Текст книги "Карибский кризис. 50 лет спустя"
Автор книги: Дмитрий Язов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 3
Группа советских войск на Кубе
Вторая сессия конференции
11 октября 2002 года
Послеобеденное заседание конференции, названное организаторами второй сессией, началось с короткого вступительного слова вице-президента Фернандеса. Он представил почетного гостя международной конференции Этель Кеннеди – вдову Роберта Кеннеди, родного брата президента Джона Кеннеди, а также еще раз объявил тему предстоящих обсуждений. Вторая сессия посвящалась непосредственно самому ракетному кризису 1962 года.
Первым докладчиком стал Роберт Макнамара, который в устной форме повторил главные тезисы своего выступления, представленного в письменном виде еще утром. Заслуживают упоминания лишь некоторые уточнения, которые сам Р. Макнамара сделал с учетом информации, прозвучавшей в ходе работы утренней сессии конференции. Так, докладчик остановился на критической дате – субботе, 27 октября 1962 года. В 16.00 Комитет начальников штабов вооруженных сил США единогласно принял рекомендации для президента – атаковать Кубу в течение ближайших 36 часов. Для этого предполагалось нанести мощные авиационные удары по важнейшим военным и экономическим объектам Кубы, а затем провести морские и воздушные десантные операции. Общая численность войск, которые должны были принять участие в этой операции, достигала 180 тысяч человек.
Почему в решении Комитета начальников штабов прозвучал срок 36 часов? Дело в том, что, по данным ЦРУ, на тот момент на Кубу еще не были завезены ядерные боеголовки для советских ракет. И только в 1992 году, как вновь повторил Роберт Макнамара, он сам и все американцы узнали от генерала А. И. Грибкова, что к тому времени на Кубе советские войска уже имели 162 ядерные боеголовки стратегического и тактического назначения.
«Я был тогда шокирован этой информацией, – признался Р. Макнамара, – и спросил мнение президента Фиделя Кастро по поводу судьбы Кубы, если бы операция вторжения в то время состоялась. Фидель Кастро ответил: „Тогда бы Куба просто исчезла“. Абсолютно правильно. Не только бы Куба исчезла, очень серьезно пострадали бы Советский Союз, США, да и весь мир».
Далее в своем выступлении Роберт Макнамара вернулся к своим тринадцати вопросам, которые должны были, по его мнению, стать стержнем научной дискуссии. На этот раз он не просто их озвучил, а дал уже некоторые свои комментарии.
«Сегодня утром российские коллеги заявили, – сказал Р. Макнамара, – что СССР разместил свои ракеты на Кубе потому, что ядерный баланс был не в их пользу. Превосходство было 1:17 в нашу пользу. У нас было свыше 5 тысяч боеголовок, у Советского Союза – 350. Очевидно было предположить, что Советы, разместив свои ракеты на Кубе, думали, что они смогут восстановить баланс сил. Ничего подобного!
Уже 16 октября 1962 года, когда мы впервые узнали о советских ракетах, я утверждал, что установка ракет на Кубе никоим образом не скажется на расстановке ядерных сил. И причина, почему я так считал, заключалась в том, что еще до размещения советских ракет на Кубе мы не считали, что имеем возможности для нанесения первого удара. Мы не верили, что сможем запустить 5,5 тысячи своих ракет и уничтожить все 350 советских ракет: одна или две советские ракеты могли бы остаться невредимыми».
Таким образом, как заявил Р. Макнамара, размещение советских ракет на Кубе никоим образом не могло изменить баланс ядерных сил, так как Вашингтон все равно считал, что не располагает возможностями для нанесения первого обезоруживающего ядерного удара по СССР.
В своем докладе Роберт Макнамара откликнулся на утреннее выступление Г. М. Корниенко, когда наш представитель говорил о нравственности решений, принятых в период Карибского кризиса.
«Наши решения, – сказал докладчик, – были во многом обусловлены тем, что Советы разместили свои ракеты на Кубе. Господин Корниенко задавал вопрос, можно ли считать наши действия нравственными. Мне кажется, тогда речь шла не о нравственности, а о реальности».
Самой главной, до конца не раскрытой проблемой, по мнению Р. Макнамары, были намерения советского правительства. Из уст отставного американского политика прозвучали жесткие вопросы: были ли у советской стороны планы применения тактического ядерного оружия на Кубе и стратегического ядерного оружия против объектов на территории США?
Комментируя свои же вопросы, Роберт Макнамара был пессимистом. Он не верил в то, что советское руководство в то время заранее продумало ответы на эти серьезные вопросы. В подтверждение своей точки зрения бывший министр обороны США в качестве аналогии привел факт из личной служебной биографии.
В марте 1961 года Р. Макнамара был в Германии и встретился с командным составом американских войск, выделенных в НАТО. Зная, что на вооружении войск НАТО находится тактическое ядерное оружие, он задал боевым командирам «провокационные» вопросы:
– У вас есть тактическое ядерное оружие?
– Так точно, есть.
– А что вы собираетесь с ним делать?
– Ну, если Советы атакуют, мы используем его.
– А что потом?
– Мы не знаем. Мы будем его использовать, как того требует политика США и НАТО. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, что делать. Мы здесь, чтобы следовать приказам и инструкциям.
«Мне кажется, – подчеркнул Роберт Макнамара, – что точно такой же принцип лежал в основе действий и советских войск».
Продолжая аналогии, американский политик сравнил события начала 60-х годов, когда США и СССР были в начальной стадии гонки ядерных вооружений, с ситуацией вокруг ядерного оружия Индии. Р. Макнамара был в составе американской делегации, пытавшейся убедить Индию свернуть ядерную программу, однако усилия Вашингтона на этом направлении полностью провалились.
«Индия заявляла, что ей необходимо ядерное оружие для защиты от Китая, – сказал Макнамара. – Но это полная ерунда! Они хотели получить ядерное оружие потому, что у США было ядерное оружие. Мы дискриминировали Индию, потому что запрещали ей быть ядерной. Но после превращения в ядерную державу я спросил у индийских генералов:
– Ну вот, теперь вы имеете ядерное оружие. Но что, черт возьми, вы собираетесь с ним делать? Вы ослабили свои позиции перед Пакистаном: раньше в военном отношении вы превосходили его, а теперь и вы, и они имеете ядерное оружие. Что вы собираетесь с ним делать?
– Мы будем его использовать, – был ответ.
Я еще не видел ни одного документа, ни одного клочка бумаги, который бы говорил о преимуществах использования ядерного оружия против другой ядерной державы или против любого другого неядерного государства. Это недопустимо как с моральной точки зрения, так и с точки зрения защиты политических интересов».
В заключение своего выступления Роберт Макнамара призвал участников международной конференции внимательно отнестись к тем урокам, которые можно извлечь из событий 40-летней давности. «Ныне зреет военный кризис в Ираке, – отметил американский политик. – Множество потенциально опасных военных конфликтов и кризисов могут вспыхнуть в ближайшие 50 или даже 100 лет. Если мы не извлечем уроков из прошлого кризиса, не осознаем сделанные тогда ошибки, как же мы сможем уменьшить вероятность возникновения новых кризисов в будущем? Вот почему я здесь сегодня. Надеюсь, и вы здесь по той же причине».
Вступительный доклад Роберта Макнамары должен был задать тон дискуссии на второй сессии конференции. Однако ничего нового в нем не прозвучало, американский политик повторил заявленные им еще на утренней сессии тезисы. Я бы не сказал, что его выступление было наполнено фактическими данными, цифрами, аналитическими выкладками и сравнениями. В нем было больше общих слов, чем конкретных фактов. Честно говоря, из уст Роберта Макнамары, одного из главных архитекторов военной политики США и важнейших действующих лиц Карибского кризиса, нам хотелось бы услышать нечто другое…
Вслед за авторитетным американским докладчиком слово для выступления от кубинской делегации получил Т. Косте, сотрудник Института истории Кубы. Кубинский историк по примеру своего американского коллеги в своем выступлении больше задавал вопросов другим, чем говорил по обсуждаемой теме.
«В 7 часов вечера 9 октября 1962 года президент Кеннеди заявил на весь мир о морской блокаде острова, – начал товарищ Косте. – Разве мы напали на США? Нет! Разве Куба нарушила нормы международного права? Нет! Тогда почему разразился кризис, чуть было не перешедший в ядерную войну, последствия которой могли сказаться на всем человечестве?»
После такого пафосного начала своего выступления докладчик сформулировал вопросы для последующего обсуждения, среди которых наиболее интересные затрагивали военную политику Советского Союза и США того времени. В частности, Т. Косте поинтересовался, существовал ли какой-либо секретный договор между Хрущевым и Кеннеди по координации действий в преддверии президентских выборов в США. Кубинского историка интересовал также вопрос, почему советские силы ПВО на Кубе не препятствовали полетам американской разведывательной авиации над островом. Такие полеты, по его словам, могли вскрыть местонахождение советских ракет, так «тщательно скрываемых Хрущевым».
Т. Косте задал также американской делегации вопрос, который в прошлом советская, а теперь и российская сторона задает уже 40 лет: «Как можно объяснить то, что для США было неприемлемо присутствие советских ракет на Кубе, в то время как сами американцы имели ракеты средней дальности в Турции, Италии и других европейских странах?»
Заключительный вопрос кубинского историка касался судьбы американской военной базы в Гуантанамо. Его интересовало, почему в ходе советско-американских переговоров по кризису не рассматривался вопрос о выводе американских войск с территории Кубы.
Выступление кубинского представителя хотя и было коротким, но затронуло самые острые вопросы. Нам понравилось, как кубинская сторона настойчиво и целеустремленно отстаивала свою позицию, нисколько не изменившуюся за последние десятилетия. Политика Вашингтона в отношении Кубы была и остается неправильной. Это признают даже многие объективно мыслящие американские политики и ученые. Однако политические амбиции и, очевидно, сложившиеся традиции американской внешней политики не позволяют Вашингтону даже сегодня встать на реальную почву.
В целом выступления американского и кубинского представителей обозначили различия сторон в подходах к источникам и причинам Карибского кризиса.
Теперь очередь была за нами – все участники конференции ожидали выступления российского представителя.
Размышления и воспоминания
Хрущевский «еж» против американской «мангусты»
В ноябре 1961 года президент Дж. Кеннеди подписал директиву о подготовке и проведении подрывных акций, нацеленных на свержение правительства Фиделя Кастро. Ответственным за проведение этой операции, получившей название «Мангуста», был назначен крупный специалист по тайным операциям Эдвард Лансдэйл. Непосредственным куратором операции «Мангуста» Джон Кеннеди назначил своего брата – министра юстиции Роберта Кеннеди.
В соответствии с решением президента для координации проекта «Мангуста» создавалась специальная межведомственная группа из высокопоставленных представителей Госдепартамента, Пентагона, ЦРУ и других ведомств США. Только ЦРУ США в рамках этой операции сформировало специальную группу W, выделив для этого 400 своих штатных сотрудников, а также привлекло около 2 тысяч кубинских эмигрантов и задействовало целую флотилию катеров и малых судов из Майами.
В январе 1962 года Э. Лансдэйл представил на утверждение президенту подробный перечень из 32 проектов и тайных операций в рамках плана «Мангуста». В тот перечень входили «безобидные» операции, например сбор разведывательной информации о Кубе и серьезные провокации, включая убийства кубинских руководителей, диверсии и поджоги, поддержку контрреволюционных сил внутри Кубы.
Роберт Кеннеди занял самую жесткую позицию в отношении Кубы, которую в целом разделял и его брат – президент США. На проведение операции «Мангуста», по словам Р. Кеннеди, «нельзя жалеть ни денег, ни времени, ни усилий». А президент США эту идею в январе 1962 года выразил образными словами: «Последняя глава в отношении Кубы еще не написана. Она должна быть дописана, и это будет сделано».
20 февраля Э. Лансдэйл сформулировал конечную цель операции «Мангуста»: в ноябре 1962 года она должна была привести к «открытому вооруженному восстанию и свержению коммунистического режима» на Кубе.
В соответствии с планом «Мангуста» в январе 1962 года министерству обороны США поручалось разработать план непосредственного использования американских вооруженных сил для оказания помощи подпольным вооруженным формированиям на территории Кубы. Единственным условием являлось инициирование подпольными организациями при активном содействии ЦРУ вооруженного восстания на Кубе и последующее публичное обращение к американской администрации за военной помощью.
Военная операция против Кубы должна была проводиться в два этапа. На первом этапе предполагалось нанесение ударов с воздуха по кубинской территории самолетами ВВС и ВМС США. Второй этап предусматривал пятидневное огневое поражение территории Кубы силами авиации и кораблей флота с последующей высадкой воздушного и морского десантов. Основной удар планировалось нанести в районе Гаваны. В десант включались шесть элитных дивизий вооруженных сил США: 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии, 1-я бронетанковая дивизия, 1-я и 2-я пехотные дивизии, 2-я дивизия морской пехоты.
После оккупации Кубы на острове предполагалось установление временной американской военной администрации, власть от которой постепенно была бы передана надежным ставленникам из числа кубинского контрреволюционного движения.
В Москве знали об этих планах и приготовлениях, тем более что в самих США и не скрывали серьезность своих намерений в отношении революционной Кубы.
В этой ситуации необходимо было принимать срочные меры. Это отчетливо понимало политическое руководство Советского Союза.
Как принималось решение о размещении Группы советских войск на Кубе? Кому пришла в голову мысль развернуть на Острове свободы советские ядерные ракеты, нацеленные на США? Кто явился инициатором этого шага?
В своих воспоминаниях Н. С. Хрущев приписывает все «заслуги» в этом плане себе лично. «Мы в ЦК решили подкинуть Америке „ежа“ – разместить на Кубе наши ракеты…» – так в своей образной, нарочито простоватой манере охарактеризовал советский лидер решение о размещении ядерных ракет на Кубе в 1962 году. После провала американской операции по высадке контрреволюционеров на Плайя-Хирон, по его мнению, повторение вторжения было неминуемым. Стремясь сорвать, не допустить этого, в Москве было принято смелое и нестандартное решение.
«Стратегический замысел» разместить на Кубе ракеты пришел в голову советского лидера, когда он находился в 1962 году в Болгарии. Вот как он описывал в мемуарах свои размышления того времени:
«Надо было что-то придумать. Что? Очень сложно найти вот это что-то, что можно было противопоставить США. Естественно, сразу напрашивалось такое решение: США окружили Советский Союз своими базами, расположили вокруг нас ракеты. Мы знали, что ракетные войска США стоят в Турции и Италии, а про Западную Германию и говорить нечего! Мы допускали, что, возможно, есть они и в других странах. Они нас окружили военно-воздушными базами, и их самолеты находятся на расстоянии радиуса действия от наших жизненных промышленных и государственных центров. А самолеты эти вооружены атомными бомбами. Нельзя ли противопоставить им то же самое? Однако все это не так просто!
Я как Председатель Совета Министров СССР и Первый секретарь ЦК партии должен был так решить вопрос, чтобы не вползти в войну. Ума-то никакого особого не требуется, чтобы начать войну. Требуется больше ума кончить ее. Дураки легко начинают войну, а потом и умные не знают, что делать. Существовала и другая трудность. Очень просто поддаться крикам со стороны США и перейти на словесную дуэль, которая в вопросах классовой борьбы мало чего стоит…
И я подумал: а что, если мы, договорившись с правительством Кубы, тоже поставим там свои ракеты с атомными зарядами, но скрытно, чтобы от США это было сохранено в тайне? Надо будет поговорить с Фиделем Кастро, обсудить нашу тактику и цели, которые мы преследуем. Когда все будет обговорено, можно начинать такую операцию. Я пришел к выводу, что если мы все сделаем тайно и если американцы узнают про это, когда ракеты уже будут стоять на месте, готовыми к бою, то перед тем, как принять решение ликвидировать их военными средствами, они должны будут призадуматься.
Эти средства могут быть уничтожены США, но не все. Достаточно четверти, даже одной десятой того, что было бы поставлено, чтобы бросить на Нью-Йорк одну-две ядерные ракеты, и там мало что останется. Атомная бомба, сброшенная США на Хиросиму, имела мощность в 20 тысяч тонн взрывчатки. А нашу бомбу в миллион тонн еще никто не проверил на себе. Но по нашим испытаниям было известно, что разрушения производятся колоссальные. Я не говорю, что все бы там погибли. Нет, не все бы погибли, но трудно сказать, сколько не погибло бы. Одним словом, ученые и военные, которые имеют отношение к атомному оружию, хорошо себе все это представляют. Думалось, что это сможет удержать США от военных действий. Если бы сложилось так, то было бы неплохо: получилось бы в какой-то степени „равновесие страха“, как Запад это сформулировал…»
Через неделю, как пишет Н. С. Хрущев, Политбюро ЦК КПСС вновь собралось в полном составе для обсуждения вопроса о размещении ракет под боком у Вашингтона. Советский лидер вновь изложил свои доводы и соображения в пользу этого шага: «Я-то был против войны. Но если жить только под давлением боязни и в том смысле, что всякая наша акция в защиту себя или в защиту наших друзей вызовет ракетно-ядерную войну, – это, следовательно, означает парализовать себя страхом. В таком случае война возникнет наверняка».
Так ли происходило все, как это описывает Н. С. Хрущев? На этот вопрос сегодня уже вряд ли кто даст однозначный ответ. Не исключено, что сами американцы своими заявлениями подтолкнули советского лидера к такому решению. Хочу привести один малоизвестный факт. Выступая 2 января 1961 года на приеме в кубинском посольстве в Москве, Н. С. Хрущев дословно заявил следующее: «Тревожные вести приходят сегодня с Кубы, вести о том, что наиболее агрессивные американские монополисты готовят прямое вторжение на Кубу. Более того, они стремятся представить ситуацию таким образом, будто на территории Кубы Советский Союз планирует установить или уже разместил свои ракетные базы. Хорошо известно, что это наглая ложь. На Кубе нет советской военной базы».
Может быть, идею создания советской военной базы на Кубе ему подсказал кто-нибудь из военных. Хотя не исключено, что все было именно так, как описал советский лидер. По крайней мере, такое неординарное решение вполне соответствовало характеру и складу личности самого Никиты Сергеевича.
Одно очевидно. Принятие решения об отправке ядерного оружия и средств его доставки на Кубу было процессом чрезвычайно сложным и ответственным. Малейшая случайность, трагический инцидент, необдуманный шаг были чреваты такими последствиями, о которых, наверное, советские лидеры тогда еще и не подозревали. Мне кажется, только после драматических событий октября-ноября 1962 года и советская, и американская стороны окончательно осознали, что оказались на краю ядерной пропасти, атомного армагеддона.
А события тем временем развивались в соответствии с логикой советско-американского противостояния, кризис набирал обороты…
Проблема размещения советских ядерных ракет на Кубе предусматривала предварительную проработку нескольких важнейших аспектов политического, военного и военно-технического характера.
Во-первых, международно-политическое обеспечение этого шага. Вопрос состоял в том, насколько опасным может быть это решение для Советского Союза, для мира в целом. Как оценит этот шаг руководство США, которое рано или поздно неизбежно узнает о размещении ядерных ракет у себя под боком? Как оценит мировая общественность такой шаг СССР? Повредит ли этот шаг международному имиджу Москвы, выступающей за мир во всем мире?
Куба, бросившая вызов самой мощной империалистической державе мира – США, объективно стала стратегическим союзником Советского Союза в Западном полушарии. Политическое руководство СССР исходило из неизбежности военного вторжения США на Кубу, причем в ближайшее время. Задача состояла в том, чтобы в кратчайшие сроки создать мощную и эффективную оборону Острова свободы, что невозможно было сделать стандартными средствами и методами. Размещение на Кубе советского ракетно-ядерного оружия идеальным образом способствовало решению этой задачи.
Советский Союз, следуя логике непримиримого идеологического и военно-политического противостояния Вашингтона и Москвы в эпоху холодной войны, не мог не прийти на помощь Кубе. Классическая формула «враг моего врага – мой друг» действовала с неумолимой силой. За судьбой Кубы и ее борьбой с США внимательно следили во всех уголках мира. Вопрос стоял так: или Вашингтон «наведет свой порядок», стерев Кубу с политической карты мира, или Москва окажет Гаване такую поддержку и помощь, которая гарантирует безопасность последней. Советское политическое руководство понимало, что от ответа на этот вопрос зависела привлекательность социалистической, советской модели развития для стран третьего мира.
Таким образом, любые шаги, самые неординарные и нестандартные (а скрытное размещение на острове советских ядерных ракет как раз и было таким шагом), считались в Москве допустимыми, целесообразными и необходимыми.
Решение о размещении ядерных ракет на Кубе было необходимо, естественно, согласовать с руководством самой Кубы. Именно для этих целей в середине мая 1962 года в Гавану было решено направить советскую делегацию в составе Ш. Р. Рашидова, С. С. Бирюзова, А. И. Алексеева, генералов С. Ф. Ушакова и П. В. Агеева. Маршал С. С. Бирюзов, незадолго до того назначенный главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения, был главным переговорщиком с Фиделем Кастро и его соратниками.
Во-вторых, отправка ядерных ракет на Кубу ставила перед советским военно-политическим руководством проблему допустимости и возможности применения ядерного оружия.
В Москве исходили из объективной реальности: в США действовала стратегия «массированного возмездия», в соответствии с которой Вашингтон оставлял за собой право применять ядерное оружие – естественно, против СССР – в любое время и в любых условиях. Шла ожесточенная холодная война…
В определенном смысле ответ Москвы на эту стратегию был адекватным. В Программе КПСС, принятой на XXII съезде партии в 1961 году, допускалось применение ядерного оружия. Более того, в ней указывалось на неизбежность поражения «всей системы капитализма» в результате войны. Советская военная теория активно разрабатывала вопросы ведения военных действий в условиях широкомасштабного применения ядерного оружия. Другими словами, советское военно-политическое руководство на рубеже 50-60-х годов XX века не только допускало применение ракетно-ядерного оружия для достижения политических целей, но и делало ставку на него как фактор сдерживания возможной агрессии со стороны США.
В-третьих, существовала проблема легитимности размещения ядерного оружия за пределами национальной территории. У политического руководства нашей страны этот вопрос никаких сомнений не вызывал. Соединенные Штаты к тому времени уже разместили в Европе и Турции 105 ракет «Юпитер» с дальностью полета 3 тысячи километров, поэтому идея размещения советских ракет в странах Восточной Европы неоднократно обсуждалась задолго до рассматриваемых событий. Еще в 1959 году два ракетных дивизиона 72-й инженерной бригады РВГК в составе 12 ракет Р-5М с ядерными головными частями были скрытно размещены на территории ГДР и около шести месяцев несли там боевое дежурство. Первая советская баллистическая ракета средней дальности Р-5, созданная в 1956 году, имела стартовую массу около 30 тонн и дальность полета 1200 километров.
В-третьих, переброска одной-двух ядерных ракет была бы опасной и бессмысленной операцией. В Москве исходили из того, что уж если размещать ракеты, то в достаточном для выполнения боевых задач количестве. Проведенные военными специалистами расчеты необходимых сил и средств для обеспечения защиты Кубы выявили необходимость создания группировки ракетно-ядерных средств и группировки сил и средств других видов и родов войск, призванных обеспечить безопасность ядерных ракет. Для прикрытия ракет с воздуха требовались силы ПВО, для предотвращения возможной высадки десанта противника на остров требовалась группировка сухопутных войск, сил береговой обороны, флота и авиации. Таким образом, речь шла о создании Группы советских войск на Кубе. Это, в свою очередь, требовало проработки и согласования огромного количества технических и организационных вопросов.
В-четвертых, развертывание ядерных ракет на Кубе предполагало решение целого ряда конкретных военно-технических проблем и в первую очередь – скрытную транспортировку ракет за тысячи километров от территории СССР. Как это сделать?
Переброска ракет на Кубу могла быть обеспечена только морским транспортом. Однако в ВМФ СССР не существовало специальных судов для перевозки ракет и другой тяжелой техники РВСН. Выходом могло быть только привлечение транспортных судов гражданского Морского флота СССР. Еще в 1957 году в Севастополе была проведена опытная перевозка на теплоходе «Фролов» ракеты Р-12, головной части к ней, а также компонентов ракетного топлива и агрегатов наземного оборудования. Результаты этого эксперимента позволили сделать вывод о возможности перевозки таких ракет на морских судах.
Всего по расчетам Генерального штаба в период с 15 июля по 15 ноября 1962 года предстояло перевезти морем 230 тысяч тонн грузов и около 50 тысяч пассажиров. Такой объем грузоперевозок неизбежно сказывался на планах морских перевозок между СССР и другими странами. При таких масштабах грузоперевозок обеспечение скрытности и секретности становилось невозможной задачей. И все же она была выполнена!
Малоизвестный факт: военные специалисты проводили серию экспериментов по транспортировке ракетно-ядерного оружия силами транспортной авиации. В сентябре 1962 года министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский доложил Председателю Совета обороны СССР Н. С. Хрущеву о возможности переброски ядерного оружия авиацией. Текст документа, в частности, гласил:
«1. О перевозках специальных боевых частей к ракетам „Луна“ и Р-11М на самолетах.
На полигоне проведена проверка и отработаны практические рекомендации по транспортировке специальных боевых частей ракет Р-11М на самолете Ан-8 – по 2 шт. и на самолете Ан-12 – по 4 шт.
Что касается транспортировки боевых частей к ракете „Луна“, то варианты их загрузки будут практически аналогичными по отношению и к ракете Р-11М.
Перевозка специальных боевых частей на самолетах Ту-114 из-за отсутствия грузового люка и средств крепления невозможна.
2. О перевозках на самолетах боевых ракет Р-11М и „Луна“.
Практически проведена загрузка, крепление и транспортировка учебно-боевых ракет Р-11М и „Луна“ на самолетах Ан-8 и Ан-12, с загрузкой на Ан-8 – двух ракет „Луна“ или одной ракеты Р-11М, на Ан-12 – двух ракет „Луна“ или одной ракеты Р-11М.
3. Габариты грузовых кабин и грузоподъемность самолетов Ан-8 (5–8 т) и Ан-12 (7-16 т) не позволяют транспортировать по воздуху пусковые установки, специальные машины наземного оборудования и ПРТБ к ракетам Р-11М и „Луна“.
Самолет Ту-114, несмотря на большую грузоподъемность (до 30 т) и дальность полета (до 8 тыс. км), для транспортировки ракетной техники не приспособлен, так как в транспортном варианте он не отработан».
В результате проведенных практических испытаний от идеи перебросок тактического ядерного оружия и средств его доставки по воздуху пришлось отказаться.
В-пятых, размещение советских ядерных ракет за тысячи километров от своей территории предполагало огромную работу по рекогносцировке местности, выбору и оборудованию позиций ракет, размещению личного состава, материально-тыловому и техническому обеспечению разворачиваемых войск и сил. Все это необходимо было делать в тесном взаимодействии с кубинскими товарищами, вооруженными силами и органами безопасности Кубы. Эта деятельность была совершенно новой и незнакомой для командования советской группы войск. Причем все работы на территории Кубы должны были проводиться скрытно, чтобы ни американская разведывательная авиация, ни многочисленные американские агенты внутри самой Кубы не смогли бы заподозрить крупномасштабное советское военное присутствие.
К чести советского командования надо признать, что американцы так до конца и не смогли вскрыть состав советской группы войск на Кубе. Только через 30 лет бывший министр обороны США Р. Макнамара узнал, что численность советских войск была не 10 тысяч солдат, а более 40 тысяч.
Официально главной задачей Группы советских войск на Кубе было «обеспечение совместной обороны против возможной агрессии в отношении Республики Куба и Союза ССР». В инструкциях войскам говорилось о необходимости «превращения Кубы в неприступную крепость» и недопущении высадки противника на территорию острова ни с моря, ни с воздуха.
Вместе с тем, оказывая самую решительную помощь Кубе, советское руководство не могло не учитывать важнейший фактор – военно-стратегический баланс на международной арене. К середине 1962 года Советский Союз имел лишь 30 межконтинентальных баллистических ракет, способных достичь территории США. В это число входили 26 ракет Р-16 с дальностью полета 13 тысяч километров и 4 ракеты Р-7А с дальностью полета 8,5 тысячи километров. Общее превосходство США над СССР в количестве носителей ядерных зарядов, достигающих территории противника, выражалось соотношением 3,4:1, а общее соотношение количества ядерных зарядов было 17:1.
В создавшихся условиях идея Хрущева о размещении ядерных ракет на «выдвинутых рубежах», в непосредственной близости от территории США, должна была сломать сложившуюся асимметрию в советско-американском военно-стратегическом балансе.
В ходе операции по развертыванию своих ракет на Кубе Советскому Союзу не удалось достичь количественного паритета с США в стратегических ядерных средствах. Это стало возможно лишь спустя 10 лет. Но тогда, в том тревожном октябре 1962 года, мы добились «паритета страха», при котором ни одна из сторон не сочла вправе рассматривать себя победителем в возможной ракетно-ядерной войне. Оказавшись в положении «равной опасности» с СССР, в Вашингтоне пришли к выводу, что огромный ракетно-ядерный потенциал, в принципе обеспечивающий разгром любой страны, не может защитить свой народ. Обнаружив советские ядерные ракеты вблизи от Флориды, в Соединенных Штатах осознали реальность угрозы стать объектом ракетно-ядерного удара. Это мгновенно охладило головы многих американских «ястребов».