Текст книги "Играть, чтобы жить. Кн. III. Долг. Кн. IV. Инферно"

Автор книги: Дмитрий Рус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Китаец предпринял очередную попытку:

– А как визжал твой русский дружок, когда я, словно карандаши, затачивал его пальцы острым клинком!

– Врешь, сука!

Планка у Оксаны упала окончательно, и она с удвоенной энергией принялась вколачивать азиата в камень. Помереть тому не дали, кто-то из наемников подсуетился и отлучил урода. Вот теперь и на его лице проступила незамутненная ненависть:

– Твари русские, ненавижу вас! Резал и буду резать! Деда моего «Градом» на Даманском сожгли, отец в Приамурье золото мыл – пропал в тайге, я без ног вернулся после «конфликта на Дальнем»! Всех вас на ножи поднимем!

Я нахмурился и повернул голову к Младкору:

– Кто таков?

– Местный начальник внутренней стражи. Рабы его имя только шепотом произносят, до сих пор шугаются, беспредел творил жуткий. Он же и Алексея замуровал, а тот опять в себя ушел, смотрит в никуда да слюни пускает – надломилось что-то в парне. Ну, Оксана и психанула…

Я скрипнул зубами и сузил глаза – вот он, вражина, без всяких масок. Китаец разразился безумным смехом:

– Что морду кривишь?! Страшно? Или убить хочешь? А нет, нельзя, бессмертный я! Закопаешь или в камень упрячешь? Ничего, я умею ждать, ненависть сохранит мой разум – пройдут тысячи лет, ветер и вода превратят камень в пыль, и я освобожусь, чтобы вновь резать всех, кто говорит на собачьем языке!

Вот теперь и меня накрыло. Вскочил с трона, в три широких шага приблизился к брызжущему слюной азиату:

– Умеешь ждать? Испытай-ка настоящей ненависти! – прохрипел я в искаженное злобой лицо.

За спиной раздался хлопок портала, но меня уже несло – вслепую нащупав в инвентаре черный клинок Ллос и, практически без замаха, одним коротким движением всадил его в сердце врага:

– Передавай привет Паучихе!

Глава 12

Москва, Бизнес-центр, офис компании «Алькор».

– Ольга, тебе снова цветы от кавалера! Сегодня будем пить шампанское?!

Оля переключила виртэкран монитора в режим полной прозрачности и, не снимая с головы обруча мыслеуправления, взглянула на семенящую к ее столику Алину – администратора с ресепшена, чьим единственным достоинством были длинные стройные ноги и задорно подпрыгивающие чудеса пластической хирургии в глубоком декольте.

Сейчас источник косоглазия всех мужчин в офисе скрывался за яркими красками роскошного букета, а холеные пальчики с идеальным маникюром жадно прощупывали коробочку подарка, упакованного в дорогую бумагу с «живым» рисунком.

Ольга помимо воли покраснела: блин, Глеб! Больше некому – от других ухажеров цветов даже на первом свидании не дождаться, а этот не забыл своего обещания и умудрился заслать букет прямиком из Вирта.

Внимание симпатичного парня льстило, но ведь надо понимать, что такое женский коллектив и какой инфоповод для сплетен только что упал в благодатную почву. В прошлый раз даже отданная на откуп и совместно распитая бутылка «Вдовы Клико» не уберегла ее от двух недель якобы дружеских подколок и завистливого шушуканья за спиной. Оно и понятно – после обязательных антиалкогольных геномных прививок на трех девчат стало рождаться только двое парней. Не хотят, видимо, русские мужчины появляться в стране, где этиловый спирт больше не в состоянии всасываться в кровь.

Приняв у секс-бомбы дорогой букет и с трудом выцарапав из жадных пальцев коробочку с подарком, Ольга демонстративно положила ее в стол, чем вызвала дружный разочарованный вздох у любопытных товарок по офису. Блин, какой идиот придумал концепцию «опен спейса» и прозрачной мебели? Сидишь теперь как на витрине – ножки, едва укрытые короткой фирменной юбчонкой, плотно сжаты, в выставленных на всеобщий обзор ящиках стола демонстративный набор трудолюбивого менеджера. Все личное и интимное приходится таскать с собой в неэстетично разжиревшей сумке.

Цокая каблуками эмпатических туфель, купленных в порыве безумства на годовую премию, девушка направилась в бухгалтерию – одалживать вазу. В финотделе сидели запасливые клуши, в основном дамы за сорок, и если кому-то вдруг требовался посреди рабочего дня штопор или нитка с иголкой – народ знал, куда обращаться. Встреченные по дороге сотрудники молча глотали так и незаданный вопрос о цветах и резко вспоминали о срочных делах – дорогая обувка отрабатывала вложенные в нее средства и исправно вплетала в ритм шагов отпугивающий грохот инфразвуковых барабанов. И нечего морды кривить, звуковое воздействие в разрешенных законом рамках, не все же каблучкам напевать эротичные мантры и призывно ласкать ультразвуком?

Вернувшись на рабочее место, девушка отгородилась от любопытных взглядов цветами, вдобавок развернула виртэкран монитора во всю его пятидесятидюймовую ширь и довольно невежливо активировала зеркальный режим задней панели – любуйтесь в свое отражение, завистливые мымры! Одним богам известно, сколько сил она вынуждена прикладывать, чтобы не запищать от счастья, зарыться носом в потрясающий букет и не приняться рвать упаковку подарка, радостно вытанцовывая джигу. По сути, девушка была жутко одинока и абсолютно не избалована вниманием. Ибо считать таковым похотливые взгляды или попытки разновозрастных кавалеров напроситься вечером на палку чая, пусть даже предварительно выгуляв ее на культурном мероприятии – не позволяло дурацкое книжное воспитание.

Ее сверстники были вконец испорчены демографическим перекосом и жуткой конкурентной борьбой среди девчат за хоть плохонького, но своего парня. Утруждаться длительными ухаживаниями пусть и за красивой, но такой несовременной девушкой, им было откровенно лениво. Вот и растворялись кавалеры один за другим, пожав на прощание плечами, и, поощрительно улыбнувшись, позволяли увлечь себя очередной милашке. А если отбросить от числа потенциальных ухажеров тех, кто сменил этанол на наркоту, мотающих срок и просто откровенных придурков, то всяко выходило, что вела ее судьба за руку в клинику искусственного оплодотворения и к алтарю реформистской церкви, сочетаться столь навязываемым ныне в массмедиа однополым браком.

Хрен вам, найдется и для нее принц на белом коне! Ольга мысленно показала кукиш сидящим за соседними столами менеджерам и чуть вздрогнула при воспоминании о мужиковатой Ларе, что в последние недели активно принялась оказывать ей знаки внимания. Разнервничавшись, девушка плюнула на конспирацию, рванула ручку ящика стола и вытащила коробочку с подарком. Зашуршала бумагой, бережно разворачивая упаковку и любуясь калейдоскопом живых картин.

Со стороны их отдел сейчас напоминал вольер с жирафами во время кормежки. Торчащие из-за мониторов любопытные головы, вытянувшиеся на невероятно длинных шеях. Устоявшаяся картина мира шла вразнос, забитому гадкому утенку женского коллектива вырисовывался джекпот. Ну, открывай же скорей, не томи, на что там расщедрился таинственный ухажер?!

Ольга, наконец, справилась с оберткой и, ахнув от восторга, вытащила наружу широко рекламируемый и узнаваемый даже первоклассниками топовый коммуникатор «АйКом-9». Как громко шептались на всех углах подставные покупатели, нанятые креативщиками-маркетологами: «Ах, на миллиметр тоньше и на шесть грамм легче!» – и глазами так наигранно по сторонам: зырк-зырк, вы, мол, слышали? Бегом в магазин, льготное кредитование с отрицательным процентом!

Девушке было наплевать на искусственно привитые толпе потребности менять гаджеты раз в квартал, но если честно – то ее комм отставал от топа уже на четыре поколения, и доставать его, отвечая на звонок, становилось все менее комфортно. Окружающие потребрабы морщили нос и вешали на нее пожизненное клеймо «лохушки» и «деревенщины».

Оля продавила запястьем вечный гелиевый браслет из морф-пластика, дождалась анатомической подстройки по форме кисти и с легким душевным трепетом мазнула пальцем по сенсору, активируя девайс. Все-таки очень дорогая игрушка, сто сорок золотых рублей – ее зарплата за три месяца беспорочной службы. К сожалению, за бумажные, или как их по старинке называли «деревянные», импортные товары не продавались – правительство, как могло, поддерживало внутреннее производство.

Пока Ольга восхищенно любовалась идеальной голографической картинкой, нанесенный на внутреннюю поверхность коммуникатора, мазок спецлака под воздействием тепла и биохимии кожи изменил свои физические свойства и размяк, позволяя распрямиться сжатой в пружину крохотной игле.

Тоньше пчелиного жала, едва способный пробить кожу, крохотный пустотелый инъектор содержал в себе один миллиграмм синтетического батрахотоксина, что в двадцать раз превышает смертельную для взрослого человека дозу.

Яд, не имеющий эффективного противоядия, был полностью идентичен тому, который вырабатывают древесные лягушки-листолазы, окрашенные в вызывающе яркие цвета, и, главное, отлично подходил для имитации несчастных случаев – нанятый киллер не хотел раньше времени тревожить остальных жертв и пускать по собственному следу полицию.

Секунда резкой боли в руке, судорожно дернувшиеся мышцы, и Ольга испуганно охнула, дыхание девушки перехватило, а сердце на секунду остановилось, затем бешено заколотилось вновь, в диком и рваном ритме. Токсин прервал потоки нервных импульсов в клетках, что в случае с сердечной мышцей привело к мгновенной аритмии, фибрилляции и практически необратимой остановке сердца.

Судорога выгнула дугой молодое сильное тело, сбитая ваза с цветами полетела на пол, заставляя соседей по офису вновь, на этот раз испуганно, вскинуть головы. Вид девушки, хрипящей и хватающейся за сердце, парализовал страхом одних и пробудил к действию других.

Встревоженный старший менеджер выбежал на панические крики из своего закутка с односторонне прозрачными стеклами. Как и положено по должности, он сориентировался первым и торопливо забубнил в коммуникатор, вызывая реанимационную бригаду, благо одна из них всегда дежурила в центральном офисе, очень уж удобно он был расположен, прямо в центре Москвы.

Медики примчались быстро, ребята привыкли к оперативности – в их работе счет идет на секунды, а немалые бонусы рассчитываются по сложной формуле, куда входят такие показатели, как количество минут, проведенных мозгом без снабжения кислородом, уровень насыщенности тела клиента медикаментозными препаратами и ширина спектра реанимационных мероприятий. Парамедик довольно грубо оттолкнул добровольца, неумело тискающего грудь девушки, изображая то ли массаж сердца, то ли искусственное дыхание. Рядом деловито засуетились остальные члены бригады, активируя и подключая диагностирующее оборудование.

Кислородная маска, подозрительно частые щелчки дозатора автоматической аптечки, киношно-знакомые разряды дефибриллятора. Десять тяжелых минут борьбы и, наконец, старший бригады поднялся от тела девушки, расстроенно покачав головой.

– Безнадежно. Внезапная коронарная смерть.

Реаниматор нашел взглядом старшего менеджера, который помимо воли косил глаза на стройные оголившиеся ноги девушки и разорванную до пупка блузку. Медик нахмурился и перекрыл своей могучей фигурой обзор управленцу:

– Прошу разрешение на старт процедур, согласно протоколу «А2-прим»!

Плешивый управленец вздрогнул, мечтательно-слащавое выражение сползло с его лица, сменившись на мордочку загнанной в угол крысы. В последнее время дела в «Алькоре» шли все хуже, потенциальные клиенты явно не стремились превращаться в замороженный окорочок и массово голосовали рублем, делая ставку на оцифровку. Зарплаты заметно просели, перспективы не радовали, толковые сотрудники стали уходить. И тогда он сам, предварительно проверив медицинские карты персонала, выступил с инициативой, призванной удержать людей на рабочих местах. Каждому сотруднику – персональную корпоративную страховку, гарантирующую обещанное бессмертие в виде заморозки! А как убедительно он вещал на совете, демонстрируя диаграммы и указывая, что, применив такой способ поощрения еще десять лет назад, им ни разу не пришлось бы оплачивать гибернацию. Убедил на свою голову! Не прошло и недели после торжественного собрания и вручения страховых сертификатов, как наступил первый предусмотренный договором случай.

Уловив, как сгущается атмосфера в помещении и тяжелеют направленные на него взгляды, менеджер пожевал губу и бросил:

– Разрешаю! В холодильник ее!

Повернувшись, он поплелся к себе в кабинет, натужно вспоминая, остался ли еще коньяк в припрятанной с прошлого корпоратива бутылке? А за его спиной уже набирала обороты отлаженная машина криозаморозки – бодро шелестели резиновые колесики каталки, раздавались зычные и властные команды бригадира реаниматоров, что-то торопливо бубнил в комм штатный юрист «Алькора».

Зыбкий Шанс протянул свою ледяную руку и положил ее на плечо девушки, уже бредущей по бесконечному коридору навстречу ослепительному свету…

– Передавай привет Паучихе!

Прохрипел я в лицо врагу, глядя, как его зрачки расширяются от ужаса, а рот распахивается в беззвучном крике.

Клинок в теле жертвы мелко завибрировал, как голодная псина при виде куска парного мяса, а затем принялся совершать жадные глотательно-поступательные движения, шинкуя плоть и поглощая душу сорвавшегося. Я в отвращении отшатнулся и попробовал разжать руку, но не тут-то было: жрец, инструмент и жертва – все это работало лишь в пугающем единении и мало чего стоило поодиночке. Злобный артефакт пропустил короткий разряд через мою руку, парализуя ее и заставляя мышцы судорожно сжаться, намертво обхватив черную рукоять. Шесть паучьих лап, до сего момента сложенных вместе и составляющих тело клинка, с металлическим лязгом распахнулись, словно растопыренные пальцы ладони, и, пронзив ребра жертвы, показались из тела, явив испуганным взглядам окровавленные шевелящиеся когти.

А вот теперь и я затрясся словно припадочный, когда все то, что составляло суть врага – его воспоминания, эмоции и умения, впиталось в меня, собралось туго сжатым комком и, многократно усилившись, тонким лучом выстрелило куда-то в пространство, полагаю что прямиком во владения Ллос.

Тело несчастного осыпалось черным песком, мгновенно превратившимся в тысячи крохотных, ломанувшихся в стороны паучков. Лапы насытившегося клинка со щелчком стали на место, рука вновь обрела чувствительность. Я стоял, пошатываясь и с трудом находя в себе силы не рухнуть в шевелящийся миллионами ножек живой ковер. До слуха едва доносились брань и проклятия ошеломленных наемников, выпускающих таким образом пар и пляшущих на месте, уступая дорогу любимчикам Ллос и резонно опасаясь давить ногами мелких ядовитых тварей.

Я же тем временем торопливо собирал в кучу пазл собственного разума, брезгливо отмахиваясь от остатков чужих мыслей, чувств и воспоминаний. Не знаю, кем я выступил в этом ритуале жертвоприношения – карающей дланью или тупой антенной с ретранслятором, но сознание он засрал знатно. Не уверен, но есть у меня крепкое ощущение, что теперь я смогу понимать китайский без переводчика. Да и с подачи жадного, никогда не расслабляющегося хомяка я выхватил из спрессованного потока мыслеформу топового комбо-удара роги, избравшего путь темного ассасина и умудрившегося прокачаться до двести шестидесятого уровня.

«Крылья Ангела» – наносится со спины, одним или двумя клинками полосуя тело вдоль позвоночника, отделяя ребра от столба и выворачивая их наружу страшными, красно-белыми крыльями. Мрак какой… И ведь тянет меня проверить, что я заполучил – просто знания или конкретное умение.

Боюсь, люди охренеют, увидев исполнение жуткого комбо от лица низкоуровнего рыцаря да еще тяжелым двуручником…

Довольный хомяк обвел жадным взглядом оставшихся пленников, а затем надолго приник к моему уху, обещая решение всех проблем разом и крокодильи слезы крутых гор, что при моем виде будут рыдать от зависти. Голос беспринципного грызуна удалось заглушить, но теперь я отлично понимал, чем подкупают своих адептов всевозможные темные божества. Банальные жажда силы, власти и игра на низменных инстинктах. Сам ничтожество, но тебя коробит от зависти при виде могучего воина? На алтарь его! Так в свое время неслабо порезвилась средневековая инквизиция, проведя серьезную работу по генной коррекции населения. Еще бы, если сотни лет подряд объявлять каждую симпатичную девушку ведьмой, то на выходе получим тот самый страх и ужас, что в просвещенной Европе зовется современными женщинами.

И ведь так сложно не поддаться искусу – отказала тебе деревенская красотка, значит, она ведьма! А святой католический брат не оспорит, ему и самому страсть как хочется заполучить жертву в пыточный подвал, раздеть, пуская похотливые слюни, обрить все тело и очень тщательно его осмотреть в поиске дьявольских меток. И ведь это только начало, лишь первый шажок по дороге неограниченной власти одной твари дрожащей над другой…

Отвлекшись от тяжелых мыслей, я вчитался в окошко системного сообщения и, не сдержавшись, сплюнул: для меня Ллос приготовила персональную наживку.

– Принесенная вами жертва благосклонно принята божественной сущностью.

– Достигнут новый религиозный статус: «Младший Жрец Ллос».

– Особое умение: принося угодную Богине жертву, вы получите 1 % от накопленного ей опыта.

Пугаешь и искушаешь, кнут и пряник, так, Паучиха? Я прекрасно понимаю, что стоит мне положить на алтарь всех захваченных пленников, как уже через полчаса я достигну трехсотого уровня и стану обладателем сотни внеклассовых умений. Но во что превратится мой разум, пропустив через себя терабайты людских страхов, мыслей и страстей? Не это ли путь падения и превращения в классического Черного Властелина? Полубезумная тварь, одержимая лишь накоплением силы, для чего ей приходится убивать все больше и больше, раз за разом увеличивая дозу.

Вон как напряженно смотрит на меня Младкор, что-то тихо нашептывая в приватном канале. Краем глаза вижу, как закручивается вокруг меня спираль старших офицеров и преданных им людей. Знают что-то? Опасаются, что пойду вразнос и потребую притянуть за шкирку следующую жертву?

Нет, парни, стать крутым перцем и, ничего не опасаясь, идти по жизни с гордо поднятой головой мне, конечно, очень хочется. Будь то ночная улица с ее гопотой или конфликт интересов с потерявшими родные берега ментами. Да и в Друмире такое желание не только не пропало, но и значительно окрепло. Однако не такой же ценой…

Будь моя воля, вообще отказался бы от сомнительного статуса, причем, стоит быть откровенным, не благодаря высокой морали, а скорее не доверяя собственной силе воли. Соблазн-то велик, да и оправдание своим действиям всегда можно найти. Ведь если глубоко покопаться в поступках китайских пленников, на лицах которых, наконец, прорезались настоящие эмоции, то половина из них заслужила применение высшей меры социальной защиты…

Но хрен там, в системе не предусмотрен реверс, наградили меня согласно поступкам – носи, блин, с честью и соответствуй…

Демонстративно бросаю клинок в инвентарь и на рефлексах вытираю ладони о брюки. Тонко чувствующий момент Младкор на рысях подбегает и докладывает:

– Командир, прибыл представитель от «Заветов Мао», – а затем негромко добавляет: – Он все видел…

Смотрю на чуть осунувшееся лицо Алексея и, игнорируя первую часть доклада, тихо спрашиваю:

– Не одобряешь?

Тот сразу понимает, о чем я, пожимает плечами:

– У любой медали есть две стороны. Наивно было бы думать, что Темный Пантеон создан исключительно для раздачи пряников и утешения хныкающих карапузов. Я даже, наоборот, рад – ну сколько можно грозить пальчиком, журить: ай-я-яй, больше так не делай – не пытай, не насилуй, не убивай… А вот теперь в руках Первожреца появился настоящий кнут, способный призвать к ответу и образумить адекватные умы…

Я кивнул: добро должно быть с кулаками – знакомый постулат. Не бывает света без тени, да и сам свет, он ведь разный… Вспышка от ядерного взрыва, оставляющая лишь серые тени на чудом сохранившихся стенах – это добро в его апогее? А тьма противоатомного бункера, укрывающая и спасающая жизни, – это что?

Мои размышления прервал переговорщик, неслышно подошедший и склонившийся в глубоком поклоне. Нет, это, конечно, не девять ритуальных прогибов полагающихся императору, но и не формальный кивок, с трудом втискивающийся в рамки приличий. В ответ я лишь слегка обозначил поклон, как старший младшему, и вопросительно поднял бровь.

На лице Дасюэши Сяолуна, прибывшего самолично, не дрогнул ни один мускул, Змей прекрасно владел эмоциями. Повторно выразив радость при виде представителя братского русского народа, он на секунду замялся, а потом все же вильнул в сторону от дипломатического этикета:

– Уважаемый Лаит, я стал невольным свидетелем казни грязного Вэйдуна… Нет, нет, я не имею ничего против – этот слоновий понос давно утратил разум и ходил по земле только лишь из-за невозможности убить его окончательной смертью. Но то, что я наблюдал сейчас, своими глазами… Я бы списал все на мистификацию, но Вэйдун был в цифре больше двух лет, а теперь система показывает его статус как «офлайн». Скажите, сучья подстилка мертва, артефакт не бутафорский? Одно ваше «да» – и сегодня в сотнях семей честных китайцев зажгутся праздничные фонари!

Змей эмоционально взмахнул руками, демонстрируя размеры счастья обрушившегося на головы мирных тружеников, и замер в ожидании ответа. Его глаза впились в мое лицо, ноздри чуть расширились, а чуткие пальцы были готовы обхватить мои запястья в попытке нащупать пульс и уподобиться детектору лжи. Я его понимал: информация о наличии оружия, способного убить бессмертного, сродни однозначно правдивому ответу на вопрос: «А есть ли бог на небе?»

Секунду поколебавшись, ответил честно, быть может, подсознательно пытаясь откреститься от жестокой казни разумного – ну не палач я ни разу! Ведь когда вот так, лицом к лицу, насадить трепыхающееся тело на клинок, в упор глядеть в стекленеющие глаза и слышать булькающий свист из пробитых легких – это страшно.

– Нет, он жив…

А вот тут удивленно вскинулся не только китаец, но и наемники, что окружали меня плотным кольцом для защиты и демонстрации статуса.

– Он жив, – повторил я, – но боюсь, что если б у него был выбор – то предпочел бы умереть. Фантазия Ллос безгранична, мораль своеобразна, а человеческая плоть столь хрупка и чувствительна к боли. А ведь впереди вечность…

Наверное, в моих глазах что-то мелькнуло, потому что переговорщик нервно сглотнул, дернул щекой и чуть подался назад:

– Вы… были там?

Я вновь достал Паучий Кинжал и продемонстрировал его китайцу:

– Подарок из лап Ллос, и только не думай, что он достался мне легко и я ему хоть сколь-нибудь рад…

Теперь Змея качнуло вперед, его рука алчно дрогнула, выдавая желание заполучить уникальный предмет. Однако клинок подыграл мне, демонстрируя свою непокорную суть и божественную ярость. Шесть лап лезвия молниеносно качнулись в сторону и с хищным лязгом клацнули в воздухе, на считаные миллиметры не дотянувшись до жадных глаз.

Посланник вновь отшатнулся, но взгляд его не был испуганным, скорее мечтательным:

– Могу… могу ли я просить вас продать мне этот предмет? Я готов предложить миллион золотых!

Увидев, как я скептически улыбнулся, Змей зачастил:

– Три! Пять! Да будь оно все проклято, десять миллионов!

Хренасе… Похоже, что у хитрого советника есть целый список претендентов для ненасытного клинка. При должной изворотливости и энергии уже через пару лет он превратится в существо вне категорий и сможет подмять под себя весь кластер. То-то сверкают его глаза, неужели верно просчитал?

Качаю головой:

– Уважаемый Дасюэши, я ценю ваше предложение, но артефакт выдан мне лично богиней и не может быть передан никому другому, да и не хочет он, вы же сами видели. Клинок не является предметом торга и переговоров. А вот кольцо воинов «Шуйфонга» уже стягивается вокруг замка, и я хотел бы напомнить вам о главной цели визита. Надеюсь, что заминка вызвана лишь вашей впечатлительностью, а не сговором с противником.

Мой голос похолодел, однако Змей уже пришел в себя, загнал поглубже мечты о могучем артефакте и перед нами вновь стоял безэмоциональный переговорщик с разумом как у аналитической машины. Он цепко оглядел стены, двор, пленников, его глаза прищурились, словно китаец выцеливал далекую цель. Наконец он потер руки и довольно кивнул.

– Хорошо, я подтверждаю сделку. Однако ситуация позволяет разыграть интересную многоходовку. Надеюсь, вы нам поможете, ведь ослабление «Шуйфонга» – в ваших же интересах.

Я сдержанно кивнул, слова Змея были разумны, но я опасался показывать ему свою заинтересованность хоть в чем-либо. План был прост – устроить ловушку, позволив триадовцам ворваться в замок, а затем обрушиться на них превосходящими силами и пленить максимально большее число воинов. Договор отсроченной передачи замка мы оформили тут же, на мой счет упало три полновесных миллиона, хотя еще целый час укрепление будет оставаться нашей собственностью. «Маоисты» так же получили право свободного перемещения по территории, и мне тут же стало не по себе, когда первая, закованная в сталь полусотня вывалилась из портала и принялась крутиться по двору, подбирая места скрытых лежек.

Пора валить… Последний перегруженный гном вышел из донжона, отчитался в чате, что замок девственно пуст, забрали даже мышей. Склады закончат потрошить через десять минут. Отлично, укладываемся в график. Кивком указал Змею на пленников:

– А не настучат соклановцам о ваших воинах в замке, вон как глазами зыркают?

Советник катнул скулами – промашка! Затем его лицо озарилось:

– А продайте мне их! Почем хотите за голову?

Мне на секунду стало неуютно от такой терминологии, но сами «Шуйфонговцы» на связь не выходили, тянули время, надеясь отбить пленных на халяву, а то и рассчитывая на одновременный удар в спину.

Поморщившись, объяснил нашу ценовую политику. Змей неодобрительно покачал головой:

– Отыскать за пятнадцать минут полторы сотни русскоговорящих рабов, конечно, можно. Волей провидения и трагических обстоятельств даже у нас в клане нашли приют десятка два несчастных. Но, уважаемый Лаит, такая политика недальновидна. Взрывной спрос неизбежно вызовет интерес и лавинообразный рост цен на ваших соотечественников. Другими словами, вы сами выступите спонсором процесса, провоцируя партии охотников за головами, которые уже завтра бросятся в ваш кластер в надежде столь выгодно пристроить свою добычу…

Я задумался – действительно, наделять элитарностью славянских рабов и делать их объектом особого интереса не хотелось, моя цель кардинально другая. Чтобы все работорговцы бледнели и шарахались в стороны, стоило лишь потенциальному рабу открыть рот и послать лесом на велико-могучем. Ибо знают, выручать своих непременно примчится кавалерия, и отрубит она жадные руки по самую жопу.

Но ведь Змей не просто так речи ведет, а имеет что сказать?

– Ваше предложение? – вопросительно взглянул я на сладко улыбающегося китайца.

– Три десятка рабов и уникальное сокровище из нашего кланхрана – в обмен на всех пленников!

Я скептически поднял бровь:

– Удивите меня…

Переговорщик закатил глаза, обещая что-то невероятное, и быстро затараторил в чат. Через пару минут переливающуюся пленку стационарного портала продавил казначей «Маоистов» в окружении пятерки охраны. Подойдя к нам и повинуясь кивку Змея, он достал из инвентаря небольшую древнюю коробочку из темного дерева, аккуратно распахнул крышку. На замшевой потертой поверхности лежало маленькое ручное зеркальце из металла розоватого цвета с идеально полированной поверхностью.

– Зеркало Творца. Прочность 1/1. Неразрушимо.

– Дополнительные характеристики: отсутствуют.

Аккуратно взял в руки. Тяжеленькое, грамм двести, и ни единой царапинки, указывающей на древность.

– В чем прикол?

К моему уху наклонился белорус и восторженно прошептал:

– Командир, это адамант! Самый настоящий! Двести шестьдесят граммов чистейшего адаманта!

Я тут же вспомнил Павшего, в непривычном для него образе Скупого Рыцаря, отщипывающего крохотными кусочками драгоценные крупинки от старинной пластины размером с монетку.

– Не ошибаешься?

Приблуда обиженно вскинулся:

– Я же Мастер-големостроитель, а «Распознание Сути Вещества» – азы крафтинга!

– Ладно, верю…

Повернулся к довольному произведенным впечатлением китайцу:

– Сами почему не используете, в чем подвох?

Тот на секунду замялся, но ответил:

– Предмет действительно «Неуничтожим»… Его невозможно переплавить, сломать, отпилить кусочек…

– Ну, и зачем нам такое вот бракованное изделие? – попытался я сбить цену, впрочем, не выпуская драгоценность из рук.

Азиат хитро ощерился:

– Судя по вашему интересу, вы знаете, как его использовать…

Наблюдательный засранец…

И вправду хорошая вещь, пригодится, инструмент просто нужен подходящий, руки Главы Божественного Пантеона, например.

– Ладно, согласен на сделку! Доставьте обещанных рабов и можете забирать «Шуйфонговцев»!

Спрятав зеркало в коробочку, я деловито засунул ее в инвентарь, проигнорировав возмущенно распахнувшийся рот казначея. Обвел всех взглядом:

– Ну, и чего стоим? У вас пятнадцать минут, работаем, ребята, работаем!

Через четверть часа во внутреннем дворе стало тесно от портальных арок. В русский кластер уходили остатки пленных, цепочка перегруженных гномов давно исчезла в ледяных пещерах, оставив лишь пару бойцов – охранять халявный кондиционер они решили до последнего. «Шуйфонговцам» завязали глаза и дополнительно накрыли зеркальным куполом стационарного щита, лишив их обзора и возможности сканировать местность радаром. Мощный поток бойцов клана «Заветы Мао» бил из третьей арки и щедро растекался по всевозможным нычкам на территории замка – сараям, цитадели, надвратным башням. Сюрприз триадовцам готовился со всем старанием.

А, вот и последний привет – показалась тоненькая цепочка из трех десятков обещанных рабов. Кивнул Младкору:

– Проверь!

Пока Алексей в быстром темпе сортировал новоприбывших, я выделил минуту на сортировку пришедших сообщений. Одно из них заставило выругаться вслух:

– Блин!

Завербованный мной китаец вышел на связь и молил не продавать его «Маоистам», резонно опасаясь резкого ухудшения здоровья и аргументируя невозможностью поставлять ценную инфу из плена.

Да как же его выдернуть из толпы, не засветив своих интересов и не скомпрометировав перед другими азиатами? Помог вернувшийся с докладом Младкор:

– Лажа, командир! Наших там двадцать четыре, братьев хохлов и бульбашей я тоже посчитал. Остальные: высокомерный латыш, болгарин, борзый поляк и три резких горца, с трудом говорящих по-русски…

О, вот оно!

Нацепив на лицо возмущенную маску, повернулся к Змею. Тот побледнел – чует косяк за душой!