Текст книги "Земля Родная"

Автор книги: Дмитрий Лихачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Присоединение Новгорода к Москве не сопровождалось стремлением к разрушению его культурных ценностей. Уничтожая новгородскую независимость, москвичи не считали себя завоевателями, точно так же как и представители демократической московской партии в Новгороде не рассматривали себя как врагов родного города. Признание значительности одного из старейших русских городов постоянно ощущается в отношениях Москвы к Новгороду. Москва широко использовала новгородские летописи и исключительные книжные богатства Новгорода, приглашала к себе новгородских иконников и строителей, подчеркивала славу и величие Великого Новгорода, исконную зависимость его от московских великих князей, усматривая новгородскую измену лишь в «последних летех». Постепенно Москва обстраивала новыми стенами новгородский Детинец, возвратила в Новгород софийскую казну, увезенную было Иваном III, перепланировала город, расширяя улицы, упорядочила городскую жизнь.

***

С конца XV – начала XVI в. строительство в Новгороде в основном переходит в руки московских купцов, переселенных в Новгород Иваном III.

Крупные новгородские купцы – москвичи по происхождению – заказывают постройку церквей новгородским артелям каменщиков. Противоречия между московскими вкусами заказчиков и новгородскими строительными традициями не могли не сказаться в новгородских постройках этой поры.

Наивное применение московских строительных приемов в сочетании со старыми типами новгородской архитектуры XII в. представляет собой церковь Бориса и Глеба (1536 г.) на Торговой стороне в Новгороде. Московское пятиглавие этой церкви (очевидно, заказанное строителям и, кстати сказать, неумело примененное) совпало с пятиглавием новгородских церквей XI – XII вв. и дало возможность строителям обратиться к попыткам возрождения древнего позакомарного (посводного) покрытия (впрочем, вместо волнистой кровли строители покрыли закомары мелкими фронтончиками, придавшими постройке наивный и незаконченный вид).

Но не только московские купцы строят в Новгороде. В 1515 г. отец Ивана IV Грозного – Василий III построил в Хутынском монастыре недалеко от Новгорода Преображенский собор, поражающий своими торжественными и монументальными формами, характерными для московской архитектуры начала XVI в.

Новгородское зодчество, включенное в общий процесс развития русской архитектуры, продолжает свое движение вперед. Значительно увеличивается количество построек и их размеры.

За годы хозяйничанья всеевропейского сброда наемников (начало XVII в.) Новгородская область была страшно опустошена. Население Новгорода частью вымерло, частью разбежалось, соединившись с отрядами партизан. В начале XVII в. в самом городе было много пустырей: пустовали целые улицы. "А в твоей государственной отчине, – писали новгородцы в челобитной царю, – в Великом Новгороде Софийская сторона вся пуста и разорена до основания, а на Торговой, государь, стороне также многие улицы и ряды пусты; в которых, государь, улицах и есть жилишка, и тех немного: в улице человек по осьми и десяти, да и те бедны и должны".

Земля стояла непаханной и зарастала сорняками. Запустели мирные села, погосты, починки. В лесах бродили одичавшие лошади. Но разбежавшиеся жители соединялись в отряды и били вражеских солдат всюду, где бы они ни появлялись. Жители городов сносились друг с другом посланиями, объединялись в ополчения. В Тихвине шведский гарнизон был почти уничтожен. Шведам не удалось замирить и Псков. Именно эта война, до крайности истощившая шведское войско, заставила их поторопиться с заключением Столбовского мира, по которому многое из фактически завоеванного шведами возвращалось русским.

Несмотря на страшное разорение и опустошение Новгорода, культурная жизнь не замирает в нем. Ко второй половине и к концу XVII в. в Новгороде относится ряд построек, из которых наиболее интересны гражданские. В Детинце был построен в конце XVII в. так называемый Лихудовский корпус. В нем помещалась славяно-греко-латинская школа братьев Лихудов. Восточный фасад этого корпуса украшен сложными оконными наличниками. У Софийской звонницы находилась другая гражданская постройка XVII в., примечательная своими богатыми наличниками окон. В южной части Детинца сохранились стены Никитинского корпуса второй половины XVII в.

Постепенно культура Новгорода теряет местные черты и вливается в культуру общерусскую. Постепенное иссякновение местных особенностей не было результатом обеднения местных культурных сил. Наоборот, оно явилось как следствие наплыва различных культурных влияний, в первую очередь московских, растворивших характерные черты местных новгородских школ, в искусстве и в литературе оно явилось как следствие демократизации литературы, как результат общего подъема патриотического настроения. Теряя местные черты, новгородская культура приобретает черты общенациональные.

***

Творя настоящее, советские люди направляют все свои помыслы в будущее. Перед нашим духовным взором раскрываются необычайные сокровища, которыми будет владеть наша Родина через семь, десять, двадцать, сто лет…

Думая о наших детях, внуках, правнуках, мы верим, что в их жизни не будет войн и что у них будет все. Но все – это не только межпланетные корабли, победа над социальной несправедливостью, старостью, болезнями и смертью. Это – и сияние зорь над бескрайними русскими полями, и золото осенних рощ, это – и красота полноводного Волхова, и весенние пересвисты птиц над приильменскими просторами…

Больше, чем когда-либо, потомкам нашим нужна будет Родина и ее славное прошлое.

Постигая годы великих революционных дерзаний и побед, думая о горячих людях, созидавших прекрасную жизнь для грядущих поколений, потомки наши будут обращать свои мысли и к летописям глубокой древности – к новгородским черным людям, сражавшимся на Волховском мосту и на Вечевой площади, сказителям поэтических былин, новгородским художникам и мастерам, воплотившим в своем вдохновенном искусстве бессмертные народные традиции. Все будет беречь благодарная память потомков…

В современном Новгороде наряду с работниками промышленности трудятся специалисты музейного дела, археологи, археографы, хранители древних рукописей и книг, архитекторы-реставраторы, искусствоведы. Они ведут борьбу со смертью, которая подстерегает не только людей, но и их неповторимые творения. Бережно извлекают они из небытия и оберегают от гибели неоценимые сокровища. Они терпеливо, шаг за шагом реставрируют здания, фрески – мировые шедевры русского искусства, спасают их от разрушительных действий времени, жары и мороза, палящих лучей солнца, дождя и сырости, от равнодушия или легкомыслия тех, кто не хочет знать национальной культуры или не способен ее ценить.

Проявляя заботу о памятниках нашей древней культуры, они заботятся о нашем будущем.

Новгородские письма

Я прочел как-то в газетах заметку, что генеральный план развития Новгорода утвержден. Далее стояла обычная в таких случаях стандартная фраза: «древний Новгород помолодеет» или что-то в этом роде. И мне захотелось поехать в Новгород, еще раз встретиться с этим удивительным городом, красоту которого не сразу поймешь, но, раз поняв, потом с ней не расстанешься.

Побыть в Новгороде два-три дня в году для меня потребность. Новгород для меня необходим. К нему привыкаешь, как к старому знакомому, которого встречаешь нечасто, и каждый раз видишь, как он изменился. Нельзя любить безличный город. Как бы ни были правильны черты его лица, но чтобы полюбить его, в нем должна быть какая-то характерность – неповторимость, необщее выражение.

Нелегко объяснить, чем притягивает Новгород, чем он целит и умудряет. Может быть, тем, что ему больше тысячи лет и этот возраст его еще виден: в Софии, которая моложе его лет на двести, в раскопках археологической экспедиции В. Л. Янина. А может быть, тем, что многие из зеленых (очень зеленых) улиц его Торговой стороны сбегают прямо к Волхову или уводят взор в далекое Красное поле, которое и до сих пор еще "красное", т. е. красивое. Нравятся мне и те немногие сохранившиеся провинциальные дома XVIII – XIX вв., в одном из которых на берегу Волхова доживала свой век моя гостиница. Нравится мне Новгород и своими группами туристов, которые под руководством музейных гидов бродят по городу, как по залам музея. Нравятся мне и художники, устанавливающие мольберты на набережных или прямо на мостовой, и фотографы-любители, суетливо ищущие "точку" съемки.

Но, пожалуй, больше всего мне нравятся просторы Новгорода. Город расположен на берегах полноводного Волхова. Он как бы пропускает через себя клубящиеся мутно-желтые быстрые воды глубокой и древней реки. Его кремль в беспрерывном движении. Если смотреть на него из окна гостиницы, кажется, что Волхов стоит, а движется кремль, плывут по Волхову София, часовня, башни… А если сидеть в солнечный ветреный день в кремлевском саду и смотреть на золотой купол Софии, – видишь, как отражаются в нем тени облаков, как непрерывно меняет свой тон золото купола. Древние греки говорили, что морской прибой напоминает о вечности. В Новгороде есть свой прибой вечности.

Потому, может быть, что Новгород расположен низко и плоско, окружен полями, близко подходит к просторам Ильменя, – в нем очень много воды, воздуха, неба!

Простор! Это то самое, что больше всего характерно для Новгорода, что традиционно связано с его историческим обликом. В самом деле, огромное Новгородское государство, доходившее на востоке до Урала, на севере до "дышущего моря" – Ледовитого океана, связанное торговлей с Константинополем на юге, Скандинавией на севере, с Любеком и другими ганзейскими городами на западе, начиналось у подножия Софии. От Софии оно лучеобразно распространялось в виде концов города, а от концов города подчиненными этим концам пятинами, которые расходились от Новгорода гигантскими веерами во все стороны света.

Волхов в центре Новгорода был не только некоей акваторией – это был водный путь, связывавший новгородцев и со своими владениями, и со всем тогдашним культурным миром. Как символы власти Новгорода над окружающими его просторами по горизонту, видному с земляных валов, на равных расстояниях друг от друга хороводом стояли церкви: Нередица, Андрей на Ситенке, Спас на Ковалеве, Волотово, Хутынь… Ожерелье церквей нужно было Новгороду, как иногда фотографу нужна зеленая веточка на переднем плане, чтобы дать почувствовать пространство. Когда сразу после освобождения Новгорода от фашистов я приехал сюда, все эти церкви были в развалинах. От горизонта веяло смертью. Простор исчез. Сейчас восстановлены Нередица и Ковалеве и сразу горизонт ожил.

Нельзя просто украшать то, что уже красиво. Нельзя думать, что красива только ровная линия застройки или только микрорайоны определенных типов, только пятиэтажные здания или только высотные здания. Своеобразие нужно для красоты. Пусть чаще у нас пишут о красоте существующего, тогда легче будет планировать красоту будущего.

Наши города должны быть разнообразны. Будем охранять не только отдельные памятники старины, но и общую красоту наших городов. Будем сохранять их индивидуальность.

Наши города – живые. Они умные, они строились с заботой о красоте. Им не надо навязывать стандартную красоту. Пусть они "сами" выбирают, что им подходит. Старость их не портит. Их возрастом надо гордиться. Их красоту надо уважать. И надо сказать, в самом Новгороде есть люди, беззаветно преданные городу, его прошлому, его сегодняшней красоте, его будущему. Но об этом – ниже.

***

Мы привыкли представлять себе музеи тихими учреждениями, отгородившимися от жизни. Движение жизни остановилось в их стенах, а сами музейные работники как бы отрешились от насущных забот, посвятили себя служению прошлому. Проходят десятки лет, и все те же памятники искусства радуют взор редких посетителей и, кажется, все те же музейные работники встречают их…

Эти представления о музеях сами могли бы стать достоянием музеев этого типа. Они устарели. Настоящий музей – это учреждение с кипучей научной и пропагандистской деятельностью, с постоянно новыми выставками, с выездными лекциями, учреждение, активно работающее в школах, среди молодежи. Сюда, в музей, приходят искусствоведы, историки, художники, здесь спорят об искусстве, здесь решаются научные вопросы. А сами музейные работники? Это те, кто прежде всего думает о будущем, кто озабочен сохранением культурных ценностей для наших детей и внуков, кто спасает памятники искусства, кто первым включается в обсуждение вопросов градостроительства.

Таков и любимый мной музей Новгорода. О нем я и хочу рассказать.

Музей этот не замкнут в стенах одного здания. Он как бы населяет собой современный Новгород. Музей и современный Новгород слиты, составляют единое целое.

Посетители Новгорода – это посетители Новгородского музея. "Витрины" музея размещены по всему городу. Это кремль и его здания, это старинные церкви с их прославленными во всем мире фресками. Они вписываются в архитектурный ландшафт современного Новгорода. Музей показывает свои экспонаты среди кипучей деловой жизни, среди скверов и площадей города. Памятники великой русской культуры стоят там, где стояли столетия назад, там, где их создавали зодчий и художник. Фрески освещены так, как при их создании. Приезжающие в Новгород из всех стран мира туристы ходят от одного объекта к другому. Они посещают Ярославово дворище, где шумело вольнолюбивое новгородское вече, видят места исторических событий, убеждаются в мировых связях древнего Новгорода.

Музей слит с городом не только в архитектурном отношении. Он играет виднейшую роль в культурной жизни современного Новгорода. Его издания выставлены в киосках и книжных магазинах. Лекции музейных работников не сходят с афиш Центрального городского лектория. Музейные работники тесно связаны с архитектурно-реставрационными мастерскими, городскими архитекторами, наблюдают за земляными работами в городе, принимают его гостей. Они учат патриотизму, воспитывают любовь к родной стране и родному городу.

Во время Отечественной войны, когда Новгород был оккупирован гитлеровцами, музейные работники последними покидали город. В отчаянно тяжелых условиях, без железных дорог, увозили с собой все наиболее ценное, что только могли погрузить на баржи и лодки. После освобождения Новгорода зимой 1944 г. они первыми вернулись в него, чтобы сохранить то, что не успели украсть и уничтожить оккупанты. Им помогало население. В развалинах всемирно прославленной Нередицы еще лежали неразорвавшиеся снаряды и мины, но вернувшиеся жители, не имевшие еще крова над головой, делали все для того, чтобы предохранить фрески от непогоды, и в этом им помогали музейные работники. Музейные ли только? Они делали все, чтобы возродить свой город, его материальную и духовную жизнь одновременно. Они понимали, что нельзя строить современный социалистический Новгород без возрождения его культурных ценностей, без бережного отношения к истории.

Захватчики разрушили многие памятники Новгорода: церковь Нередицу XII в., церковь в Ковалеве XIV в. с ее фресками, в создании которых принимали участие сербские художники, церковь в Болотове XIV в. со всем комплексом ее росписей и многое, многое другое. Они увезли с собой пять тысяч икон, в основном XV – XVII вв., и множество других предметов искусства. Но тем не менее спасенных вещей было еще много. Несмотря на жестокий жилищный кризис, Новгородскому музею сразу после войны было передано самое крупное из сохранившихся зданий – здание бывших Присутственных мест. Здесь и в Грановитой палате XV в. сосредоточены сейчас ценности мирового значения. Здесь отражена русская культура целого тысячелетия. Собрание древнерусской живописи – одно из лучших в мире. В стенах музея – древнейшая русская икона "Петр и Павел" XI в. Здесь же древнейшее русское шитье – поручни Варлаама Хутынского XII в., древнейшие произведения русского прикладного искусства. В стенах новгородского Софийского собора – остатки древнейших русских фресок. В витринах музея – древнерусские рукописи, берестяные грамоты. Экспозиция новой живописи включает произведения Аргунова, Рокотова, Боровиковского, Левицкого, Брюллова, Крамского, Репина, Нестерова, Коровина, Серова, Рылова, Грабаря и многих других прославленных русских художников.

Музей ведет интенсивную научную работу. По материалам Новгородского музея написаны работы многих известных историков и искусствоведов. Здесь работали академики Б. Д. Греков, И. Э. Грабарь, Б. А. Рыбаков, М. Н. Тихомиров, А. В. Щусев. По новгородским материалам писали Д. В. Айналов, С. В. Бахрушин, М. И. Артамонов, М. В. Алпатов, А. А. Спицын и создает свои замечательные труды В. Л. Янин. Многие из этих работ, написанных ими, переведены на иностранные языки. В Новгородский музей постоянно приходят запросы на те или иные материалы из-за границы, ибо историей Новгорода интересуются во всем мире. Но только ли одни ученые работают по материалам Новгородского музея? Здесь видели Эйзенштейна, Рериха, С. Герасимова, Кончаловского, Кукрыниксов, Чапыгина, Язвицкого, В. Белова, В. Распутина.

Сейчас Новгородский музей деятельно организует как бы новое свое отделение – оригинальнейший, под открытым небом Музей народной архитектуры. Он расположен в районе Юрьева монастыря, в местах, отводимых под большие парковые насаждения. Сюда с берегов Ильменя привезена и собрана знаменитая деревянная Курицкая церковь XVI в. Сюда же перевезены некоторые наиболее замечательные избы, мельницы и церкви.

Работать в Новгородском музее нельзя без увлечения. И не случайно, что многие его сотрудники, начав в нем работу, отсюда уже и не уходили.

Необходимо больше прислушиваться к голосу музейных работников. В Новгородском музее много превосходных искусствоведов и историков, но мало археологов, которые должны вести наблюдения при прокладке водопроводов, газа, присутствовать при всех земляных работах, ведущихся в черте древнего города. Ковши экскаваторов могут уничтожить культурные остатки древнего Новгорода, если рядом не работают археологи.

Более ста лет назад возник Новгородский музей при губернском Статистическом комитете. Его заведующий был по совместительству секретарем этого Статистического комитета. Это был музей старого типа. Архитектурные памятники Новгорода принадлежали церкви. Музей занимал одно здание Златоустовской башни кремля. Тем не менее музей имел уже в 1893 г. шесть тысяч предметов и вышел за пределы своих стен, ведя учет древностей по всему городу и по всей губернии.

За годы Советской власти музей вырос во много раз. В 1922 г. во время изъятия церковных ценностей в музей было передано около двух тысяч ценнейших произведений искусства. Сюда же поступили предметы из бывших помещичьих усадеб. Музеи Москвы и Ленинграда оказывали помощь Новгородскому музею. В 1925 г. Русский музей передал Новгороду двести картин русских художников. Был открыт новый музей – Новгородская картинная галерея, пополнявшаяся и из бывших помещичьих имений. В 1930 г. картинная галерея и музей древнерусского искусства объединились в Музей русского искусства. Перед войной в нем было свыше 140 тысяч экспонатов. Музей вел археологические исследования, раскопки и был уже по-настоящему музеем нового типа – одним из центров культурной жизни Новгорода, города, который следовало бы назвать всесоюзным историческим лекторием.

Сейчас перед Новгородским музеем встают все более сложные задачи. Находки берестяных грамот – совершенно нового типа исторических источников – привлекают сюда новых специалистов.

Одно из самых замечательных музейно-реставрационных учреждений Новгорода – мастерская реставраторов А. П. и В. Б. Грековых. Их труд подлинно героический. Приехав в Новгород полтора десятка лет назад, они посвятили свою жизнь восстановлению погибших во время войны в результате фашистских обстрелов фресок 1380 г. церкви Спаса на Ковалеве. Трудно рассказать об их труде. Он неповторим. Из огромных завалов, образовавшихся в результате обстрелов, они извлекли десятки тысяч мелких обломков, иногда величиной с ноготь, считавшихся погибшими фресок и собрали десятки композиций. Многие из них собраны в большие рамы, сделанные для прочности фресок из титана (на все перемены температуры титан реагирует так же, как и фрески, и потому они не будут разрушаться). Труд этих мастеров-реставраторов противостоит разрушению, как мир противостоит войне, как культура противостоит варварству разрушителей. Плохо только то, что уже многие годы простые посетители Новгорода и местные жители лишены возможности ими полюбоваться: в местных музейных помещениях не находится для них места. Два-три щита с собранными фресковыми композициями выставлены далеко за городом в сыром и неотапливаемом помещении – в Ковалеве… В Новгороде необходимо создать большой музей фресок.

Все увеличивающийся интерес молодежи к родной истории и родному искусству делает Новгород особенно притягательным центром. Сюда приезжает множество иностранцев. Развитие автомобильного туризма во много раз увеличило количество посетителей Новгорода.

Я писал уже: в этот город хочется возвращаться вновь и вновь.

Спасибо людям, сберегающим его вечную красоту! И – поможем им делать это!

Мировое значение культуры Новгорода

Мне необходимо начать с некоторых разъяснений. Прежде всего мне хотелось бы ответить на вопрос, который, я думаю, возникает у всякого по поводу такой постановки темы: «Мировое значение культуры Новгорода». Можно ли говорить о культуре одного города, одной области, отделяя эту культуру от культуры всей страны в целом? Можно ли говорить о культуре Рязани, Твери, даже Москвы, отделяя от русской культуры в целом?

Все зависит от исторического периода, о котором идет речь. Конечно, для XIX или XX в., для современности такая постановка вопроса немыслима и противозаконна. Невозможно, например, выделять культуру советского Новгорода из культуры всей страны. Мы слушаем московское радио, смотрим телевизионные передачи, читаем книги, изданные по всей нашей стране, живем культурной жизнью всей страны в целом и вносим свой вклад в единую советскую культуру. Именно это создает, как хорошо известно всем музейным работникам, серьезные трудности в экспозиционной работе краеведческих музеев. Современные отделы не могут в них достаточно хорошо представить культуру своего края, так как для этого требовалась бы непосильная работа – представить культуру всей страны в целом.

Иное дело – период феодальной раздробленности, когда Новгород, Тверь, Рязань и другие области Руси представляли собой полусамостоятельные государства и каждая область развивала свои особенности культуры, свою письменность, свои школы в области изобразительных искусств, архитектуры, прикладных искусств и т. д.

Каждая область в период феодальной раздробленности имела свою судьбу, свою историю, влившуюся в историю Руси в качестве относительно самостоятельного целого.

Вот об этой своеобразной и относительно самостоятельной судьбе новгородской культуры и ее роли в развитии русской культуры и культуры общеевропейской я бы и хотел сказать.

***

Несомненно, что в X – XI вв. Новгород – важный международный центр. Это центр передвижения скандинавских дружин на юг – в Византию и Средиземноморье и на восток – в район Каспийского моря. Скандинавские дружины пытаются здесь закрепиться, овладеть властью в городе, подчинить себе население. Скандинавские саги полны рассказами о событиях в Холмгар-де – Новгороде. Не будем сейчас касаться этих событий, выделять в сагах элемент исторический среди вымысла, которого очень много в них. Скажем только, что новгородское население отстояло свою независимость, свое национальное культурное обличье. И в этом его колоссальная заслуга. Нам не известно, как повернулась бы история, если бы норманнам удалось подчинить Новгород, так же как они подчинили себе Англию. Может быть, это повело бы к созданию особой нации и особого языка, как это случилось в Англии? Не будем гадать. Отметим только, что уже на заре русской истории в целом мы обязаны новгородцам тем, что мы такие, как есть, – тем, что мы русские.

Русское государство родилось в двух центрах – в Новгороде и в Киеве. Оно родилось в борьбе за свою самостоятельность. Скандинавскую по своему далекому происхождению династию Новгород свел до положения приглашаемых глав новгородского войска. Уже с 1137 г. мы можем говорить о Новгородской республике – республике, независимой от Киева и северо-восточных, владимиро-суздальских княжеств. Это борьба Новгорода за независимость достигалась не столько военными, сколько дипломатическими усилиями. И мы опять-таки должны быть благодарны Новгороду за эти его устремления к обособлению – политическому и культурному.

С легкой руки Б, Д. Грекова в советской исторической науке родилась идеализация прогрессивного характера процесса государственной централизации. Дробление Руси на отдельные княжества рассматривалось в концепции Б. Д. Грекова, ставшей на некоторое время концепцией всей советской историографии, только как явление отрицательное. Между тем дело обстояло гораздо сложнее. В процессе дробления были свои отрицательные, но были и свои положительные стороны.

Одна из положительных сторон новгородской самостоятельности состояла в том, что Новгород явился благодаря такой самостоятельности важным центром обороны Русской земли, – он мог мобильно организовывать сопротивление агрессии и с востока, и с запада самостоятельными средствами.

И здесь прежде всего необходимо сказать об обороне Новгородом западных и северо-западных границ Русской земли.

***

Борьба Новгорода с ливонскими рыцарями, со Швецией, Норвегией и Данией за свою самостоятельность имела значение не только для Руси, для русского народа. Всякая народность обогащает своим национальным вкладом мировую культуру. Поэтому сохранение народом своей политической и национальной самостоятельности имеет не только узконациональное, но и мировое значение.

Мировое значение имеет и то, как народ втягивает другие народы в свое политическое влияние: сопровождается ли это втягивание уничтожением культурной самостоятельности, языка; создаются ли отношения неравенства между народами или отношения равенства и относительной свободы.

Роль Новгорода в отношении народов Восточной Прибалтики, и в первую очередь эстов и карелов, отмечена чертами национальной терпимости и союзничества. В союз русских племен, совместно выступавших в X – XI вв., входили и эсты (чудь), и восточно-угро-финские народы – меря, ижора, водь, весь. Представители некоторых из этих племен участвовали в совместных походах Руси на Царьград – в походах Олега и Игоря. Эстонцы в числе послов заключили с греками мир 944 года. Вельможи этих племен строили дворы в Киеве и Новгороде. Достаточно сказать, что древнейшие памятники финского языка найдены сейчас на территории Новгорода: это известные карельские берестяные грамоты.

Несмотря на отдельные походы в земли еми, в Новгороде представители этого народа могли подниматься до роли государственных деятелей – тысяцких (например, Семен Емин, избранный тысяцким в 1218 г.). Не случайно карелы неоднократно обращались к Новгороду за помощью в борьбе против шведов. Вместе с тем Новгород способствовал распространению в среде карелов более высокой для них феодальной культуры, совершенствованию земледелия, развитию торговли, о чем можно судить по многочисленной технической и торговой терминологии, вошедшей в язык карелов.

Власть Новгорода в карельских землях хотя и сопровождалась сбором дани, но не устанавливала в этих землях режима военной оккупации и не сопровождалась ни массовой колонизацией, ни насильственной христианизацией. Отношение новгородцев и карелов не походили на отношения победителей и побежденных. Карелы были такими же подданными Господина Великого Новгорода, как и все прочее его население. Новгородское владычество не затормозило этнического развития отдельных народов, входивших в состав Новгородской республики.

Новгородцы на долгие годы сумели удержать русские границы на севере и северо-западе по реке Нарове и севернее Невы. Новгородское легендарное произведение "Рукописание Магнуса, короля Свейского" так подводит итог завоевательной политике шведов от имени самого Магнуса: "Не наступите на Русь… зань же нам не пособляется… а хто наступит, на того бог, и огонь, и вода".

***

Но особенно велико значение Новгорода для сохранения русской культуры в годы монголо-татарского ига.

Значение Новгорода не ограничивается тем, что новгородские леса и болота, равно как и сохраненные Новгородом военные силы, остановили дальнейшее продвижение монголо-татарской конницы, предотвратив полное завоевание Руси и воспрепятствовав дальнейшему завоеванию европейского северо-востока.

Культурное значение Новгорода не меньше, чем оборонно-военное. Культурные центры Новгорода и его "пригорода" Пскова не были разрушены, культурные ценности были сохранены, традиции Киевской Руси продолжали здесь свое развитие и в XIII, и в XIV вв.

Новгород сохранил в неприкосновенности основу основ всякой национальной культуры – свои книжные богатства. Без книг не может быть национальной традиции не только в области литературы, науки, образованности, но, по существу, и в области искусств. Архитектура, живопись молчат там, где нет книжной культуры. Сюжеты кажутся необъясненными, если нет той умственной культуры, которую единственно сохраняют книги.

Пожары, связанные с монголо-татарским нашествием и игом, уничтожили в Киеве, во Владимире и в других городах тысячи книг, уменьшился и слой грамотных людей, переписчиков книг. Но Новгород и Псков оказались незатронутыми этим непосредственным уничтожением книжных богатств. В XVI и XVII вв. Новгород снабжал Москву книгами. Многие лучшие произведения русской литературы XI – начала XIII в. дошли до нас в новгородско-псковской традиции. Новгородским или псковским был по своему происхождению и погибший в пожаре 1812 г. список "Слова о полку Игореве".

Литературная традиция и литературное умение Новгорода было в русском государстве XIV – XVI вв. одним из самых важных при восстановлении русской культуры, при ее возрождении после страшного монголо-татарского ига. Сохранение Новгородом русской культуры имело огромнейшее, мировое значение.

Русь явилась мощным заслоном Европы от монголо-татарского нашествия не только тем, что она измотала монголо-татарские силы, остановила орды завоевателей и не допустила проникновения их далее границ Венгрии и Польши. Даже если бы Русь не была завоевана, но сама утратила бы свою европейскую культуру и превратилась в восточную деспотию с восточной культурой, это представило бы для Европы не меньшую опасность, чем непосредственное соседство с ордами Чингисхана и Батыя.