Текст книги "Мешок с несчастьями"

Автор книги: Дмитрий Щеглов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

– Вчера в конце работы, после того как были пересчитаны все деньги, я заперла их в сейф у себя в кассе пересчета. Я всегда так делаю. Одну часть, ту, что пересчитана и упакована я оставляю в кассе пересчета, чтобы были всегда под рукой, если надо выдать наверх, а вторую часть, не посчитанную, в инкассаторских сумках, отвожу в хранилище. У меня раздельный учет, и никогда, никакого сбоя не было. Вот и вчера не посчитанные, не распакованные деньги лежащие еще в инкассаторских сумках я решила отвезти в хранилище. Эти деньги привезли нам инкассаторы. В кассе пересчета у меня на следующий день, то есть на сегодня, остались только шесть полных не посчитанных инкассаторских сумок. Их я сложила в тележку, и попросила, чтобы мальчики помогли мне их отвезти в хранилище. Там, под расписку я передала их начальнику охраны Сысою. В хранилище в это время находились: я, начальник охраны Сысой, Данила и Максим… Все это происходило в вашем присутствии, я при вас считала эти сумки, их было шесть, в это время как раз подошли и вы, – сказала Виолетта управляющему. Тот недовольно поморщился. Зачем упоминать про высокое лицо, оно и так все помнит, – говорил его взгляд. А Виолетта продолжала:

– Вместе с Сысоем мы пересчитали сумки еще раз и хотели уже было закрыть хранилище, когда Данила вспомнил, что забыл на тележке пустую коробку из под торта и сбегал за нею.

Данила перебил ее:

– Не я вспомнил про коробку из под торта, а ты. И ты попросила меня за нею сбегать. А коробка ваша, мне сто лет не нужна была, я ее во дворе банка сразу выкинул в кусты, как только покинул ваше воровское заведение.

Но Виолетта не обращая внимания на Данилу, продолжала рассказ:

– А утром сегодня я немного задержалась, у меня вчера был день рождения, и я решила позже прийти на работу. Сысой уже выкатил тележку для работы кассиршам, и раздал сумки, они вовсю трудились. От нечего делать, я вспомнила про сумку со ста тысячами долларов, и спросила девочек, кто ее считает? Все молчали. Сумки в которой было сто тысяч долларов, не хватало. Ее просто не было. Она пропала, куда спрашивается? И тут я вспомнила, перед тем как закрыть хранилище вот этот парнишка – Данила, забыл в тележке коробку из под торта и сбегал за ней. Я что думаю, может быть он случайно положил к коробку из под торта сумку с долларами. Его ведь на выходе никто не проверял. С коробкой, так он и вышел на улицу. А там коробку в одну сторону, а деньги в другую, куда-нибудь под забор спрятал. Если взял по глупости, по молодости, пусть вернет.

Виолетта смотрела добрыми и грустными глазами на нас с Данилой. В это время Настя задала вопрос Сысою.

– А когда вы привезли из хранилища в кассу пересчета инкассаторские сумки, сколько их было там, вы их пересчитывали?

Начальник охраны молчал.

– А кто обнаружил пропажу? – спросила его Настя.

– Виолетта обнаружила.

– Где она ее обнаружила?

– В кассе пересчета.

Данила, до этого сидевший тихо и молчавший, вдруг окрысился на начальника охраны:

– Правильно, в кассе пересчета была с утра обнаружена пропажа. А с вечера все сходилось, были в наличии все шесть мешков. А как только Сысой тележку привез из хранилища в кассу пересчета, деньги по пути и пропали. Куда подевалась шестая сумка?

Наш приятель скорчил страшную рожу, думая что так выглядят прокуроры:

– Только в одном направлении, в воровской карман Сысоя. Украсть мог только ты, начальник охраны, пока вез тележку из хранилища в кассу пересчета. Сунул мешок под костюм и вынес его тут же из банка. Надо у охраны спросить, выходил он из банка или нет?

– Да как бы я сунул этот мешок под костюм? Он бы у меня выпирал.

Данила захлопал в ладоши.

– Вот ты сам и проговорился, что видел мешок и знаешь его размеры. И что он тебе под пиджак не лез. Значит, ты его по-другому умыкнул. Висеть тебе на виселице, – улыбнулся сегодня первый раз за день Данила, – а то нашелся папуас, обвинять честных людей в воровстве. Подожди, тебя вешать будут, я попрошу, чтобы мне доверили, выбить стул из-под твоих ног.

Теперь все находящееся в кабинете смотрели на начальника охраны как на вора, и ждали от него объяснений.

– Я хочу повиниться перед всеми, – сказал Сыссой и опустил глаза. Я затаил дыхание.

Быстро же Данила его расшифровал и заставил каяться. Не прошло и две минуты. То же мне вор, не мог придумать, что-нибудь получше.

– Я хочу повиниться, я вчера когда принимал он нее, от Виолетты мешки, я понадеялся на ее честность и не пересчитал их. Может быть, там их было не шесть, а пять, я откуда знаю.

Молодец Сысой, хорошо придумал. Интересно, долго ли он думал, чтобы свалить все на Виолетту? Виолетта накинулась на него дикой кошкой:

– Мерзавец, ты, что хочешь сказать, что я тебе сдала не шесть сумок, а пять? Да я при тебе же их пересчитала по одной. Ты, что подписывал акт приема-сдачи, не глядя? Нет, мой дорогой, или вот этот парень Данила вынес их в коробке из под торта, или ты умыкнул сумку. У меня есть бумага, что я тебе сдала вечером при самом управляющем шесть сумок. А ты утром, ворюга, отдал в работу только пять. Где одна спрашивается?

Виолетта с Сысоем на наших глазах чуть не вцепились друг с другом. Бачок хитрыми глазами смотрел на обоих и потом сказал:

– Сысой Соич, отведи пока ребят к себе в кабинет, пусть посидят, а мы переговорим.

– Конечно поговорите, – сказала Настя, – выясните у себя сначала кто вор, а потом на других ярлыки вешайте.

Глава 8

Когда Сысой вел нас к себе в кабинет, я ему подкинул одну незамысловатую мысль, пусть пораскинет мозгами:

– Не кажется вам странным, – спросил я его, – что Бачка выгнали из Москвы, и у вас в тот же день начались кражи? За что его понизили в должности и направили в вашу Тмутаракань?

– Ты что хочешь сказать, – вылупил Сысой так на нас глаза, – вор он? Вы правда его подозреваете? – вдруг он перешел со мной на «ВЫ», и горячо потряс мне руку.

– Вам виднее, думайте. Все факты пока против вас.

Окрыленный Сысой оставив нас одних в своем кабинете и пошел обратно. На мужественном лице главного стражника пробежала тень оброненных нами подозрений.

Кабинет начальника режима безопасности находился на втором этаже, рядом с другими кабинетами руководителей банка. На двери висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Список посторонних не был вывешен и поэтому всяк проходящий мимо относил себя к данной категории. Мы оказались не среди посторонних, а среди избранных.

– И так не нужен никому, еще и табличку вывесил, чтобы не беспокоили. Дрыхнет наверно целый день, а ночью бессонницей мучается, – сказал Данила.

– С чего ты насчет бессонницы взял? – удивился я проницательности приятеля.

– А когда же ему было обдумывать ограбление, только ночью. Не спится, дурные мысли в голову лезут, вот и спер мешок. Я своими глазами видел, что там их было шесть. До шести то я считать умею.

Довод приятеля не убедил меня и я промолчал. Легко обвинить человека, когда все факты против него, а если все специально подстроено, и Сысоя выбрали стрелочником?

– Ну, змеиное гнездо, и угораздило же вас попасть сюда, – сказала Настя, с удобствами устраиваясь в кресло начальника. Я поднес палец к губам, призывая к молчанию и, потянулся за дисташкой. В кабинете запросто Сысой мог включить диктофон и прослушать потом наши разговоры. Береженого – бог бережет. Нажав на кнопку с цифрой один, я высветил на экране монитора кабинет управляющего. Вовремя. Как раз в него входил начальник охраны. Радости на его лице я не увидел. В бочку с цементом прыгать легче, чем отвечать за неприятное происшествие.

– Садись, будем разбираться, – предложил ему управляющий филиалом.

– Ну, я пошла, – вскочила с места Виолетта.

– Нет уж постой, – остановил ее Сысой, – мне твой день рожденья боком выходит.

Управляющий банком грозно смотрел на обоих.

– Объясни мне Сысой для начала, и ты Виолетта, как получилось, что ребята оказались в кассе пересчета?

– Вы же сами приказали дать им работу, – оправдывался начальник охраны.

Управляющий схватился за голову.

– Мне, что вместо вас новые кадры искать или везти из Москвы? Ты, что не понимаешь, что не имеешь права заставлять работать детей? Ведешь себя как плантатор. Не мог заставить их подмести двор?

Сысой оправдывался призывая в свидетели Виолетту.

– Мы к вашему приезду двор, только что языками не вылизали, что его было мести?

А Бачок проводил воспитательную работу:

– Ты хоть понимаешь, что мы нарушили все законодательные акты, Центральный банк, если узнает про твои художества, у нас лицензию отнимут. Мы же не можем теперь уголовное дело завести о хищении, ты хоть это понимаешь?

– Правда не можем, а почему? – вдруг оживился Сысой, виновато глядя на управляющего. На его простоватом лице хотела зародиться хитрая улыбка, но он вовремя спрятал ее в пшеничные усы.

– А против кого ты заведешь? Против детей, которые не имели права находиться в хранилище, а ты заставлял их еще работать. Ты как это себе представляешь?

И вдруг управляющий с угрозой в голосе спросил:

– Так, и кто из вас придумал свалить все на детей? Вы в сговоре?

Вот эта постановка вопроса. Мне она очень понравилась. Я так и прилип к экрану монитора. Но зря видно Бачек обмолвился, что нельзя заводить уголовное дело, потому что явственно было видно, как повеселели оба, и Сысой и Виолетта. Это видно и придало им духу для ответа начальству. Виолетта протянула белую, не коснувшуюся загара руку в сторону начальника охраны:

– Не смог уберечь мешки, пусть и отвечает, нечего на мальчишек кивать?

Сысой аж подпрыгнул на месте и, брызгая слюной, склонился над столом:

– Кто начал валить на ребят, я, да?

– Конечно, кто их привел их кассу, тот и придумал всю эту аферу. Специально привел, чтобы обвинить парнишек, – совершенно спокойно, как от мухи, отмахиваясь от Сысоя, ответила Виолетта.

– Да не я их привел, они сами на Мерседесе приехали.

Управляющий Бачок с интересом слушал перепалку своих новых сотрудников. Знакомился с коллективом, и ходить по банку не надо.

– А кто им всучил коробку из под торта, я или ты? Ты зачем ее им отдала?

Спокойствия Виолетте было не занимать, она могла им еще и с Сысоем поделиться:

– Вот ненормальный, а кто всю неделю бегал по кабинетам и орал, чтобы не было никаких посторонних предметов, вот я ее и выкинула, кто же знал, что парнишка ее специально в тележке забудет, и потом за ней побежит?

Управляющий банка до этого молча слушавший их перепалку вдруг резко ударил кулаком по столу и сказал:

– Все, хватит передо мной разыгрывать спектакль. Я понял из ваших обвинений, что украли вы оба, и теперь морочите мне голову. Только у вас этот номер не пройдет, из Москвы приедут спецы, настоящие полковники из головного управления безопасности, они вас в два счета расколют. И ни банька, ни улыбка не поможет.

Виолетта вскочила со своего места и гневно смотрела на управляющего банка:

– Я всю жизнь проработала честно и никому как Сысой баню не топила, так что требую справедливого и объективного разбирательства. Заводите уголовное дело, мне не страшно, я ничего не брала, и мне нечего бояться. А кто взял, пусть тот и трясется, – и она гневно посмотрела на начальника охраны и управляющего, – Я все сказала, мне нечего добавить. У нас до вашего приезда, все было тихо и спокойно и ничего не пропадало. Я при вас шесть сумок Сысою сдала, четыре человека это видели и на суде подтвердят. Вы не подтвердите, ребята подтвердят. Им, если они не брали, резона врать нет.

Бачок нервно схватился за ручки кресел. Во, российская глубинка, никакого почтения к руководителю. Управляющий филиалом сидел перед непростым выбором. Вчера у него попал чужой автомобиль в аварию, сегодня недостача в хранилище, тут еще какая то клиентка собралась подавать в суд, требует возмещения морального ущерба, не жизнь у него, а французский балаган. Он примиряющим жестом, поднял руки над столом:

– Вы Виолетта, пока идите на работу, а мы здесь с Сысой Соичем разберемся.

Я срочно переключил телевизор на приемную. Из кабинета управляющего Виолетта выходила с гордо поднятой головой и оскорбленным видом. Секретарша ей посочувствовала:

– Не нашли?

– Где, в столе твоего начальника? – Виолетта на мгновение остановилась, смерила презрительным взглядом молодую секретаршу и закрыла за собою дверь. Молодец, никого не боится.

Я снова переключился на первый канал. На экране монитора – двое, Бачок и Сысой.

– Что думаешь, по всему этому? – спросил управляющий.

– Клянусь моим суперпроектом, – сказал Сысой, – я не брал эти доллары.

Управляющий недовольно поморщился.

Ты не мог бы мне охарактеризовать Виолетту.

– Могу, почему же нет. Я ее и привел на эту должность. Честная порядочная женщина. Я не думаю, что она могла деньги взять.

– А кто же тогда?

– Может быть ребята? Один из них ведь бегал, за коробкой с тортом в хранилище, когда коробку забыли в тележке. А что он мог в нее там положить, одному богу известно, мы же не видели?

– Так с коробкой он и вышел из банка?

– Да. В это время сигнализация сработала, я был занят, не проверил с чем она. А включил ее как раз этот малец, его Данила звать, – А коробку утром мы нашли во дворе. Я сейчас ее принесу. Тогда, в суматохе пока звенела сигнализация он мог спрятать деньги где-нибудь здесь, в туалете например, за бачком и сегодня попробовать их забрать. Надо за ребятами последить, а пока я за коробкой сбегаю, может быть на ней, какие-нибудь следы остались.

Как чумовой начальник охраны сорвался с места и выскочил из кабинета. Я на всякий случай выключил монитор. Но топота ног в коридоре не было слышно. Выждав пару минут, я снова включил монитор. Как раз в этот момент начальник охраны входил в кабинет управляющего.

– Долго ходишь, – упрекнул его Бачок.

– Пока двери откроешь, десять раз вспотеешь.

– И где у тебя этот вешдок лежал?

– В хранилище, – с гордостью ответил Сысой, – я теперь у всех еще отпечатки пальцев соберу, негласно, на всякий случай.

Управляющий банка непроизвольно убрал руки под стол. А Сысой совал ему коробку под нос и когда тот отстранился от нее, он сам нырнул головой в нее и понюхал:

– Вот, сюда он мог положить мешок. Если, что-то клал, следы должны остаться. Эх, жалко лупы нету, я бы сразу определил, клал он мешок с долларами в коробку или нет. Может жену мою позвать?

– Какую жену? – удивился управляющий.

– У меня одна жена, – обиделся Сысой.

– Зачем?

– Она у меня через десять минут находит заначку, куда бы я её ни спрятал. Хотя нет, доллары я еще ни разу не прятал.

Сысоя одернул управляющий:

– Тебе не кажется, что мы отвлеклись в сторону?

Сысой вернулся от заначки к неприятной действительности:

– Вот я и говорю, когда сигнализация сработала, если украл Данила, он мог в суматохе сунуть куда-нибудь сумку с долларами, в угол какой-нибудь, а потом за ним спокойно прийти в течение дня и взять его. Да хоть сегодня.

Настя не выдержала и охарактеризовала начальника охраны:

– Придурок.

А Данила как-то враз съежился на стуле и помрачнел. Я сразу заметил, как изменилось настроение у моего приятеля, после того как Сысой высказал версию о том, что мешок можно было запрятать в банке куда-нибудь в угол. Не хватало только, чтобы это оказалось правдой. Но я промолчал, посчитав, что Сысой мог пойти на хитрость и, оставив нас одних у себя в кабинете, включить диктофон. Чтобы не сболтнуть лишнего, я предпочитал пока молчать. Ох, и высокого мнения я был о начальнике охраны.

– Хорошо, – согласился управляющий, – пошли кого-нибудь из своих сотрудников пусть облазит все углы в банке.

– Сейчас прикажу, все, с чердака, с третьего этажа осмотрят.

Начальник удивленно смотрел на своего подчиненного:

– А почему, с чердака, с третьего этажа? Ребята, что и там были, ты их и туда водил?

– Нет, там они не были, но я всегда спрашиваю жену, когда она найдет заначку, почему у нее так быстро получатся, и она знаете, что мне отвечает?

– Ты мне лучше скажи, куда деньги делись? – перебил его управляющий.

– Деньги найдем, не беспокойтесь, самое главное, что мы правильный след взяли, – обнадежил управляющего Сысой.

– Какой еще след?

– След, который ведет из хранилища. Если я не брал, вы не брали, Виолетта не брала, ребята не брали, то мог взять еще кто-то четвертый. Кто спрашивается? – и начальник охраны уставился немигающим взглядом на управляющего. А взгляд у него был тяжелый и неприятный, как у удава. Он смотрел на жертву холодными глазами и гипнотизировал ее. Хорошо, что он не стал на нас применять свое умение. Управляющий не выдержал тяжелого немигающего взгляда и приказал:

– Приглашай ребят, будем отпускать.

Я скорее выключил телевизор и разложил перед собою газету. Пусть думает начальник охраны, что мы читали. За время нашего сидения в кабинете, с тех пор как вошли, мы не обмолвились больше ни одним словом. Настя извертелась в кресле, я видел, как ее так и распирало очередной идеей. Но помочь пока ничем не мог. Снова я приложил палец к губам. Молчок.

Дверь открылась и вошел начальник охраны.

– На ковер к начальству, быстро!

– Это вам он начальник, перед ним и тянитесь, а нам он никто. Бачок, он и есть Бачок. Бачок полный добра, – прокомментировал я приглашение Сысоя.

Когда мы шли по коридору, я спросил начальника охраны:

– Можно в туалет сходить?

Сысой как легавая на охоте, весь подобрался. Клюнуло, – подумал я.

– Иди! – начальник охраны постарался не выдать своего волнения. Он даже глаза опустил к полу, чтобы не было видно радостного блеска.

– Данила, ты не хочешь? – спросил я приятеля, толкая его в бок.

– Хочу.

Вдвоем с Данилой мы заскочили в туалет и, я тут же закрылся на замок.

– Сливай со всех бачков воду, – скомандовал я приятелю.

Данила, не понимая зачем, ходил и везде дергал за ручки. Вода шумным потоком утекала из бачков. На входе в туалет я намертво закрутил вентиль на впускной трубе. Воды в бачках больше не было. Данила с интересом смотрел, что я делаю. А я решил применить, старый школьный трюк. На леске с одной конца привязывается приманка и прячется за бачок, а с другого конца лески цепляется помойное ведро полное мусора и ставится на верх кабинки. Как только любопытный протягивал руку за схоронкой спрятанной за бачком и тянул ее к себе, ведро с мусором опрокидывалось ему на голову. Глупая забава, из самых примитивных клоунских штучек. Но всегда имела успех. Любопытные по нескольку раз попадались на один и тот же трюк. По школе были даже свои чемпионы. Когда я закончил манипуляции и Данила понял замысел, у него как у людоеда сверкнули глаза.

Мы торопливо вышли из туалета. К моему удивлению начальник охраны с Настей стояли еще в коридоре.

– Вы идите к управляющему, я сейчас приду, – сказал нам Сысой, и, не скрывая своих намерений ринулся в туалет.

Я потащил Настю за руку на второй этаж.

– Быстрее.

Из туалета послышался грохот падающего ведра.

В кабинет к управляющему нас впустили без очереди, хотя в приемной сидели посетители. Когда мы вошли, Бачок спросил нас:

– А где Сысой Соич?

Усаживаясь за стол я мимоходом бросил: – У него кажется, какие-то проблемы с желудком. Искать говорит надо у «бачка».

– Что? – заревел управляющий. Он хорошо знал, что подчиненные за спиной переиначили его с Банкчка, на Бачка. А теперь его еще и подозревают. Но Настя не дала развиться этой теме, а предложила свою:

– Если вы нас обвиняете в краже, и отказываете в адвокате, мы настаиваем на следственном эксперименте. Пусть у нас будет все как в настоящем кино. Мы должны пройти весь путь с той злополучной сумкой, которая, вы утверждаете, пропала.

Так вот чего она юлой крутилась в кресле начальника охраны, понял я. А действительно, какая здравая мысль. А то одни обвиняют, а другие защищаются. А от чего защищаться непонятно. Управляющий с интересом посмотрел на Настю. За целый день, первый человек выдал ему разумную мысль. Управляющий по громкоговорящей связи спросил секретаршу:

– Где этот придурок Сысой?

Дверь открылась и влетел начальник службы безопасности.

– Я здесь.

Глава 9

Если вспомнить школьные хохмы, иногда бывало, что ведро, падая, одевалось на голову как скафандр. По-моему, случай повторился. Сысой пополнил отряд космонавтов. Единственное в чем он имел перед ними преимущество, это в том, что заведовал когда-то общественной баней. Приобретенные на службе навыки сегодня ему очень пригодились. Он что-то слишком быстро отмылся. Но даже вода не смогла погасить клокотавшую в нем ярость. Он походил на искупавшегося в грязной луже аллигатора, злого в атаке.

– Кто в мусорное ведро мусора наложил? – спросил разъяренный Сысой.

– А куда надо было ложить? – спросил Данила.

– Что-нибудь случилось? – спросил удивленный управляющий.

Данила на всякий случай отодвигаясь подальше от начальника охраны, ответил:

– Да, нет! Ведро с мусором наверно упало.

Начальник охраны садился за стол, глухо бормоча и приглаживая мокрые волосы:

– Бедные учителя, как с ними работают. Повеситься можно.

Управляющий вернул Сысоя к прозе жизни:

– Вот ребята предлагают следственный эксперимент провести, помоги им. Я поддерживаю, здравая мысль. Может быть, что и выплывет наружу. Иди, организуй.

И Бачок выпроводил нас из кабинета. Сысой думал, что сейчас освободится от нас и хоть немного передохнет, но заботы его только начались.

– Для чистоты эксперимента, надо начать все сначала и ничего не упустить, – начала еще с приемной секретарши наставлять начальника охраны, Настя, – Вспомните, как все было?

Вспоминать первым начал Данила:

– Это коза во всем виновата, теперь я с тем одноногим инвалидом полностью согласен. Его конь здесь ни причем. Вреднее козы Маньки, я никого не видал.

Его перебила Настя:

– Ты, что хочешь сказать, что без Маньки мы чистоту эксперимента не соблюдем?

Присоединившийся к нам по дороге охранник Иван, бывший заместителем Сысоя Соича, с тоской слушал рассуждения Насти.

– Не будем впутывать скотину в человеческие отношения, – высказал он свое мнение.

– То зефиром кормят ее как царственную особу, а то скотиной обзывают, а еще в банке работаете! – с укоризной посмотрел я на Ивана.

Как только мы спустились по ступеням в подвал, ведущий в кассу пересчета, и скрылись от посторонних глаз, Сысой мертвой хваткой схватил нас с Данилой за шиворот и хорошенько встряхнул:

– Будь моя воля, я бы вас…

Не успел он договорить, как Настя уже поставила его на место:

– Как ни вертись собака, а хвост позади. Вам управляющий приказал провести следственный эксперимент, вот и выполняйте, а не то мы пойдем в милицию, и тогда из кутузки будете давать письменные показания, как на детей руку подняли и эксплуатировали их как рабов, творя сплошное беззаконие, нарушая Конституцию и Уголовный кодекс…

Это она конечно загнула. Никто у нас толком не знает законы, и не читал их, поэтому можно всегда размахиватьУголовным кодексом как дубиной, что Настя успешно часто и применяла.

Голова у Сысоя видно опухла от всяких версий, или ведро с мусором упало удачно, но он стал плохо соображать.

– Откуда начнем? – спросил он нас. Вот это начальник.

– Если коза вам разонравилась, можем сократить прелюдию и начать с кассы пересчета, – предложил Данила.

– Хорошо, я согласен, – поморщившись, как от зубной боли сказал Сысой.

– Разговоры про идиота пропускаем или без них эксперимент будет нечистым? – ухмыляясь спросил Данила.

Он вконец разозлил начальника охраны, потому что тот взбеленился и стал подталкивать нас к кассе пересчета. Мне стало ясно, что вчера он слышал по телевизру, как мы над ним издевались.

– Ведите себя как мужчина, – одернула его Настя, – вы на нас вешаете сто тысяч долларов и не даете нам слова сказать, так не пойдет. Или мы ставим эксперимент, или сознавайтесь, что уводите нас от следа.

Такого напора никто от нее не ожидал. Но они плохо знали Настю, или вернее совсем ее не знали, и лучше бы не знали. Когда мы все вошли в кассу пересчета, никакой работой там и не пахло, а Виолетта проводила разъяснительную лекцию среди народа. Жалко, что не удалось ее послушать, но все равно результаты были налицо. Как на героев, смотрели на двоих, на Данилу и Сысоя. Вот удостоились чести, вот кому бабы к концу дня языками поставят памятники, так это им. Я как пришлый, не местный мало кого интересовал, если есть свои герои, им и доска почета. Кассирши с любопытством смотрели на нас, ожидая развития событий.

Сысой выступил вперед и предложил всем находящимся в комнате:

– Сейчас мы по минутам вспомним, что происходило вчера в кассе, это необходимо для выяснения истины.

– А что, не понятно разве кому-нибудь куда делась сумка? – спросила одна из девушек, самая боевая.

Я с благодарностью посмотрел на нее.

– Не понятно! – ответил ей начальник охраны, – может быть вы ее, где в угол здесь запрятали, а мы зря только уважаемых и достойных людей от дела отрываем.

Данила успокоил его:

– Ничего, мы потерпим.

– Ну, что же начнем, – предложил начальник охраны и как в кабинете управляющего посмотрел на Виолетту.

Виолетта стала рассказывать про вчерашний день с самого начала.

– Вчера, с утра как всегда мы начали работу. Я отдала те сумки, что находились у меня в сейфе на пересчет девочкам. В одиннадцать часов, приехали инкассаторы Николай с Петром и привезли новые сумки. Я их записала в журнал. В том числе вот в этот журнал записана и сумка под номером тринадцать, в которой находилось сто тысяч долларов.

Все тут же стали смотреть в журнал, как будто оттуда должна была появиться пропавшая инкассаторская сумка.

– А ты Виолетта, помнишь еще сказала, вот мол какая маленькая сумка, а в ней лежит сто тысяч долларов, – вовремя вспомнила вчерашнюю реплику бойкая девица.

– Ну и что, сказала и сказала, что здесь такого? – огрызнулась Виолетта. А бойкая девица неприязненно глядя на своего непосредственного начальника, старшего кассира Виолетту, продолжала:

– Ничего такого, только непонятно, зачем ты акцентировала на этой сумке наше внимание? И потом именно эта сумка пропала.

Неловкость, возникшую в кассе разрядила наша подружка, языкастая Настя: Теперь у нее в руках был хоть один косвенный довод подтверждающий причастность Виолетты к злополучным долларам. Настя почему-то именно ее подозревала, а не простоватого Сысоя, начальника охраны.

– Она видно заранее знала, что именно эта сумка пропадет.

Но не так то легко было вывести из равновесия Виолетту. Как ни в чем не бывало, она продолжала рассказывать:

– После этого мы все пошли пить чай и я закрыла кассу пересчета. К нам тогда присоединились Николай с Петром. Когда мы попили чай, я вышла и отдала им пустые сумки, после чего они уехали на инкассацию, а мы приступили к работе. Через час снова приехали Николай с Петром и снова привезли сумки из магазинов. Я записала их номера, и они прошли в соседнюю комнату доедать торт.

– Торт доедать, или вино допивать? – снова влезла с каверзным вопросом бойкая кассирша.

– Кому что нравилось, тот то и делал, у нас сейчас свобода. Я предложила всем закончить работу и перейти в соседнюю комнату.

До этого кассирши не очень внимательно слушавшие, теперь навострили уши. Если первая часть нашего следственного эксперимента протекала у них на глазах и не вызвала никаких эмоций, то продолжение рассказа про хранилище они слушали боясь пропустить любое сказанное слово. Как же, вечером каждая у себя на улице будет, самым достоверным источником свежайшей информации. А Виолетта продолжала дальше свой рассказ:

– Тогда все пересчитанные деньги, я сложила вот в этот сейф, и она показала на сейф стоящий посреди кассы пересчета, а непосчитанные сумки решила на тележке отвезти в хранилище. И для этого попросила ребят, чтобы они мне помогли.

– А зачем было сумки в хранилище возить? Ты что не могла их здесь, в сейфе в кассе пересчета оставить? – снова вылезла с вопросом та же кассирша.

– Не могла! – ответила Клавдия. Мне стало интересно, объяснит ли она, почему не могла их оставить здесь в кассе пересчета, и надо было обязательно везти их в хранилище или нет. От этого, многое зависело. Часть подозрений автоматически тогда снималась с Виолетты.

– Если бы я их оставила здесь в сейфе в кассе пересчета, вы бы до обеда сидели и ждали, пока я приду на работу и открою этот сейф, потому что ключ от него есть только у меня. А когда я их отвозила в хранилище и сдавала начальнику охраны под расписку, он рано утром мог открыть хранилище и привезти вам тележку, отдав мешки в работу. Простоя бы у вас не было. И вы не сидели бы и ждали, пока я приду, а до обеда работали.

– Логично, – подумал я.

Если врет, то красиво, не подкопаешься. А Виолетта продолжала:

– Затем я пересчитала непосчитанные сумки, записала их номера в акт и повезла в хранилище с мальчиками. В это время, когда мы проезжали мимо, кто-то из вас выставил в коридор пустую коробку из под торта, пришлось ее взять с собою и попросить мальчиков, чтобы они ее выкинули.

– Это я выставила пустую коробку из под торта в коридор, – сказала бойкая девица, – смотрю вы едете, дай думаю им подсуну, пусть вынесут, не развалятся.

Подозрение, как червь точившее меня, что коробку, Виолетта подсунула Даниле специально, отпало.

– Я отдала ее Максиму, а он положил ее в тележку, – подтвердила Виолетта.

Я вспомнил, что так оно и было. Я ее просто передал ее Даниле, а тот кинул ее на тележку и забыл о ней. А Виолетта продолжала:

– Я сначала хотела сделать ему замечание, чтобы он убрал ее с тележки, а потом пожалела, и так их бедных вот этот дуролом, – и она показала на Сысоя, – заставил пол дня бесплатно работать. А когда мы дошли, до хранилища, я пересчитала при Сысое все шесть мешков и дала ему акт на подпись. Он подписал его, и мы пошли закрывать хранилище. И тут я вспомнила, что в тележке осталась лежать коробка из под торта, и предложила ее выкинуть. Данила сам вызвался и сбегал за ней. А утром сегодня у меня и правда были неотложные дела, я еше неделю назад записалась к дантисту на десять часов, можете запись у него к книге регистрации проверить. Может быть помните, я вам еще пару дней назад об этом говорила, что сегодня опоздаю.

– Точно, говорила, – вспомнила бойкая девица. И еще кто-то поддакнул. – Ты всю неделю твердила, что сегодня опоздаешь.

– А сегодня, когда я пришла, автоматически решила проверить количество сумок, что привез из хранилища Сысой. Сдала я ему шесть, пять штук он отдал вам в работу, значит привез только пять, а одна пропала.

– Правильно, отдал в работу он пять сумок, всем по одной, – хором закричали кассирши.

Что тут началось. Я такого шума давно не слышал. Кассирши напали на Сысоя. Сысой орал на Виолетту. Виолетта водила пальцем перед носом кассирш. Гвалт стоял неимоверный. Каждый высказывал свою версию случившегося. Когда все прокричались, Виолетта спокойно сказала.