Текст книги "Мемуар. Часть I (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

= 01 =

Так. Значит я работаю в ТОО «Елена». Начал там работать я после новогодних праздников и выходных. И сегодня, 26 января, во вторник, я прогуливаю. Весело. Если не еще похуже… Я пошел в прихожую, порылся, в видимо моей, зимней куртке. В карманах нашел портмоне с деньгами, пачку сигарет, зажигалку, связку ключей и какие-то бумажки. Так и есть. Ключи от комнат, которые мы арендовали на Крылова, 2 были у меня.

Как новый сотрудник, к тому же самый молодой, я сразу зарекомендовал себя, как очень пунктуальный, ответственный и серьезный товарищ. Приходил на работу без пяти девять и каждое утро ждал по 20–30 минут перед закрытой дверью в коридоре. Пока не приедут директор и два других сотрудника. Они ездили из одного района на одной машине. Причем понятие «работаем с девяти» было для них весьма условным. Сначала они потешались надо мною, потом им было передо мной неудобно, а через неделю, а может дней через десять мне отдали ключи со словами «Раз всё равно самый первый приходишь, ты и будешь открывать контору». Значит, они сейчас стоят перед закрытой дверью и вспоминают меня нехорошими словами. Ну, дела…

Хотя может быть и нет. Помнится, что через несколько дней после того, как меня облекли высоким доверием, на моей репутации появилась жирная трещина. Я забыл дома ключи. Путь на работу занимал минут 40, сначала на автобусе, потом на трамвае. Я обнаружил отсутствие ключей уже в трамвае, когда проехал больше половины пути. Пришлось возвращаться, я опоздал на работу больше чем на полчаса. Теперь уже директор ждал меня у закрытой двери. Хорошо хоть они тоже опоздали и ждали меня всего минут десять. Директор сказал, что это всем урок и что надо бросить в машину дубликат ключей, просто чтобы был. Надеюсь, что бросил. И надеюсь, что вся эта история произошла до сегодняшнего дня, все-таки уже 26 число, как-никак.

В любом случае, нужно будет объяснить свой прогул, а я даже не знаю, что происходило, вчера, в понедельник, 25 января. Опереться не на что. Понятно, что сейчас я туда не поеду, слишком многое надо обдумать и решить, что делать. А может я вообще себя загоняю. Лягу спать, а никакого 27 января не будет. А будет больная нога или вообще – пустота.

Вообще, хорошо бы туда позвонить. Я порылся в куртке, в кармане джинсов и рубашке, которые до сих пор висели на стуле в моей комнате. Это были несомненно мои вещи, я всегда так раздевался и оставлял одежду. Никаких намеков на записанный телефон. Тогда я стал рыться в записных книжках в прихожей, где стоял телефон. Тоже ничего. Ладно, оставим это. С чего я вообще решил, что жизнь за пределами этой квартиры в точности похожа на мой 1993 год? Надо было жить здесь и сейчас, например хотя бы умыться и одеться. Пошел в ванну, которая была точно 1993 года. И стиральная машина машина не Samsung, а «Сибирь» и смеситель старинный, с белыми вентилями. Сделал свои дела, нашел в шкафу тот самый черный спортивный костюм adidas, оделся и стал искать внешние отличия этого 1993 года от того, что помнил я. А именно включил телевизор. Но новости уже кончились, шел какой-то телесериал. Я сверился с телепрограммой. Название сериала «Река лжи» ничего мне не говорила. Дальше значились "Мегрэ колеблется", "До 16 и старше…", "Лыжный спорт", "Телемикст", "Блокнот", Клуб 700 и подобная чушь. Из названий знакомым было только "До 16 и старше…" Да и то я не помнил, о чем эта телепередача. Остальные названия но о чем не говорили, но я бы не стал биться об заклад, что в моем 1993 таких передач не было. Надо было дождаться «Новости» в 12.00, может там покажут чего. Я расхаживал по квартире, смотрел в окно, просматривал газеты в поисках чего-то необычного. Ничего. Ничего такого, что я однозначно идентифицировал бы: «такого в моем 1993 не было». Все было обычным и скучным. Я даже приуныл. Ведь если так дальше пойдет, мне придется снова прожить неизвестно сколько дней, месяцев или даже лет заново. Это как на второй год в школе остаться. Пока… Пока что? Пока я не вернусь в прежний, 2020 год?

Проснулась бабушка. Я попытался с нею поговорить, но кроме состояния своего здоровья её ничего не интересовало. Конечно, и я так буду себя вести. Если доживу до её лет… Я отбросил эти мысли, как депрессивные и ни к чему не приводящие. Надо мыслить более позитивно. Что я могу изменить, если здесь все развивалось и будет развиваться так же, как в моем мире? Глобально – ничего. Зайдем с другой стороны. Сам себя я могу изменить? Наверно могу. Заняться своим здоровьем, стать успешным и богатым… Так я уже и так изменился, повзрослел на 28 лет. Я просто физически не смогу реагировать как 21летний на те события, что будут происходить вокруг меня. Мои мысли и решения будут мыслями и решениями 49летнего мужчины. «Ага, особенно махание ногой, без предварительной разминки и растяжки» – вспомнил я. Ну ладно, пусть не все. Но в ключевые моменты я буду опираться на свой жизненный опыт, которого в двадцать один год считай, что не было.

Наконец наступил полдень, и я сел смотреть новости.

«В ближайшее время в парламенте ожидается выступление премьер-министра Виктора Черномырдина с обширным докладом»

«Президент Республики Польша Лех Валенса встретился в Варшаве с группой российских и белорусских журналистов»

«Проблема Нагорного Карабаха становится проблемой ООН»

«Рубеж в 500 рублей за доллар пройден»

«На ваучерных аукционах раскуплены все акции»

«Архангельский областной Совет сделал шаг к созданию Поморской республики»

«В Тирасполе подписан договор о дружбе и взаимопомощи между Приднестровьем и Абхазией»

«27 января Борис Ельцин направляется в Дели»

… и так далее.

Я просмотрел выпуск новостей от начала и до конца, но так ничего и не понял. Происходили эти события в моем 1993 году? А черт его знает, может и происходили. Черномырдин премьером был, Лех Валенса президентом Польши тоже. Конфликт в Карабахе был со времен Горбачева. Даже в 2020 году Азербайджан отвоевывал территорию, которую считал свой. Слава Богу, Россия туда не вмешивалась. Даже шаги к созданию Поморской республики меня не впечатлили. У нас тоже примерно тогда Уральскую республику хотели создать. Везде руководители хотели не областью командовать, а отдельной республикой. Хорошо, что Ельцин опомнился и быстро это прекратил, иначе расчленили бы Россию, как Советский Союз, двумя годами ранее. И остался бы он Президентом Москвы.

* * *

Через некоторое время я услышал, как в замке входной двери поворачивается ключ. Дверь открылась с характерным звуком, который был присущ только нашей двери. Это терлась о линолеум прихожей обшивка утепления. Кто это, мама? Почему так рано? Я ожидал её только вечером и даже не подготовился, что буду делать и говорить, когда наконец увижу. Осторожно заглянул в прихожую. Это была она. Мама снимала пальто, меня не замечая. Телевизор я уже выключил, поэтому в доме было тихо. Я стоял, смотрел не неё, и не мог вымолвить ни слова. Мама! Моя мама! Живая! И такая молодая!

Наконец она разделась, сняла сапоги и, наконец, заметила меня.

«О! А ты чего дома?» спросила она. Я промычал что-то невнятное. Потому, что в горле пересохло и голос неожиданно осип. Она шагнула в комнату и подошла ко мне.

– Что, что? Почему на работу не пошел, спрашиваю?

– Плохо себя чувствую.

Она взволновано произнесла:

– Что такое? Заболел?

И тут же приложила руку к моему лбу.

– Температуры я не чувствую, что у тебя – боль в горле, кашель?

Я не знал, что ответить и молчал. Блин, надо было подготовиться, легенду какую-нибудь состряпать.

– Да говори же, что с тобой, где ты плохо себя чувствуешь?

То, что я попал из 2020 года в 1993 и у меня от этого голова идет кругом, вряд ли надо говорить. Но то, что в состояние у меня неважное – это правда. От этого и начнем плясать.

Давай присядем, сказал я. Мы сели на диван, мама все больше волновалась. Я стал медленно и осторожно формулировать свои мысли.

– Понимаешь, я проснулся и почувствовал себя не хорошо. Мысли путаются, вчерашний день толком вспомнить не могу. Сложно сказать, почему. Я подумал, что как-то не так живу.

Я описывал свои настоящие ощущуния, опуская перемещение во времени. Мама внимательно слушала, не перебивала. Пыталась понять, о чем я говорю и может быть, примерить на себя. Наконец она спросила:

– И поэтому ты не пошел на работу?

Я виновато кивнул. Работа была для мамы, да наверное и для всего её поколения чем-то вроде священной коровы. Она не представляла себе, что значит не пойти на работу без существенной причины. Думал, что мне предстоит лекция о тунеядстве, лени и общественной важности работы для всего общества. Но она вдруг сказала:

– Просто ты повзрослел. Начал задумываться, для чего человек живет.

И еще что-то в этом духе. Я удивленно смотрел на неё и вдруг понял.

Это в ней проснулся Преподаватель! Она закончила Педагогический институт и до НПО «Автоматики» работала учителем математики в школе. Постоянно пыталась применить полученную когда-то теорию на практике – в моем воспитании. У нас и отношения были не особо теплыми из-за этого. В маме в любой момент мог включиться Преподаватель и из родного и близкого человека она вдруг превращалась в читающую мораль чужую тетку. В детстве и юности я не мог этого сформулировать и объяснить ей. Вообще, я начал её понимать уже в зрелом возрасте, когда у меня самого появился ребенок. Мы жили отдельно, но я часто приезжал, мы разговаривали и наши отношения постепенно улучшались. Я наконец смог донести до мамы, что мне никогда не нравился Преподаватель, которого она иногда включала. Что чувствовал себя не дома с родной матерью, а в школе с незнакомой и строгой учительницей. И она меня поняла, видимо сама чувствовала, что перебарщивает. Но выйти из образа, пока я оставался несмышленым ребенком, не могла. А несмышленым ребенком я оставался для нее всю жизнь. После этих разговоров наши отношения сильно улучшились, стали просто нормальными. Между взрослым сыном и матерью.

Сейчас Преподаватель пришелся кстати! То, что мне всегда не нравилось, на этот раз пришло мне на выручку. Мама услышала от меня слова, которых никогда не слышала, а педагогическая теория подсказала ответные действия. Она оправдывала мой прогул! Дождавшись, когда она выговорится, я сказал, что видимо она права. Увидев, что я не принял её позицию «в штыки» и сразу «сдался», мама успокоилась.

Теперь пришла моя очередь удовлетворять любопытство, а заодно и расширять картину этого мира. Я спросил, почему она так рано пришла. Оказывается мама пришла покормить бабушку, она ведь не знала, что я остался дома. Обычно она приходила во время обеда на НПО «Автоматики», благо до него было 10 минут ходьбы. Заодно и сама обедала, на этот случай у нее был всегда сварен суп. Сегодня она пришла пораньше, т. к. на службе особо делать нечего, а вот в бухгалтерии на Крылова есть чем заняться. Туда она и направится после обеда. Это было кстати. Можно было осторожно выяснить насчет нескольких моментов. Например, где я работаю? Не в ТОО «Елена», случайно? Поэтому я начал с самого безобидного вопроса:

– А в НПО знают, что ты туда пойдешь?

– Конечно. Начальница только рада будет. Заказ мы закончили, пока следующий согласовывают, надо бухгалтерию доделать.

Оказалось, что при дефиците государственных заказов, голова у начальницы отдела, где работала моя мама, болела о том, чем занять сотрудников. Ведь сидеть на работе, распивая чаи, при этом не получая зарплату, был никто не заинтересован. Когда ее муж, директор «Росгипроместпрома», обмолвился как-то, что в бухгалтерию купили компьютеры, они разговорились. Оказалось что подходящих программ для их бухгалтерии нет. Всё до сих пор считают вручную. Она тут же раскрутила его на написание такой программы и подрядила для этого мою маму. Стало понятно, как мы все попали в «Росгипроместпром» и какие отношения нас связывают.

Теперь надо было переходить к главному. «С тобой, что ли поехать …» – начал я и сделал паузу, как бы раздумывая.

– А что ты своим скажешь? Что проспал? До полудня?

Видимо, я все-таки работал там, где и предполагал.

– Рано или поздно все равно придется что-то рассказать.

– Скажи, что заболел. Простудился. Ты им еще не звонил?

– Нет, не звонил. Телефон вылетел из головы, как-то не запомнился. Я ведь только с него звоню, сам его не набираю. И они мне не позвонили. Хотя не уверен, что вообще оставлял им свой домашний телефон.

– Вот и давай, сиди дома, мысли приводи в порядок. А твоему директору я скажу, что у тебя температура и кашель. Заодно телефонами обменяемся. Кто знает, когда они вот так вот понадобятся. А ты через пару дней выйдешь на работу и скажешь, что все прошло.

На том и порешили. Мы пообедали и мама поехала на Крылова. Примерно через час раздался звонок телефона. Звонил Богдан, мой директор. Я начал извиняться, что подвел их с ключами. Он ответил, что когда они увидели, что меня нет, поняли, что я опять задерживаюсь. Мало ли что случилось. Благодаря его мудрому решению, в бардачке машины лежал дубликат ключей, поэтому в офис они попали без проблем. Когда я не явился через час, они хотели позвонить мне домой. Выяснилось, что никто не знает телефона. Теперь вот пришла женщина, сказала, что её зовут Надежда Петровна, она мать Дениса Орлова. Сообщила, что Денис заболел, что его несколько дней не будет. Оставила твой домашний телефон и хотела оставить ключи. Ключи они не взяли, сказали пусть они остаются у меня. Спросил, почему я им не позвонил. Я повторил версию со своей забывчивостью, которой он вполне поверил. Спросил, как я себя чувствую. Я сказал, что неважно, поэтому и не пришел. Не хотел, мол, заражать. То, что моей болезнью с перемещением во времени заразиться маловероятно, дело десятое. Вероятность, хоть и мизерная, есть. Я же «заболел». Таким образом, я ни в одном слове не соврал, а то что директор понял это по-своему, не мое дело.

Он понял как надо. Сказал, что конечно, простуда это дело такое… Что заразный я им там нафиг не нужен. Жаль, конечно, что они остались без свежих анекдотов из юмористической файл-эхи, но ничего, переживут. Тем более, что когда я выйду, я все равно их, для них, зачитаю. Мы попрощались и понял, что успешно начал «натурализацию» в этом мире. Жаль, если это всё окажется зря…

Мама пришла вечером, около восьми. Удивилась тому, что я приготовил ужин. Я ответил, что чего там готовить – лапшу с сосисками. То, что я научился готовить всякое, от квашеной капусты до разнообразных супов-борщей, я пока решил не раскрывать. Бабушку я уже давно накормил и теперь мы поужинали сами. Мама сказала, что довольна моими успехами, намекая на приготовление ужина. Понятно, что она хотела меня поддержать, занятого, по её мнению, тяжелыми думами о себе и своем месте в обществе. Я попросил её не возвращаться к этой теме. Чтобы я сам все обдумал и решение было только моим, без какого-либо маминого влияния. Пусть даже это влияние будет самое положительное и правильное. На самом деле мне просто уже хотелось закончить с этой историей и больше к теме со смыслом жизни не возвращаться. Пока мама пила чай, я помыл посуду. Видимо, это было чем-то необычным, однако мама сдержалась и ничего не сказала. Видно было, что она довольна тем, что её сын взялся за ум. Теперь даже её вранье про мою болезнь и мои прогулы приобрели важное обоснование.

После ужина мы принялись разговаривать на разные темы. Я пытался выяснить, какие события происходили в недавнем прошлом. Хотя бы последние дни. Не знаю, как это выглядело со стороны, возможно, странно. Но мама держалась, помня мою просьбу и никак не комментировала ситуацию. Так ничего конкретно не выяснив, я пошел укладываться спать. Бабушка уже спала. Я лег и подумал, что уснуть мне будет трудно, из-за мыслей о том, что возможно это последний день моей жизни. Что провел его я бездарно, копаясь в воспоминаниях и придумывая отмазки своему поведению. Ну и что. Зато мне дали его провести молодым и здоровым. Я увидел живыми маму и бабушку. Наверное сказки про загробный мир, версия, что умирая, мы встречаемся там со своими умершими ранее родственниками и знакомыми – чушь собачья. Просто напоследок, перед смертью, мозг эмулирует для человека свою версию реальности. По каким-то, непонятным мне принципам. От момента «просыпания» до момента «засыпания». А дальше все. Спи спокойно, дорогой товарищ. Я ошибался. Мозг, перегруженный событиями дня, требовал себе отдыха. Поэтому очень быстро заснул.

* * *

Проснулся в районе 10 часов. Будильник вчера не заводил. Зачем? На работу все равно не пойду. Проснувшись хорошо выспавшимся и бодрым я быстро сел на диване. Нет, похоже моя экскурсия в прошлое еще не закончилась. Я хорошо помнил, что я из 2020 года и то, что сейчас 1993ий. Пройдя на кухню, увидел тарелку с блинами. Так, это хорошо. Значит день уже другой, не 26 января. Мне совсем не улыбалась возможность путешествия по кругу, в один и тот же день. Ладно, будем считать, что сегодня двадцать седьмое. Либо надо опять сличать телепрограмму с тем, что показывают по телевизору или ждать выпуска новостей. Я посетил ванную комнату, совершил утренний ритуал. Потом оделся, разогрел чайник, позавтракал сам, отнес поесть бабушке. Надо было придумать, чем заняться. Ведь по «легенде» я болею и не буду ходить на работу два или три дня.

И я придумал. Мне пришла в голову мысль, что здорово, все-таки быть молодым и иметь за плечами жизненный путь в пять десятков лет. Что я помню, пусть и не все, события 90-х, нулевых и десятых годов будущего века. Как тех, которые касаются меня лично, так и тех, что будут происходить в глобальном масштабе. С городом, страной под названием Россия и другими странами. И тут же обожгла мысль, что я все забуду. Вдруг под нагрузкой свежих впечатлений из моей памяти будут стираться те события, что еще не произошли? Чего тогда будет стоить весь мой жизненный опыт, если я о нем в конце концов позабуду? Что же делать? Записывать подряд все, что помню? На это уйдет слишком много времени. Надо выбрать главное, что было в моей жизни и записать тематически, с привязкой ко времени и людям. Можно записать события, которые существенно повлияли на общество, но лично в которых я не участвовал. Записать возможности, которые я не использовал.

Тогда, сверяясь с такими записями, я смогу проверить, не забываю ли я чего. Если не забываю – хорошо. А если стану забывать и однажды увижу непонятные записи, сделанные моей рукой? Что то типа предсказаний. Чтож, будет возможность их проверить. А проверив – использовать в дальнейшем.

Я немедленно взялся за работу. Нашел в столе большой рулон бумаги от принтера с маминой работы. В ширину он был примерно как два листа формата А4 и имел перфорацию с обоих сторон. Она уносила такие рулоны с работы для использования под писчую бумагу. На ней писались всякие рецепты салатов, письма знакомым и прочее. Бумага была тоньше обычной белой бумаги А4, поэтому использовалась и вместо салфеток. А иногда и вместо туалетной бумаги. А главное, оно была «ворованной», т. е. бесплатной. Я оторвал от рулона несколько листов, длинной как лист А4, согнул пополам и разорвал по сгибу. У меня получилась стопка листов с перфорацией с одного края. Очень удобно: можно закрепить в папке-скоросшивателе. Чтобы строчки получались ровными, я подложил под первый лист другой, специальный, с горизонтальными полосками. Они просвечивали через писчую бумагу и строки при письме на не разлинованном листе получались аккуратными.

С чего начать? Это было труднее всего. Я знал, что после начала письма процесс пойдет легко и непринужденно. Темы, о чем писать дальше, будут приходить сами собой, во время написания предыдущей. События, даты, люди будут перемешиваться, пересекаться, цепляться друг за друга, вытаскивать из моей памяти все новые и новые подробности. Тут главное не отклоняться, по возможности, от главного, чему или кому посвящена статья. Начну-ка я, пожалуй с человека, жизнь которого ярким пунктиром прошла и через мою жизнь. Мы встречались и расставались, дружили и… нет не враждовали. Такого между нами не было. Просто были периоды, когда мы были заняты своими делами и не чувствовали друг в друге потребности. Я сел и начал писать.

= 02 = Егор Нелидов

Егор пришел в нашу школу, когда я учился во втором классе. Его родители, отец – электрик, а мать – врач, получили двухкомнатную квартиру на ул. Куйбышева. Он сразу влился в компанию моих одноклассников, которые жили через дорогу от школы. Я ходил домой из школы через эти дворы, поэтому это был мой круг общения. Нередко путь домой занимал несколько часов. Больше друзей у меня не в школе было. Ведь я жил достаточно далеко и основные «друзья», то есть те, с которыми я гулял, играл в игры и безобразничал, были во дворе около дома. К Егору, как и ко всем остальным, кто жил недалеко от школы, мы заходили, когда отменяли какой нибудь урок. Да и просто, когда было настроение. Играли в разные игры, слушали пластинки. Помню, его мама сильно удивилась, когда пришла домой с работы раньше времени. Она открыла шкаф в прихожей и обнаружила там незнакомого мальчика… Мы играли в прятки. И хотя она, после объяснений, пришла в себя и мы вместе посмеялась над ситуацией, попросила нас больше так не делать, а быть на виду. Это было в младших классах, а через некоторое время мы перестали приходить к Егору. У него появился младший брат и заходить стало неудобно. В средних классах мы вместе с ним посещали разные кружки и секции, вместе занимались фотографией и ходили кататься на лыжах в парк им. Маяковского. Была обычная школьная жизнь друзей-товарищей. Мы вместе противостояли недругам, дрались с ними и мирились. Иногда конфликты возникали и в компании. Но мы рано или снова были вместе, т. к. нас объединяла школа и их общие дворы. После восьмого класса я остался учиться в школе, а Егор пошел в техникум. Его отец был против того, чтобы он он учился 9 и 10 класс. «Надо получить специальность, отслужить в армии. А потом делай, что хочешь. С голоду уже не помрешь». Как он был прав! Это тогда СССР казался вечным, и многие, в том числе моя мама, вдалбливали мне, что надо быстрее получать высшее образование. Тогда мол, будешь работать головой, а не руками. В чистой и теплой конторе, а не на улице, морозе и ветру. Егор долго не мог выбрать, на кого пойти учиться. Тогда отец – электрик, по специальности, выбрал за него сам.

– Пойдешь в электромонтажный.

– Ну пап…

– Тогда пойдешь в кулинарный!

Вопрос был решен. Егор выпал из моего круга общения на несколько лет. Мы с ним встретились случайно, когда я заканчивал второй курс института. Это был 1990 год. Он заканчивал электромонтажный техникум, проходил практику, готовил диплом. Его семья снова переехала, уже в трехкомнатную, на ул. Уральскую. Школа уже была забыта, но нам было приятно общаться друг с другом и мы договорились встретится вновь. Он дал мне свой домашний телефон, я напомнил свой. Ведь раньше у него телефона не было и он мне не звонил.

Он познакомил меня со своими однокашниками, Андреем Гирсовым, Ильей Брызгиным и другими. Еще к нам в компанию затесался Коля Аршавин, он был бывшим одноклассником Ильи. Мы вместе собирались, чаще всего дома у Ильи, пили пиво, вместе чертили им дипломы, пели песни под гитару. У Ильи была тоже трехкомнатная квартира, он жил в ней с матерью и младшим братом. Его мать лояльно относилась к нашим сборищам, тем более, что днем ее не было дома. Так продолжалось всю весну. Летом я уехал на «целину» в Надым, на два месяца. Потом мы продолжили наши встречи. Парни уже закончили техникум и болтались просто так, подхалтуривая на пиво, т. к. осенью их всех забирали в армию. Отсрочка, которую давал техникум, кончилась и они все, 19летние, подлежали призыву. У меня было хроническое заболевание почек, которое я никак не ощущал, но которое освобождало меня от армии. Я даже на военную кафедру в институте не ходил. Наконец их всех по очереди забрали. Они попали служить в разные места. Егор во внутренние войска, в сержантскую учебку, которая находилась в деревне Персияновка, под Ростовом-на-Дону.

Так получилось, что у меня были знакомые в Таганроге, это в двух часах езды на электричке от Ростова. Я познакомился с ними во время экскурсионной поездки в Клайпеду. Ездил по путевке с маминой работы, а они – классом. Познакомились в поезде, потом случайно встретились, около вокзала, когда они уже уезжали. Обменялись адресами, переписывались.

Летом 1989 года, после первого курса, меня не взяли в стройотряд и у меня было свободное время. Я заработал денег в «Луна-Парке» и поехал в Таганрог, к своим знакомым. Так что дорожка туда была уже проторена.

Вспомнил, что Егор служит неподалеку. В 1990 году после «целины» я получил неплохие деньги и решил съездить в сторону Ростова на ноябрьские праздники. Заехать к Егору, попросить для него увольнительную и если ее дадут, снять комнату в Персияновке на пару дней. Так делали родители Егора, которые уже туда ездили. Я тоже планировал так поступить, а потом заехать к своим знакомым, в Таганрог, на оставшийся день-два. Прилетел в Ростов, переночевал у родственников Нелидовых, которым они позвонили и которые меня встретили. Потом поехал в Персияновку на электричке. Она оказалась тоже в двух часах езды, но только в сторону, противоположную Таганрогу. На КПП части я подозвал солдатика и попросил сбегать за Нелидовым. Он нашел его и обрадовал, сказав, что к нему приехал брат из Свердловска.

– Какой еще брат? Сережка? Так ему еще только десять лет…

– Нет. Старший, который уже отслужил…

Солдатик был молодой и во всех видел начальников. Вот и во мне увидел, видимо по разговору, «старослужащего». Егор подумал, что произошла какая-то ошибка и медленно пошел в сторону КПП. На полпути он разглядел меня, узнал и побежал. Мы обнялись. Он совсем не ожидал увидеть «братишку». Мой приезд был спонтанным, авантюрным и неожиданным. Я поделился своими планами. Но нас ждал облом. В части, по случаю праздников, было «усиление». Увольнительных никому не давали. Это ведь была часть ВВ, их могли дернуть в город, на подавление возможных беспорядков. Нам разрешили только провести пару часов на КПП.

Пришлось перекраивать планы. Я поехал в Таганрог, пообещав заехать еще раз на обратном пути. Проведя в электричках еще четыре часа, я был в Таганроге. Меня хорошо встретили, мы общались с парнями и девчонками, пили вино и гуляли по праздничному городу. Утром 10-го ноября я двинулся в обратный путь. Я был уверен, что в воскресенье часть уже никуда не выдвинут и я увижу Егора. Но наши военные были непредсказуемы. Оказалось, что «усиление» сняли еще 8-го числа. А Егора в части нет. Его отделение отправили работать на территорию завода, в нескольких километрах от части, по дороге в сторону Ростова. Время до самолета у меня было, деньги тоже. Я поймал попутную машину и поехал по трассе, ведущей в Ростов, поглядывая по сторонам. Через несколько километров, действительно, появился забор какого-то завода. Потом показалась проходная. Я вышел из машины и направился к ней. Она была закрыта, там не было ни души. Ведь сегодня было воскресенье, а может быть это была не используемая проходная. Я нашел в заборе дыру и забрался внутрь. Территория завода была большой, куда идти я не знал. Наудачу выбрал направление и побрел вдоль корпусов и зданий завода, по узкоколейной железной дороге, которая там была. Рассудил, что она тянется по всему заводу. Кроме того, благодаря ей я точно не заблужусь. Через некоторое время вдалеке передо мной появился одинокий солдатик. Я обрадовался, наверняка он из той же части, что и Егор. Тогда он знает, где они тут работают. Мы брели, пока не узнали друг друга. Тогда мы побежали навстречу друг другу. Это был Егор.

Ситуация была невероятной. Территория большого завода, где не было ни души. Один человек, приехавший за две тысячи километров, двигается по случайно выбранному направлению от забора, вглубь завода. Второго человека в случайный момент времени посылают за инструментом на склад. Он двигается из глубины территории завода. И они встречаются в аккурат возле этого склада. Мало того, что встречаются, так еще и оказываются знакомы!

Забрав требуемый инструмент, которыми оказались лом и кирка, мы пошли к месту, где проводились работы. Солдаты что-то копали. Я представился сержанту, командиру отделения, где служил Егор. Сказал, что был на выходные в Ростове по делам, вечером лечу обратно, а сейчас решил заехать к Егору. В части сказали, что они здесь. Вот, разыскал.

Тот тоже подивился такому совпадению. Увидев, что контакт установлен, я достал бутылку водки и предложил посидеть где-нибудь, втроем. Мы отошли в кусты, разложили нехитрую закуску, которая у меня тоже была. Выпив с нами один раз, сержант оставил нас вдвоем. Он понимал, что его позвали только из вежливости. Мы прикончили бутылку, поговорили и я засобирался в аэропорт. Мы спросили сержанта, может ли Егор меня проводить. Он разрешил, сказав только, чтобы за забор не ходил. Мы пошли по узкоколейке в обратный путь.

Остановка была в нескольких метрах от забора. Решили, что ничего страшного не произойдет, если Егор побудет со мной, на остановке, пока не придет автобус до Ростова или я не поймаю машину. Машина долго не ловилась просто потому, что легковушек почти не было. Наконец мы увидели приближающуюся «Волгу». «О! Вот на этой машине я поеду!» – пьяно предсказал я. Действительно, машина остановилась возле нас. Из нее вылез какой-то полковник и попросил предъявить документы. Егор безропотно достал военный билет, а я попытался качать права.

– На каком основании?

Полковник служил в советской армии, а у нас войны вроде не было. Распоряжения военных – гражданских не касались. Полковник достал удостоверение сотрудника МВД, предъявил. Это другое дело. Я достал свой паспорт. Полковник посмотрел его и отдал мне. А военник Егора положил в карман и скомандовал: «Садитесь в машину». Препираться было бессмысленно.

Мы сели, «Волга» развернулась и нас привезли в часть, где служил Егор. Оказалось, что полковник то ли командир этой части, то ли кто повыше, приезжавший с проверкой.

– Пили сегодня? – спросил нас полковник.

– Никак нет. – ответил Егор

– Я пил. – сознался я. Отрицать было бессмысленно, я был заметно пьян. Не сильно, но заметно. Да и в машине мы, наверно надышали… Егор выглядел абсолютно трезвым. То ли протрезвел от страха, то ли мне спьяну так казалось.

– Вы можете быть свободны. – сказал мне полковник и увел Егора на территорию части.

Я стоял растерянный. Понимал, что Егора сегодня не увижу. Что его накажут. Из-за меня. Что я этому помешать не могу. Даже разделить с ним наказание у меня не получится. Он военный, я гражданский. И у меня самолет в Свердловск через несколько часов.