Текст книги "Ошибка назначения (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ворожцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

 

 

ОШИБКА НАЗНАЧЕНИЯ

Боро Манхэттен, Нью-Йорк, 11 сентября 2021 года

   Подумать только, что ещё совсем недавно я мечтал об одном – умереть. Хотя признаться себе в этом могу лишь сейчас. Да, не самый хороший отрезок жизни для воспоминаний – до падения в пропасть отчаяния оставался последний шаг. Ужаснее всего, что, приложив чуть больше усердия, я непременно бы довёл задуманное до логического конца. Мир не нуждается в неудачниках, ищущих лживые оправдания собственной слабости, без нытья этих бедолаг он становится только лучше.

   А сегодня? Сегодня я на вершине мира. Мне удалось бросить вызов звёздам.

   Сквозь толщу стекла панорамного окна с высоты птичьего полёта я видел необъятный мегаполис. Возвышающиеся над мозаикой пёстрых кварталов небоскрёбы, от разнообразия форм и размеров которых глаза разбегались. Редкие островки зелени и изжившие себя кирпичные постройки в несколько этажей, ютящиеся у подножия гигантов из стали и бетона. Прямые линии ускользающих вдаль к горизонту дорог, забитых под завязку туристическими автобусами и жёлтыми такси.

   За окном Нью-Йорк Сити – воплощение американской мечты. Символ свободы и безграничных возможностей. Город, который без преувеличения вызывает в душе каждого, кого судьба с ним свела, шквал эмоций. Он может радовать, восхищать, ошеломлять, сводить с ума и с первого взгляда влюблять в себя до беспамятства. Или наоборот – вгонять в печаль, шокировать, временами ужасать или даже вызывать отвращение, с годами перерастающее в лютую ненависть. Я знаю, о чём говорю, с последним разрушающим чувством я знаком не понаслышке. Единственное, чего Нью-Йорк никогда не сможет сделать – оставить равнодушным.

   Там, внизу, на земле бурлила жизнь. Кишащая масса людей, снующих в извечной суете. Словно небожитель, я поглядывал на них с высоты вымышленного трона: банкиры, инвесторы, трейдеры, разнорабочие, туристы – с шестьдесят пятого этажа они казались букашками, надави пальцем, и останется кровавая лужица. Несчастные создания, не видящие из-за небоскрёбов солнечного света.

   Отыскал глазами высочайшее сооружение Нью-Йорка – Башню Свободы, пронзающую металлическим шпилем чистейше-синее небо. Сощурился и улыбнулся уголками губ отражённому от зеркальной поверхности свету полуденного светила. Знаю, сегодня оно сияет только для меня. Это мой день! День, когда исполняются мечты. От удовольствия по телу побежали мурашки. Просто восхитительно!

   Сфокусировав взгляд на стекле, я повстречался с собственным отражением. От меня прежнего мало что осталось. Не то чтобы я страдаю нарциссизмом, но сегодня мне, ей-богу, нравилось, как я выгляжу.

   Довольное лицо с лёгкой ухмылкой, аккуратная стрижка. Волосы не топорщатся, как раньше, и к тому же чистые. Нет и синяков под глазами. Сейчас я похож на Тайлера Робинсона в рекламе парфюма «Диор». Даже двадцать пять не дашь, а ведь я уже четвёртый десяток недавно разменял.

   На мне стильный чёрный костюм от «Армани», белоснежная рубашка и новенькие лакированные туфли. Блеск! Сейчас я могу позволить себе такие шикарные вещи, причём без всяких кредитов. Мне выплатили весьма немаленький гонорар за мой труд, я даже сам такого не ожидал.

   А я изменился! И речь не о внешности – в глазах ничего не утаишь. Человек с таким взглядом не может быть лузером. Больше никогда не проиграю и ни за что не отступлю, я в этом уверен. Всё будет хорошо! Убеждён, что сегодняшний день изменит всю мою жизнь.

   – Каких-то четыре месяца назад... – прошептал я, и меня накрыли воспоминания.

Детройт, штат Мичиган, 11 июня 2021 года

   А-а-а! Мозг с жутким скрежетом запустился в работу, будто убитый временем «винчестер» компьютера. Дьявол меня раздери! Это не утро, а мечта для закоренелого мазохиста. Непередаваемые ощущения за гранью разумного: череп трещал по швам, в ушах стоял звон, разбавляемый скрипом пера по листу, всё тело ломало от боли. Судя по омерзительному состоянию, вчера было так же хорошо, как сегодня плохо. Интересно, где я проснулся на этот раз?

   Полагаясь на ощущение, я определённо полулежал-полусидел на чём-то мягком. Хотя сказать, что мне удобно язык не поворачивался. Причём, ни в прямом, ни в переносном смысле. Голова была запрокинута, кадык выпячен. Я через силу сглотнул застрявший в горле комок слизи, откашлялся и тяжело задышал, издавая при каждом выдохе хрип, перетекающий в стон.

   Немного усилий и слипшиеся веки поддались. В нескольких метрах от себя я увидел уныло-серый потолок, не желающий стоять на месте. Бетонные плиты перекрытий сначала съезжали в одну сторону, затем в другую, словно качели. На этот раз обошлось без неожиданностей: где вырубился, там и очнулся – дома. Уже хорошо, не далее, чем позавчера, я очухался в мусорном баке на задворках какого-то злачного бара. Хотя хрен с ними – с домом и потолком.

   Что же я так нажрался? Праздновал что-то? Именины? Или, может, похороны? Чёрт, вспомнил! Конец света!

   Похоже, система дала сбой – Армагеддон не случился. Божественный суд в очередной раз перенесли на неопределённый срок. Кровь звёзд не пролилась на Южную Землю – метеорит под номером «LR666» промахнулся на пару миллионов километров. Человечеству дали ещё один шанс на спасение. Люди могут и дальше прожигать никчёмные жизни и отравлять души ядом запретных наслаждений. По крайней мере, до появления в сети следующего пророчества индейцев точно. Все должны быть до безобразия счастливы и довольны. Но только не я. Хотелось блевать при одной мысли о том, что новый день в моей гадкой жизни всё-таки начался. Напиваясь вчера в хлам, я вообще-то не планировал сегодня бороться с похмельем. Надеялся очнуться в преисподней, возле пылающего на вечном огне котла.

   Мышцы шеи напряглись, и чугунная голова начала лениво подниматься. Хотя для такого паршивого состояния даже это казалось слишком быстро. В глазах помутнело, поплыли радужные круги, и замелькали чёрные мушки. Всё вокруг завертелось-закружилось. Вновь хотелось блевать, но на этот раз уже не от мыслей – тошнило по естественным причинам. Тело требовало выворотить наружу содержимое забродившего желудка. Прикрыл рот рукой, пытаясь загасить внезапные позывы, но слишком поздно. Излишки без предупреждения вырвались фонтаном сквозь пальцы. Успел лишь инстинктивно подать туловище вперёд и наклонить голову.

   А-а-а! Дерьмо! Как же... Как же мне плохо. Рот наполнился горечью желчи. Горло саднило. Меня морозило и колотило мелкой дрожью. Но зато в голову возвращалась ясность сознания. Вскоре я даже смог сосредоточиться и осмотреться.

   Я сидел на старом диване, тряпичная обивка которого уделана пятнами и местами прожжена сигаретами. Перед глазами растрескавшийся бетонный пол и две мои ноги в рваных тёмно-синих джинсах и коричневых шлёпанцах. Приподнял голову и в паре метров от себя увидел самодельный стол: два прогнивших ящика и старая входная дверь вместо столешницы. Сверху лежал потрёпанный ноутбук «Эйсер», чёрный экран которого не подавал признаков жизни. Всё остальное пространство вокруг компа прикрывал мусор: упаковка от всевозможного вида фастфуда, смятые банки из-под «Будвайзера» и пустые бутылки из-под «Джим Бима». Слева от стола лежала покрышка от погрузчика, которую я использовал вместо стула. Другой мебелью не обзавёлся.

   Сразу за рабочим местом виднелась бетонная стена, середину которой занимали проржавевшие рамы с подкопчённым остеклением. В пустующие глазницы фрамуг с напором прорывался северный ветер. Освежающий, но не холодный. Воняло отработанным моторным маслом, гарью покрышек и ржавым металлом.

   За окном на фоне свинцового неба – угнетающий индустриальный пейзаж и соответствующая постапокалиптическая атмосфера. Необъятная свалка из искорёженных автомобильных кузовов, наваленных в несколько ярусов. Ни людей, ни животных. Только тучи крикливых воронов.

   Кар-р-р! Кар-р-р! Так жутко и пронзительно.

   Подходящее местечко для таких, как я – прожжённых социопатов.

   Как же я всё-таки рад, что очнулся дома! Здесь я проводил почти всё свободное и несвободное время: ел, пил, спал и творил. Возможно, я создавал не особо талантливые произведения, но главное, они переваривались мной, и плевать с высокой колокольни на профанов-критиков.

   Двести квадратов безграничного счастья. До закрытия завода по переработке здесь размещалась слесарная мастерская. Оборудование давно вырезали, а пустое помещение бросили. Никаких благ цивилизации, хотя меня это вообще не напрягало. Зато абсолютно бесплатно. Водопроводную воду я легко заменял пивом. Мылся же по воскресеньям в ближайшем мотеле, отстегнув пару баксов сговорчивому парнишке-администратору. С местами, где можно справить нужду, проблем не возникало, благо других пустующих комнат предостаточно.

   Упс-с-с! Некстати вспомнил! Только теперь я почувствовал, что стенки мочевого пузыря уже на пределе возможностей. Ещё немного и его разорвёт на части. С трудом поднялся и, держась за живот, доковылял до окна. Расстегнул трясущимися руками ширинку и запустил струю прямо на улицу.

   На диване, как всегда не вовремя, затрезвонил сотовый. Заиграл имперский марш из кинофильма «Звёздные войны». Я ускорил занимательный процесс и под торжественную музыку вернулся к лежанке. Потянулся к телефону, но тот уже замолчал.

   Посмотрим, кто звонил. В руках я держал старую добрую, почти не убиваемую «Моторолу». Раритет! В этой версии даже интернет не предусмотрен. Нажал на кнопку, и монохромный экран засветился. Ого! Шестнадцать пропущенных вызовов и все от одного и того же человека. Дьявол меня раздери! Стюард Пивински – редактор дебильной городской газеты, в которой я работаю внештатным сотрудником.

   Чёрт! Чёрт! Я же не отправил ему новую статью! Он же мне не заплатит за этот месяц. Мать твою! И что я буду делать? Я больше ничего не умею. Как же всё достало!

   Гребаная депрессия! Чёртов творческий кризис! Будь проклят ублюдок Маккивер, которому я плачу по десять кровных баксов за приём. Будь прокляты все его методы перезагрузки сознания. Он виноват во всём! Не психоаналитик, а потрошитель мозгов. Хотя... Всё-таки это я придурок! Писал бы тупые статейки о неудачниках и не лез куда не следует. Мой предел – писака в жёлтой газетёнке, ведущий колонку на полсотни слов. Такие печатают на предпоследней странице, в промежутках между рекламными объявлениями.

   Телефон вновь завибрировал, обрывая поток мыслей.

   – Да, – прохрипел я, присаживаясь на подлокотник.

   – А вот и наш неуловимый писака нашёлся! – послышался визгливый голос, пробуждающий желание ударить в лицо его владельца. – Это Стюард Пивински, если вдруг подзабыл. Твой работодатель. Где статья, хренов ублюдок? Сегодня уже пятница. Надеюсь, ты её написал?

   Сам ты ублюдок. Чтоб тебя разорвало! Ещё в воскресенье всё сделал.

   – Да, – выдавил я, не выражая эмоций.

   – Тогда почему я не вижу её в своём электронном ящике?! – заорал он так, что пришлось подальше отставить от уха трубку. – Мне нужна статья к пяти часам.

   – Да...

   – Что значит «да», мать твою?! Ты другие слова вообще знаешь? Опять нажрался так, что язык не шевелится?!

   – Стюард, статья о сексуальных похождениях мэра готова, через десять минут долетит до тебя. Она произведёт эффект разорвавшейся бомбы. Я тебе ещё и фотку бонусом добавлю. Заметь, бесплатно, – превозмогая боль в саднящем горле, процедил я.

   – Замечательно! Просто замечательно, если это так, Кристофер, – довольно протянул шеф и, выдержав паузу, добавил: – Делаю тебе последнее китайское предупреждение, но...

   Чёрт, как же я ненавидел, когда меня называли этим именем, ещё с детства! Аж до мурашек. Больше нравилось привычное Крис. Он ведь специально так меня назвал, чтобы из себя вывести.

   – ...если такое ещё раз повторится – вылетишь на улицу к чертям собачьим. Даже несмотря на то, что я обещал твоей покойной матушке присматривать за тобой. Ты меня понял?

   – Да понял я, понял!

   – И знаешь что ещё... Дам тебе совет. Завязывай бухать по-чёрному, пойло до добра не доведёт. Закончишь как отец.

   – Приму к сведению, дядя. До встречи! – произнёс я и сразу же нажал на кнопку завершения звонка. Продолжать разговор не хотелось – наши семейные взаимоотношения тёплыми не назовёшь.

   Если Стюард думал зацепить меня упоминанием о семье, то своего добился. Чувствовал я себя паршиво, будто макнули с головой в чан с дерьмом. Я ведь не всегда так жил. У меня были дом, нормальная работа, любящая семья, – думал я, погружаясь ещё глубже в слои памяти...

Парк аттракционов «Шесть флагов», Джексон, Нью-Джерси, 11 июня 2016 года

   Тогда мы жили в Боро Куйнс, в шикарном двухэтажном особняке: родители, я и сестра Марта, которая была младше меня на двенадцать лет. Свежий воздух, природа, красота! Не то что в апартаментах Гринвич-Виллидже на Манхэттене, пустующих с того времени, как я закончил университет. Родители неплохо зарабатывали. Отец – финансист, биржевой игрок. Мать – знаменитая театральная актриса. Мне только исполнилось двадцать шесть. Молодой, подающий надежды писатель, работающий помощником редактора в одном из престижных издательств.

   Только вчера мне вручили литературную премию «Дебют года» за короткий рассказ о птенце, боявшемся летать и умершем в гнезде от старости. Я стал лучшим из лучших! Это был самый радостный момент в жизни!

   Родители решили отпраздновать успех и субботним утром вся наша семья отправилась отдохнуть в «Шесть флагов – Великое приключение». Каких-то пару часов, и мы добрались на автомобиле до Джексона, почти не застревая в пробках.

   В парке развлечений мы весело проводили время: катались, гуляли, шутили, дурачились, фотографировались, ели мороженое и сладкую вату. Что ещё нужно для счастья? Мы с сестрой немного отстали и потерялись в толпе. После недолгих, но безрезультатных поисков вышли к огромной деревянной горке – аттракциону «Эль Торо». Я предложил ей прокатиться, пощекотать нервы, но, услышав мои слова, она почему-то побледнела, точно встревожилась не на шутку.

   Марта бессвязно бормотала о какой-то новой книге, которую сегодня утром отправила мне, хотя на электронную почту ничего не приходило. О нехорошем предчувствии, сковывающем тело, словно толстая корка льда. Будто она уже не раз попадала в будущее во снах и всё записывала. Что я должен убедиться сам и обязательно прочитать её роман, когда буду к этому готов – она не врёт. Марта взахлёб пересказывала о несчастном случае, странном стечении обстоятельств и о подробностях собственной смерти. Сестра утверждала, что видела, как она погибнет при крушении скоростного поезда из-за проклятия красного быка. Говорила о том, что только сейчас она поняла – это же всего лишь образы и всё может произойти совсем по-другому. Аттракцион – та же железная дорога, и не к добру она называется «Эль Торо». И умывшись сегодня кровью своих жертв, бык станет красным...

   Но я не слушал Марту, лишь втихомолку посмеивался над её надуманными страхами. В то время я вообще никого не слушал, кроме себя, но зато умел убеждать в своей правоте кого угодно. Я не воспринимал слова Марты всерьёз, ведь считал, что она просто струсила.

   Через пять минут мы уже сидели в тележке железной дороги, проскочив без очереди по платиновым браслетам. Отмашка на старт, и мы помчались по извилистым путям и мёртвым петлям аттракциона. Я смотрел на неё и наблюдал за тем, как развеваются длинные чёрные волосы под напором ветра. Расширяются зрачки в её сине-серых глазах. Покрываются румянцем щёки. Чувствовал, как она всё сильнее сжимает мне руку до боли, но не останавливал. Лишь улыбался от удовольствия. Как оказалось, зря...

   Марта не вернулась на землю живой – она умерла от страха.

   Крики. Толпа народа. Суета.

   Напуганные операторы аттракционов и спасатели, пытающиеся её реанимировать.

   Я впал в ступор. Лишь стоял и смотрел. У меня был шок. Я ничем бы не смог ей помочь. Так и врачи сказали после вскрытия – всему виной редкая врожденная патология сердца.

   Чёрт! Зачем я ищу оправдания? Я-то ведь знаю правду о том, кто на самом деле виновен в её смерти. Лучше бы я умер вместе с ней. Бедная Марта, она меня никогда не простит. И я себя не прощу.

   Мать наглоталась сильнодействующего снотворного на девятый день после похорон сестры, и спасти её тоже не смогли. Несчастный случай, неправильно рассчитала дозу. Папа продержался дольше – погиб через пару месяцев, угодив в серьёзную аварию на автостраде. По заключению судмедэкспертов, был в стельку пьян, хотя я думал, что отец вообще не употребляет спиртного. В отличие от меня, внешне он хорошо держался.

   Дома, квартиры, машины. Всё забрали за долги. Отец много задолжал серьёзным людям. Меня они не тронули, хотя лучше бы пристрелили, как собаку.

   Какая же я бесчувственная скотина! Ни одной, даже крошечной слезинки. Ни на похоронах. Ни там, в парке, когда умирала Марта. Равнодушная тварь!

   С работы уволили – слишком долго заливал горе. Спустя пять лет скитаний по злачным местам, о которых лучше не вспоминать, добрался до Детройта и нашёл дядю. Всё, что осталось от прежней жизни, – потёртый ноутбук «Эйсер», который храню, как память о Марте. Она подарила его в день моего триумфа, закончившегося кошмаром.

   Я бы всё отдал, чтобы тот день никогда не случился. Но в жизни так не бывает.

 

Детройт, штат Мичиган, 11 июня 2021 года

 

   В голове, словно что-то переключилось, и я возвратился к воспоминаниям о событиях, которые произошли уже после разговора со Стюардом.

   Закончив беседу, я положил телефон в карман, подошёл к столу и опустился на колени. Подтащить стокилограммовую покрышку я бы в таком состоянии не смог. В одной из бумажных коробок увидел заплесневевший кусок пиццы, схватил и тут же с жадностью затолкал в рот.

   Займусь отправкой письма, – решил я, бросая взгляд на выключенный экран ноутбука.

   Ужас! Я чуть не испугался, сам себя не узнал. Чудовище! Лицо распухло до невероятных размеров, под глазами свисающие мешки, длинные слипшиеся волосы торчат из башки, словно сталагмиты. Ещё и борода отросла, как у террориста. С досады я с силой ткнул пальцем по кнопке питания «Эйсера» и ушёл в себя на время загрузки «Окон». Бесит! Выгляжу хуже бездомного! Ненавижу...

   – Как же я себя ненавижу! – с яростью выкрикнул я и тут же заткнулся. Только эхо ещё долго блуждало по помещениям, издеваясь надо мной: «Вижу... Вижу... Вижу...»

   Пальцы застучали по клавиатуре. Несколько минут – и мой труд помчался по паутине цифровых сетей. Через доли секунды файл статьи уже попадёт в почту Пивински. Не сомневаюсь, что Стюард будет доволен. Писать гадости у меня всегда получалось отменно. Чего не скажешь о романах. Почти два десятка отказов от лучших издательств Америки. Ни одной положительной рецензии. Даже дядя отказался читать, как он сам выразился, это унылое говно, недостойное его времени. Я чемпион среди лузеров!

   Да плевать я хотел на всех. Лучше посмотрю, что вчера наваял. Помню, что, до того как окончательно нырнуть в стакан, переписывал последнюю главу.

   Пара кликов по тачпаду, и файл раскинулся в полный экран, вот только то, что я увидел, мне совершенно не понравилось. Не может этого быть! Ни одного слова в тексте. Сплошной набор букв и цифр, без абзацев и строк. Меня раздирала на части злость. Кипела и бурлила, будто вода в гейзере.

   Да я смотрю – ты гений! Думаешь, кто-нибудь возьмёт эту зашифрованную ересь алкоголика? Может, не будут смотреть – на слово поверят?! Я схватил с пола пустую бутылку и швырнул в окно. На одно стекло стало меньше, но легче не стало. Замах – и кулак с треском впечатался в пластмассовые кнопки клавиатуры.

   Стоп! Ничего не понимаю. На экране теперь возник другой, нормальный текст, а не абракадабра. Я прочитал первые строки, перемотал на середину текста и выхватил ещё парочку абзацев. Закрыл файл и тут же его безвозвратно удалил. Чуда не произошло. Стабильность – мой конёк. Двадцать страниц бредового текста в топку. Обидно, досадно, ну ладно.

   Я осмотрелся в поисках спасительного лекарства от бездарности и вскоре его даже обнаружил. Сердце учащённо забилось – одну из бутылей я оприходовать не успел. Трясущейся рукой потянулся к початой литрушке дешёвого вискаря и с третьей попытки схватил её за горлышко. Подтащил поближе к ноге и открутил крышку. Поднёс пойло к губам, закрыл веки, запрокинул бутылку... Но так и не глотнул. Раздалось звуковое оповещение из динамика ноутбука – на почту пришло входящее письмо.

   Может, Пивински ответил? Или вдруг вернулось из-за ошибки? Только этого мне не хватало. Поставил бутылку на стол и тут же открыл страницу почтового ящика.

   – Не может быть! – закричал я, на всякий случай протирая глаза.

   Что за дебильные шутки? Сообщение от... сестры. Как? Из прошлого? Сбой почтового сервера? Когда-то слышал, что такое иногда происходит. Или Марта выставила отложенную отправку письма? Но для чего?

   Мать твою!

   Только теперь я понял, какой датой она его отправила. Как я мог! Забыл, бездушный ублюдок! Сегодня же годовщина смерти Марты, ровно пять лет, как она умерла. На душе стало ещё дрянней, будто в чан с экскрементами меня не просто макнули, а оставили в нём, чтобы я захлебнулся.

   Дрожащей рукой нажал по тачпаду, открыл письмо и несколько раз подряд перечитал её послание. Ничего необычного, просьба прочитать и озвучить мнение. Раньше Марта часто отправляла творения на пробу, но я никогда не относился к ним серьёзно, в лучшем случае пробегался по диагонали и всегда выносил вердикт – что-то не так, доработай или вообще перепиши. Произведения сестры казались мне по-детски наивными и уж никак не гениальными. Воспринимать её труд по-другому мешала корона Всевластия, ведь тогда я считал себя одним из лучших молодых писателей. Как же я ошибался... Но жизнь расставила всё по местам.

   Выполняя последнюю просьбу Марты, я щёлкнул по вложенному файлу с именем «9/11_NULL» и дождался его открытия.

   Глава первая. Танцы на костях

   Красная стрелка безжалостно отсчитывала секунду за секундой, подкрадываясь к заветной цели. Последний щелчок, и она начала новый круг. На часах восемь часов сорок шесть минут. Наступила гробовая тишина. Теперь я слышал стук сердца. Не только собственного, но и людей, стоящих рядом со мной в толпе у Национального мемориала «11 сентября». В один момент по всей необъятной стране остановились конвейеры промышленных предприятий, заглохли автомобили, умолкли телевизоры и радиоприёмники, стихла людская речь. Каждый американец считал своим долгом почтить память жертв, погибших двадцать лет назад в результате террористических актов. Сегодня мы стали единым целым, хотя бы шестьдесят секунд.

   Мы не можем изменить прошлое, но благодаря настоящему мы можем исправить будущее...

   Глаза побежали по незнакомому тексту, выхватывая буквы и соединяя их в слова. Затем в предложения и целые абзацы. Я проглатывал страницу за страницей и не мог остановиться. Теперь реальность ограничивалась лишь рамкой мерцающего экрана. Меня совершенно не волновало то, что происходило вокруг. Я жил там, в книге. Полное погружение. Видел, слышал, обонял, ощущал вкус и осязал вымышленный мир. Чувствовал то же, что и его герои. Радовался, грустил, смеялся, плакал и злился вместе с ними. Надеялся, влюблялся, обретал счастье и умирал. Время для меня не существовало. Я забыл о еде, питье и сне. Марта написала феноменальный роман!

   Странное наваждение отпустило лишь тогда, когда взгляд запнулся о слово «конец». За окном брезжил кроваво-красный рассвет, заливая небо устрашающим пятном. Утро нового дня, начало другой жизни. Больше никакого алкоголя!

   Я неподвижно сидел в тишине, не моргая, и переваривал прочитанное. Вспомнил про сбывшееся пророчество Марты, которое лишь отдалённо напоминало случившееся в романе. Вся семья Джошуа, так звали главного героя, погибла при крушении скоростного поезда, столкнувшегося с товарняком. Весьма кровавое зрелище, не для слабонервных. Родители и старшая сестра Августина ехали на заключительный матч регулярного сезона «Чикаго Буллз – Нью-Йорк Никс». Мне хотелось вырезать отвратительный эпизод, но я не мог, без этой трагедии Джошуа не изменился бы и не получил бы из-за нервного срыва ужасный дар – предвидеть будущее. А, вернее, смерть людей, судьба которых была ему небезразлична.

   Я мысленно ещё раз пробежался по злоключениям Джошуа, плавно вернулся к финалу и ещё раз нахмурился. Такого печального конца для главного героя не ожидал даже я, со всем своим опытом и скепсисом.

   Неужели?.. Неужели она это написала? Не может быть! Не-воз-мож-но! Разрази меня гром! Невозможно ребёнку в четырнадцать лет написать такой роман, который способен вывернуть душу наизнанку. Мистика... Провидение Господне? Происки дьявола? Да насрать! Немного отредактировать, чуть-чуть подправить стилистику и переписать концовку. Всё! А-а-а! Я...

   – Я стану знаменитым!! – выкрикнул я, не испытывая никаких угрызений совести по поводу авторства.

 

Боро Манхэттен, Нью-Йорк, 11 сентября 2021 года

   Раздался громкий хлопок, словно кто-то уронил что-то тяжёлое. Я вынырнул из воспоминаний и обернулся на шум. Просторный и светлый кабинет с высоченными потолками. На белоснежных стенах развешано бесчисленное количество рамок в золотой оправе – целая галерея. В них виднелись обложки книг и глянцевых журналов, благодарственные письма, грамоты, дипломы, награды за достижения в области литературы. В центре помещения – круглый стол для переговоров в стиле хай-тёк, сверкающий в солнечных лучах серебристо-металлическим блеском. Вокруг него расставлена дюжина чёрных офисных кресел со вставками из красного дерева. Выглядели они весьма солидно и внушительно, но вместе с тем элегантно. На столешнице лежала книга. И она мне знакома – это роман «9/11_NULL». Видимо, несколько секунд назад брякнулся о стол мой выстраданный труд.

   В одном из кресел расположился полноватый мужчина, закинув на стол скрещённые ноги в идеально чистых туфлях. Он был немолод, не меньше семидесяти. Мешки под глазами, придающие сосредоточенному лицу усталый и болезненный вид. Спущенные на край носа очки в чёрной прямоугольной оправе с толстыми линзами. Дряблый второй подбородок, глубокие морщины на лбу, голова покрыта сединой. Вот только выразительные карие глаза оставались по-прежнему ясными.

   Ещё одна важная деталь – для этого места он был необычно одет, можно даже сказать, странно. Ничего общего со спецодеждой офисных сотрудников-клонов, расплодившихся в нью-йоркских небоскрёбах. Ни костюма, ни галстука. Лимонная рубашка с короткими рукавами, с расстёгнутым воротом, и оливкового цвета летние брюки. Складывалось впечатление, что сегодня с утра мужчина собирался погулять по парку, а не идти на работу. Хотя он может себе позволить приходить сюда в чём угодно.

   Его жизненное кредо: быть всегда и везде первым. Потрясающая, неподходящая под стандарты общества личность. Надменный, своенравный, злопамятный, неуступчивый, порою даже деспотичный, и одновременно с этим добродушный, обаятельный, неунывающий. А, главное, не просто талантливый, профессионал своего дела. Нет, я не умел читать мысли и составлять психологические портреты сугубо по внешности – прежде чем к нему заявиться, мне хватило ума досконально проштудировать его биографию. Он нечасто приглашает авторов в свой кабинет, скорее это даже исключение из правил.

   Сегодня мне посчастливилось встретиться с величайшим человеком нашего времени. Мужчина в кресле – Дэвид Фридлэнд. Основатель, владелец и главный редактор известного во всём мире нью-йоркского издательства «Корпорация Фридлэнда». Признанный бог литературы. Властелин писательских душ, способный росчерком пера наполнить крылья мастеров слова попутным ветром и поднять до небес или срезать эти самые крылья под корень.

   Фридлэнд заметил мой пристальный взгляд и разорвал тишину громогласным басом:

   – Ну, что я могу сказать, Кристофер. С прискорбием вынужден сообщить тебе... – Дэвид сделал жутко длинную паузу, но вскоре продолжил: – люди, которые сказали, что ты написал отличный роман, ошиблись. И старина Маккейн, и пустозвон Сведенборг, и даже твой дядя Пивински.

   Сердце ушло в пятки и затихло. Меня мутило, я еле устоял на ногах. На душе стало так хреново, что хотелось пробить головой бронированное стекло и сигануть вниз. Ничего не понимаю. Вроде бы агент говорил, что продажи на высоте. Неужели врал? А я поверил в то, что могу выбраться из болота и стать знаменитым. Идиот!

   – Извини, но я не умею льстить. Я всегда говорю правду, даже если эта правда делает людям больно.

   В этот раз Дэвид умолк секунды на три, хотя и они показались вечностью. Он убрал ноги со стола, поправил ворот рубашки и уселся в кресло подобающим образом.

   – Ты создал умопомрачительно-гениальное произведение. Бестселлер, – произнёс Фридлэнд, и его губы растянулись в добродушно-хитрой, как у ребёнка, улыбке, открывающей ровный ряд белых зубов. – Молодец! Завидую белой завистью. Первый тираж разошёлся через три дня после начала продаж в понедельник. Потрясающая статистика!

   Перед глазами всё поплыло. Я никак не мог поверить в услышанное. Так не бывает. Меня похвалил великий и ужасный Фридлэнд?! Невероятно!

   – Вижу, что ошарашил тебя. На это я рассчитывал! Присаживайся, – указав на кресло рядом с собой, сказал он. – Нам есть, что обсудить, ведь мы не ограничимся одной книгой, запустим серию.

   На одеревеневших ногах я добрался до кресла и присел на край, не откидываясь на спинку. В голове – полный сумбур, как будто нечто подняло меня за ногу и пару раз с усердием встряхнуло, поменяв внутренние органы местами.

   – Может, стаканчик виски? Это приведёт тебя в порядок.

   – Спасибо, мистер Фридлэнд. С некоторых пор я не пью. Из моральных соображений.

   – Как скажешь, Кристофер. А я бы из моральных соображений выпил. Но боюсь, что загнанная печень этого не оценит. Свою цистерну виски я уже выпил, а преставиться раньше времени не хочу. У меня ещё слишком много дел в жизни. Впрочем, хватит разглагольствовать, перейдём к сути.

   Фридлэнд встал с кресла и неспешно зашагал вокруг стола.

   – Давно я не получал удовольствия от чтения прозы. Даже слишком давно, – бормотал редактор. – Неповторимо. Свежо. Оригинально. Понравилось всё: своеобразный стиль, прекрасный язык, глубокий смысл, спрятанный в произведении. Понимаешь, читая книгу, а я нечасто это делаю, прожил целую жизнь вместе с героем. Это было настолько сильно и эмоционально! Даже такой чёрствый человек, как я, подумывал пустить скупую слезу. Мне кажется, что ты выложился на все сто.