Текст книги "Капкан для крысы"

Автор книги: Дмитрий Грунюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Эта агрессивная настороженность, в конце концов, передалась и Чипу, который поначалу подшучивал над другом, доверяя беспристрастной оценке событий, которая не давала ни малейшего повода для беспокойства. Теперь они вместе демонами носились по постам, предприняли беспрецедентные меры безопасности, но ни на йоту не смогли успокоить пресловутое шестое чувство Дейла. Охрана стояла на постах круглые сутки, не доверяя системам сигнализации, посты проверялись то и дело, и не дай Бог кому из охраны было прозевать скрытый подход «контролеров» – изгонялись «бойцы» сразу и бесповоротно. Продукты Чип и Дейл покупали сами, готовилась пища под их присмотром. На любые встречи сначала выезжала передовая группа, и только после их сигнала подъезжал сам Сидор. На трассах машины шли в боевом порядке – впереди несся огромный «Субурбан», которому предназначалась роль тарана в случае возникновения непредвиденной ситуации. Следом два начерно тонированных «Крайслера», в одном из которых ехала сама «персона», а за рулем сидел Чип, лично, а во втором Дейл вез пару бойцов, осуществляя функцию отвлечения, всегда готовый перейти к блокированию нежелательных попутных автомобилей. Замыкал караван «Тахо» с группой прикрытия – семью вооруженными охранниками, отобранными «бурундуками» из числа лучших.

Если бы позволяли средства и условия, Чип и Дейл еще усилили бы охрану – ввели в караван еще пару-тройку машин, заминировали бы подходы к вилле, на выездах расставили бы по крышам снайперов, а еще лучше – спрятали бы Сидора в погреб и никуда бы не выпускали.

Все это безобразие «мультяшки» творили под бдительным оком полиции штата Вашингтон, рискуя нарваться на серьезные неприятности. Но пока все обходилось, и они продолжали раскручивать свою «холодную войну», ломая головы в поисках «образа врага». Самое обидное, что сам Дейл, запустивший это колесо, понимал, что это все ерунда, здесь им ничего не грозит. И говорили ему это не расчеты и выкладки Чипа, а все то же чутье. Собака порылась не здесь. Но пока он не откопал эту Жучку, вся деятельность службы безопасности будет происходить по боевому графику.

Сидор взирал на эту карусель со снисхождением умудренного опытом старика. Он уже привык к постоянной боевой готовности своих телохранителей, и редко возражал, даже когда их деятельность причиняла ему неудобства. Они делают свое дело, и делают его хорошо. Правда, нынче они разошлись не на шутку, суматоха вокруг него начинала Сидора утомлять. Вся эта суета больше подходила для визита Клинтона в Багдад, а не для более чем рядовой поездки коммерсанта к партнерам.

Но Сидор не вмешивался в дела «хомяков», как он их называл. На него в последнее время снизошла прямо таки благодать. Жесткий, обычно, человек, он принял несколько совсем не свойственных ему решений, и был чрезвычайно доволен этим. Пора было подумывать о встрече с всевышним, и бренный путь, выстланный грехом, надо было начинать подкрашивать в белый цвет. Сидор становился человечным. Это радовало его и немного тревожило. Слишком внове для него было пощадить обокравшего его человека, просто помочь сыну, без каких-то там воспитательных жестов. Да и мысли об Анечке очень отличались от того, что он обычно думал о своих многочисленных желанных, но не любимых и не ценимых «добровольных помощницах».

Нет, он не стал мягкотелым разжиревшим тюленем, обожравшимся денег и не знающим, что бы еще предпринять. Сталь в нем не заржавела, и кулак не утратил силы. Это был все тот же матерый медведь, но которому уже начинало хотеться не только рвать соперников в борьбе за добычу, за самку, но и облизать медвежонка, погреться на солнышке. Скорее бы в Москву, посмотреть, что получится из его нового «имиджа». Может быть, там, в первый же день, заехав в рыло обнаглевшему дельцу, заплатив «гонорар» продажному чиновнику, «отстегнув» сытому ГАИшнику, раскланявшись с омерзительным, но перспективным политиком, он очнется от своей летаргии, забудет о Боге и милосердии, встанет, как обычно, в полный рост, и снова начнет давить и втаптывать в грязь мешающих ему людей, как растения. Но это потом, это – может быть. А может и не быть. Скорее бы в Москву!

…В то время, когда Игорек покинул логово обреченного Сидора и, стоя перед открытой дверцей своего «Шевроле», решал, как усесться за руль в мокрых штанах, не испачкав роскошного чехла на сидении, Чип и Дейл сидели в беседке за домом под далеким Сиэтлом, и проводили свой «совет в Филях». Перед ними стояли открытые банки с «Курсом», но это заокеанское пойло оказалось им еще менее по вкусу, чем давешний «Милуоки», поэтому пиво оставалось, фактически, нетронутым.

Никаких сомнений в том, что, повысив уровень охраны до почти президентского уровня, они просто впустую прожигают деньги своего работодателя, у них уже не было. И деньги отнюдь не малые, Сидор даже прикололся, что выгода от сделки окажется меньше, чем произведенные затраты на безопасность.

Дейл выглядел удрученным. Он никак не мог поймать за хвост свое предчувствие. Просто знал, что «телу» грозит опасность, и все!

– Успокойся, старик, – увещевал его Чип. – Успокойся, и давай попробуем проанализировать обстановку. Я тебя уважаю, но метаться во все стороны, не зная, чего ждать – это пустая затея. Только силы распыляем. Ты всех уже задрочил своей манией преследования. У тебя скоро паранойя начнется!

– Если у человека паранойя, это еще не значит, что ему ничего не грозит, – огрызнулся Дейл.

– А я и не утверждаю, что ты фигней страдаешь. Только метод странный. Чтобы таким образом обезопасить Сидора, придется его на полгодика в сейф запереть, и свезти в «Юнион Банк». Давай думать.

– Хрен ли думать? Прыгать надо! – вспомнил старый анекдот Дейл. – Здесь, в Штатах, мы уже все продумали. Ничего. Давай Москву обсасывать.

– И там ничего. Редкий случай – уезжая, мы не оставили за собой вообще ни одного непогашенного конфликта. Твой турок из Марселя слишком мелок, да он и не знает никакого Сидора. Игорек вообще сопля.

Дейл лихорадочно потер лоб, собираясь с мыслями:

– А мы не можем с тобой недооценить эту соплю?

Чип уставился на него в немом изумлении:

– Но ты же сам отверг его кандидатуру в заказчики, не помнишь, что ли?

– Помню, – Дейл угрюмо массировал подбородок, – но он мне так не нравится!

– Тебе просто не дает покоя то, что Сидор решил его оставить. Тебе это решение не нравится, а не сам Игорек.

– Может дело и не в заказе?

– Ага! – саркастически заржал Чип. —Прямо в Шереметьево Игоряха встретит нас со стволом, и завалит шефа. На хрена ему это? Со страху? Более вероятным кажется то, что сразу по приезду нам придется в срочном порядке закупать собак и искать этого салабона по бескрайним просторам всея СНГ, а то и подальше. Не, парень, тебе явно надо выспаться, отдохнуть…

Дейл насуплено молчал. Благодушный настрой Чипа его не заражал. Может, он и вправду перегружается, но опасность существует! Можно дать правую… нет, лучше левую, руку на отсечение. Глядя на друга, Чип тоже посерьезнел.

– Ладно. Метаться, как мыши в половодье, не стоит, давай решать и принимать меры. Здесь нам пара дней осталась, активность чуть снижаем, а то шериф местный, или как его там, уже косо посматривает. Надо звякнуть в Москву, поднять пацанов, пусть начинают работу. С жуликами я свяжусь, криминальную обстановку вокруг нас опишут. Аналитическая группа пусть свою разведку проведет. Технари проверят все офисы на предмет закладок и наблюдения. Транспортники разберут все машины по винтикам, проверят, соберут и до нашего приезда будут в них спать. За Игорьком твоим несчастным установят наблюдение – контакты, действия, все нам доложат. В аэропорту нас встретит усиленная группа, довезем шефа до места, оставим под охраной, а сами все прочешем. На недельку придется Сидора закрыть, хоть и влетит нам за это по самые помидоры. Пусть отдохнет недельку от отдыха. Хату его тоже под наблюдение поставим. Если что, можно и ментов поднапрячь, они нам кое-чем обязаны, если бы не мы, они бы этого отморозка Рахима с его ублюдками еще год бы искали. Братва нам за него тоже благодарна, и они помогут. Как тебе такой расклад? Лучше, чем на сухую мозгами скрипеть?

Дейл обреченно махнул рукой. Все равно, ничего другого сейчас предпринять было нельзя. Но червячок, точивший его душу последние дни так никуда и не делся. Ни одного ответа на свои незаданные вопросы он не получил. Все эти контрмеры не решали главного – от чего «контрить»?

Игорьку тоже было несладко. Он лежал на диване, выжатый, как половая тряпка, такой же вялый и безвольный. Он откровенно перенапрягся за последние дни. Настроение менялось, как расположение волн в ветреную погоду. От напора сил и ощущения всемогущества его через пять минут могло кидануть в панику, потребность в немедленном действии сменялась полной апатией и равнодушием – пусть, мол, делают, что хотят, я больше с места не двинусь.

Кабинетный стратег, он уже совершил невозможное. Никогда не имев дела ни с наркотиками, ни с криминалом вообще, он в короткое время смог самостоятельно разработать план устранения «помехи», причем, не примитив со стрельбой и взрывами, на что только и способны нынешние хозяева жизни, самонадеянно величающие себя мафией, а настоящий, тонкий план. Он смог его даже почти осуществить, открыв в себе такие возможности, о которых и подозревать не мог. Он сам нашел необходимый ему наркотик, устранил свидетелей как заправский киллер, несмотря на то, что до этого держал оружие в руках три раза – два раза мелкашку в школьном тире, и один раз стрелял из своего пистолета. Он вскрыл сейф, он забрался в чужую квартиру, он подложил бомбу замедленного действия, он, в конце концов, трахнул женщину своего шефа. Он уже сделал самое главное, оставались только мелкие технические детали, подчистки, окончательные мазки на уже готовое полотно. Но вот на эту-то ерунду сил уже и не осталось. Он просто лежал пластом и строил планы, голова у него всегда работала лучше, чем остальные части тела.

Ближе к обеду он все же стряхнул с себя оцепенение, как проснувшаяся по весне лягушка, размял лапки, побродив по квартире, и начал одеваться. Надо было ехать в офис – хочешь-не хочешь, а ключи должны лежать в сейфе, а не у него в кармане. Иначе жертва просто не сможет забраться в капкан.

Подъехав к офису, Игорек, тяжело волоча ноги, поднялся на крыльцо, прошел через фойе, отметив, что оба охранника на месте, да еще на крыльце стоит один, машинально им кивнул, и прошел к лифту. Охранник посмотрел ему вслед, пометил что-то в журнале, и подмигнул напарнику, который сразу куда-то ушел. Игорек этого не видел.

У дежурного секретаря он поинтересовался, не искал ли его кто в дни отсутствия и, получив отрицательный ответ, пошел к дверям.

– Что-то ты сегодня неважно выглядишь, Игорек, не выздоровел еще? – поинтересовалась вслед дежурившая сегодня Анжела, статная брюнетка-вамп, к которой благоволил сам Чип, из-за чего несчастная красавица осталась совсем без ухажеров и личной жизни. Причем, сам Чип ничего для этого не сделал, и был бы сильно удивлен, узнав об этой стороне его знаков внимания к девушке.

– Как чувствую себя, так и выгляжу, – отшутился Игорек. Это было ему на руку, болезнь даже не нужно было симулировать, он и на самом деле был похож на человека после недельного запоя или после тяжелой болезни.

– Шел бы ты домой, и не мучился. По мелочам ребята и сами разберутся, а серьезные дела без Сидора никто решать не возьмется. А если что – приедут и на дом проконсультироваться.

– Так и сделаю, – согласился «больной». —Минут двадцать в кабинете посижу – надо кое-что в компьютере посмотреть. Будет кто меня спрашивать – посылай… сама придумай, куда послать. Хорошо?

Маша поднялась ему навстречу сразу, как только он вошел в приемную.

– Здравствуйте, Игорь Владимирович! Как себя чувствуете? – поприветствовала она его, улыбаясь, как родному.

– Спасибо, пока жив, – ответил Игорек и, пользуясь тем, что в приемной никого не было, напомнил, – Машенька, не проявляй ко мне такого необычно пристального внимания, это подозрительно. На массаж я все еще рассчитываю, но чуть позже, а пока давай вести себя, как обычно. Меня сейчас ни для кого нет, я болен. Сделаю кое-что, и домой, отлеживаться.

Маша быстро одела маску безразличия, лишь глаза выдавали ее желание продолжить приобщение к столько высокому начальству.

– Вам кофейку сделать? – предложила секретарша.

– Нет, не стоит. Я не надолго, хочу быстрей отправиться домой в постельку. Не нужно меня вообще беспокоить, быстрее закончу, и отдохну.

Войдя в кабинет, Игорек защелкнул дверь на замок. Он разложил на столе какие-то бумаги, не глядя на их содержание, включил компьютер, не открыв ни одной программы и, выдержав паузу в несколько минут, приступил к делу. В кабинете Сидора никого не было – он проверил это, подергав дверь, когда шел по коридору. Да там и не могло никого быть – кто посмеет вломиться в кабинет всемогущего босса в его отсутствие? Разве что уборщица, да и та это делала по вечерам, под присмотром охранников.

Провернуть «операцию наоборот» было несложно, Игорек шел по уже проторенной дорожке. Туалет, линейкой открыть замок, вскрыть сейф, положить ключи, закрыть сейф, вернуться обратно. Три минуты. При дневном свете все прошло без сучка, без задоринки. Сердечко, конечно, заколотилось, не без этого, но уж куда деваться!

Выждав минут десять, Игорек привел в порядок стол, попрощался с Машей, спустился вниз и сел в машину. Отъезжая от здания офиса он не обратил внимания на две неприметные машины, двинувшиеся вслед за ним – серую «девятку» и белую «шестерку». Уследить за такими стандартными легковушками в плотном потоке транспорта непросто даже спецу, а такому дилетанту, как Игорек, к тому же не подозревающему о возможности слежки, вообще нереально.

Игорек тащил за собой «хвост» хладнокровно, как Штирлиц. Если бы он узнал, что находится «под колпаком», да еще и «колпак» этот надели на него по прямому указанию всевидящих «бурундучков», то прямая дорога была бы ему в клинику сердечно-сосудистых заболеваний с тяжелым инфарктом. Он наверняка бы распсиховался, начал делать глупости, задергался и завалил бы всю операцию. И уж точно привлек бы к себе внимание необычным поведением, дав повод для конкретных подозрений. Но, к счастью для него и к несчастью для верных псов Сидора, ни о чем он не подозревал. Более того, все уже было сделано, оставались только совершенно ничего не значащие для постороннего дела. Решение об установке наблюдения опоздало, и ищейки работали не просто впустую, а даже помогали злоумышленнику создать алиби.

Игорек ехал по Москве в странном состоянии. Он ощущал одновременно полный упадок сил и, в то же время, необъяснимую легкость в теле и голове. Вся основная работа завершена, все, что он будет делать дальше, может помочь ему и облегчить выход из положения, но, в целом, ничего уже не решает. Можно прямо сейчас плюнуть на все, завалиться на диван и два дня с него не вставать, паровоз уже пошел, и тормозов у него нет, не остановишь. Но изворотливый ум уже просчитывал комбинации, искал наиболее удачные решения. Нужно было усилить вероятность успешного завершения дела, исключить случайности. И потом, ведь со смертью Сидора хеппи-энда еще не будет, жизнь продолжится и после этого. Нужно войти в нее во всеоружии, не только спасти жизнь, но и получить выгоду. Это не так просто, но кое-какие мысли уже возникли.

Игорек хохотнул, поймав свои рассуждения. Ничего себе – «получить выгоду от содеянного не так просто, как совершить само действие»! Это то, что он сделал, оказывается просто? Ладно, пора работать. До возвращения Сидора осталось два дня. Сделать нужно не так уж много, но от размышлений до результата есть некоторое расстояние. И его надо преодолевать.

Игорек резко развернулся на перекрестке, и двинулся в обратном направлении, в сторону Анечкиного дома. Две машины повторили его маневр, но Игорек не обратил на это никакого внимания.

– Думаешь, он нас заметил? – обратился к напарнику, сидящему за рулем, один из сотрудников службы безопасности фирмы, когда их «девятка», подрезав встречный транспорт, вынуждена была развернуться вслед за голубым «Кавальером» Игорька.

– Почему?

– Он так не ездит никогда. Вроде как проверяется.

– Да ну на фиг! Он же пенек, что он смыслит в слежке?

– Не зря же Чип за ним наблюдение выставил, значит, что-то здесь есть.

– Вот и проверим. Будем вести себя поосторожней. Давай сменимся.

Парень взял в руки микрофон радиостанции:

– Второй, мы отваливаем. Бери его на себя.

«Шестерка» обошла снизившую скорость «девятку» и пристроилась в кильватере «Шевроле» в трех машинах от него. Гончие крепко сидели на хвосте ничего не подозревающего зайца.

У каждого человека иногда случаются приступы предвидения. Вот такой и случился с Игорьком, когда он неожиданно решил навестить подружку шефа. Встреча с ней входила в его планы, но он планировал ее на вечер. Поднимаясь по лестнице, он еще не совсем отдавал себе отчет, зачем он приперся сюда именно сейчас, в разгар дня. Что он будет говорить, что сделает?

Но когда открылась дверь, он понял, что попал в десятку. Анечка едва стояла на ногах, глупо улыбаясь. Вообще, непонятно, как она решилась открыть ему дверь, но наркоманы часто не осознают, что находятся под оглушительным кайфом. Им-то кажется, что все нормально, что они себя чувствуют даже лучше, чем обычно.

Девушка нанюхалась до абсолютного отказа в мозгу, до полнейшей одури. Действие кокаина длится недолго, уже через полчаса появляются первые признаки «отходняка», которые, вскоре, грозят перерасти в депрессию, сопровождаемую и физической, и моральной деградацией. А там и до «ломки» рукой подать.

…Проснувшись после ухода Игорька, Анечка какое-то время пребывала в нирване, валяясь и нежась в постели, как насытившаяся домашняя кошка. Прошедший вечер казался ей настоящей сказкой, счастьем. После долгих месяцев сытого благополучия, спокойных, но бедных на эмоции, ей вдруг показалось, что она начинает влюбляться. Этот худощавый темноволосый парень с чертами лица рафинированного интеллигента, которого она считала сухим «крючком», «арифмометром», да к тому же еще и отчаянным трусом и слабаком, оказался настоящим открытием. С ним она отогрелась душой. И как она не видела этого в нем раньше? А еще считала себя опытной, проницательной дамой.

Сидора она по-прежнему уважала, была ему благодарна за все, что он для нее сделал, и немножко побаивалась, но это было совсем другое!

Она села и увидела на столике у кровати подготовленную дозу. Настроение было таким хорошим, что захотелось немедленно улучшить его еще больше. Она приняла кокаин и снова откинулась на постели. Блаженство было таким неимоверным, что она даже застонала от удовольствия.

Когда наркотический рай стал бледнеть, она не дала ему ускользнуть, добавив еще порцию. Ей стало абсолютно наплевать на Сидора и его нравоучения и угрозы. Жизнь менялась. К черту прошлое! К черту Сидора! К черту всех! Лишь бы удержаться на этой волне, не дать ей схлынуть, добавить, когда начнешь с нее съезжать!

Двое суток качания на волнах, вверх-вниз, снова вверх. Только не останавливаться! Квартира превращалась в огромный средневековый замок, машины на улице громыхали колесницами, Земля вращалась, как и говорил Галилей. День-ночь, темно-светло.

Она то и дело прикладывалась к порошку, не зная, что именно такое стремление удержать кайф является основной причиной кокаиновой передозировки. Кокаин коварен, отравиться им при обычном употреблении можно, только зарывшись носом в мешок с «перхотью дьявола», но перебрать, постоянно дозаправляясь – легче легкого. Девушка лишь случайно не перешла опасную грань и не сорвала план Игорька.

Двое суток без настоящего сна, наркотическое забытье не в счет. Она ни разу не поела, лишь, время от времени, выпивая стакан воды, и почти не вставала с постели, неистово мастурбируя, когда накатывало желание. К приходу Игорька она была похожа на счастливое привидение. Ей казалось, что она парит над землей, а на самом деле едва волочила ноги…

Игорек ахнул, увидев Анечку в таком состоянии. Он сознательно соблазнял ее кокаином, но никак не ожидал такого результата. Надо было спасать положение, она ему еще нужна для осуществления плана в полном объеме.

Анечка пыталась ему что-то сказать, но это у нее плохо получалось. Кажется, она бормотала что-то про любовь, но Игорек даже не был уверен, что она его узнала. Он расстроено покачал головой, обхватил ее за талию, ногой захлопнув дверь, и потащил в сторону ванной. Он понятия не имел о способах вывода людей из состояния наркотического опьянения, но холодная вода обычно помогает от всех недугов.

Хозяйка обнимала его за шею, пыталась поцеловать, но Игорек не испытывал к ней сейчас никакого влечения, выглядела она, прямо скажем, не идеально. Он затолкал ее в ванну прямо в домашнем халатике, таком же шелковом, как и тот, что он порвал, но длиннее, почти до пола. Сидор одевал свою пассию по своему вкусу, и он Игорька устраивал. Анечка пыталась слабо сопротивляться, но безуспешно. Игорек направил на жертву лейку душа и включил холодную воду.

Анечка взвизгнула и забилась подранком, пытаясь увернуться от ледяной струи. Тщетно. Игорек расстреливал ее, как киллер из автомата поливает «заказанного», когда у него масса времени. Шелк халатика моментально намок, облепив тело девушки, и Игорек почувствовал, что пульс начал биться у него в паху. Анечка, обессилев, сползла по кафельной стенке на дно ванны, и обреченно свернулась там калачиком, судорожно вздрагивая и поскуливая.

Наконец, Игорек закончил экзекуцию и, выключив воду, вытащил девушку из ванны. Он стащил с нее мокрый халат, задержав, на мгновение, взгляд на ее теле. Несмотря ни на что, оно было великолепно. Замерзшие темные соски торчали, как электрические переключатели, по покрывшейся крупными мурашками коже стекала вода. Игорек схватил большое полотенце и начал энергично растирать «пострадавшую». Она стояла безвольно, как большая кукла. Когда Игорек повел ее, голую, в спальню, она шла обреченной овцой, и делала все, что он скажет. Найдя махровый халат, он завернул в него Анечку, насильно влил в нее стакан «Смирновской» водки (без двух «ф», американскую Сидор не пил по патриотическим соображениям), дал ей закусить каким-то печеньем, и уложил в постель, закутав, как ребенка в теплое одеяло. Заставить Анечку спать оказалось гораздо проще, чем заставить ишака пить, если он не хочет. Заметив, что она ворочается, он прикрикнул по-кашпировски «Спать!», и она послушно затихла. А через пару минут и на самом деле заснула. Измученный организм нуждался в восстановлении.

Игорек заметил на столике остатки кокаина, и присвистнул в изумлении. Эта дура умудрилась «засадить» почти весь пакет! Не нужно быть опытным наркоманом, чтобы понять, что это значит. Удивительно, что она до сих пор жива! Сегодня ее оставлять нельзя, придется побыть в квартире до вечера, а, скорее всего, и всю ночь. Он забрал пакет, убрал все принадлежности и начал ждать.

Чтобы скоротать время Игорек пристроился на кухне, соорудил себе что-то вроде ужина, «ограбив» холодильник, и предался размышлениям. Как он ни крутил, ничего кардинального привнести в свой план не смог. Видимо, просто зациклился на уже принятом решении. Ну и черт с ним, пусть идет, как идет. Теперь лишь бы эта наркоманка чертова копыта не отбросила. Вот будет фокус!

Ближе к вечеру Анечка очнулась и застонала. Ей было плохо. «А с чего бы ей было хорошо?» – злорадствовал Игорек. Но злость злостью, а спасть девчонку надо. Анечка плакала, целовала ему руки, умоляла дать ей совсем чуть-чуть кокса, иначе она просто не выдержит. Совсем немного, чтобы только снять боль. Не надо ей никакого кайфа, лишь бы не было так плохо. Она будет уменьшать дозы, пока не сведет их на нет. Нет, она вообще больше не будет никогда его пробовать. Но сейчас ей надо!

Но Игорек был непреклонен.

– Ты мне небезразлична, – увещевал он Анечку. – Пойми, я не могу спокойно смотреть, как ты гибнешь. Чтобы бросить, надо бросить. Раз и навсегда. Никаких постепенных бросаний не бывает, это сказки для идиотов. Нет никаких рецептов. Есть только воля.

Поняв, что девушка не просто капризничает, а натурально помирает от боли, Игорек решил сделать «ход конем». Клин, как говорится, клином вышибают, чтобы не чувствовать боли, надо забыться. Давать ей какие-то лекарства он побоялся – кто знает, как они будут действовать на отравленный наркотиком организм. Метод прост – надо напиться до отруба. Водки она столько не вынесет, не Сидор. Что там у нас в баре?

Виски он отложил, самому пригодится, ночь, похоже, будет долгая. Бургундское – ерунда, литра три надо, и то не хватит. Ага, коньячок! Вот это пригодится.

С первой бутылкой он переборщил – пустой желудок не принял сразу столько спиртного, пришлось срочно бежать на кухню за большим блюдом и ловить на лету коньяк, хлынувший обратно. После этого он был умнее. Сначала заставил ее съесть фрукты, потом в разбивочку выпоил вторую бутылку, давая закусить шоколадом. Анечка очень быстро охмелела и отключилась. Игорек сидел рядом, пока не задремал в кресле.

Ночью, около двух часов, девушка снова проснулась. Было ей не намного лучше, но сознание присутствовало, наркотический абсинентный синдром понемногу отступал, давая место обычному похмелью. В конце концов, она не была законченной наркоманкой, просто здорово переборщила с дозой, это еще не безнадежный случай. Игорек повторил процедуру, но на этот раз хватило и полбутылки.

Когда Анечка заснула, Игорек подежурил еще полчаса и решил тоже поспать. Он разделся и откинул одеяло, намереваясь лечь рядом. Вялая неподвижность тела Анечки сначала напугала его, а когда он убедился, что она жива, возбудила желание, как тогда, когда он уходил от нее в первый раз. Он перевернул ее на спину. Ее рука расслабленно упала в сторону, голова скатилась с подушки и осталась в неестественном положении, и никакой реакции. Игорек не смог удержаться и, стащив трусы, фактически, изнасиловал девушку, воспользовавшись ее беспомощным состоянием. Ощущения были очень необычными, Игорек даже подумал, что его занятие граничит с некрофилией.

Утром он беспощадно растолкал «спящую красавицу», несмотря на то, что она что-то мычала жалобно и пыталась спрятаться от него под подушку. Выглядела она совершенно измотанной, жаловалась на головную боль и выпила целую полуторалитровую бутылку «Спрайта».

– Похмелье – это хорошо, – садистски заметил Игорек. – Слушай меня, дорогуша. К наркоте тебя больше подпускать нельзя, иначе съедешь с катушек окончательно. Согласна?

Анечка мотнула головой, признавая сей прискорбный факт.

– Так что мешочек этот я у тебя реквизировал и спустил в унитаз. Сидор это как-нибудь переживет, не разорится. Сейчас сиди дома и страдай, за все удовольствия платить надо. Прими ванну, поешь обязательно, можешь немного коньячку выпить. Если вдруг почувствуешь, что у тебя похмелье переходит в ломку, напейся до поросячьего визга и ложись спать. Со временем все пройдет, ты еще не втянулась. Разницу между бодуном и ломкой ты сама поймешь. Если ломать не будет, лучше не напивайся, иначе потом будет еще хуже. Я поехал, у меня дела. Начнешь помирать – звякни мне на трубку, но только в самом крайнем случае, у меня сегодня очень важные мероприятия. Договорились?

Девушке ничего не оставалось, кроме как согласиться. Спорить и просить что-то не было смысла, да и сил тоже. Ей хотелось только, чтобы Игорек, наконец, ушел и оставил ее одну. Такие страдания лучше переживать в одиночестве.

Наблюдатели едва не проспали возвращение Игорька, хорошо, что пиканье противоугонки разбудило дремавшего за рулем парня. Он толкнул в бок спящего напарника.

– Сучонок, похоже, потрахивает эту девицу, – мрачно констатировал разбуженный.

– Ага, – согласился второй. – Вряд ли Сидору это понравится.

Игорек посидел в машине, приводя в порядок мысли. Сегодня последний день. Сегодня поздно вечером должен вернуться Сидор. Очень скоро все это закончится. Выйдет или нет, посмотрим. Неизвестность уже достала, она выматывала хуже пыток. Ожидание казни, как известно, страшнее самой казни.

А теперь пора наносить последние штрихи. Игорек опустил стекло, выбросил обертку от конфеты, вынул из внутреннего кармана мобильник и набрал нужный номер. В стоящей метрах в пятидесяти «девятке» тоже опустилось стекло, и сидящий на пассажирском сидении человек быстро надел наушники и прицелился в машину Игорька остронаправленным микрофоном.

Петр Сидоров, он же Сидор-младший, в отчаянии метался по квартире. Весь его бизнес горел синим пламенем, за всю прошедшую неделю в его салоне продался только один неновый «Фольксваген Гольф», выставленный на комиссию, и последняя из оставшихся ВАЗовская «семерка». Деньги за «Гольф» продавец забрал в тот же день, перепали с него несчастные две тысячи. Выручку за «Жигуль» Петр решил поприжать, но, все равно, вместе это было семь штук, и на сделку никак не хватало. После долгих и безуспешных поисков он нашел таки кредитора на оставшиеся тринадцать тысяч, но тот, прознав, видимо, о проблемах Петра, заломил такие несусветные проценты, что это грозило свести выгоду от сделки на нет. Младший попросил придержать деньги, пообещав дать ответ в конце недели.

Но лучших условий он найти не смог и готов был подписаться на эту кабалу, как вдруг позвонили «ребятки» из Тольятти и сообщили, что на эту партию машин есть еще три претендента. Они, мол, за свои слова отвечают, но покупатели предлагают очень хорошие условия и для того, чтобы Петр мог взять эти машины, придется хоть немного компенсировать их потери. Короче, нужно везти не пятьдесят, а семьдесят тысяч долларов.

Это был гром среди ясного неба. Младший понимал, что сделка, все равно, остается очень выгодной, но денег-то не было! Впору было застрелиться. Если у того кредитора взять не тринадцать, а тридцать три тысячи, то выплаты по процентам будут такими, что вовек не рассчитаться, и вместо спасения автосалона можно было запросто попасть на счетчик.

И вот в эту минуту тягостных раздумий в его квартире раздался телефонный звонок. Петр нехотя поднял трубку, готовый услышать, что тольяттинцы теперь попросят восемьдесят тысяч, а то и все сто. Услышав голос Игорька, Петр обалдел. Вот уж кого он меньше всего ожидал и хотел слышать!

– Ты чего это дома прохлаждаешься? – бодрым и веселым, не свойственным ему голосом поинтересовался Игорек. – Я тебе в салон звонил, думал ты там.