Текст книги "Полицейские и воры"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Бандиты вихрем промчались мимо меня. Я безмятежно наблюдал за ними, заранее зная, что их старания напрасны. Мы с Томом проверили, сколько времени потребуется ему, чтобы добраться до машины и завести мотор. Сейчас он, вероятно, выезжал на Девятую авеню. Бросив последний взгляд на удаляющиеся фигуры бандитов, я неторопливо пошел в противоположную сторону.

Глава 7

Иногда случалось, что Тому и Джо приходилось работать в разные смены. Вот и на этот раз им удалось поговорить о встрече с Вигано лишь через три дня. Перед этим Джо пришлось отработать шестнадцать часов, так как часть полицейских их участка перебросили к зданию ООН на разгон мирной демонстрации.

Том закончил обычную смену, и ему не терпелось рассказать Джо о своих приключениях. Тот же настолько устал, что оставил «плимут» в городе, не решившись сесть за руль, и поехал домой в машине Тома.

Сначала Том не замечал состояния Джо и, как только тот залез в кабину, начал пересказывать разговор с Вигано. Но Джо никак не реагировал на его слова.

– Все очень просто, – говорил Том. – Что такое облигация? Клочок бумаги, – он искоса взглянул на своего соседа. – Джо?

Тот безразлично кивнул.

– И самое главное, мы действительно сможем это сделать, – он вновь взглянул на Джо. – Ты меня не слушаешь?

Джо заворочался на сиденье, устраиваясь поудобнее.

– Ради бога, Том, я с ног валюсь.

Они въехали в мидтаунский тоннель.

– У тебя есть мелочь? – спросил Том.

Пока Джо ощупывал карманы, Том остановил машину у будки контролера.

– У меня только доллар, – сказал Джо, передавая Тому потертую бумажку.

– Благодарю, – Том отдал ее контролеру, взял сдачу и положил монеты на ладонь Джо, который несколько секунд смотрел на них, будто не зная, что это такое.

– Как тебе нравится такая работа? – спросил Том, когда они отъехали от будки.

– Не хочу я никакой работы, – Джо сунул монеты в нагрудный карман.

– Стоишь целый день и только собираешь деньги.

– Кое-что перепадает и им, – заметил Джо.

– Да, но в конце концов их ловят.

Джо повернулся к Тому.

– А нас не поймают?

– Нет, – твердо ответил Том.

Джо пожал плечами и отвернулся к окну.

– Разница в том, что мы провернем все за один раз, – добавил Том. – Одно ограбление, и дело с концом. Я еду в Тринидад, а ты – в Монтану.

– Саскачеван, – ответил Джо.

Том вырулил в третий ряд, обгоняя грузовик.

– Что?

Несмотря на усталость, Джо начало передаваться возбуждение Тома.

– Я хочу увезти семью из этой страны.

– И куда ты поедешь?

– В Саскачеван. Это в Канаде. Там дают землю любому, кто хочет стать фермером.

Том рассмеялся.

– А что ты знаешь о сельском хозяйстве?

– Гораздо меньше, чем буду знать в следующем году. Я действительно думал о том, чтобы собрать вещи, посадить жену и детей в машину и уехать в Канаду. Надеюсь, что «плимут» не сломается до того, как мы пересечем границу.

– С миллионом тебе не придется копаться в земле, – ответил Том.

Джо покачал головой.

– Иногда мне кажется, что мы все-таки провернем это дело.

Том нахмурился.

– Что с тобой? Ты его уже провернул.

– Ты имеешь в виду винную лавочку?

– А что же еще?

– Это совсем другое. Это…

– Мелочь, – подсказал ему Том. – А нам пора мыслить по-крупному. Знаешь, что я видел у Вигано?

– Что?

– Собственный кегельбан. Прямо в доме.

– Кегельбан? – удивился Джо.

– Настоящий кегельбан. С одной дорожкой. В подвале.

Джо ухмыльнулся.

– Сукин он сын.

– Вот и скажи ему, что преступления не дают дохода.

Джо согласно кивнул.

– И он говорил тебе об облигациях?

– На предъявителя. Несколько десятков листков бумаги.

Джо полностью пришел в себя, забыв про двойную смену.

– Расскажи мне обо всем. Что ты сказал? Что он ответил? Как выглядит его дом?

ДЖО

По-моему, Бродвей между семидесятыми и восьмидесятыми улицами – единственная часть Манхэттена, которая чего-то стоит. Пауль и я частенько патрулируем здешние места на машине, и мне это даже немного нравится. Люди тут выглядят, может быть, чуть безобразнее обычного, но это, по крайней мере, человеческие существа – не то, что отребье из Виллидж или нижнего Ист-Сайда.

Нам предписано патрулировать перекрестки Вест-Энд авеню, Колумб авеню, Амстердам авеню и Западную Сентрал-Парк авеню, но, если за рулем сижу я, меня так и тянет на Бродвей. Если, конечно, я не развлекаюсь ездой или раздачей штрафных квитанций. В этом случае я еду на Генри Гудзон Парквэй.

Спустя два дня после разговора с Томом о Вигано мы с Паулем ехали на юг по Бродвею. Машину вел я. Вдруг впереди, на расстоянии в полквартала, распахнулась дверь скобяной лавки, и на тротуар выкатились двое мужчин кавказской наружности. Один был маленький, толстый, лет пятидесяти, в серых рабочих штанах и белой рубахе с закатанными выше локтей рукавами. Второму было лет двадцать с небольшим; высокий, стройный, в армейских ботинках, брюках защитного цвета и жокейской курточке. Сначала я видел только, что они боролись, сцепившись и кружа, будто в танце.

Пауль тоже заметил их.

– Вон, гляди! – сказал он, показывая пальцем.

Я дал газу и, когда мы приблизились, нажал на тормоз. Теперь я разглядел в одной руке у молодого парня маленькую сумочку на молнии, а в другой – крошечный пистолет, рукоятью которого он норовил оглушить коротышку, вцепившегося в пояс его штанов. На тротуаре было полным-полно прохожих, но они, как это обычно бывает, сторонились дерущихся.

Мы с Паулем выскочили из машины одновременно. Он был ближе к тротуару, а мне пришлось обежать капот машины. Высокий парень наконец вырвался из рук коротышки. Тот по инерции сделал пару шагов и со всего маху сел на землю, когда высокий оттолкнул его.

Заметив наше приближение, он навел на нас пистолет.

– Брось! Брось его! – заорал я.

Вдруг этот сукин сын выстрелил. Два раза. Краем глаза я увидел, что Пауль падает, но мне надлежало сосредоточить все внимание на парне с пистолетом, который повернулся и побежал по тротуару в южном направлении.

Я ступил на тротуар, упал на левое колено, а в правое уперся локтем. Пригодились-таки многолетние упражнения. Я прицелился в его зеленую жокейскую куртку, потом взял на мушку ноги. Но на тротуаре было битком народу, в прицеле мельтешили лица и тела, а у парня хватило ума бежать зигзагами.

– Проклятье! – прошептал я, когда он скрылся за углом. – Проклятье!

Я поднялся на ноги. Пожилой кавказец у входа в лавку тоже вставал. Пауль навзничь лежал на тротуаре и барахтался, пытаясь сесть. Он напоминал перевернутую на спину черепаху. Я пошел к Паулю, засовывая пистолет в кобуру, и склонился над ним, как раз когда ему удалось сесть. У Пауля был такой вид, словно он не понимал, где находится.

– Пауль, – позвал я.

– Иисусе, – проговорил он. – Иисусе…

Левая штанина у него промокла и потемнела от крови. Пуля попала в бедро.

– Ляг, – сказал я и толкнул его в плечо. Но Пауль ничего не соображал. Он не слышал или не понимал меня. Он просто сидел с разинутым ртом и медленно хлопал глазами.

Я снова выпрямился, повернулся к патрульной машине, и тут старик схватил меня за руку. Когда я вырвался и взглянул на него, он заорал:

– А деньги! Деньги-то как же?

Я был готов убить его.

– Заткнись ты со своими деньгами! – завопил я и бросился к машине, чтобы позвонить в участок.

Глава 8

Том, в плавках, косил лужок, когда к нему подошел Джо с двумя открытыми банками пива.

– Эй, Том, – позвал он.

Том оторвался от косилки. Его лицо и тело блестели от пота.

– Что?

– Передохни.

Том указал на пиво.

– Это мне?

– Я даже открыл банку, – Джо улыбнулся, передавая ее Тому. – Пойдем искупнемся. Дети как раз убежали.

Том глотнул пива, и они направились к бассейну. В жаркий июльский день голубая вода так и манила к себе.

– Фильтр работает? – спросил Том.

– Тс-с, – Джо приложил палец к губам. – А то он услышит тебя.

Допив пиво, они залезли в прохладную воду.

– Послушай, Джо, а как насчет жен? – неожиданно спросил Том.

– Что? – Джо не понял вопроса.

– Что мы скажем женам?

– А, ты имеешь в виду ограбление?

– Естественно.

Джо пожал плечами.

– Ничего.

– Ничего? Я не в курсе твоих взаимоотношений с Грейс, но если я скажу Мэри, что мы едем в Тринидад, она захочет знать почему.

– Она и узнает. Перед самым отъездом. Тогда мы им скажем, откуда денежки.

Том все еще колебался. Иногда, особенно по ночам, его так и подмывало рассказать обо всем Мэри, выяснить, что она думает по этому поводу.

– А сейчас ничего?

– Во-первых, они будут волноваться, – заметил Джо. – Во-вторых, начнут отговаривать нас, в этом можно не сомневаться.

Том кивнул. Только это соображение и заставляло его молчать.

– Я знаю, Мэри не одобрит нашей затеи. Во всяком случае, если пронюхает о ней до ее завершения.

– Если мы скажем женам, все так и закончится разговорами.

– Ты прав, – Том согласно кивнул. – Сначала провернем это дело, потом расскажем им обо всем.

– Только перед самым отъездом.

– Точно. Но ты понимаешь, что мы не сможем сразу уехать?

– Да, конечно, – ухмыльнулся Джо. – Иначе нас тут же сцапают.

– Нам придется спрятать деньги и не притрагиваться к ним, пока все не успокоится.

– Я согласен.

– У нас есть большое преимущество, – хмыкнул Том. – Нам известно, на чем попадаются грабители.

– Правильно, – поддакнул Джо. – И мы можем избежать их ошибок.

Том глубоко вздохнул.

– Два года.

– Два? – ахнул Джо.

– Нам спешить некуда.

ТОМ

За несколько недель, прошедших после моего визита к Вигано, мне пришлось вплотную заняться изучением акций и государственных ценных бумаг, брокеражем и Уолл-стрит. Другого выхода не было, если, конечно, мы хотели взять там десять миллионов.

Уолл-стрит тянется всего на пять кварталов, но маклерские конторы находятся и на соседних улицах, на Пайн-стрит и Эксчейндж Плейс, на Вильям-стрит и Нассау-стрит и Мейден-Лейн.

Я слышал, что район Уолл-стрит называют «американским Лондоном». Я никогда не был в Лондоне, но могу сказать, что это самые узкие и кривые улицы Нью-Йорка, с крошечными тротуарами и огромными банковскими зданиями, жмущимися друг к другу и к мостовой. Писатели зовут эти улицы «каньонами», потому что высотные дома только в полдень позволяют солнечным лучам коснуться мостовой.

Впервые я понял, что нарушать закон так же сложно, как и охранять его. Мне всегда казалось, что полиция находится в худшем положении, чем преступники, но, возможно, я и ошибался. Во всяком случае, оказавшись на их месте, я начал им симпатизировать.

Предстояло учесть множество деталей. Выбрать время ограбления, найти способ отвлечь охрану, добыть облигации, причем не просто облигации, а те, что требовались. А потом предстояло скрыться от погони и спрятать добычу до того момента, как она попадет к Вигано. А ведь сначала мы решили не красть ничего из того, что надо хранить при себе.

И проникнуть в маклерскую контору оказалось далеко не простым делом. Они охранялись как банки, нет, лучше банков.

Прежде всего, в полицейском управлении имеется специальное подразделение, которое занимается исключительно биржевыми правонарушениями. Сотрудники этого подразделения разбираются в финансовых проблемах не хуже редактора «Уолл-стрит джорнэл» и находятся в постоянном контакте со всеми маклерскими конторами, интересуясь, кого они нанимают на работу, какие принимают меры предосторожности.

В каждой крупной маклерской конторе есть своя служба безопасности, вооруженные охранники, картотека преступников, телемониторы в ключевых точках, а во главе службы обычно стоит бывший детектив или агент ФБР. И, судя по их рвению, можно подумать, что охраняют они не маклерскую контору, а по меньшей мере сверхсекретную атомную лабораторию. Вся их работа состоит в том, чтобы ни одна из миллионов бумажек, проплывающих по Уолл-стрит, не утекла на сторону.

Разумеется, некоторые пропадали. Но большинство биржевых ограблений совершалось служащими Уолл-стрит. На акциях, облигациях, так же, как и на долларовых банкнотах, есть серийные номера. А сотрудник маклерской конторы мог подделать отчетные документы, чтобы кража прошла незамеченной, а потом с выгодой продать добычу. Оставался, правда, еще один вариант, пригодный лишь для облигаций на предъявителя. Такой человек, как Вигано, располагающий и специалистами, и обширными связями, мог поменять номера украденных облигаций и вновь пустить их в оборот.

Маклерские конторы приняли все меры, чтобы никто не проник в их сейфы. Как-то раз одна из них переехала в другое здание, и опустевшее помещение заняли под ресторан. Но прежде строителям пришлось выломать сейф, и вот тут они как следует попотели. Попробуйте-ка развалить метровую бетонную стену, к тому же армированную стальными прутьями. Ко всему прочему, стена оказалась двойной, и в промежутке находился отравляющий газ. Так что работали они в противогазах.

В общем, только сумасшедший мог рассчитывать на то, что ему удастся забраться в хранилище.

Однако мы с Джо стояли ступенькой выше обычного взломщика или бесчестного служащего. В нашем распоряжении находились ресурсы всего полицейского управления, начиная со всевозможных приспособлений для взлома и кончая схемами систем сигнализации и перечнем мероприятий по охране любой маклерской конторы.

В конце концов мы остановили свой выбор на почтенном учреждении с длинным названием «Паркер, Тобин, Истпул и компания», разместившемся в большом здании на углу Джон-стрит и Пэрл-стрит. Как-то днем я выбрался в этот район. В крошечный вестибюль (эти финансисты экономят на всем, даже на площади) выходили двери трех лифтов. Маклерская контора «Паркер, Тобин, Истпул и компания» занимала шестой, седьмой и восьмой этажи. Я знал, что нас интересует только седьмой, так как посмотрел в архиве полицейского управления все материалы, касающиеся этой конторы.

В лифт набилось довольно много народу, и трое вышли на седьмом этаже. Двое сразу направились к охраннику, что дало мне возможность спокойно оглядеться. Широкий холл разделяла перегородка из светлого дерева. У прохода в ней стояли два вооруженных охранника. На большой доске у стены стояли шесть телевизоров, каждый из которых показывал одно из помещений конторы, в том числе и холл, в котором находился я. Над телевизорами возвышалась телекамера, медленно поворачивающаяся из стороны в сторону.

На второй доске, значительно меньше первой, висели еще двадцать пять пропусков с надписью «Посетитель». Две двери в стенах, примыкающих к перегородке, вели во внутренние помещения.

Прибывшие служащие брали свои пропуска, уходящие вешали их на доску, курьеры приносили большие конверты из плотной бумаги.

Один из охранников следил за потоком людей, другой не отрывал взгляда от телеэкранов. Такие же телевизоры стояли еще в трех-четырех местах, у директора, начальника службы безопасности, в тамбуре у главного хранилища, возможно, где-то еще.

Скорее всего, изображение записывалось на видеопленку, которая хранилась неделю, а может, и месяц, на случай, что кто-то совершит кражу. Тогда служба безопасности могла бы найти грабителя, просмотрев видеозапись.

– Чем я могу помочь вам?

Охранник наконец-то заметил меня. Я подошел к перегородке с глупой улыбкой на лице.

– Это я? – спросил я, указав на экран одного из телевизоров.

Охранник искоса взглянул на черно-белое изображение.

– Вы. К кому вы пришли?

– Никогда не видел себя в телевизоре, – будто загипнотизированный, я смотрел на экран. Я вновь надел парик и приклеил усы и, честно говоря, не узнавал сам себя.

Охранник начал терять терпение.

– Вы курьер?

– Нет, – ответил я. – Я пришел устраиваться на работу. Мне нужен отдел кадров.

– Это на восьмом этаже, – охранник показал наверх.

– О, значит, я ошибся этажом.

– Похоже, что так.

– Благодарю, – я подошел к лифту и нажал кнопку.

Принятые ими меры предосторожности не могли не вызвать восхищения. Тем не менее я не видел более подходящего объекта.

Глава 9

Их смена начиналась в полночь, и в сторону Нью-Йорка они ехали чуть ли не одни.

– Мне нравится идея насчет бомбы, – сказал Джо. – Мы сможем это сделать. Позвоним им, скажем, что у них в хранилище бомба, а потом сами явимся по их вызову.

Том покачал головой.

– Ничего не получится.

– Но мы попадем в сейф.

– Разумеется, – кивнул Том. – Но когда будем выходить оттуда, нас встретит пара других полицейских, направленных диспетчером по этому вызову.

– Мы как-нибудь выкрутимся.

– Вряд ли.

– Подкупим диспетчера, чтобы он передал вызов нашей машине.

– Какого диспетчера? И сколько ты ему заплатишь? Мы получим по миллиону, а он сто тысяч? Не пройдет и недели, как он продаст нас. Или начнет шантажировать.

– Мы что-нибудь придумаем, – настаивал Джо.

– Основная проблема не в том, как войти, – продолжал Том. – Главное заключается в том, каким образом нам удастся вынести облигации, где мы их спрячем и как обменяем на наличные.

Но Джо не унимался.

– Но сначала мы должны попасть в сейф.

– Мы туда попадем, – сказал Том, и тут его осенило. – Черт побери! – воскликнул он.

– Что с тобой? – удивленно спросил Джо.

– Когда будет парад? Помнишь, ты говорил мне о параде в честь астронавтов?

Джо нахмурился.

– Кажется, на следующей неделе. Да, в среду, семнадцатого. А что?

– Вот тогда мы совершим великое ограбление.

– Во время парада?

Том возбужденно ерзал по сиденью.

– Джо, я гений!

– Неужели? – в голосе Джо слышался скептицизм.

– Послушай меня. Что мы собираемся украсть?

– О чем ты? – подозрительно спросил Джо.

– Просто скажи, что мы собираемся украсть?

– Облигации на предъявителя, – пожав плечами, ответил Джо. – Как и просил этот тип.

– Деньги, – поправил его Том.

– О’кей, о’кей, – кивнул Джо. – Деньги.

– Но не наличные, – продолжал Том. – Понимаешь? Мы должны достать нечто, что потом превратится в хрустящие купюры.

– Еще минута, и я остановлю машину, чтобы дать тебе в лоб.

– Слушай, Джо. Главное в том, что деньги – не только долларовые бумажки. Они бывают разными. Чековые книжки. Кредитные карточки. Ценные бумаги.

– Объясни, ради бога, к чему ты клонишь.

– Деньгами является то, что человек принимает за деньги. Так, Вигано думает, что деньги – это облигации на предъявителя.

– Он совершенно прав.

– Разумеется, он прав. И именно это избавит нас от всех проблем.

– От всех?

– Абсолютно от всех. Теперь мне ясно, как попасть в хранилище, как выйти оттуда и где спрятать добычу.

– Это же прекрасно, – лицо Джо расплылось в широкой улыбке.

– Еще бы, – хмыкнул Том. – Поэтому мы провернем это дело в день парада.

ДЖО

Я остановил машину у пуэрториканской бакалеи на 86-й улице и взглянул на Лу, моего нового напарника, временно заменившего Пауля.

– Почему бы тебе не купить нам «кока-колы»?

– Отличная мысль, – кивнул тот.

Я выбрал пуэрториканский магазин, потому что покупка двух бутылок «колы» занимала там куда больше времени, чем в любом другом. Маленькие пуэрториканские лавочки всегда полны мужчинами и женщинами, во всю глотку тараторящими по-испански. И чтобы купить что-либо, надо по меньшей мере минуту кричать громче других. А прежде – еще добраться до прилавка. Так что я мог не спешить.

Как только машина остановилась у тротуара, я выключил мотор, а когда Лу скрылся за дверью, вылез из кабины, открыл капот и снял бегунок с распределителя зажигания. Затем закрыл капот и вновь сел за руль.

Еще не было одиннадцати, но солнце палило вовсю, и я обливался потом.

Вернулся Лу с двумя бутылками «кока-колы».

– Сколько же они говорят, – сказал он, вытирая со лба пот и протягивая мне одну из бутылок. – Сегодня слишком жарко для преступлений. Тихий спокойный день.

Я повернул ключ зажигания, но, как и следовало ожидать, во внутренностях машины ничего не заурчало.

Лу обреченно взглянул на ключ.

– Опять?

Наша машина ломалась уже третий раз. После второго я понял, как избавиться от Лу в день парада.

Я подергал проводки, вновь повернул ключ. Мотор молчал.

– Я говорил им, что они ничего не исправили.

– Черт, – выругался Лу.

– Сообщи в участок, – сказал я.

Пока Лу связывался с диспетчером, я потягивал «кока-колу».

– Они высылают тягач, – Лу выключил передатчик и допил свою бутылку.

– Послушай, – заметил я, – нет смысла болтаться тут вдвоем. Иди-ка ты в участок и распишись за нас обоих.

– Но я не могу оставить тебя здесь.

– Ничего страшного. Я все равно никуда не тороплюсь.

Для вида он поупирался, но в конце концов мне удалось его уговорить.

– …Ну… о’кей, – он вылез из кабины и наклонился к окну. – Спасибо, Джо.

– В следующий раз сидеть будешь ты.

Он засмеялся.

– Можешь не сомневаться.

Тягач приехал через полчаса.

– В чем дело? – спросил водитель.

– Она не заводится.

Он оглядел машину.

– Интересно, почему?

– Кто ее знает? – я пожал плечами. – Может, из-за жары. Давай-ка отвезем ее в гараж.

Машину подцепили к тягачу, я остался за рулем, и мы поехали в гараж полицейского управления в Вест-Сайде.

Тягач остановился перед гаражом. Вскоре оттуда появился механик, держа в руке незаполненный бланк.

– Что случилось? – осведомился он.

– Она не заводится, – ответил я.

– Попробуй еще раз.

Я повернул ключ. Раздался лишь легкий щелчок.

– Сегодня мы ничего не сможем сделать, – сказал механик.

– Мне-то что? – ответил я. – Моя смена кончилась две минуты назад.

Механик вздохнул и достал карандаш.

– Фамилия?

– Патрульный Джозеф Лумис, пятнадцатый участок.

Он начал заполнять бланк. Потом протянул его мне, и я расписался в графе «Подпись».

– Поставь ее где-нибудь здесь, – сказал механик водителю тягача и скрылся в гараже.

Когда машина встала у тротуара, мои часы показывали десять минут первого.

– Подбросить тебя до участка? – спросил водитель тягача.

– Нет, я пройдусь пешком.

– Ну, как хочешь.

В моем распоряжении было десять минут. Я неторопливо прошелся вдоль Восемнадцатой авеню. Только полицейская форма давала возможность болтаться по улицам, не привлекая внимания. Работа полицейского как раз в этом и заключалась. Я не переставал удивляться, что настоящие преступники не додумались воспользоваться столь надежным прикрытием.

Десять минут спустя я вновь вернулся к машине, поставил бегунок на место, сел за руль и поехал на встречу с Томом.

ТОМ

Разница между самим преступлением и его подготовкой примерно такая же, как между ураганом и его фотографией из космоса. Мы с Джо потратили массу времени, рассчитывая каждый шаг, но все это нисколько не волновало меня. И вот совершенно внезапно мы оказались во власти урагана.

В день парада Джо работал, а я – нет. Поэтому все утро я слонялся по дому, от волнения не находя себе места. Джо сказал Грейс, что у него двойная смена, Мэри знала, что моя начинается в полдень, так что наши жены ничего не подозревали. Чтобы как-то убить время, я съездил на мойку, помыл машину, полчаса покружил по соседним улицам, прибрался в гараже и даже пошел погулять, чего никогда не делал раньше.

Когда же подошло время отъезда, я так нервничал, что никак не мог собраться, постоянно что-то забывал, даже форму, которую положил в рюкзак, и вновь возвращался в дом.

Я уже жалел, что мы не сказали Грейс и Мэри о наших планах, так как они отговорили бы нас. Тогда мне не пришлось бы ехать в Нью-Йорк с рюкзаком, небрежно брошенным на заднее сиденье.

На Манхэттен я приехал раньше назначенного времени, остановил «шевроле» на Десятой авеню около мужского туалета, заперся в кабинке и вышел оттуда в полной полицейской форме.

Вернувшись к машине, я открыл багажник и положил в него рюкзак с гражданской одеждой, рядом с брезентовым мешочком с номерными знаками, который лежал в багажнике уже неделю.

Затем поехал в сторону причалов нью-йоркского порта. За последние десять лет причалы Нью-Йорка пришли в упадок, так как суда разгружались теперь в Джерси, поэтому мы без труда нашли место, где нам никто бы не помешал. Некоторые транспортные компании парковали там пустые трейлеры, которые стеной отгораживали нас от случайного автомобиля, проносящегося по Двенадцатой авеню.

Приступив к реальному осуществлению операции, я с каждой минутой нервничал все меньше и меньше. Мне уже казалось, что вот-вот появится Эд Дантино, и мы поедем по очередному вызову.

Был жаркий день, слишком жаркий, чтобы сидеть в кабине. Я вылез из машины, запер ее и стал ждать Джо.