Текст книги "Путешествие во снах"

Автор книги: Дмитрий Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Сергеев Дмитрий
Путешествие во снах

Дмитрий СЕРГЕЕВ

ПУТЕШЕСТВИЕ ВО СНАХ

Шёл уже пятый день с тех пор, как она ушла. Денис Горин привык, что женщины в его обители надолго не задерживались. Но Юлию почему-то ему было особенно жаль. Четыре дня он не выходил из дома и не испытывал такой потребности. Ощущение личной трагедии ввергло Дениса в состояние творческой эйфории. Четыре дня он отчаянно трудился над своей новой повестью, а на пятый проснулся с чувством полной опустошённости и странной апатии ко всему. К тому же последняя ночь его была бессонной. Нет, он не творил в ночной тиши. Создаваемые Гориным кошмарные фантасмагории за дни непрерывной работы изрядно утомили его, и писатель решил наконец дать себе отдых и как следует выспаться. Но из этого ничего не вышло. Полночи он просто не мог заснуть, хотя перепробовал все известные ему средства борьбы с бессонницей и потратил на это немало сил. Когда же Денису удалось погрузиться в сон, странные видения стали одолевать его.

То ему снилось, как в бесконечном каменном лабиринте летал огромный пушистый кот и что-то кричал человеческом голосом. Что именно, Горин разобрать не мог, но почему-то знал, что это было нечто неприятное для него, и потому изо всех сил пытался догнать обидчика, однако кот ускользал и терялся в тёмных переходах.

То ему снился необычайной высоты качающийся мост, который к тому же обвалился под ногами. То вдруг писателю привиделась какая-то нечисть в образе женщины с крыльями и хвостом. Подробно её Горин не помнил, он видел её туманно, сквозь полупрозрачную завесу, но было в ней что-то одновременно жуткое и притягивающее. Денис периодически просыпался. Теперь же он чувствовал себя усталым и разбитым.

Надев халат и тапочки, выпив чашку чаю, Горин взял в руки книгу, удобно устроился в кресле-качалке и попытался читать. Однако прочитанное на ум не шло. Несколько раз Денис ловил себя на том, что читает, совершенно не вникая в смысл. Он отложил книгу и, откинувшись на мягкую высокую спинку, уставился в окно, за которым шел крупный густой снег, делая едва видимым стоящий напротив пятиэтажный дом. Зима была на исходе, и мороз последние дни держался в пределах пяти градусов. Судя по лохматым, похожим на пух, снежинкам, в этот день было около нуля. Горин, не отрываясь, как загипнотизированный, смотрел в окно, медленно впадая в предсонное оцепенение.

Совершенно неожиданно посреди комнаты образовалась странная зеленоватая туманность. Горин проморгался, протёр глаза, но это не помогло. Более того, сгустившаяся пелена вдруг с лёгким треском прорвалась, и сквозь неё проступили очертания (о Боже!) того самого женоподобного дьявольского наваждения, которое он видел в своих сновидениях. Фантастическое существо двинулось вперед, полностью выйдя из зелёной завесы, и предстало перед писателем ярко и зримо во всех своих непристойных деталях. Женщина (?) была полностью обнажена. У неё было гибкое, красивое, очень смуглое тело. В острых чертах её лица и в удлинённых кверху ушах было нечто кошачье. Большие ярко-красные косо посаженные глаза смотрели хищно и зазывающе. По полу за дьявольским видением шумно волочился отвратительный разветвляющийся хвост, а за спиной, словно обмахивая тело от жары, слегка двигались большие черные крылья. Хищным ртом дьяволица улыбнулась до самых ушей, показав острые звериные зубы, и громко выдохнула, издав непонятный звук, нечто вроде "ха-а".

На Дениса вдруг накатили борющиеся друг с другом и в то же время взаимно обостряющие друг друга чувства – отвращение и желание, страх и любопытство, ужас и восторг. Он хотел закричать, что-то сказать или спросить о чём-нибудь, но, как это порой бывает в снах, дар речи покинул его, и он смог лишь тихо промычать что-то невнятное.

Шумно взмахнув крыльями, дьяволица высоко подпрыгнула, на мгновение застыла, стоя на хвосте и как бы оценивая добычу, а затем с визгом рухнула на писателя, едва не опрокинув кресло. Горин ощутил, что на нем уже нет халата и она, горячая и влажная, скользит по его телу. Её пронзительно красные глаза посмотрели прямо в зрачки Денису, проникая во все закоулки его души, и внутри у Горина стало так горячо, что ему показалось, будто изо рта его вот-вот пойдёт пар. Всё тело крылатой женщины источало запах гниющих цветов, что не только не показалось Горину неприятным, но даже напротив – в этом ему почудилось что-то таинственное и волнующее. Цепкие пальцы её рук острыми когтями больно впились жертве в спину. Тут у Горина и вовсе помутилось сознание.

Время от времени хвостатая хищница отстранялась от него, но только для того, чтобы с воем и визгом наброситься снова. Её крылья то взмывали над головой, то замирали горизонтально и, мелко дрожа, опускались к полу. Наконец они обмякли, упав на поручни кресла, хвост сполз по ногам писателя и с лёгким стуком упал на пол. Она очередной раз отстранилась от жертвы, снова широко улыбнулась, показав хищный звериный оскал. Её коварно сощурившиеся глаза пристально посмотрели Денису в лицо.

– Дейва. Запомни, меня зовут Дейва, – низким с лёгкой хрипотцой голосом сказала она, затем одновременно взмахнув крыльями и оттолкнувшись хвостом, поднялась над креслом и, развернувшись, ринулась в зелёный туман, уносясь всё выше и дальше, оставляя в комнате только ей присущие запахи. Горин ещё успел подумать, что в его квартире нет такого пространства, в котором она могла бы так вольно летать. Зелёная пелена, проявляя интерьер комнаты, стала сжиматься и, превратившись в маленькую яркую точку, исчезла совсем.

Горин долго не мог прийти в себя. Что это – сон? Нет. Видение? Может быть. Или действительность? Вряд ли. Но почему тогда всё так реально? Наконец Денису стало прохладно, и он со всей ясностью осознал, что сидит в кресле в одних тапочках, к тому же весь влажный и липкий. "Кошмар", – сказал Денис, поднимаясь и зябко подёргивая плечами. "А может и не кошмар, – подумал он по пути в в ванную. – Да нет, просто ужас! Хотя..."

Всё ещё не решаясь сделать окончательные выводы и назвать всё нужными словами, он привёл себя в порядок и, уже одетым возвратясь в комнату, продолжил размышления: "Если бы всё это было реальностью, то могло бы стать сенсацией, достойной всеобщего внимания". Тут он хмыкнул, четко представив на первой полосе местной газеты крупный заголовок "Мистическое изнасилование на дому".

– Чёрт знает что! И придёт же в голову! – словно вынося резюме, вслух сказал Денис. – Нервы никуда не годятся. В понедельник, определённо, надо проконсультироваться у врача. А сейчас лучше занять себя чем-нибудь полезным и не требующим умственного напряжения, например, отремонтировать наконец перекосившиеся дверцы шкафа.

– Врача вызывали? – услышал Горин за спиной и, вздрогнув от неожиданности, резко обернулся.

Между стеной и спинкой дивана стоял человек с неприятным выражением на как будто знакомом лице, в белом халате и докторской шапочке. Удивляло не только его странное появление. Диван стоял вплотную к стене, и где там помещался странный медик, было совершенно непонятно.

– Что? – переспросил Горин, выигрывая время, чтобы собраться с мыслями.

– Вы правильно угадали, что вам нужен врач, – ответил медик, перелезая через спинку дивана и вытаскивая из-за неё кожаный саквояж. – Но вы ещё не знаете, что единственный врач, который может вам помочь, – это я.

Потоптавшись в ботинках по дивану, врач слез на пол и, приблизившись, поставил саквояж на стол. В лице его явно было что-то знакомое, но от этого почему-то ещё более неприятное.

– Что вы так смотрите? – снова заговорил он. – Вы, наверное, думаете, что это сон? Нет, друг мой, это не сон. Не верите?

Горин молча во все глаза смотрел на доктора, кажется, потеряв способность не только двигаться и говорить, но и думать.

– Дай ущипну! Ну дай ущипну! – неожиданно перейдя на "ты", врач с каким-то злобным упорством действительно попытался ущипнуть за бок вдруг ожившего и попятившегося писателя.

– Да бросьте вы эти... – Денис, отбиваясь, замахал рукой, – свои штучки. В чём дело вообще?! Кто вы такой?!

– Ну, если посмотреть на меня с позиций материалистической философии, то я – никто. Более того, с определённой долей уверенности можно даже сказать, что я ничто – нигиль! О! – тут лицо доктора просветлело, будто его осенила замечательная идея. – Доктор Нигиль! Специалист по аномальным сновидениям. Давайте знакомиться.

Доктор резко выбросил вперед раскрытую ладонь, приглашая писателя сделать то же.

– Что вам надо? – спросил Горин, опасливо обходя врача. По-моему, вы просто сумасшедший.

– Кто? Я?! А себя вы, интересно, кем считаете?

Доктор вдруг, сделав шаг к писателю и стараясь как можно ближе придвинуться к нему лицом, тихо, как по секрету, спросил:

– Ну, как она тебе?

При этом он широко развёл руки и плавно помахал ими, довольно похоже напомнив явление дьяволицы.

В груди у Горина похолодело, и он почувствовал, как от его лица отливает кровь.

– Дэйва. Меня зовут Дэйва, – кривляясь, сказал доктор Нигиль, видя замешательство Горина. – Вы что, забыли? Или не признаётесь?

– Уйдите вон! Что вы здесь несёте? – овладев собой, попытался возмутиться Денис.

– Причем здесь я? – искренне обиделся Нигиль. – Ты сам её выбрал.

– Я?

– Ну а кто же? Вспомни: как-то зайдя в какое-то учреждение, кажется, в офис одной из коммерческих фирм, ты увидел там на стене небольшую репродукцию неизвестного тебе художника-фантаста. На ней было изображено внеземное женоподобное существо с крыльями и хвостом, совращающее земную красавицу. Кстати, написано очень выразительно. Картинка была небольшая и видел ты её несколько секунд, но успел проникнуться большим впечатлением, особенно от этой... химеры. Потом ты вышел и как будто тут же забыл о ней. Но не тут то было. Ничто не ускользает от твоего внимания и ничто не проходит для тебя бесследно.

Хвостатая женщина глубоко запала в твоё подсознание, заняла какую-то пустующую в нем нишу и с твоей помощью получила дальнейшее развитие, воплотившись в параллельном мире, созданном твоим подсознанием. Кто тебе виноват? Ты мог выбрать земную красавицу с той же картинки, и тогда, возможно, она явилась бы тебе этим зимним днем. Но нет, тебя больше прельщает необычное, потустороннее, противоречивое. Более того, твоё тайное "я" сделало крылатое нечто ещё более порочным, чем его задумал художник, так неосторожно написавший эту картину. Каково? А-а?

Лицо доктора вдруг исказилось, приобретя злорадно вопрошающее выражение, сильно напоминавшее личину дьяволицы. Даже глаза Нигиля при этом блеснули красноватым светом, словно в них отразилось зарево далёкого пожара.

– Вы меня озадачили, – признался Горин. – И заинтриговали.

– Но это не единственный тёмный уголок вашей души, в который вам хотелось бы никогда не заглядывать, – снова перешёл на "вы" доктор.

– Вот как? Что же ещё?

– Ну вам, например, никогда не кажется, что вы кого-то убили?

– Я? Убил?

– Да.

– Вы что?!

– Так, – доктор озадачился. – Смотрите прямо на меня. Думайте. Вы когда-то служили солдатом во внутренних войсках?

– Ну и что?

– Думайте. Деревянный склад, лестница, чёрный кот... Кто стрелял?

– Не я, во всяком случае.

– Так в чём же дело?

– Мы искали беглого уголовника. Он был вооружён. Когда местность прочёсывали, наткнулись на какой-то деревянный склад. Там лестница вела наверх. Я стал было первым подниматься и вдруг услышал шорох под лестницей, метнулся вниз, а там кот, черный такой, пушистый. Я обратно, на лестницу, но меня уже обогнали. Пырьев пошёл первым, только в дверь – выстрел.

– Может, ты специально полез под лестницу, чтобы первым не входить?

– Уймитесь, следователь. Я думал, что под лестницей тот, кого мы ищем. Кто мог заранее знать, что он окажется наверху? До того мы столько всяких закоулков проверили...

– Тогда здесь просто случай или, как говорят, судьба, разочарованно развел руками Нигиль и вдруг разозлился. – Так чего же ты тогда мне и себе голову морочишь, а по ночам гоняешь это несчастное животное?!

При этих словах доктор полез в саквояж, нервно покопался в нем, периодически чертыхаясь и извлекая несуразной формы предметы, которые вряд ли могли там поместиться, и наконец предъявил Горину взъерошенного черного кота. Кот замахал лапами и жалобно заорал. Доктор сунул его обратно, после чего так же быстро уложил странные инструменты.

– Кстати, этот кот, возможно, спас вам жизнь, – уже спокойно сказал он.

– Я иногда думаю, что если бы я вошел первым, то никто бы не погиб. Пырьев был каким-то нерасторопным, ему всегда не везло.

– Э-эх!– доктор как-то безнадежно махнул рукой. – Что было бы, если бы... не знает никто.

– А что касается несчастного кота, которого я гоняю по ночам, то это только сон, – усмехнулся Горин.

– Такой же, как и Дейва!

– Ты опять?!

– Ладно-ладно, не хочешь о Дейве, давай поговорим о Лоре – она тоже всего лишь сон.

– И в то же время она реальна.

– Да, но не та, которая тебе снится. Реальная Лора совсем другой человек, и выглядит она уже иначе. Ты имеешь дело с иной женщиной. Кстати, и эту ты не знаешь, потому что она плод не сознания твоего, а подсознания. А у тебя одно с другим очень не совпадает.

– Откуда вы это всё так знаете?

– Ваши сновидения, друг мой, – моя специальность. Так что я знаю даже больше, чем вы предполагаете.

– Может, и меня несколько просветите?

– Как же, как же, затем и пришел. Хочу провести вас по некоторым задворкам вашей души, которые называются подсознанием, частью которого являются ваши сны. Но сначала вы должны понять, что сны – это ещё и параллельная реальность, только другой категории, нежели та, в которой вы существуете. Соображаете?

– Честно говоря, я соображаю все меньше и меньше, у меня уже начинает болеть голова. Можете вы мне коротко и ясно объяснить, что здесь сегодня происходит с самого утра?

– Здесь происходит пересечение параллельных миров разной категории, что, надо сказать, бывает довольно редко. Гораздо чаще наблюдается пересечение миров одной категории, например, пересечение, порой и полное наложение, сномиров, рождаемых подсознанием разных людей. Соображаете? А если уж возникло пересечение данного порядка, то я решил воспользоваться им в некоторых своих целях.

– Ну, а вы-то сами откуда взялись?

– Не всё сразу, друг мой. Так вы готовы совершить небольшое путешествие в иномир?

– Вообще-то, я сегодня никуда не собирался.

– Перестаньте кокетничать, mon cher, я же вижу, что вы заинтригованы.

– Ну, а далеко ли идти?

– Пока всего лишь сюда, – доктор полез за диван.

– Куда? Я туда не влезу.

– Да вы еще и не пробовали. Я же здесь. Давайте руку. Вот так.

За диваном действительно оказалось много места, хотя понять, как это получилось, было невозможно.

– Ну а теперь что?

– Спускайтесь за мной вот по этой лестнице, – ответил доктор Нигиль, проваливаясь куда-то вниз.

– Какую ещё лестницу вы там придумали?

– Это вы её придумали. А я по ней хожу. Идите, идите, что вы такой несмелый.

– Я несмелый? Я просто здравомыслящий.

– Давно ли? Ничего, сейчас у вас это пройдёт.

Горин присел и вытянул руки вперёд. Белая плоскость впереди оказалась не стеной, а чем-то мягким и податливым. Горин сделал шаг вперёд – нога ушла вниз. Белое впереди, слегка изогнувшись, прорвалось и, обтекая писателя, сомкнулась позади. Взору Дениса предстала уходящая далеко вниз, к глубокому каменному тоннелю, мрачная железная лестница.

– Она уходила красивее, – сказал писатель, нерешительно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку.

– Кто? Эта летающая секс-бомба? – уловил его мысль доктор.

– Фу, какой вы неинтеллигентный! – решил в свою очередь съязвить Горин, не переставая подозрительно осматриваться.

– Ну, что вы там опять остановились? – занервничал доктор. Пойдёмте же!

– Знаете что, – вдруг принял решение писатель. – Идите-ка вы сами в своё подземелье, а я возвращаюсь.

Денис развернулся, сделал несколько шагов и оказался у входа в такой же тоннель, как и тот, что был снизу. Он обернулся и, сначала растерянно, а потом сердито, посмотрел на Нигиля:

– Где мой диван?

– А вы что, взяли его с собой? – Нигиль сделал нарочито серьёзное лицо. – Нет? Ну тогда он остался в вашей квартире.

– Я хочу домой, – решительно сказал писатель, твёрдо вознамерившись добиваться от доктора-шарлатана немедленного возвращения.

– Какой ты капризный! – снова перешёл на "ты" Нигиль. – Сам же навязался мне, а теперь фокусничает. Никуда твой дом не денется!

Это заверение несколько успокоило Горина и снова позволило взять верх любопытству.

– Ладно, пошли, – небрежно бросил он, взяв себя в руки, и стал спускаться.

Слабо освещённый тоннель был пустым и тихим. Только шаги впереди идущего доктора и следовавшего за ним писателя нарушали царивший в нём покой. Горина по мере продвижения по тоннелю стало одолевать странное оцепенение, сродни тому, которое бывает у солдата на далёком посту в предрассветные часы, когда ноги идут, глаза видят, а остальное как будто спит. И в этом оцепенении ему вдруг всё окружающее стало казаться удивительно знакомым.

Вот тоннель разветвляется. Доктор ведёт налево. Ещё разветвление теперь направо. Да, этот подземный лабиринт – долгий ночной кошмар, который много раз водил Дениса по своим запутанным переходам и лестницам, соединяющим разные уровни однообразных тоннелей. Вот сейчас они повернут налево и... Доктор исчез за поворотом. Горин прибавил шагу, завернул. В тоннеле, освещённом уничтожающим все другие цвета насыщенным синим цветом, с обеих сторон в каменных нишах сидели лохматые, бородатые оборванцы и тянули к нему руки, стараясь ухватить за одежду. Нигиля нигде не было. Думая, что тот убежал вперёд, Горин, вырываясь из цепляющихся рук, помчался по странной галерее к видневшейся двери.

Распахнув её, Горин оказался в таком же тоннеле, с такими же нишами и такими же оборванцами. Он устремился дальше, к следующей двери. За ней то же самое. Дальше – то же. И так много раз. Доктор нигде не появлялся.

– Да нет здесь выхода! Нет! – закричал один из лохматых бородачей.

Писатель остановился. Он знал, что так будет, но надеялся всё же догнать коварного врача.

– Вон твоя ниша, – сказал тот же бородач, указывая пальцем. Занимай!

– Нет! – надрывно вырвалось у Горина. – Доктор, где вы?! Нигиль, негодяй, где же ты?!

– Ну зачем же так грубо? Здесь я. То же мне интеллигент, раздалось за спиной.

Нигиль подошёл как ни в чём не бывало, деловито осматриваясь по сторонам. На нём уже не было ни белого халата, ни докторской шапочки. Он был одет в строгий чёрный костюм, удлинённый пиджак которого напоминал смокинг, поверх белой рубашки красовался непривычно больших размеров галстук-бабочка, а голову доктора прикрывала шляпа, очень похожая на цилиндр. Причём, на Нигиле всё это смотрелось так, будто он оделся не всерьёз, а лишь для того, чтобы кого-то передразнить.

– Ну, что случилось? – спокойно спросил он. – Выхода нет? В твоём же лабиринте? Быть не может! Просто надо быть сильнее своих комплексов.

Нигиль умолк, сосредоточился и, бросившись прямо на стену, исчез за ней.

– Давай! Не бойся! – раздался его голос ниоткуда.

Денис нахмурился, сделал сосредоточенное лицо, шагнул к стене. Прыжок. Удар. Лбом о стенку. Больно, черт возьми! Оборванцы радостно заржали.

– Ну что? Останетесь здесь? – спросил, высунувшись из стены, доктор.

– Мы так не договаривались, – Горин посмотрел на него почти с ненавистью.

– А мы вообще не оговаривали никаких условий. Ладно, не злитесь, друг мой. Вон, видите, в том тёмном углу есть провал – через него мы и выберемся отсюда.

Прежде чем писатель успел что-то увидеть в углу, Нигиль отделился от стены, схватил его за рукав и потащил за собой. Они разбежались и прыгнули. Горин сначала испытал ощущение свободного падения, а потом его что-то сдавило со всех сторон, резко развернуло на месте и рвануло в разные стороны, едва не разорвав на части.

– Если решились и прыгнули, то уже нельзя сомневаться, назидательно сказал Нигиль, отряхивая и надевая свою помпезную шляпу.

Осторожно пошевелив руками и ногами, Денис сел, прислушался к себе и, придя к выводу, что никаких повреждений у него нет, оглядел местность. Это была бескрайняя пустыня. Лишь с одной стороны к ней примыкали невысокие безжизненные горы. К ним и повёл Нигиль писателя. В одной из отвесных каменных стен чернел округлый вход в пещеру.

– Пойдём через неё, – тоном человека, который знает, что делает, бросил Нигиль.

– В этом есть смысл? – засомневался Горин, ощущая смутную тревогу при виде пещеры.

– Здесь ничего не бывает просто так, – на ходу ответил Нигиль. – И если есть вход, значит, в него надо войти.

Но едва они приблизились к чёрной дыре, как в глубине пещеры послышался сначала лёгкий шелест, а потом всё нарастающий шум и треск. Ещё ничего не видя впереди, Денис почувствовал, что на них движется что-то очень большое.

– Назад! – крикнул он отбегая.

Доктор тоже отреагировал вовремя, и едва они отбежали шагов на двадцать, как из пещеры на множестве шумных ног выскочило странное существо около двух метров высотой и не менее четырёх длиной. Оно свирепо вращало вытаращенными глазами, разевало крокодилью пасть, громко щёлкало клешнями и угрожающе размахивало заострённым скорпионьим хвостом. Оказавшись на свету, чудовище остановилось, издало шипящие и стрекочущие звуки и уползло обратно.

– Это мой зверь... Он из моих снов... – сказал Горин после долго длившейся паузы. – Я всегда боялся входить туда, где он живёт.

– Да, зверь каждого из нас всегда поселяется там, куда мы боимся входить, – Нигиль старательно поправлял цилиндр. – Ну что, полезем в горы?

– А если тихо прокрасться в пещеру? Ведь не сидит же он у входа.

– И что потом?

– Там видно будет, – пожал плечами Горин.

– Гениально! – паясничая, восхитился Нигиль. – А главное – как всё продумано! Ну, пошли. Только я вторым.

На этот раз они тихо прошли вдоль стены и, приблизившись ко входу, быстро проскользнули в пещеру. Там было тихо. Сначала показалось, что вокруг царит кромешный мрак, но, по мере того как глаза привыкли к слабому освещению, становилось ясно, что это не так. Вскоре уже Денис отчётливо различал Нигиля и уходящие вглубь каменные стены. Писатель осторожно пошел вперед. Чем дальше они углублялись, не встречая никакой опасности, тем быстрее и увереннее двигался Горин. Но вот в полумраке раздался уже знакомый стрекот, и черный, сначала невнятный, силуэт, всё больше проявляясь в своих ужасных подробностях, с нарастающим шумом понёсся навстречу. Горин окаменел. Происходящее вдруг показалось ему не более чем сном, в котором всё страшное становится беспомощным, если его перестаёшь бояться.

– Быстрей, сюда! – уже откуда-то издалека кричал Нигиль.

Денис не двинулся с места. Он просто смотрел, как стремительно набегает на него ужасное существо. В последний момент он закрыл глаза и ощутил, как что-то толкнуло его, едва не опрокинув на землю, а затем словно ворвалось в него, пронзило всё тело. Ещё несколько секунд Денис вздрагивал и покачивался, изо всех сил удерживая равновесие. Затем нечто чужеродное как будто вытекло из него и, обернувшись, писатель увидел хвост, удаляющийся в сторону выхода. Из углубления в стене появился доктор Нигиль.

– А вот таких экспериментов я бы проводить не стал, – поучающе заметил он. – По-разному может кончиться.

Пещера уводила всё дальше и дальше в глубь горы, делаясь всё шире и выше. Через некоторое время стены её вовсе исчезли из вида. Казалось, Денис и доктор вышли на широкий простор, окинуть взглядом который было невозможно из-за повалившего вдруг густого крупного снега. В какой-то момент Горину показалось, что это не снег, а пух. Пройдя ещё немного, он увидел, что падающие сверху хлопья обрели новое качество, и, подставив ладонь, разглядел на ней белые лепестки мелких цветков. Затем вокруг прояснилось, и впереди открылся новый пейзаж.

Это был сад, удивительно белый от цветущих деревьев. Небо над ним было ещё светлым, но уже горели крупные и мохнатые, как на картинах Ван Гога, звёзды. По словно накрытой белым тюлем тропинке, удаляясь, медленно шла стройная светловолосая женщина в зелёном платье.

– Кажется, это наша давняя знакомая, – с нескрываемой иронией заметил Нигиль.

– Помолчи, – раздражённо бросил Горин и быстрыми шагами пошёл вперёд.

Услышав шаги, женщина, не оборачиваясь, остановилась.

– Лариса, – позвал Горин вполголоса.

Она спокойно повернула голову, показав правильный профиль смугловатого лица, а потом, развернувшись, внимательно посмотрела на него большими изумрудными глазами, и Горин подумал, что глаз такого яркого цвета, наверное, не бывает. Да и вообще, в жизни, скорее всего, Лора была не такой, но какой, Денис уже не помнил, да, видимо, и не хотел помнить.

– Ты куда-то ушла из моих снов, – сказал он, чувствуя наплыв ностальгических, давно забытых ощущений.

– Наверное, пора, – ответила она, едва заметно улыбнувшись. – Но раз я здесь, значит, я не ушла совсем.

Она снова медленно направилась по тропинке к показавшемуся из-за деревьев старому флигелю с узким высоким окном, выходящим в сад. Денис догнал её и пошел рядом. Они поднялись по скрипучим деревянным ступеням. Дверь была не заперта. В доме царили тишина и запустение.

– Ты помнишь? – спросила она, опускаясь на старый кожаный диван.

– Да, я здесь увидел тебя впервые. Потом мы встречались много раз, но ты всегда так безжалостно исчезаешь.

– Наверное, и в этом есть свой смысл, – она вытащила из волос заколку, и светлые кудри упали на её плечи и спину. – Почему ты не подойдёшь?

– Но ты опять исчезнешь.

– Вот, – сказала она, сердито погрозив ему пальцем. – Ты во всём и виноват. Да, ты, с вечными своими сомнениями, подозрениями, опасениями.

Она резко встала и, пройдя через всю комнату, остановилась у окна:

– А ведь уже осень.

– Весна, – улыбнувшись, поправил Денис.

– Нет, осень.

Горин подошёл: за окном, засыпая тропинку жёлтой листвой, опадали деревья.

– Как быстро, – растерянно произнёс он. – А помнишь, как ты блуждала в лабиринтах замка, населённого фантастическими чудовищами, и я забрал тебя оттуда, перенеся через высокую стену? Это был страшный и в то же время замечательный сон.

– Да, но тогда ты умел летать.

– У каждого есть такой период, когда он умеет летать.

– Однако же никто никому не определял границ этого периода.

– Наверное, ты права. Я об этом не думал.

Денис осторожно тронул её за волосы. Она не исчезла.

– Друзья мои, – врываясь, воскликнул Нигиль. – Что ж вы меня одного бросили?!

– Ну как же, без тебя ничего не обойдётся! – со злой иронией в голосе сказала Лора.

– Грубовато, мадам. Но от вас всё стерплю, – неприятно улыбнулся доктор.

Лора вдруг оторвалось от пола, поднялась вертикально в воздух и, перелетев подоконник, опустилась в саду.

– Иди, – полувопросительно сказала она Денису, поманив его рукой.

Денис подпрыгнул, пытаясь взлететь, но, зацепившись ногой за край подоконника, упал на него животом, едва не вынырнув головой вниз.

Доктор Нигиль за спиной коротко хохотнул.

– Пардон, – сказал он. – Но это забавно.

Горин поднялся и, неудачно спрыгнув с подоконника в сад, снова чуть не упал. На этот раз рассмеялась Лора, но беззлобно и даже с каким-то умилением, как смеются над нерасторопным ребёнком, и от этого Денис почувствовал себя неловко.

– Пойдём, – снова позвала Лора, углубляясь в сад.

Горин, слегка насупившись, последовал за ней.

– Ладно!– крикнул вслед доктор. – Когда понадоблюсь, позовёшь!

И было не совсем ясно, кому именно это адресовалось.

Денис и Лора, шурша листьями, устилавшими землю, уходили в глубь сада, который становился всё шире и больше, а деревья его приобретали всё более необыкновенные, фантастические формы. Наконец Лора остановилась. Теперь они были одни. Их взгляды встретились. Денис приблизился к женщине, уже не опасаясь её исчезновения. Вдруг тишину сказочного сада нарушили доносившиеся издали глухие удары. Горин оглянулся и увидел вдали высоко подпрыгивающие точки. Он сразу вспомнил: это рыжие скачущие псы, у которых ноги, как у кузнечиков, коленками назад. Сильно отталкиваясь и высоко подпрыгивая, они, разведя лапы, перепонкой соединённые с туловищем, слегка планируют вниз, шумно ударяясь о землю. Теперь уже был слышен и их свирепый лай.

– Бежим! – сказал он.

– Бесполезно. Они догонят. Надо лететь.

– Но я же не умею!

– Кто тебе сказал? Дай руку. Вот так. Теперь делаем разбег. Не спеши, спокойнее. И не подпрыгивай. Надо вспомнить ощущение полёта. Ведь мы летаем не за счёт рук и ног, а только благодаря ощущениям.

Денис вспомнил, как много раз он парил то над землёй, то над крышами домов, то под самыми облаками. Это чувство трудно воспроизводимо, если оно забыто. Но всё же... Горин вдруг ощутил себя невесомым, частью окружающего воздуха, нет, легче воздуха, и его ноги оторвались от земли.

– Молодец! – Лора крепко держала его за руку, увлекая за собой. Ты знаешь, о чём теперь нельзя думать.

– О падении.

– Даже не произноси вслух этого слова.

И вот скачущие псы замелькали рыжими спинами прямо под ними, застучали о землю, залились неистовым лаем. Недолёт. Снова недолёт.

– Осторожно! – Лора резко взмыла вверх.

Денис машинально поджал ноги, и огромный пёс, щёлкнув острыми белыми зубами, пролетел совсем близко.

Теперь они летели достаточно высоко. Собаки стали казаться чёрными блошками, и их голоса унёс встречный ветер. Лора отпустила его руку.

– Догоняй! – она снова круто взмыла вверх. – Ведь мы можем парить в облаках!

Земля покрылась белой дымкой, временами полностью исчезая за ней. Мощные облака громоздились вокруг, словно айсберги, вверху между ними проглядывали всё такие же неестественно яркие звёзды. Денис и Лора наслаждались бескрайностью простора и воцарившимся вокруг покоем. Но будто какая-то злобная сила не хотела оставлять их вдвоём. Небо сотрясли нарастающие раскаты грома. В глубине облаков прорисовались расплывчатые тёмные силуэты. Лора забеспокоилась, заторопилась к Денису.

– Чёрные всадники! – закричал он, пересиливая накатывающийся гул.

Горин помнил: это они гоняли его в поднебесье, когда он был болен и, усыпленный димедролом после долгой бессонницы, не мог убежать из сна. Теперь он, схватив Лору за руку, увлёк её вниз.

– Лица!– кричала она, оглядываясь на летящие по небу тени. Вспомни лица!

Но Денис не помнил ни одного. Черные всадники на таких же черных конях быстро настигали, сотрясая воздух. Вместо лиц у них были чёрные маски.

– Это призраки ночи! – закричал Горин. – У них нет лиц!

– Есть! Вспоминай!

Массивный конь, несущий таинственного воина, грудью вклинился между ними, разъединив их руки. Всадник попытался ударить Дениса копьём. Но в последний момент сквозь его маску вдруг смутно проявились черты лица, в котором Горин узнал одного из своих давних приятелей.