Текст книги "Забытая история Руси"

Автор книги: Дмитрий Калюжный

Соавторы: Ярослав Кеслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

С. И. Валянский, Д. В. Калюжный
Забытая история Руси

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга, которую вы держите в руках, посвящена истории России. Русские люди в большинстве своем полагают, что история Руси известна им, хотя изучали они ее в недостаточно зрелом возрасте, да к тому же по школьным учебникам, а школьный курс, чтобы юношество могло его усвоить, не только упрощен до предела, но и составлен так, чтобы скрыть многие загадки нашего прошлого.

Почему, например, составители «Начальной летописи» за первые 200 лет русской истории не заметили ни одного затмения, ни солнечного, ни лунного, и ни одной кометы, и в то же время «заметили» и описали небесные явления, на самом деле не происходившие?

Почему принятый на Руси календарь, на котором основаны ежегодная деятельность людей и все церковные праздники, был не византийским, а латинским? До сих пор все названия месяцев в наших летописях латинские – декабрь, январь, февраль, март и так далее.

15 июня 1099 года крестоносцы захватили Иерусалим, освободив от неверных гроб самого Христа, что взволновало все христианские страны! Почему столь важное для христиан событие обошли вниманием киевские монахи-летописцы? Они вообще не сообщали о Крестовых войнах, будто жили на другой планете.

В XIX веке Императорская академия наук дважды предлагала ученым ответить на вопрос о том, каковы были последствия господства монголов в России. Ученые таких последствий не нашли. Как это может быть?

Почему русские слова церковь, крест, пост, алтарь, вера происходят от латинских, а не греческих слов?

Подобным вопросам несть числа.

Попробуем ответить на некоторые из них, опираясь на исследования, выполненные в первой половине ХХ века выдающимся русским ученым Н. А. Морозовым, труды которого по русской истории до сих пор остаются в рукописях и не известны широкой публике. Остается добавить, что основная часть текстов этой книги была опубликована в наших книгах «Явление Руси» и «Тьма горьких истин… Русь».

ВСТУПЛЕНИЕ

В исследованиях, посвященных истории Европы, мы основное свое внимание уделили хронологии, размещению событий во времени. Постепенно стало ясно, что более или менее достоверная история начинается с III века н. э., а национальные истории разных стран, включая такие «древние», как Египет, Греция или «Рим», не уходят в глубь времен дальше IX века н. э. В числе этих стран оказывается и «Древняя Русь», история которой тоже прослеживается с IX века.

Неверная хронология приводила нередко к возникновению исторических дубликатов, когда одно какое-либо событие помещалось хронологами в разные времена, с разницей во времени иногда до двух тысяч лет. Но бывало, что историки неверно определяли и географию события, относили его не к той территории, где оно на самом деле произошло. Такое случалось из-за ошибок в рукописях или из-за неправильного чтения древней карты. Появлялись географические дубликаты истории и по весьма прозаической причине: из-за людского тщеславия и политической выгоды.

Ведь по свету ходили сотни рукописных историй, часто без привязки к месту и времени, не раз переведенные и, значит, искаженные.

И вот какая-нибудь новоявленная династия императоров (например, в Китае), чтобы оправдать свои притязания на власть, «привязывает» такую вроде бы бесхозную историю к своему роду, меняет в ней имена и названия местностей (а в китайском иероглифическом написании они сами собой поменяются) и… приобретает славное прошлое. Обычное дело, между прочим. Прихвастнуть все любят, но не все имеют императорские возможности.

Если же события в двух историях (настоящей и «привязанной») происходят одновременно, получается географический перевертыш. А потом эту параллельную историю «канонизируют», столетиями переписывают, мусолят. Писатели сочиняют романы, режиссеры снимают фильмы. Это случалось, наверное, сотни раз.

Вот самый яркий пример.

По призыву Ватикана рыцари, собравшиеся со всей Европы, двинулись на Византию. Это был 4-й Крестовый поход, который, в отличие от предыдущих походов, имел целью войну не с мусульманским, а с православным миром. 12 апреля 1204 года был взят Константинополь, а затем на захваченных землях создана так называемая Латинская империя. Она просуществовала до 1261 года и распалась на независимые государства, которые жили далее под европейским протекторатом еще четверть тысячелетия.

Без сомнения, описания таких крупных общественных потрясений разошлись по всему миру. История эта, переведенная на китайский язык, стала китайской историей. Суть ее такова.

В 1204 году в Монголии возвысился «нойон Темучин». В 1206 году он был избран ханом с прозвищем Чингис и стал основателем Монгольского государства. Молодое государство выбрало себе военное поприще: воинство, закованное в латы и вооруженное новейшим для того времени оружием, захватило всю Азию, за исключением Саудовской Аравии и части Индии. Спаянным железной дисциплиной всадникам, управляемым искусными полководцами, были одинаково покорны и высочайшие в мире вершины, и пустыни, и джунгли Юго-Восточной Азии, и тайга Сибири. Так была создана мировая Монгольская империя, которая просуществовала до 1261 года, а затем распалась на независимые государства. В 1271 году внук Чингисхана Хубилай основал в Китае монгольскую династию Юань и перенес столицу из монгольского Каракорума в Чжунду (ныне Пекин).

Эта история описана во всех учебниках, и она совершенно недостоверна. История завоеваний Чингисхана и есть географический перевертыш. Это зеркальное отображение 4-го Крестового похода и последующих событий.

Часто империя Чингисхана предстает, как китайская «копия» Ватикана, сам Китай изображает вассальную Латинскую империю, а завоеванные монголами страны – герцогства и королевства подчиненной латинянам Греции.

В таком случае, иной предстает и история Руси, прежде всего времен «татаромонгольского» нашествия. В дальнейшем к некоторым эпизодам отечественной истории нам придется обращаться по два, три раза, чтобы рассмотреть эти эпизоды с разных сторон. Придется «перескакивать» по ходу изложения то на сотню лет назад, то на несколько сотен – вперед. Но мы надеемся, что это не помешает вам получить удовольствие от нового прочтения знакомой, казалось бы, истории нашей родной страны.

КНЯЗЬЯ: ОТЦЫ И ДЕТИ

История русской истории

Официальное летописание на Руси началось в XV веке, почти одновременно с завоеванием Царьграда турками (1453 год), и вели его так называемые приказные дьяки, сообщают историки. Этот всеми признанный факт означает лишь одно: мы не имеем надежных материалов по государственной истории России для более ранних времен. И что интересно, в летописях приказных дьяков никаких упоминаний о «древних рукописях» нет.

Изучение истории и систематизация летописных данных начались еще позже. Основными составителями русской истории стали: основоположник норманнской теории происхождения Русского государства Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738) и ярый враг норманизма М. В. Ломоносов (1711–1765), В. Н. Татищев (1686–1750) и Герард Фридрих Миллер (1705–1783), и князь М. М. Щербатов (1733–1790), написавший «Историю России с древнейших времен» в семи томах, ставшую как бы прологом к Карамзину (1766–1826). Посмотрите на даты жизни этих ученых! Они составляли древнюю русскую историю в XVIII веке.

Интересно, что прежде, чем приступить к написанию истории Древней Руси, Г. Ф. Миллер десять лет провел в Сибири, разыскивая ТАМ копии документов по истории Руси. Странно, не правда ли? Отчего же поехал он в Сибирь для собирания исторических документов? Ведь «Древняя Русь» располагалась отнюдь не в Сибири! Очевидно, архивы старых русских городов вызывали у историка сомнения, и он полагал, что вдали от политических центров может найти более достоверные материалы.

Лишь в XIX веке, в 1805–1809 году Август Людвиг Шлёцер, немецкий историк на русской службе, впервые опубликовал, да и то по-немецки, Несторову летопись. В 1809–1819 годах Д. И. Языков перевел ее на русский язык, посвятив свой перевод императору Александру I. И в это же время, в самом конце XVIII века или в начале XIX, графом А. И. Мусиным-Пушкиным (1744–1817) была открыта Лаврентьевская летопись, а издали ее только в 1846 году. Тот же Мусин-Пушкин в 1795 году обнаружил и рукопись «Слова о полку Игореве».

Первая связная «История государства Российского» со времени его воображаемого основания появилась уже в XIX веке. Составил ее Н. М. Карамзин, который в 1816–1825 годах выпустил при субсидии правительства одиннадцать ее томов, а последний, двенадцатый том вышел в 1826 году после его смерти…

Такова была история сведения воедино данных разных летописей и их первичных толкований. Рассмотрим же историю появления самих русских летописей.

Только при Петре I (не ранее 1700 года) широко распространилось то написание букв, которое мы знаем сейчас, так называемое гражданское письмо. До этого пользовались церковно-славянским письмом, и книжным был вовсе не русский язык, а только церковно-славянское литературное наречие, родственное словацкому. Первой книгой на действительно русском языке стал перевод сочинения Леонарда Фронспергера «О военном деле», сделанный по повелению царя Алексея Михайловича, отца Петра I, во втором году его царствования (в 1647), а первый опыт русской грамматики появился за границей на латыни под названием «H. W. Ludolfii Grammatica Rossica».

«Отечество». Деталь «Четырехчастной» иконы Благовещенского собора Московского Кремля

Значит, все памятники русской литературы, созданные до 1647 года, должны обнаруживать признаки влияния юго-западных славян, которые и являются, собственно, нашими первыми учителями и просветителями. Поэтому нет ничего удивительного, что русская летопись, носившая прежде название Несторовой, а теперь называемая просто «Начальной русской летописью», несет следы западнославянского влияния. Эта летопись дошла до нас в нескольких копиях, из которых в начале XIХ века были знамениты следующие.

1) «Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря Печерского». Этот список с именем Нестора принадлежал сначала известному собирателю рукописей П. К. Хлебникову (ум. в 1777), затем С. Д. Полторацкому (1803–1884), а откуда взял его Хлебников – неизвестно. Написан документ на бумаге в малый лист полууставом, повествование доведено до 1098 года.

2) «Русский Временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую Историю от 6370 (862) по 7189 (1681) лето. 2 части. Москва. 1790».

3) «Летописец, содержащий в себе Российскую Историю от 6360 (862) по 7106 (1598) год. Москва, 1781», называемый также Архангельским списком.

Самый интересный из всех существующих списков[1]1
  Список русских летописей приведен в приложениях 1 и 2.


[Закрыть] (и можно думать, древнее не найти) – это Радзивилловская летопись. Документ написан полууставом конца XV века и украшен 604 интересными рисунками, имеющими важное археологическое значение, за что и называется лицевым, то есть иллюстрированным списком. На листе, приклеенном к переплету, находятся три записи на белорусском наречии юмористического содержания, пародирующие летописца. Например: «Две недели у Пилипово говение (Филиппова поста) Пурфен Пырчкин жито сеял у року девятьдесятом». Или: «В року шессот третьем за 6 недель перед великоднем (пасхою) водлуг (по счету) старого календаря, кобыла сивая ожеребилася», и прочее в том же духе.

В конце рукописи имеется приписка, что она была подарена Станиславом Зеновичем князю Янушу Радзивиллу. А потом она в 1671 году поступила в Кёнигсбергскую библиотеку от князя Богуслава Радзивилла, как видно из печатного ярлыка с гербом города Кёнигсберга и подписью.

В 1716 году Петр I приказал снять с этой рукописи копию, которая могла быть затем переснята в России, причем не в одном экземпляре. А во время семилетней войны в 1760 году и сам кёнигсбергский оригинал был приобретен для нашей Академии наук.

И уже в 1767 году он был напечатан в Петербурге весь, как есть, «без всякой переправки в слоге и речениях», в издании «Библиотека Российская Историческая. Древние летописи».

Вот настоящее начало русских летописей! Само собой понятно, что книга, распространившись в сотнях экземпляров по тогдашним еще малочисленным оазисам грамотности, сильно возбудила воображение своих читателей, никогда не видавших еще ничего подобного. Она, конечно, вызвала естественное желание пополнить эти сведения и продолжить их за 1206 год, которым повествование оканчивается или, вернее, обрывается вслед за такими словами: «Того же месяца (марта) 19 (числа) 1206 (года) преставися (умерла) великая княгиня Всеволожа (жена Всеволода Юрьевича, великого князя), пребысть бо в монастыри 18 дни постригшеся, а всея болести ея 8 лет; наставше 9-му лету пойде к богови. Ту сущу великому князю, плачющюся над нею, и Юрюю, сыну ея, плачющися, и не хотящю ся утешити, зане бе любим ею, и Всеславе ту же, и епископу Иону и смоленьскому епископу Михаилу, и игумену Отрочего монастыря, зане беста приехала из Смоленьска от Мстислава молится о извиненьи его, и Симону игумену, отцю ея духовному, и инемъ игуменом, и презвитером, певшим обычныя песни, опрятовше тело ея, вложиша ю в гробъ каменъ, и положиша ю в церкви святыя Богородице».

Понятно, что внезапная приостановка Радзивилловской летописи на таком интересном месте должна была показаться прямо невыносимой для любознательного читателя, впервые ознакомившегося с нею после ее печатного издания в 1767 году. Потому и начались ее переписки с продолжениями, важнейшими из коих являются Лаврентьевский список и «Рукопись Московской Духовной Академии».

Лаврентьевский список, иначе называемый Суздальским или Мусин-Пушкинским, имеет заголовок «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть». Под заголовком рукописи можно разобрать: «Книга Рожественского монастыря Володимирского».

Эта рукопись, переписавшая с мелкими поправками весь Радзивилловский список, доводит рассказ до 6803 (по нашему счету 1305) года, но вдруг заканчивает неожиданной припиской 1377 года, то есть через 72 года после окончания летописи: «Радуется купец, прикуп совершивший и кормчий приставший к пристане, и путник, пришедший в свое отечество. Так радуется и книжный писатель, кончая книгу. (Радуюсь) и я худой, и недостойный, и многогрешный раб божий Лаврентий монах. Начал я писать сии книги, называемые Летописец месяца Генваря 4 на память святых отцов наших аввад (аббатов), в Синае и Раифе избиенных, князю великому Дмитрию Константиновичу, по благословению священного епископа Дионисия (Суздальского) и кончил месяца Марта 20 в лето 6885 (1377 год). И ныне, господа, отцы и братья, если где описался, или переписал не кляните, занеже книги (которыми я пользовался) изветшались, а ум (мой) молод, не дошел».

А вопрос о том, почему же автор свое «последнее сказание» закончил за 72 года до «окончания трудов», так и остается открытым.

Как и когда получили мы «Лаврентьев список»? Его собственная история не уходит глубже самого конца XVIII или начала XIХ века. В начале XIХ столетия он был преподнесен известным коллекционером книг графом А. И. Мусиным-Пушкиным императору Александру I, который передал его в Публичную библиотеку. Вот и все.

Вторая важнейшая копия Радзивилловского списка – «Рукопись Московской Духовной Академии», написанная полууставом на 261 листе. На первом листе помечено: «Живоначальные Троицы», поэтому она называется «Троицкой», а на последнем листе написано: «Сергиева монастыря». До 1206 года текст копирует Радзивилловскую летопись почти дословно, с ничтожными поправками. А с того момента, на котором кончается Радзивилловский оригинал, она ведет непрерывное внешне продолжение, но уже совсем в другом тоне, чем Лаврентьевская за те же годы, и доводит свой рассказ до 1419 года довольно самостоятельно, не повторяя оригинальной части Лаврентьевской летописи.

ИТАК, три рукописи найдены: одна в Кёнигсберге, другая в Суздале, третья в Московской губернии. В начальных частях своих они практически идентичны, однако дальнейшие части почти не повторяют друг друга. Если все они копии, пусть даже только в начальных частях, какого-то более древнего оригинала, принадлежащего допечатным временам, невольно приходится сделать вывод, что оригинал этот был распространен от Кёнигсберга до Владимирской губернии (если не далее). Каким же образом в столь отдаленных и не связанных друг с другом землях древние тексты повторяются, а дальнейшие продолжения – не повторяются?!

Легко сделать вывод, что и троицко-сергиевский анонимный летописатель, и суздальский монах Лаврентий пользовались уже сравнительно широко разошедшимся изданием 1767 года или же компиляторы впрямую пользовались Радзивилловской рукописью. А написаны эти летописи в конце XVIII века, незадолго до того, как их нашли усердные искатели старинных рукописей вроде Мусина-Пушкина.

Ведь Радзивилловская летопись буквально переписана во всех других, известных нам как самые древние, в качестве их начальных частей! Как иначе, при всех трудностях сообщения того времени, можно было иметь и рассылать один и тот же текст? Только составляя копии. Значит, был центр, делавший эти копии беспрерывно (вот вам и печатная книга 1767 года). Поэтому мы и делаем вывод, что текст, считаемый самым старым куском летописи, на самым деле был сделан из какого-то общего прототипа и внесен в различные летописи отнюдь не первым, а одним из последних.

А независимые тексты стали составляться в разных монастырях только с первых годов XIII века. Все это значит, что летописания до времен 4-го Крестового похода, когда рыцари взяли в 1204 году Царьград и основали в греческих и славянских странах Балканского полуострова свою знаменитую Латинскую империю, на Руси не велось.

Начальная русская летопись

И Радзивилловский список, и все копии с него («Начальные» части Лаврентьевской и других рукописей) имеют характер якобы записей год за годом. Сначала стоит год от сотворения мира, произошедшего за 5508 лет до Рождества Христова. Начало датированного периода русской истории, например, по Лаврентьевскому списку, таково: «В лето 6360, индикта[2]2
  Индикция – провозглашение. Первоначально слово означало объявление обязательных поставок продовольствия правительству. Номер индикции указывает положение года в 15-летнем цикле. Сами циклы не нумеровались. Происхождение индикционного цикла и его значение неясны.


[Закрыть] 8, наченшу Михаилу царствовати, и нача прозыватися Русская земля. О семь бо уведахом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьгород, яко же пишется в летописаньи Гречьстем, тем же (годом) отселе и почнем, и числа положим».

Далее следует такая хронология:

«В лето 6361 (853 н. э.).

В лето 6362.

В лето 6363.

В лето 6364.

В лето 6365. (Годы проставлены, но ничего под ними не отмечено.)

В лето 6366. Михаил царь (византийский) изыде с вои (воинами) брегом и морем (Черным) на болгары. Болгаре же увидевше, не могоша стати противу (него), креститися просиша и покоритися греком. Царь же крести князя их и бояры вся и мир сотвори с болгары. (Как видите, автор вносит в летопись иностранные сведения.)

В лето 6368.

В лето 6369.

В лето 6370 (862 н. э.). Бывша варягы из-заморья и не да им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и восташа род на род…».

Далее излагается версия призвания варягов, о которой мы поговорим позже, а пока продолжим рассмотрение летописи.

«В лето 6371.

В лето 6372.

В лето 6373. (Годы проставлены, но опять-таки событий нет.)

В лето 6374 (864 н. э.). Иде Аскольд и Диръ на грекы, и приидоша Михаила царя…

В лето 6375

В лето 6376.

В лето 6377. Крещена бысть земля Болъгорьская».

Автор продолжает записывать в свою русскую летопись иностранные события. Затем опять проставлены годы с 6378 до 6386, но ничего не вписано.

В лето 6387 (879 н. э.). Умершю Рюрикови, предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, вдавъ ему на руце сынъ свой Игоря, бе бо малъ велми.

В лето 6388.

В лето 6389».

И далее идет в том же роде. Вот, например, уже близ конца «Начальной летописи»:

«В лето 6535. Родился третий cынъ (Ярославу) и нарече имя ему Святослав.

В лето 6536. Знамение змиево явися на небеси, яко видети всеи земли.

В лето 6537. Мирно бысть.

В лето 6542.

В лето 6543». (Опять два пустых года.)

Далее следует нечто знаменательное: заложение города Киева!

«В лето 6545 (1037 н. э.). ЗАЛОЖИ(Л) ЯРОСЛАВ ГОРОД ВЕЛИКЫЙ, У НЕГО ЖЕ ГРАДА СУТЬ ВРАТА ЗЛАТЫЯ; ЗАЛОЖИ(Л) ЖЕ И ЦЕРКОВЬ СВЯТЫА СОФИЯ, МИТРОПОЛЬЮ, ПО СЕМЪ ЦЕРКОВЬ НА ЗОЛОТЫХ ВОРОТЕХ СВЯТЫ БОГОРДИЦА БЛАГОВЕЩЕНЬЕ, ПО СЕМЪ (ЗАЛОЖИЛ) СВЯТАГО ГЕОРГИА МОНАСТЫРЬ И СВЯТЫА ИРИНЫ.

И ПО СЕМ ЖЕ НАЧА ВЕРА ХРИСТЬЯНСКАЯ ПЛОДИТИСЯ И РАСШИРЯТИСЯ, И ЧЕРНОРИЗЬЦЫ (МОНАХИ) ПОЧАША МНОЖИТИСЯ, И МОНАСТЫРЕ ПОЧИНАXУ БЫТИ».

Выше в этой же летописи под годом 6370 (862), после описания призвания варягов на Русь сообщается, что два боярина Рюрика пошли в Царьград и обнаружили на Днепре город Киев. Что же это за сообщение о заложении Киева в 1037 году? Историки отвечают: «Здесь должно разуметь сооружение вокруг Киева стен кремля, то есть обнесение его стеной»; или: «Здесь говорится о строительстве Ярославом так называемого Ярославова города, расширившего Киев значительным добавлением к старому «Владимирову городу» (так толкует это место в Комментарии к «Повести временных лет» академик Д. С. Лихачев). Конечно, сказать можно все что угодно, но вот вам факт: спустя 175 лет после «обнаружения» Киева Рюриковыми боярами сообщается: заложил[3]3
  «Заложи Ярослав городъ… заложи же и церковь» – в более поздних переписках летописи вместо слова «заложи» писано «свершен» и «свершена» (см. Софийскую первую летопись и другие); переписчик хотел скрыть недоумение свое: ведь город сей должен был существовать раньше, хотя бы потому, что крещен был до заложения!


[Закрыть] город великий Киев.

Этих выписок достаточно, чтобы показать строение первоначального «Несторова» произведения, легшего в основу «истории государства Российского» вплоть до 1110 года нашей эры, и чтобы читатель видел характер изложения его.

А кончается этот самый древний список так: «В лето 6618 (1110 г.)… Томъ же лете бысть знамения в Печерьском монастыри в 11 февраля: явися столпъ огнен от земля до небеси, а молниа светиша всю землю, и въ небеси прогремвъ 11 в 1 час нощи, и весъ миръ видевъ. Сеи же столпъ ста(л) первие на тряпезнице каменной, яко не видети бы креста, и постоявъ мало, сступи над церковь и ста над гробом Федосиевым, и потому вступи на верхъ, акы ко востоку лиць, и потомъ невидимо бысть. Се же бяше не огненъ столпъ, ни огонь, но вид аггельскъ: аггелъ бо сице являеться, ово (или) столпомъ огненым, ово же пламеным…».

И далее: «Игуменъ святаго Михаила Селивестръ написах книги си Летописецъ, надеася от Бога милости прияти, при великомъ князи Володимери Киевьском, а мне игуменом бывшю у святаго Михаила в 6624 (1116 год н. э., через шесть лет после даты написания самого этого текста) индикта 9 лета. А иже чтеть книги сиа, то буди ми молитва их».

Итак, сюрприз! Несторова летопись оказывается написанною совсем не Нестором, а каким-то Сильвестром, игуменом Михайловского монастыря в Киеве, при тамошнем великом князе Владимире Мономахе, он же Василий Всеволодович, – а дошла она до нас в копии, оканчивающей повествование 1377 годом, то есть написанной более чем через 250 лет после последнего из описанных в ее начальной части событий!

Да и какое же было это последнее событие, очевидцем которого должен был быть сам этот Сильвестр, лично расписавшийся тут же?

Чудесный огненный столб!

Это мог бы быть взрыв метеорита. Но каким же образом он, как говорится далее, «встал» сначала на каменный трапезнице, так что не видно было креста, и, постояв немного, вступил на церковь и встал над гробом Феодосия, а потом пошел наверх и стал невидим?

Ведь если автор так описывает событие, которого он сам был очевидцем, то насколько же можно полагаться на точность описания того, что было за полтораста и более лет до его рождения?

Нам отвечают: очевидно, он пользовался не дошедшими до нас записями. Но ведь это очевидно обязательно только для страстно желающих очевидеть, между тем куда естественнее допустить, что автор собирал всякие рассказы своих современников, точно так же, как и теперь любители собирают в глухих уголках народные песни да сказания (и говорят, что это «древний фольклор»). И во всяком случае, его летопись – вовсе не летопись, так как под таким названием предполагается нечто вроде дневника, когда автор по окончании года припоминает, что в нем было, и пишет на память потомству или даже прямо записывает события по мере того, как они происходят, указывая не только год, но и месяц и день.

А что же мы видим здесь?

Мы, прежде всего, видим ряд годов, под которыми ничего не записано, кроме того, что такие годы были.

Но кто же сомневается, что были и такие годы? Для чего их указывать? Да это же просто заранее составленные заголовки, может быть, изначально даже записанные на отдельных листках, для того, чтобы, выспросив что-нибудь подходящее, сейчас же занести «новости» в летопись. Но во многих случаях ничего подходящего не оказалось, даже и такого события, какое мы имеем для 6537 (1029) года:

«В лето 6537. Мирно бысть».

Если б автор записывал с действительных первоисточников, то это «мирно бысть» фигурировало бы у него при каждом не занятом годе, а между тем подобная запись встречается только под 6537 годом от сотворения мира, как нечто единственное в своем роде.

Значит, вся эта «Начальная летопись», первая общая часть нескольких известнейших источников по истории государства Российского, является лишь подделкой под летопись, сделанной, если верить ее окончательным словам, в 1110 году нашей эры, но и это, как мы видим, сомнительно, поскольку она оканчивается появлением ангела в виде огненного столпа.

А закончить подделку под древнюю летопись 1110-м годом «от рождества Христова» было даже эффектно, ведь это был канун 1113 года, когда киевляне, по словам хроникеров еще более поздних времен, обратились к знаменитому уже тогда Владимиру (иначе Василию) Мономаху, чтобы он пришел «княжить и владеть ими». И с этого же момента устанавливается датированная русская светская литература на церковно-славянском языке, каковы «Поучения детям», окончание «Русской Правды» и так далее.

А впрочем, автор и не скрывает, что сочинил сию летопись «задним числом». Давайте вернемся в «лето 6360 (852), индикта 8». Повествование начинается якобы от византийского царя Михаила, «отселе и почнем, и числа положим». Однако, после перечисления событий библейской истории, писано:

«А ПЕРВАГО ЛЕТА МИХАИЛА СЕГО ДО 1-ГО ЛЕТА ОЛГА, РУССКАГО КНЯЗЯ, ЛЕТ 29, А ОТ ПЕРВАГО ЛЕТА ОЛГОВА… ДО 1 ЛЕТА ИГОРЕВА ЛЕТ 31; А ПЕРВАГО ЛЕТА ИГОРЕВА ДО 1 ЛЕТА СВЯТОСЛАВЛЯ ЛЕТ 83; А ПЕРВАГО ЛЕТА СВЯТОСЛАВЛЯ ДО 1 ЛЕТА ЯРОПОЛЧА ЛЕТ 28; ЯРОПОЛК КНЯЖИ ЛЕТ 8; А ВОЛОДИМЕР КНЯЖИ ЛЕТ 37; А ЯРОСЛАВ КНЯЖИ ЛЕТ 40; ТЕМ ЖЕ ОТ СМЕРТИ СВЯТОСЛАВЛИ ДО СМЕРТИ ЯРОСЛАВЛЕ ЛЕТ 85; А ОТ СМЕРТИ ЯРОСЛАВЛИ ДО СМЕРТИ СВЯТОПОЛЧЕ ЛЕТ 60. НО МЫ НА ПРЕЖНЕЕ ВЪЗРАТИМСЯ И СКАЖЕМ, ЧТО СЯ ЗДЕЯ И ЛЕТА СИ, ЯКОЖЕ ПРЕЖЕ ПОЧАЛИ БЕХОМ 1 РЕЧЕТЬ МИХАИЛА И ПОЛОЖИМ ЧИСЛА».

Вот и посчитайте от Михаила (с 852 года) до Олега (плюс 29 лет), да от Олега до Игоря (плюс 31 год), и далее… И получится у вас, от Михаила до смерти Ярослава, 341 год. Летописец ПРЯМО говорит вам: положим числа от Михаила сего, хотя с тех пор промелькнуло более трех сотен лет. Я вам, братия, всю правду расскажу о русской истории. Были, были у нас и Михаил, и Олег, и Игорь, сроду я их не видел, но с их лет историю веду. Верьте мне. Учите наизусть.

Как бы много ни было найдено копий «древнерусских летописей», понятно, что раз в них говорится уже и о событиях XII века, то автор жил не ранее. Встает вопрос: каким образом он, живя в киевском монастыре в XII веке, мог знать то, что было в IX веке в Великом Новгороде, – при огромных трудностях тогдашних дорог и безграмотности всей страны? Ответ здесь только один: не мог никак. А потому вся Несторова летопись есть простое сочинительство времен более поздних.

Взгляд на летописи как на преемственное продолжение записей, передаваемых последовательно от учителя к ученику в том же самом монастыре, не соответствует действительности. Вот что говорит академик А. А. Шахматов в «Обозрении летописных сводок Руси Северо-Восточной»:

«Несомненно, что всякое летописание начинается с отдельных записей и сказаний и что оставление их в том виде, как мы теперь имеем, было дело очень сложное. Прежде всего, в начале XII века в Киеве составился обширный летописный свод «Повесть Временных Лет», так называемая «Летопись Нестора», имевший весьма значительное распространение и оказавший решительное влияние на дальнейшее развитие летописного дела не только в южной, но также и в северной (Новгородской) и северо-восточной (Суздальской и Московской) Руси…

Вряд ли в разных отдаленных и глухих углах древней Руси могли тогда самостоятельно возникнуть местные летописи и самобытные летописные своды. Но «Повесть Временных Лет» и позднейшие своды, составленные на ее основании, проникли и в Новгород, и в Тверь, и в глухой Переславль-Залесский, и здесь они подвергались переработке и дополнялись на основании местных сказаний и исторических преданий».

Многие думают, что такого рода сборники всегда, и даже в новых местностях, пополнялись новыми данными год за годом и с тех пор они оставались неизменными и продолжатели их не смели разбавлять тексты манускриптов отсебятиной. Но с этим, как видим, не согласны не только мы, но и специалисты. Последующие переписчики даже через сотни лет могли вставлять в старинные рукописи много текста от себя, не продолжая в то же время их сказаний до своего времени.