги: Дональд Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Вскоре на поляне у подножия водопада показался отряд. Воины были раскрашены в желтый и зеленый цвета сенеков, и Эл-и-чи хотел было выбежать, чтобы поздороваться с соплеменниками, но лежащий на животе Ренно предупреждающе поднял руку.

Эл-и-чи ничего не понял, но повиновался. Ренно и сам не сразу осознал, что именно его встревожило. Воины были высокими, хорошо сложенными, с бронзовой кожей, и казались очень похожими на сенеков.

Ренно внимательно изучал незнакомцев и вскоре заметил, что их огненные дубинки были не совсем такие, как та, что лежала у него за спиной.

Воины вели себя очень странно. Они разделись, вошли в воду и начали смывать боевую раскраску. Ренно понял, что они просто замаскировались под сенеков, и холодная ярость охватила его.

Юный воин очень осторожно поднял мушкет.

Эл-и-чи последовал примеру брата.

Ренно заметил на поляне пленника, со связанными руками и ногами и веревкой на поясе, другой конец которой был привязан к дереву.

После купания воины достали вяленую оленину и сушеный маис. Один из них вытащил изо рта пленника кляп и положил еду на землю. Связанный бедняга вынужден был есть, как животное. Чтобы дотянуться до пищи, пленнику пришлось повернуться, и Ренно увидел, что это молодая женщина с волосами цвета спелой кукурузы, точно такими же, как у огромной маски, которая являлась ему в видении.

Словно дух Грома поразил юного сенека.

Ему стало очень жаль белую пленницу. Она была так измучена и в то же время так прекрасна.

Видно, сама судьба привела Ренно в это место. Подобная встреча не может быть случайной.

Юноша перевел взгляд на воинов, и тут его ожидал второй удар. По пояс в воде, смывая желтую и зеленую краски, стоял Золотой Орел.

Тем временем воины стали наносить другие, белую и красную краски. Это были гуроны.

Ренно обернулся к брату и торопливо заговорил на языке жестов, которым они часто пользовались в детстве. Эл-и-чи кивнул. Братья не чувствовали страха, хотя оказались вдвоем против дюжины воинов.

Не убирая мушкет, Ренно достал лук и стрелы. Место, где они лежали, одинаково годилось и для наблюдения и для нападения. Все же сначала Ренно решил использовать традиционное оружие. Двое воинов только что вышли из воды и теперь покрывали лица, руки и туловища красной и белой краской.

Эл-и-чи взял лук.

Братья прицелились и одновременно выстрелили. Два гурона упали на землю, не издав ни звука. Остальные члены отряда даже не заметили, что произошло.

Теперь братья выбрали воинов, стоящих у подножия склона, спиной к ним.

Ренно попал, а Эл-и-чи промахнулся, его стрела скрылась в листве дерева в нескольких дюймах от гурона.

Ренно взял мушкет. Прищурившись, он прицелился и мягко, как учил Эйб Томас, нажал на курок. Пуля попала в голову очередного врага.

На этот раз Эл-и-чи был точен, и братья быстро перезарядили оружие, наслаждаясь необычной битвой. Раз за разом гремели выстрелы, и опешившие гуроны, не понимая, где скрываются враги, ударились в панику.

Несколько пуль полетело в нападавших, но лишь сбили листву с деревьев. Золотой Орел выскочил из воды при первом же выстреле, но подчиненные не слушали его команд и врассыпную бросились в лес. Восемь гуронов были убиты, и их тела остались лежать на земле.

Полковник подбежал к своему мушкету. Ренно ждал этого момента и вскочил на ноги, чтобы враг знал, с кем имеет дело.

– Золотой Орел, храбрый гурон! – язвительно закричал он. – Ренно, сенека, вызывает тебя на бой!

Оба подняли оружие – и оба промахнулись.

Ренно пришло в голову, что маниту не желают, чтобы это противостояние закончилось именно сейчас. Они еще встретятся.

Алан де Грамон скрылся в лесу.

Золотому Орлу не оставалось ничего другого, как последовать за своими людьми, собрать их и повести дальше в Канаду. Уже потом он вспомнил об англичанке, но, поскольку не видел в ней особой надобности, возвращаться за ней не стал. Несмотря на неожиданное нападение и потерю двух третей отряда, набег прошел успешно: сенеки и англичане вот-вот должны были вцепиться друг другу в горло.

Братья выждали некоторое время, чтобы убедиться, что гуроны не намерены возвращаться, и наконец вышли на поляну. Ренно снял пять скальпов, Эл-и-чи три, и оба остались довольны. Теперь Эл-и-чи станет полноправным воином, несмотря на свои шестнадцать лет, а у Ренно появился шанс быть избранным в старшие воины.

Ренно вспомнил о пленнице и направился к ней. Кровь со свежих скальпов ручейками стекала по ногам. Эл-и-чи держался у брата за спиной.

Дебора Элвин сидела под раскидистыми ветвями огромного дерева и почти не видела быстротечного боя, поэтому теперь совершенно ничего не понимала.

Похитители исчезли, а вместо них появились эти двое, с такими же желто-зелеными лицами и с жуткими трофеями на поясе.

Девушка выпрямилась, собрала остатки мужества и сказала:

– Убейте меня, и покончим с этим.

Ренно наклонился, перерезал ремни и поставил ее на ноги.

Дебора с изумлением заметила светлые волосы, голубые глаза и правильные черты лица. Юноша был покрыт загаром, но, как и главарь похитившей ее банды, не принадлежал к индейцам. Правда, тот старался держаться подальше от нее.

Ренно догадался, что девушка говорит на том же языке, что и Эйб Томас, и ответил, как сумел:

– Не убивать. Теперь хорошо.

Эти слова стали последней каплей, и Дебора разрыдалась.

Братья беспомощно смотрели друг на друга. Женщины сенеков плакали редко, даже девочки, ровесницы Ба-лин-ты. Индейцы подумали, что девушке станет стыдно за собственную слабость, и отвернулись, чтобы дать ей прийти в себя.

Вскоре слезы высохли, но Дебора ощущала вовсе не стыд, а облегчение. Иногда слезы помогают собраться с мыслями, и девушка поняла, что пусть временно, но ее положение изменилось в лучшую сторону.

На берегу валялись трупы похитителей, некоторые из них были раскрашены красной и белой красками. Впрочем, для Деборы это не имело никакого значения.

Девушка понимала, что причиной гибели большей части отряда и бегства остальных послужили эти двое. Она принялась украдкой разглядывать их.

Белый индеец казался старше ее на год или два. Конечно, он был дикарем, но в то же время это был самый красивый мужчина из тех, кого ей доводилось видеть прежде, и будь он жителем Массачусетса, Дебора влюбилась бы в него.

Младший, худощавый и не такой высокий, держался с тем же чувством собственного достоинства, что и старший. Оба были спокойны и уверены в себе и почему-то напоминали полковника Уилсона и Авдия Дженкинса.

Дебора успокоилась. Она не собиралась убегать, потому что не имела ни малейшего представления о том, где сейчас находится, и понимала, что не сможет одна добраться до дому. Так или иначе, девушка полностью зависела от этих двух дикарей.

Ренно указал на убежище и обратился к брату на языке сенеков:

– Принеси наши вещи и столько жареного мяса, сколько мы сможем унести. Вдруг гуроны попытаются отомстить, так что мы должны уйти как можно дальше, пока они не вернулись. Я тем временем соберу их огненные дубинки.

Эл-и-чи бегом направился к ложбине, а Ренно повернулся к девушке. Дебора покраснела и от этого стала еще красивей.

– Оставайся здесь.

Слова прозвучали как приказ, и девушка сразу опустилась на землю, растирая запястья и колени. Она знала, что белый индеец смотрит на нее, и покраснела еще больше.

Ренно собрал огненные дубинки. Они были длиннее, чем у англичан, и несколько другой формы. Но действовали точно так же, и Ренно понял, что если сделать подходящие пули, то ими можно будет пользоваться. Он сложил огненные дубинки в две кучи и перевязал каждую лозой.

Эл-и-чи вернулся.

Ренно подошел к девушке, жестом велел ей встать и улыбнулся, показывая, что не собирается причинять ей вред. Дебора поднялась на ноги и не успела опомниться, как Ренно поднял ее и перекинул через плечо, точь-в-точь, как это делали похитители. Она разозлилась.

– Поставь меня обратно! Я пойду сама!

Ренно понял только одно слово.

– Не пойдешь. Женщина очень медленно.

Дебора поняла, что получила выговор, и не нашла достойного ответа. Потом, несмотря на унизительное положение, подчинилась.

Вскоре девушка поняла, что младший из воинов помимо собственного оружия и запаса еды тащит еще и связку мушкетов. Вторую связку, замаскировав листьями, оставили на месте.

Юноши перешли на быструю рысцу и теперь двигались быстрее, чем ее похитители. Дебора поняла, что сама никогда не смогла бы бежать по лесу с такой скоростью. Девушка старалась, чтобы несшему ее индейцу было как можно легче, и время от времени меняла положение.

Они остановились только после заката, и Дебора подошла к ручью, разминая затекшие руки и ноги. Дикари уселись на землю друг против друга. Ренно махнул рукой.

– Ешь.

Девушке подали кусок холодной жареной оленины. Мясо было жестким, а маис сухим, словно песок. Но вскоре Дебора обнаружила, что маис довольно вкусен, особенно если жевать подольше, как это делали молодые люди. К собственному удивлению, она съела все, что ей дали.

Ренно, не отрываясь, смотрел на девушку. Мягкий лунный свет струился между деревьями.

Деборе стало неуютно.

– Ренно, – сказал старший, указывая на себя.

– Эл-и-чи, – произнес младший.

Девушка была на грани истерики и с трудом удержалась от смеха.

– Дебора, – сказала она и несколько раз повторила свое имя.

– Де-бо-ра, – старший произнес имя на индейский манер, продолжая смотреть ей в лицо.

Девушка хотела отвернуться, но сдержалась. До сих пор ей ничего не угрожало, и, хотя Дебора понятия не имела, куда ее ведут, здравый смысл подсказывал, что бояться не стоит.

В лунном свете светлые волосы недавней пленницы приобрели серебряный блеск, как у воды на поверхности озера. Даже у Йалы волосы не меняли цвет в темноте, и белая девушка казалась Ренно все прекраснее. Ее платье на одном плече было порвано, открывая взору не тронутую загаром кожу, и юноша не смог побороть искушения дотронуться до нее.

Дебора отшатнулась, угадав его намерение. Ренно опустил руку.

В глазах индейца мелькнула тревога, и девушка поняла, что он не собирался причинять ей зло. Ему просто было любопытно, и Деборе пришло в голову, что он еще никогда не видел женщин ее расы.

Девушка не знала, что сказать. Индеец почти не владел языком и вряд ли понял бы ее объяснения. Деборе захотелось взять его за руку и приложить пальцы к плечу, но тогда дикарь решит, что она предлагает ему нечто большее. Лучше ничего не делать.

Ренно скрестил руки на груди и смотрел прямо перед собой: Он догадался, что напугал белую девушку и жалел, что был так груб. Скорее всего, в мире белых, как и у сенеков, женщина сама выбирает, какие отношения будут у нее с мужчиной.

Фактически девушка была его пленницей. Ренно взял ее у гуронов и теперь мог делать с ней все что угодно. Другое дело, что пленница была очень похожа на огромную маску, и обидеть девушку значило бы потревожить или оскорбить маниту.

Прошлое пленницы не интересовало Ренно. Теперь она принадлежала ему, и он нес ответственность за свою добычу. Дома надо будет обратиться за советом к матери или тете, они обычно знали все, что касается женщин.

У самого Ренно почти не было опыта общения с женщинами. Правда, после отъезда Йалы он иногда ходил в особый длинный дом, где пленницы из других народов должны были спать с воинами-сенеками в обмен на пищу и одежду. Некоторые из них были искусны в своем деле, но удовольствие быстро проходило. Так бывает, когда мучает жажда – напьешься, но вскоре снова хочется пить.

Ренно осознал, что желает эту прелестную белую девушку и имеет на нее право. Но лучше немного потерпеть, чем вызвать гнев маниту.

Деборе казалось, что молодой воин забыл о ее существовании, и она не знала, как поступить. Девушка была готова ждать хоть всю ночь, только бы он подал какой-нибудь знак. Ее терпение было вознаграждено.

– Спать, – сказал Ренно.

Дебора улеглась на землю и тут же уснула. Ее разбудили, когда было еще темно. Луна исчезла. Воины терпеливо ждали, пока она умывалась, а потом дали девушке кусок мяса и горсть маиса.

– Ешь, – опять сказал старший и поднял ее на плечо, предполагая, что она сможет есть по дороге.

Каким-то образом Деборе все-таки удалось сделать это. Весь день воины, как и прежде, бежали по лесу, иногда младший прикладывал ухо к земле и с улыбкой кивал старшему. Девушка поняла, что ее похитители не стали преследовать их.

Отряд милиции из форта Спрингфилд медленно пробирался по лесу. Уже никто не верил, что им удастся поймать участников кровавого нападения. Но люди не собирались возвращаться, надеясь, что тропа выведет их к поселению сенеков и им удастся найти и спасти Дебору Элвин.

Главой отряда и проводником был Абель Финн, суровый фермер, бывший охотник. В первый же день он нашел разбитые каноэ и вывел отряд на тропу, по которой ушли индейцы. Эйб Томас по-прежнему утверждал, что сенеки не причастны к нападению.

– Мы находимся намного севернее земель сенеков. Их земля – на западе, и они не могли увести Дебору в другое место.

– Скоро все выяснится, – коротко ответил полковник. Самым тихим в отряде был Том Хиббард, все еще с повязкой на голове. Все понимали, что он хочет отомстить за смерть жены. Том скорбел молча и только однажды, когда отряд остановился на ночлег, сказал Эйбу:

– Агнесс не вернуть, даже если убить десять человек. Но я все равно убью их.

Через неделю отряд вышел к водопаду на небольшой речке. Над берегом кружила стая канюков[19]19
  Канюки (сарычи) – род хищных птиц семейства ястребиных


[Закрыть]. Отряд подошел ближе, и птицы поднялись в воздух, яростно хлопая крыльями.

– Мы кое-что нашли, – закричал Эйб, и все побежали к месту недавнего сражения.

– Ничего не трогайте, – приказал полковник. Ополченцы осматривали тела восьми оскальпированных гуронов, объеденные канюками.

Некоторые из воинов были убиты пулями, другие стрелами, и полковник не мог найти всему этому объяснения.

Но самое важное открытие сделал как всегда надменный Джефри Уилсон:

– На некоторых трупах остались следы зеленой и желтой красок. Похоже, индейцы как раз перекрашивались в красный с белым цвета, когда на них напали.

Эйб и Абель Финн отправились осматривать местность, а Том подобрал несколько ремешков. Те самые ремешки, которыми была связана Дебора, но колонисты могли только догадываться об их предназначении.

Англичанам не удалось обнаружить следы Ренно и Эл-и-чи, так что судьба Деборы осталась им неизвестной.

Через несколько часов упорных поисков следопыты вернулись на берег.

– Насколько мы поняли, – сказал Эйб, – дикари уходили отсюда порознь, по одному человеку. Следы расходятся в разные стороны. Все, что нам известно, это направление. Они пробираются к северу.

– Можем мы пойти по их следу?

– Нет, сэр, – пожал плечами Эйб. – Нужно пять-шесть опытных следопытов, по одному на каждый след, но даже если бы у нас были такие люди, поиски заняли бы несколько недель.

– Как нам удалось выяснить, – подхватил Финн, – эти воины бежали в панике. Может быть, они снова встретились к северу отсюда, но может, и нет. Выпадет снег, и все следы исчезнут, прежде чем мы узнаем наверняка, куда они направились.

Полковник с помощниками спустился вниз по берегу.

– Не хотелось бы говорить этого, сэр, – обратился к нему лейтенант Дональд Доремус, в мирной жизни владелец новой гостиницы, единственный, кроме самого полковника и Авдия Дженкинса, обладатель университетского диплома во всем западном Массачусетсе. – Но, кажется, мы потерпели неудачу.

– Боюсь, что так, Дональд, – вздохнул полковник. – Что вы думаете об этом побоище?

– Индейцы были атакованы другим отрядом, возможно, более многочисленным.

– Согласен.

– Меня очень интересует эта краска. Похоже, они смывали желтую и зеленую краску сенеков и наносили красную и белую…

– Цвета гуронов.

– Верно, полковник. Их застали врасплох, произошла битва, и уцелевшие сбежали. Враги не пострадали совсем или же забрали с собой убитых и раненых.

– Все так. Эйб Томас был прав. Это не сенеки напали на форт Спрингфилд.

– Да, сэр. Сенеки отправились бы прямо на запад, в свои земли.

К ним подошел Эйб со связкой мушкетов в руках:

– Полковник, мы нашли это в кустах всего в нескольких футах от берега.

Они разрезали лозу и внимательно осмотрели оружие.

– Это не наши мушкеты, – заметил Эндрю Уилсон. – Эйб, у сенеков есть другое огнестрельное оружие, кроме того, что дали мы?

– Нет, сэр. Во всяком случае, не было еще две недели назад. Я знал бы об этом.

Дональд все еще рассматривал мушкет:

– Он сделан в Пруссии, полковник. Здесь какая-то тайна. Ясно, что это мушкеты индейцев, скорее всего гуронов, но от кого они их получили, сложно сказать. Возможно, от французов, – продолжал Дональд, – потому что гуроны – их союзники: Вопрос в том, продают ли власти Канады индейцам именно французское оружие или чье-нибудь еще…

– Это надо выяснить. Кроме того, я допускаю, что эти мушкеты принадлежали испанцам из Флориды. Генерал Пепперелл отправит запрос принцу Руперту в Лондон, и если он не знает, то проведет расследование. Пройдут месяцы, прежде чем мы получим ответ. Но в конце концов все выяснится.

– Единственное, чего мы не знаем и не узнаем никогда, – сказал лейтенант, – так это кто спланировал и провел это нападение.

– Боюсь, что так. То, что гуроны – союзники французов, еще не означает, что они подчиняются властям Квебека. Дикари могли действовать самостоятельно.

– С другой стороны, ведь нас пытались убедить в том, что именно сенеки напали на наши дома… Обычно индейцы не оставляют после себя живых свидетелей.

– Я знал, что сенеки ни в чем не виноваты, – вмешался Эйб. – Гонка – честный человек, и остальные тоже.

– Хотел бы я быть настолько уверенным в этом, – задумчиво ответил Уилсон.

– Что будем делать, сэр? – спросил лейтенант.

– Боюсь, придется отказаться от погони и вернуться домой. Усилим охрану и будем ждать дальнейшего развития событий. Даже если у нас появятся доказательства того, что именно французы организовали это нападение, будет очень трудно убедить другие английские колонии отправить войска в Квебек. Но у нас нет даже доказательств.

– А что будет с Деборой? – обратился к нему Эйб.

Полковник нахмурился:

– Не знаю. Нам станет известно, если она попадет в Квебек. Французы не воюют с женщинами. Индейцы, гуроны или те, кто напал на них, могли убить ее или увести в плен. Одному Богу известно, что с ней стало, но у нас нет ни людей, ни средств, чтобы обыскать всю Северную Америку!

Глава восьмая

Барабаны разнесли весть о возвращении сыновей великого сахема, и все жители высыпали на улицу, чтобы взглянуть на белую пленницу.

Братья важно выступали, как и подобает великим воинам, а между ними шла молодая женщина со светлой кожей и волосами цвета спелой кукурузы. Платье ее было порвано, но Дебора шла с высоко поднятой головой, и никто не знал, чего ей стоило скрыть охвативший ее ужас.

Дебора понимала, что индейцы вернулись домой. По обеим сторонам улицы толпились люди. Все они смотрели на девушку с бесстрастным выражением лица, но Дебора не догадывалась, что за равнодушными масками скрывается живейшее любопытство, а вовсе не враждебность, и что жители индейского поселения впервые видят белую женщину.

Только Йала не разделяла общих чувств. Она сразу поняла, насколько опасна новая соперница. Согласно воле отца Йала избегала встреч с Ренно, но и не искала их с другими воинами.

Йала пробивалась сквозь толпу, не желая пропускать ни слова из рассказа братьев, и на мгновение встретилась глазами с чужестранкой.

Никогда еще Дебора не видела столько ненависти во взгляде. Эта злоба причинила ей едва ли не физическую боль. Девушка хотела отвернуться, спрятать лицо, но сумела выдержать взгляд индианки.

Гонка только что закончил трапезу и приветствовал сыновей на пороге дома.

– Поклонись великому сахему, – сказал Ренно по-английски.

Дебора почувствовала себя очень глупо, приседая перед седеющим дикарем средних лет в огромном головном уборе из перьев.

Сенеки никогда не видели подобного движения. Некоторые женщины и дети засмеялись. Ина придержала взбалмошную Ба-лин-ту, хотевшую бежать к братьям.

Ренно подробно рассказал о встрече с гуронами, раскрашенными в боевые цвета сенеков, но не назвал имени Золотого Орла. Это его личное дело, и позже он поведает об этом отцу.

Эл-и-чи шагнул вперед, развязал мушкеты и протянул один из них отцу:

– Вот подарок великому сахему. Он может отдать оружие остальным воинам, которых выберет.

Гонка осмотрел мушкеты:

– Будет ли эта огненная дубинка и те другие убивать моих врагов?

– Будут, – заверил его Ренно, – как только я изготовлю металлические стрелы.

– Тогда я принимаю их, – ответил великий сахем, стараясь скрыть удовольствие. – Ренно, сын мой, верно ли, что ты убил еще пять гуронов?

– Да, великий сахем.

– Эл-и-чи, сын мой, верно ли, что ты убил трех гуронов?

– Да, великий сахем.

Гонка посмотрел на белую женщину.

– Де-бо-ра, – произнес Ренно, – была в плену у гуронов. Мы освободили ее и привели сюда.

Дебора узнала свое имя и встревожилась.

– Ты сделаешь ее своей рабыней? – спросил великий сахем.

Ренно не знал, что сказать. Он не хотел при всех проявлять симпатию к девушке с кожей того же цвета, что и у него.

– Она говорит на языке англичан, которые продали нам огненные дубинки. Мы не хотим, чтобы они стали нашими врагами, так что я не знаю, как поступить с этой женщиной.

Гонке не приходилось сталкиваться с такими сложностями, и он принял единственно возможное решение.

– Ина и Са-ни-ва решат ее судьбу, – поспешно сказал он и прервал беседу, призвав всех хранителей веры и воинов на совет.

Мужчины ушли. Ба-лин-та поняла отца так, будто белая женщина теперь станет членом их семьи, поэтому подошла к Деборе и улыбнулась.

Это был первый дружеский жест с момента похищения, и Дебора присела на корточки, чтобы обнять девочку.

Ба-лин-та потрогала ее волосы, убедилась, что они настоящие, и разразилась счастливым смехом.

Уходя, Ренно заметил эту сцену и облегченно вздохнул. Конечно, мать и тетка найдут для пленницы подходящее место в селении.

Совет начался с посвящения Эл-и-чи в воины. Конечно, юноша был очень молод, но три скальпа за поясом доказывали, что он достоин высокого звания. Никто не возражал, церемония прошла гладко, и Ренно взглядом поздравил брата.

После этого воины разошлись, и Ренно остался один перед старейшинами.

Гонка спустился с помоста, следом за ним шли военные вожди и хранители веры. Все они являлись старшими воинами и были равны между собой. Каждый мог говорить, что считал нужным, не боясь наказания или упрека.

Старейшины уселись, образовав двойной круг. Ренно остался стоять снаружи. Он не знал, что происходит, но был преисполнен почтения и принял подобающий вид.

Первым взял слово военный вождь Сун-ай-йи. Он поднялся, вышел на середину круга и заговорил как всегда коротко и по существу:

– Ренно воин, и ему всего восемнадцать лет. Но за поясом у него двенадцать скальпов, больше, чем у многих бывало за всю жизнь. Если маниту не разгневаются на него, он станет старшим воином.

Дух Ренно воспарил. Никто из его сверстников не удостаивался такого звания. Старший воин командовал в битве и имел бесчисленные привилегии в мирное время.

Потом выступили старые вожди, которые больше не воевали. Старики пользовались огромным уважением, и все слушали их очень внимательно. Один за другим они одобряли решение Сун-ай-йи.

Ренно хотелось кричать от радости, но он продолжал стоять неподвижно, сложив руки на груди, как если бы речь шла о ком-то другом.

Потом встал Гонка:

– Велика моя любовь к сыну, так что я не имею права голоса. Не хочу, чтобы получилось так, будто я собираюсь раньше времени сделать его старшим воином. Скажу только одно: если бы Ренно не был моим сыном, я первый подал бы голос за его избрание.

Многие воины поддержали великого сахема.

Ренно заметил, что отец Йалы все время молчит. Конечно, если бы хранитель веры был против того, чтобы избрать старшим воином человека, рожденного белым, он так и сказал бы, но отец Йалы сидел, поджав губы и глядя прямо перед собой.

Несколько человек вели себя так же, но никто не выступил против Ренно открыто. Из ста человек, присутствовавших на обсуждении, противников можно было пересчитать по пальцам.

Наконец все, кто желал выступить, сказали свое слово. Наступила тишина.

Гонка поднялся на помост.

– Ренно, выйди вперед.

Юный воин подошел к самому помосту.

– Желает ли Ренно стать старшим воином? – спросил Гонка.

– Да, великий сахем.

– Обещаешь ли ты всегда выполнять то, что от тебя потребуется, ради сенеков, твоего народа?

– Обещаю, и пусть маниту покарают меня, если я нарушу слово!

– Пусть он пройдет испытание.

Восемь старших воинов собрались вокруг кандидата и повели его в лес. На поляне был приготовлен столб. Воины врыли его в землю, потом раздели Ренно, забрали оружие и привязали испытуемого к столбу.

В течение четырех дней и ночей эти воины будут попарно охранять Ренно от врагов и диких зверей, а также следить, как кандидат проходит испытание.

Ренно знал, что все это время ему запрещено говорить. Старшие воины рассказывали, что специально старались не спать, боясь, что начнут говорить во сне. Ему не разрешалось есть и пить и нужно было все время стоять прямо. Если он потеряет сознание и повиснет на ремнях, что иногда случалось, его отвяжут. Но тогда, какие бы подвиги Ренно ни совершал в будущем, он так и останется простым воином до конца своих дней.

Конечно, знай Ренно, что его ждет, он наелся бы и напился про запас. Вот почему, подумал юноша, кандидатов никогда не предупреждают заранее. Старший воин должен быть необыкновенно мужественным, выносливым, сильным, потому что он становится примером для всего народа.

Старшему воину полагался отдельный дом, хотя при желании он мог, пока не женится, оставаться в длинном доме для неженатых воинов. Старший воин имел право вести в битву не только сенеков, но и воинов других племен ирокезов. Никто не мог заставить старшего воина помогать женщинам в поле. В мирное время он охотился, рыбачил и совершенствовал свое воинское мастерство. Ренно получит право водить отряды на равнину охотиться на бизонов. Его могут назначить посланником сенеков к другим народам. Он может быть избран членом совета. Но самое главное, он станет братом Гонки.

Насекомые кружились около юноши и больно кусались, но Ренно не обращал внимания на такие пустяки.

Отец-солнце грел все сильнее, но не жег, иногда забираясь в облака. Мать-земля поддерживала испытуемого. Ночью взошла луна, и Ренно вспомнил Дебору.

Как мать и Са-ни-ва приняли ее? Он подумал, что когда в толпе увидел Йалу, то не пожалел о том, что потерял ее. Но все же Ренно хотел ей добра, пусть даже она никогда не станет его женой.

На второй день пошел дождь. Ренно стало легче. Вода освежала, но юноша удержался от того, чтобы слизнуть катящиеся по лицу капли. Ночью дождь прекратился, но луна так и не появилась.

На третий день облака скрыли отца-солнце, но Ренно не испугался. Вдруг во время испытания он получит видение. Юноша с трудом подавил желание вновь увидеть огромную маску с волосами цвета спелой кукурузы. Маниту не любят, чтобы от них чего-то требовали.

В последний день стало жарко. Вот когда Ренно пришлось по-настоящему нелегко. Он не был голоден, но губы обветрились и потрескались, в горле пересохло, начала кружиться голова. Впрочем, это не очень беспокоило Ренно. Он стоял прямо и неподвижно, не натягивая ремни. Ночью Ренно заметил – или ему показалось – ястреба, парящего над его головой в лунном свете. Ястреб оставался в вышине все последние, самые тяжелые часы испытания.

Огромная маска не пришла, но прислала сына, и Ренно был доволен.

На рассвете на поляне собрались все восемь воинов. Иногда кандидаты теряли сознание, после того как были перерезаны ремни, но Ренно продолжал стоять, приняв и медленно выпив чашку воды. Потом ему дали котелок с похлебкой, которую, Ренно знал, сварила для него мать, и он съел все до крошки, старательно пережевывая мясо, картофель и бобы. Силы медленно возвращались к нему.

– Ренно, теперь ты старший воин, – торжественно сказал один из его новых товарищей.

Все остальные приветствовали юношу, а потом раскрасили его тело и лицо зеленой краской с тонкими полосками желтого цвета. Теперь все видели, какого он звания.

Один из воинов подал Ренно мушкет, захваченный у гуронов, и юноша понял, что это отцовский подарок.

Ренно вернули лук, стрелы и нож, а также вручили новый томагавк. Наконец юноша надел головной убор старшего воина. Перья короной стояли вокруг головы и падали на спину. Ренно догадывался, что это работа Са-ни-вы.

Потом Ренно оставили одного, и он вознес молитву, прося маниту и дальше защищать и направлять его. После этого можно было возвращаться в поселение. У сенеков не было принято поздравлять или хвалить вновь избранного старшего воина, потому что звание это всегда было заслуженным.

Ренно огляделся, нет ли кого поблизости, и широко зевнул. Его клонило в сон, и юноша хотел только одного – побыстрее добраться до своего нового дома, который стоял в конце улицы, где жили только старшие воины. А вечером он отправится на трапезу в родительский дом. Дебора, конечно, тоже будет там.

Женщины уже вышли на работу, и Ренно остановился поздороваться с матерью. Глаза Ины сияли.

– Я горжусь тобой, сын мой.

Он склонил голову, чего не делал ни перед одной другой женщиной, кроме матери и Са-ни-вы.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Ина.

Ренно не хотел хвастаться и просто пожал плечами в знак того, что не считает испытание чем-то особенным. Ина отвернулась, скрывая улыбку. Даже старший воин может быть мальчишкой.

– Где сейчас Де-бо-ра? – не удержавшись, спросил сын.

– Пока что мы с Са-ни-вой поместили ее в дом для девушек. Ты хочешь жениться на ней или взять ее в свой новый дом рабыней?

Ренно еще не думал об этом. Ему хотелось бы жениться на белой, но он не был уверен, захочет ли она.

– Мы еще поговорим об этом, – сказал Ренно и быстро пошел прочь.

Ина улыбнулась, покачала головой и вернулась к женщинам.

По дороге в поселение Ренно размышлял о словах матери, как вдруг увидел бегущую навстречу девочку.

Ба-лин-та подбежала к брату и крепко обняла его.

– Ты хорошо выглядишь, – повторила она недавние слова Ины.

Ренно поблагодарил сестренку.

– Теперь ты пойдешь в поход против эри и принесешь мне их кукол! – заявила шалунья, прыгая вокруг него.

– Возможно, – Ренно ничего не обещал.

– О, старший воин может делать все, что захочет. Ты даже можешь заставить девушек не мучить Де-бо-ру.

Ренно схватил девочку за руку:

– Что ты сказала?

Ба-лин-та широко раскрыла глаза:

– Они все время дразнят ее. Последние дни она работала в поле, но не знала, что нужно делать, и девушки били ее по лицу. Они ее просто мучают. И сейчас тоже.