Текст книги "На торпедных катерах"

Автор книги: Дмитрий Пигарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Бить врага всюду!

Советские военные моряки, доблестно защищавшие свою социалистическую Отчизну, свято следовали правилу: не давать врагу ни часа покоя, искать вражеские корабли и суда, находить их и беспощадно уничтожать. Так в боевой летописи торпедных катеров появился новый вид действий – набег.

28 февраля 1942 года группа торпедных катеров Черноморского флота под командованием капитана 3 ранга В. И. Довгай совершила набег на порт Камыш-Бурун. С катерниками взаимодействовала бомбардировочная авиация.

Под покровом ночи торпедные катера незаметно подошли к Керченскому проливу. В это время самолеты обрушили бомбы на побережье. Отражение налета авиации заняло все внимание противника. Наши торпедные катера сумели незаметно проскочить на Камыш-Бурунский рейд и выпустить торпеды по причалам. Четыре мощных взрыва потрясли порт. А гитлеровцы даже после этого все еще шарили прожекторами по небу, полагая, что на причалах рвутся авиационные бомбы.

Через несколько дней катера повторили набег на Камыш-Бурун, и снова им сопутствовал успех.

Десятки дерзких набегов совершили катерники на Анапский порт, уничтожив и повредив у причалов около 30 груженых барж и катеров.

Один из таких набегов предприняли два торпедных катера во главе со старшим лейтенантом Б. М. Першиным. Помогал им всего один самолет. Когда катера подошли к Анапе, он летал над портом и время от времени сбрасывал бомбы на огневые точки и сооружения порта. Лучи прожекторов метались по небу, зенитные батареи вели огонь по самолету, а катера тем временем проникли на рейд. С короткой дистанции катерники торпедировали баржу и повредили причал. Их заметили только на отходе, но было уже поздно.

Особенно успешно действовали катера, вооруженные ракетными установками.

В ночь на 11 июня 1943 года ударная группа, состоявшая из трех катеров, вооруженных ракетными установками, и двух торпедных катеров с обычным оружием под командованием старшего лейтенанта И. П. Шенгур вышла к Малой земле для обстрела артиллерийской позиции в районе Широкая Щель. Здесь стояла вражеская батарея, которая вела систематический обстрел наших войск, окопавшихся на Мысхако. Позицию для стрельбы ракетными установками рассчитали заранее, еще в базе, определили и ориентиры на берегу, по которым можно было точно определить свое место. От этого во многом зависел успех огневого налета.

В назначенное время катера незаметно вышли в точку тактического развертывания. Командиры старшие лейтенанты И. П. Шенгур, В. С. Пилипенко и М. П. Матвиенко начали занимать позицию для стрельбы. Катера старших лейтенантов Хабарова и Попова остались в дозоре на случай появления катеров противника со стороны моря.

Трудно было командирам катеров точно определить свое место: ночь скрывала ориентиры. Дали одиночные пристрелочные выстрелы, а затем в расположение противника посыпались десятки реактивных снарядов. Разрывы накрыли всю площадь расположения вражеских орудий. Налет был настолько внезапным и ошеломляющим, что противник не успел даже распознать, откуда по нему стреляют. Батарея на долгое время была выведена из строя.

После неоднократных набегов торпедных катеров на Анапу, обстрела ими артиллерийских позиций, аэродрома и порта противник стал принимать меры предосторожности. Были усилены дозоры, выделены специальные группы сторожевых катеров для охраны рейда. Но все это не остановило советских катерников. Они продолжали набеги, по-прежнему сваливались на врага как снег на голову и наносили удар за ударом.

13 июня 1943 года группа из трех катеров, вооруженных ракетными установками, вышла из Геленджика для обстрела аэродрома Анапы. Ночью катера подошли к тому месту, где был расположен аэродром, и начали занимать огневые позиции. Противник был настороже. Гитлеровцы открыли яростный огонь из орудий и пулеметов. Однако командиры наших катеров действовали быстро и уверенно. Залп за залпом из ракетных установок обрушивался на аэродром. Был уничтожен один самолет и две цистерны с бензином.

Успешные набеги на вражеские порты совершали и катерники-балтийцы.

В октябре 1944 года наши части вели бои за освобождение острова Эзель. Противник старался во что бы то ни стало удержать в своих руках полуостров Сырве. Используя небольшие порты этого полуострова, немцы снабжали морем свои войска. Перед торпедными катерами была поставлена задача произвести разведку и установить, какой порт используется в качестве основного перевалочного пункта. Выполнение ее было возложено на группу катеров во главе с капитаном 3 ранга М. Г. Чебыкиным.

Днем 15 октября катера вышли в море. Плотная дымка помогла им незаметно подойти ближе к берегу. Вскоре моряки заметили, как в гавань Мыту одна за другой вошли шесть быстроходных десантных барж. С катеров продолжали наблюдать. Прошло немного времени, и еще семь барж вошли в Мынту. Стало ясно, что основное снабжение гарнизона происходит через этот порт.

Когда стемнело, с командного пункта поступило приказание прорваться в Мынту и атаковать стоящие у пирса корабли.

Вскоре раздались четыре мощных взрыва. Они возвестили о том, что еще одну боевую задачу советские катерники выполнили с честью.

В апреле 1945 года группа торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта Ефименко совершила набег на порт Хель. В полночь катера незаметно подошли к внешнему рейду порта и обнаружили там пять кораблей. Командиры катеров уменьшили ход, разобрались в обстановке и с короткой дистанции торпедировали два вражеских миноносца.

Опыт набеговых действий, приобретенный катерниками в боях с немецко-фашистскими захватчиками, очень пригодился им в короткой войне с империалистической Японией. После того как войска 1-го Дальневосточного фронта оттеснили противника в район северо-восточнее портов Юки, Расин и Сейсин, наша авиация и торпедные катера действиями по этим, портам срывали снабжение, а затем и эвакуацию японских войск.

В первый день войны с Японией на командный пункт соединения торпедных катеров были вызваны начальник штаба дивизиона капитан-лейтенант В. И. Марковский и командир звена, бывший североморец, Герой Советского Союза старший лейтенант В. И. Быков. Подозвав офицеров к карте, командир бригады объяснил им обстановку. Наша авиация наносила удары по портам Юки, Расин и Сейсин, по скоплениям японских войск и кораблей, но туман, стлавшийся вдоль побережья Северной Кореи, не позволял самолетам-разведчикам устанавливать результаты действий бомбардировочной авиации.

– Ваша задача, – сказал командир соединения, – пройти вдоль побережья Юки – Сейсин, выяснить обстановку на путях сообщения между этими портами и установить результаты действий нашей авиации. Постарайтесь захватить "языка".

Через некоторое время наши катера под командованием капитан-лейтенанта Марковского покинули базу и легли на курс к берегам Северной Кореи. Густой туман позволял катерам совершать переход незаметно для противника. К середине дня они прошли государственную границу – траверз реки Тюмень-Ула – и вошли во вражеские воды. Марковский приказал усилить наблюдение.

Подошли к Юки. Этот ближайший к Владивостоку порт находится в бухте Западной залива Гашкевича. Укрытый рейд его может вместить более 10 крупных кораблей, глубина в гавани позволяла швартоваться эскадренным миноносцам. На рейде катерники заметили торчавшие из воды мачты транспортов, потопленных нашей авиацией. Сквозь туман просвечивались очаги пожаров.

Командир группы повел катера дальше вдоль берега к заливу Корнилова.

Торпедные катера подходили сюда осторожно, опасаясь корабельных дозоров и береговых постов наблюдения противника. Командир звена Быков приказал осмотреть район локатором. Через несколько минут помощник доложил:

– Горизонт чист!

– Странно, – удивился Быков,-неужели японцы с перепугу забыли выставить корабельные дозоры?

Ветер изменил направление, и полоса тумана постепенно уходила в сторону моря, обнажая берег. Над портом поднимались высоко в небо клубы черного дыма. Горели какие-то постройки в районе причалов. На рейде стояло несколько транспортов.

Боцман одного из катеров Бережной заметил шхуну, двигавшуюся вдоль берега. Быков запросил у командира группы разрешения захватить с этой шхуны "языка". Марковский разрешил, и Быков, увеличив ход, пошел на сближение. Капитан шхуны повернул к берегу: видимо, хотел выброситься. Пулеметным огнем катерники заставили его остановиться. Четыре человека во главе с боцманом Бережным, вооруженные автоматами, соскочили на шхуну. Они захватили в плен всех находившихся на ее борту людей и вместе с документами и картами переправили на катер.

Туман уходил все дальше и дальше в море. Небо очистилось. Показалось солнце. Оставаться дальше у побережья противника в этих условиях становилось опасным, и Марковский приказал катерам возвращаться в базу.

Пленные на допросе рассказали, что от налетов наших самолетов японцы несут большие потери. Разрушено много военных сооружений. Спешно грузятся транспорты, вывозится различное оборудование и имущество. Захваченная на шхуне навигационная карта помогла установить фарватеры, по которым происходит движение судов. Другие районы залива, как выяснилось, не годились для плавания, так как там американская авиация выставила мины. Словом, катерники достали весьма ценные сведения.

В ночь на 10 августа 1945 года две группы торпедных катеров совершили одновременный набег на порт и военно-морскую базу Расин и порт Сейсин.

Одна группа из шести торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта М. Г. Малика, быстро и скрытно совершив 100-мильный переход, внезапно ворвалась в порт Сейсин. Противник не ожидал такого дерзкого налета и открыл огонь по катерам лишь после того, как они выпустили свои торпеды и в порту раздались оглушительные взрывы. Другая группа торпедных катеров под командованием капитана 3 ранга К. В. Казачинского в это же время на малом ходу незаметно проникла на рейд Расин и потопила три транспорта, стоявших на якорях.

На следующий день туман не дал возможности авиации произвести бомбардировку порта Расин. И опять туда пошли торпедные катера. Сначала на рейд Расин ворвалась группа торпедных катеров капитана 3 ранга С. П. Кострицкого, которая атаковала транспорты, стоявшие у пирса. Не успели эти катера выйти из залива, как мимо них пронеслась группа капитан-лейтенанта Малика. И снова в порту загремели взрывы.

В итоге совместных действий воздушных сил и торпедных катеров только в Расине было потоплено 11 транспортов и других судов противника. Несколько судов было потоплено и повреждено в портах Юки и Сейсин.

Через некоторое время для уточнения обстановки на разведку в район порта Юки вышли два торпедных катера под командованием капитана 3 ранга Кострицкого. В залив Гашкевича катера вошли ночью, тщательно обследовали его и, не обнаружив кораблей врага, приблизились к Юки. В районе порта и в городе повсюду виднелись очаги пожаров. Но никакого движения ни на воде, ни на суше не было видно. Порт словно вымер. Стало ясно, что вражеские войска оставили Юки.

Результаты разведки Кострицкий доложил командованию. Штаб решил высадить в порт разведывательный десант. С этой целью из бухты Новик вышли две группы торпедных катеров, имея на борту отряд разведчиков Героя Советского Союза старшего лейтенанта В. Н. Леонова, прославившихся в боях на Севере, и автоматчиков из 390-го батальона морской пехоты. Море встретило торпедные катера штормовой погодой. Маленькие корабли жестоко било о волны. Путь к Юки занял три часа. Катера скрытно подошли к причалам и в несколько минут высадили разведчиков на берег. Отряд Леонова, почти не встретив никакого сопротивления, захватил порт, обеспечив тем самым высадку основного десанта.

А катера Кострицкого были направлены в новую разведку к порту Сейсин. Погода к этому времени улучшилась. Волнение моря снизилось до 2 баллов. Ветер изменил свое направление, туман рассеялся, и видимость значительно увеличилась. Кострицкий решил дождаться темноты, чтобы проникнуть в порт под ее покровом.

Осмотрев залив и убедившись, что в порту кораблей противника нет, Кострицкий решил отойти на несколько миль в море и ждать – может быть, в течение ночи и появятся какие-либо корабли. Однако ночь прошла спокойно, и утром 13 августа катера вновь пошли в порт. Кострицкий недоумевал. Почему противник, несмотря на неоднократное появление советских катеров в этом районе, не предпринимает никаких мер противодействия? Почему молчат артиллерийские батареи? Может быть, противник хитрит?

Оставив один катер у мыса Колокольцева, Кострицкий с остальными подошел к внешнему молу и высадил на него разведывательную группу. И в этот момент японцы не выдержали. Вражеская артиллерия, расположенная на мысе Колокольцева, открыла огонь. Теперь стало ясно, что подходы к порту Сейсин находятся под обстрелом. Сообщение об этом Кострицкий передал на группу катеров, которая шла сюда высаживать десант. Выполнив свою задачу, катера-разведчики возвратились в базу.

Набеговые действия наших катеров на вражеские порты принуждали противника быть все время в напряжении, усиливать оборону портов, а иногда и отказываться от стоянки там транспортных средств.

Боевые будни

Помимо главных задач – борьбы с конвоями, высадки десантов, минных постановок – советские торпедные катера в годы войны выполняли множество других.

Эти будничные дела занимали значительное место в борьбе на море против немецко-фашистских захватчиков. Только в 1941 году балтийские катерники 11 раз выходили на обнаружение и преследование подводных лодок, 15 раз на спасение летчиков, 4 раза высаживали разведывательные десанты и 24 раза несли дозор у своего побережья.

В первые дни войны в Рижском заливе была обнаружена подводная лодка противника, которая поджидала на фарватере выход наших транспортов. Два торпедных катера лейтенантов Н. Ф. Баюмова и С. А. Глушкова быстро прибыли в указанный район. После непродолжительного поиска советские моряки обнаружили лодку и атаковали ее глубинными бомбами.

В 1942 году на Черном море одна из фашистских подводных лодок, всплыв у Кавказского побережья, обстреляла поезд, шедший по железной дороге. Звено торпедных катеров под командованием лейтенанта Я. И. Лесова на полном ходу устремилось к подводному пирату. Быстрые действия катеров застали вражескую лодку врасплох. Она стала спешно погружаться. Но глубинные бомбы настигли ее. Враг был наказан.

Честно выполняли свой долг катерники и в дозорах: с большим напряжением несли дозорную службу.

На Черном море после захвата нашими войсками плацдарма в районе Мысхако сторожевые катера, мотоботы и торпедные катера почти каждую ночь в течение семи месяцев доставляли туда людей, боеприпасы и продовольствие, вывозили раненых.

Противник прилагал все усилия, чтобы сорвать перевозки, бросал в этот район сторожевые и торпедные катера, подводные лодки, авиацию. Много раз вражеские катера пытались прорваться к району выгрузки. Но каждый раз они встречали решительный отпор наших катеров, несших дозор на подходах к Мысхако.

Такие же задачи и столь же успешно торпедные катера выполняли и при высадке десанта на Керченский полуостров в 1943 году.

Но, пожалуй, наиболее сложными и опасными были задания по высадке разведывательных групп на побережье в тылу противника. Места, куда приходилось доставлять разведчиков, моряки знали, как правило, лишь по картам, а разве может карта в военное время полностью раскрыть ту обстановку, которую создал здесь противник. Он мог поставить у побережья мины, выставить наблюдательные посты и дозоры, оборудовать на берегу дзоты, соорудить другие препятствия. Прежде чем забрасывать разведчиков в тыл врага, следовало знать такие места на побережье, где противник наименее бдителен.

Однажды два наших катера под командованием Шабалина высадили группу разведчиков на норвежском берегу вблизи города Барде и остались на месте, маскируясь тенью крутого берега. Разведчики ушли. Через час до слуха моряков донеслись разрывы гранат и стрельба из автоматов. Засверкали лучи прожекторов. Во многих местах взвились и повисли в воздухе ракеты. На шоссе то ярко вспыхивали, то гасли фары грузовых автомашин. По всему было видно, что разведчики ведут бой. Прошло еще немного времени, и те появились на берегу, подавая опознавательные сигналы. За короткое время они успели перебить около 20 офицеров, уничтожить гранатами несколько грузовых машин и захватить 4 "языка". Шабалин быстро принял разведчиков на катера и незаметно отошел от берега. Он хорошо знал финские и норвежские фиорды, все особенности побережья, и это неизменно обеспечивало ему успех.

Катерникам и самим порой приходилось добывать "языка". В мае 1944 года группа из трех торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта И. Я. Решетько вышла в Варангер-фиорд. Уже начался полярный день, поэтому видимость на море была хорошей. Через три часа поиска моряки одного из катеров обнаружили у вражеского берега какой-то силуэт. Подошли ближе: то был дрифтербот противника. Командир группы принял решение взять с него "языка".

По сигналу с головного катера советские моряки начали действовать по заранее разработанному плану. К дрифтерботу направился катер капитан-лейтенанта В. В. Чернявского. Второй катер, которым командовал капитан-лейтенант Б. Т. Павлов, отрезал дрифтерботу путь к берегу, а катер старшего лейтенанта Е. Г. Шку-това поставил дымовую завесу, прикрыв своих товарищей от наблюдения и артиллерийского огня с мыса Киркенес.

Дрифтербот, заметив опасность, устремился к берегу, но катер Павлова, открыв огонь, заставил его остановиться. К борту дрифтербота подошел катер капитан-лейтенанта Чернявского и высадил абордажную группу.

Катерники захватили в плен 15 человек – экипаж и пассажиров дрифтербота. Пленные дали много ценных сведений.

Катера-минеры

Успешные действия наших сил, в том числе и торпедных катеров, на морских сообщениях вынуждали противника изменить тактику проводки своих конвоев в прибрежных районах. Фашистское командование стало в основном использовать самоходные десантные баржи и небольшие мелкосидящие суда и направляло их по внутренним шхерным фарватерам (в Финском заливе, например) или по мелководным районам вблизи берегов, на Черном море.

Перед советским морским командованием встала задача найти такой способ воздействия, чтобы заставить врага отказаться от прибрежных перевозок и проводить свои конвои по-прежнему в открытом море, создавая тем самым советскому флоту благоприятные условия для нанесения торпедных ударов. Наилучшее решение задачи – это минировать фарватер, вероятные курсы движения судов, рейды. Но каким образом? Крупные корабли в мелководных районах не пройдут, и советское морское командование решило привлечь к активным минным постановкам воздушные силы и торпедные катера. Авиация стала производить постановку минных банок в глубине обороны противника, в портах, на внутренних рейдах и фарватерах. Торпедные катера, благодаря своим малым размерам и небольшой осадке, выполняли активные минные постановки на подходах к портам врага, на узлах морских сообщений и у побережий, где проходили пути вражеских кораблей и судов.

Балтийские катерники ставили мины на фарватерах в восточной части Финского залива. Они выставили за войну большое количество мин, около 100 минных банок.

В 1942 году наша разведка обнаружила сосредоточение немецко-фашистских кораблей и транспортов в портах Усть-Луга, Котка, Нарва и в губе Кунда. Между этими пунктами происходило постоянное движение как отдельных судов и кораблей, так и конвоев. Чтобы закупорить входные фарватеры у названных пунктов, торпедные катера провели 15 групповых выходов и выставили около 30 минных банок. Несколько вражеских кораблей и судов подорвалось на минах, что вынудило гитлеровцев заметно ограничить здесь движение судов. Немецкие моряки были вынуждены тратить силы и средства на систематическое траление фарватеров.

Активные минные постановки торпедными катерами оправдали себя.

Военный совет Краснознаменного Балтийского флота распорядился к началу кампании 1943 года создать специальный отряд, в состав которого вошли шесть торпедных катеров типа "Г-5". Четыре из них были специально оборудованы минными стеллажами, а остальные два предназначались для прикрытия катеров-минеров. Кроме того, в состав отряда входил один опытный катер типа "СМ-4", который также был приспособлен для постановки мин. Командиром отряда назначили капитан-лейтенанта Б. П. Ущева.

В середине мая, как только Финский залив очистился ото льда, отряд приступил к постановке мин на опушке Хоопсарских шхер, у входа в Бьерке-зунд и в Нарвском заливе. К июню здесь было выставлено уже более 200 мин. Катерники действовали смело и дерзко, с каждым разом все глубже и глубже проникали во вражеские воды, выставляя мины на фарватерах непосредственно у портов.

Чего только не предпринимали гитлеровцы, чтобы помешать катерам-минерам! Прожекторы почти непрерывно обшаривали фарватеры. Артиллеристы береговых батарей не отходили от орудий, готовые в любой момент открыть огонь по обнаруженным катерам. На подходах к портам выставлялись усиленные дозоры. На путях движения катеров расставлялись минные ловушки.

Но отряд как ни в чем не бывало продолжал ставить мины, прорываясь и через заградительный огонь батарей, и сквозь заслоны сторожевых катеров, и через минные ловушки. Будничная боевая работа моряков отряда, по существу, была длительным подвигом. Командир его капитан-лейтенант Б. П. Ущев, всегда ходивший на головном катере, дважды подрывался на минных ловушках. Но даже контуженный, он отказывался от госпиталя и в каждый новый поход вновь шел во главе своего отряда.

Однажды катерам пришлось производить постановку мин под обстрелом противника. Один из них получил несколько осколочных попаданий. Загорелся боезапас. Каждую секунду мог произойти взрыв. Но пулеметчик, пренебрегая болью, голыми руками выбросил горящие кассеты со снарядами за борт.

В другой раз катера задержались в водах противника и возвращались в базу уже с рассветом. Гитлеровцы ухватились за возможность отомстить катерникам за их дерзкие действия. Вражеские самолеты атаковали катера и подбили один из них. Однако советские моряки героическими усилиями сумели устранить повреждения, и катер благополучно возвратился в базу.

Благодаря упорству, мастерству и героизму балтийские катерники в 1943 году выставили на вражеских путях в два раза больше мин, чем в предыдущие годы. Намеченный план минных постановок был перевыполнен.

Бригада торпедных катеров Северного флота в 1944 году выставила активные минные заграждения на прибрежных морских сообщениях противника в районе Кибергнес – Лилле-Эккере.

Интенсивные минные постановки проводили торпедные катера и на Черном море. Перед ними была поставлена задача затруднить движение судов противника между портами Феодосия и Керчь, а также Керчь и Анапа. Выполняли ее соединения торпедных катеров, которыми командовали капитан 1 ранга А. М. Филиппов и капитан 2 ранга В. Т. Проценко.

Сложность действий здесь заключалась в том, что минные постановки должны были производиться в короткие сроки широким фронтом на пределе оперативного радиуса при одновременном участии большого числа катеров. Кроме того, катера сами подвергались минной опасности, например в Керченском проливе, в котором вражеские мины стояли вперемежку с нашими и который, по выражению командиров торпедных катеров, представлял собой "суп с клецками".

Торпедные катера ставили мины самостоятельно и при поддержке авиации. В первом случае было очень трудно с достаточной точностью определить места своих заграждений. Между тем это имело большое значение, так как приходилось по нескольку раз производить минные постановки в одном районе. И чтобы не подорваться на своих же собственных минах, надо было точно знать, где они поставлены. Низкие же берега Керченского пролива не имели хороших ориентиров, необходимых для определения места навигационным способом в ночных условиях. Кроме того, катерам приходилось вести минные постановки в непосредственной близости берегов, на которых находились вражеские артиллерийские батареи и прожекторные станции.

Успешнее шло дело, когда на помощь катерникам приходили летчики.

В июле 1943 года большая группа торпедных катеров

под командованием капитана 1 ранга Филиппова получила задание поставить минное заграждение в Керченском проливе.Пришли в намеченный район. В это время в воздухе появилась наша авиация и начала бомбардировку Керчи, Камыш-Буруна и Тамани. Противник, занятый отражением воздушного налета, ослабил наблюдение за морем. Катерники воспользовались этим и начали постановку мин. Несколько самолетов повесили над центральной частью пролива осветительные бомбы, чем помогли катерникам определить места постановки мин. Другая группа барражировала в районе Керченского пролива, находясь в непрерывной готовности к действию против немецких береговых батарей и прожекторных станций, если они обнаружат себя. С помощью авиации торпедные катера поставили мины без каких-либо помех.

Торпедным катерам случалось выходить на минные постановки не только в тихую погоду, но и при значительном волнении моря. Если учитывать, что они не являлись специальными минными заградителями, а только приспосабливались к этому, то нужно отдать должное высокому мастерству моряков. На большой скорости катер сильно бьет о волну, и в таких случаях мины могут сорваться с креплений. В одном из походов так и случилось на катере старшего лейтенанта А. Г. Кананадзе. Уже прошли половину пути, когда боцман старшина 1-й статьи Свириденко доложил:

– Товарищ командир, на одной мине оборвалось две стропы и ее развернуло в стеллаже!

Создалась серьезная опасность. Однако возвращаться в базу командиру не хотелось, и он, выделив в помощь боцману одного человека из машинной команды, приказал закрепить мину. Чтобы облегчить работу, Кананадзе временами сбавлял ход.

Около часа провозились с миной два моряка. Что делалось на корме в это время, командир не мог видеть. И только после возвращения в базу выяснилось, какие огромные усилия потребовались от боцмана и моториста, чтобы закрепить мину. Оборванные стальные строны раздирали в кровь руки. Боцмана два раза смывало волной за борт. К счастью, моряки работали обвязавшись концами, и моторист оба раза с невероятным трудом на ходу вытаскивал Свириденко из воды. Несмотря ни на что, моряки сумели закрепить мину и обеспечили успешное выполнение катером боевой задачи.

Только за один 1943 год торпедные катера Черноморского флота выставили на морских путях врага более 600 мин различных типов.

О результатах минной деятельности торпедных катеров можно судить хотя бы по высказываниям самих гитлеровцев. Так, в журнале боевых действий группы армий "А" за июль 1943 года говорится, что флот систематически несет большие потери от русских мин. 26 июля, например, вход судов в Темрюк был запрещен на целые сутки ввиду большой минной опасности.

Потери противника от подрыва на минах составили несколько самоходных десантных барж, много катеров и других различных судов. Главное в постановках активных минных заграждений в водах противника заключалось в том, что морские перевозки врага из-за минной опасности сокращались, и немецко-фашистский флот был вынужден отвлекать на борьбу с минами значительные силы.

Золотые традиции катерников

Смелость, отвага, героизм

В Великой Отечественной войне советским боевым кораблям, в том числе катерам, пришлось иметь дело с опытным и коварным врагом, который не один год воевал и накопил большой боевой опыт.

Советские военные моряки, воспитанные и руководимые Коммунистической партией, беззаветно преданные своей Родине, делу коммунизма, проявляли в морских боях высокое воинское мастерство, смелость, отвагу, незнание страха в борьбе. Экипажи советских кораблей действовали по принципу – врагов не считают, их бьют.

В походах и боях в дни войны складывались и умножались золотые традиции моряков торпедных катеров.

Вот что было в бою 13 июля 1941 года на Балтике.

Глубокой ночью с острова Эзель вышли в море четыре торпедных катера под командованием старшего лейтенанта В. П. Гуманенко. Им предстояло встретить и атаковать вражеский конвой. Конвой уже проходил Ирбенский пролив, и, чтобы не опоздать, командир группы приказал дать полный ход. Рассчитывать на внезапность не приходилось, так как в это время года на Балтике еще стоят белые ночи и видимость на море ночью не хуже, чем днем. Впрочем, предрассветная прохлада оставила после себя на водной поверхности дымку, которая несколько скрывала катера.

Около четырех часов катерники обнаружили у горизонта едва различимые силуэты. Это и был конвой. По мере сближения все яснее вырисовывались транспорты и корабли охранения. Последние почему-то сосредоточились главным образом в голове конвоя. Видимо, противник опасался атаки советских катеров с носовых курсовых углов.

Старший лейтенант Гуманенко решил воспользоваться этим обстоятельством и ударить по конвою не в лоб, а с тыла. Он уже приказал командирам катеров И. С. Иванову и А. И. Афанасьеву напасть на врага со стороны берега, а В. И. Белугину и М. Г. Чебыкину со стороны моря, но тут обнаружилось, что в конце конвоя следуют буксиры и сейнеры, не представлявшие собой какой-либо ценности. Более крупные транспорты шли впереди, и Гуманенко решил атаковать их.

Обнаружив позади конвоя торпедные катера, гитлеровцы, видимо, приняли их вначале за свои и некоторое время не обращали на них внимания. Потом стали запрашивать опознавательные. Было очевидным, что они вот-вот убедятся в своей ошибке и откроют артиллерийский огонь. Значит, пора действовать, и катер Алексея Афанасьева на полных оборотах рванулся вперед, оставляя за собой широкий шлейф густого дыма. Атака началась.

Катер Иванова под прикрытием дымовой завесы стремительно сблизился с вражеским миноносцем на короткую дистанцию и почти в упор выстрелил торпедой. Грохот взрыва возвестил о гибели миноносца, а Иванов на своем катере уже мчался на транспорт водоизмещением в 8 тысяч тонн. И вторая торпеда попала так же точно, как первая. Одновременно атаковал транспорт и Афанасьев, выпустив по нему две торпеды. Корабли противника открыли ураганный артиллерийский огонь, но было уже поздно. Завершив атаку, оба катера, умело маневрируя и прикрываясь дымовой завесой, вывели свои катера из зоны артиллерийского огня. В это же время вторая группа торпедных катеров действовала со стороны моря. Внимание командира