Текст книги "Чтение на каждый день Великого поста"
Автор книги: Дмитрий Дементьев
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Вторник 6-й седмицы Великого Поста
Не судите, да не судимы будете.
Мф. 7, 1
Мытарь и фарисей
Каковы люди на самом деле – никому, кроме Бога, не известно; вернее, что они нечто зыбкое, пластичное, и мы формируем сами, часто по случайному признаку, воображаемую схематическую фигуру и потом сами же или восхищаемся ею, или поносим ее.
Надо отказаться от этой точки зрения, что в человечестве есть два враждебных стана, две породы людей – праведные и грешные, предназначенные блаженству и обреченные гибели. Этого нет.
Мы все грешны, все поражены грехом, и за всех нас пострадал Господь. Ему дороги одинаково все, и поэтому Ему принадлежит окончательный суд. Вот почему непосредственно за словами Христа о любви идут слова об осуждении: не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1).
Не судите – и вам легче будет тогда полюбить всякого, не судите – и у вас не будет врагов. Смотрите на «врагов» как на больных одной с вами болезнью, как на погибающих; оставьте точку зрения личного суда и станьте на точку зрения Божьего дела в мире…
Осуждением занята вся наша жизнь. Мы не щадим чужого имени, мы легкомысленно, часто даже без злобы, осуждаем и клевещем, почти уже по привычке. Как осенние листья шуршат и падают, и гниют, отравляя воздух, так и осуждения разрушают всякое дело, создают обстановку недоверия и злобы, губят наши души. Признак недолжного суда – страстность, злобность, безлюбовность от снисходительства к себе, непризнания своей греховности и требовательности к другим.
Осуждение отпадает, если мы вспомним бесконечную нашу задолженность перед Богом. Наше немилосердие, неумолимость, беспощадность к людям заграждают пути Божьего к нам милосердия, отдаляют нас от Бога. Мудрость жизни, в том числе христианской – не быть требовательным к людям.
Схема отношений к людям часто бывает такова: человек очень нравится, искренно идеализируешь его, не видишь ничего плохого. А вдруг прорвется человек в чем-либо, солжет, расхвастается, струсит… И вот делаешь переоценку, перечеркиваешь все, что видел раньше (и что все-таки продолжает существовать), и выкидываешь человека из своего сердца.
Это неправильный и грешный способ отношения к людям. В основе такого обращения с людьми лежат две неосознанные мысли:
1) я – вне греха;
2) и человек, которого я полюбил, тоже безгрешен.
Как же иначе объяснить и резкое осуждение других, и удивление, когда хороший, добрый, благочестивый человек согрешит!
А между тем норма отношения к нашим ближним – прощать без конца, так как мы сами бесконечно нуждаемся в прощении. Главное – не забывать, что доброе, что мы ценим – оно остается, а грех всегда тоже был, только его не замечали.
Будем же снисходительнее, любовнее друг ко другу: всем нам так нужна взаимная помощь и любовь, и все наши трудности и горести так ничтожны перед лицом вечности.
Из дневника священника Александра Ельчанинова
Об осуждении
Не смотри на чужие грехи, а смотри на свои злые дела; ибо не за первые будешь судим, но за себя непременно дашь ответ.
Святитель Димитрий Ростовский
Не осуждай блудника, хотя ты и целомудрен, потому что и сам ты, как он, преступишь закон, если осудишь его. Ибо Сказавший не прелюбы сотвори (Мф. 5, 27), сказал также: не суди (Мф. 7, 1).
Древний Патерик
Не пренебрегай грешными за недостатки их, чтобы самому не быть искушенным в том же, в чем искусились они.
Преподобный Исаак Сирин
Не осмеивай и не осуждай впадшего в искушение, но чаще молись, чтобы самому не впасть в искушение.
Преподобный Ефрем Сирин
Когда что худое в ближнем твоем увидишь или услышишь, то запечатлей уста твои молчанием, а о нем воздохни ко Господу, да исправит его; и о себе молись, чтобы в такой же порок не впасть, потому что всякому падению подлежим как немощные.
Святитель Тихон Задонский
Хотя бы ты и своими очами увидел согрешающего, не осуждай; ибо часто и они обманываются.
Преподобный Иоанн Лествичник
Не осуждай ближнего: тебе грех его известен, а покаяние неизвестно.
Преподобный авва Дорофей
Вразуми согрешающего, но не осуждай падающего: ибо последнее есть дело злоречивого, а первое – желающего исправить.
Преподобный Нил Синайский
Осуждать – значит губить свою душу
Услышав, что некоторые злословят ближних, я запретил им; делатели же сего зла в извинение отвечали, что они делают это из любви и попечения о злословимом. Но я сказал им: «Оставьте такую любовь, чтобы не оказалось ложным сказанное: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс. 100, 5)». Если ты истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а молись о нем втайне; ибо сей образ любви приятен Богу. Станешь остерегаться осуждать согрешающих, если всегда будешь помнить, что Иуда был в соборе учеников Христовых, а разбойник – в числе убийц; но в одно мгновение произошла с ними чудная перемена.
Кто хочет победить духа злословия, тот пусть приписывает вину не согрешающему, но подущающему его бесу. Ибо никто не желает грешить против Бога, хотя каждый из нас согрешает не по принуждению.
Видел я согрешившего явно, но втайне покаявшегося; и тот, которого я осудил как блудника, был уже целомудрен у Бога, умилостивив Его чистосердечным обращением.
Никогда не стыдись того, кто перед тобою злословит ближнего, но лучше скажи ему: «Перестань, брат, я ежедневно впадаю в лютейшие грехи – и как могу его осуждать?» Ты сделаешь, таким образом, два добра и одним пластырем исцелишь себя и ближнего. Это один из самых кратких путей к получению прощения грехов, то есть чтобы никого не осуждать. Ибо сказано: не судите, и не судят вам (Лк. 6, 37).
Как огонь противен воде, так и кающемуся несродно судить. Если бы ты увидел кого-либо согрешающим даже при самом исходе души из тела, то и тогда не осуждай его; ибо суд Божий неизвестен людям. Некоторые явно впадали в великие согрешения, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, обманулись, гоняясь за дымом и не видя солнца.
Послушайте меня, послушайте, злые судии чужих деяний: если истинно то, как, в самом деле, истинно, что каким судом судите, таким будете судимы (Мф. 7, 2), то, конечно, за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает.
Скорые и строгие судии прегрешений ближнего потому имеют недуг сей страсти, что не имеют совершенной и постоянной памяти и попечения о своих согрешениях. Ибо если человек в точности, без покрывала самолюбия, увидел бы свои злые дела, то ни о чем другом, относящемся к земной жизни, не стал бы уже заботиться, помышляя, что на оплакивание и самого себя не достанет ему времени, хотя бы он и сто лет прожил и хотя бы увидел истекающим из очей своих целый Иордан слез. Я наблюдал за плачем истинного покаяния – и не нашел в нем и следа злословия и осуждения.
Человекоубийцы бесы побуждают нас или согрешить, или, когда не грешим, осуждать согрешающих, чтобы вторым осквернить первое.
Знай, что и это признак памятозлобного и завистливого человека, если он легко, с удовольствием порицает учение, дела и добродетели ближнего, будучи одержим духом ненависти.
Видал я таких людей, которые тайно и скрытно соделывали тяжкие согрешения, а между тем, считая себя лучшими других, безжалостно нападали на тех, которые увлекались в легкие, но явные проступки.
Судить – значит бесстыдно похищать сан Божий; а осуждать – значит погублять свою душу.
Как возношение и без другой страсти сильно погубить человека, так и осуждение, одно само по себе, может нас погубить совершенно; ибо и фарисей оный за сие осужден был.
Как добрый виноградарь вкушает только зрелые ягоды, а кислые оставляет, так и благоразумный и рассудительный ум тщательно замечает добродетели, какие в ком-либо узрит; безумный же человек отыскивает пороки и недостатки. О нем-то сказано: испыташа беззаконие, исчезоша испытающии испытания (Пс. 63, 7).
Преподобный Иоанн Лествичник
Среда 6-й седмицы Великого Поста
Кто незлобив, тот совершен и богоподобен.
Преподобный Антоний Великий
Какое жалкое состояние – платить ненавистью за ненависть и обидою за обиду. Что если враг сильнее тебя? К чему тогда послужит твоя любомстительность? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимного падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе, – разве менее страшны тайные ковы, нежели открытое нападение? А терзающие заботы, а ухищрения, а замыслы, а предприятия, обращающиеся на собственный вред, а мучительные мысли даже о невозможной удаче своей и еще мучительнейшие об удаче противника, а, наконец, самые удачи, сопровождаемые самыми великими угрызениями совести, а иногда всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний для сердца ненавидящего, – оно есть ад на земле, пламя геенское.
Святитель Филарет Московский
О незлобии
Никогда не допускай слабости, чтоб у тебя срывалось что с языка или прорывалось движение, показывающее, что у тебя на душе есть некая неурядица… Это всегда унижает и показывает, что ты не умеешь владеть собою.
Святитель Феофан Затворник
Кто незлобив, тот совершен и богоподобен, он исполнен радования и есть покоище Духа Божия. Как огонь сожигает большие леса, когда пренебрежешь о нем, так злоба, если допустишь ее в сердце, погубит душу твою и тело твое осквернит, и много принесет тебе неправых помышлений, возбудит брани, раздоры, молвы, зависть, ненависть и подобные злые страсти, отягчающие самое тело и причиняющие ему болезни. Поспешите стяжать незлобие и простосердечие святых, чтобы Господь наш Иисус Христос принял вас к Себе и каждый из вас мог с радостью сказать: мене же за незлобие приял, и утвердил мя еси пред Тобою в век (Пс. 40, 13).
Преподобный Антоний Великий
Как скоро обида разжигает твое сердце, вспомяни о Христе и о Его язвах, рассуди, что претерпеваемое тобою весьма маловажно в сравнении со страданиями Владыки: и тогда, как водою, угасишь свою скорбь.
Святитель Григорий Богослов
Не говори: «Отомщу врагу» – есть у нас Праведный Судия на Небе.
Преподобный Нил Синайский
Будем снисходительны к своим врагам, чтобы и нам таким же обрести Бога в отношении нас.
Святитель Иоанн Златоуст
Молиться надо и за врагов: они большею частью сами не видят, что творят, да они даже благодетели наши: нападками своими укрепляют нас в добродетели, смиряют дух наш на земли, а на Небеси соплетают нам венцы райские.
Преподобный Феофил Киево-Печерский
Как научиться незлобию
Без всепрощения, без искоренения злопамятства невозможен душевный покой! Потому что злоба производит в уме бурю помыслов против ближнего – бурю страстей, которая переворачивает все внутри нас, вырывает с корнем все доброе, разрушает почти до основания все ростки добродетелей. Мы и сами бываем не рады этой злосчастной буре, происходящей из обиды на ближнего. А если возникает эта буря – можем ли мы тогда совершать какие-либо благочестивые подвиги? Хотя бы подвиг воздержания в пище, хотя бы молитвенный подвиг, хотя бы вспомоществование ближним своим, хотя бы великодушие и смирение? Нет. Невозможен тогда никакой подвиг, потому что буря злобы в нашем сердце будет отметать вон все наши благие намерения, и никакое добро не будет нам подвластно.
Таков закон греха, и особенно греха злопамятства, раздражения.
Вот почему великие подвижники Христовой Церкви старались уничтожать даже малейшее проявление греха злобы. Потому что если дать простор его движению, то он, повторюсь, разрушит до основания все наше доброе устроение. Кроме того, преподобные отцы памятовали и заповеди Божии: Блаженны миротворцы, блаженны чистые сердцем, ибо они сынами Божиими нарекутся и Бога узрят. Чтили они и заповедь апостольскую: Да не зайдет солнце во гневе вашем. Вот почему они стремились искоренять грех злобы в самом его зародыше.
Мне хочется, чтобы эти благочестивые правила подвижников стали бы руководством и в нашей жизни. И если кто-либо из ближних причинит нам обиду – не допустим мы в своем сердце господствовать злобе! Помните, что в ином случае нашими слабостями сразу же воспользуется враг человеческого рода. Он будет, несомненно, внушать нам, что обида слишком велика и непростительна; станет раздувать, как говорится, малое в большое, представлять из мухи слона.
Злоба же, войдя в сердце, не даст нам покоя ни днем, ни ночью, ни на молитве, ни на работе. Она будет точить наше сердце, да так сильно, что мы, как говорится, выбьемся совершенно из колеи.
Смотрите же, не давайте места диаволу! И если заметим в своем сердце обиду на ближнего, то поспешим к примирению, если только это возможно.
Бывает, правда, и так, что человек просит прощения, а обиженный не прощает. В таком случае, оставляя все на совести ближнего, станем очищать самих себя пред Богом и пред людьми.
Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский
Четверток 6-й седмицы Великого Поста
Добро падшего естества перемешано со злом.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Господь Вседержитель, мозаика (Константинополь, монастырь Хора, XIII в.)
Делатель правды человеческой исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения; он проповедует, трубит о себе, о делах своих, не обращая никакого внимания на воспрещение Господа (Мф. 6, 1-18); ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде: признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных. Напротив того, делатель евангельских заповедей всегда погружен в смирение: сличая с возвышенностью и чистотою всесвятых заповедей свое исполнение их, он постоянно признает это исполнение крайне недостаточным, недостойным Бога; он видит себя заслуживающим временных и вечных казней за согрешения свои, за не расторгнутое общение с сатаною, за падение, общее всем человекам, за свое собственное пребывание в падении, наконец, за самое недостаточное и часто превратное исполнение заповедей.
Придет ли к тебе какая благая мысль, остановись, никак не устремись к исполнению ее с опрометчивостью, необдуманно. Ощутишь ли в сердце какое благое влечение, остановись: не дерзай увлечься им. Справься с Евангелием. Рассмотри: согласны ли со всесвятым учением Господа благая мысль твоя и твое благое влечение сердечное. Вскоре усмотришь, что нет никакого согласия между евангельским добром и добром падшего человеческого естества. Добро падшего естества перемешано со злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда перемешивают ее с ядом. Хранись делать добро падшего естества! Делая это добро, разовьешь свое падение, разовьешь самомнение и гордость, достигнешь ближайшего сходства с демонами. Напротив того, делая евангельское добро, как истинный ученик Богочеловека, соделаешься подобным Богочеловеку.
Святитель Игнатий (Брянчанинов), т. 5
О познании самого себя
Предпочитать доброе изволение есть дело желающего; довершать же выбор доброго изволения – дело Божие. Для сего человек имеет нужду в Божией помощи. Будем же делать так, чтобы за появляющимся в нас добрым желанием следовали частые молитвы, с прошением не только оказать нам помощь, но и показать, благоугодно ли желание сие воле Божией или нет. Ибо не всякое доброе желание входит в сердце от Бога, но только то, которое полезно. Иногда человек желает доброго, но Бог не помогает ему; потому что иногда подобное сему желание входит и от диавола, не на пользу нам, а во вред, или потому что дело желаемое не в меру нам, так как мы еще не достигли соответствующего тому жития.
Преподобный Исаак Сирин
Невидимые, но подлинные грехи видеть иногда препятствуют человеку видимые, но мнимые добродетели.
Святитель Филарет, митрополит Московский
Всего легче обманывать самого себя и надмеваясь пустою славою, почитать себя чем‑то, будучи ничем.
Святитель Григорий Богослов
Старайся познать самого себя и тогда будешь много знать.
Святитель Тихон Задонский
Ты хочещь знать, сколько лучшим ты сделался? Испытай себя, сколько худшим ты чувствуешь себя. Чем светлее твой взор, тем яснее ты видишь славу Божию и свою греховность.
Святитель Григорий Богослов
Чем кто более невнимателен к себе, тем более почитает себя угодным Богу. Но кто старается очистить себя от страстей и беспорядочных действий, тот стыдится возвести очи свои на небо к Богу: ибо видит себя, что весьма далеко отстоит от Него.
Преподобный авва Исаия
Добро Евангельское и добро человеческое
Люди, не понимающие духовных основ того, что происходит в мире, судят о делах человеческих очень поверхностно: они разделяют деятельность человека на явно греховную, злую и на добрую, похвальную – только по самому внешнему ее проявлению, стараясь провести между той и другой некоторую приблизительную границу, пользуясь самыми расплывчатыми, неустойчивыми мерками добра и зла – по законам мира. Мир же сам в себе не имеет той истины, которая открыла бы ему настоящую цену вещей; только один закон дает ясное определение тому, что есть грех, что есть благо, что есть что, – это закон Евангельский. Законы мира сего иногда, в некоторых пунктах своих пытаются быть похожими на законы христианские, но это только по наружности; на самом же деле все там по другому.
Человек, после своего падения хотя весь и поработился греху, стал уродливым, больным, озлобленным, но некоторые задатки естественного добра, вложенные при сотворении в него Создателем, еще сохранились, хотя и не имеют уже чистоты и святости, но растворены ядом греха. На этих‑то жалких останках человек и стал строить свои учения о добром и нравственном, о любви и справедливости. Но такая оскверненная нечистотой «правда» человеческая не может научить его истинному добру, не может оживлять и исцелять душу, скорее вводит ее в великое заблуждение.
Люди неверующие тоже делают не мало красивых, будто даже похвальных дел, совершают многие добродетели, подвиги милосердия, любви, самопожертвования; иногда отдают жизнь свою ради ближнего своего, дают последний кусок хлеба голодному, помогают друг другу в беде, жертвуют свое имущество на разные добрые дела; встречаются удивительные, даже героические поступки, можно привести такие примеры, что многие будут тронуты ими до глубины души. И все эти проявления добра, если они не основаны на Евангелии, если они вырастают не из глубины верующей христианской души, то все это, столь похвальное, – нечисто, осквернено падением, не имеет пред Богом той ценности, которую приписывают ему люди. Эту важную истину многие никак не могут принять сегодня; услышав сказанное, многие недоумевают, обижаются, некоторые гневаются.
И правда, слышится странно: человек совершает высокий подвиг, жертвует жизнью ради ближнего, умирает ради того, чтоб другой мог счастливо жить, – и за душу такого героя можно сомневаться, что она спасена; ему может еще грозить ад? Разве такой поступок не омывает всех грехов человека? Звучит как будто жестоко. Но посмотрим с другой стороны: если этот герой не ради Христа, не по учению Евангелия, не из веры христианской почерпнул силы в подвиге, если не Христовой силой совершилось это самопожертвование, не во имя Божие, то тогда выходило бы, что и без веры, и без Христова искупления человек может спастись; значило бы, что в самом падшем человеке сохранилась та сила и чистота, которые достаточны для его оживления, для того, чтоб ему самому вырваться из цепей греха. Тогда зачем понадобилась страшная Жертва Голгофская, зачем учение Христово, Евангелие, Церковь? Зачем Таинства, молитвы, посты, подвиги христианские? Тогда было бы достаточно только одного желания нашего и усилия воли, даже и вера не нужна… Как же это?
Дело в том, что совершать добрые дела, прекрасные дела, похвальные дела и дела веры – не одно и тоже! Дела добрые, совершаемые без веры, без Бога, посвящены миру сему, от мира сего они и получают плату: славу, честь, почет. Славы вечной, небесной они чужды. А дела веры имеют внутреннее посвящение Богу, творятся молитвой, с обращением к Богу, сколько возможно сокровеннее, чтоб ведал один Бог; такие дела имеют меньше впечатления внешнего, зато принимает их Господь, воздает за них славу в будущей жизни.
И вообще не правильно считать спасение души и наследие Царствия Небесного прямо зависящими от наших добрых дел. Бог милует человека и спасает не за его добрые дела, а за его верующее, сокрушенное и смирившееся сердце. Конечно, вера эта без дел быть не должна, да и не может, она обязательно воплотиться в конкретные дела, и дела эти будут непременно самые добрые и святые, так как этим делам учит верующего Сам Господь.
Поэтому‑то неправильно проповедовать людям абстрактное добро, учить их любить ближнего, быть милосердными, добрыми, не говоря при этом о том, что этого они никак не смогут сделать правильно, свято, богоугодно без учения Евангельского, без Церкви, без благодати Святого Духа, которую они могут получить только в храме через святые таинства. Если этого не говорить, то люди будут думать, что они могут, если захотят, сами прекрасно решить свои проблемы – без Церкви, без таинств, без благодати Святого Духа, без Христа.
В миру совершаются часто добрые поступки, но еще чаще злые. И грехи мира гораздо изощреннее и разнообразнее, чем благие дела в нем. Эти грехи так близко прикасаются к тому добру, что как бы и нет между ними противоречия. Один и тот же человек, который похваляем всеми за свои добрые дела, тут же совершает множество гадких дел, на которые никто не обращает внимания. Герой мира совершает какой‑либо удивительный самоотверженный поступок, а до и после него творит что‑либо самое подлое и низкое. Таковы добродетели мира сего: здесь любовь и ненависть рядом, здесь самопожертвование, геройство, милостыня, и тут же – эгоизм, себялюбие, высокомерие. На самом же деле и то и другое зиждется на пагубных страстях. Добро там как будто существует для того, чтоб оттенять и придавать большую сладость греху, обострять его вкус. Само это добро пьет корнями своими оскверненную воду, тайные гордые, тщеславные помыслы тут же заглушают всякое искреннее, несколько возвышенное стремление души.
В каждом деле важно заглянуть в глубь сердца, в тайники сокровенных наших помыслов. Всякое дело, прежде чем мы на него решимся, бывает взвешено и расценено внутренними нашими силами, там происходит что‑то вроде некоторого тайного совета: сердце говорит свои «за» и «против», ум – свои, чувства, плоть, наши страсти, привязанности, слабости – все здесь пытается вставить свое слово; и если на этом совете выносится суд справедливый, дело решается по Христовым законам, то оно будет совершаться во спасение души; если же будет допущено лукавствие в пользу какой‑либо страсти, с тайной мыслью напитать эту страсть, то совершаемое дело, какой бы внешне благолепный вид оно ни имело, принесет душе скорее вред, чем пользу. И любой маленький и едва заметный поступок, шаг – всегда сопровождаются внутри нас этим внутренним посвящением во чье‑то имя, совершаются ради земного или небесного, Божьего или человеческого. И часто само это посвящение имеет большее значение, чем совершаемое наружно дело, в нем‑то и заключается главная цена совершаемого пред Богом.
Архимандрит Лазарь (Абашидзе).«О тайных недугах души»
