Текст книги "Медный всадник"
Автор книги: Дмитрий Вересов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Часть вторая
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Глава первая ЧУДНЫЙ НОВЫЙ МИР
Было около шести часов утра, светло и тихо. И даже мерный рокот двигателя казался кощунственным – разрушающим эту благодатную тишину. Яхта была построена на английской верфи год тому назад по специальному заказу Егора Курбатова. Пятьдесят метров в длину, семь в ширину. Рядом с названием «Балтика», выписанным черными буквами на белоснежном борту, красовался герб организации, которую представлял в России Егор Курбатов. Герб изображал некое чешуйчатое существо, державшее на себе якорь и щит.
Тот же самый герб присутствовал на вымпеле, который развевался на флагштоке. Ветер трепал вымпел, над водой вслед за яхтой летела большая морская чайка. Водные путешествия за последнее время стали частью жизни Курбатова.
– Какого дьявола вы вытащили меня в такую рань?! – спросил он, вглядываясь в темные невские воды с таким видом, словно надеялся разглядеть там набитый сокровищами галеон.
Его спутник, напротив, устремил взгляд к облакам, которые тянулись ровной цепочкой по нежно-голубому небу.
– По ряду объективных причин, – сказал он спокойно, – начнем с того, что сегодня первый солнечный день за последнее время. Уверяю вас, ползать по этим ржавым развалинам в непогоду – занятие не из приятных. Кроме того, как я уже говорил, у нашего бомжа есть гонор. Похоже, ему здорово досталось в жизни!
Последние несколько дней этот человек по поручению Курбатова обшаривал «бомжистан» на Турухтанных островах. Как ни странно, здесь, в этом пристанище бродяг, была своя четкая иерархия, характерная для примитивных обществ. Верховная власть, как выяснил детектив, находилась в руках некоего Швеца. Чужаку подобраться к нему было не проще, чем рядовому гражданину попасть на прием к президенту.
За такой подвиг представитель детективного агент-ства попросил надбавку сверх оговоренного заранее гонорара.
– Я понимаю, что это противоречит первоначальному договору, но условия работы оказались тяжелее, чем мы думали, и если вы намереваетесь дальше с нами сотрудничать…
Курбатов хмыкнул. И выплатил агенту требуемую сумму. Его услуги должны были понадобиться еще не раз.
– Пули свистели над головой?! – осведомился он с улыбкой.
– Только что не пули! – сказал серьезно детектив.
Кое-что удалось раскопать и насчет личности этого самого Швеца. По паспорту – Олег Швецов, ранее судим – срок отбывал за валютную сделку. В начале девяностых амнистирован. Имел татуировки, свидетельствующие о том, что на зоне Швецов, мягко говоря, авторитетом не пользовался. Татуировки сведены кустарно, на их месте остались шрамы.
– И швец, и жнец, и на игре дудец! – проговорил Курбатов. – Ничего, скоро мы ему все страдания компенсируем!
У Турухтанных островов яхта сбавила скорость. Кругом были ржавые остовы старых судов, отслуживших свой век. Некоторые из них погрузились в воду, так что над поверхностью оставались одни надстройки. Между кораблями кое-где были переброшены самодельные мостки. Эти мостки, и еще кое-какие мелочи, бросавшиеся в глаза, говорили о том, что место обитаемо. И старые легенды, которыми оно было окутано, казались вполне оправданными.
– Остров затонувших кораблей! – сказал Курбатов сопровождающему.
– Это точно! – кивнул тот, оглядываясь.
Вместе с Курбатовым на борту находилась небольшая делегация британских подданных, выступавших спонсорами проекта «Чистая Балтика». Под таким названием партнерская программа была известна на Западе, обеспокоенном экологией. В России, где на первый план выходили экономические и стратегические интересы, проект обрел новое имя «Морские ворота России».
– Очень грязно! – заметил стоявший за спиной Курбатова англичанин. – Плохо!
Курбатов кивнул. Лицо его зарубежного коллеги напоминало тот самый блин, который комом – местами гладкое, с боку с какими-то шишками. Глаза черные, навыкате. Курбатов иногда ощущал неприятный холодок, находясь рядом с этими людьми – прочие члены делегации не сильно отличались от своего лидера. Такой холодок, который обычно пробегал у него, стоило оказаться рядом с террариумом. Но это были люди дела. Деловые люди! Без их помощи он никогда бы не достиг своего положения в современной России, раздавили бы Егора Курбатова конкуренты.
Олег Швецов перебрался на острова почти десять лет тому назад. Сменил одно кладбище на другое. Колено, искалеченное Ангелиной, давно зажило, но он по-прежнему прихрамывал. Приходилось ходить с палочкой. Палочка у Швецова была с металлическим наконечником, снабженным крюком – весьма удобный инструмент, который он не раз уже испробовал на шкуре не угодивших ему бомжей.
За прошедшие годы Швецов окончательно распрощался с прежней жизнью, со всеми надеждами. Здесь, на островах, приходилось жить по пещерным законам, и ему это нравилось.
Его резиденцией вот уже больше года служила кают-компания старого рыболовного сейнера, где была собрана пригодная для использования мебель с остальных судов. Олег устроился со всем доступным комфортом. Помещение отапливалось с помощью буржуйки, имелась даже слабенькая электро-станция, которая приводилась в действие с помощью ветряка – среди подданных Швецова обнаружился один бывший электрик – мастер на все руки, который сумел соорудить это устройство, прежде чем утонул по пьяни. Вырабатываемого тока хватало на радио и на свет для берлоги Швеца.
Ветряк над сейнером был приметой, вроде знамени над палаткой полководца. Рядом по воде растекалось черное масляное пятно, выползавшее из проржавевших внутренностей одного из судов.
Опытный капитан подвел яхту почти вплотную к обиталищу Швецова. Радар просканировал дно на предмет затонувших обломков, которые могли представлять опасность. С борта спустили тонкие длинные зонды, некоторые из них опустились ко дну, чтобы взять пробу грунта, другие скользили по поверхности, словно щупальца спрута. На службе у компании Курбатова были самые современные технологии, и обитателям старого корабельного кладбища предстояло убедиться в этом на собственном опыте.
Если бы не нанятые Курбатовым бандиты, прибывшие к назначенному времени по суше, переговоры могли и вовсе не состояться. Олег пришельцам не доверял.
Он был подозрителен, как вождь африканского племени каннибалов, принимающий у себя европейских миссионеров. Он и походил на дикаря. Или на пирата – не того романтического Джека Воробья, а на настоящего пирата – оборванного и грязного. Не хватало костыля, костыль Швецову заменяла палка с острым металлическим наконечником. При нем постоянно находилось несколько человек – вроде охраны. Швецов давно дал себе слово, что никогда больше не повторится его унижение. Как он мечтал, чтобы та чернокожая девка оказалась в его руках – он бы постарался, чтобы она мучилась как можно дольше, прежде чем умрет.
Пустые мечты.
Курбатов перешел на борт сейнера в сопровождении нескольких человек, один из которых нес с собой дипломат. Пришлось пройти по коридору с отслаивающейся краской и миновать несколько помещений, выглядевших не менее отталкивающе, прежде чем Егор Курбатов оказался в кают-компании, служившей обиталищем Швеца. Он предпочел бы встретиться с последним на свежем воздухе, а не в этой дыре, пропахшей «планом» и спиртным духом, но, в таком случае, никто не мог гарантировать, что подробности встречи не станут известны его конкурентам. У Акентьева и компании тоже неплохое техническое оснащение. Как насчет спутников-шпионов?! Егор Курбатов сомневался, что Акентьев сейчас может использовать что-то подобное, но, с другой стороны, чем черт не шутит?
Сейнер был уже занят бандитами – их вторжение оказалось для бомжей неожиданным. Швец, который провел ночь накануне за употреблением анаши под водочку, не успел сделать ноги, да и вряд ли бы у него это получилось с такой-то ногой.
Сейчас он сидел в продавленном кресле, заменявшим ему трон, и смотрел на пришельцев злыми, налитыми кровью глазами. Пытался понять, что им нужно. Сопротивляться, в любом случае, было бесполезно – двое дюжих парней в кожаных куртках стояли у него за спиной, готовые отреагировать на любое движение.
Курбатов посмотрел ему в глаза.
– Что вам нужно? – Швецов пытался не показывать страха.
– Помощь! – сказал Курбатов и огляделся. Сесть здесь было негде – старые стулья вызывали у него брезгливость, да и задерживаться долго ни к чему.
Швецов недоверчиво улыбнулся.
– Какая помощь?
– Самая разнообразная, но сначала об оплате…
Курбатов кивнул, и заранее проинструктированные бандиты схватили Швецова за руки.
– Не дергайся, придурок! – сказал один из них. – Только хуже будет!
– Закатайте ему рукав! – попросил доктор.
Из дипломата появился пистолет для подкожных инъекций. Сложнее всего было выбрать место среди шрамов от старых уколов.
В глазах Олега появилось выражение загнанного зверя.
– Все-таки… – он не успел договорить.
– Будет немного больно, но это стоит того, чтобы потерпеть, – сообщил Курбатов.
Процесс вживления модуля, несмотря на обезболивающее, действительно был неприятной процедурой. Олег вздрогнул, чувствуя, как под кожу вводят что-то холодное. Оболочка модуля была покрыта биологическим составом, препятствующим отторжению, в следующее мгновение включилась система, впрыснувшая в кровь Швецова сильнодействующее средство, разработанное в лабораториях «Чистой Балтики».
Его бросили назад, в кресло, служившее ему своеобразным троном. Он хотел встать, но один из охранников предупредил его жестом, что лучше этого не делать. Остальные бомжи не трогались с мест – никому не хотелось получить пулю. Так и стояли, словно статуи мадам Тюссо, пока их предводитель прислушивался к новым необычным ощущениям. Сначала по телу разлилось тепло, потом пришло ощущение покоя и уверенности.
– Что? Что это такое?! – спросил он с недоверчивой улыбкой.
– Я не могу разъяснить химический состав, поскольку сам его не знаю… – признался Курбатов. – Да так ли это важно?
Олег согласно кивнул – в самом деле, не важно. Он чувствовал себя хорошо как никогда. Краснокожий дикарь, получивший огненную воду и готовый за нее продать все земли от одного океана до другого.
В глазах остальных бомжей появилась зависть. Они не понимали, что происходит, но видели, что Швецов словил кайф, а остальное не имело значения.
Курбатов наклонился к Олегу и добавил:
– Вторую дозу получишь завтра, но не просто так… Не беспокойся, всего-то надо кое-что кое-где посмотреть, проследить… Для тебя и твоих людей пустяки. Вон ведь какие молодцы. Плохо, что такие люди живут без радости, а?!
Олег согласно закивал, хотя ему не было уже никакого дела до своих подопечных и их радости, он переживал новую волну экстаза.
Остальные не заставили себя упрашивать, новость о бесплатном кайфе мгновенно разнеслась по ржавым судам, и даже те из их обитателей, что успели попрятаться от приезжих, теперь спешно покидали свои укрытия, чтобы не упустить свою дозу. Те, кто получил желанный модуль, располагались здесь же, на старом диване или на полу. Эффект от первого впрыскивания препарата был настолько силен, что уйти отсюда просто не оставалось сил.
Врач был энтузиастом своего дела. К счастью, процесс, отработанный в лабораториях, был настолько прост, что никаких проблем не возникло. Что касается отторжения модуля, то во время экспериментов с добровольцами количество подобных случаев не превышало пяти процентов от общего числа подопытных. В случае с бомжами, где никто не смог бы оказать грамотную медицинскую помощь, это могло привести к гибели, не говоря уже о том, что лишенный наркотика человек вскоре обречен погибнуть. Но бомжей было много, и возможные жертвы Курбатова не беспокоили.
Бандиты исчезли – в их присутствии больше не было необходимости. Курбатов с удовольствием снабдил бы и этих бугаев такими же модулями, но для этого еще время не пришло. Бомжи тем временем стали беспокойно дергаться – начиналась вторая стадия действия наркотика, на которой он работал, как сильнейший афродизиак. Женщин в бомжистане было гораздо меньше, чем мужчин, многие из них были совсем непривлекательны, но сейчас это не будет иметь никакого значения. Курбатов криво усмехнулся и вышел.
Солнце медленно, словно пробиваясь сквозь облака, поднималось над городом. Испачканные ржавчиной перчатки он выбросил еще на палубе сейнера. Британцы на борту яхты дружно нацепили черные очки. Зонды-щупальца втянулись обратно в корпус корабля, принеся пробы донного грунта и воды. Яхта развернулась и пошла обратно, в сторону города.
– Сегодня будет жарко! – подумал Курбатов.
С возрастом он стал острее чувствовать перемены погоды. Признак приближающейся старости? Нет, мы еще повоюем. И действительно, Егор Курбатов чувствовал себя завоевателем, стоя на носу судна и созерцая город. Победа достается сильным, победа достается смелым. Нужно было действовать решительно, с момента возвращения все его действия отличались решительностью. В этом был залог успеха.
– Странно все это, – сказал детектив, облокотившийся рядом на перила. – Эти люди, если здесь уместно это выражение… Какой от них прок?!
Курбатов ничего не ответил. Он и сам еще многого не понимал. С некоторых пор проект «Чистая Балтика» перестал быть для него столь же понятным, как это было в начале. Он знал, что намерения его британских компаньонов не ограничивались теми, что были продекларированы в уставе организации.
Однако это не могло его смутить. Не обязательно знать все, чтобы получить свой кусок, а если все пойдет по плану, то кусок Егора Курбатова будет очень большим. Кроме того, так уж устроена человеческая психика, что самые фантастические вещи перестают удивлять, когда живешь с ними бок о бок. Вот и Курбатов уже давно перестал удивляться. Не было времени ни удивляться, ни задумываться. Дело нужно было делать.
Если уж удивляться, то начинать следовало с технического прогресса, со всех этих электронных штучек-дрючек, которые еще вчера казались атрибутами фантастического кино. А сейчас, например, на Курбатова работал целый штат хакеров, которые не покладая рук добывали информацию о конкурентах, атаковали их серверы. Те, в свою очередь, располагали своими специалистами в этой области.
Война в виртуальном мире продолжалась в мире реальном. Речь шла не только о проплаченных публикациях, в которых противоборствующие стороны обвиняли друг друга во всех смертных грехах.
На стороне Курбатова были природоохранные организации, связанные с Гринпис, Александр Акентьев со своей стороны напирал на патриотизм сограждан. Социально активная часть общества склонялась на сторону последнего. Если бы речь шла исключительно о сумасшедших стариках, можно было бы не беспокоиться. К сожалению, из Москвы начали доноситься недовольные голоса. Когда о противостоянии в Петербурге заговорили на центральных каналах, Курбатов понял, что должен действовать, иначе момент будет упущен.
Вера Иволгина собиралась заскочить в курбатовский особняк на Петроградской только на полчасика – принять душ и переодеться. По пути пришлось объехать целый квартал – улицы были затоплены водой. Очевидно, прорыв старой канализации. Несмотря на громкие обещания мэра и усилия курбатовской компании, состояние городских коммуникаций оставляло желать лучшего. Вода заполнила улицу, но никаких машин аварийной службы не было видно. Несколько человек толпилось на краю огромной лужи, завороженно глядя на нее.
Веру это почему-то невероятно разозлило. За делами, за тусовками и театральными буднями она привыкла не замечать всего, что происходит на улицах. Тем ужаснее казались городская разруха и деградация граждан, когда все-таки приходилось сталкиваться со всем этим лицом к лицу. Как сейчас, например.
Джип «Лэндкрузер» – подарок отчима – забуксовал на разбухшем газоне. Вера попыталась объехать потоп. Впереди оказался один из зевак – с длинной палкой и сумкой, из которой выглядывали пустые бутылки. Его длинное пальто было уже забрызгано грязью.
Вера посигналила. Он отреагировал не сразу, палкой пытался подогнать ближе к поребрику плавающую в теплой воде бутылку.
Поскользнулся на мокром поребрике и соскочил в воду. Только по щиколотку. Выбрался из воды и обматерил Веру – слов она не слышала, но все было понятно по его лицу. Погрозил палкой.
На случай столкновения у Веры имелся в запасе баллончик с перцовой смесью, но она предпочла дать задний ход – все равно проехать здесь было невозможно, да и жалко машину. Уже минутой позже, стоя у светофора, вытащила мобильный и попробовала дозвониться в аварийную.
– Итак, триста лет нашему городу, дамы и господа, товарищи и товарки, – сообщил ди-джей эфэмэшной радиостанции, – всего каких-то триста лет тому назад на этих болотистых берегах стучали топоры, визжали пилы, работал прочий строительный, если можно так выразиться инструмент. Но что мы видим сейчас?! Мы видим, как природа берет свое, и эти, с позволения сказать, берега превращаются опять в настоящее, высшей пробы, болото. Сегодня ваш покорный слуга едва спасся из бурных вод, поглотивших часть Среднего проспекта Васильевского острова. Небольшая потеря для прогрессивного человечества, наверное, скажете вы, но кто будет следующий, вот что хочу я…
Вера выключила радио.
Этот год стал для города годом воды. Дожди шли едва ли не каждый день, то здесь, то там старые трубы лопались. Людей обваривало кипятком, многие подвалы стояли, залитые водой. К этому быстро как-то привыкли, как к чему-то само собой разумеющемуся.
Однако все эти неприятности, безусловно, не могли коснуться таких людей, как ее отчим. В особняке у Курбатова ничего не лопалось, не портилось, а лилось только там, где и должно было литься.
Дом был построен на месте старого особняка, который снесли, несмотря на пикеты питерской интеллигенции. Вера долго не могла простить этого Курбатову. Формально он лишь приобрел здание у строительной компании, но она не сомневалась, что место было выбрано им, и особняк снесли по его заказу.
В целом отношения с отчимом были ровными. Курбатов никогда не пытался изображать из себя заботливого отца, наставлять или пытаться руководить. Может быть, понимал, что все равно ничего не получится. Упрямством Вера пошла в отца, во всяком случае, сама она так считала.
А может быть, просто не желал тратить на нее время. Так или иначе, в жизнь ее не вмешивался, не отказывая в то же время в поддержке. В деньгах Вера никогда не знала нужды, и машина эта – подарок на совершеннолетие. Словом, мечта, а не отчим. Несмотря на это, Вере он всегда казался странным.
Она видела, что мать несчастлива с ним. А отец, напротив, весьма доволен своей жизнью с супругой. С Кисой! Вера никогда не говорила об этом с матерью, но иногда по-детски жалела, что нельзя их помирить. Нет, нельзя.
То, что разбилось, не склеить.
Дозвониться в аварийку не удалось. Вера плюнула, она уже добралась до места, несмотря на пробки – она хорошо знала город, знала, где можно срезать через дворы, проехать переулками. В гараже приткнула машину в свободное место, отметив про себя, что у Егора опять заседают эти… британцы.
Деловые партнеры отца вызывали у нее странное чувство отвращения. Все они были такими примороженными, словно только что вылезли из холодильника. В этот раз она хотела тихо прошмыгнуть мимо гостиной, но Егор уже заметил ее:
– А вот и Вера!
Взгляды присутствующих обратились к ней. Несколько человек поклонились. В глазах никаких эмоций. Да и не нужны ей были их эмоции. Хотелось только поскорее отделаться от этого лягушачьего общества.
– Итак, господа, – продолжил Курбатов, проводив ее взглядом, – давайте посмотрим, что мы имеем на текущий момент. У нас есть теперь небольшое… стадо активных помощников.
Слово «стадо» вызвало в стане коллег некоторое оживление. Закивали головами.
– Это облегчит нам контроль над ключевыми точками в городе. Фактически мы можем активизировать их в любой момент. К сожалению, не все пока в наших руках. Как вы знаете, с самого начала наша деятельность наткнулась на значительное сопротивление со стороны городских структур. В настоящее время КУГИ с подачи мэрии блокирует многие наши замыслы. Основной наш противник – вице-мэр Александр Акентьев. Какие-либо попытки сотрудничества в наших интересах были отклонены категорически. У меня сложилось впечатление, что Акентьев представляет в городе структуру, чьи интересы сталкиваются с нашими. Так или иначе, но пока этот человек оказывает свое влияние на КУГИ, осуществление наших планов остается под вопросом!
Повисло напряженное молчание.
На Егора Курбатова было устремлено несколько десятков глаз. В глазах этих был написан приговор Александру Акентьеву, как и всякому другому, кто осмелится встать на пути к осуществлению ИХ планов.
Курбатова не смущала необходимость расправляться с конкурентами в стиле дикого Запада. С волками жить, по-волчьи выть! Пожалуй, нужно было сразу начинать с этого. Вместо того, чтобы заниматься закулисными разборками, искать союзников в Москве и Европе… Курбатов не сомневался, что шум поднимется неимоверный, но это ненадолго. Пошумят и забудут.
– I see a red door and I want it painted black, no color anymore I want them turn to black… – эта строчка из роллинговской «пэйнт ит блэк» почему-то в последнее время все время вертелась в голове у Вадима.
Бывает так, привяжется мелодия и не отвязаться от нее никак. Что ж, главное, чтобы мелодия была хорошая.
Главным событием за последнее время стало то, что Киса сумела устроиться в частную школу.
Да, их скоропалительный альянс с Вадимом не распался, несмотря на надежды Гертруды Яковлевны. Иволгин, не желая нового разрыва с матерью, сразу после свадьбы перебрался на съемную квартиру, благо зарплата заместителя директора позволяла. Киса закончила педагогический и год проработала в обычной средней школе преподавательницей английского. В школе, где царил обычный по отношению к учителям террор, где под стулья подкладывали хлопушки, Киса пользовалась определенным авторитетом, слыла «продвинутой». Частенько на уроках, вместо обычных текстов, она поручала своим подопечным перевести одну-две песни из репертуара тех же роллингов или более близкого современной молодежи Мэрилина Мэнсона. Однако ни зарплата, ни рабочий коллектив ее не радовали, поэтому Киса с радостью ухватилась за приглашение одной из частных школ, где как раз требовались педагоги с нетрадиционным подходом к образованию.
Накануне праздновали ее поступление на новое место. Вдвоем. Верочка была в городе, но она все летала по разным выставкам и прочим культурным мероприятиям, жила полной жизнью. К отцу забегала ненадолго, чтобы попить чаю и рассказать о своем житье-бытье – знала, как он не любит бесед по телефону, тем более – мобильному. Вадим догадывался, что в гостях у матери она бывает почаще, но в вину это ей не ставил. Все было понятно.
Виделись они, пожалуй, реже, чем ему хотелось. У нее была своя жизнь. Вадим не ревновал. К молодости ревновать смешно. В последнее время Вера стала проявлять большой интерес к театру, и Наташе было не сложно уговорить Кирилла Маркова принять ее на роль в массовке.
Все они снова были здесь. И бывшая супруга, и старый друг. И Киса получила новую хорошую работу. А на сердце у Вадима было неспокойно. Было впечатление, будто что-то происходит вне его ведома, не только в его жизни, но и вокруг него, в городе, на работе. А он не видит. Да и другие не видят. Словно вокруг тебя декорации – как в театре Маркова. А что там за ними, за декорациями, бог его знает. Ну а о том, что делается за кулисами, лучше вообще не думать.
А думать нужно было о сегодняшнем заседании в КУГИ. Вадим заскочил домой, чтобы принять душ и переодеться. Внизу его ждала машина. «Дослужился», – подумал он, глядя на себя в зеркало. С куда большим удовольствием он отправился бы на спектакль Маркова – на одно из этих его странных завораживающих представлений. Но делу время, а потехе час. И чем выше поднимаешься по служебной лестнице, тем меньше остается времени на себя самого. Правда, кое-кому удается сваливать многое на подчиненных и заместителей. Вадим не имел такой привычки, да и не получилось бы – свалить-то.
И на этом заседании, где возможно будет решаться судьба его предприятия, он просто обязан был присутствовать. Он столько времени и сил отдал этому чертовому «Ленинцу», что мог с непопулярной ныне трудовой гордостью сказать – «мое предприятие». Впрочем, пафос разводить Вадим в любом случае не собирался – это был не его стиль, да и не поможет никакой пафос.
Все в этот день складывалось таким образом, чтобы не допустить его на это мероприятие. Можно было поверить в заговор неких темных сил. Заговор, на который намекал ему недавно Ипполит Федорович Козин, безумный архивариус, когда-то рассказавший ему о таинственных подземельях «Ленинца».
С тех самых пор они больше не встречались, но буквально на днях столкнулись лицом к лицу на Невском проспекте.
Козин вышагивал, сосредоточенно глядя перед собой, придерживал руками полы старого пальто. Когда ему случалось задеть кого-нибудь плечом, он не извинялся и не останавливался, а двигался дальше, а вслед ему летела ругань. Можно было подумать, что у Козина есть какое-то срочное дело, но Иволгин голову готов был дать на отсечение, что это не так.
И спрятаться от него было некуда – ближайшая дверь принадлежала какому-то экзотическому заведению – не то салон татуировок, не то еще что-то в этом роде. Вадим надеялся, что Ипполит Федорович его не заметит. «Ага, – закричал внутренний голос (голос почему-то принадлежал всегда Кириллу Маркову) – не желаешь с безумцами-то якшаться!»
Надежда оказалась напрасной – старик узнал Иволгина, несмотря на то, что с момента их знакомства прошло немало времени.
Узнал и заговорил, словно продолжил разговор, который прервался пять минут тому назад.
– Ну вот, теперь сами видите, что я был прав! – начал, не здороваясь.
– Простите?.. – не понял Вадим.
– О! – Козин смотрел, не отрываясь ему в глаза. – Вы еще не такое увидите, мой дорогой. Вы вокруг себя-то смотрите хотя бы иногда?! Имеющий уши, да услышит, имеющий глаза, да увидит! По улицам пройдите. Особенно по вечерам – днем не так заметно, а дальше уже и день станет ночью. Вы на план города посмотрите повнимательнее! Если взглянуть на план, получается некий знак, подобный которому можно обнаружить в некоторых кабалистических книгах. Энергетика города определяется его застройкой. И не открывайте то, что заперто не вами – как бы хуже не вышло!
Козин прервал свою речь на полуслове и двинулся дальше, сквозь толпу, оставив Вадима в недоумении. Судя по всему, старик окончательно свихнулся. Может быть, дело в избытке «аномальщины» и оккультизма, которыми в последние десять лет были переполнены страницы газет и журналов.
Настораживала только последняя фраза, она звучала как дурное предзнаменование. Как бы хуже не вышло! Карканье ворона.
Он еще не раз потом вспоминал слова Ипполита Федоровича. Имеющий глаза… В самом деле, за последнее время город изменился, но разве у человека в положении Вадима есть время следить за всем, что творится вокруг. Это удел стариков на пенсии. Таких, как его мать. Гертруда Яковлевна по-прежнему была политически активна. Это радовало Иволгина – все лучше, чем сидеть на скамеечке возле дома и обсуждать соседей.
В последний раз она ему звонила, чтобы заманить на какой-то митинг, в защиту одного из зданий – исторических памятников. Иволгин отказался. Не верил он, что эти пикеты могут, в самом деле, на кого-нибудь повлиять.
Но эта встреча с Козиным заставила присмотреться внимательнее к городу. Теперь ему было понятно, отчего Марков после своего возвращения так странно вел себя на улицах. Словно не узнавал их.
Вадим нарочно посвятил один из выходных прогулке по городу вместе с Кисой. Киса считала, что он переутомился на работе, что болтовня Гертруды Яковлевны возымела на него действие. Вадим показывал ей на странные постройки, на новые памятники, которые росли как грибы в скверах и на окраинах.
Какие-то бронзовые монстры с колючими спинами, не то черти, не то водяные. Эти памятники вызвали поначалу возмущение, но продолжалось оно недолго, к чудищам привыкли, и детишки с удовольствием забирались на них, чтобы потереть коленчатые щупальца. На счастье!
Только сейчас Домовой стал замечать все, что раньше, словно волшебным покровом, было скрыто от него. Словно кто-то туману напустил на беспечных горожан… Беспечных ли?! Скорее наоборот – слишком занятых собой. Все хотят выжить!
На набережной им попалась на глаза странная процессия, похожая на тех хрестоматийных слепых, что когда-то целыми командами бродили по городам и весям.
По виду явные бомжи, но было что-то странное в их организованном шествии.
Роль мальчика-поводыря при этих убогих выполнял коротышка с приплюснутым лбом, похожий на тех несчастных, которых выращивали в коробах и колбах, уродуя на потеху толпе. Пахнуло средневековьем от этой картины, но запах сырой грязи, который ощутил Иволгин, пройдя мимо уродца, был вовсе не метафорой. И продолжение эта немая сценка имела вполне современное. Раздав знаками нужные указания, низколобый вывел из-за дерева мотороллер, проворно оседлал его и укатил. Бомжи проводили его взглядами, потом стали разбредаться в указанных направлениях.
А может, Киса все-таки права, и он зря паникует? Город постоянно меняется, и это нормально. В Москве, вон, вообще все посносили к черту еще при большевиках. Нет, сейчас было не время рефлексировать. Как бы там ни было, а «Ленинец» пока стоит вместе со своими подвалами, и даже бронзовый Ильич на Московской площади пережил все потрясения и никуда не собирается исчезать.
А сегодня Вадиму предстояло сделать все, что в его силах, чтобы не дать зданию исчезнуть. Он вполне допускал, что этим строителям может прийти в голову снести Дом Советов, чтобы использовать дорогостоящую землю под какую-нибудь постройку, вроде тех, что уже появились в центре города. Странные фасады, которые выглядывали то здесь, то там. Люди привыкли.
Директор «Ленинца» оказался в больнице с грыжей, а Вадим не привык к словесным баталиям. Только чувство долга и страх остаться ни с чем именно теперь, когда почти удалось выбить из Первого отдела разрешение на вскрытие подвалов, давали ему силу.
Он даже на заседание умудрился опоздать. Правда, не по своей вине. Сначала машина встала в квартале от здания КУГИ. Водитель, молодой и исполнительный, немедленно предложил вызвать такси, но Вадим махнул рукой – слава богу, ноги еще двигались, а пройти один квартал не представляло труда. Он решил срезать путь, ориентируясь по памяти – в этих местах он не был уже больше года, и с тех пор здесь многое изменилось. На месте старых домов вырос новый деловой центр – маленькое государство в государстве. Деловой Ватикан, где обычные горожане появлялись редко – нечего было здесь делать обычным горожанам.
