Текст книги "Капкан для крысы"

Автор книги: Дмитрий Грунюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Он уже позвонил в офис и предупредил, что болен и не придет, возможно, несколько дней. Он мог себе это позволить в отсутствие хозяина. Его задачей было вести личные дела Сидора, следить за юридической безупречностью совершаемых сделок и контролировать работу подразделений фирмы. Сами сделки и проекты осуществляли совсем другие люди. Так что его присутствие на рабочем месте было необходимо лишь в ключевые моменты.

Телефонная трель прервала его посталкогольную медитацию. Он с трудом заставил себя поднять трубку.

– Алло, это Игорек?

Игорек поморщился. Все звали его только так, уменьшительно, включая охранников, секретарш и шоферов. А ведь он, фактически, второе лицо в фирме. Когда-нибудь он заставит их всех уважать себя.

– Да, это я.

– Петр тебя беспокоит. У меня к тебе дело.

– Слушаю тебя внимательно, – выдавил Игорек, растирая лоб. Только дел еще не хватало для полного счастья.

– У меня неплохая сделка наклевывается. Но денег не хватает. На руках, я имею в виду. Чтобы собрать время нужно, а его нет. Батя в отъезде, а я неделю ждать не могу. Выручишь? Надо двадцать штук.

– «Баксов», разумеется?

– Конечно, мы же по мелочам не размениваемся, – шутливым тоном подтвердил Сидор-младший. Игорек поморщился презрительно. «Двадцать штук для него не мелочь. Дешевка».

– Видишь ли, Петр, – устало произнес он вслух. – Знаешь, за что твой отец платит мне деньги?

– Ну? – безразлично спросил Петр, понявший, куда клонит его собеседник.

– За то, что я вижу, когда предприятие безнадежно и не даю ему туда вкладывать средства. Если я начну заниматься благотворительностью, он в тот же день турнет меня с работы.

– Навар будет, Игорек, – сделал попытку Петр, – Процентов семьдесят. Половина – твоя.

– Спасибо за предложение, – остался непреклонен Игорек, – но я знаю положение твоей фирмы. Вкладывать в тебя – слишком большой риск. Сидор бы не одобрил. Извини, но твоя торговля дышит на ладан. К тому же у меня своих таких денег нет, а если я трону деньги Сидора без спросу, он меня сожрет.

– Мельтешишь, парень. Чтобы отказать, две причины придумывать не обязательно, достаточно одной, – зло ответил младший. – Ну да ладно, хрен с тобой, живи по-своему, сочтемся когда-нибудь.

Петр бросил трубку, и Игорек со злорадной улыбкой представил себе, с какой силой он это сделал. Хорошо, если аппарат не разбил. Пусть побесится, не мне одному страдать. Наверное, не очень хорошо так «опускать» сына хозяина, ну да нам с ним детей не крестить. Помоги! Мне бы кто помог!

Но долго радоваться не получилось, собственные проблемы не дали. Они требовали разрешения, причем, очень быстрого.

Прежде всего, нужно было понять, откуда Сидор получил данные по этому счету. Сам банк отпадает, что бы ни происходило в Швейцарии, они могут рассекретить счета нацистов, но рассказывать всем подряд кто и сколько вложил денег они не станут. Утечка была раньше.

Где он мог проколоться? Сделка была крупной и очень запутанной, проводили ее молодые ребята из отдела недвижимости, контролировал, чтобы они не засыпались, Игорек. Они с каждой бумажкой к нему бегали. Сидор решил прикупить небольшой курортик в Альпах, для этого продали дом в Берне и бунгало на Женевском озере недалеко от Лозанны. Для этих операций пришлось привлекать массу посторонних людей и организаций – риэлторов, оценщиков, юристов и прочих. Задействованные капиталы исчислялись в миллионах долларов, гонорары за многочисленные услуги распылены среди доброго десятка фирм и контор. В этой сумятице умыкнуть шестьдесят пять тысяч не составило труда. Ведь следить за использованием средств должен был сам Игорек.

Курорт Сидор брал на паях с одним швейцарцем Хотя, на паях – сильно сказано, швейцарцу приходилось меньше десяти процентов. Сидор себя не афишировал, но и особо не скрывался. Его представляла офф-шорная компания на Кипре. Поэтому Игорек и не стал сбрасывать «уворованное» в киприотский банк, где хранил большую часть своих «заначек». Было бы слишком подозрительно, если бы деньги, пришедшие с Кипра, обратно туда же и вернулись. Пришлось переводить в Цюрих, Фернан так посоветовал. Игорек перевел на три подставных фирмы двадцать, тридцать и пятнадцать тысяч. Пятнадцать причиталось Фернану, а остальные он должен был перевести на заранее открытый Игорьком счет. Все было чисто. Что же случилось?

Игорек хлопнул себя по лбу, тут же застонав от глухой боли. Фернан! Вот слабое звено! Французскоподданный Фернан, а на самом деле офранцузившийся турок Фарид, жуликоватый чернявый живчик, азиатский коммерсант от рождения, работал с Игорьком с самого начала его карьеры. Он сам вышел на Игорька, когда тот, в порядке испытания, контролировал сделку по покупке десяти «Рено» для автосалона Сидора-младшего. Фернан подсел к нему за столик в баре отеля, и предложил свои услуги по уводу денег у хозяина. Сначала Игорек оторопел и подумал, что это подставка. Но Фернан его успокоил. Свое предложение он объяснил просто – он давно работает с русскими, и понял, что он в душе русский. Он понимает русских. Им нужно одно и то же, то есть работать на кого-то, получая деньги для себя. Хорошие деньги.

Они проговорили долго и Фернан-Фарид сумел его убедить. Главным аргументом было то, что он занимается этим с русскими уже пять лет, и еще ни разу не прокололся. Весь его бизнес состоит в том, чтобы мотаться по свету, открывать фирмы, получать деньги, переводить их куда надо и закрывать фирмы.

В тот раз Игорек от «левака» благоразумно отказался, но взял координаты будущего партнера. Через полгода, когда он уже прочно занял свое место в окружении Сидора, почувствовал вкус денег и понял, что ему нужно больше, он нашел Фернана. Оказалось, что тот его не забыл. И колесо закрутилось. Сначала на малых оборотах – по пять-шесть тысяч, потом по десять. Фернан брал себе 20 процентов. Наконец, они «срубили» приличный кусок и, кажется, он оказался им не по зубам.

Игорек вспомнил, что неделю назад Дейл зачем-то летал в Марсель, где как раз Фернан держал магазинчик и меняльную контору. Никаких дел тогда во Франции у Сидора не было. Теперь цель того визита стала ясна. Как «бурундуки» вышли на Фернана, неизвестно, но у них свои методы, и то, что турок первый раз в своей карьере прокололся, было очевидно. Кстати, с тех пор Фернан не звонил ни разу, хотя раньше он это делал по два раза в неделю – напоминал о себе и планировал свой график.

Игорек похолодел. Если они раскололи Фернана, что не вызывало сомнения, значит просьба объяснить происхождение швейцарского счета, только первая ласточка. Сидор просто с ним играет, заставляет попотеть, понервничать. Дейл, наверняка, вытащил из него и остальные счета. А на них, ни много, ни мало, около ста тысяч долларов, спертых втихаря по мелочам.

За такие бабки Сидор и сынка родного удавит!

Эта мысль просто парализовала Игорька, сердечко заколотилось, как мышь в когтях кота. Стало трудно дышать, в голове появился тихий навязчивый звон, в глазах зарябило и задрожали губы. Это не просто неприятности, это конец.

Если все это так – а это именно так – то бояться ему нужно не за карьеру и деньги. Теперь бояться нужно за свою жизнь, которой, похоже, ему отмеряно только неделю.

Анечка проснулась от холода. В окно уже вовсю светило солнце. На ней были все те же трусики, чулки и сапоги. Она лежала ничком на диване ничем не укрытая. Как она выбралась из ванны и почему не утонула, она не имела ни малейшего представления. Все тело ломило, особенно суставы, их как будто дрелью сверлили. Крупная дрожь дополняла картину классической ломки.

Девушка застонала и, потянув на себя уголок шерстяного пледа, попыталась в него закутаться. Помогло мало. Помучавшись минут пять, она приподнялась, с огромным трудом стянула с себя мокрые сапоги, едва не упав на пол, покачиваясь встала и нетвердой походкой пошла на кухню. По пути она задержалась у зеркала. Печальное зрелище! Прическа растрепалась и висела сосульками, лицо осунулось, тени растеклись. Женщина в зеркале мало чем напоминала стройную озорную брюнетку, вчера вытиравшую перед этим же зеркалом испачканный нос.

Взгляд упал на ящичек, в котором лежал пакетик с проклятым зельем, и рука сама потянулась к нему. Потянулась, и застыла на полпути. Авторитет Сидора был настолько силен, что мешал ей расслабиться даже сейчас, когда он был за много тысяч километров от нее. «Вот так и становятся наркоманами», – пробормотала Анечка и, отдернув руку, отвернулась и побрела, куда собиралась. В том, что Сидор «вышвырнет ее на помойку», они не сомневалась ни секунды. А тогда уйдет не только беззаботное существование, но и бесплатный «кайф». Жизнь наркомана ее совсем не прельщала, слишком много было примеров – ее школьная подруга, красавица и умница, сейчас бичевала на «трех вокзалах», превратившись в замызганное и потасканное существо неопределенного пола и возраста. А ведь начала она всего пару лет назад!

Такая жизнь Анечку не устраивала. Да и Сидор что-то для нее значил. Не любовь, конечно, какая может быть любовь у двадцатитрехлетней девчонки к шестидесятилетнему «мальчику»?! Но и не только благодарность за то, что он ее содержит. Скорее признательность, уважение к его силе и чувство надежности, защищенности тыла, которое так и исходило от него.

Но маленькая, малюсенькая «понюшка» привела бы ее сейчас в чувство! Совсем чуть-чуть, чтобы только унять эту противную дрожь и вышибить из головы застоявшуюся муть. Она шагнула в сторону коридора, где стоял трельяж, но в последний момент отшатнулась и, схватившись за ручку двери, с треском ее захлопнула, чуть не выбив стекло.

– Нет! – проскулила она. Обхватила голову руками и сползла по стене на пол.

Просидев так несколько минут, Анечка встала, и включила кофеварку. Попробуем оживить себя горячим кофе. Потом горячий душ – и в чистую теплую постель. И спать, спать. Это должно помочь. День, все равно, пропал. Куда выйдешь в таком состоянии? А уйти бы не мешало, чтобы этот чертов порошок не маячил перед глазами. Спустить бы его в унитаз, да Сидор такого порыва не оценит.

Как же не вовремя он уехал! Так и наркоманкой сделаться недолго. Надо ему сказать, что она – не герой, и испытывать ее волю не стоит. Сама она наркоту покупать не станет, а вот от соблазна может не удержаться. Лучше просто не хранить у нее эту пакость.

Ладно, сегодня посидим дома. Заодно и деньги сохранней будут.

Она тихонько засмеялась. Если проснулось чувство юмора, значит она еще жива. Еще шесть дней потерпеть, а с Сидором ей сам черт не страшен.

Весь день Игорек находился в ступоре. В голову не лезла ни одна мысль. Все они кружились вокруг него, как пчелы над ульем, и он не мог поймать ни одну. А если и удавалось зацепить какую-нибудь за хвост, то она жалила его не хуже шершня. Он не мог ни есть, ни пить, панический страх скручивал его до тошноты.

В обед он включил телевизор и сел перед ним в глубокое кресло, тупо таращась в экран и силясь понять, что там показывают. Ближе к вечеру он осознал, что смотрит программу «Ортодокс» по «Культуре» и понял, что скоро сойдет с ума. Хочешь – не хочешь, но нужно было запускать в работу голову.

К сожалению, он понимал, что это, в общем-то, бесполезно. Он держал в уме сотни страниц всевозможных законов, инструкций и кодексов, да еще и не одной страны. С равным успехом он мог найти лазейку в уголовном законодательстве, обойти углы на таможне и проверить бухгалтерскую отчетность банка. Он был сверхуниверсалом, своего рода гением. Но сейчас никто от него ответа и не ждал, ему просто дали помучиться перед казнью.

Бежать! Единственный выход. Но куда? В свой родной «Мухосранск»? Да там крутым считается тот, кто ездит на «девятке». Зачем нужна такая жизнь? В принципе, сейчас можно уехать куда угодно, паспортный контроль существует только на бумаге. Со своими мозгами он пробьется везде. Но в том то и проблема, что «поднявшись», он станет заметен, а прозябать в мелкой адвокатской конторе – что может быть скучнее? Податься в услужение бандитам? Может быть. Возможно, они даже смогут прикрыть его от Сидора, и он сможет жить вполне легально. Но далеко не факт, что слово Сидора не перевесит пользу от Игорька. Да и положение будет весьма неустойчивым – криминал есть криминал.

Мысль начала работать, Игорек ожил, пальцы забарабанили по подлокотнику кресла. Но внезапно он вспомнил, как полгода назад «бурундучки» привезли в загородный дом контрактника из Таджикистана. Этот парень раньше работал в отделе охраны фирмы. Будучи под градусом, он на служебном «Шевроле» сбил кого-то на улице, скрылся с места происшествия, но через пару кварталов влепил машину в столб. Машина восстановлению не подлежала, а парень исчез. Мало того, что он причинил Сидору прямой ущерб в сорок тысяч долларов, так еще и подставил его под разборки с милицией, так как машина была записана на фирму.

Милиция его найти так и не смогла, а вот Чип и Дейл нашли. Нашли в Таджикистане, где вовсю шли боевые действия, и привезли в Москву прямо в военной форме. Что с ним стало, Игорек не знал, но был уверен, что мало тому не показалось. Так что, ничего из этого не выйдет.

Можно начать новую жизнь, как Фернан. До того, как стать французом, тот, по его словам, пять лет оттрубил в Алжире в Иностранном легионе. Но какой из Игорька легионер?! Русских там, говорят, ценят, но совсем не таких, как он.

С деньгами можно было бы за границу уехать. Но раз счета известны, то они под контролем, и при первой попытке снять деньги он засветится, и к вечеру будет в Москве. А на руках какие-то несчастные пятнадцать штук!

Попросить отработать? У кого угодно, но не у Сидора. Плевать он хотел на сто пятьдесят тысяч. Примерное наказание – вот что его заботит. Как бы распять провинившегося так, чтобы остальные узнали и испугались, а доказать факт казни было бы невозможно.

Куда ни посмотри – всюду задница. Игорек непроизвольно застонал от отчаяния. На фига нужны такие мозги, если не могут найти выхода? Что, просто сидеть семь дней и ждать, когда они приедут и прикончат его? Лучше опередить.

Трах!!!

Игорек вскочил, опрокинув стоявший перед ним столик с кофейником и чашками. Эта неожиданная мысль повергла его в шок. Она была настолько невозможной и, в то же время, настолько единственной, что он лишился дара речи. Он сам испугался своей мысли.

Убить Сидора?! Как?! Само слово «Сидор» было синонимом незыблемости, неуязвимости, вечности. Его пытались убрать очень большие люди, нанимавшие настоящих профессионалов. Результат на лицо. Пройти через «бурундучков» не смог еще никто. Они считали на десять ходов вперед и предполагали покушение раньше, чем об этом задумывался заказчик.

Нет, это определенно невозможно! Но это единственная возможность остаться в живых.

Игорек обессилено рухнул обратно в кресло. Собрался с духом и, превозмогая страх, робко запустил мысль в этом направлении.

Сидор не подозревал о планах Игорька. Он расслабленно сидел на крылечке загородного домика в лесу, километрах в тридцати от Сиэтла. Сразу по прилету его пересадили на частный самолетик и переправили сюда, на север. Сидор терпеть не мог больших американских городов, в которых всегда было душно и жарко. Он с ужасом вспоминал, как его разок свезли поразвлекаться в Лас-Вегас. Он там чуть не сдох от жаркого ветра из пустыни, тем более, что в казино ему было скучно, азартным игроком он не был. Перерос, видимо.

Ни Флорида, ни Калифорния его не привлекали. Там было столько почти обнаженных красавиц, что они не вызывали никакого интереса. Наконец его партнеры сообразили, что ему нужно, и показали этот домик, который он немедленно купил. Обошелся он недорого, меньше ста тысяч. Маленький, аккуратный, уютный. Кусок леса в полгектара, хорошая дорога, никаких соседей – что еще нужно немолодому мужчине, чтобы останавливаться два —три раза в год на несколько дней? Ему предлагали в остальное время сдавать домик внаем, но он с презрением отказался. Чтобы еще кто-то спал в его постели и ел на его кухне?! Русскому это не подходит. Только надежный сторож из своих, эмигрантов последней волны.

Природа здесь чем-то напоминала Подмосковье. Те же сосны, елки, даже березки. Чистый ручей неподалеку. Белочки, птички. Идиллия.

Дело, по которому он приехал, и делом то назвать было нельзя. Нужно было договориться об открытии турфирмы, чтобы поставлять клиентов в купленный швейцарский курорт. Американцев Сидор недолюбливал за их снобизм, уверенность в том, что только они знают, как все должно быть, стремление всех учить и постоянную потребность совать свой нос в чужие дела. Но у них много денег и они часто путешествуют. Сейчас даже захудалый американский водитель автобуса может позволить себе время от времени скатнуться в Европу. Неплохо с деньгами еще у арабов и японцев. Но арабы предпочитают иные развлечения, чем катание с горки на лыжах. А до япошек еще руки не дошли, и заниматься ими будет кто-нибудь другой, Сидор не понимал их психологии и старался поменьше с ними общаться. И здесь все мог сделать любой сотрудник его фирмы, но Сидору хотелось развеяться, подумать на досуге, которого при такой «нагрузке» должно было быть много. Работы вообще не предвиделось – «абрамчики» обещали все сделать сами, а ему оставалось только утвердить то, что они подготовят. Игорек бы здесь не помешал, но это другая песня. В мелочах «абрамчики» его не надували, боялись потерять крупные сделки.

Голова побаливала – вчера крепко отметили приезд. Наши «американцы», похоже, пить не разучились. Чип проверял охрану по периметру, а Дейл сидел рядом и протирал разобранный по косточкам «Глок», вполголоса матеря «вояк», до такой степени запустивших оружие.

Сидор посмотрел на стоявшую на столике бутылку «Столичной» (местной водки он не употреблял), встал и наполнил рюмку. Пора было приступать к «утренним процедурам». Две рюмки, не больше. Иначе это уже не опохмел. Он аккуратно выпил, закусил малюсеньким маринованным огурчиком, закурил сигару и снова сел на крылечке, проигнорировав кресло. Утреннее солнце приятно грело кожу, которую холодил не прогревшийся еще воздух. Здесь, в Штатах, проблем быть не должно, а вот дома их хватает. Пора было их решать.

Петрушке надо бы помочь. Засыпался он со своими автомобилями. Пацан, позарился на блестящее, набрал иномарок, теперь сидит на них, как на недвижимости – ни продать, ни вернуть. Ведь коту было ясно, что в нашей стране не то что назавтра загадывать нельзя, не знаешь, что сегодня вечером будет. Или брал бы тогда крутые внедорожники и спортивные машины. Бандюкам, основным потребителям этого товара, любой кризис – до ширинки.

Надо будет переговорить с людьми на АВТОВАЗе. Пусть дадут ему под реализацию партию-другую. И с жульем договориться, чтоб не мешали, а то после того шороха, который им РУОП устроил, они сейчас злые и оголодавшие. Только сделать надо аккуратно, чтоб Петрушка думал, что он сам это провернул. Если ему просто деньжат подкинуть, то он расслабится. Пусть крутится, крепче будет.

С Анечкой надо что-то делать. Не на пользу кокаин девчонке. Зря у нее пакет оставил. Она баба неглупая, но все-таки баба. Может не утерпеть. А если втянется, то уже не остановишь. Терять ее совсем не хочется, привык уже. Ласковая такая, лапочка. Все, с порошком завязано, пусть шампанское пьет.

Ну, и самое главное, Игорек. Сидор давно уже засек, что тот «ходит налево», разведка не дремлет. Но не разрешал парням брать его в оборот. Светлая голова, но слаб характером и опыта никакого. Потому и повелся на легкие деньги. Мало ему, что ли? Пять штук в месяц чистыми, плюс процент от проведенных операций. За тот курорт он двадцатку поимел. Квартиру ему купили, машину дали, что еще надо? Хочешь иметь большие деньги – заводи свое дело. И куда он их девает? В казино не ходит, широко не гуляет. На пенсию, что ли собирает?

– Что с Игорьком-то делать будем? А, хомяк? – задумчиво обратился Сидор к Дейлу.

– К ногтю его, что же еще, – не отрываясь от занятия, ответил телохранитель.

– Нет. Пусть живет. Он мне нужен.

Дейл даже уронил какую-то деталь, в немом изумлении воззрившись на хозяина. Это что-то новенькое!

– Думаешь, стар я стал, размягчел? – усмехнулся Сидор и, увидев, как Дейл замотал головой, махнул рукой. – Да ладно башкой-то размахивать – думаешь. Может и так. Но я его выкормил и вынянчил. Я его со второго курса юрфака вел, он еще в каком-то колледже на экономиста заочно учился. Поболтал с преподавателями. Атас, говорят, а не парень. Не голова – компьютер. Приплачивать я ему сразу стал, но дал доучиться. Так что он знал, куда после учебы пойдет. Ты сечешь, как он работает? Только пришел, на первой же бумажке отличился. Контракт какой-то на экспорт. Маркировка, говорит, не соответствует. Я ему – мол, откуда ты знаешь, ты же по уголовному праву шел? Тот только улыбается. И ведь точно, на таможне груз тормознули, и месяц пацаны его из отстойника выцарапать не могли.

– Так что же, простить, что ли? – оторопело произнес Дейл.

– Ну, нет, конечно. Припугнем. Пусть покакает жидко. Деньги вернет. Завещание напишет. А мы его помилуем. Потом он будет, как конь работать!

– Не будет, шеф. Свой страх люди не прощают. Он только и будет думать, как отомстить.

– Нет, парень. Ты моложе, всех тонкостей психологии не знаешь. И я ее не в институте изучал, а в жизни. Если я тебе руки свяжу, подведу к стенке, упру ствол в затылок, а потом скажу – ладно, живи – и развяжу, ты тут же развернешься и мне в морду заедешь. Чип не заедет. Он поблагодарит и останется работать. А потом выберет момент и засунет мне ножик под ребро. А Игорек – слабак. Не телом, и не духом слабак, а сердцем. Если такой смерть свою увидит, а потом ему жизнь подарить, он как собака тебе служить будет. Паралич тебя разобьет, а он воду тебе носить будет и хлеб разжевывать. Он слабак, понимаешь? Слабак, а не трус. Это разные вещи. Решиться у меня полсотни увести – на это трус не способен.

– А как же другие, шеф? Это плохой пример. Все начнут думать, что ты добрый.

– А кто узнает? Вы же не скажете?

– Угу, – угрюмо промычал Дейл. Ему эта история совсем не нравилась. Яйцеголовые – народ опасный и ненадежный.

– Зря мы его, конечно, одного оставили. Как бы глупостей не натворил. Не дай Бог еще в бега подастся. Тогда все наружу выйдет и придется, как ты говоришь, к ногтю.

– Хорошо бы.

– Я те дам «хорошо»!

Сидор устало поднялся и пошел в дом. Скоро должны «абрамчики» с первыми результатами позвонить.

За окном было темно и сыро, поганый моросящий дождик, больше похожий на водяную пыль, совершенно беззвучно мочил асфальт. На электронных часах светились цифры 4.20. Москва – ночной город, но в это время жизнь замирала и в этих краях. Лишь время от времени сверкающие джипы и «Мерседесы» развозили по домам припозднившихся завсегдатаев ночных заведений.

Худенький молодой человек каменным изваянием сидел в глубоком кресле и думал над тем, как убить того, с чьего стола он кормился последние годы. Пока не складывалось, но настроение уже немного поднялось – думать над тем, как совершить невозможное все же лучше, чем думать, что ничего сделать невозможно. Игорек вставил в видеомагнитофон первую попавшуюся под руку кассету, чтобы что-нибудь «бумкало». Попалось «Криминальное чтиво», фильм, который он знал почти наизусть. На экране два отморозка раскатывали по городу в окровавленной машине с трупом на заднем сидении.

Нанять бы парочку таких головорезов, и решить проблемы! Но на этом не стоило и останавливаться, чтобы не загружать мозги глупостями, решение должно быть другим. Во-первых, нет денег, чтобы нанять настоящего спеца. За пятнадцать штук подпишется только уличная шпана. Во-вторых, надо знать, к кому обращаться, в газету объявление не дашь. Сидор бы нашел, сам или через «бурундуков», а Игорек использовался только в «чистых» делах, к криминалу его пока не подпускали, и он был до сих пор этому несказанно рад. В-третьих, пройти охрану Сидора весьма проблематично. Раз он до сих пор жив, значит, Чип и Дейл свой хлеб не даром жуют. В-четвертых, кому выгодно устранение Сидора слишком очевидно. После смерти хозяина «бурундуки» дадут ему пожить еще минут тридцать. И им не нужны никакие доказательства, правосудие на улице действует не в пример быстрее и жестче, чем под сенью государственной Фемиды.

Ну, и, в конце концов, есть еще одна проблема. Запустив в работу свой изощренный ум, Игорек уже не мог не продумывать все до мелочей и не искать не только спасения, но и выгоды. После того, как Сидор покинет бренную землю, у Игорька больше не будет ни денег, ни работы, в фирме он держался только за счет шефа, остальные его не признают. В любом случае, если это будет убийством, то менты начнут так тщательно «просеивать» все структуры фирмы, что о работе можно будет забыть надолго. Зачастую после таких разработок предприятия так уже и не поднимались.

Нет, все надо будет сделать очень аккуратно. Это, однозначно, должен быть несчастный случай. Игорек раздраженно покачал головой. Какой он молодец! Цели расставлять у него хорошо получается! Как только это осуществить на практике?! За свою недолгую жизнь Игорек ничего не делал своими руками. Он был убежден, что руками работает только тот, кто не может работать головой. Определенная доля истины в этом, конечно, была, но сегодня эта идеология играла против него. Стоящую перед ним задачу он никому доверить не мог, любая утечка информации неминуемо ставила его перед «приятной беседой» с цепными псами Сидора. Но и для самостоятельного осуществления идеи не было ни знаний, ни практики. Игорек даже детективы почти не читал, отдавая предпочтение специальной литературе.

Итак, какие мы знаем разновидности несчастных случаев? Авиакатастрофа. Идеально. Как было бы замечательно, если бы какие-нибудь террористы взорвали самолет с Сидором на борту. Вот только вероятность этого слишком невелика.

Автомобильная авария – тоже неплохо. Но «бурундуки» проверяют машину шефа перед каждым выездом лично и досконально. К тому же, попытавшись подобраться к машине Сидора, обязательно засветишься. Ну и последняя причина – Игорек был абсолютным «нулем» в машинах. Водить он немного умел, по Москве передвигался без посторонней помощи, но карбюратор от радиатора вряд ли мог отличить, и даже масло менял только в фирменном автосервисе. Самая серьезная поломка, с которой он мог справиться – грязное стекло. Соответственно, и тормоза испортить он не в состоянии. Игорек попытался сосредоточиться и не «бредить», а мыслить предметно, не отвлекаясь на фантастику. Способ должен быть простым, стопроцентным, выполнимым. Любой недочет, и «бурундуки» его вычислят.

Мыслить предметно оказалось сложно, так как следующая идея, посетившая светлую голову начинающего убийцы, оказалась идеей о самоубийстве. К сожалению, ни столкнуть Сидора с лестницы, ни выкинуть его из окна, ни повесить на шарфе Игорьку было не по зубам. Даже «больной, пьяный и связанный» Сидор в свои шестьдесят скрутил бы молодого, но тщедушного юриста в бараний рог в считанные секунды. Может, отравить? Это уже интересней. Но бычье здоровье Сидора даст ему время сообщить о недомогании своим «мальчикам», и тогда версия самоубийства рассыпается. Чтобы свалить его сразу и наверняка, нужен сильный яд, которого у Игорька не было. И ударившись в поиски зелья, обязательно, наследишь. Кроме того, самоотравление, не подкрепленное предсмертной запиской, сразу же вызовет подозрения. Дальнейшие события рисовались четко – вскрытие, милицейское расследование, и Чип и Дейл, стоящие на пороге его квартиры даже раньше, чем о нем вспомнят в милиции. Сфальсифицированная записка – и результат тот же. Экспертиза, милиция и эти чертовы «грызуны». Тьфу!

Что еще упоминается в этих глупых книжонках? Фен или электробритва в ванну? Неплохо, но таким образом разве что жена может расправиться с поднадоевшим муженьком, а Игорек может оказаться в одной комнате с моющимся Сидором, только если его приведут топить. Протянуть проводки? Тогда уж лучше письменно объявить о своем участии в преступлении.

Игорек устало опустил голову на руки. Не может же такого быть, чтобы не было никакого выхода! Думай, думай!

Внезапно в голове что-то сверкнуло молнией. Сверкнуло и пропало. Игорек вздернул голову и напрягся. Куда ушла мысль? Через несколько секунд он понял, что мысль никуда не ушла, она просто еще не сформировалась. На эту вспышку подействовал какой-то внешний раздражитель. Какой?

Игорек прислушался к звукам за окном. Тишина. Посмотрел, зачем-то, на свои руки. Медленно огляделся. В темной квартире не горел свет, лишь телевизор что-то тихо бубнил. Игорек еще раз посмотрел вокруг – ничего, кроме телевизора. Наваждение какое-то!

Игорек пригляделся к происходящему на экране. Джон Траволта в открытом автомобиле вез куда-то подругу своего босса. Девушка привалилась к дверце, голова ее безжизненно свисала, из носа струилась кровь вперемешку с белой пеной.

По рукам пробежала нервная дрожь, отозвавшаяся в челюсти, от чего зубы Игорька клацнули. Вот так это и бывает – мучаешься всю ночь, а решение приходит как бы и без твоего участия. Прямо сон Менделеева!

Вспомнить, куда мчались герои фильма, было совсем несложно. Передозировка! Что еще может быть проще? Если память не изменяет, то девица вместо кокаина нюхнула траволтиного героинчику. Порошок очень похож по консистенции, и если ты не опытный наркодилер, то навскидку не отличишь. Сидору должен понравиться сюрприз! Кайфу-то насколько больше получит!

Игорек возбужденно хохотнул, потирая руки. Шеф в Америке не «употребляет», за неделю соскучится и не преминет заложить в ноздрю сразу по приезду, вечерком, или дома, или у своей промокашки. Операция, в отличие от предыдущих прожектов, вполне осуществимая. Теперь вопрос уже в технических деталях, которые можно обдумать с утречка.

Кажется, Стивен Кинг как-то пожаловался, что некоторые преступники берут способы совершения своих черных дел из его книг, и посоветовал судить таких два раза – раз за само преступление, а второй раз – за плагиат. Не зря сказал! Оказывается, вопреки общераспространенному мнению, смотреть и читать детективы иной раз бывает полезно.

Решившись на убийство и придумав способ его осуществления, Игорек испытал невообразимое облегчение. Он дошел, улыбаясь, до постели, разделся, мурлыкая какую-то песенку, лег и уже через минуту спал чистым и спокойным сном первоклассника, исправившего двойку.

Дейл в широких шортах и бешеной расцветки гавайской рубашке сидел за деревянным столиком и мрачно наблюдал, как Чип вздрючивает охранников, которых они постоянно нанимали, приезжая сюда. Может быть в Сан-Франциско или Нью-Йорке криминал и не давал людям покоя, но здесь янки, откровенно, маялись дурью. Они элементарно забыли настроить инфракрасные датчики системы охраны периметра по массе, и всю эту ночь носились по участку, гоняя зайцев, которые пришли неизвестно откуда целой делегацией и каждые десять минут активировали сигнализацию. Чип и Дейл просто не могли вообразить себе подобную безалаберность, поэтому и сообразили о причине постоянной тревоги лишь к утру.