Текст книги "Грязная война"

Автор книги: Доминик Сильвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

Лола Жост битый час рылась в стенном шкафу. Переворачивала старые коробки, заглядывала в них и, ничего не обнаружив, с проклятиями копалась еще усерднее. Зигмунд наблюдал за этим с безопасного расстояния, иногда позволяя себе вопросительно тявкнуть. Далматинец местного психоаналитика пытался понять, чего там возится его временная хозяйка.

– Ага, вот наконец эти чертовы резиновые сапоги! – проворчала она, показывая свою находку. – Они нам понадобятся, чтобы одолеть бурю. Верно, малыш?

Последовало новое, более жалобное тявканье красивого пса, который догадался, что сейчас случится нечто ужасное. Лола покинет их уютное гнездышко, чтобы выйти под дождь, и никто не сможет ее переубедить.

– Мы уже сто лет никуда не вылезали. Антуан будет недоволен, если я тебя не выгуляю. Не бойся, не смоются твои пятна. Я бы, конечно, соорудила тебе дождевик из пакета, но тебе же не понравится, правда?

Она натянула найденные старые сапоги, плащ и шляпу, которую ее подруга Ингрид Дизель подарила ей на день рождения, и надела Зигмунду поводок. Пес слегка заупрямился, но Лолу это не смутило, и вскоре парочка очутилась на улице Эшикье под косыми струями проливного дождя. Лола направилась к своему любимому ресторану. Войдя в двери “Дневных и ночных красавиц”, она увидела хозяина, старательно натиравшего бокалы. Лола усмотрела в этом знак.

– Сейчас бы стаканчик вашего беленького.

Максим Дюшан молча поставил на стойку два стакана, наполнил их мускатом “Бом-де-Вениз” и вытер махровым полотенцем Зигмунда, который лизнул его в знак благодарности.

– Неплохой у тебя мускат, и до чего же приятно снова увидеть наконец человеческое лицо, – сказала Лола, потирая поясницу.

– Что у тебя стряслось?

– Да то же, что у всех парижан. Этот проклятый бесконечный потоп. К тому же Антуан Леже отбыл с семьей греться на солнышке, а меня просил присмотреть за Зигмундом. Раньше у меня был только ревматизм, а теперь и обязанности появились. Не дашь мне миску?

– Дам, конечно. Зачем?

– Зигмунд хоть и четвероногий, но это не значит, что он должен есть с пола. Необходимо приобщить его к духовной культуре. Знаешь, что на этот счет говорит Теофиль де Бюзарк?

– Нет, – усмехнулся Максим.

– “Вино – это облако знаний, которое проливается дождем лишь на тех, кто влюблен в жизнь”. Это из тех мыслей, которые я называю легковесными и в то же время глубокими.

Лола плеснула немного муската в миску. Далматинец понюхал и отвернулся.

– Эта псина слегка приоткроет для себя двери восприятия до возвращения хозяина. А не то я разочаруюсь в собаках. Как во всем остальном.

Но в этот момент распахнулись двери не восприятия, а ресторанчика, и на пороге возник капитан Жером Бартельми. Вид у него был расстроенный, и он не улыбнулся даже при виде Лолы.

– Как приятно! Уставился на меня, как на налогового инспектора.

– Да нет, шеф. Вообще-то я вас искал. Только вот не знаю, радоваться или нет, что нашел.

Лола Жост давно уже не руководила местным комиссариатом полиции, но бывший коллега вел себя так, словно ничего не изменилось. Для него она навсегда останется “шефом”. Придется привыкнуть. Но экс-комиссар ничего не поняла из слов бывшего помощника.

– Сынок, избавь меня от долгих предисловий. Говори толком.

Бартельми несколько секунд бормотал про себя то, что собирался сказать.

– Обнаружен труп молодого парижского адвоката. Убийство.

– Где?

– В парке Коломба. В олимпийском бассейне.

– Утонул?

– Сгорел заживо, его облили бензином и…

– И?..

– У него была покрышка… на шее.

Лола поставила свой бокал. За мгновение, растянувшееся на целую вечность, лица Максима и Бартельми как-то отдалились. Она медленно сползла на кафельный пол. Все равно падать в обморок, так лучше уж сразу занять горизонтальное положение. Перед тем как потерять сознание, Лола словно сквозь слой грязной ваты услышала голоса друзей. Они выкрикивали ее имя.

♦

Он назвал себя в домофон. Она ждала его на площадке, ее губы дрожали, вся поза говорила “нет!”. Невысокая миниатюрная блондинка лет тридцати. Тонкие черты лица исказила тревога.

– Вы же не насчет Флориана… с ним ведь ничего не случилось, правда?

– Мы обнаружили вашего мужа в парке Коломба.

– Он… умер?

– К сожалению, да. Мне очень жаль.

Она бросилась на него и стала колотить в грудь. Он схватил ее за руки, начал успокаивать, дал выплакаться, прижав к себе, обнимая за плечи. С потерянным видом она вернулась в квартиру, в прихожей он заметил черный чемодан. Гостиная пропахла табаком, зато из окон открывался потрясающий вид на Сенат и Люксембургский сад, чьи очертания сейчас размыло дождем. Силуэт Надин Видаль выделялся на фоне высокого окна, она плакала, прижавшись лбом к стеклу. Пятью этажами ниже слышался приглушенный гул проезжавших машин. Миниатюрная женщина в большой пустой квартире. Интересно, есть ли у них дети, подумал он.

Как умер ее муж? Саша предложил ей сесть, она отказалась, повторила вопрос. Он рассказал. Когда смысл слов дошел до Надин Видаль, она побежала на кухню, где ее стошнило в раковину. Он хотел поддержать ее, но она оттолкнула его плечом.

Надин перевела дух, умылась.

Она согласилась сесть, дрожащей рукой зажгла сигарету. Саша начал мягко задавать вопросы. Накануне мужу кто-то позвонил. Около половины восьмого он ушел, не сказав куда, обещал вернуться не позже одиннадцати. А утром его машины на парковке не оказалось.

– Вы знаете, кто ему звонил?

– Флориан почти не посвящал меня в свои дела.

– Неужели?

– Он работал на Ришара Грасьена.

Саша слышал о Грасьене. Крупная фигура во франко-африканских отношениях, свой человек в министерствах обороны и внутренних дел. По образованию адвокат, с неопределенной, но, по-видимому, важной миссией: посредник.В области вооружения.

– Это с ним ваш муж должен был встретиться сегодня утром?

– Да.

– У них были разногласия?

– Не думаю.

– Ришар Грасьен вел дело деликатного свойства?

– У него все дела такие.

– Ваш муж участвовал в каком-нибудь процессе?

– Флориан не работал в суде. Он готовил контракты по торговым сделкам, налаживал контакты.

Она сделала затяжку, на мгновение закрыла глаза. Руки ее по-прежнему дрожали.

– Последнее время он выглядел напряженным?

– Нет.

– Были еще какие-нибудь особенные звонки? Необычные встречи? Конфликт с кем-нибудь?

На все вопросы она только качала головой. Саша пообещал сделать все возможное, чтобы найти убийцу. Но она должна ему помочь.

– Кажется, вы не очень любите Грасьена?

Она не ответила.

– Почему? – спросил Саша.

– Флориан жил в его тени. Когда мы познакомились на юридическом… Флориан уже работал на него.

– Что он делал?

– Он был его помощником. Думаю, он уже тогда помогал составлять контракты.

– Каковы были их отношения вне работы?

– Грасьен оплатил расходы на нашу свадьбу.

– Ваш муж не ладил с родными?

– Флориан и его мать не общались друг с другом.

– Как долго?

– Много лет.

В ее глазах сверкнул гнев. Саша терпеливо ждал, когда она соберется с духом, чтобы рассказать о наболевшем.

– Я говорила, что надо стать самостоятельным. Он начал ко мне прислушиваться. На это трудно было решиться. От таких денег так просто не откажешься… А потом…

– Потом?

– Грасьен не тот человек, которого можно поблагодарить и уйти.

– В каком смысле?

– Он пьет кровь у тех, кто его окружает. От него надо просто бежать… Я предлагала начать с чистого листа…

– Каким образом?

– Уехать за границу и вместе работать в какой-нибудь международной юридической фирме.

– Вы адвокат?

– Специалист по уголовному праву в одной солидной парижской конторе. Я много трудилась, чтобы этого достичь, даже отложила рождение детей, которых очень хотела… Но тут я была готова все бросить.

– Ваш муж говорил об этих планах Грасьену?

– Нет, это было между нами. Это я всегда заговаривала об этом. Думала, что со временем…

– Я видел чемодан в прихожей. Вы куда-то собрались?

– Посреди ночи, когда я послала Флориану кучу сообщений, я была в бешенстве…

– Расскажите.

– Мы оба работали как проклятые. Виделись мало. Это становилось нелепо…

– Вы хотели проучить его?

– Уйти, не предупредив, на несколько дней, пожить у подруги, отплатить ему той же монетой. Какая дура…

Снова слезы. Он взял пачку носовых платков и протянул ей. На полу валялась скомканная бумажка. Саша развернул ее. Никотиновый пластырь. Такой же обнаружен в портфеле Видаля.

– Вы уверены, что ваш муж не возвращался вечером домой?

– Это мой пластырь. Флориан не возвращался, и я опять закурила…

– Ваш муж был знаком с Туссеном Киджо, лейтенантом полиции африканского происхождения?

– Не думаю.

– Киджо умер пять лет назад.

– При чем тут мой муж?

Ей понадобилось время, чтобы переварить то, что он ей рассказал.

– Его фамилия ни о чем вам не говорит?

– Нет.

– Лейтенант Себастьен Менар из моей группы – специалист по документам. Мне бы хотелось, чтобы он получил доступ к личным бумагам вашего мужа. Я имею в виду здесь и в его офисе на улице Сены.

– Когда вы хотите это сделать?

– Как можно скорее.

– Позвоните вашему коллеге. И покончим с этим.

Саша позвонил Менару, велел явиться на улицу Вожирар.

– Ришар Грасьен звонил вам утром, когда встреча не состоялась?

– Без конца. Потом я даже телефон отключила. Я не хочу…

– Вы не могли бы дать его координаты?

Окна кабинета Видаля выходили во внутренний двор, обсаженный вековыми деревьями, закрывающими солнечный свет. На мраморной каминной полке были выставлены африканские статуэтки: воины с глазами из ракушек и головами, утыканными перьями, казалось, стояли на страже.

– Ваш муж работал по электронной почте?

– Конечно.

– Я не вижу компьютера. Он пользовался им только в офисе?

– У него был ноутбук. Но он работал в основном со своего смартфона. Длинной корреспонденцией занималась Алиса Бернье, его секретарь.

Надин Видаль набрала код на замке сейфа, вытащила толстый блокнот из патинированной кожи, нашла адрес и номер сотового и переписала их для Саша.

– Вы позволите? – спросил он, указав на блокнот.

Она протянула его Дюгену. В книге значились сотни имен, записанные аккуратным почерком. Фамилии Киджо там не было.

На улице Сены он встретился с Алисой Бернье. Той понадобилось время, чтобы осознать случившееся, она расплакалась. На вопрос, каковы были отношения у Видаля с женой, секретарша ответила, что они были дружной парой, но добавила, что Надин, вероятно, страдала от частых отлучек мужа. Она без колебаний показала записную книжку, где был расписан рабочий день начальника. Множество деловых встреч и обедов, частые поездки в Африку. Последняя состоялась две недели назад. Видаль ездил в Абиджан и Яунде вместе с Грасьеном. Ни о каких конфликтах или угрозах ей сказать нечего.

Саша вручил ей блокнот с адресами и попросил напротив каждой фамилии написать должность или род отношений, которые связывали молодого адвоката с этими людьми. Секретарша обещала как можно быстрее выслать информацию по электронной почте.

Появлялся ли Грасьен после исчезновения Видаля? Девушка сказала, да, он много раз звонил, поскольку мэтр Видаль никогда не пропускал деловые встречи. По поводу никотиновых пластырей, найденных в портфеле патрона, сообщила, что он уже несколько месяцев пытался бросить курить.

– А его супруга?

– Они вместе решили бросить.

Глава 3

Служащий попросил его заполнить карточку на выдачу досье. Саша выбрал кабинку возле окна. Лиловое небо затянули темно-серые тучи. На левом берегу серебрились крыши домов.

Саша помнил имя: Туссен Киджо. И помнил место: Плесси-Робенсон, к юго-западу от Парижа, такое же тихое предместье в департаменте О-де-Сен, как Коломб. Тем более в подобном месте расправа над молодым лейтенантом поражала своей жестокостью.

Какое-то время следователи разрабатывали версию о неонацистах. Безрезультатно. Конечно, Киджо был мулат, француз из Конго, родившийся в Киншасе, и все же версия о преступлении на почве расизма была отклонена. Несмотря на огромную проделанную работу, дело так и не прояснилось. Последним, кто видел Киджо живым, был некий Эме Банголе, корреспондент, сотрудничавший с африканскими изданиями, и известный осведомитель.

Его показания были предельно прозрачны. По его словам, он встретился с Киджо утром в день его исчезновения в их обычном кафе около больницы Сен-Луи. Банголе поделился с ним слухами об ограблении квартиры в том районе, где жила негритянка-дизайнер. Она встречалась с каким-то музыкантом. Музыкант приторговывал травкой. У него возникли проблемы с деньгами, которые он задумал решить, обобрав подружку. Наводка Банголе оказалась верной. Потом, благодаря ему, коллеги Киджо отправили музыканта за решетку.

Одна женщина из полиции готова была костьми лечь, чтобы докопаться до истины. Звали ее Лола Жост. Лейтенант работал под ее началом в комиссариате десятого округа. Были разработаны все версии, но комиссарша, не желая сдаваться, несколько месяцев заставляла помощников продолжать расследование. Начальство положило этому конец, посчитав, что она забросила текущие дела и тратила деньги налогоплательщиков, гоняясь за химерами. В результате Лола ушла в отставку, не преминув на прощание бросить несколько едких фраз. Ее уход за год до официального выхода на пенсию многим был на руку. Но многих и огорчил, в первую очередь тех, кто с ней работал.

Лола была не из тех, кого легко забыть. Саша часто навещал экс-комиссаршу, а также встречался с ее лучшей подругой, американкой Ингрид Дизель. Отношения были бурными и краткими, и он считал, что воспоминания об этом отправлены куда-то в тайники его памяти, тем более что новая должность отнимала много времени. Кто бы мог подумать, что Лола и Ингрид снова появятся в его жизни? Это его не слишком обрадовало.

Он вновь погрузился в чтение.

Уборщик обнаружил тело на заброшенном механическом заводе в октябре, в такой же, как и сегодня, дождливый день, и снять четкие отпечатки протекторов шин не представлялось возможным. Документы пропали, исчез револьвер “смит-вессон”, кобура валялась неподалеку. Лейтенанта опознали только по зубам. В его крови был обнаружен сильный транквилизатор. Киджо накачали наркотиками, похитили, пытали, а потом уничтожили с такой же жестокостью, как в Коломбе. Покрышку, надетую ему на шею, подожгли с помощью бензина, как и у второй жертвы.

Существенная разница: жестокость пытки перед смертью. Похоже, в случае с Видалем они была только психологической. А Киджо нашли наполовину раздетым, руки и туловище искромсаны резаком и обожжены паяльником. Не считая изуродованных пальцев. Если мучителям нужна была какая-то информация, то в текущих делах лейтенанта не нашлось ничего, что могло объяснить подобное зверство.

Саша перечитал отчет о вскрытии, подписанный Тома Франклином. Карль обязательно исполнит его приказ. И добьется, чтобы вскрытие Видаля также провел доктор Франклин.

Это лучший способ сэкономить время при сравнении двух убийств.

Саша узнал голос Карль и отвлекся от своих записей. Она не могла видеть его от стойки и обращалась к служащему: ей было нужно досье Киджо. Саша встал и вышел ей навстречу с папкой под мышкой. Карль скрыла свое удивление. Вместе они молча дошли до его кабинета. Дверь кабинета Марса была приоткрыта, тот разговаривал с комиссаром Сержем Клеманти, к которому Саша относился с уважением и симпатией. Они обсуждали дело Нюнжессе.

Саша пригласил Карль сесть, положил папку на стол и снова подошел к окну. Шестью этажами ниже Сена яростно швыряла зеленоватые волны, сплошная пелена дождя размывала вид на Шатле. Давай, Карль, разразись грозой, и покончим с этим… или, вернее, начнем наконец-то работать вместе. Поэтому он пока молчал о связи текущего расследования с делом Киджо: чтобы она поняла – хоть он и позже всех пришел в уголовный розыск, однако был не худшим его сотрудником.

В своем бежеватом плаще она походила на скалу.

– Итак?

Он пододвинул к ней дело Киджо.

– Завтра Франклин проведет вскрытие тела Видаля, патрон. Я сделала, как вы просили.

Безупречная капитан Карль.

– А ты поняла, почему я просил Фраклина?

– Потому что он проводил вскрытие Киджо.

Что ж, прекрасно.

– Папку отдаю тебе. Но ты можешь сэкономить время. Самое главное я выписал. Скопируй мои записи. Совпадений предостаточно. Способ убийства идентичен, та же жестокость, уединенное место, в нескольких километрах от Парижа, то же время года. Жертвам по тридцать с небольшим, и по профессии оба связаны с законом. Один родился в Африке, у другого с ней связана большая часть профессиональной деятельности. Но кое-чего не хватает.

– Неизвестно, были ли они знакомы.

– Вот именно. Разыщи мне Эме Банголе, осведомителя Киджо. Когда это случилось, он был независимым журналистом и жил на авеню Клиши.

– Я хотела вместе с вами допросить вдову Видаля, а потом его секретаршу.

– Я это уже сделал. Менар еще у вдовы.

Вместо того чтобы взять меня на допрос Надин Видаль и Алисы Бернье, заставляет меня бегать за каким-то жалким стукачом, наверняка подумала она.

– Надин Видаль была просто убита, узнав о смерти мужа, – сказал Саша. – Но кое-что не сходится.

Он приступил к рассказу. Разозлившись на запоздавшего мужа, жена решила отплатить ему, собрала чемодан, но в итоге уходить раздумала. Она так беспокоилась, что снова начала курить.

– По словам секретарши, Видаль и его жена уже несколько месяцев пытались бросить курить. У адвоката было много работы. Надин должна была привыкнуть к его поздним возвращениям. Так почему же она так волновалась, что даже забыла о мести, и снова закурила?

– Потому что не могла до него дозвониться, – предположила Карль. – Видаль ведь наверняка звонил ей, когда задерживался.

– Секретарша ясно сказала: Видаль всегда выключал телефон, чтобы его не беспокоили во время деловых встреч. Его совещания с Грасьеном и с клиентами происходили в любое время дня и ночи. Надин Видаль к этому привыкла.

– Вам надо было спросить у нее самой.

– Спрошу в свое время. А пока нас интересует Банголе.

Капитан пожала плечами и иронически улыбнулась: вы начальник, а я ваша скромная раба.

Я давно мечтал об этой работе, и зануда вроде тебя мне настроения не испортит, говорил его взгляд.

– Его показания слишком гладкие. Разыщи мне этого типа. Если надо, подключи кого-нибудь из инспекторов.

Карль взяла досье и собралась уходить.

– Ты забыла мои записи.

Она обернулась:

– Хочу составить свое мнение.

– В смысле?

– Важна каждая деталь. А ваши записи будут фильтром. Если понадобится, буду читать дело всю ночь.

Первый раз меня называют фильтром, подумал Саша, набирая номер прокурора. Он представил ему подробный отчет о расследовании. Тот порекомендовал быть предельно осторожным с журналистами и сообщил, что вести дело будет судья Максанс. Саша это не удивило. Бенуа Максанс имел репутацию человека весьма осмотрительного. Качество отнюдь не лишнее в деле Видаля.

Глава 4

Молодая женщина наблюдала за ним сквозь витрину винного погребка. Он только что поставил машину на место разгрузки товаров.

– Мы ждем машину с товаром, месье. Саша показал полицейское удостоверение и обещал, что пробудет недолго. У женщины, вероятно, возникло ощущение дежавю. Какой-то легавый является без предупреждения, чтобы портить ей жизнь. Возможно, она тогда уже работала здесь. Сама ли Лола сюда приходила? Не исключено. Она не из тех, кто увиливает от работы.

СМИ еще не пронюхали о деле Видаля, и Саша рассказал об убийстве в Коломбе. Аделина Эрно сразу смекнула, что к чему.

– Как можно так поступать с человеком? И откуда у вас только силы на такую работу?

Задавала ли она тот же вопрос Туссену Киджо, когда жила с ним? На ее руке красовалось обручальное кольцо. Она начала жизнь заново.

– Флориан Видаль, парижский адвокат, вам это имя о чем-нибудь говорит?

– Туссен никогда о таком не упоминал.

– А Ришар Грасьен?

– А кто это?

– Его начальник, тоже адвокат. Посредник в торговле оружием.

– Не знаю.

Саша внимательно перечитал показания подружки Киджо. К моменту убийства ее приятеля они прожили вместе уже два года, но Аделина Эрно не рассказала следствию ничего существенного. Как и Видаль, Киджо тщательно разделял профессиональную и личную жизнь. Еще одно сходство между этими двумя случаями. Саша вспомнил, что с бывшей женой у него все было наоборот, он всегда обсуждал с ней текущие дела. Но Беатрис была дочерью комиссара и стойко переносила одинокие ночи и приступы хандры во время особо тяжких расследований. Для Аделины Эрно мир Тусена Киджо был другой планетой.

– Не могли бы вы подумать об этом? – попросил он, протягивая визитку. – Вдруг какая-нибудь мелочь вспомнится – сразу звоните мне. В любое время.

Она сунула визитку в карман своего широкого черного фартука и покосилась на клиента, который прохаживался возле витрин с белым бургундским.

– Посоветуете мне что-нибудь?

– А что я могу в ваших расследованиях советовать? – растерянно пробормотала она.

– Я про вино. Что-нибудь к ужину, меню которого я не знаю.

– Возьмите “Кот-дю-Рон”, – с облегчением вздохнула она. – Ко всему подходит. Выписать вам чек?

– Нет, спасибо.

– Можно вас спросить?

– Конечно.

– Вино, это чтобы произвести на меня хорошее впечатление… и чтобы я что-то вспомнила? То есть, я хочу сказать, для вас работа и личная жизнь – все одно?

– Туссен Киджо вел себя так же?

– Вы совсем разучились на вопросы отвечать. Наверное, потому, что сами их всегда задаете.

– Вполне возможно. Спасибо, что уделили мне время.

– Лучше бы вы предупредили по телефону, что зайдете. А то как обухом по голове…

Подъехала машина поставщика, перегородила мостовую. Раздался рев клаксонов. За несколько секунд улица Оберкампф заполнилась десятком машин с разъяренными автовладельцами.

– Мать твою, я тут работаю! – заорал водитель. – В отличие от вас, бездельников!

– Я полицейский.

– Ага, легавый бездельник, ясное дело.

Анархист попался водитель. Забавный.

Саша улыбнулся ему и повернул ключ зажигания. Фамильярная строптивость соотечественников давно уже не задевала его.

Карен Марс, ее неотразимая улыбка и вечно юная походка. Он вручил ей бутылку “Кот-дю-Рон”, она упрекнула его за церемонии. Он всегда желанный гость, необязательно приходить с подарками. Ее волосы с бронзовым отливом обрамляли нежный овал лица, на котором выделялись большие зеленые глаза. В простой белой кофточке и потертых джинсах она смотрелась элегантней, чем важная дама в костюме от Шанель.

За спиной матери пряталась Орели. Она бросилась на шею Саша и позвала его в свою комнату послушать последнюю композицию какого-то американского певца. Дочь Арно Марса была меломанкой с раннего детства, и, зная о ее страсти, отец покупал ей множество дисков и при малейшей возможности водил на концерты, с гордостью говоря, что она пошла в мать, джазовую пианистку из Швеции, с которой он познакомился, когда работал начальником службы безопасности при посольстве в Стокгольме.

– Оставь нашего друга в покое, Орели. У него был тяжелый день. И если интуиция меня не подводит, он еще не закончен, – пошутила мать.

Дивизионный комиссар часто приглашал майора в гости. В глубине души Карен была довольна, что муж дома, хотя и не совсем свободен.

Арно Марс в кабинете пил свой любимый скотч, погрузившись в изучение дел под джазовую мелодию, которую Саша узнал: Kind of Blue.Обстановка здесь сильно отличалась от кабинета Марса на набережной Орфевр. Красивые книги, семейные фотографии, шведская мебель. И эта стеклянная статуэтка, которую он во время разговора поглаживал пальцем. Танцовщица тридцатых годов. Купил на аукционе в Париже. “По совершено непристойной цене. Особенно для полицейского, – признался он. – Карен ни словом не попрекнула. Хорошо, когда жена – творческая натура”. Комиссар был старше своей жены больше чем на двадцать лет, но хотя время и наложило печать на его лицо, он оставался на редкость стройным и сохранил белокурую шевелюру. В префектуре полиции некоторые служащие и женщины-офицеры были неравнодушны к его обаянию.

– Любишь Майлза?

– Еще бы.

– Если классифицировать лучшие джазовые композиции, я бы на первое место поставил альбом Kind of Blue.А ты?

– Блестящий выбор. А на второе Autumn LeavesКэнноболла Эддерли.

– С Майлзом.

– Незабвенным.

Комиссар предложил ему кресло. А через минуту Карен вложила в его руку бокал вина и исчезла, оставив за собой тонкий аромат духов.

– Что там с делом Нюнжессе?

– Дурацкая история. Дорис Нюнжессе терпеливо ждала, когда выйдет из тюрьмы мерзавец, который изнасиловал и убил ее сына. Тот семнадцать лет получил. Она застрелила его в упор при свидетелях. Потом не спеша поехала домой, позвонила в префектуру, сказала, что прикончила убийцу сына и отдает себя в распоряжение полиции. Отдает себя в наше распоряжение, понимаешь? Но когда ребята за ней приехали, ее и след простыл.

– Наверное, передумала и решила, что свобода дороже.

– Клеманти из кожи вон лезет, чтобы ее поймать. Плюс его достают журналисты. Семнадцать лет ждать, чтобы отомстить, – это впечатляет. А что у тебя?

Саша рассказал о сходстве с делом Киджо. Он намерен встретиться с Лолой Жост. Марс на минуту задумался, затем объявил, что дело нужно срочно закрепить за собой. Ему не давало покоя недавнее объединение служб общей информации и внутренней контрразведки в Центральную дирекцию внутренней разведки. По его словам, это слияние привело к созданию настоящего “французского ФБР” с теми же целями и средствами. Миссия французских федералов состоит не только в борьбе с террористами, экстремистами и шпионами, они еще и защищают экономические интересы страны.

– Смерть ближайшего помощника такого деятеля, как Грасьен, обязательно привлечет их внимание. Это наше расследование, – отчеканил Марс. – Нельзя допустить, чтобы они отбивали у нас работу, а потом прятали под грифом “совершенно секретно”. Улавливаешь?

Честно говоря, Саша улавливал смутно. Если это убийство связано с темными делами Франсафрики [2]2
  Франсафрика( Françafrique,франц.) – неформальное название действий Франции в бывших африканских колониях; имеется в виду подкуп африканских лидеров, развязывание гражданских войн и т. п., зачастую с целью добиться льготных условий для разработки недр.


[Закрыть], то оно скорее в компетенции контрразведки, чем полиции.

– У них больше возможностей, шеф. И связей. Главное – результат.

– Не согласен. Главное – желание. Сейчас докажу тебе с помощью фокуса.

Марс встал и порылся в книжном шкафу. Потом достал карту и ткнул пальцем в Африку, Центральную Америку и Скандинавию.

– В этих странах я был на службе. Видишь, из чего складывается жизнь человека? Три черточки на двухмерной картинке.

Глаза его блестели. Возможно, он сверх меры разбавил напряжение последних дней любимым напитком, шотландским виски? Хотя не важно, Саша нравились театральные жесты шефа.

– Человек служит два года здесь, три года там, он много чего повидал, но чему научился? Что изменило его жизнь?

Перед тем как осесть в Париже, Марс помотался по разным посольствам. Некоторые называли его флибустьером. За посмуглевшее на солнце лицо и странствия по миру. За то что имел привычку делиться воспоминаниями с первым встречным, а потом вдруг бросить собеседника и сбежать, словно поняв, что напрасно изливал душу. За его непохожесть на тех, кто любил угодить начальству.

– Ничто не изменило его жизнь, потому что человек везде побывал мимоходом. Он думал, будто что-то понял, а на деле приобрел лишь кое-какие воспоминания, как турист. Мои кости при каждом удобном случае напоминают мне, что я стар. Поэтому я хочу оставить свой след. У дела Видаля неуловимый запах большой игры. И я хочу ее раскрыть, понимаешь?

– Думаю, да.

– А ты-то хочешь?

– Конечно.

– Точно?

– Я хочу этого с тех пор, как капитан жандармов разбудил меня своим звонком. Здесь наверняка есть связь с убийством молодого полицейского. И просто фантастическая куча грязи.

– Ну вот, видишь, а с твоей подчиненной и не поговоришь так. Для Карль существуют только прямые дороги и строгое соблюдение правил.

Он улыбнулся как пират, принявший на борт собрата по грабежу. Саша кивнул и ждал продолжения.

– С Лолой Жост надо поосторожней. Я хорошо ее знаю. В свое время была отличным профессионалом, но чуть что – встанет на дыбы, не раздумывая. Нельзя, чтобы она нас подставила, устроив скандал.

– Я этим займусь.

– Тогда я спокоен. И потом, нас со всех сторон обложили. Кругом сплошные шпионы. Сечешь?

– А то.

Речь шла о парижской разведслужбе, подчинявшейся префекту полиции, а не напрямую Министерству внутренних дел. Реформа распространялась на всю территорию страны, но столица сохранила прежний статус. Надо было учитывать и дирекцию внешней безопасности, связанную с Министерством обороны, которое защищало французские интересы за рубежом. Убийство человека, причастного к торговле оружием в Африке, должно привлечь внимание многих спецслужб. Саша понимал всю сложность доставшегося ему дела и слегка робел, но нельзя же допустить, чтобы Марс в нем разочаровался. Еще хуже самому разочароваться в себе. Он годами добивался перевода в уголовный розыск – предел мечтаний любого полицейского. И теперь не имел права оступиться.

– По моим данным, более восьмидесяти процентов дел Видаля были связаны с клиентами Грасьена, – продолжил Марс. – Логично предположить, что люди, прикончившие Видаля, тоже связаны с этими клиентами. Но тебе следует опасаться выводов, которые напрашиваются сами собой.

– Я так и делаю.

– А как дела с Карль? Ладите?

– Более или менее.

– Постепенно она смирится с тем, что эта должность досталась тебе. Она не умеет давать поручения, потому что не доверяет другим. Ей нужно всюду сунуть свой нос и самой везде побывать, чтобы все понять. Она способна на скрупулезный труд, но у нее нет воли к победе. Ее бесит, что она не получила повышения, а почему – до нее не доходит. Направила бы лучше свою ярость в работу Надеюсь, она не ставит тебе палки в колеса…

– Нет, все в порядке.

Саша перешел в уголовный розыск восемь месяцев назад и довольно быстро организовал работу своей группы. Коллеги сразу сказали ему, что Карль давно ждет повышения. Учитывая ее стаж и послужной список, она имела полное право на это рассчитывать. Начальник, однако, рассудил иначе, заявив, что ему плевать на позитивную дискриминацию и политику феминизации французской полиции, он “попросту выбрал лучшего”. Оставалось надеяться, что враждебность Карль не скажется на общем деле. В общем, жаловаться на нее Марсу Саша не собирался.

Рано или поздно Карль привыкнет к его манере работы.