Текст книги "Have a nice life (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Annotation

Просто рассказулик.

Рокин Дмитрий

Рокин Дмитрий

Have a nice life

– Привет! – крикнул с противоположной стороны моста Ден.

– Привет, – ответила, не оборачиваясь, Бель. Она смотрела вниз, в темноту воды. "Глупые рыбы. Плывут себе, ни цели, ни памяти, ни смысла. Зачем они вообще существуют? А зачем мы? Я?"

Ден перелез через перила и подошел.

– Может, вместе прыгнем? – предложил он.

– Да я еще не решила. Когда. И так ли я хочу уйти. Или по-другому. Я думаю.

– Давай вместе подумаем. Здесь, и правда, есть, где разгуляться. Эта схема для любителей классики. Для возрастных людей. Мои одноклассники обычно закидывались колесами и отходили в клубе. Там, знаешь, недалеко от входа в парк, там всегда звучит музыка. Диджеи тоже меняются, когда отъезжают.

– А почему тогда ты выбрал мост? Здесь же никого и никогда нет. Только ты и мысли.

– Вот как раз мысли и привели меня сюда. Точнее довели. До конца. До точки. Хочешь, проведем вечер вместе, а потом вернемся сюда и закончим дело?

– Давай. Парк большой, пошли, посмотрим, что еще есть.

– Пошли. Я Ден, Ден Марк.

– А я Бель, Бель Гиум.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Молодые люди спустились на строительном лифте без стенок вниз, на землю, и пошли осматривать аттракционы. "Колесо обозрения" раскручивало максимальные обороты и слетало с опор – люди высыпались из кабинок, и укатывающееся вдаль колесо давило их. "Камикадзе", "хоппла" и "сюрприз" раскручивались до скорости звука и выплевывали людей – те летели в стены, в небо и в землю довольными – они свистели и радостно кричали "Вальгалла!"

"Катапульта" подпирала опорами небо – человек улетал практически в стратосферу. Каждому хлопали и желали жесткой посадки.

Аттракцион с лошадками стилизовали под старину – люди выбирали себе оружие разных эпох: копья, щиты, мечи, луки и стрелы. Доспехи также на выбор и по желанию. Впритык вращался такой же аттракцион – там сидели соперники. Люди разили друг друга без жалости и с большим удовольствием.

– Я читал как-то, что была программа по реабилитации убийц – их свозили сюда, чтобы они выпускали пар. Говорят, что программа действует и по сей день, – сказал Ден, когда они остановились взять у шатра сладкой ваты.

– Давай зайдем, там стреляют, – кивнула в сторону большого шатра Бель, поедая вату, отрывая ее кусками от "облака".

Над шатром светилась и редко помаргивала неоновая вывеска: "Это не интернет, для выхода нужно нажать только раз". Внутри за столом сидели люди и играли в русскую рулетку. Пили виски, и, раздухаренные, по очереди жали на спуск, вместо одного патрона заряжая пять. Тот, кто оставался жить, со свистом и позором изгонялся из шатра.

– У всех свои забавы здесь, – сказал Ден.

– А почему ты здесь? Хочешь в тир? – спросила Бель.

– Не, там за мишенями люди. Когда попадаешь – ты убиваешь кого-то. Я хочу уйти с чистой совестью. А здесь я потому, что жизнь кончилась для меня.

– Почему?

– А ты почему здесь?

– Ну... Самоубийство – моя мечта. Я считала дни, когда исполнится восемнадцать. Все равно все умрем.

– Прокатимся?

Молодые люди стояли у загона с машинками на электроприводе, где людей при столкновении било разрядом тока.

– Не, слишком обыденно, – пожала плечами Бель. – У меня так знакомый закончил, только не в парке, а на трассе. Обмотал вокруг шеи ремень безопасности и врезался в вековой дуб.

– Оригинал, ничего не скажешь. Так, ты говоришь, мечта? Мечта о самоубийстве? Но ведь жизнь только началась?

– Как началась, так и закончится.

Молодые люди подошли к американским горкам. Крутым, петляющим и совершенно безумным. На входе висела неоновая табличка: "Если бы люди знали, как будут жить и как умрут – на войну бы шли как на праздник".

Людей не пристегивали здесь. Те, кто цеплялся и не выпадал на виражах, потом сталкивались с другим экипажем лоб в лоб или падали в пропасть.

– Все это развернутый вариант "Пункта назначения", – шутил Ден. Бель невесело улыбнулась в ответ.

– У тебя есть девушка?

– Нет. Мы разъехались полгода назад, но разошлись полтора года назад.

– Как это?

– Как очень часто бывает. А у тебя есть парень?

– Нет. Никогда не было. Даже не целовалась.

– Странно. Ты здесь из-за этого? Из-за того, что не познала любви?

– Это ты странный. Появился из неоткуда и лезешь ко мне с расспросами. Тебя наняли мои родители? Ты из той службы помощи? Ты агент?

– Едва ли. Я не настаиваю на нашем общении. Я собирался прыгнуть раньше тебя. Так что, расход?

Они шли вдоль аттракционов молча некоторое время.

– Расходимся? – повторил вопрос Ден.

– Нет. Поговори со мной, расскажи что-нибудь.

– Хорошо, – Ден закурил сигарету. – Люди кончают с собой, потому что им не нравятся тела, которые им достались. Наверно, на небе что-то путают. С другой стороны, если бы люди могли выбирать, так все бы были Шонами Пеннами и Кети Холмсами. Людям все не нравится. Тело, судьба, страна, семья, эпоха. Но ведь все можно исправить. Ну, или почти все.

– Тебе не нравится твоя внешность?

– Нравится.

– Тогда почему ты здесь?

– Можешь считать, что я, как и большинство здесь, неизлечимо болен. И все эти формы "эвтаназии" направлены на облегчении смертных мук людей. Ты вроде бы развлекаешься и веселишься. И умираешь. Но не в больнице в слезах и обколотый наркотиками, а в большой и веселой компании таких же обреченных. Это как игра. Есть такое течение философии, что все игра. Жизнь и смерть тоже.

– А я не больна ничем таким. Но, если честно мечтала о болезни.

– Вот поэтому мне и интересно с тобой говорить. Как здоровая, красивая девушка может к этому прийти? К тому же, сделав это мечтой. Я не пытаюсь тебя переубедить, хотя где-то в глубине души желаю этого. Жизнь дар. Расставаться с ним просто так не стоит. За жизнь нужно бороться, ломая все мнения, которые тебе вредят. Обрывая связи с людьми, делающими тебе больно. Отказываясь от старого и ненужного. Особенно от своих мыслей.

– Наверно...

– Но ты все равно больна.

– Да нет же, говорю тебе.

– Ты больна душой. Не знаю, излечимо ли. У большинства здесь больны тела, и, как следствие, душа. У тебя наоборот. Знаешь, я как-то шел ночью по берегу океана. Оставлял следы на песке, в которые тут же заливалась вода. Я обернулся назад – линия прибоя, освещенная тысячами звезд, разделяла два мира. Суша и океан. Земля и вода. Я не рыба. В том мире мне нет места. Поэтому, даже ходя по краю, я остаюсь здесь. Так и большинству из нас нет места там, во тьме. Наше место здесь. На земле. Стоять у океана и смотреть на звезды, вдыхая просоленный воздух.

– Как ты красиво говоришь. Я никогда не видела океан.

– Мы прямо как в "Достучаться до небес". Давай угоним Мерседес и поедем к океану. И достучимся.

– Не могу, я должна сегодня, я...

– Ты никому ничего никогда не должна. Эти три "ни" усиливают одно "не" в три раза. Это твое защитное заклинание, оно должно быть всегда в твоей голове. Запомни это.

– Я обещала.

– Кому? Себе? Да не смеши.

– Это что-то типа квеста, понимаешь.

– Что-то читал об этом. Это "группа смерти" в соцсетях?

Бель мочала.

– Я прав?

По щекам девушки скатились слезы.

– Да...

– Ну, раз обещала, надо выполнять. Только не пойму, почему мост?

– А как еще?

– Тут столько вариантов. Даже мост можно "прокачать". Вот видишь гора? – Ден указал на невысокую гору, освещенную, точно новогодней гирляндой, канатной дорогой, карабкающейся вверх. – Там есть площадка, там банджи. Тебя привязывают, только не за ноги, а за шею, и там не резинка, а обычная веревка. Последний экстрим.

– Я боюсь высоты.

– Хах! А смерти нет? Ты же собиралась прыгнуть с моста?

– Там не так высоко, и вода холодная наверняка. Там умрешь от обморожения, а сознание потеряешь от удара.

– Ты загадочная, Бель. Банджи... Банши... Все перекликается. Знаешь, Банши – это женщина, появляющаяся возле дома того, кто должен умереть. А банджи это смертельный аттракцион здесь.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Давай угоним Мерседес.

– Я так не могу. Я должна предпринять попытку.

– Хорошо. Давай спустимся в подземку, прокатимся на метро. Останемся живы – поедем к океану.

– Давай. А что там, в метро?

– Вот спустимся и узнаем.

– А ты точно не агент?

– Нет. Я так же как все здесь, подписал все бумаги, что все осознаю и даже донорство здоровых органов подписал.

– А я отказалась. Не хочу, чтобы кто-то носил мои органы.

– Но ты же все равно умрешь? А так бы спасла чью-то жизнь. Жизнь того, кто за нее борется.

– Когда подписываешь донорство, то посылаешь вселенной сигнал, что твое тело тебе не сильно дорого. Тогда вселенная может убить тебя, раз тебе наплевать, а люди потом раздадут тебя по кусочкам. А я так не хочу. Я хочу умереть сама. Осознанно.

– Ты не такая простая, какой кажешься поначалу, Бель.

– Дай мне сигарету. Никогда не курила.

– Держи, – Ден протянул девушке сигарету и зажигалку. Бель сильно затянулась и страшно закашляла.

– Какой ужас! – сквозь тошнотный кашель сказала она.

– Может, ты и алкоголь не пила никогда?

– Вино пару раз, – у Бель шли слезы от кашля.

– Ясно. Значит, напьемся текилы у океана.

Над входом в метро светилась неоновая вывеска: "Рано или поздно мы все окажемся под землей". Молодые люди зашли в вестибюль метрополитена. Куча жетонов лежала на окошке кассы. Ден взял один.

– Выбери себе сама.

– А ты не можешь взять и мне?

– Нет. Это уже лотерея. Если вытянешь несчастливый жетон – под ногами откроется люк, когда будем проходить турникеты. Что там, внизу, не знаю, вроде бы темнота, высота и змеи на дне.

– Фу. Не люблю змей.

– Бери жетон.

– Хорошо.

Бель взяла жетон из середины кучи, предварительно поводив рукой поверх россыпи, будто выбирала булочку повкуснее и в которой больше повидла.

Жетон в турникет – проход открыт. Повезло. Обычный эскалатор шумел механизмами, опуская молодых людей к платформе.

– Я тебя про что не спрошу – тебе все не нравится. Знаю, ты подросток, все дела. Но все же. Есть что-то, что ты любишь?

– Раньше любила проводить время с отцом, но он стал много работать.

– Что еще?

– Любила играть в кукол. Закончила пару лет назад только. И то, заставила себя. С куклами иногда интереснее, чем с людьми. Куклы не лгут и не предают. Не делают больно. У меня были взрослые куклы. Они искали интим магазины, чтобы купить себе это самое, ну ты понял. Чтобы заводить детей. А то они никак этого не могли делать.

– Интересно ты мыслишь. Хотя я согласен, многие куклы лучше людей. Но и люди бывают хорошие. Очень редко можно встретить своего человека. Своего в доску, понимаешь. Он буквально один на миллион. Но когда находишь его – мир меняется. Точнее, это человек меняет для тебя мир. Открывает его заново для тебя.

– У тебя был такой человек?

– Был, но она умерла.

– Жаль.

Молодые люди вышли на перрон. Самоубийцы прыгали между поездами, некоторые лежали на рельсах в ожидании состава, кого-то убило током. Поезд прибыл на противоположную платформу. Двери открывались и закрывались невпопад. А края дверей были остро заточены. Кто-то успевал пробежать, кто-то нет.

– А что с ней случилось? – все-таки решила узнать Бель.

– Она умерла. Как – это не важно. Важен сам факт. И нет больше того человека, одного на миллион, одного на миллиард, одного на всю планету. Одного на весь этот чертов мир.

– Грустно.

– Тебе-то что грустить. Твой человек ходит где-то по земле, ищет тебя. Ладно, вот и наш поезд, приготовься. Нужно быстро проскочить в эти двери!

Поезд шумел и быстро приближался, слепя светом фар. Скрип тормозов. Остановка.

– Пошли!

Ден вбежал первым, двери хищно захлопнулись за ним. И тут же открылись вновь.

– Давай! – скомандовал он.

Бель забежала. За ней пытался забежать какой-то парень, но не успел – двери разрезали его пополам.

"Следующая остановка – "Чистилище!" – хрипел голос в динамиках.

– Ты, правда, думаешь, что мой человек ходит где-то сейчас и ищет меня?

– Если я в чем-то и уверен в этой жизни, то в этом.

– Но ты же говорил, что вы разъехались полгода назад, а разошлись полтора года назад?

– Это уже была не она. Это была другая. Она не одна на миллион. Она – одна из миллиона.

– Поняла.

Ден и Бель ехали в предпоследнем вагоне. Последний внезапно сорвался со сцепки и врезался в опору станции.

– Не повезло тем, кто там ехал, – сказала Бель, держащаяся за поручень, на котором болтались множественные, расстегнутые с одной стороны наручники.

– Может, застегнем их на себе? – предложила она.

– Не стоит, здесь какой-то подвох.

Успевшие просочиться в вагон за Деном и Бель парень и девушка, приковали себя со словами: "Так проще держаться".

Поезд все разгонялся и разгонялся. Лампы мерцали, колеса бешено стучали, обшивка тряслась. Голос в динамиках: "Чистилище!"

Поезд замедлил ход, но не остановился. Станция была в огне. Языки пламени облизывали все вокруг – в центре платформы стояла вращающаяся зловещая установка, выплевывающая огонь на десятки метров – огромный огнемет, обдающий потоками пламени каждый второй вагон.

Очередь дошла до теперь уже последнего вагона – Ден схватил Бель и бросил на пол, закрыв собой. Пламя мощным потоком влетало в открытые окна – парня и девушку, приковавших себя к поручню, сожгло – теперь только обугленные головешки висели на цепи наручников.

– Я же говорю – за жизнь нужно бороться. Даже в Парке самоубийц, – сказал, поднимая Бель, Ден.

– Следующая остановка "Плутон", – прохрипел голос в динамиках.

– Ты бы предпочел замерзнуть или сгореть? – спросила Бель.

– Сгореть. Это быстро.

– Но очень больно. А я бы замерзнуть. Это не так страшно, я думаю. Ты просто засыпаешь.

– Это мучительно больно. Я как-то ходил в экспедицию в горы, нас накрыло лавиной. Спаслись не все. У большинства – сильнейшие обморожения, потом ампутации. Мне повезло. Хотя я был на грани.

– Ты так много видел. Много где был.

– А зачем нам еще дана жизнь? Чтобы сидеть дома и думать о смыслах?

– "Плутон"!

Поезд замедлил ход. Ден и Бель смотрели в соседний впередиидущий вагон – он покрывался инеем. Изо рта пошел пар. Стало очень холодно.

– Быстро иди за мной! – скомандовал Ден и схватил девушку за руку.

– Куда? Мы же в поезде!

– Ты же сама сказала, что это все квест. Вот и мы играем в кошки-мышки со смертью.

– Хорошо!

Ден несколько раз изо всех сил ударил ногой в дверь, до недавнего времени соединяющую вагоны. Дверь поддалась.

– За мной! Выходи! Схватись за что-нибудь!

Бель встала на сцепку и схватилась за внешний длинный поручень, что возле двери. За ней выскочил Ден.

– Зачем мы вышли?

– Раз Плутон – значит, здесь сейчас все заморозят!

Не успел Ден договорить фразу, как весь металл покрылся корочкой льда. Через вентиляционные отверстия внутрь вагона полился жидкий азот.

– Смотри, что было бы с нами, – сказал Ден, видя через окно, как в других вагонах люди, не сгоревшие на предыдущей станции, превращались в ледяные мумии.

– А ты говоришь, что это медленно и больно! Почти так же, как сгореть.

Азот прекратили заливать внутрь. Поезд снова набирал ход. Молодые люди вернулись обратно. "Следующая остановка – "Война!" – еле слышно хрипел голос в динамике. Хрустнул какой-то механизм. В центре пола раздвинулись створки квадратного лаза – под ним несколько автоматов, пистолетов и гранат, лежащих вперемешку.

– Зачем это? – удивилась Бель.

– Думаю, чтобы защищаться. Умеешь стрелять?

– Нет.

– Я покажу, – Ден вытащил два автомата и две гранаты. – Держишь вот так и давишь на спуск вот здесь.

– Может, нам лучше спрятаться?

– Не выйдет. Здесь все продумано. Сталь вагонов тонкая, ее легко прострелить. Нужно перемещаться... Стой, подожди. Давай спрячемся за сгоревшими, быстро, заходи сзади и не шевелись совсем, автомат опусти, но держи перед собой, да, вот так. Когда я дам команду – беги налево, пригнувшись. И, по возможности, стреляй, когда побежишь.

Сам Ден спрятался за вторым обугленным телом.

– Тссс! – он приложил палец к губам, Бель кивнула.

Тоннель закончился, началась длинная темная платформа. Из тьмы по впередиидущим вагонам стреляли из автоматического оружия. Кто-то отстреливался в ответ, но быстро стих после выстрела из гранатомета – поезд задрожал, взрывная волна выбила последние окна и всколыхнула черные волосы Бель. Стрелки с платформы заметили это.

– Там еще двое в последнем! – пули, посыпавшиеся градом, глухо вонзались в обгоревших. От сильной инерции Бель сбило с ног висящим телом-головешкой. Пули перебили руку, на которой висело сгоревшее тело – Бель оказалась под ним.

– Давай гранатометом по ним!

Ден резко побежал вправо, стреляя на ходу в то место, откуда первый раз стреляли из гранатомета. Пули прошивали вагон, делая из него решето, но взрыва не последовало. Поезд скрылся в тоннеле. Густой дым повис в воздухе. Бель с трудом освободилась из-под обугленного тела.

– Ден! – она кашляла и шла вперед.

– Я здесь, – кашлял в ответ Ден. – Меня немного зацепило, но жить буду.

Бель присела рядом.

– У тебя кровь.

– Это по касательной прошло, в самый бок попали, а, вот по шее еще немного, – Ден ощупывал себя. – Даже мочку уха задело. В рубашке родился.

– Это больно?

– А как ты думаешь? Раскаленный кусок металла рвет тебе плоть. Мало приятного.

– Следующая станция – "Последняя!" – возвестил голос из последнего работающего динамика, болтающегося на проводах.

– Это были военные, – Ден закурил, сев на разодранное пулями сиденье. – Есть такой термин – "пристрелять". Вот они и пристреливаются, чтобы в реальном бою не сдрейфить.

– Было страшно. Это все? Мы выходим на следующей?

– Не знаю, вряд ли все так просто. Возьми свой автомат, пригодится.

– Хорошо.

Поезд прибыл на последнюю чистую, хорошо освещенную станцию. Рассыпающийся состав, скрипя и раскачиваясь, остановился. Ден и Бель вылезли через разбитое окно. Единственные выжившие.

– Ну и решето! – сказала она, обернувшись. – Можно я выстрелю? Надо попробовать.

– Стреляй в поезд, ему хуже не будет. Вот тут, эту штучку переведи на "одиночные". Стреляй.

Бель выстрелила по вагону, в котором они ехали.

– Класс! Глушит только.

– Пойдем. Будь начеку.

– У тебя кровь капает, может, нужно перевязать тебя?

– Выберемся – перевяжем.

Молодые люди вышли к эскалатору. Он не двигался.

– Осторожней.

Ден поднимался впереди. На ступенях сидели или медленно передвигались скорпионы и ядовитые пауки. С каждой новой ступенью их становилось все больше.

– Осторожнее, смотри под ноги, – сказал Ден, обернувшись. Бель была в ужасе.

– Ненавижу насекомых.

– Это членистоногие.

– Какая разница, они ужасны.

– Тут дальше лягушки, не притрагивайся к ним, они тоже сильно ядовиты.

– Фу! Только бы змей не было!

Молодые люди прошли половину эскалатора. На ступенях лежали кольцами змеи.

– Все, как ты и просила! – смеялся Ден. К его автоматы был примкнут штык-нож – он аккуратно поднимал и бросал змей вниз, на соседний эскалатор. Одна незаметно прошмыгнула под его ногами. Бель чуть не наступила на нее и взвизгнула. Ден выстрелил в змею несколько раз. Наверху послышалось приближающееся движение множества лап.

– Тсс! – сказал Ден, подняв автомат на уровень груди и уперев приклад в плечо. – Делай как я.

Бель подняла автомат. Наверху мелькнули глаза – сначала одни, потом еще две пары по бокам – это волки.

– Да, тяжело нам будет выйти отсюда живыми, – сказал Ден и открыл огонь, звери, заскулив, разбежались. Змеи оживились – гремучие затрещали хвостами. – Забирайся сюда, наверх. Пойдем так, держась за лампы.

– Интересно, кто-нибудь доходил до этого уровня хоть раз?

– Сомневаюсь. Так бы здесь лежали кости.

– А может, волки всех съели.

– Может быть. Держись за мою руку. Твой квест продолжается.

Молодые люди поднялись наверх. Вокруг полумрак. В конце темного коридора светились многочисленные глаза. Ден выстрелил в потолок коридора – глаза в суматохе разбежались.

– Следуй за мной, но развернись. Идем спина к спине, – Ден светил вперед зажигалкой. Насколько возможно.

– Хорошо. Такое приключение. Я никогда так интересно время не проводила.

– А мне вот бывало и поинтереснее.

– Когда? Поговори со мной. Мне страшно.

– От того, что смерть рядом? Так она всегда рядом. Всю жизнь. Просто не нужно играть с ней в игры.

– Ты сам играешь.

– Мы играем. Сам бы я просто прыгнул, и все.

– Расскажи, где ты бывал.

– Самые красивые места на планете – там, где мало людей. Мне нравится Латинская Америка, Азия. Особенно Индия.

– А я из Европы никогда не уезжала.

– Зря.

– У меня нет денег путешествовать.

– Ни у кого нет. Работай, копи, как все.

– За нами кто-то идет. Кто-то большой. Мне страшно.

Ден обернулся – за ними шел огромный косолапый медведь, ускоряя шаг.

– Стреляй! – но Бель не стреляла.

Медведь побежал на них во весь апорт. День выстрелил несколько раз. Зверь грузно завалился на бок, ревя от боли.

– Мне жалко его...

– Жалко... Ему-то тебя не жалко. Здесь звери тоже только больные. Им недолго осталось. Ты бы просто облегчила его му...

– Впереди! – взвизгнула Бель.

Ден резко развернулся и открыл огонь. Теперь стреляла и Бель. Волки почти добежали, но были повержены.

– У меня кончились патроны, – сказал Ден. – Дашь мне свой? Я точнее стреляю. И мне никого не жалко.

– Я и сама неплохо справляюсь.

– Хорошо, – ухмыльнулся Ден.

Пули прострелили дверь – свет сочился сквозь отверстия.

– Мы у цели.

Подойдя к закрытой на ключ двери, Ден принялся бить прикладом. Дверь поддалась. Металлическая деталь упала на мраморный пол. Ден отскочил в сторону, падая на пол и закрывая собой ничего не подозревающую Бель. Прогремел взрыв. Свет перестал сочиться из-за двери.

– Ты цела?

– Кажется, да. Уши заложило опять. Что это было?

– Растяжка.

– Как ты узнал?

– Услышал, как отскочил спусковой рычаг.

– Как круто!

– Пошли.

Они спускались по длинным ступеням в темноте. Внезапно зажглись прожекторы, свет бил и слепил глаза. Ден и Бель инстинктивно подняли руки, чтобы отгородить взгляд от ярких снопов света.

Голос в громкоговоритель:

– Посмотрите на этих двоих! Какой позор! Решили сыграть в "Остаться в живых" здесь!

Толпа, стоящая полукругом вокруг ступеней, загудела. В Дена и Бель градом полетели полупустые стаканы с пивом.

– Здесь люди прощаются с жизнью. А не красуются умением выживать! Вы явно перепутали адреса! Вам в Африку нужно, в джунгли! – продолжал голос под аккомпанемент толпы.

– Пошли. Не обращай внимания на этих лицемеров. Они сами явно не торопятся умирать. Сами развлекаются.

Ден взял Бель за руку. Они пробирались сквозь освистывающую их негодующую толпу. Их путь преградил стильный человек, похожий на конферансье старых цирков – это его голос звучал в громкоговорителях.

– Не желаете сказать напутственное слово перед уходом? – сказал довольный конферансье.

– Желаю, – сказал Ден и взял в руки микрофон. – Вы напрасно свистите. Ваша критика меня не задевает, просто потому, что все пришли сюда умирать, а до сих пор живы. А знаете, почему?

– Заткнись! Слабак! Сучку свою учи! – кричали со всех сторон.

– А разве я один тут слабак? Это кто, вы, что ли тут сильны характером? Давайте разберемся. Массовые самоубийства далеко не редкость в истории человечества. Добрая часть из них совершалась во имя свободы, чтобы не примерять на себе рабские оковы. А что мы здесь делаем? Да, многие безнадежно больны. Но раз пришли сюда на своих ногах – значит, силы еще были. Этих сил хватило бы для чего-то. Значит, мы больны душой. И это очень заразно. Мы все здесь слабаки, не ценящие то, что у нас есть. У нас есть жизнь. Одна единственная и неповторимая жизнь. И она больше никогда не повторится. Да, время, отпущенное нам, у каждого разное. Но мы, как тупое стадо, пытаемся привести это драгоценное время к общему знаменателю. Мы стоим в очереди за смертью. И это самое отвратительное, что можно сделать со своей жизнью. Пока. Have a nice life.

Ден и Бель прошли через толпу. Но никто больше не выкрикивал оскорбления. Люди задумались. Но буквально на пять минут, а потом пошли умирать. Каждый своей смертью. По очереди.

Ден сдал оружие охраннику, тот ухмыльнулся – впервые кто-то вышел из парка живым.

На парковке стоял старый Мерседес небесного цвета. Ден с легкостью открыл дверь и завел машину.

– Как тебе это удалось? – удивилась Бель.

– Ты будешь смеяться, но я в прошлом автоугонщик.

Молодые люди уехали к океану, которого никогда не видела Бель.

PS: месяцом ранее в организацию по борьбе с подростковыми суицидами пришел уставший хирург.

– Моя дочь мечтает о самоубийстве, мы все перепробовали, но эффекта нет. Она сотни раз пересматривала "Девушка на мосту" и это стало ее мечтой, ее одержимостью. Это тупик. Это конец.

Ден Марк, один из сотрудников, узнал этот голос – это был тот самый хирург, который спас ему жизнь, когда Ден в очередной раз пытался свести счеты с жизнью.

– Жизнь спасенного в руках спасителя, – сказал он.