Текст книги "В колыбели с голодной крысой"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ладно, – согласился я. – Но никому не открывай дверь, кроме меня.

– Я поняла.

– Ну, тогда я пошел.

Она проводила меня до двери и внезапно снова очутилась в моих объятиях, тесно прижавшись ко мне, так что я почувствовал, как она дрожит. Она что-то прошептала при этом, но я не понял, что именно, потому что ее лицо прижималось к моей груди. Я неуклюже обнял ее и сказал:

– Я вернусь. Сегодня вечером.

– Я буду ждать.

Я закрыл за собой дверь и направился к машине. Улица снова была пустынна. Я посмотрел по сторонам, не прячется ли где-то убийца в ожидании, когда Элис останется одна, но ничего подозрительного не заметил. Сел в свой “форд”, сделал полный разворот и направился вниз по холму к центру города.

У меня в голове был полный сумбур, и я никак не мог сосредоточиться. В конце концов я включил радио, желая отвлечься от собственных мыслей, и поймал уотертаунскую станцию, которая транслировала старые аранжировки Гленна Миллера в новом исполнении Рея Маккинли. В памяти всплыла прохладная полутьма гостиной, крутая лестница и спальня. И Элис на белой простыне. Я хотел было поискать что-нибудь другое, но теперь там было трио Кингстон, и я не стал переключать на другую программу. На очереди были трехчасовые новости. Музыкальная программа завершилась. В начале программы сообщалось о кризисных ситуациях в различных странах мира и об особой остроте одной из них. И я подумал, что, может быть, Сондра Флейш и не такая уж плохая журналистка, но после сообщения о пропасти, на краю которой находится мир, диктор перешел к местным новостям и сообщил, что служащий обувной компании Макинтайра, проработавший в ней много лет, некий Гар Джефферс, был убит выстрелом из пистолета сегодня утром у себя дома. Убийца попытался замести следы и представить убийство как самоубийство. На револьвере обнаружены отпечатки только пальцев убитого, в руку которого он был вложен.

Глава 20

Я поставил машину перед входом в номер, который я снова буду делить с Уолтером, и вошел внутрь.

Все были в сборе и ждали меня. Уолтер лежал на своей кровати, Джордж на моей. Флетчер с угрюмым видом развалился в удобном кресле, а мистер Клемент сидел, по обыкновению сдвинув колени, на стуле в углу, в то время как Фил Катц расхаживал по комнате.

Они все обернулись и уставились на меня, когда я вошел. Флетчер спросил:

– Где вы были?

– В доме Гара Джефферса, – ответил я. Флетчер перевел взгляд на Уолтера, а потом снова на меня.

– Дурак вы проклятый, Стендиш, – сказал он.

– Да, сэр.

Уолтер сел. Лицо его все еще было в шрамах и синяках, но он успел принять душ и переодеться. Он укоризненно покачал головой и сказал:

– Не знаю, что с тобой делать, Пол. Ты ведешь себя как ребенок.

– Я старался помочь, – сказал я.

– Я это знаю. – Уолтер пожал плечами и взглянул на Флетчера. – Нам здесь с Полом туго пришлось, Ральф, – сказал он. – Произошли очень странные вещи. Неудивительно, что Пол так взбудоражен.

– Я тоже его не осуждаю, – сказал Флетчер. Он произнес это твердо, и в его тоне чувствовалось все то же угрюмое терпение, в котором он пребывал, ожидая меня. – Я понимаю, какая здесь сложилась обстановка, – сказал он, – и я вовсе не осуждаю этого молодого человека за то, что его это выбило из колеи и он утратил здравый смысл. А вот за что я действительно его осуждаю, так это за нежелание сосредоточиться на своей работе. – Он обернулся ко мне. – Вы являетесь служащим, – сказал он мне, – Американского союза инженерно-технического персонала и квалифицированных рабочих и, как таковой, являетесь членом нашей группы, которая находится в этом городе с единственной, повторяю, единственной целью: создать местное отделение нашего профсоюза на фабрике обувной компании Макинтайра. Но вы решили пренебречь этой целью и предпочли стать детективом-любителем. Я напоминаю вам в последний раз, что ваша работа состоит не в поисках убийц. Для этого существуют сотни тысяч специально обученных людей.

У меня на кончике языка уже вертелся готовый ответ, но я воздержался и только сказал: “Да, сэр”.

Флетчер порылся у себя в кармане и извлек оттуда трубку с кисетом.

– Я могу понять, – продолжал он, – что, пока Уолтер находился под арестом, вы считали своим долгом освободить его, найдя истинного убийцу мистера Гамильтона. Прекрасная романтическая ситуация, часто встречающаяся в романах, на чтение которых моя жена тратит уйму времени. Я могу это понять, но не одобрить. Но теперь вы видите, что Уолтер здесь с нами, свободный и полностью реабилитированный. И ваши дальнейшие поиски могут расцениваться только как упрямство.

– Да, сэр, – снова ответил я.

– Ральф хочет отправить тебя обратно в Вашингтон, Пол, но я против этого. Я привез тебя сюда, чтобы показать, как работает инструктор, но пока этой работы не видно. Мне хотелось бы, чтобы ты пошатался кругом. Но ты можешь поставить меня в трудное положение, Пол, если опять исчезнешь, – сказал Уолтер.

– Я понимаю, – ответил я.

– Пол, ты обещаешь мне оставить все эти дела, связанные с убийством?

– Обещаю, – сказал я. – Отныне я буду выполнять только поручения, связанные с нашим профсоюзом. Мистер Флетчер прав, ты теперь на свободе, и это главное.

Но не успел я произнести эту дипломатическую полуправду, как тут же задумался: а почему, собственно, я не могу сказать им обо всем, что меня волнует. Гар Джефферс пришел ко мне просить о помощи и за очень короткий срок стал мне другом, а вот теперь он мертв. Для внучки Гара, Элис, тот же человек, который убил Гара, представляет опасность. И хотя о своих чувствах к Элис мне говорить было трудно, да у меня и не было пока полной ясности на этот счет, бесспорным было одно – хотел ее защитить, хотел, чтобы ей не причинили зла.

Почему бы не сказать им об этом? Я не мог оставить поиски убийцы, потому что он убил моего друга и представлял опасность для девушки, которая стала мне очень близкой. Я знаю, что у меня нет ни специальной подготовки, ни соответствующей сноровки для поимки убийцы, но у меня есть план, я знаю, как заставить Флейша активизировать полицию. А кроме того, осуществление моего плана создаст благоприятные предпосылки для заключения сделки с Флейшем.

Если бы только я мог рассказать им все, как есть. Но они не доверяли мне, считая меня некомпетентным в серьезных делах. И если я скажу им, что по-прежнему считаю своей первостепенной задачей поимку убийцы, а не создание местного филиала профсоюза, они немедленно отправят меня в Вашингтон. Поэтому мне пришлось лгать, улыбаться и убеждать их, что с этого момента я буду хорошим мальчиком.

Они поверили мне. Флетчер, уже не такой угрюмый, как прежде, уселся поудобнее в кресле, говоря:

– Рад это слышать, Пол, и надеюсь, что именно так вы и поступите.

– Я уверен, что так и будет, Ральф, – сказал Уолтер. Он улыбнулся мне, поднимаясь с кровати. – Пол, насколько хорошо ты ориентируешься в экономике?

Я улыбнулся ему в ответ.

– Хорошо. – Он встал так, чтобы видеть всех присутствующих, и, напустив на себя деловой вид, заговорил:

– Нам всем предстоит серьезная работа. Нам помешали, но мы должны наверстать упущенное время. Ральф, вы хотели пойти в мэрию, чтобы ознакомиться с местными законами о собраниях, раздаче листовок и так далее. Фил, мы с вами снова поедем в Уотертаун, поместим наши объявления в местных газетах и посмотрим, какая последует реакция. Пол, найди нам здесь в городе печатный станок, чтобы отпечатать пачку листовок и проспектов. – Он подмигнул и усмехнулся – это его лукавое подмигивание и фальшивая усмешка бизнесмена! – и добавил:

– Профсоюз устанавливает связи с местным бизнесом. Конечно, Джордж, вы поедете с Полом и проследите, чтобы он снова не потерялся. Хорошо?

– Хорошо, – сказал Джордж и многозначительно поглядел на меня. Он явно был уязвлен моей затянувшейся отлучкой. Так что сегодня вечером убежать будет гораздо труднее, если только не удастся усыпить бдительность Джорджа. Я ободряюще улыбнулся ему, и он нехотя улыбнулся мне в ответ.

Мы все были готовы тронуться в путь. Уолтер и Фил поехали на автомобиле, который взял напрокат Флетчер, а Флетчер решил ехать на такси. Мы с Джорджем на “форде”, а мистер Клемент останется в мотеле в качестве связного.

Направляясь к выходу, Уолтер задержался возле меня и, отбросив официоз, сердечно потрепал меня по плечу:

– Теперь ты увидишь, как это делается. Пол!

– Отлично! – воскликнул я.

Глава 21

Я водил пальцем по “Желтым страницам”, выписывая адреса семи типографий Уиттберга. Затем отобрал образцы двух брошюр и трех листовок и вместе с Джорджем пошел к “форду”.

Когда мы подъезжали к Харпер-бульвару, Джордж сказал:

– Мистер Флетчер не на шутку разозлился, дружок. Знаешь, до какой степени?

– До какой?

Он провел ребром ладони по виску:

– Когда мистер Флетчер злится, он бледнеет аж досюда... Послушай, что я тебе скажу, – продолжал он. – Ты только не сердись. Ты носишься повсюду, как Бэтмен, ты понимаешь, что я имею в виду? Ловишь негодяев, наводишь справедливость и все такое прочее. Но так себя не ведут. Ты думаешь только о себе. О своих делах и своих близких, но в первую очередь именно о себе. Вот так. И ни о чем другом знать не желаешь.

– Наверное, ты прав, – солгал я.

– Знаешь, – сказал он, – как-то я размышлял о Бэтмене и понял, что толку от него никакого. К примеру, он со своим напарником Робином ловит похитителя драгоценностей. После этого они передают грабителя полиции, а тот грабитель первым делом звонит своему адвокату. Адвокат приезжает и говорит: “Что вы, парни, тут делаете с моим клиентом?"

А полицейские отвечают: “Его поймали во время грабежа ювелирной лавки”. А адвокат говорит: “У вас есть доказательства? У вас есть свидетели?” Полицейские отвечают:

"Вот эти два парня поймали его. Они говорят, что прогуливались тут и застали вашего клиента за кражей драгоценностей”. Тогда адвокат говорит: “А кто такие эти парни? Они готовы давать показания?” А полицейские отвечают: “Эти парни Бэтмен и Робин”. Тогда адвокат говорит: “Подождите минуточку. У вас здесь парочка парней в масках, и они ни с того ни с сего обвиняют моего клиента в краже драгоценностей, и эти парни не назвали вам своих настоящих имен и шатаются здесь посреди ночи”. Тогда грабитель драгоценностей говорит: “Да, и к тому же они вырядились как два психа, и у них этот сверхмощный, сделанный на заказ автомобиль”. И адвокат обращается к помощнику окружного прокурора и говорит: “Вы уверены, что хотите пойти с этим в суд? Вы уверены, что сможете вызвать этих двух сумасшедших для дачи показаний в суде?” И помощник окружного прокурора говорит: “Пусть все катятся к чертям”. И грабитель спокойно уходит из полицейского участка, и дело с концом.

Как бы то ни было, у Джорджа была поразительная способность к подражанию. Когда он говорил за адвоката, он очень здорово имитировал нетерпеливый педантизм Флетчера. Полицейский говорил так, как говорили бы гориллы, если бы они умели говорить, а грабитель говорил как Арнолд Станг[4]4
  Арнолд Станг – комик, ведущий телевизионных шоу


[Закрыть]. К тому моменту, когда грабитель спокойно выходил из полицейского участка, я уже громко хохотал, а Джордж ухмылялся мне, как большой добрый сенбернар.

– Ты понял, что я имею в виду, дружок? – спросил Джордж.

Мне пришлось признаться, что понял.

Мне пришлось признать, что я ставлю себя в опасное положение, и мне пришлось признать, что я брожу повсюду как Бэтмен (или Фило Вене, смотря по обстоятельствам), и мне пришлось признать, что до сих пор я никому ничего хорошего не сделал. Но мне также пришлось признать, что я был упрям, и до сих пор еще раздражен и зол на местное подобие полиции, и все еще полон решимости сделать все возможное, чтобы помочь Элис Макканн и защитить ее. Таким образом, что бы я ни был вынужден признать и сколько бы благонамеренных людей ни доказывали мне, что я должен отступиться, я не собирался отступаться. Будь я проклят, если отступлюсь.

" И тогда я задал себе вопрос: что подумал бы убийца, если бы узнал о моем гордом намерении. Вероятно, он смеялся бы целую неделю. И возможно, был бы прав.

К тому времени, как мы добрались до первой типографии, меня обуяла паника. Моя самоуверенность значительно поубавилась, хотя только тупое ребяческое упрямство все давало о себе знать.

Мы с Джорджем вошли в типографию и увидели там захламленное бюро с выдвижной крышкой, а за ним интеллигентную вежливую даму с кружевными манжетами и в пенсне. Я сказал ей о цели нашего визита, и она позвала некоего мужчину по имени Гарри. Перед нами предстал добродушный человек в заляпанной типографской краской спецовке.

– Нам нужно как можно быстрее отпечатать по тысяче экземпляров каждого из этих образцов, – сказал я и протянул ему образцы.

– Не уверен, что смогу подобрать такую же бумагу, – засомневался он.

– Это не важно, – сказал я.

– Тогда я смогу принять ваш заказ, – сказал он и, медленно шевеля губами, стал читать одну из листовок, потом ознакомился с остальными материалами и вернул их мне со словами:

– Мне жаль, это более трудная работа, чем я предполагал. У меня нет необходимых шрифтов и...

– Шрифт может быть другой, – сказал я. – Главное, чтобы текст остался неизменным.

Но он снова покачал головой и сказал:

– Мне действительно очень жаль. Но я не думаю, что смогу с ней справиться. Я не могу браться за работу, если не уверен, что смогу ее хорошо выполнить. Вы же понимаете.

Ну раз так, ничего не поделаешь, я поблагодарил его, собрал образцы, и мы с Джорджем вернулись к нашей машине.

Во второй типографии поначалу к нам отнеслись заинтересованно, но, когда менеджер или распорядитель, уж не знаю, кто он был, прочитал листовку, решительно заявил:

"Нет” – и отодвинул наши образцы на край стойки.

– Почему? – удивился я.

– Я не желаю быть замешанным, – ответил он.

– Замешанным в чем?

– Я сказал “нет”, – ответил он и ушел.

В третьей типографии тоже не оказалось нужных шрифтов и нужной бумаги, и там тоже были убеждены, что не справятся с нашим заказом. Тут до меня стало доходить, что к чему, и осознание этого факта повергло меня в замешательство. Я пулей вылетел из третьей типографии. Джордж последовал за мной.

– Ладно, Джордж, – сказал я, – похоже, что нас дурачат.

Громилоподобный Джордж согласился со мной.

– Никто не хочет ссориться с обувной компанией.

– Да, напрашивается именно такой вывод.

– Может быть, нам поехать в Уотертаун? – сказал он.

– Нет, Уолтер сказал, что мы должны поддерживать местный бизнес. Где телефон?

– Постой, дружок, – с беспокойством сказал Джордж, – надеюсь, ты не собираешься устраивать очередной скандал?

– Нет, Джордж. Я излечился. Вон там аптека. Пошли. Джордж угрюмо поплелся за мной. Я не стал закрывать дверь кабины телефона-автомата, отчасти из-за духоты, отчасти для того, чтобы Джордж мог слышать мой разговор. Я набрал номер газеты и позвал к телефону Сондру Флейш. При этом Джордж выразил удивление, и на его лице отразилось беспокойство, но он не пытался меня остановить.

Сондра оказалась на месте и подошла к телефону.

– Привет, – сказал я, – говорит глумливый, дерзкий Пол Стендиш.

– Как мило, – сказала она. – Вижу, к тебе вернулся голос.

– Совершенно верно.

– Какая жалость!

– Не хочешь ли оказать мне услугу?

– Что-что?

– Мне необходимо напечатать некоторые материалы, но местные владельцы типографий боятся и не берутся за эту работу. Но я могу поехать в Уотертаун и сделать это там, правда?

– Вы хотите, чтобы “Путеводная звезда” ненадолго одолжила вам свои печатные станки?

– Не совсем так. Один из парней, к которым я обратился, показался мне славным малым, и я решил, что он мог бы это сделать. Мне хотелось бы, чтобы ты поехала к нему и сказала, что ему не поломают оборудование или что-нибудь в этом духе, если он напечатает нам эти материалы. Мы могли бы сделать это в другом месте, в Уотертауне, поэтому, отказав мне, ты ничего не выиграешь. Ты приедешь?

Сондра в замешательстве молчала, но потом очень тихим голосом сказала:

– Другого такого, как ты, не сыскать во всем мире! Тебе нравится этот печатник и ты хочешь, чтобы он получил эту работу. Да ты просто сказочный принц, не так ли? Чертов святой, вот ты кто!

– Никакой я не святой, – сказал я.

– О, лучше бы ты был негодяем, – сказала она. – Я хочу тебя ненавидеть и действительно ненавижу. Скажи что-нибудь, чтобы я снова могла на тебя рассердиться.

– Обещаю, что скажу. После того, как ты поговоришь с владельцем типографии.

– Ты уверен, что не хочешь заставить меня стыдиться самой себя?

– Ни в коем случае. Я это тебе гарантирую.

– ...Ладно. Где находится эта типография?

– Это “Биззи Арт” на...

– А, я его знаю. Хорошо, я приеду через пятнадцать минут.

– Отлично. Спасибо, Сондра.

Она повесила трубку.

Джордж странно смотрел на меня, когда мы возвращались к машине. Я улыбнулся ему, похлопал его по руке и сказал:

– Ну, что ты теперь думаешь о Бэтмене?

– Ты не Бэтмен, – сказал он. – Может быть, Робин, но не Бэтмен.

Глава 22

Мы остановили машину перед типографией компании “Биззи Арт” и стали ждать. Минуты через две я заметил направляющуюся в нашу сторону Сондру и выскочил из “форда”. Джордж последовал за мной, и мы встретились перед зеркальной витриной с надписью “Биззи Арт”.

Сондра безучастно взглянула на Джорджа.

– Это Джордж, – сказал я. – Профсоюз послал его вместе со мной на случай, если местная полиция вздумает снова превысить свои полномочия.

– Значит, теперь у тебя есть телохранитель, – парировала она.

– Да, такая уж жизнь в Уиттберге.

Я распахнул дверь, и Сондра с задумчивым видом вошла внутрь. Я вошел вслед за ней, а за мной Джордж.

Дама с кружевными манжетами и в пенсне вопросительно взглянула на нас.

– Я хотел бы еще раз поговорить с Гарри, – сказал я. На ее лице отразилось сомнение и беспокойство.

– Он же объяснил вам, что мы не можем выполнить эту работу, – деликатно ответила она.

– Да, но я еще раз хотел бы с ним поговорить. Она помедлила немного, но все же пошла на этот раз не звать Гарри, а чтобы предупредить.

Вскоре Гарри появился, и, судя по его виду, весьма неохотно. Увидев Сондру, он нахмурился и, подойдя к стойке, спросил:

– Ну?

– Это Сондра Флейш, – сказал я. – Наверное, вы слышали о ней.

Гарри осторожно кивнул. И тут Сондра заговорила:

– Мой отец не станет возражать, если вы напечатаете эти материалы для профсоюза. Я гарантирую это. Гарри все еще колебался:

– Ну...

– Вы не верите, что она действительно Сондра Флейш? – спросил я.

– О, верю, – сказал он. – Я видел ее фото в газете. По непонятной причине лицо Сондры залил румянец. И не потому, что, используя имя отца, она ошельмовала меня, а потому, что опять-таки по этой самой причине в газете была напечатана ее фотография. Она сказала:

– Я уверена, что отец будет огорчен, если станет известно, что эти люди не смогли напечатать свои листовки в нашем городе. В конце концов, ведь у нас демократия.

– Ну... Хорошо, мисс Флейш, раз вы так говорите.

– Я так говорю, – подтвердила она.

– Тогда я готов принять ваш заказ, – сказал Гарри, уже обращаясь ко мне.

– Однако я хочу кое-что уточнить, – сказал я. – Вы сказали, что у вас нет нужных шрифтов. Это так?

Гарри был явно смущен.

– Я полагаю... мы постараемся их найти... хм...

– Не сомневаюсь. Но вы также выразили опасение, что не сможете выполнить работу столь же качественно. Теперь вам кажется, что сможете?

– Я... хм, я думаю, да.

– Большое спасибо. – Я повернулся к Джорджу:

– Какой медоточивый ублюдок, не правда ли?

Джордж был сконфужен, как и все присутствующие, поэтому я повернулся к Сондре.

– Я обещал тебе, – напомнил я ей, – что скажу что-нибудь, чтобы ты снова смогла на меня рассердиться, сразу после того, как ты окажешь мне эту услугу, ведь так?

Она ничего не ответила. Она смотрела на меня с опаской.

– Когда я впервые попал в этот город, – сказал я, – я был полным дураком. Я был так глуп, что позволил тебе использовать меня в интересах своей желтой прессы. Но я быстро учусь, Сондра. Я действительно все схватываю на лету. Вот этот дешевый ублюдок, этот Гарри, наговорил мне кучу всякой ерунды, и я поверил ему. Точно так же, как ты тогда, и я поверил тебе. Ты видишь, как быстро я учусь? Я хотел вернуться сюда и послушать, как этот Гарри заговорит в твоем присутствии. Поэтому я тебе позвонил. И поэтому ты здесь. Ты видишь, какой я способный ученик? Теперь я использую тебя.

Я повернулся к двери со словами:

– Пошли, Джордж, поедем в Уотертаун и напечатаем там эти материалы.

Глава 23

Мы вернулись из Уотертауна вскоре после шести. Уолтер и Фил Катц играли в джин, и, по-видимому, Фил выигрывал. Джордж понаблюдал за тем, как Фил раздает карты для новой партии, затем важно кивнул и сказал:

– Тридцать восемь центов.

– Да, – сказал Фил. Этот старый проигрыш до сих пор не давал ему покоя, напоминание о нем со стороны Джорджа задевало его сильнее, чем, как мне показалось, в прошлый раз.

А Джордж тем временем растянулся на моей постели, во всегдашней своей позе “бревном”, и, сонно улыбаясь, уставился в потолок. Каждый раз, когда у Джорджа выдавалась минута отдыха, он всегда поступал именно так.

Уолтер посмотрел на свои карты и сокрушенно покачал головой:

– Последняя партия, Фил. – Потом повернулся ко мне:

– Ты уже ел?

– Перекусил на обратном пути.

– Пошли выпьем пива.

– Охотно.

Фил ловко обыграл Уолтера, набрав сорок семь очков, и Уолтер полез за бумажником. Он вынул три долларовые бумажки, получил мелочью сдачу и, бросив монеты в бумажник, сказал:

– Мы скоро вернемся.

– Алкоголь, – сонным голосом произнес Джордж, – вреден для организма.

Мы вышли наружу, и Уолтер сказал мне, чтобы я сел за руль.

– Не в сторону города, – сказал он, – в противоположную. В миле отсюда я видел местечко, на вид весьма неплохое.

– Проверим.

По дороге мы оба молчали, поглощенные своими мыслями.

Бар оказался приземистым желтым кирпичным зданием с посыпанной щебенкой автомобильной стоянкой перед входом. На щите перед входом красовалась неоновая надпись: “Гостиница “Танго”. На стоянке были два “плимута”, “шевроле”, микроавтобус “фольксваген” и перед самым входом старинный “паккард”. Мы поставили с ним рядом свой “форд” и вошли внутрь.

Главный зал был большой, с баром в форме подковы. Бар находился в левой части зала и занимал большую часть его пространства. Вдоль одной из стен стояли маленькие столики, а широкий дверной проем в задней стене вел в соседний зал, сплошь заставленный рядами столиков. Справа у входа был стол для игры в шаффлборд, а у противоположной стены громоздились ящики с пивом.

Женщин в зале не было. Шестеро или семеро мужчин в рабочей одежде сидели за стойкой бара, а еще четверо играли в шаффлборд. Бармен был низеньким, крепко сбитым и совершенно лысым человечком. Его лысина отсвечивала янтарным блеском в косых лучах света.

Уолтер повел меня вдоль стойки в самый ее дальний конец, где можно было спокойно поговорить. Ящики с пивом стояли у нас за спиной, стена была справа, а ближайший посетитель сидел слева от нас через четыре табурета.

Мы заказали “Будвайзер”. Бармен подал нам пиво, получил с Уолтера деньги и вернулся к посетителям на другом конце подковы. Уолтер отхлебнул пива, улыбнулся и сказал:

– Ну? Ты хочешь рассказать мне об этом?

– Что? О чем рассказать? – Я сам чувствовал, как фальшиво выглядит мое удивление.

Он еще шире улыбнулся, покачал головой и похлопал меня по спине.

– Пол, – сказал он. – Ты хороший парень. Я рад, что доктор Ридмен прислал тебя к нам.

– Ты рад?

– Ты когда-нибудь подумывал о постоянной работе в профсоюзе?

Я никогда над этим не задумывался, и его вопрос явился для меня полной неожиданностью, поэтому я ничего не ответил.

– Ты подошел бы для такой работы. Ты интеллигентен, находчив, и у тебя хорошее, честное лицо.

– Ну, – сказал я.

Он подтолкнул меня локтем и громко засмеялся:

– Работа не всегда такая, как в Уиттберге, Пол. Обычно немного получше.

– Не сомневаюсь.

– Ты должен это обдумать, – сказал он.

– Но ведь мне еще нужно получить мою степень.

– О, конечно! Ты должен завершить учебу. Тебе необходимо университетское образование, Пол. Если ты хочешь чего-нибудь добиться в нашей жизни, тебе необходимо иметь диплом.

– Я думаю точно так же.

Уолтер говорил совершенно серьезно, и эта его серьезность на сей раз не была напускной.

– Ты экономист, – сказал он. – Или будешь им. Ну, ты ведь хочешь прилично жить? Получать, конечно, не миллион долларов, но все-таки вполне приличную зарплату. Поэтому преподавание и государственную службу побоку. И там и там платят копейки. Остается промышленность или профсоюзы. Профсоюзы нанимают на работу кучу экономистов, Пол, и платят им чертовски хорошую зарплату.

– Я хотел бы продолжать учебу и получить степень магистра.

– Разумеется. Нельзя быть стоящим экономистом с какой-то паршивой степенью бакалавра. Но у профсоюза на этот счет имеется специальная программа. Ты нанимаешься на работу после окончания Монекийского колледжа. Ты подписываешь контракт с профсоюзом. Тогда он оплачивает твою учебу, а во время каникул ты проходишь производственную практику. Когда ты получишь степень магистра, возможно, профсоюз оплатит и твое пребывание в докторантуре. Это будет зависеть от твоих успехов и от того, насколько высоко профсоюз оценивает твой потенциал. Во всяком случае, ты оканчиваешь учебу, а тебя уже ждет работа в организации, где для тебя масса возможностей для роста. Это не “Шахтеры”, Пол, это ведь АСИТПКР. Мы являемся одним из редких профсоюзов, авторитет которых еще больше возрастет в связи с внедрением автоматизации. Ты должен это обдумать.

– Я обдумаю, – сказал я совершенно серьезно. Плата за обучение представлялась весьма соблазнительной, и к тому же я находил работу в профсоюзе намного интереснее, чем в других местах, которые я рассматривал как потенциальных работодателей. И соображение насчет автоматизации было очень правильным; очень важно было найти такую отрасль, которая в будущем стала бы интенсивно развиваться. Там человеку со служебными амбициями есть где развернуться.

Потом разговор на эту тему иссяк, и мы заказали еще пару пива. Его принесли, и на этот раз, несмотря на протесты Уолтера, заплатил я. Когда бармен удалился, Уолтер хитро улыбнулся и продолжал:

– А теперь о твоих ближайших планах... Я снова прикинулся недотепой.

– О каких именно? – спросил я.

– Вот что я хочу знать. – Он придвинулся ближе, улыбаясь, и сказал:

– Ты можешь дурачить старого Флетчера, Пол. Он самодовольный клоун, лишенный чувства юмора. Но меня ты не проведешь. Я тебя знаю, Пол, и ты не отступился.

Я сделал вид, что занят переливанием пива из бутылки в стакан.

– Если вот в этой твоей голове не было какого-то плана, – сказал он, – ты бы давно послал Флетчера к черту. Но у тебя что-то есть на уме, и ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, чтобы ты попытался его осуществить. Не так ли?

– Ах, брось, Уолтер...

Он опять громко рассмеялся и похлопал меня по руке.

– Ох уж эти чистые невинные глаза!

– Это из-за очков, – сказал я, тщетно стараясь перевести разговор на другую тему. – Они увеличивают глаза. – И я снял их со словами:

– Видишь?

Но он не хотел, чтобы ему заговаривали зубы.

– Я могу помочь тебе, Пол, – сказал он. – Что бы это ни было, рано или поздно придется преподнести этот сюрприз Флетчеру. Именно поэтому я хотел знать, собираешься ли ты делать карьеру в профсоюзе. Если ты собираешься остаться у нас, тебе не следует восстанавливать против себя такого человека, как Флетчер.

Я рассматривал свое пиво и обдумывал сказанное Уолтером. Как всегда, он был прав.

– Я могу помочь смягчить удар со стороны Флетчера, – продолжил он, – и, может быть, могу помочь в осуществлении твоего плана тоже. К тому же, если мы собираемся работать вместе, нам следует доверять друг другу. Ты ведь хотел бы все обсудить с кем-нибудь, не так ли?

Я хотел бы. Я думал об этом весь день и очень хотел иметь возможность все им рассказать. И кажется, теперь у меня был шанс это сделать. Уолтер выслушает меня и ничего не скажет Флетчеру. Ему можно доверять.

– Хорошо, – сказал я.

– Прекрасно. Постой, давай возьмем еще пива. Мы взяли еще пива, и я рассказал ему все, за исключением некоторых подробностей, касающихся Элис. Время от времени он кивал, улыбался, казался вполне довольным. В заключение я сказал, если мой план сработает, то Флейш согласится со всем, что предложит ему наш профсоюз, а полиция вынуждена будет возобновить поиски убийцы и найти его. Уолтер громко рассмеялся:

– Ну, Пол, профсоюз просто обязан тебя удержать при себе! С такими способностями тебе ничего не стоит организовать местное отделение профсоюза в конгрессе!

Мы снова – в который уже раз! – заказали пива, при этом бармен продемонстрировал нарастающее недовольство по поводу нашего с Уолтером спора, кому платить. В конце концов Уолтер победил, и бармен ушел.

– Начнем с того, – сказал Уолтер, – что это незаконно. Это может привести к нежелательным последствиям. Если тебя поймают, профсоюз вынужден будет немедленно отмежеваться от тебя.

– Я не прошу, чтобы профсоюз меня покрывал, – сказал я. – Я вообще никому ничего не собирался говорить.

– Я знаю. Я просто хотел добраться до сути дела. Ну ладно, это незаконно. И еще вот что, этот план относится к такому разряду, который профсоюз обычно не рассматривает. Мы работаем законными и честными методами, Пол. Здесь мы столкнулись с необычной ситуацией, и ты хочешь действовать единолично. И это тоже вызывает недоумение. Но я не хочу, чтобы ты подумал, будто профсоюз занимается незаконной деятельностью любого рода.

– А я так и не думаю, – возразил я, – я не такой дурак.

– Как я уже сказал, мне хочется поставить все точки над “i”. Так вот. Мои слова не следует понимать так, будто все это незаконно и противоречит политике профсоюза, а поэтому и неприемлемо для него. – Он подмигнул мне. – Мистеру Клементу очень хотелось бы взглянуть на эти книги, Пол, – сказал он.

– Тогда я действую, ладно?

Он искоса взглянул на меня и усмехнулся:

– Ты спрашиваешь моего согласия как представителя АСИТПКР? Я засмеялся:

– На повышение не рассчитываю.

– Ты прав. Когда мы вернемся в мотель, действуй так, как я тебе скажу, ладно? Нам необходимо предупредить Флетчера заранее, но позволь сделать это мне и не удивляйся ничему, что я буду говорить. Поверь, я хорошо знаю Флетчера. Договорились?

– Отлично, – сказал я.

– Ну вот и замечательно. А теперь возьмем еще по пиву.

– Сейчас приду.

Я нашел мужской туалет снаружи, в углу позади кухни, и, когда я вернулся, Уолтер сидел с заговорщицким видом и очень довольный собой.

– Видишь четверых парней слева от нас? – вполголоса спросил он.

– И что?

– Я слушал, о чем они говорили. Они работают на обувной фабрике и разговаривали о профсоюзе. Трое из них ратуют за создание местного отделения АСИТПКР, а четвертый сказал, что наше местное отделение будет такое же бездарное, как ныне существующий профсоюз компании, так что, мол, пусть катится к черту.