Текст книги "В интересах империи"

Автор книги: Дмитрий Янковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Дмитрий Янковский

В интересах Империи

Глава 1

По мере того как челнок переходил в орбитальный режим, планета все отчетливее прорисовывалась на главном ходовом мониторе. Вопреки гражданскому летному регламенту, запрещавшему пассажирам покидать места в салоне до окончательной посадки, Тим Картер стянул с тела полог противоперегрузочной паутины, выскользнул из кресла и подобрался поближе к кабине, остановившись за спиной пилота. Порог переступать он не стал, это было бы уж явным нарушением, но монитор теперь стало видно намного лучше. Пилот и не подумал возразить – он был уверен, что доставляет к месту внеплановой комиссии проверяющего чиновника, что давало Картеру право на некоторые безобидные вольности. Этим не следовало, наверное, злоупотреблять, но очень уж хотелось рассмотреть планету получше.

На холодных мониторах посадочного модуля, в ярко-голубом свете звезды Асур выглядел весьма колоритно. Вообще-то Картер не относил себя к людям впечатлительным, скорее напротив, но вид Асура с орбиты все равно произвел на него сильное впечатление, даже не глядя на ранее отсмотренные снимки. Хотя удивительного в этом не было ничего – Асур трудно было назвать рядовой планетой. Причин такого выхода из ряда вон предостаточно, но в первом, самом начальном восприятии планеты важную роль играла ее форма. Асур был единственной известной человечеству крупной планетой, имевшей неправильную форму, характерную скорее для астероидов, чем для планет земного типа. Ну ладно бы, если б она была просто неправильной. Видимо, у Создателя весьма своеобразное чувство юмора, раз уж, творя мир, он сделал Асур очень похожим на человеческий череп.

Северный полюс планеты представлял собой правильную полусферу, но в средних широтах с запада на восток протянулся горный массив, напоминающий надбровные дуги, а еще южнее зияли два симметричных вулканических кратера, образующих подобие растрескавшихся по краям глазниц. Между ними протянулся Хребет Носового Хряща, а в Южном полушарии раскинулось правильной формы плато, бывшее когда-то дном древнего моря. С севера на юг его рассекали двенадцать тектонических трещин, образуя ощерившуюся в космос пасть. Впечатление усиливалось от того, что Асур почти целиком покрывали оранжевые джунгли и облака белого тумана, что в смеси окрашивало планету в цвет старой коричневой кости.

Челнок потряхивало от ударов тормозных двигателей, хотя перегрузками это назвать язык не поворачивался. Но имперские инженеры могли бы сделать торможение и помягче, все же не дрова на борту. Впрочем, ожидать какого-то комфорта от машины утилитарного назначения не стоило. К тому же за шесть лет службы в десанте Военного флота Империи Тиму много раз приходилось падать с орбиты в посадочной капсуле под плотным зенитным огнем противника. Так что к тряске не привыкать.

К счастью, несовершенство спускаемого аппарата с лихвой компенсировалось летными навыками пилота. Особенно это стало заметно при входе в плотные слои атмосферы, когда аэродинамические эффекты начали заметно влиять на траекторию челнока. Посадочный модуль затрясся от усилившегося лобового сопротивления, заставив Картера крепче ухватиться за кромку ведущего в кабину проема. Но пилота это не смутило нисколько, он лишь улыбнулся и, откинув полог противоперегрузочной паутины, принялся, как пианист-виртуоз, разыгрывать посадочную партию на клавишах панели управления.

Каждое из таких прикосновений импульсом пробегало по тончайшим оптическим волокнам квантовых схем и заставляло челнок реагировать то выпуском тормозных щитков, то короткими ударами реактивных струй из маневровых двигателей. По форме челнок сильно напоминал огромного майского жука, в чреве которого располагался небольшой салон для шести пассажиров и кабина пилота. Но в этом рейсе людей на борту было лишь двое – пилот и Тим Картер, уполномоченный провести проверку в контингенте Асура.

Чем ближе становилась поверхность планеты, тем сильнее уплотнялся воздух, и вскоре вокруг брони модуля начали вспыхивать сполохи пламени. Челнок все более терял скорость, входя в режим аэродинамического торможения.

– Пивка не желаете, господин комиссар? – поинтересовался пилот, обернувшись к Тиму. – Обычно народ не отказывается. Чего стесняться-то? Все мы люди. Я когда Асур впервые с орбиты увидел, чуть не обделался от нахлынувших впечатлений. А вы ничего, молодцом держитесь.

– Пожалуй, я тоже не откажусь от пивка, – усмехнулся Картер. – Дабы не нарушать традицию.

Пилот наклонился и достал из устроенного под креслом тайника самоохлаждающийся картридж «Дримвэя» с изображением золотого силуэта обнаженной девушки на черном фоне.

– Да никакая это не традиция, в общем-то, – чуть сконфузился пилот. – Вы только не подумайте, господин комиссар, что мы тут все время летаем, за воротник заложивши. Асур – планета сложная. Разгильдяйства никому не прощает. Да и начальство у нас строгое.

– Я понимаю, – кивнул Картер и сжал пальцами ободок картриджа.

Клапан тут же отреагировал и открылся, с шипением выпустив небольшое количество ароматной пены. Несколько капель упали Тиму на брюки. Он смахнул их, глянул на монитор через плечо пилота и с удовольствием сделал пару добрых глотков, осушив емкость чуть ли не наполовину.

– Это хорошо, что понимаете. – Пилот достал еще пива, в несколько глотков осушил картридж и метко швырнул его в лючок утилизатора под панелью.

Челнок выпустил из-под брюха опорное шасси с дополнительными тормозными щитками, чтобы погасить скорость до нужных значений. Шасси тоже было до крайности утилитарным и предназначалось для посадок на грунт в тех местах, где не было оборудованных площадок. По сути это были просто два выдвижных продольных рейлинга, оснащенных механизацией торможения.

Скорость все больше падала, бортовой компьютер начал задвигать щитки, а затем широко распахнул стратосферные крылья, позволявшие выйти на управляемый горизонтальный полет. Теперь не языки пламени, а яркий солнечный свет играл на лаково-черной бронированной обшивке. Звезда Асура имела насыщенный голубой оттенок, выглядела на красном небе непривычно большой и яркой, но Картер знал, что греет она не сильнее, чем солнце Земли. Контраст голубого диска на красновато-оранжевом небе был непривычным – большинство терраформированных планет в секторах Галактики, принадлежавших Империи, имели голубые небеса, желтые или красноватые звезды. Но Асур не был терраформирован, иначе от него не было бы никакого проку. Он был нужен именно в первозданном виде, а потому являлся самой настоящей дикой планетой. Лишь по счастливой случайности тут можно было дышать без скафандра.

Попивая пиво, Картер не отрывал взгляд от ходового монитора на пульте. Под брюхом челнока несся ослепительно-белый облачный слой, похожий на покрытую снегом равнину, причем несся далеко внизу, но альтиметр на ходовом экране показывал всего каких-то два километра высоты. Тим высказал свое удивление.

– А это не облака, – охотно объяснил пилот. – Это равнина Правой Глазницы, залитая ядовитым туманом. Дальше пойдут холмы, увидим джунгли и землю. А тут пока весь грунт ниже кромки тумана.

Посадочный модуль крепко тряхнуло, Картер едва не выронил пиво, расплескав часть содержимого на бархатистый бежевый пол.

– Не волнуйтесь! – пилот поспешил успокоить пассажира. – Это стабильная зона высоких турбулентностей. Минута болтанки, и снова полетим спокойно.

– Да я и не волнуюсь, – Тим пожал плечами и снова отхлебнул из банки.

Действительно, очень скоро из тумана показалась сплошная цепь гор, похожая на лезвие ржавого, выщербленного ножа. За ней непрерывная пелена кончилась, показав уходящие к горизонту гряды холмов, густо заросшие мясистыми оранжевыми джунглями. Это походило на спины ярких лохматых животных на безграничном молочном пастбище.

– Вот так Асур почти всюду выглядит с высоты, – пояснил пилот. – Только южнее Носового Хряща тянется высокое плато, рассеченное горными хребтами. Там тумана нет. А так он всюду. Раньше базы были в пустыне. Но там хищники одолевали. Говорят, так, что сил не было никаких. Вот люди контингента и перебрались на север, на холмы. Но там другие трудности. Говорю, Асур – планета сложная.

Снова несколько раз тряхнуло. Тим бросил взгляд на показания индикаторов и заметил, что челнок все еще летит на почти плоских стратосферных крыльях, не обеспечивающих должной подъемной силы на малой скорости. А скорость падала и падала.

– Почему не выпускаем атмосферные крылья? – поинтересовался Картер, стараясь продемонстрировать максимальное безразличие.

– Штормит сильно, – ответил пилот. – Пока безопаснее на стратосферных. Не бойтесь, не грохнемся, у меня все под контролем. А вы разбираетесь в посадочных режимах, господин комиссар.

– Ну, я же не всю жизнь в Корпорации…

– Приходилось управлять чем-то подобным?

– Приходилось.

На самом деле скрывать свое прошлое десантника не имело никакого смысла. Мало ли кто и откуда переходил в Корпорацию? Да и вообще не стоило волноваться – документы настоящие, Корпорация сама их завизировала, легенда продумана до мелочей. Что еще надо? И все же Картер с непривычки ощущал себя не в своей тарелке, выдавая себя не за того, кем являлся на самом деле.

– Вы не волнуйтесь, – пилот словно прочел мысли пассажира, но потом добавил: – Верхний шторм на Асуре – дело привычное. Спустимся еще чуток, выпустим вторые крылья… Главное, чтобы ниже не дуло особо.

– А что прогноз?

– Прогнозами на Асуре можно разве что подтереться, господин комиссар, уж извините за прямоту. Сложная планета, я ж говорю.

– Да я и гляжу… – Тим вздохнул.

– Вы лучше ступайте в салон. В кресле оно безопаснее. И паутинку накиньте, не повредит.

– Так плохо?

– Да нет, инструкция. Нельзя же их все за одну посадку нарушить.

Картер вернулся в салон, забрался в кресло и накинул на себя покрывало противоперегрузочной паутины. Она окутала его до шеи, но пока лежала свободно, готовая прижать к креслу при возникновении опасных перегрузок. Ее сенсоры были встроены непосредственно в ткань, невесомую, но очень крепкую, а волокна могли сокращаться подобно мышцам живых существ.

Вскоре болтанка уменьшилась. Челнок выпустил вторые крылья, уверенно ощутил себя в воздухе и заложил вираж, выходя на окончательную посадочную траекторию.

– Ну вот. – Пилот с улыбкой обернулся. – Сейчас поймаем сигнал глиссады, выровняемся и аккуратненько сядем.

Внезапно на экране полыхнула яркая фиолетовая вспышка.

– Это что? – напрягся Картер.

– Сухая гроза, – ответил пилот. – Прогнозу не поддается вообще. Пьезоэффект в грунте. Он тут местами сильнейший…

Договорить он не успел. Снова полыхнуло, но на этот раз электрический разряд не только с чудовищным грохотом пронзил воздух, но и ударил в обшивку, оставив между крыльями раскаленное добела пятно размером с обеденную тарелку. Мощный импульс тока и волна напряженного электромагнитного поля длились всего пару миллисекунд, но этого оказалось достаточно, чтобы вывести из строя квантовый бортовой вычислитель.

Сбой программы привел к складыванию основных крыльев, что превратило челнок в неуправляемый снаряд. Утратив возможность держаться несущими плоскостями за воздух, он начал с ускорением двигаться по баллистической кривой и через пару секунд разогнался до такой скорости, что рассекаемый им воздух взвыл истошным аккордом. Звук был действительно кошмарным, словно сам дьявол восстал из преисподней и издавал боевой клич, собираясь уничтожить Вселенную, сотворенную Великим Создателем.

Пилот вцепился в рукоять штурвала, но компьютер не реагировал ни на какие команды. Лишь через пять долгих секунд неуправляемого падения удалось восстановить контроль над аппаратом, и жесткие стратосферные крылья с усилием распахнулись, преодолевая огромное аэродинамическое сопротивление.

Раздался громкий хлопок, встречный поток ударил в них с такой мощью, что невероятно крепкий материал едва справился с нагрузкой. Возникшая ударная волна заставила воздух пойти рябью, как воду, а за плоскостями, наоборот, образовалась зона разрежения, из-за чего их концы расчертили пространство двумя отчетливо видимыми белыми следами. Машина задрожала, а противоперегрузочная паутина напряглась и вжала Картера в кресло. Но крылья все же замедлили и стабилизировали падение – сделав «бочку», спускаемый аппарат уже на втором обороте перешел в горизонтальный полет.

Правда, совсем предотвратить катастрофу они уже не могли – слишком низко они раскрылись, и их подъемной силы не хватило, чтобы позволить описать спасительную восходящую дугу. Они уберегли лишь от жесткого, безусловно смертельного, удара о грунт. Возможно, если бы на пути не высился холм, заросший исполинскими оранжевыми деревьями, челнок через какое-то время успел бы выпустить вторые крылья и все же взмыть в небеса. Но ему не хватило времени. На полной скорости, свистя плоскостями, раздирающими воздух, он соскальзывал в дикие джунгли Асура.

Кроны оранжевых исполинов возвышались в шестидесяти метрах над землей, образовывали сплошной ковер из толстых плотоядных ветвей и влажных чувствительных листьев. Учуяв падающий с неба челнок, деревья, обычно медлительные, резво зашевелились. Стараясь избежать катастрофических повреждений от столкновения с незнакомым падающим предметом, они всей мощью стволов развели густые верхушки в стороны. Толстые ветви, похожие на оранжевых змей, хлыстами рассекли воздух, роняя часть листьев и задевая соседей. Шум пробежал, как от сильного ветра. Через дыру в кронах прорвалась лавина солнечного света, редко достигавшего нижних ярусов леса, а в ней, как крупная бабочка в луче фонаря, показался черный силуэт посадочного модуля с распростертыми крыльями.

Он ворвался в джунгли подобно торнадо. Челнок несся почти горизонтально, в тридцати метрах над землей, а деревья со скрежетом изгибали стволы, стараясь увернуться, со свистом одергивали ветви, похожие на розовые щупальца, поросшие оранжевой порослью, но посадочный модуль все равно чинил разрушения на пути. Листья и молодые побеги срывало и закручивало ревущим позади аппарата вихрем, а неосторожные стаи летающих насекомых при столкновении с посадочным модулем превращались в налипшую на броню мокрую кашу. Ее почти сразу сносило набегающим потоком.

Но крылья держали. Казалось, еще немного, и челнок выпустит вторую пару плоскостей, после чего начнет набирать высоту. Но одно из деревьев, находясь точно на траектории, оказалось то ли больным, то ли старым. Посадочный модуль приближался, а дерево слишком вяло изгибало ствол, и было ясно – отклониться оно уже не успеет. Раздался глухой мощный удар – посадочный модуль на полном ходу зацепил крылом ствол исполина и срезал его, как коса срезает грубую степную полынь. Челнок едва не развернуло, но он был слишком массивен, чтобы сильно отклониться от первоначальной траектории.

А вот дереву пришел конец – разрубленное в нижней трети, оно с грохотом и треском начало падать, рефлекторно пытаясь зацепиться ветвями за соседей, но те шарахались от обреченного сородича, не давая ему опоры.

Крыло модуля тоже не выдержало удара. Управляющие кремниевые нити лопнули с отвратительным хрустом, плоскость выдрало, и она отлетела далеко в сторону, стремительно вращаясь, подобно кленовому семени. Словно брошенный умелой рукой клинок, крыло выкосило по пути дрожащие побеги подлеска.

Потеряв столь важный элемент управления, челнок завинтился в глубокий штопор, двигаясь уже скорее по баллистической, а не по аэродинамической траектории. Он стремительно терял высоту, сшибая телом оранжевую листву, с хрустом выдирая ветви и ломая зазевавшиеся деревья. От каждого такого удара противоперегрузочная паутина все сильнее вжимала Картера в кресло. От ее объятий он задыхался, бессильно хватая ртом воздух, но именно она спасла Тиму жизнь, когда посадочный модуль по касательной врубился сначала в густой, похожий на мех, подлесок, а затем в грунт под ним.

Сила инерции оказалась столь велика, что аппарат пропахал глубокую, довольно длинную борозду и только после этого замер, оказавшись перевернутым кверху шасси. Растительность со всей возможной для нее скоростью отпрянула от опасности, а затем, уже медленнее, продолжила расползаться. Вскоре челнок остался неподвижно лежать посреди образовавшейся поляны. Из нескольких разошедшихся стыков броневой обшивки тонкими струями стекал хладагент.

Через несколько секунд противоперегрузочный кокон, сжимающий тело Тима, ослабил объятия. Бывший десантник выскользнул из кресла и шлепнулся спиной на потолок отсека в большую лужу растекшихся технологических жидкостей. Верх стал низом, низ верхом, что неудивительно, учитывая конечное положение посадочного модуля. Картер про себя отметил, что в салоне стало заметно темнее, чем до аварии. Это был дурной знак – челнок получил серьезные повреждения и перешел на аварийное энергопитание. Надолго его не хватит.

Тим попытался подняться, подскользнулся ботинком и снова опрокинулся на спину. Голова шла кругом, кувыркание в воздухе не прошло даром, несмотря на тренированный вестибулярный аппарат. Пришлось полежать спокойно, приходя в себя. Когда мир перестал вращаться перед глазами, Картер перевернулся на бок, встал на четвереньки и прополз к кабине.

Там было еще темнее, свет исходил только от ходового монитора, который в отсутствие сигнала хаотично переливался всеми цветами радуги. Иногда он вспыхивал неожиданно ярко, чистым белым светом, отбрасывая на потолок тень от кресла.

Пилоту повезло меньше, чем Картеру. Пытаясь вывести посадочный модуль из смертельного пике, он ослабил паутину, чтобы она не стесняла движений. Это стоило ему жизни – от удара беднягу швырнуло на панель пульта и впечатало головой в переборку. Банка недопитого Картером пива валялась рядом с трупом, из отверстия еще вытекала тонкая струйка, смешиваясь с кровью пилота.

Зрелище было тяжелым, но за время службы в десанте Картер усвоил важную вещь – время скорбеть о погибших наступает после возвращения на базу, иначе, если займешься этим раньше, скорбеть кому-то придется о тебе самом. Тим прекрасно понимал всю серьезность ситуации, но не собирался ни паниковать, ни тешить себя иллюзиями.

Было очевидно, что на аварийном питании челнок долго не протянет, поэтому пока он еще хоть как-то функционировал, необходимо было вычерпывать максимум его ресурса за кратчайшее время. Первое – подать сигнал бедствия. А для этого нужно было добраться до пульта, который теперь находился над головой.

Пришлось прыгать, хотя оттолкнуться от скользкой поверхности удалось не без труда. Картер едва не грохнулся, но все же ухватился за спинку кресла и повис на руках. Чтобы удобнее подтянуться, он попробовал раскачаться и упереться ногами в переборку, но мокрым подошвам ботинок не хватало трения. Оставалось рассчитывать на крепость рук. Кряхтя, Тим напряг мышцы, подтянулся, ухватился за подлокотник, закинул ногу на пульт и занял более устойчивую позицию. Благо, служба в десанте еще та тренировочка, а на новой работе не только не убавилось сноровки, а еще и прибавились новые навыки.

В этот момент ходовой экран перестал мерцать, озарив кабину ровным зеленоватым светом. Тени от предметов и от торчащих из панели сенсоров стали густыми и четкими. Наконец, Картеру удалось дотянуться до клавиши активации аварийного передатчика. Тот включился и начал передавать сигнал бедствия. Не прошло и пяти секунд, как из динамиков раздался ровный и спокойный голос женщины-оператора:

– Модуль двенадцать, тут база «А-2». Ваш сигнал бедствия приняли, пеленг взят. Спасательная команда будет на месте аварии примерно через тридцать минут. Доложите обстановку.

Тим спрыгнул вниз – долго висеть на уровне пульта было тяжело даже с его подготовкой. Да и бессмысленно. Микрофон бортового коммуникатора был способен уловить человеческий голос из любой точки кабины.

– Здесь модуль двенадцать, – ответил Тим, присев на корточки рядом с трупом пилота. – Говорит комиссар Корпорации Тим Картер. Пилот челнока погиб при аварии. Посадочный модуль получил сильные повреждения и работает от аварийного источника питания. Долго ему не протянуть. Так что связь может прерваться в любую минуту.

– Прошу сохранять спокойствие, – невозмутимо произнесла оператор. – Первое, что вам нужно сделать, это облачиться в имеющийся на борту легкий бронескафандр. Кроме необходимых в условиях Асура защитных свойств, он обеспечит вам возможность связи со спасательной группой, когда челнок окончательно выйдет из строя. Устройство подачи навигационного пеленга автономно и сможет подавать сигнал даже после полного отказа остальных систем.

– Спасибо, утешили… – Тим поправил воротник куртки и оперся спиной о переборку. – После моей гибели он тоже будет подавать сигнал?

– Да, конечно, – ответила оператор, словно не заметив иронии. – В случае вашей гибели спасательная группа все равно обнаружит тело и доставит на базу для последующей кремации по всем правилам.

– Замечательно, – Картер невесело усмехнулся. – Как раз кремации мне хотелось бы избежать. По возможности.

Дальнейших инструкций Тим получить не успел. Челнок дернулся с такой силой, словно под ним взорвался средних размеров фугас. Монитор тут же погас, погрузив кабину почти в полную темноту. Лишь из салона проникал все более тусклый свет аварийных ламп.

В первый миг Картер подумал, что у посадочного модуля из-за сбоя в компьютере несанкционированно сработали тормозные двигатели. Но после второго сокрушительного рывка стало понятно – воздействие имеет внешний характер. Сам челнок не смог бы так двигаться от удара реактивных струй.

Ходовой монитор снова зажегся. Его свечение быстро набрало силу, приобрело оранжевый оттенок и, к удивлению Тима, на экране прорисовалась четкая картинка с внешних обзорных камер модуля.

Но ничего хорошего за броней челнока не происходило. Из информации, полученной о планете еще в конторе, Тим знал, конечно, что местные деревья мало отличаются от животных, и то, что они хищники, ему тоже было известно. Но картинка, увиденная воочию, оказалась красноречивее тысячи записанных материалов. Снимки – это одно, но когда плотоядные хватательные лианы тянутся не к какой-то абстрактной цели, а к твоей драгоценной персоне, тут уж, как ни поверни, дело другое.

Посадочный модуль лежал кверху шасси, в им же пробитой траншее, весь перемазанный жирным соком сломанных им деревьев. На эту приманку уже начали собираться местные летающие падальщики.

В основном это были трехглавки, похожие на связку прозрачных шариков величиной чуть меньше горошины. Под ними шевелились шесть цепких когтистых лапок. Крыльев у трехглавок не было, а летали они, заполняя тела легким газом. Но кроме роя трехглавок, на пир стягивались и насекомые покрупнее, с крыльями. Этих было бы сложно отличить от стрекоз, если бы не длинные ярко-красные языки, свисающие из ротовых устьиц на головах.

Но если падальщики были вполне довольны слизанным с брони соком, то плотоядным деревьям этого было мало. Их цель была внутри челнока, и они ее чуяли особым, распространенным именно на Асуре способом. У здешних хищников было развито не обоняние, не слух, а умение ощущать биотоки жертвы. Даже сквозь обшивку из композитного полимера.

Казалось бы, находящийся внутри модуля Картер был для них недосягаем, ведь броня выдерживала колоссальные посадочные нагрузки. Но так мог считать только тот, кто был совершенно не знаком с реалиями этой дикой планеты. Здесь плотоядные твари умели доставать добычу, как бы ловко она ни пряталась. И у деревьев были свои особые методы преуспеть в этом.

Ближайшая трава сразу после падения челнока присосалась к обшивке мясистыми оранжевыми листьями и начала обильно выделять пищеварительный сок. Углеводородные полимерные цепи, из которых состояла броня, вполне годились этим растениям в пищу. Несмотря на то что растительная кислота достаточно эффективно разрушала синтетику, низкорослый подлесок не представлял большой опасности ввиду внушительных габаритов модуля. К тому же траве было вполне достаточно самой брони.

Другое дело – деревья. Исполины джунглей порой достигали высоты в сто метров, а хватка их мощных ветвей могла соревноваться в силе с гидравлическим прессом. Для аварийного челнока это не просто значительная угроза, это угроза катастрофическая. Постаравшись, они вполне могли разодрать ослабленную подлеском обшивку и вынуть Картера из кабины, как устрицу из раковины.

Медлили деревья недолго. Поначалу масштаб аварии привел их в замешательство, но они быстро оценили безопасность рухнувшей с неба добычи и осторожно выдвинули к ней сначала чувствительные разведывательные ростки, а затем и главную ударную силу – хватательные лианы.

Подкравшись, толстые белесые ветви, покрытые чешуйчатыми темно-оранжевыми листьями, ринулись в атаку. Они очень напоминали змей в своем стремительном движении к цели. Но это было поверхностным впечатлением. Каждая из лиан толщиной с человеческую руку была оснащена убийственным арсеналом намного лучше любой змеи. Плотно посаженные листья не только выделяли клеящую массу, но и могли выдвигать крючковидные зацепы, легко вонзающиеся в плоть. Кончик каждой ветви вырастал в виде наконечника копья, состоящего из сверхпрочной субклеточной массы, кроме того, листья легко меняли форму и функции, они могли изгибаться в присоски для более прочного удержания добычи, а могли сворачиваться в тонкие игольчатые трубки для высасывания жизненных соков жертвы.

Они накинулись на беспомощный посадочный модуль с нескольких сторон сразу. Часть из них принадлежала одним деревьям, часть другим, что осложнило слаженную атаку. Ни одно из деревьев не собиралось делиться пищей с другими – присосавшись к обшивке посадочного модуля, каждое из них потянуло в свою сторону.

Снова рвануло. На этот раз с такой силой, что Тима подбросило вверх, а потом с глухим ударом приложило пузом к полу. Плотная куртка «Шарк-Экстра» отчасти погасила удар, но все равно воздух из груди вылетел, как из пушечного жерла при холостом выстреле. Ходовой экран погас, затем снова хаотично замерцал.

– Вот же дьявол! – выругался Картер.

Он закашлялся. Сверху на голову посыпались мелкие обломки пластиковой панели. Монитор перестал мерцать, залив кабину приглушенным зеленым светом.

Но эта неприятность была мелочью в сравнении с тем, что произошло снаружи. От рывка часть ветвей соскользнула по панцирю челнока, а одна из них, словно косой, снесла короткие усики антенн внешней связи. Шипение эфира в кабине умолкло, на время наступила неприятная, гнетущая тишина.

Тим привстал и опустился на корточки, прижавшись спиной к переборке. Страх ледяными тисками сжал сердце. Это был вполне осознанный страх, ведь потеря связи на дикой планете сулила почти верную гибель. Особенно, если умолк сигнал аварийного пеленга.

Холодная испарина выступила на лбу, но Картер привычным усилием воли взял себя в руки и не позволил панике овладеть телом. Это бы совсем уж никуда не годилось.

Подумав, он успокоился еще больше. Понятно, что удар повредил антенны, но ведь аварийному маячку антенна и не нужна, он посылает сигнал узким пучком, чтобы можно было четко взять пеленг. Значит, выехавшие спасатели все равно найдут посадочный модуль. Надо лишь продержаться тридцать минут. Даже меньше…

Тим вспомнил инструкции оператора базы. Пользуясь затишьем, надо было поскорее облачиться в скафандр, защитный костюм этого класса сильно повысил бы шансы на выживание. И надо спешить. Пока есть свет. И пока хватательные лианы не принялись рвать посадочный модуль на части.

Отсек со спасательным снаряжением располагался очень удобно, это была закрытая мышечной мембраной ниша в переборке левее кресла. Но в перевернутом кверху дном челноке от этого удобства и следа не осталось. Если бы не скользкая поверхность под ногами, еще бы можно было попытаться дотянуться до клавиши, открывающей отсек, но какой прок думать о том, что было бы? Картер прекрасно понимал, что придется лезть наверх, подтягиваясь за кресло, а в сложившейся обстановке это было смертельно опасным трюком. Стоит деревьям снова рвануть, можно так грохнуться, что немудрено и шею свернуть.

Но и мешкать нельзя. Надо успеть облачиться в скафандр до следующего рывка, так как в защитном костюме удары будут куда безопаснее. Стараясь быть готовым к неожиданному падению, Тим подтянулся за кресло, уперся ногами, выгнулся, протянув руку, и коснулся заветной клавиши. Мембрана должна была с тихим шелестом уйти в сторону, но она никак не отреагировала. Вообще никак.

Это был дурной знак. По всей видимости, компьютер окончательно вышел из строя и перестал реагировать на команды от сенсоров. А ведь входной люк тоже управлялся по стандартной сигнальной схеме. Это означало, что посадочный модуль превратился в бронированную ловушку, выбраться из которой будет не просто. Но об этом думать было рано, сначала надо все же добыть скафандр. Без него точно крышка.

Предательский страх все сильнее овладевал Картером. Но тем и отличается храбрец от труса, что одного страх побуждает к активным действиям, а другого – к панике.

Ко вторым Тим точно не относился. Поэтому, подтянувшись еще выше, он принялся изо всех сил бить каблуком в крышку, закрывающую отсек для снаряжения. Плотная и волокнистая структура пластика не поддавалась. А время шло, и с каждой секундой возрастала вероятность, что деревья снова рванут челнок хватательными лианами. Дорог был каждый миг, ведь падение из столь неудобного положения могло стать фатальным.

Монитор постепенно тускнел, он уже давал больше теней, чем света. Картер зарычал от чрезмерного усилия. Но его старания не пропали даром – крышка треснула и начала поддаваться. Тим задыхался, сердце его неистово билось, но бывший десантник не сдавался, молотя ногой по преграде, отделявшей его от необходимого снаряжения. Образовалась небольшая дыра, дальше пошло еще легче, и вскоре Тим расширил пробоину до нужного размера.

Благодаря небольшому крену кабины груда скафандра комом вывалилась наружу и звучно шлепнулась на залитый амортизаторной жидкостью пол, рядом с трупом пилота. Весила она изрядно, килограммов сорок, и в расправленном состоянии больше всего напоминала круглую лепешку бурого цвета.

Картер разжал пальцы, сжимавшие подлокотник, и мягко, как кошка, опустился подошвами ботинок на дно кабины. Скафандр был ему знаком. Это была далеко не новая, но очень удачная, востребованная на диких планетах разработка имперских инженеров.

Новый рывок, к счастью несильный, сбил Тима с ног. Деревья снова пошли в атаку, так что действовать нужно было как можно быстрее. К счастью, надевание скафандра не требовало ни сил, ни умений. Стоило прямо в одежде и обуви встать на лепешку, управляющий чип считывал биотоки живого тела и активировал все системы.