Текст книги "Исповедь задрота 2: игра по-крупному"

Автор книги: Дмитрий Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Оке, – я постарался улыбнуться, но вышло кисловато. Коля махнул мне рукой и пошел к машине. Я крикнул ему вдогонку. – А кто такой Тедди?

– Ну как кто, – заулыбался Коля. – Никогда не слышал, что так зовут плюшевого медвежонка? Он такой один!

Когда Николай с отцом отъехали, я еще несколько минут стоял у входа в бизнес-центр. Москва смущает своими расстояниями. Вроде все близко, но когда начинаешь мерять расстояния ногами, то оказывается, что здания, стоящие вроде рядом на карте, отделены друг от друга сотнями метров. И вроде простенькая прогулка превращается в настоящее путешествие. Вокруг же бизнес-центра ничего не было кроме дороги, которая через полкилометра вливалась в трассу, заполненную вечерней пробкой из автомобилей. Огоньки фар мерцали маленькими точками, и я уже почти начал жалеть, что не согласился поехать с Николаем. Но делать нечего, надо разминать ноги.

Я дошел до трассы, потом выцепил глазами в темноте справа остановку автобусов и направился к ней. Когда до нее оставалось сотня шагов, я заметил там какое-то движение и замедлил шаг. Несколько темных фигур кружили вокруг остановки. Скоро я смог разобрать голоса – хриплые, с присвистом.

– Какого хрена ты возишься? Дай ей по башке, чтобы не металась. А то холодно уже.

– Да она кусается.

– Я же говорю – вдарь ей по кумполу. Или по ушам. И пока звенит, вставляй.

– А если укусит?

– Еще раз по ушам!

– Сам попробуй!

– Отойди, тебя хрен дождешься.

Я подошел уже так, что единственный фонарь в тридцати метрах высветил несколько плохо одетых подростков. Малолетние бомжи атаковали столь же плохо одетую фигуру но поменьше в углу остановки. Не знаю, что двигало мной в этот момент, но я подошел к остановке вплотную и спросил.

– В чем дело, парни?

– А тебе что, – окрысился один из них, по голосу тот самый, что советовал вдарить. Из-за его плеча мелькнуло лицо ребенка лет десяти.

– На маленького насели?

– А тебе не все равно? Это наше дело! Иди по своим делам! – Парню было не больше пятнадцати, но выглядел он едва ли не старше меня. Он подбоченился, но рука постоянно была возле носа, а запах ацетона можно было почувствовать даже в десяти метрах от него.

– Нехорошо маленьких обижать.

– Я же сказал, это наше дело! Вали отсюда!

– Я думаю, это вам надо валить, – я сжал в кармане брюк первое что попало под руку – колин ключ. – Давайте, парни, по-хорошему.

– А что ты нам сделаешь? – Нюхач улыбнулся, подростков было четверо, если не считать малыша. Но только нюхач и второй выглядели взросло, двое других были навскидку лет двенадцати, одного так качало от ацетона, что он почти лежал на опоре остановки. Нюхач дал сигнал, и второй стал заходить мне за спину.

Я не стал ждать, пока получу по голове камнем или арматурой. Я шагнул вперед и ткнул со всей силы ключом, зажав его между пальцев, в глаз нюхачу. Ощущение было, словно я проткнул яйцо. Из раны хлынула кровь, нюхач дико заорал и бросился бежать. За ним сиганули двое мелких, а более крупный соперник, когда я к нему повернулся, смотрел на меня недоуменно. Он не видел, что произошло, но то, что он остался один, его совсем не ободрило. Я сделал шаг к нему, он отступил и затем побежал.

Я подошел к ребенку. Одежда изношенная и грязная, лицо чумазое, но глаза живые и острые словно нож. Руки пытались кутать разорванный ворот куртки на синтепоне. Ребенок не знал, чего от меня ждать.

– В милицию я не пойду, – заявил тонкий голос.

– О, да ты девочка! – Удивился я.

– А ты мальчик. Давай отсосу и разбежимся. Бесплатно.

– Как тебя зовут?

– Какая разница? В милицию я не пойду.

– Они уже давно полиция.

– Мне все равно. Не пойду.

– И что мне с тобой делать тогда? Я уйду, но они вернутся или другие.

– Мне все равно. Отстань.

– А мне нет. Пойдем, – я протянул руку и сразу отдернул ее, едва не получив укус. – Ты чего?

– Я же сказала, не пойду в милицию.

– Какая милиция? Пойдем, поешь хотя бы нормально.

Девочка затихла и задумалась.

– Не обманешь? – Ее глаза на миг потеряли остроту.

– Есть смысл?

– Действительно, – выдохнула девочка. – И это. Я не сосу. Но они хотели, – ее нос хлюпнул.

– Так как тебя зовут?

– Катя.

– Пойдем, Катя.

Глава 2-10. Катенок

Коля прошел на кухню, где я пытался сообразить яичницу. Он только что приехал, чтобы проверить, как я разобрался в его жилище. Квартира оказалась трехкомнатной, в старом брежневских времен фонде, в десяти минутах на автобусе от станции метро в конце синей ветки, а пешком и вовсе в 30-40 минутах. Но район был тихий, домашний, мало автомобилей во дворе, двор ухоженный, с детской площадкой. Квартиры в такой удаленности от центра не могли стоить заоблачно дорого, как в центре, но все же это было целое состояние для жителя самарской области.

– Это кто вообще? Знаешь, что она мне сказала? – Глаза у Коли были как у кота из мультика.

– Наверно что-то вроде "отсосу бесплатно".

– Ну, да. Тебе уже отсосала? Перешел на малолеток?

– Эй-эй! Это же ребенок! Говорит всякие глупости.

– Где ты ее нашел?

– На улице, где ж еще. Ее хотели изнасиловать, я не позволил.

– И зачем в квартиру-то тащить? Еще сопрет что-нибудь.

– Что тут переть? Хата пустая, а телевизор или стиралку она не поднимет.

– Дружков позовет.

– От дружков я ее и забрал.

– Забрал ли?

– Ладно, это мое дело.

– Как знаешь, мое дело – предупредить. Чудной ты после аварии стал. Видимо, не спиной, а головой приложился.

Я только улыбнулся в ответ.

– В дом с ней нельзя, – наморщил лоб Николай.

– Я знаю, я сниму квартиру.

– Да чего там. Живи тут, все равно за квартирой надо кому-то приглядывать. А отцу скажу, что ты снял квартиру, – Коля минуту помолчал. – Может, все же в ментовку сдашь от греха подальше?

– Нет, – я сам не понимал, зачем мне эта девочка, но отдать ее в приют мне казалось кощунственным.

– Родные-то у нее есть?

– Я спросил один раз, она замкнулась. Потом как-нибудь при случае удобном расспрошу.

– Ну, Женька, ты ненормальный. Мало тебе проблем?

– Теперь одной меньше.

– Надолго ли? Думаешь, эти перцы тебе простят соучастие в краже? Батя, конечно, им нужен, но тебя это любить не заставит.

– Мне их любовь не нужна.

– Может, и не нужна, а, может, и нужна. Дело это современное, перспективное. Кто знает, как высоко тут можно подняться. И причем легально, без всяких там подковерных политических игр.

– Или подняться, или упасть.

– Не депрессуй, все будет тип-топ. Я батю знаю. Он как бегемот – прет вперед, пока не достигнет цели.

– Я о себе.

– А ты батю держись. Зря что ли приехал именно сюда, в Москву. Здесь все за кого-то держатся. Ты и я – за батю. Батя – за партию. Партия за отца.

– Отца?

– Ты как вчера родился. Отца, конечно. Отец нации у нас всего один. Он и людьми управляет, и ладой, и журавлями.

– А Тедди?

– У Тедди свои игры в корзинке с игрушками. С гаджетами, то есть. Фигура полезная, но лучше не ложиться под него. Так батя говорит, когда выпьет. Ты ж понимаешь, я всего лишь водила без зарплаты, мелкий порученец без удостоверения, – Коля погрустнел. – Задолбало быть шнырем по мелочам. Но ничего, я понемногу коплю, вкладываю. Квартир уже две, на стоянке – хорошая машина, есть кое-что в валюте на счетах. Еще немного и буду пробовать уже что-то чисто свое.

– Есть мысли?

– Да вот думаю магазин замутить. Пока не решил, что именно продавать, но склоняюсь к шмоткам. Постепенно ищу варианты по поставкам.

– Молодца, – я, наконец, справился с яйцами и выложил готовое блюдо на тарелку. – Катя! Иди кушать!

На кухню робко зашла девочка. Без куртки она оказалась настолько щуплой, что было непонятно, в чем держится душа. При свете дня я смог, наконец, разглядеть и ее лицо: маленький курносый носик, тонкие губы, немного торчащие уши, которые сейчас скрылись за вымытыми белесыми волосами. Глаза были огромными и разного цвета: один серый, другой – зеленый. Катя была скорее некрасива, даже симпатичной ее было назвать трудно: истощенная от голода с непропорциональными чертами лица и тела. Но все же что-то в ней цепляло. Как мозг при просмотре чего-то целого акцентируется на деталях, так и я сейчас видел то только ее глаза, то тонкие изящные руки, то робкую улыбку.

Катя замерла на входе, не решаясь занять место за столом в присутствии Николая. Коля заметил взгляд и кивнул на стул рядом.

– Садись, никто тебя не съест. А вот тебе поесть не помешает.

Катя боком прошла к стулу, влезла на него, закинув одну ногу под крохотные ягодицы и набросилась на яичницу, как голодный волчонок. Мы с Колей молча следили за ней.

– М-да... – Протянул Николай и встал. – Давай, кореш, воспитывай подрастающее поколение, а мне работать надо. Поеду на МКАД, пару встреч назначил с оптовиками. Вдруг что-то интересное попадется по условиям.

– Удачи, – кинул я. Мы ударили кулаками как в американских фильмах, и Коля вышел из кухни. Когда за ним захлопнулась дверь, то девочка, закончив есть, спросила.

– Кто это?

– Кто? А... Коля? Мой школьный друг. Мы выросли вместе. Сейчас он живет здесь, в Москве. Это его квартира.

– Он богатый? – Вопрос поставил меня в тупик.

– Ну... Наверно, его можно считать богатым. У его отца большой дом, каждый год они отдыхают за границей. Он ездит на большой машине с мигалкой.

– Богатым быть хорошо. А ты богатый?

– Я? Нет. Не голодаю, но чтобы карманы ломились от денег – этого нет.

– Жаль. То есть одежду ты мне не купишь.

– Какая ты быстрая, однако, пигалица.

– Я не пигалица. Я – катенок.

– Котенок.

– Нет, кАтенок, через А. Я же Катя! – снова сделала акцент на букве А девочка.

– Хорошо, кАтенок, что будем делать с тобой? В милицию ты не хочешь, про родителей не говоришь, на улицу тоже тебе нельзя. Мне же работать надо. Я не могу с тобой возиться днями и ночами.

– А не надо возиться. Я самостоятельная. И тихая. Ты еды оставь и можешь идти. Я здесь побуду.

– И что ты будешь здесь делать?

– Найду, что.

Я задумался. Сейчас мне надо было засесть за компьютер, который остался в доме отца Николая. Или достать ноутбук для работы здесь. Меня ждала проверка сотен заданий, которые выполняли нанятые комментаторы. Кроме того, нужно было найти какой-то магазин одежды, чтобы купить костюм для офиса. Джинсы и майка, а поверх куртка-аляска – это хорошо, но не очень подходит для офиса и образа директора по коммуникациям.

– Так, собирайся. Пойдем. Мне нужна одежда, тебе тоже. По пути придумаю, что с тобой делать.

Я вызвал такси и через полчаса оно пробилось к нам через городские пробки. Спустя еще час и три тысячи рублей мы добрались до какого-то огромного торгового центра на МКАДе. Тысячи квадратных метров торговых площадей и две маленькие фигуры перед ними. Я взял внезапно оробевшую девочку в грязной рваной куртке за руку и повел в рай шоппинга.

Первым делом я нашел магазин детской одежды и попросил продавщицу полностью переодеть мне ребенка. Она посмотрела на меня, как на умалишенного, но Колина черная банковская карточка произвела на нее впечатление лучше всяких слов. Я своей картой так и не обзавелся пока, а старые порезал и выкинул еще в автобусе из Самары – боялся, что по ним меня могут вычислить. Да и не было там на счетах ничего.

Дальше было проще. На нас перестали пялиться, а когда переоделся и я, то мы превратились во вполне респектабельную пару – отец с дочкой – и взгляды, обращенные на нас, мигом сменились с минуса на плюс. С брезгливости и испуганного удивления на улыбки и одобрение. Всего лишь несколько дорогих шмоток хватило, чтобы из хипстера и бомжа получился внимательный отец с озорной дочуркой.

Я купил себе новый смартфон с огромным экраном, планшет с клавиатурой, несколько других компьютерных аксессуаров. Кате взял огромный пакет игрушек. Под конец мы загрузились продуктами и поели в кафе. В приличной одежде девочка ничем не напоминала прежнего бомжа. Она повеселела, но была также молчалива, разглядывая за мороженым и молочным коктейлем проходящих мимо людей и болтая ногами в лаковых сапожках под стулом. Я же смотрел на нее и соображал, что делать с ней дальше.

В моей жизни уже был почти состоявшийся брак. Были в ней и дети: погибшая в аварии дочка и малолетний сын. Но общением с дочкой я так и не успел насладиться, а к сыну меня не подпускала своим холодным отношением Анна. Смотря на Катю, я невольно ощущал потребность о ком-то заботиться, как никогда еще не делал. Может, я стал, наконец, взрослым.

Также на такси мы вернулись обратно в квартиру. По пути я набрал Колю, сообщил о своем новом номере. Потом позвонил Сергею. Он не был приветлив, но мы договорились, что в понедельник я появлюсь в офисе, и мы решим по кругу задач, за которые я отвечаю. Затем я позвонил матери, чтобы обрадовать разрешением ситуации с преследованием. Машина моя, по словам матери, попала на штраф-стоянку в полиции, квартира была вскрыта и опечатана, но ничего не пропало. Удивительно, но ей удалось скрыть все от отца, даже в Самару она ездила якобы навестить меня.

До вечера я почти не замечал девочки: она погрузилась в разбор своих игрушек. Я же разложил планшет, подключил к нему клавиатуру и полез в сеть. Ближе к ночи, когда закончились распоряжения и проверка выполненных заданий, я вдруг вспомнил о Кате. Вышел в гостиную, девочка спала на диване в одежде и в обнимку с медвежонком тедди. Поначалу она не хотела его брать, но мне хотелось именно эту

игрушку с двойным смыслом, и я настоял на покупке.

Я отыскал в шкафу плед, укрыл девочку и выключил свет. Спи спокойно, Катенок.

В спальне тренькнул новый телефон – смска. Я подошел посмотреть: от неизвестного абонента.

"Жалеешь?"

По спине пробежали мурашки. Конечно, я мог предположить, что кто-то чисто теоретически может следить за базой абонентов мобильного оператора. И поскольку все номера регистрируются на паспорта, найти мой новый номер. Но все же это было скорее из разряда фантастики. Даже для такого хакера, каким могла быть Вероника. Может, чья-то нелепая шутка? И вот в этот момент я вспомнил, что в одном из писем сегодня поставил свой телефон. Значит, моя почта по-прежнему под ее контролем. Значит, мне придется сменить адрес для особых писем на другой. А старый, к которому я так привязался, использовать только для безобидной почты и радиоигры с Вероникой, скармливая ей только нужную мне информацию.

Я ответил на смс: "Каждый божий день. Как ты?". Ответ пришел почти мгновенно: "Море в этом году прекрасно". Я написал: "Какие планы?". И через несколько секунд ответ: "Скоро узнаешь". Значит, не отлегло и не переболело. Что ж, кто предупрежден, тот вооружен.

Я проснулся под утро от сопения в руку. Слегка приоткрыл глаза, рядом калачиком свернулась Катя, ее лицо почти лежало на моей руке, и горячее дыхание грело пальцы. Я снова закрыл глаза, но спать не хотелось, слишком много мыслей полезло в голову. Я посмотрел на белесую головку у меня под грудью и погладил ее: "Не бойся, прорвемся". Только говорил я это скорее себе, чем ребенку.

* * *

Спустя месяц в город пришла весна. Весна в Москве больше похожа на раннюю осень: тепло, но хмуро. Вечный смог прячет небо от людей. Даже на окраинах солнце не чета такому же солнцу в небольших городках или на природе. Может, именно поэтому москвичи на выходные миллионами выезжают за пределы МКАД, чтобы хотя бы так посмотреть на настоящее небо.

Я за это время полностью наладил работу по манипулированию общественным мнением. Я разбил свою команду на несколько уровней. У меня были боевые группы из пяти-семи человек, которые по первому клику отправлялись атаковать нужный блог. Их поддерживали рассеяные силы свободных художников. Обычные хомячки получали свои

копейки, поддакивая нужным комментариям или записям. И, конечно, секретный запас из семи десятков блоггеров и фейсбучников с большой аудиторией. Они были разного калибра но одинаково продажны. Порой приходилось их притормаживать в желании что-то добавить от себя для достоверности. Хочешь сделать яркий пост – оставь место для недосказанности. И я настаивал на точном исполнении своих указаний.

Работа в биллинге после получения транша от отца Николая завертелась полным ходом. Передо мной же Сергей поставил несколько другие задачи. Я должен был сделать максимально мягкую посадку для ТТТ-2012 и найти Веронику. Ни одну из этих задач я не собирался выполнять. Мягко посадить пирамиду просто нереально. Ее можно только резко закрыть, не обращая внимания на общественное мнение. К этому моменту все стало уже настолько плохо, что для закрытия не надо было предпринимать ничего особенного: поток дерьма лился ведрами со всех направлений, а люди разбегались во все стороны, шли сотни исков о возврате вложенных денег. Прошел слух, что одного из десятников арестовали за вымогательство. Но вчинить что-то организаторам было почти невозможно. Можно было только испортить им репутацию, чего и боялся Сергей.

Вот только Сергей не понимал, что ему как раз вообще ничего не грозит. Деньги выводились через контакты Владислава – он сам был одним из самых активных тысячников. Так что если кто-то и должен был утонуть, измазанный дерьмом, так это Владислав. Другое дело, что он мог потянуть за собой и биллинг. По моему мнению, Владислава надо было убирать из правления. Пусть он остается, но уже неофициально. Стоит кому-то опубликовать информацию о связи Влада с ТТТ-2012 и пиши пропало, биллинг захлебнется в запросах и жалобах. Именно так я и сказал Сергею в приватном разговоре. Он задумался, но ничего не ответил, а я не настаивал.

В конце марта биллинг начал работать с первыми клиентами. Это в основном были мелкие магазины. Но уже через две недели с легкой руки Николая Николаевича удалось заключить контракт с крупнейшей авиакомпанией страны. До этого они пользовались услугами другого биллинга, но их услуги были дороже, а сервис хуже. Молодая и перспективная компания получила шанс себя показать и миллионные обороты со старта. В день заключения контракта весь офис гулял до полуночи.

Когда кто-то платит за билеты, он не задумывается, как его деньги превращаются в услугу. На самом деле деньги не попадают сразу на счет компании. Они сначала попадают на транзитный счет биллинга, а оттуда уже отправляются продавцу. За обеспечение безопасности платежа, за то, чтобы ваша карта не стала достоянием какого-то хакера, компания и платит три процента от каждого платежа биллингу. Почему компания не может сделать это сама и получать все напрямую? Да просто потому, что сделать такой продукт и потом поддерживать его, это дорогое удовольствие и совсем непрофильное. Каждый должен заниматься тем, что умеет лучше. В конце концов, иначе не существовало бы компаний по уборке помещений и других привычных каждому услуг, выполняемых компаниями на аутсорсинге.

Ловить Веронику я тоже не собирался. Мне было достаточно той переписки по смс ночью. Она сама найдет меня, когда придет время. Но с тех пор я не получил ни одной новой весточки от нее. И когда уже сам отправил новое смс, то оно вернулось, так как номер не обслуживался более. Чем больше шло времени, тем больше я думал, что мне почудилась эта переписка.

Вместо этого я начал заниматься тем, что лучше всего умел. Используя наработки по пиару, я сделал наш биллинг самым обсуждаемым на форумах и в профессиональных блогах. Поток новых продавцов вырос втрое. Даже старые и проверенные биллинги стали задумываться о том, что мы уж слишком резво взяли и пора бы осадить выскочку. Но на каждый отрицательный отзыв, созданный конкурентами, у меня было готово десять положительных. И, конечно, каждая их промашка, каждая ошибка в работе, некорректная обработка платежа или просто невежливое поведение саппорта – все это становилось достоянием общественности.

Одна история записи разговора с поддержкой, провокация, которую мы готовили три недели, выстрелила на весь российский интернет. Мне удалось достать расписание работы операторов. И выбрав одного из них, мы последовательно травили его каждую смену. Мы терпеливо ждали, когда же он сорвется и нахамит в ответ, но случилось это только в конце третьей недели. Уже на следующий день запись была выложена на популярном форуме, а оттуда разошлась миллионными прослушиваниями по всей стране. Конкуренты запросили мира.

Наши отношения с Сергеем после такой работы значительно потеплели. Владислав оставался предупредительно холоден, но и по его лицу проскакивала улыбка, когда на собраниях зачитывали очередной ляп конкурентов. Я начал верить, что жизнь налаживается.

Она и правда расцвела новыми красками. Катя оказалась неглупой девочкой и уже обученной грамоте. Мне пришлось потратить почти неделю, уговаривая ее пойти в школу, после чего записал ее в ближайшую. В первый же день она умудрилась подраться с одноклассниками, но затем от нее отстали и она сама попривыкла к новому распорядку. Чтобы успевать справляться, я нанял няню, женщину лет пятидесяти, живущую в этом же доме. Она водила Катю до школы и обратно, выслушивала жалобы и просьбы учителей, занималась с ребенком по урокам. На выходные мы выбирались за город, изучая окрестности Москвы – Коля выделил мне для этого свой автомобиль, BMW 335i AT xDrive, новый и мощный. Насколько уныла сама Москва, настолько зелено и жизнерадостно в Подмосковье – не везде, но я тщательно выбирал маршруты.

Я не мог сделать только одного. Моя мать до сих пор не знала, что я пригрел Катенка. И я никак не мог переломить себя и сказать ей об этом. Мешала еще и неопределенность в наших отношениях. Я не мог даже в перспективе как-то официализировать их. Следовало сначала выправить документы на ребенка, затем как-то выяснить судьбу родителей и затем – оформить опекунство или усыновление. Когда я один раз заговорил на эту тему с Николаем, он назвал меня сумасшедшим и отказался идти с такой просьбой к отцу. А время шло и чем больше я привязывался к ребенку, тем больше начинал бояться, что однажды могу ее лишиться. Деньги делают чудеса в нашем коррумпированном мирке, но даже они не всегда могут помочь, если ситуация слишком уж запущенная.

В начале апреля Сергей попросил меня выступить от лица биллинга на интернет-конференции. Сначала планировалось, что будет выступать Владислав, но стоял дикий шум по развалу ТТТ, и все переиграли на меня. Данную конференцию отличала поддержка со стороны правительства, а в годы правления Медведева она сделала огромный скачок и стала едва ли не крупнейшей в стране. Крупнейшей по охвату, но не по смыслу. Море бестолковых докладов и бесконечные пьянки в вечернее время. Специалисты конференцию хаяли, но все равно ехали и выступали. Потому что пригласили, потому что надо, потому что там коллеги и возможность пиара. Я начал готовить доклад.