Текст книги "Объект "Убежище" (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

У наших космонавтов ещё была задача прослеживать подводные лодки противника. Не очень-то это получилось. Мешанина в мировом океане образовалась такая, что за лодками и не уследить. Вероятность, что половина уцелела, большая. Если их не подхватило и не выбросило на берег, то могли позже всплыть и далее столкнулись с той же проблемой, что и космонавты. Куда возвращаться?

Северная и Южная Кореи перестали существовать, впрочем, как Япония и часть Китая. Туда и ракет много попало, и потоп постарался. Прибрежный силуэт всего Дальнего Востока сильно изменился. Ни на одной из записей не видно, чтобы бомбили Сахалин, но он исчез. Предположительно, находится под водой. Возможно, после и «всплывёт». О том, как уходила вода с суши, не так много видео. Очень быстро начала образовываться облачность и видимость поверхности практически пропала за этим естественным укрытием.

Сколько ещё случилось катастроф, невозможно подсчитать. Атомные электростанции без присмотра со стороны людей включат автоматику, но полностью приостановить процесс не смогут. Наверняка многие в ближайшие два-три года рванут, добавив радиации. Если мы не ошиблись, то северная часть России и Канады остались в самом привилегированном положении. Там никто не пострадал. У людей есть время и возможность принять каике-то меры. Могут же, как и мы, срочно построить теплицы и пережить ядерную зиму, выращивая продукты питания.

Не факт, конечно. Не забываем про человеческий фактор и «закон сильного». Боюсь представить, какая там возникнет криминальная обстановка во время дележа ресурсов для выживания.

Добрыня, послушав привезённых Сан Палычем вояк, сообщил, что больше ни с кем на связь не выходим и тихо сидим ближайшие двадцать лет, как мыши под веником. Возрождать человечество найдётся кому и без нас.

Глава 17

Мы больше никого не собирались принимать в убежище. Но Сан Палыч на бульдозере оставил слишком приметный след. Скорее всего местное население подозревало, что где-то в этом районе под землёй имеется объект, пригодный в качестве бомбоубежища. Возможно, приходили или приезжали, пытаясь найти. Вот только после потопа ворота засыпало мусором и они не выглядели пригодными для проникновения внутрь. Стучи не стучи – мы не услышим.

После открытия расчистили проезд и закрепили две новые камеры. Обзор теперь имели с вершины горы и непосредственно от ворот. По этой причине дежурившее у мониторов мелкие помощники Сашки заметили незнакомцев сразу, как те подъехали, и вызвали Добрыню.

– Я бы таких не стал запускать внутрь, – оценил Илья вооружение тех людей, кто просился в убежище.

– Многие вооружились для безопасности, – возразил Сашка.

Добрыня молчал, продолжая разглядывать экипировку двенадцати человек, подъехавших на БТРах. Ни пола, ни возраста, в защитных костюмах и противогазах, не разобрать. Зато почти у всех имелись автоматы и ружья. Они и не пытались скрыть наличия арсенала. Жестами на камеры показали, что хотят пройти внутрь. Ну не дураки ли?

Мы тоже не идиоты их впускать. «Пляски» перед воротами и размахивание руками продолжались не меньше часа. Потом один кадр принёс и показал тоже на камеру несколько гранат. Это нас таким образом «стимулировали» и оповещали, что войдут в любом случае.

– Херово, – оценил Добрыня ситуацию. Он уже объявил сбор всем безопасникам, но проблему это не решало.

Вертикальная шахта открыта. Взорвать её труда не составит. Есть ещё ворота, ведущие на цементный завод. Мы их не открывали и видео с той стороны нет. Вдруг их кто-то взорвёт – узнаем по факту.

– Илья потоптался возле искореженной вышки и вниз не спускался. Следов там нет, – напомнил я. – Весь склон горы завален сгоревшими деревьями. Это ещё сообразить нужно, что наверху имеется проход.

– Сашка, вызывай Олега Геннадьевича, – скомандовал Добрыня.

Главный инженер нас не успокоил. Вероятность взорвать ворота и проникнуть внутрь имеется. Хотя дальше следующих ворот эти орлы не продвинутся по той причине, что скорее всего обвалится потолок тоннеля. Те люди не пройдут, но и мы не выйдем. В принципе, потом разгрести всё и выбраться наружу реально. Только зачем это делать в заражённой радиацией местности? Будем сидеть, как и планировали, пару десятков лет.

Другой вопрос, что если кто-то доберётся до вертикальной шахты, куда мы выпускаем излишки водорода, то будет «ой!». Горит водород просто отлично и небольшой взрыв создаст огромные проблемы. Его там вполне достаточно для большого бабаха.

Людям на улице топтаться без результата надоело, и они от жестикуляции перешли к делу. Для начала отогнали свой транспорт. После вернулись и притащили аж три ящика с чем-то.

Угол обзора камер не давал полной картины происходящего. На какое-то время незнакомцы исчезли из вида. Похоже, что они стояли немного в стороне. После прикрутили растяжку и дистанционно подорвали гранту. Камеру накрыло мусором, и пока он не осел, мы могли наблюдать только с той, что размещалась на вершине горы.

Судя по вялым действиям «бандитов», ворота у нас крепкие, и одна граната – это, считай, ни о чём.

– Бульдозер жалко, – заметил я, когда чужаки поволокли ящик к воротам.

– У нас ещё один есть, – заметил Добрыня. – Да и не заденет его осколками, два кунга прикроют.

Изображение на камерах у ворот моргнуло и исчезло. Мне почудилась лёгкая вибрация грунта. Видеонаблюдение теперь шло только с горы.

Суета у ворот усилилась. Неизвестные, но очень настойчивые личности снова подогнали БТР. После зацепили тросом наши ворота и потянули их наружу. Сашка приблизил изображение с камеры на горе. Судя по камням и пыли, буквально покрывшей всё вокруг, проход засыпало.

Стопроцентной уверенности в этом не было. Все надеялись, что те «козлы горные» на гору не полезут. Им же вроде как в противогазах плохо видно.

Не повезло.

Один самый шустрый начал карабкаться по завалам. Погнутую вышку заметили и, скорее всего, подумали, что с неё идет связь. Не то нас этой связи хотели лишить, не то что-то своё проверить. Главное, что минут через сорок отыскали спуск вниз и столпились, разглядывая.

После площадку наверху расчистили от мелкого мусора и выложили из не до конца сгоревших веток послание: «Обещаем сохранить всем жизнь. Откройте добровольно, не то…» Нас они явно недооценили. Скорее всего, думают, что под горой небольшое убежище на пару десятков человек.

– Бежим и спотыкаемся, – угрюмо заметил Добрыня, прочитав послание, и обратился к Олегу Геннадьевичу: – Водород рванёт?

– А как же! – подтвердил главный инженер. – Там искры достаточно для взрыва. Химики ж предупреждали, насколько это опасно.

– Так мы его по трубе выпускаем. Если взорвётся, то снаружи, – возразил Добрыня. – Новиков вычислял, что там концентрация кислорода недостаточная плюс сырость.

– Вот сейчас и проверим, – показал Олег Геннадьевич на людей всё с теми же гранатами. – Пусть тебя успокоит тот факт, что при горении водорода никаких токсичных веществ не образуется. Только вода.

Бросатели гранат подождали, отчего-то в тоннель не стали спускаться. Видимо поняли, что мы в любом случае не пустим. Слишком уж явными были их намерения. Никто к себе таких агрессоров с оружием не примет.

Камеры они хоть и повернули, но не разбили. По одной постучали прикладом автомата, но без толку. Корпус усиленный, стекло – тоже.

– Скорее всего думают, что это наш заборник воздуха, – выдвинул версию Илья по поводу шахты. – Наверняка взорвут.

Жаль, мы не смогли посмотреть, как там всё случилось. Отчего-то вдруг заполыхали защитные костюмы тех людей. А они сами кубарем покатились вниз. Камера, направленная на западный склон, несколько минут показывала их бегство, а после погасла.

– Всё. Мы отрезаны от выхода на поверхность во всех смыслах этого слова, – резюмировал Добрыня.

– Вот и хорошо, наконец перестанут донимать просьбами поискать близких и родных, – заметил я.

– Ты про ту дамочку? – вспомнил Илья мамашу девочки Люси.

– Про неё, – подтвердил я.

История там произошла примечательная. Все же в курсе появления новых людей в убежище. Да и военные подтвердили, что есть выжившие. Та мадам заявилась в дежурку, когда шло небольшое совещание коридорных комендантов. Илья её пропустил, потому что решил, что она по делу. Дело у дамы оказалось сугубо личное.

– Вы должны найти моего мужа, – заявила она. – Я знаю, где он может быть.

– И как вы себе это представляете? – опешил Добрыня от такого напора.

– У вас же бульдозер и защитные костюмы, – напомнила женщина.

– Точно! – хлопнул себя по лбу Добрыня. – Договорились! Берите костюм, бульдозер и отправляйтесь на поиски мужа.

– Я? – недоуменно вопросила мадам.

– А кто? Муж ваш, вы и ищите. К тому же место знаете.

– Я бульдозер водить не умею, – нашла дама аргумент.

– Не беда. Две недели тренировки, и мы вас научим.

– Как вы можете такое говорить⁈ Там же радиация, я не могу, у меня ребенок!

– А у меня нет людей, чтобы отправлять туда, где, как вы правильно заметили, радиация! – рыкнул Добрыня.

– Ну у вас же есть этот… дедушка. Его не жалко, – недоуменно похлопала ресницами мадама и получила смачную оплеуху от Людмилы Ивановны.

Кажется, женщина так и не поняла, почему её выставили из дежурки и не пообещали найти мужа.

– Сашка, скомпонуйте с Ильёй записи, вечером после ужина подай в новостях. Мы замурованы на долгие годы, и никак иначе.

– Жалко камеры, – вздохнул Илья, усаживаясь за компьютер.

У Макарова мы всё же спросили, были ли те настойчивые товарищи из его воинской части? Тот отмел эту версию, заявив, что люди хоть и на БТРах, но не военные. Они встречали много бандитов с автоматами.

Как отреагировали жильцы убежища на новость, не могу сказать. Мои точно без эмоций и вопросов. Семейные попали в укрытие полным составом. Новенькие вояки уже смирились с тем, что их семьи погибли. Военных вполне устраивала жизнь в этих условиях. Кормят, поят, все удобства и немного работы. Загружать новичков серьёзно я планировал где-то через месяц.

Пока сами, пусть и с трудом, но справляемся. У Константина началась очередная посевная. Марк Игоревич наябедничал мне, что если семенной фонд мы сохранили хорошо, то остальные зерновые, которые передали Людмиле Ивановне, не хранят должным образом. У неё там вообще анархия. Подручных работников много, а толку не очень. Я попытался выяснить, кто ответственный завхоз, кто отвечает за овощехранилище и хранение зерновых, и с удивлением услышал, что на меня и это спихнули.

Пришлось просить Добрыню устроить Большой Совет комендантов и руководства.

– Людмила Ивановна, я не имею доступа на ваши склады. У меня нет ключей, я вообще не в курсе, что и где сложено, как я могу находящееся там контролировать⁈ – возмущался сложившейся ситуации.

– Ерунда какая. Мы что, угробили весь урожай? – недоумевал Добрыня.

– Вполне возможно. Сам я не видел. Ходил Марк Игоревич вместе с Танюшкой, – ответил я.

– Нужно проверить всё и выяснить, – посмотрел на меня Добрыня.

– Э нет… – поднял я обе ладони на уровень груди. – Это ярмо мне на шею не вешайте. Неужели больше некому поручить?

– Сережа, у меня в подчинении двадцать шесть баб. Половина из них с детьми. Поставить чистить твой картофель их вполне можно, но следить за его хранением не так просто. Там же нужно разбираться в температуре и влажности, – сообщила Людмила Ивановна.

– Марк Игоревич все карты предоставил, – возмутился. – Неужели так трудно? У нас же не элеватор пшеницы. Есть пластиковые лопаты, которыми зерно нужно раз в два дня перемешивать.

– Подожди, Серёга, – прервал меня Илья. – Я так понял, что исполнителей много, но нет руководителя и того, кто проследит?

Мы с Людмилой Ивановной синхронно кивнули.

– У тебя же имеется бойкий старший лейтенант. Поставь его, – продолжил Илья.

– Вот он вас всех задолба-а-ает… – невольно улыбнулся, настолько мне понравилась эта идея.

Вячеслав Макаров к новой должности отнёсся именно так, как я думал, – со всей серьёзностью и ответственностью. На пару с Марком Игоревичем составил таблицы с перечнем продуктов и рекомендуемыми условиями хранения. Своих работников я никого не отдал, но Макаров набрал персонал из девятого коридора, поставив женщин на дежурство попарно.

Валерия немного поворчала, что ей теперь корм для кур по накладным выдают.

– Придумали тоже писанину, – тыкала она мне распечатанной бумажкой. – Это, между прочим, ресурсы. Мы бумагу сами не производим.

– Лера, как придёт всё в норму, станет проще. Согласись, что сейчас в хранилище бардак. Я могу ручаться только за бананы и грибы, которые сразу в столовую передают. Остальное где-то и как-то.

– За бананы ссора снова была. Распробовал народ. Раньше носом крутили, но с нашим скудным рационом вдруг сразу полюбили бананы, – припомнила Валерия. – Ходят слухи, что в первой столовой больше «дефицита» и едим мы лучше.

– Ты же знаешь, что это не так, – удивился я.

– Я знаю, знают женщины, кто в столовой работает, а слухи ходят.

– Довольных никогда не будет, – изрёк я прописную истину.

И если по поводу основной массы обитателей убежища всё было понятно, то я никак не ожидал серьёзного конфликта между коридорными комендантами.

Обходили мы с Марком Игоревичем плодовые деревья, проверяли опыление и вдруг услышали по громкой связи: «Сергей Коршунов, срочно прибыть в помещение дежурных!»

Как я рванул по всем переходам и лифтам! У нас таких вызовов с довоенных времен не было. Бежал и прокручивал в голове, что мои подопечные могли натворить или сам где недосмотрел?

В общем, примчался в дежурку в полном раздрае, не зная, что и думать. И первым, на кого наткнулся, был Юрка Ракитин с фингалом под глазом.

– Это всем раздают? – осторожно уточнил я, заглядывая из двери в помещение. Ну мало ли? По дулом пистолета мне уже довелось постоять.

Коридорные собрались в полном составе. Судя по взлохмаченному виду Валерии, как бы это не она Юрке в глаз засветила.

Так оно и оказалось.

– И в чём причина такой экспрессии? – деликатно уточнил я у Сашки, краем глаза держа в поле зрения Алёну. На всякий пожарный, как говорится.

Кстати, беременность Алёны уже была хорошо видна. Но моя тушка медика не заинтересовала. Она вообще эмоций не проявляла. Это Лерка полыхала румянцем, а Максим и Илья сидели набычившись.

Вызвали меня по громкой связи только потому, что я был последним из комендантов, кого не оповестили, а рацию я на базе заряжаться оставил и успешно забыл про неё.

Добрыня для меня повторил суть конфликта. Там напряг не только между Валерией и Юркой. Коменданты в целом возмущались, считая, что кто-то сильно загружен, а кто-то откровенно бездельничает.

По поводу того, что восьмой коридор фигнёй страдает, и я был согласен. В первое время после землетрясения строители много чем занимались. Правда, мне пришлось раза три напомнить, чтобы пришли и трещину над дверью замазали. Но прошло уже достаточно времени, все срочные работы выполнены. Строители, как и сантехники, обходят помещения с проверками не каждый день.

Женщины, кто был раньше в бригаде отделочников, а после перешли в подчинение Лерки, стали выступать на тему того, что обязанности распределены неравномерно. К слову, новички по поводу работ как раз молчали. Пусть и обсуждали питание и условия жизни, но претензий по работе не предъявляли. Разве что штрафники немного возмущались, когда Сан Палыч ставил их дерьмо развозить.

– Не деньги же нам вводить за оплату труда, – задумался Добрыня. – Олег Геннадьевич, а как Новиков планировал решать эту проблему?

– Без понятия, – пожал плечами главный инженер. – Возможно, приказом назначать на тот или иной объект.

– Так у нас это и есть, – заметил я.

– Мы пашем, вынося дерьмо за свиньями, а эти лишь заглядывают, изображая «дежурство», – возмущённо ответила Валерия. – Илья больше с программами сидит, чем за жильцами коридора присматривает.

– Ввести трудодни… – задумчиво произнес Олег Геннадьевич.

– Неплохая идея, – встрепенулся Добрыня. – Оплачивать деньгами не наш вариант. А трудодни подходят.

– Что будем за них менять? – потребовала конкретики Алёна.

– Дополнительное питание, – предложил я. – Созреет, к примеру, черешня. Там очень мало, даже не всем детям по горсточке хватит. Не представляю, как делить.

– Трудодни получат взрослые, а не дети, – заметил Сашка.

– Серёга всё правильно сказал, – поддержал меня Добрыня. – Составим список того, что можно обменять на лишние трудодни. Родители своё заработанное могут детям отдать.

– Нужен список всех работ, которые предлагаются, – вмешался Илья. – Предлагаю составлять на каждый день. У того же Сергея всегда много работы, которую делают его подопечные. Не слишком ответственное – заносим в список. Народ сам быстренько расхватает работу, чтобы получить трудодни.

– Как в компьютерных играх! – азартно поддакнул Сашка. – Можно на этот аукцион и вещи выставлять.

– Проблему с теми, кто изначально является сотрудниками объекта, этим не решим, – заметил я. – У всех нас есть личная кладовочка. Меня трудоднями не простимулируешь.

– Значит, всё же питание, – вмешалась Людмила Ивановна. – Я давно говорила, что для половины детей порции слишком большие. Народ ворчит, что родители с детьми едят больше за счёт детской доли.

– Предлагаете урезать порции? – спросил Добрыня.

– Ну… не так чтобы сильно. Обязательно оставить хлеб. Мясо из морозильника или рыбу один раз в день в обед. На вечер можно добавить курицу уже по трудодням.

– Мне нравится. Кто «за»? – сразу перешёл Добрыня к голосованию.

– Сбросить в сеть список ежедневных работ и тех, что будут всплывать по каким-то причинам, – добавил Сашка.

– Мне два дня нужно, – сразу попросил я времени с запасом.

– Как успеешь, так и выдашь. Мы же не завтра введём трудодни, а где-то через неделю, – пообещал Добрыня и, хохотнув, добавил: – Как раз Юрка перестанет фонарём светить.

Уже у себя в коридоре собрал «малый Совет», включив в него Макарова и Марка Игоревича. Они добавили в список такие работы, которые несложные, но делать их нужно. С пометкой, что это для особой категории, как беременные женщины и дети.

Думаю, идея с трудоднями сработает. Мне не нужно будет ломать голову, как выкроить выходные дни для жильцов пятого коридора. Если часть нашей работы станут делать другие люди, то порядка будет больше. На сбор ягод и фруктов «наёмных работников» ставить не буду, но зелень, тот же салат или редис, собрать могут. Даже если и съедят что-то, я не сильно расстроюсь.

Отвозить в столовые собранное на тележках могут и подростки. А им за эти трудодни Людмила Ивановна какие-нибудь пирожки выделит.

В общем, продолжаем дальше жить и работать.

Глава 18

В конце весны кошки устроили мне сладкую жизнь. Вроде молодые ещё, года нет, а «уж замуж невтерпеж». Вой, песни! Кажется, я понял хитрый манёвр Валерии, которая оставила себе двух котиков, всучив мне девочек.

– О потомстве им ещё рано думать, – категорично заявила Лерка, когда я озвучил ей проблему.

– Так орут же, – возмутился я.

– Поорут и перестанут. Сам виноват, что не купил специальных таблеток, отбивающих желание.

– Могла бы мне сама сказать. Я же не специалист, на тот момент у меня голова другим была занята.

– Потерпи пару дней, они перестанут завывать, – уверила Лерка.

Кошки продолжали громко и призывно мурчать, реагируя на любое сказанное мной слово. Только смолкала одна, начинала другая. Не выдержав, я отправился к Максиму. У того тоже кошка, правда породы «русская голубая». Приятель не подвёл, выделив мне упаковку нужных таблеток, и предложил свою помощь для скармливания лекарства кошкам. Причём у него самого опыта в этом деле не было. Его Мурка пока никаких концертов не закатывала.

– Наверное, нужно растолочь и как-то впихнуть… с едой? – предположил я.

– Лучше немного водичкой разбавить и влить в рот, – примерялся Максим к средству для регулирования полового поведения кошек. – Может, шприц у Алёны попросить?

– Сами справимся, – буркнул я.

– Ну да… шприцы и Алёна вызывают не самые хорошие ассоциации.

– У меня где-то тоже были, но ты же понимаешь, что вытащить конкретную вещь из кладовки нереально. Нужно половину вынести, прежде чем достанешь.

– Давай чайной ложечкой вольём, – предложил Максим.

– Ещё бы ту ложечку найти, – задумался я и пошёл копаться в тумбе.

Нашёл небольшие пластиковые. Максим заверил, что так даже лучше. Осталось растолочь и влить препарат кошкам. Те устроили очередной концерт, реагируя на произносимые нами слова.

– Ишь, как самцов чувствуют, – прокомментировал Максим эти завывания.

– Держи лучше Мусю, – подал ему претендентку на «лечение».

– Как ты их различаешь? Они ж очень похожи, – поинтересовался Максим, удерживая первую кошку.

– Морды немного разные, – пояснил я. – Когда часто видишь, то запоминаются мелкие различия. Ты мне ей голову запрокинь, чтобы с ложки удобнее было влить.

– Держу, – кивнул Максим.

Муся немного поздно, но сообразила, что мы затеваем нечто нехорошее. Попыталась вырваться. Еле удержали. Таблетку растолчённую наконец влили. Потом ещё челюсти сжали, не давая это дело выплюнуть. За что были жестоко исцарапаны.

– Не, ну нафиг! – возмущался Максим. – Придёшь помогать, когда моей приспичит. Я же пострадал ни за что!

– Давай Кусю ловить. Эта всегда немного смышлёнее была. Видишь, уже между коробками сныкалась.

Вторую кошку мы ловили минут десять. Потом столько же пытались попасть ложкой куда нужно. Царапин за это время прибавилось. Ещё и шерстью покрылись с ног до головы. Весна же. Кошки не только «песни поют», но и линяют.

– Будешь должен, – заявил Максим напоследок и удалился.

Таблетки от «гулянья» на моих кошек подействовали должным образом, и я снова смог вывести этих красавиц в гостиную для развлечения детей. Вообще-то и взрослые не отказывались с ними поиграть. Куся любила устроиться на коленях у Эльвиры Эдуардовны, когда та смотрела телевизор. Храмова мне не раз и не два намекала, что может взять одну кошечку. Кажется, я после устроенного концерта готов согласиться. Не всё же мне одному мучиться. Хотя после медикаментов кошки стали спокойнее. Фармацевты обещали трёхмесячный перерыв, а вязку Лерка рекомендовала не раньше двухлетнего возраста. Придётся до это времени терпеть периодические концерты.

Комендант девятого коридора – Людмила Ивановна – кошку себе не брала. Решила, что хватит Танюшкиного питомца. Дочь потом переселилась к Добрыне, и больше ни одного кота в девятом коридоре не было. Зато имелись щенки соболя. Их раздали желающим обзавестись таким необычным питомцем.

И если по поводу котов велись споры и кто-то жаловался на аллергию, то к соболям это не относилось. Возможно, просто не было у нас в убежище таких аллергиков.

Мне же понравилось, что эти шустрые зверьки очень чистоплотные. Пользовались теми же лотками, что и кошки. Причём без наполнителя. А по подвижности и запасу энергии куда там кошкам!

В любой другой ситуации это могло быть утомительно, но не в нашем варианте, когда не так много увеселений. Дружелюбие соболей вообще поражало. Кажется, они радовались любому, кто их навещал. И не успокаивались, пока полностью не удовлетворяли своего любопытства.

Кроме кошачьего корма, щенков подкармливали свежей курятиной. Это пока. У нас достаточно замороженного мяса. Когда оно иссякнет, соболю будет больше перепадать рыбы и добавим в их рацион питания скворцов. Соболи, в отличие от котов, животные запасливые. Всю несъеденную еду ныкают. Пока щенки росли, хозяева животных не всегда могли правильно определить, сколько им нужно корма. Потом находили излишки у себя по карманам. Алла на эту тему сняла интересный материал. Я, когда смотрел, хохотал от души.

Ещё для соболя нужна клетка, когда никого нет дома. У наших такого не было, и владельцы щенков получали по возвращении в боксы новый порядок, устроенный питомцами. Потом приспособились убирать всё мелкое в сундуки. Когда я ходил проверять свои растения, отметил, что в боксах хозяев соболей просто идеальный порядок. Ничего нигде не весит и не лежит в открытом доступе.

Ну и основное преимущество соболя (тоже в сравнении с кошками), что половая зрелость наступает примерно через четыре года. Да и потом беременность длится аж девять месяцев! Итого, считай, пять лет пройдёт, прежде чем соболь начнет размножаться.

Марк Игоревич, ходивший с проверками, сообщил, что и у скворцов пополнение. Срочно подал заявку на увеличение питания скворцам. Пока они неплохо наряду с зерновыми культурами, употребляли кошачий корм. Для этого Марк Игоревич резал корм и сбрызгивал водой. Если скворцы сами наловят червей, то будет подспорье. Личинок или другого подобное «белка» у нас не имелось.

Через день к теме кормления птенцов подключилась Валерия. Рекомендовала отварные яйца (измельченные) и нежирный творог. Через несколько дней добавим рыбу. Вернее, этот обильный стол для питания мы только предлагали. Родители-скворцы сами выбирали и сортировали для птенцов, а что именно – было не видно.

Как мы будем решать проблему со скворечниками, когда птиц станет в несколько раз больше? Ходил я по комендантам, у кого кошки, клянчил вычесанную шерсть. Это был один из возможных строительных материалов для гнёзд скворцов. Также не зря труселя покойного Льва Петровича сохранил. Нарезал из них тонкие полоски и разложил у стеночки. Так скворцы всё перетаскали на строительство гнёзд и кошачьей шерсти добавили. Ну и то, что от кукурузы оставалось, подобрали.

Соседство с человеком и невозможность покинуть закрытое помещение скворцов сильно беспокоили. Но кукуруза, росшая в этой теплице, пригляда не требовала. Посадили и забыли. Полив автоматический, освещение – тоже. И беспокоил Константин наших птиц нечасто.

Валерия рекомендовалf потом приходить чаще, чтобы молодняк быстрее привыкал к людям. Кажется, ко мне уже и рыбы привыкли. Те точно приплывают, когда я появляюсь у бассейна с коробкой корма.

Рыбы у нас уже очень много. Традиционно четверг – рыбный день. Потроха и кости отдают нам с Сан Палычем на удобрения. Ох и воняет это дело! Никакая подкормка не может по определению хорошо пахнуть. Порой при возвращении в бокс мне кажется, что я несу на себе все эти ароматы. И гланое, сам давно не занимаюсь компостом, хватает людей для этих работ, но контролирую. Слежу, записываю, что и когда заложили, как долго будем ждать результат, но нюхать это всё приходится часто.

Как только ввели трудодни, у меня не стало проблем с работниками. Расхватывают вакансии, которые я выставляю каждое утро в сети, как горячие пирожки. Минута-полторы, и всё. Кто не успел на салаты или томаты, тот отправляется зарабатывать трудодни к птичницам, убирать радиальный коридор, или поступают в распоряжение Валерии, чья фантазия оказалась неисчерпаемой.

Как подсчитывать трудодни, решили быстро, но работники столовых стали высказывать претензии. Когда им на раздаче смотреть в ноутбук? Вернее, попробовали первые два дня и получили проблему в виде остывшей еды и собравшейся очереди голодных людей.

Сашка предложил использовать фишки, обозначающие трудодни. Раздавать их должны те, кто выставлял вакансии на работу. За те же трудодни подопечные Сашки поковырялись на складе мусора, вытащили и отмыли консервные банки. После Максим каким-то инструментом сделал из жести кругляши. Их и стали обменивать в столовой на дополнительное питание.

Конечно, я на самые лакомые работы ставлю только своих. Начала созревать клубника «Гора Эверест». Помню, как перед Новым годом народ кривился, отказываясь есть ягоды. Зато сейчас наверняка все свои заработные трудодни спустят на это лакомство. Немного ягод выделим детям в качестве десерта. А остальное – за выполненную работу.

Николая я уже предупредил, чтобы они поумерили аппетиты на сборе ягод. Я понимаю, что трудно оказаться от одной-другой и десятой ягодки, когда их собираешь. Но у нас не так много кустов клубники. Рассадили усами пару сортов, которые созрели зимой. Остальные будем ждать до лета. Клубника хоть и растёт в теплице, но имеет сезонность. Даже та, что ремонтантная, которая плодоносит дважды за сезон.

Но не все люди тратили трудодни на еду. Сашка, как и обещал, стал выставлять «на продажу» некоторые вещи и обувь. Как они там согласовывали цены с Добрыней, я не в курсе. Видел в перечне летние кроссовки сорок третьего размера за пятнадцать трудодней и ремень за два. Понятно, что это для новичков. Персонал убежища запасся вещами на долгие годы.

Как раз по поводу вещей ко мне подошла Мария Александровна, мама Юли.

– Серёжа, мне неудобно говорить, но у нас не хватает трудодней на обувь для Юли, – пожаловалась она. – Вы же видите, что дочь вытянулась. Одежда – ещё ладно, но обувь совсем ей жмёт.

– Так это не за трудодни, а по ордеру нужно получить, – просветил я. – Вы же читали правила. Два раза в год можно получать вещи взамен пришедших в негодность.

– Так это же было до того, как ввели трудодни.

– Правило осталось, – заверил я женщину. – Минимум необходимого вы получите.

Юлька действительно подросла. Кажется, стала ещё худее.

– Тебе прямо на подиуме одежду демонстрировать. Туда таких стройных брали, – пытался я приободрить Юлю. – Давайте список. Что, кроме обуви, нужно?

– Эмм… Сергей, не совсем удобно просить, но ей бы лифчик. У вас нет случайно маленьких?

Юлька в этот момент густо покраснела.

– Должны быть, – заверил я, пытаясь вспомнить, где у меня находятся коробки с нижним бельем.

Необязательно спрашивать на общем складе. Коменданты первые несколько лет сами могут обеспечивать подопечных. Другой вопрос, что мы не сортировали по размерам. Пришел контейнер, разделили примерно поровну. Раскидали как есть в коробках. Данные в ноутбук я вносил, но как всё вытащить со склада?

Ковыряясь в списке того, что у меня хранится, решил заодно посмотреть, когда Юли день рождения. Очень вовремя. Ей, оказывается, в первых числах июня шестнадцать лет исполняется. То-то она вытянусь, а я её всё ребёнком привык считать.

Тут я задумался насчёт дней рождения. Не так-то много у нас развлечений. Почему я упустил из виду семейные праздники? У нас в коридоре вместе со мной и Сан Палычем двадцать один человек. В ноябре Ирина малыша родит и будет двадцать два. Несложно устраивать поздравления для своих.

Эта идея меня увлекла. Наверняка народ между собой как-то отмечал, но можно же сделать всё более глобально. Выдать Алле список и чествовать именинников. Кстати, нас ровно двести человек в убежище. Всё, как и планировал Новиков.

Алла вместе с вечерними новостями может зачитывать поздравления. Сходил я с этой идеей к Добрыне и, получив добро, отправился к Алле.

– Сделаем лучше. Не я, а друзья или родственники будут говорить, – тут же сориентировать Алла.