Текст книги "Охота на Минотавра"
Автор книги: Дмитрий Агалаков
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Ну что, стучимся в двери ада? – спросил Сомов. – Вызываем злого духа?
– Стучимся и вызываем, – кивнула Юля.
Мишка нажал на кнопку звонка – одну из трех на косяке.
– Спрячься! – вполоборота бросил он Юле. – Пусть будет сюрприз!
– Точно?
– Да! Будешь козырной картой! Ферзем! И потом, его надо подготовить – а то Чудила увидит тебя и в обморок брякнется.
– Ладно, – согласилась Юля и ушла в темноту на лестницу.
А в пенале уже открывался дверной замок. Зашаркали тапочки.
– Кто? – спросил за общими дверями женский голос.
– Здрасьте, – отозвался Сомов. – А Паша дома?
– А кто спрашивает?
– Друг детства.
– Это с каких это пор у Пашки друзья детства появились? – совершенно искренне спросила женщина. – Ладно, сейчас позову.
И зашаркала тапочками обратно. «Пашка, тебя!» – донеслось издалека. Потом послышались другие шаги, но уже шлепающие. Щелкнул замок, и дверь открылась. На фоне золотого света прихожей стоял длинный худой молодой человек, носатый и губастый, обиженный всем своим видом на весь мир.
– Привет, Кисель.
– Я больше не Кисель, – ответил тот.
Глядя на хозяина снизу вверх, Сомов усмехнулся:
– А кто ты теперь? Зорро?
– Вот что, Рыжий, если ты будешь давить на меня, то я против. Иди откуда пришел.
– Не буду, Кисель. Ой, – спохватился он. – Прости. Паша.
– Павел.
– Прости, Павел. Ну уж тогда и ты меня Михаилом называй.
– Я согласен, Михаил.
– А где твои окуляры? Очки с толстыми линзами, которые так все любили? Особенно девушки.
– Мне сделали операцию – теперь вижу третью строчку снизу.
– Круто. Теперь бы мы тебя Соколом прозвали. Ты где-нибудь учишься, Павел?
– А что?
– Да просто спрашиваю.
– Тебя это так волнует?
– Очень.
– Да мы вроде друзьями никогда не были?
– Ну не были. А теперь вот интересуюсь. Ну, сказать-то можешь?
Длинный губастый Паша все еще приглядывался к однокласснику.
– В Академии культуры на краеведческом факультете.
– Класс! – вырвалось у Мишки. – Уже всех педагогов за пояс заткнул? Всех запугал эрудицией? И версиями? Потусторонними особенно?
– Тебе чего надо от меня? – нахмурился и без того серьезный Паша. – Я ужинать собирался.
– У меня вопрос по краеведческой теме, представляешь?
– С трудом. Тебе-то она зачем, эта тема?
Мишка покачал головой:
– А вот надо. И кстати, я не один. – Он оглянулся назад.
– А кто с тобой? – насторожился Паша. – Я и тебя-то не больно рад видеть, а кого-то еще – так и совсем. Я, наверное, пойду… – засомневался он. – А ты оставайся, если хочешь, – он все говорил без тени улыбки. Паша кивнул в темноту: – Только смотри, у соседей собака злая.
– Я с дамой, Кисель.
– Павел, – мрачно поправил гостя хозяин дома.
– Я с дамой, Павел.
– И зачем мне твоя дама?
– Да ты знаешь ее – учились вместе!
– Мне безразлично – я вас всех терпеть не мог.
– Это особая девушка!
– Привет особой девушке. И пока.
Паша уже хотел было закрыть дверь, но на лестнице послышались легкие шаги.
– Сюрприз! – сказал Мишка Сомов.
Из-за косяка вышла, покачивая бедрами, она, девушка в джинсовом костюме, и привалилась к косяку.
– Привет, Киселев. – В руках она держала пылающий красный шлем.
Паша затрепетал: что-то очень горячее всколыхнулось в нем, и прилив этих чувств отразился на его лице. А потом, когда греза стала явью, у него отпала нижняя челюсть. Он смотрел на гостью и моргал глазами.
– Я тебе говорил, – вполоборота бросил Мишка. – Если бы ты вышла сразу, его бы кондратий схватил.
– Юля? – прошептал Паша. – Пчелкина?
– Она самая, Киселев, – улыбнулась девушка.
Мишка покачал головой:
– Эффект разорвавшейся бомбы.
А Паша все моргал и моргал глазами, поедая взглядом налившиеся формы девушки, ее веселые лисьи глаза и лукавую улыбку.
– Какая ты стала…
– Да, Киселев, время пошло мне на пользу, – согласилась Юля. – Сомову тоже нравится.
– У тебя сейчас слюна потечет, Павел, – ревниво заметил Мишка. – Ты, кстати, бешенством не заболел? Тебя ведь, говорят, собака кусала. Нездоровая. В девятом классе.
– Это было в десятом. И собака была здоровая, – заметил Паша. – У нее потом кровь брали. А ты, Пчелкина, как в Вольжанске-то оказалась?
– В гости приехала.
Мишка усмехнулся:
– У нее тут бабушка живет, и потом, она по мне соскучилась. Может, мы пожениться собираемся.
– Правда? – горестно заволновался Паша.
– Нет, неправда, – ответила Юля. – Мы с Мишей друзья. (Сомов разочарованно развел руками.) Но самые лучшие, – Юля положила руку ему на плечо. – И у нас к тебе дело.
– Какое?
– Важное. Очень. По твоему профилю. Ты готов помочь нам? Мне? – на всякий случай уточнила она.
– Готов, – тотчас кивнул тот.
Это был непроизвольный, непродуманный кивок. Он шел из глубин его подсознания, всего естества.
– Вот и молодец, Паша, – улыбнулась Юля.
– Тебе можно называть его Пашей, а мне нельзя? – поинтересовался Мишка.
– Да, ей можно, а тебе нельзя, – ответил за девушку Киселев.
– Ну, дает! – покачал головой Сомов. – Ладно, стерплю.
– А чего мы тут стоим? – спросила Юля. – Пошли на улицу, посидим у подъезда. Там и расскажем. В этом деле помочь нам сможешь только ты, Киселев, потому что ты в своем деле мастер. Надевай ботинки, – кивнула она на его длинные ступни в старых порванных тапочках. – Мы ждем!
В лифте Паша то и дело смотрел на Юлю. Если даже для Сомова она взрослела с каждым приездом и Мишка всякий раз восхищался ее ладностью, то что говорить о Киселеве: он-то не видел Пчелкину с восьмого класса! Для него она из легкой Дюймовочки, грезившей спортивными достижениями, превратилась в прекрасную взрослую женщину. В принцессу на выданье! А ведь он мечтал о ней когда-то днями и ночами!
Юля тоже присматривалась к Паше и время от времени улыбалась.
– Чего? – вдруг сконфуженно спросил Паша, когда лифт уже несся вниз.
– Да так, – пожала плечами девушка.
Киселев повзрослел, возмужал, он был уже не таким устрашающе худым, похожим на скелет, с вечно оттопыренной нижней губой и невидящим взглядом. Вислая губа, конечно, осталась, но все остальное более или менее пришло в норму. А главное – взгляд: он стал сосредоточенным, как у молодого ученого, решившего во что бы то ни стало стать великим изобретателем.
– Ну правда, чего?
– Да, и чего ты так загадочно улыбаешься, Белоснежка? – спросил Сомов.
– Пашин череп вспомнила, – призналась она. – Тот самый, с проклятием.
– Да-а, – протянула Мишка. – Было весело!
– Не мне, – мрачно ответил Паша. – Родителей к директору вызвали. А они потом обыск устроили. И все кости, которые я выкопал, и выварил, и лаком покрыл, выбросили. Сказали: или мы, или кости.
Лифт вздрогнул и остановился.
– Признайся, ты ради костей и от предков бы отказался, – усмехнулся Мишка.
– Не смешно. Отправим тебя в интернат, сказали, – добавил Паша.
И двери лифта разъехались. Они вышли на парадный подъезда. Было уже темно. Ближние дома лучились огнями. К счастью, обе лавочки оказались не заняты. На одну из них и приземлились трое молодых людей.
– Ты готов, Паша, выслушать страшную историю? – спросила Юля.
– Я всегда готов выслушать любую страшную историю, – ответил их долговязый одноклассник.
– Ты ведь знаешь развалины завода купца Мельникова за городом?
– Еще бы, – откликнулся тот. – Я про них все знаю.
Хоть было и темно, но Юля перехватила взгляд Мишки. Кажется, они пришли по адресу.
– И про страшного призрака знаешь, который появляется на развалинах?
– Директора завода? – усмехнулся Паша. – И про него знаю. Хотя никакого призрака директора завода не существует.
– Вот и мы об этом. Не про директора завода. Про того, что с головой быка.
– А-а, – радостно кивнул Паша. – Это другое дело.
– Реакция положительная, – заметил Мишка Сомов.
– А что ты про него знаешь?
Киселев внимательно посмотрел на девушку.
– А что вам именно нужно?
– Все. Буквально все.
– Говорят, у него огромная голова и рога. У этого призрака. И что он ревет странным рыком, похожим на мычание. И появляется он крайне редко.
– Всё верно, – призналась Юля.
– Расскажи ему, Белоснежка, – посоветовал Сомов. – Или хочешь, я расскажу.
– Я сама расскажу, – решила не отпускать инициативу Юля. – Ты прав: ребята, которые тусуются вокруг завода, уже не раз видели на развалинах человека с головой быка – почти что греческого Минотавра. Иногда по ночам он подавал голос. Несколько дней назад один парень погиб, другой покалечился. Едва выжил; мы говорили с ним сегодня в обед.
Глаза Паши вспыхнули любопытством:
– И что он рассказал?
– Много чего!
– Он видел его? Близко?
– Слушай, Киселев, и внимательно, – сказала Юля.
И она подробно рассказала Паше про то, что они узнали всего несколько часов назад. Еще в середине рассказа Паша подскочил с лавки и стал взволнованно ходить рядом с ними и оживленно кивать.
– Я знал, что рано или поздно это случится, – когда рассказ был окончен, пробормотал Паша, и ребята впервые увидели на его лице улыбку.
Надо сказать, она настораживала! Если не отпугивала.
– Смотри-ка, стоило заговорить с ним про смерть и ужасы, как ему похорошело, – тихонько заметил Мишка. – Эх, Киселев, Киселев, Аддамс ты наш!
– Я знал, – не слушая его, кивал долговязый Паша. – Знал! И случилось это на нашем веку! На моем веку! – уточнил он.
– Да что ты знал? – спросила Юля. – Что случилось?
– Нам надо попасть в наш музей, – вдруг сказал Паша.
– Сейчас? – удивилась Юля.
– Ночь в музее? – усмехнулся Мишка Сомов. – Супер!
– Нет, конечно, утром, – ответил Киселев.
– Ну, слава богу, – заметил Мишка. – Логика пока не изменяет ему.
– А потом надо наведаться и в библиотеку, в архив, но это будет дольше. И еще неизвестно, цело ли то, что я буду искать. Без чего нам не обойтись.
– Нам? – переспросил Сомов.
– Теперь уже «нам», – кивнула Юля.
– Но вначале надо попасть в музей, – заключил Паша Киселев. – Только кто нас пустит в архивы музея?
– Я пущу, – гордо ответил Мишка.
– Ты? – удивился долговязый Паша.
– Что, Чудила, не ожидал?
– У него там тетя завхозом работает, – пояснила Юля.
– Заместителем директора по хозяйственной части, – поправил ее Мишка.
Юля кивнула:
– Короче, договоримся.
– А-а, тогда хорошо, – обрадовался Паша.
– Ты сказал: я знал, что это рано или поздно случится, – напомнила Юля. – Хоть намекни!
– Нет, – покачал головой Паша. – Завтра.
– Какой ты вредный, Киселев, – заметил Сомов.
– Какой есть, Сомов.
– Ладно, – Юля хлопнула себя по коленям и легко встала с лавки. – Теперь обменяемся телефонами – и по домам. Завтра в одиннадцать у музея. Да, Паша?
– Да, Юля, – кивнул тот. – Спокойной ночи.
Они расстались. Киселев пошел ужинать. Юля и Сомов двинулись к мотоциклу.
– «Да, Паша, да, Юля», – когда они садились в седло, сказал Мишка. – Прям что ты!
– Ты ревнуешь, Сомов? – заметила ему на ухо Юля.
– Немного.
– Ну-ну.
– Белоснежка, Гном и Чудила, – пробормотал Сомов. – Вот компашка! Кто бы сказал – не поверил бы!
– Да не бурчи ты, как старый дед!
– Хочу и бурчу.
Молодые люди надели шлемы. Юля не удержалась и ущипнула его сразу за оба бока.
– Ай! – гневно вскрикнул Сомов.
– Домой, Гном! – скомандовала юная амазонка и тесно обхватила кавалера руками.
– Есть, Белоснежка! – откликнулся тот.
Мишка Сомов включил зажигание, круто поддал газу, «Ямаха» зарычала и мягко рванула с места.
Глава вторая
Элегантный иностранец и легенда о Минотавре
1
Юля проснулась в восемь утра и решила не терять времени даром. Музей с провинциальными картинами, решила она, будет ближе к полудню. А пока что она смотается в архив, представится студенткой МГУ и корреспондентом газеты «АиФ» и попросит у архивариуса, какого-нибудь белого мотылька-очкарика, взглянуть на архив промышленника Мельникова. Кто ей откажет? Любой, кто посмотрит в ее веселые зеленые глаза, откроет перед ней двери и скажет: «Милости просим, дорогая Юлия Пчелкина! Переступите порог, окажите такую любезность!» Если, конечно, ей на пути встретится мужчина. Женщина, напротив, еще собак на нее спустит. После завтрака Юля предварительно позвонила в архив и узнала, что начальника хранилища зовут Тюрин Валерий Витальевич. Она даже выведала, что ему тридцать пять лет. Спросила: «Ой, это не тот самый Валерий Витальевич, который преподавал в университете, ему лет пятьдесят пять, да?» – «Вашему Валерию Витальевичу, девушка, может, и пятьдесят пять, – сказали ей в отделе кадров, – и даже шестьдесят, а нашему – тридцать пять. И в университете он не преподавал, а только в институте культуры».
– Тридцать пять – отлично! – положив трубку, бросила Юля и вытащила из шкафа добела вытертые джинсы, из старых, в которые с трудом влезала в прошлом году.
И теперь едва влезла – долго двигала бедрами! Зато как она в них смотрелась! Юля надела белую майку на голое тело и повернулась перед зеркалом. Подумала и сказала:
– Нет, это уже чересчур! Мне уже не семнадцать, – сняла майку, надела лифчик и вновь влезла в майку. – Степень эротичности остается высокой, – глядя на свое отражение, решила она, – но в пределах нормы. Облучение любопытным грозит минимальное. Живы будут. В данном случае – Валерий Витальевич Тюрин!
Резинкой забрала волосы хохолком на макушке и превратилась в озорную девчонку. Она уже предвкушала, как он, вдохновленный ее красотой и сексуальностью, раскладывает в хранилище перед юной гостьей старинные папки: «Берите, пользуйтесь, Юленька! Набирайтесь ума-разума…»
В коридоре Юля обулась в кроссовки, перебросила белую кожаную сумку через плечо и, крикнув бабушке: «Я ушла!» – вылетела из дома.
Губернскому архиву принадлежал старинный белокаменный особняк в центре города в пятнадцати минутах ходьбы от Юлиного дома.
Как же отрадно было идти по утренним улицам! Солнышко вставало над городом, иногда тянуло речной прохладой. За ближайшими кварталами поднималась синяя дымка. Там, под городскими холмами, протекала близкая Волга.
Очень скоро Юля впорхнула в здание архива легким ветерком и сразу подлетела к вертушке.
– Здравствуйте, я корреспондент «Аргументов и фактов», Москва. – Она положила документы перед серьезным вахтером. Корки внештатника ей достались за несколько статей исторического характера год назад. – Как мне поговорить с Валерием Витальевичем Тюриным?
– Он отъехал, девушка, – сказал вахтер. – А вы с ним заранее договаривались?
– Нет, – покачала головой Юля.
– Ну так что вы хотите? Если нужно – ждите.
Юлю постигло легкое разочарование – она ждала скорых жарких объятий, в которые заключит ее архивариус, а вместо этого получила ожидание у парадного подъезда. Жаль! Юля вздохнула:
– А когда он будет?
– Сказал, через часок, так всякое может быть. Будете на очереди.
– Какой еще очереди?
– Вон, мужчина, тоже к нему, – охранник кивнул на небольшой зальчик за спиной Юли. – Посидите, если время есть.
Она взглянула на часы – девять тридцать. Полтора часа у нее еще было. Она легко повернулась на носочках и сразу увидела в глубине зальчика ряд кресел. В одном из них, перебросив ногу на ногу, сидел в белом летнем костюме тот самый мужчина. Светловолосый, светлоглазый (как она успела заметить, подходя ближе), улыбчивый, в «профессорских» очках, холеный до невозможности. Лет сорока. Юля села в кресло (через два от мужчины) и секунд через десять, а то и меньше, ее коснулось облако дорогого мужского парфюма. Горьковатый приятный вкус! Краем глаза она видела его белые дорогие башмаки с острыми носами. Один башмак, правый, плавно покачивался…
Она думала о мужчине, а мужчина думал о ней – она это знала точно. Так что же она думала помимо того, что этот зрелый мужчина очень привлекателен? Она думала, что если он пройдет первым, то она вряд ли успеет к архивариусу. Вряд ли этот денди – друг детства Тюрина и зашел проведать его и спросить о детях. И на чиновника он был не похож! Тут что-то другое, связанное именно с архивным делом. А значит, надолго. Вот бы отодвинуть этого холеного господина и самой занять его место. Юля вздохнула: попросить? Сказаться сироткой? Она это умела. Она вздохнула еще раз.
– Простите, мадмуазель, – мужчина заговорил первым странным воркующим голосом, точно он был чистым белым голубем и сейчас топтался на ее подоконнике.
Она сразу обернулась к нему и наконец-то смогла разглядеть его лицо – открытое, слегка загорелое и очень привлекательное.
– Да?
– Я услышал, что вы тоже к Валерию Витальевичу Тюрину?
– Ага, – очень просто кивнула Юля. – Но у меня со временем беда.
Она даже головой покачала для убедительности. И только теперь разглядела его глаза – очень светлые, с насмешливыми искрами. Но смотрел он отчасти снисходительно – с высоты зрелого возраста и, видимо, общественного положения.
– Вы корреспондент какой-то газеты? – спросил он.
– «Аргументов и фактов».
– А это, простите, что за газета?
«Он иностранец!» – поняла она. Какой нормальный русский не знает «АиФа»? И вот откуда его воркующий драматический баритон…
– Самая известная новостная газета России. Я из Москвы, вот в чем все дело. У меня поезд скоро. Может, пропустите меня вперед? – прямо спросила она.
И подумала: любая нормальная девушка назвала бы меня дурой, причем набитой. Встретила умного иностранца, красавца в расцвете лет, чего-то позабывшего в архиве. Это как золотую монету найти в песке! А ведь он положил на меня глаз! Сразу видно. Может, он миллионер? Может, приехал узнать о своих дальних родственниках, когда-то живших в Вольжанске? Интересно, как его зовут?
– Артур Миллер, – словно читая ее мысли, представился он.
– Артур Миллер?! – она сделала большие глаза. – Вас зовут как драматурга, мужа Мэрилин Монро? – она не смогла скрыть улыбки восторга.
Иностранец рассмеялся, показав прекрасные белые зубы:
– Драматург – Артур Ашер Миллер, а я – Артур Джон Миллер. Мы однофамильцы. А вы интеллектуалка.
– Стараюсь, – кивнула девушка. – А меня зовут Юля Пчелкина. – А откуда вы так хорошо знаете русский язык?
– Мои предки эмигрировали из России во время революции, но культура русского языка всегда присутствовала у нас дома. И в девяностые годы я приезжал с отцом в Россию. Мы жили тут несколько лет, он работал инженером на одном из вольжанских заводов.
– Как интересно, – заметила Юля. – И сколько вам тогда было лет?
– Сейчас мне сорок, тогда было около двадцати.
– А что делали вы, пока ваш отец работал?
– Я учил историю, потом возвращался в Бельгию и сдавал ее в университете.
– Так вы историк?
– Я – историк, – кивнул иностранец.
Юля подняла брови:
– И здесь вы по вопросу?…
– Истории, – кивнул он.
– Ага, – кивнула в ответ и Юля.
Артур Джон Миллер улыбнулся голливудской улыбкой:
– Наши предки жили в Вольжанске еще в девятнадцатом веке. Поэтому я в архиве. Ищу своих пращуров – их пути-дорожки. А уважаемый месье Тюрин помогает мне.
Юля про себя улыбнулась: она угадала!
– Это долгая работа?
– Очень долгая! Я приехал на месяц, а то и подольше. Выстраиваю свою родословную.
– Благородное дело. У меня к вам просьба, Артур. Мне можно вас называть так?
– Конечно, – кивнул он. – Даже нужно, Юлия. В России любят отчества, за границей – нет. Там все проще.
– Отлично. Милый Артур, пропустите меня первой, а? Я так тороплюсь! Сделайте доброе дело, галантный жест, – она сделала умилительную рожицу: – Пожа-а-а-алуйста!
Кажется, он раздумывал. Облако его дорогого парфюма с горьковатым привкусом уже обволокло ее окончательно, давно проглотив облачко французских духов, подаренных любимым папочкой ко дню рождения. Иностранец поймал ее вопрошающий взгляд и сказал:
– Но только с одним условием.
Юля про себя улыбнулась: «Пригласит меня на ужин! И я соглашусь, кстати. Почему бы и нет? Он такой очаровашка!..»
– Хорошо, – кивнула она. – Я согласна.
– Расскажите, какое у вас дело к архивариусу Тюрину? Что заинтересовало московскую новостную газету в городе Вольжанске?
«Вот тебе раз! – подумала Юля. – Номер! Как-то это не романтично. С другой стороны, если у этого франта есть жена или любовница, и он приехал сюда не один…» Впрочем, ей было плевать, главное, чтобы ее пропустили вперед.
– Конечно, я расскажу, – кивнула она. – Это очень интересно, Артур! У нас за городом, в смысле, в Вольжанске, есть развалины кирпичного завода, который когда-то принадлежал промышленнику Мельникову. Знаете об этом?
– Знаю, – кивнул он. – Я был там на экскурсии еще давно, юношей.
– Ну вот! Вокруг этого завода ходит много легенд, но одна из них – особенная! Что на этих развалинах живет чудовище с рогами, представляете? И что иногда оно выходит на поверхность ночью. И недавно случилась трагедия. Двое ребят поспорили, что проведут ночь на руинах. Как раз на тех этажах, где видели чудовище. И в эту ночь оно вышло и напало на двух молодых людей, и один из них погиб, кстати.
Иностранец слушал ее недоумевая.
– И вот об этом пишет ваша газета? Ваша «АиФ»?
– Да, – кивнула Юля. – Это же новостная газета! Вот если бы двое молодых людей разбились на мотоцикле, это бы никому интересно не было, а тут – чудовище на развалинах. Это очень интересно!
Артур Миллер покачал головой:
– Сомнительная новость, на мой взгляд. Но читателям виднее. Но зачем вам архивариус Тюрин?
– Как это зачем? Я бы хотела побольше узнать о заводе, да и о самом Мельникове. Я слышала, что существует какой-то архив. Вот за этим я и пришла. Разузнать!
Кажется, иностранец серьезно задумался над ее словами.
– Ясно, – кивнул он. – Я пропущу вас вперед, как и обещал. Ваш рассказ – мой галантный жест. Кстати, вон идет месье Тюрин, – он кивнул на стеклянные двери. – Легок на помине! Так, кажется, вы говорите?
– Именно так!
Через двери как раз проходил сухарь в очках, в дохленьком костюмчике: как раз именно такой, каким его и представляла себе Юля. Бледная немощь с легким раздражением на лице и с папкой в руке. И правда, отчего ему было радоваться, работая в пыльном архиве, перекладывая с места на место папки и сажая зрение за грошовую зарплату перед стареньким монитором, которому место в музее?
Иностранец встал, легко поднялась с кресла и Юля.
– Здравствуйте, Валерий Витальевич, – громко сказал Артур и протянул руку.
– Здравствуйте, господин Миллер, – кивнул Тюрин и уставился на очаровательную девушку. – Здравствуйте, – второе приветствие, с поклоном, было адресовано красотке.
Обладательница подозрительно веселых лисьих глаз и золотого хохолка на макушке просто светилась радушием! Но во взгляде господина Тюрина и в помине не было того восхищения и обожания, которое она предвкушала, когда вертелась перед зеркалом дома. И никаких тебе: «Прошу вас, да будьте так любезны, мы все у ваших ног!..» Напротив, бледно-желтоватый лицом, худой и остроносый, господин Тюрин словно подозрительно спрашивал у иностранца: «Кто она такая, мистер Миллер? У вас появился хвост? С каких это пор? Мы так не договаривались!..»
– Это Юлия Пчелкина, – представил девушку Артур Миллер. – Она корреспондент из Москвы. Мы познакомились только что, – он тщательно объяснял обстоятельства их встречи, – и договорились, что она пройдет первая. Если вы не будете против, конечно.
– Я, конечно, не против, но что именно вам нужно, девушка?
– Ее интересует завод Мельникова и какой-то архив этой фамилии, – ответил за Юлю иностранец.
По лицу Тюрина, и без того недовольному, как будто пробежала легкая судорога. Он устремил требовательный взгляд на посетительницу:
– Кто вам сказал об этом архиве?
Юля пожала плечами:
– Историки. Вольжанские историки.
– Кто именно?
Юля забеспокоилась – допроса она никак не ожидала.
– Был краевед Сумятин, а еще Китовский…
– А, старые непоседы! – вскинул голову Тюрин.
Кажется, она попала в точку!
– А что, такого архива нет?
Артур Миллер взглянул на Тюрина, и в его глазах был тот же вопрос: «Так есть такой архив или его нет? Скажите милой девушке, месье Тюрин! Что вы ее томите? Посмотрите, какая она хорошенькая, и скажите нам правду!»
– Такой архив есть, девушка, но он не систематизирован и почти не изучен. Пока мы не проведем с ним эту работу, люди со стороны, вроде вас, увы, доступа к нему иметь не могут. Так что извините.
– А когда вы его систематизируете? – поинтересовалась Юля.
– Ну, в течение трех, может быть, пяти ближайших лет, мы проведем основную работу.
– Пяти лет?!
– Да, а как вы думали? – развел руками Тюрин. – У нас море другой, более важной работы! А тут семейный архив каких-то промышленников! Мало ли!
– И что, никак нельзя посмотреть сейчас? Хотя бы краешек этого архива? Краем глаза?
– Никак нельзя, – отрицательно покачал головой Тюрин.
– А если я обращусь к вашему директору? – набралась смелости и спросила зеленоглазая девушка.
– Он вас пришлет ко мне, а я вам повторю то же самое, ведь именно я отвечаю за все архивы. Вам ясно?
– Ну, в общем да, – кивнула Юля. – Я надеялась, что вы будете гостеприимнее.
– И что, никак нельзя помочь этой милой девушке? – заботливо спросил холеный иностранец. – И ничем?
– Никак и ничем. Я – чиновник, сухарь, – холодно улыбнулся Тюрин. – Но я хорошо знаю свою работу. Еще раз простите, – он вновь поклонился Юле, – и до свидания. Идемте, господин Миллер?
Артуру Миллеру, этому светловолосому красавцу в белом костюме, было искренне жаль, что девушку вот так отфутболили, но он приехал по своим делам, и они были в приоритете.
Поэтому он только пожал плечами и сказал:
– Очень жаль! Очень! – и когда Тюрин двинулся вперед, к вертушке, выудил из кармашка пиджака карточку и протянул ее девушке: – Если что-то понадобится – звоните, – доверительно сказал он. – Всего вам доброго, Юлия!
– Пока, – принимая визитку, вздохнула она.
А сама подумала: «Нет-нет, все так, как и предполагала!» Он решил пригласить ее, только таким вот образом… Хитрым! Элегантным. Мол, решай, Красная Шапочка, сама!.. «А Валерий Витальевич Тюрин – козел!» – уже выходя из архива на солнышко, справедливо решила Юля.
У нее был час свободного времени. Возвращаться домой не имело смысла, идти в музей было рано – и что бы она там делала, мозолила глаза персоналу? Юля позвонила Мишке и сказала: «Гном, я буду сидеть в кафе „Солнышко“. Присоединишься?» Конечно, он составит ей компанию!
Разве Гном хоть когда-нибудь ее бросал?
В кафе она заняла столик и вытащила визитку. Артур Джон Миллер. Историк, коллекционер. Европейский адрес, Брюссель и так далее, европейский номер. И номер российского сотового. Его ясные серые глаза, чуть блестящие, ироничная улыбка хорошо врезались в ее память. Да, и его парфюм! Особенно парфюм!
Минут через сорок к Юле присоединился Мишка.
– И куда ты ходила без меня? – спросил Сомов.
– Хотела взять штурмом архив.
– Раз без меня, значит, кого-то хотела соблазнить.
Юля не удержалась – прыснула прямо в вазочку с мороженым. Привлекла внимание других столиков, схватилась за салфетку.
– Ты издеваешься, Гном?
– Угадал, да?
Его подруга отвела глаза:
– Ну хватит, что ли?
– Я очень серьезен, Белоснежка.
– Я просто хотела переговорить с одним дядечкой.
– Ну разумеется – не с тетечкой же. И как все прошло?
– Дядечка оказался порядочным свинтусом.
– А, не купился?!
– Не-а, – замотала головой Юля. – Я же говорю – свинтус. И вообще он вел себя подозрительно. Словно что-то скрывал. Ничего, – глотая ложку мороженого, кивнула Юля. – Мы пойдем другим путем! Я найду на него управу.
Но про элегантного иностранца и его визитку она не рассказала. Они доели мороженое и решили до музея идти пешком. Всё в том же старом городе, в центре. Прогуляются по теплому, яркому от солнца городу детства.
– Тебе рассказать о Минотавре? – по дороге спросила Юля.
– Валяй, – кивнул Сомов. – Но сюжет я знаю. Мутант, человек с головой быка, жил в Лабиринте, ему скармливали жертв. Он был очень злой и кровожадный, потом его убили.
– Не густо. Слушай. Царь Крита Минос боролся за власть и попросил Посейдона помочь ему в этом. Бог морей прислал Миносу прекрасного белого быка, которого Минос должен был публично принести в жертву. Но Миносу было жалко расставаться с белым быком, и он задумал подлог. Он принес в жертву обычного белого быка, а волшебного, из глубин морских, оставил себе. Но разве можно обманывать богов? Посейдон узнал о коварстве Миноса и наслал на него проклятие. Жена Миноса, царица Пасифая, вдруг воспылала к быку плотской страстью.
– К животному?
– Да.
– Дурдом.
Юля усмехнулась:
– Дурдом только начинается, Гном! Пасифая не могла думать ни о ком, только о белом быке Посейдона, она приходила к нему, раздевалась и ложилась рядом, желая отдаться прекрасному животному. Она всячески соблазняла его, потому что должна была утолить свою животную страсть, но бык не хотел ее! Он – бык, скотина, ему корову подавай, а Пасифая – женщина!
– Эти древние греки – маньяки.
– Еще какие маньяки, Гном!
Они счастливо вдыхали свежий утренний воздух, лишь слегка отравленный выхлопными газами.
– Слушай дальше, – продолжала Юля. – И тогда Пасифая решила перехитрить быка! У царя Миноса был гениальный архитектор – Дедал. Это он построил Миносу дворец и это он смастерит своему сыну Икару крылья, на которых потом тот поднимется к солнцу, а потом упадет и разобьется. И Дедал придумал, как быть царице. Как ей соблазнить белого быка!
– Как? – захлопал рыжими ресницами Мишка. – Это интересно! Гадко, но очень интересно.
– Ага! – усмехнулась девушка. – Дедал сконструировал из дерева корову, ну, с разными там секретами, сам понимаешь, ты уже взрослый. Корову покрасили в белый цвет, ее нельзя было отличить от настоящей. В эту форму и забралась Пасифая, легла и стала ждать! И вот, бык проснулся и увидел рядом с собой прекрасную белую корову…
– Развратница, – грозно перебил свою подругу Сомов. – Извращенка…
– Так хотели боги!
– Да к черту таких богов!
– Ты прям как священник первых веков рассуждаешь, – улыбнулась Юля. – Они очень не любили греческую мифологию.
– И правильно делали. Что дальше?
– А что дальше? – пожала плечами рассказчица. – Дальше бык совокупился с Пасифаей.
– Можно было предположить, – усмехнулся нравственный Сомов. – Только как? У него же… гм-гм… огромный, он же бык?
– А ей очень хотелось.
– Маньяки, говорю.
– От этого совокупления и родился наш мутант – получеловек, полубык. Минос, разумеется, возненавидел Минотавра, но он не мог приказать убить его, потому что боялся навлечь на себя еще больший гнев Посейдона! И вновь искуснику Дедалу пришлось постараться. По приказу царя он построил Лабиринт под дворцом, куда Минос и заточил грозного мутанта. Но мутант оказался непростым. Он не желал есть траву! Он даже не желал есть рыбу, или свинок, или коров. Он требовал человеческого мяса! И Минос обречен был давать ему то, что просил Минотавр. Вначале мутанту отдавали на съедение преступников. Но откуда их столько взять? Когда зверь был голоден, то начинал реветь, и эхо этого рева гуляло по дворцу. Но тут царь Минос устроил войну с Афинами и победил. И потребовал, чтобы афиняне раз в году отдавали ему самых прекрасных юношей и девушек. Их переправляли на Крит и скармливали Минотавру.