Текст книги "Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине ХХ века"

Автор книги: Дмитрий Лихарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Молодой честолюбивый капитан I ранга поставил своей задачей сделать крейсер "Джуно" образцовым кораблем Средиземноморского флота и очень нервничал и раздражался по поводу любых промахов или нерадивости офицеров и матросов своей команды. Однако вскоре его настойчивость стала давать неплохие результаты: "Проклятый угольщик не мог пришвартоваться к нашему борту до 11 вечера. После того как его пришвартовали и все подготовили, мы начали погрузку в 11.30 и закончили в 1 час ночи. Матросы работали, как троянцы, перенося по 166 т угля в час, при норме 110т, тогда как за все предшествующие три года они ни разу не превысили показатель 64 т в час. Даже старший офицер улыбался, хотя поначалу он был страшно раздражен из-за того, что я сломал весь установленный им порядок и организовал все по-своему. Но цель оправдывает средства, и старикан зла на меня не держит. Мы поужинали сардинами с луком, почти как первые христиане, и добрались до постелей только к 2.30 ночи...".

Уже тогда Битти начал серьезно размышлять над многими проблемами военно-морской стратегии и тактики и о влиянии на них новых морских вооружений, прежде всего торпедного оружия и подводных лодок. При этом он всячески поощрял инициативу и самостоятельность суждений своих подчиненных. Он был, пожалуй, единственным командиром корабля на всем Средиземноморском флоте, который после очередных тренировок и маневров собирал своих офицеров на совещание и разбирал с ними имевшие место промахи либо удачные решения. Причем подчиненным предоставлялась полная свобода "иметь свое суждение". Такая "демократия" вызывала только хмурое неодобрение вышестоящего начальства.

После "Джуно" Битти совсем недолго прослужил на крейсере "Эррогант" и в октябре 1904 г. был назначен командиром "Суффолка". Броненосный крейсер "Суффолк" был новейшим кораблем, только что вступившим в состав флота. Он имел водоизмещение 9 800 т, был вооружен четырнадцатью 152-мм орудиями главного калибра и восемью 76-мм пушками. Главная силовая установка позволяла ему развивать скорость хода до 23 узлов.

Служба Битти на "Суффолке" совпала с периодом, когда командование Средиземноморского флота осуществлял адмирал лорд Чарльз Бересфорд, тот самый, который 20 лет назад подписал назначение Битти на "Александру". Наряду с Фишером он был одним из самых известных военных моряков Англии начала века. Как личность Бересфорд был, пожалуй, чересчур прямолинеен, импульсивен и подвержен влиянию со стороны некоторых морских офицеров из своего окружения.

Слабой стороной характера адмирала была любовь к показному блеску, стремление быть все время в центре внимания. Несмотря на аристократическое происхождение и титул лорда, Бересфорд не очень обременял себя какими-то моральными заповедями, и многие его поступки не давали повода называть его джентльменом. Тем не менее на флоте Бересфорд пользовался известным авторитетом и был очень популярен. Многие матросы и офицеры, служившие под его началом, отзывались о "Чарли Би" с симпатией и уважением. Громкую славу Бересфорду сделало участие в ряде сражений, в том числе в штурме Александрии, о чем уже упоминалось, а главное – активная самореклама.

К сожалению, уровень интеллекта и профессиональной подготовки этого адмирала-аристократа не мог соперничать с обаянием его личности. Как известно, Бересфорду удавалось совмещать военную службу с активной политической деятельностью. Он неоднократно избирался депутатом парламента. Нельзя сказать, что адмиралу сопутствовал большой успех на политическом поприще. Его публичные выступления были эмоциональны, и, на первый взгляд, он производил впечатление опытного оратора. Однако адмирал был слабоват по части аргументирования выдвигаемых им положений. Частенько он выступал просто не по существу.

Черчилль весьма едко высказался по поводу парламентской карьеры Бересфорда. Когда Бересфорд выступал в палате общин, Черчилль, по его словам, не мог отделаться от впечатления, что адмирал, идя к трибуне, не знал, о чем будет говорить; когда был на трибуне, не соображал, что говорит; когда возвращался на место, не отдавал себе отчета в том, что сказал. Известный журналист Джеймс Гарвин однажды назвал Бересфорда "самым большим из всех существующих воздушных шаров".

Как флотоводец и командир Бересфорд был неутомим. Он имел редкий дар управлять людьми и при необходимости выжимал из них все что можно. Бересфорд мог неплохо осуществлять судовождение и маневры большими соединениями кораблей, но как стратег он котировался невысоко. Тем не менее сторонники адмирала искренне верили, что из него получился бы лучший первый морской лорд, чем из Фишера.

Командование Средиземноморским флотом Бересфорд начал осуществлять в лучших традициях времен "чистки и надраивания". Лайонел Даусон, служивший позднее под началом Бересфорда уже в водах метрополии, впоследствии вспоминал: "Никогда в своей жизни я не видел более "флагманского" флагманского корабля... Все вертелось вокруг персоны адмирала, а церемония была возведена в абсолют... Главное воспоминание, которое моя память сохранила о тех днях, это бесконечные свистки, окрики, построения и постановки на вид". Флагманский корабль Бересфорда и подчиненный ему штаб Средиземноморского флота скорее напоминал двор феодального сеньора, окруженного верными вассалами, нежели командный состав крупного военно-морского соединения начала XX в.

Еще раз предоставим слово Л. Даусону: "Он (Бересфорд. – Д. Л.) блистал "великолепными манерами"! К команде корабля он обращался с такой торжественностью, как будто произносил речь в палате общин или на большом политическом митинге. Хорошо поставленным голосом он с расстановкой произносил: ''Команда моего флагманского корабля... Ваш корабль, капитан Пелли..". По мере того как он продолжал, интересно было наблюдать за восхищенными лицами матросов, которые с равным успехом воспринимали бы и лекцию о биноме Ньютона в его исполнении"!

Реджинальд Бэкон полагал, что окончательный разрыв между Фишером и Бересфордом произошел после того, как 4 декабря 1905 г. Фишеру было присвоено звание адмирала флота и тем самым его пребывание в Адмиралтействе продлилось еще на пять лет. Это окончательно разрушило все надежды Бересфорда на высший пост в военно-морской иерархии. Однако Бересфорд активно критиковал реформы Фишера и ранее. В сентябре 1905 г. Фишер жаловался: "... Этот вульгарный, хвастливый осел Бересфорд написал самую большую гадость, какую я только читал в своей жизни. Суть в том, что лорды Адмиралтейства – круглые идиоты, а Бересфорд – единственный человек, который что-то знает". Впоследствии конфликт между Фишером и Бересфордом выплеснулся далеко за пределы военно-морского ведомства, затопив страницы газет и трибуну парламента, практически расколов весь плавсостав на две враждебные группировки. Британский военный флот начала XX в. сотрясали чернильные залпы.

У Битти хватило благоразумия держаться в стороне от этих дрязг и не высказывать свое суждение в присутствии других офицеров. Хотя порядки, которые "Чарли Би" завел на Средиземноморском флоте, и в особенности нелюбовь адмирала к проявлению инициативы у подчиненных очень не нравились Битти. Но, несмотря ни на что, между ними всегда сохранялись прекрасные отношения. Возможно, потому, что оба были ирландского происхождения и страстно любили лошадей, собак и охоту. Причин для недовольства своим подчиненным у командующего Средиземноморским флотом также не было. Битти образцово выполнял свои служебные обязанности, и крейсер "Суффолк" по уровню боевой подготовки, несомненно, являлся одним из лучших кораблей эскадры.

22 февраля 1905 г., к неописуемой радости Битти, Этель произвела на свет мальчика, которого нарекли Дэвид Филд. Битти оказался нежным и любящим отцом, и новое назначение, которое последовало в конце 1905 г., пришлось очень кстати. На посту командира крейсера его сменил капитан I ранга Розин Уэстер-Уэмисс, а Битти отправился на берег. В Лондоне его ждала должность военно-морского советника при штабе армии. Теперь он получил возможность жить с семьей, чему был весьма рад.

Вместе с тем не следует думать, что служба Битти в качестве военно-морского эксперта при штабе армии была простой и необременительной. Она потребовала не только глубоких знаний в области морской стратегии и тактики, но и незаурядного такта, дипломатических способностей и умения лавировать, не попадаясь "под горячую руку" большому начальству. В "эру Фишера" отношения между флотом и армией складывались далеко не просто. Первый морской лорд был глубоко убежден, что безопасность метрополии и империи покоится главным образом на флоте. Армии он отводил только вспомогательную роль, рассматривая ее лишь в качестве силы, необходимой для участия в десантных операциях. Фишер стремился во что бы то ни стало добиться стабилизации военно-морского бюджета, даже в условиях сокращения расходов на оборону в целом.

В 1903 г. Фишер дал согласие работать в комиссии Реджинальда Эшера, которая должна была сформулировать концепцию военной реформы, намереваясь либо подчинить армию флоту, либо добиться контроля над распределением оборонного бюджета. Работа адмирала в комиссии Эшера вызвала сильное чувство недовольства и озлобления против него в армейских кругах. Стены Букингемского дворца стали свидетелями горячих дискуссий между Фишером и генералами, причем обе стороны не считали нужным подбирать выражения. Участие адмирала в данном мероприятии свелось главным образом к пропаганде и защите ультрамаринских идей, и в целом его конструктивный вклад в деятельность комиссии был весьма невелик. Во всяком случае, он не стоил той враждебности, которую Фишер возбудил к себе со стороны военных.

Но вернемся к событиям 1905 г. Марокканский кризис и перспективы военного сотрудничества с Францией вселили большой энтузиазм в представителей армейского руководства. После англо-бурской войны авторитет английской армии упал очень низко, и она часто подвергалась резкой критике и нападкам. Теперь армия вновь становилась нужна. Под предлогом помощи союзникам и подготовки к участию в войне на континенте можно было нажить политический капитал и главное – получить дополнительные субсидии. В это время у военного ведомства появился и свой реформатор, правда, в отличие от Фишера, человек гражданский – новый военный министр Ричард Холден.

Фишер, наблюдавший из своего "вороньего гнезда" в Адмиралтействе тяжбы по поводу размеров армейского бюджета, почему-то решил, что всякое увеличение отчислений на военное ведомство будет производиться за счет флота. В связи с этим первый морской лорд всячески противодействовал военным. "Каждый пенс, потраченный на армию, это пенс, отобранный у флота. Но миллионы армий будут бесполезны, если флот не будет сильным во всех отношениях!" К беспокойству, связанному с якобы имевшими место покушениями на флотский бюджет, примешивалась и личная неприязнь Фишера к Холдену, которого адмирал подозревал в честолюбивых устремлениях. Военного министра Фишер именовал не иначе как "скользкий Наполеон Б. Холден".

Нежелание Фишера сотрудничать с армией в деле стратегического планирования с особой наглядностью показали неофициальные англо-французские переговоры в декабре 1905 – январе 1906 гг., которые велись на уровне генеральных штабов. Целью переговоров была выработка плана совместных действий на случай войны Англии и Франции против Германии. Одним из самых больших энтузиастов совместного стратегического планирования был полковник Чарльз Ре-пингтон – активный участник переговоров. Репингтону хотелось сделать англо-французское стратегическое планирование всеобъемлющим, и он решил подключить к переговорам Адмиралтейство. Однако Фишер выступил категорически против активного участия английских войск на франко-германском фронте. Первый морской лорд предпочитал высадку сильного десанта на бельгийское побережье, если нейтралитет этой страны будет нарушен немцами, или захват посредством десантной операции Шлезвиг-Гольштейна. После встречи с французским военно-морским атташе капитаном I ранга Мерьером де Лостен-дом адмирал полностью отмежевался от переговоров, которые вели английские и французские военные. Он также запретил участвовать в них своему подчиненному – начальнику отдела военно-морской разведки контр-адмиралу Чарльзу Оттли.

Битти прекрасно отдавал себе отчет, что в случае большой европейской войны Англии не удастся остаться в стороне от конфликта, ограничившись традиционной поддержкой своих союзников кораблями и деньгами. Но высшее флотское руководство придерживалось иного мнения, и не в его силах было переубедить Фишера и младших морских лордов. При этом ему удалось сохранить прекрасные отношения с армейским руководством. Битти имел опыт личного участия в сухопутных операциях в Африке и в Китае. Он прекрасно разбирался в проблемах армии и мог поставить себя на место генерала или армейского офицера, не принимая для себя слишком поспешных решений.

Наконец в декабре 1908 г. Битти мог вздохнуть с облегчением, получив новое назначение, избавившее его от шаткой, чреватой нежелательными последствиями для карьеры миссии посредника между Сцил-лой Адмиралтейства и Харибдой военного министерства. Он принял командование эскадренным броненосцем "Куин" в составе Атлантического флота. "Куин", вступивший в строй в 1904 г., была седьмым кораблем в многочисленной серии броненосцев типа "Формидебл". Эти Эскадренные броненосцы, имевшие водоизмещение 15 000 т, вооруженные четырьмя 305– мм и двенадцатью 152– мм скорострельными пушками, могли считаться сильнейшими линейными кораблями своего времени. Однако к тому моменту, когда Битти поднялся на мостик своего броненосца, его, в сущности, новый корабль, прослуживший всего 4 года, уже безнадежно устарел в связи с появлением знаменитого "Дредноута".

Недавно сформированный Атлантический флот был продуктом целенаправленной политики концентрации главных сил военного флота против Германии, неуклонно проводимой Фишером. Прежняя система распределения кораблей английского флота восходила своими корнями еще к эпохе парусников, когда длительность плавания и отсутствие современных средств коммуникации требовали самого широкого рассредоточения боевых единиц для защиты протяженных торговых путей Британской империи. К моменту прихода Фишера в Адмиралтейство военно-морские силы Великобритании подразделялись на девять флотов или эскадр. Между тем новые условия требовали создания более концентрированных и мобильных соединений. Условия эти были созданы не только техническим развитием и совершенствованием военных кораблей и морских вооружений, но и изменениями в международной обстановке. Заключение тесного военного и политического союза с Японией в 1902 г. сделало излишним содержание мощной эскадры линейных кораблей в дальневосточных водах. Оформление англо– французской Антанты в 1904 г. дало возможность Великобритании сократить число военных кораблей в Средиземном море.

Отдельные флоты на Тихом океане, в Южной Атлантике и Североамериканских водах были ликвидированы. За последние два военно-морских театра отныне отвечал Западный флот, базировавшийся на мыс Доброй Надежды. Восточный флот с главной базой в Сингапуре контролировал огромные пространства к "востоку от Суэца". В его состав входили Австралийская, Китайская и Ост-Индская эскадры. Предполагалось, что каждая из них в мирное время будет иметь самостоятельное командование. Раз в год все они собирались в Сингапуре для участия в совместных больших маневрах.

После инцидента у Доггер-банки Фишер внес существенные изменения в свой проект перераспределения сил британского флота. С этого момента Адмиралтейство начало "медленно, но верно" концентрировать свои лучшие корабли в водах метрополии. Количество эскадренных броненосцев на Средиземном море сократилось с 12 до 8. К лету 1905 г. все 5 современных линейных кораблей, составлявших главную ударную силу английской эскадры в водах Китая, были возвращены в Англию и из них сформировано отдельное соединение. Отечественный флот переименовали во Флот Ла-Манша. Число эскадренных броненосцев в его составе увеличилось с 8 до 17. Затем был сформирован отдельный Атлантический флот, базирующийся на Гибралтар, в составе которого и оказался броненосец Битти. Его ядро составили 8 самых быстроходных эскадренных броненосцев. В зависимости от конкретной ситуации он должен был служить стратегическим резервом как для Средиземноморского флота, так и для Флота Ла-Манша. Каждому из трех флотов в европейских водах была придана отдельная эскадра броненосных крейсеров.

От содержания эскадренных броненосцев в водах Северной Америки и Вест-Индии решили отказаться, теперь служба в этом регионе была возложена на 4-ю эскадру крейсеров, базирующуюся на Девенпорт. В мирное время 4-я эскадра выполняла роль соединения учебных кораблей и "показывала флаг" у берегов британских владений на Американском континенте. В случае войны она должна была присоединиться либо к Средиземноморскому флоту, либо к Флоту Ла-Манша.

Таким образом, суть новой политики передислокации сил военного флота сводилась к тому, что 3/4 от общего числа эскадренных броненосцев Великобритании были сосредоточены именно против Германии. Количество эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, базировавшихся на порты Англии в "эру Фишера", изменялось следующим образом: 1902 г. – 19, 1903 г. – 20, 1907 г. – 64. "Эпоха блестящей изоляции" самой сильной морской державы подходила к концу, Англия начала поворачиваться лицом к Европе.

Служба на Атлантическом флоте проходила в сплошных маневрах и учениях. В то время им командовал вице-адмирал принц Луи Баттенберг – немецкий аристократ на английской службе. Флегматичный и по-немецки основательный в своих поступках и решениях, Луи Баттенберг имел на флоте довольно высокую репутацию. Так же, как в случае с Уилсоном и Бересфордом, Битти очень скоро был на самом хорошем счету у командующего, и между ними установились прекрасные отношения. Баттенберг даже счел уместным направить письмо леди Битти, в котором, в частности, говорилось: "Вам, наверное, доставит удовольствие узнать, что ваш супруг осуществляет командование "Куин" лучше всех на эскадре".

Однако Битти был не столь высокого мнения о своем флагмане. Особенно его возмущало отсутствие оригинальности и широты мышления при проведении тактических учений. Пренебрежительное отношение к военно-морской стратегии и тактике было очень характерной чертой положения дел на британском флоте начала XX в. Появление "Дредноута" и подводной лодки, новых видов морского оружия способствовало чрезмерному увлечению чисто техническими проблемами, развитием материальной части. Баттенберг так же, как Уилсон и Фишер, работал в узкой технической сфере, и его взгляды были типичными для артиллерийско-торпедной школы.

Между тем к 1910 г. техническая революция в области морских вооружений близилась к концу. Теперь флоту нужно было время, чтобы осмыслить новую ситуацию, научиться пользоваться новым грозным оружием, которое он получил. Во главе угла теперь стоял вопрос о разработке новой морской стратегии и тактики, а главное – необходимо было создание генерального морского штаба, который занялся бы разработкой научного плана современной морской войны. К 1910 г. на флоте начала складываться группа офицеров, так называемые "младотурки", которые выступили за реорганизацию военно-морского ведомства, пересмотр системы подготовки морских офицеров, разработку научной концепции современной морской войны.

Один из интеллектуальных лидеров нового поколения офицеров флота Герберт Ричмонд дал представлениям Фишера в этой области убийственную характеристику: "Он высказался о войне лишь в общем, утверждая, что она должна быть жестокой, что врага надо бить сильно и часто, и много других афоризмов. Все это не так уж трудно было сформулировать. Но логическая и научная система войны была совершенно другим делом". Битти, бывший ровесником Ричмонда, целиком разделял взгляды "младотурок" и имел весьма критический настрой по отношению к старшему поколению. 16 апреля 1909 г. он писал жене: "Два дня прошли очень продуктивно, продемонстрировав главным образом полное незнание нашими адмиралами способов и методов управления большими флотами. ...У нас прекрасный флот и непревзойденная материальная часть. Да поможет немцам господь, если они посмеют выступить сейчас. Но у нас 8 адмиралов, и среди них нет ни одного, разве что принц Луи (который ленив и имеет массу других недостатков), кто производил бы впечатление человека готового к выполнению столь трудной задачи...".

Не лучшим образом прошли и совместные большие маневры Атлантического флота и Флота Ла-Манша (в июле того же года) под общим командованием Уильяма Мэя. Особенно удручающее впечатление на Битти произвела тренировка по отражению ночной торпедной атаки миноносцев условного противника. В ночь на 3 июля армады боевых кораблей двинулись сквозь кромешную тьму и плотную завесу дождя без ходовых огней, соблюдая полную маскировку. "И где же сэр У. Мэй и его 24 линейных корабля и 22 броненосных крейсера, я уже не говорю о 8 легких крейсерах, 8 минных крейсерах и 100 миноносцах, – писал Битти, боюсь, он их все растерял...". Правда, в отличие от бескомпромиссного Ричмонда, Битти свою критику высказывал только в письмах к жене. Впрочем, адмиралы не спрашивали мнения капитана I ранга.

Безупречная служба Битти на Атлантическом флоте продлилась чуть более года. В самом конце декабря 1909 г. он возвратился в Англию, а 1 января 1910г. специальным приказом Дэвид Битти был произведен в контр-адмиралы. Ему еще не исполнилось 39 лет. Пример получения звания контр– адмирала в таком возрасте имел место только в 1797 г. Того моряка звали Горацио Нельсон. Столь быстрое продвижение вызвало неодобрительные пересуды среди плавсостава. Русский военно-морской атташе в Лондоне Л. Б. Кребер докладывал в Санкт-Петербург: "В настоящий момент один из старших капитанов I ранга произведен был вне правил. Событие это продолжает волновать общество, ибо это производство состоялось, конечно, только после того, как было испрошено разрешение и короля, и Адмиралтейства на несоблюдение правил. Мотивировкою служило то, что этот офицер был мол ранен весьма серьезно во время боксерского восстания и потому не в состоянии оказался выполнить потребное количество морских кампаний в последнем чине. Между тем этот адмирал дважды был награжден следующим чином за мужество, проявленное в двух кампаниях, и этим приобрел старшинство. ...Ему сейчас только 38 лет".

Вскоре после перехода в адмиральский статус в жизни Битти произошло еще одно важное событие. 2 апреля 1910г. родился второй сын, которого нарекли Питером Рандольфом Луи. Третье имя было дано в честь принца Луи Баттенберга, который выступил крестным отцом мальчика. Весной 1911 г. семья Битти временно перебралась в Портсмут, где он в течение нескольких месяцев посещал курсы по стратегии и тактике для старших офицеров. По признанию самого Битти, эти курсы "в некотором отношении были интересны, но в основном их можно считать пустой тратой времени". Надо сказать, что критика Битти была справедливой: портсмутские высшие офицерские курсы в 1911 г. представляли собой лишь жалкий эрзац того обучения штабной работе, которое требовали ввести Бересфорд и некоторые дальновидные флотские чины для старших офицеров. Потребовались еще 7 лет и горький опыт первой мировой войны, прежде чем в британском Адмиралтействе в корне пересмотрели традиционное пренебрежительное отношение к теории морской войны.

Незадолго до переезда в Портсмут Этель Битти решила, что адмиральской жене приличествует обзавестись собственной яхтой и добавить таким образом к многочисленным неподвижным домам жилище мобильное. Битти взялся самолично подыскать подходящее судно. В Портсмуте ему очень понравилась изящная яхта "Гленкэрн" – весьма основательный корабль в 1 570 т водоизмещением, построенный в Лейте в 1908 г. Как выяснилось, "Гленкэрн" принадлежала лорду Тредегару, собственнику обширнейших поместий в Южном Уэльсе. Здесь новоиспеченный контр-адмирал сделал весьма неумный поступок, послав его сиятельству телеграмму, в которой предлагал продать ему яхту либо, если она не продается, порекомендовать ему подходящее судно. Ответ пришел незамедлительно. "Гленкэрн" не продается, – телеграфировал Тредегар, – а я не агент по продаже судов".

Битти ничего не оставалось как возобновить поиски. На сей раз он прибег к помощи некоего капитана Гринта. О последнем в личном архиве адмирала нет практически никакой информации, за исключением того, что он был "большим другом семьи". Вскоре Гринт нашел паровую яхту "Шила", водоизмещением 680 т, 1902 г. постройки. Судно было куплено незамедлительно, по какой цене – неизвестно. Этель очень полюбила свою яхту и часто совершала на ней длительные морские путешествия. Она совершенно не страдала от морской болезни, и в море ее терзаемая ревностью и сомнениями душа находила успокоение.

Однако не следует думать, что пребывание Битти на берегу в 1910-1911 гг. было ознаменовано одними только приятными событиями. Два обстоятельства длительное время отравляли ему существование. Производство Битти в контр-адмиралы подтолкнуло Этель к решительным шагам по преодолению последних препятствий, перекрывающих ей возможность быть представленной при дворе. За помощью она обратилась к Брайану Годфри-Фоссету – их старому знакомому, который состоял адъютантом Принца Уэльсского, впоследствии Георга V. По свидетельству Юджини Годфри-Фоссет, Этель устроила ее супругу ужасающую сцену, предварительно пригласив их в гости. Она заливалась слезами и кричала, что не заслужила к себе такого отношения, что она заставит Дэвида уволиться со службы в знак протеста и т. д. Годфри-Фоссет стоял перед ней в позе Наполеона, скрестив руки на груди и играя желваками. Несколько дней спустя она послала ему пространное послание, изобилующее грамматическими ошибками, в котором "прасила" простить ее "за очень глупую и неуместную слабость, проявленную по отношению к нему в воскресенье".

Годфри-Фоссет обратился с этой проблемой к главному придворному церемонимейстеру. Но последний конфиденциально сообщил, что эта дама "жила с капитаном Б." еще до развода и что поэтому их чувства были "не такими уж безупречно чистыми". Церемонимейстер тут же заверил Годфри-Фоссета, что сам он "'этому не верит", но, как должен понять уважаемый адъютант, данное обстоятельство делает позиции леди Битти весьма уязвимыми.

Наконец в дело вмешался контр-адмирал Битти. Он написал Годфри-Фоссету пространное послание, в котором заявил, что при посещении старших офицерских курсов у него было "время все обдумать", и он пришел к выводу, что ему следует оставить военную службу. Причина простая – его "маленькой леди" не дают возможность продемонстрировать при дворе "патриотизм и верноподданнические чувства". Эта угроза возымела действие. Правда, на коронацию Георга V леди Битти приглашение не получила, но вскоре ей была предоставлена возможность "отдать поклон" королевской чете. Таким образом, необходимость выхода Битти в отставку отпала сама собой.

В 1910-1911 гг. возникло и другое обстоятельство и гораздо более серьезное, по причине которого Битти действительно едва не распрощался с морской службой. Проведя почти 15 месяцев на берегу и завершив обучение на курсах старших офицеров, в начале июля 1911 г. Битти написал письмо секретарю морского министра по делам флота капитану I ранга Эрнесту Трубриджу (тому самому, который в августе 1914 г. упустит "Гебена" и "Бреслау"), в котором намекнул, что желал бы получить назначение командующим 1-м или 2-м дивизионом линейных кораблей Флота метрополии либо пост начальника отдела мобилизации в Адмиралтействе. Трубридж ответил, что морской министр Реджинальд Маккенна не видит возможности предложить контр-адмиралу Битти ни один из перечисленных постов. И это естественно, поскольку на них имеются другие претенденты, а в списке контр-адмиралов по выслуге лет Битти занимает самую нижнюю строчку. У Адмиралтейства для Битти имеется единственная вакансия – пост командующего 3-й эскадрой в составе Атлантического флота.

Однако пост второго флагмана Атлантического флота Битти совершенно не устраивал, и он с негодованием отказывается от этого назначения. В письме министру он мотивирует свой отказ тем, "...что контр-адмиралу с эскадрой, номинально состоящей из 6 кораблей, зачастую сокращаемой до 5 и даже 4 единиц, абсолютно ничего не остается как только занять себя изучением военно-морской истории". В военно-морском ведомстве такие капризы, мягко говоря, не приветствовались. Буквально на следующий день он получил короткое и сухое послание от Трубриджа, в котором последний расставил все точки над "I": "...Адмиралтейство считает, что офицеры должны служить там, где определяет Адмиралтейство, а не там, где им хочется". Согласно традиции, альтернативные назначения в таких случаях не предлагались, и Битти почти наверняка угрожало увольнение со службы. У. С. Чалмерс считает, что отказ Битти от поста второго флагмана Атлантического флота был "смелым решением" и свидетельством того, что он "постоянно был готов играть с судьбой". В связи с этим резонно будет заметить, что без той обеспеченной жизни, которую он имел, Битти едва ли стал проявлять привередливость и отказываться от предлагаемых назначений.

Но и на этот раз на помощь Битти пришел его величество случай. В октябре 1911 г. Маккенну на посту морского министра сменил 36-летний Уинстон Черчилль. Его бурная деятельность на новом поприще ознаменовалась многочисленными кадровыми перестановками. Ответственную должность секретаря морского министра по делам флота, только что освобожденную Трубриджем, Черчилль предложил Дэвиду Битти. Впоследствии морской министр так описал это событие: "Через несколько недель после моего прихода в Адмиралтейство мне сообщили, что среди нескольких офицеров флагманского ранга, желающих видеть меня, находится контр-адмирал Битти. Я никогда не встречался с ним до этого, но у меня уже сложилось о нем следующее представление. Во-первых, он был самым молодым флагманом на флоте. Во-вторых, он командовал белой канонеркой на Ниле, которая подошла на самое близкое расстояние, чтобы оказать поддержку 21-му уланскому полку, когда мы прорывались к Омдурману. В-третьих, ему довелось повидать много сражений на суше, и, следовательно, он имел не только военно-морскую подготовку, но и опыт сухопутного офицера. В-четвертых, он вышел из семьи потомственных кавалеристов; его отец когда-то служил в том же полку, что и я, 4-м гусарском, и о нем очень много рассказывали, когда я только начал служить. ...В-пятых, было много разговоров в военно-морских кругах о том, что он слишком быстро продвигался по службе".