Текст книги "Эльфанутый (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Ра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Стало тихо.
– Я – Трайл… и это…
Бам!
Дал себе пощечину. Дернулись даже некоторые орки. Блюм соскочил с моего плеча. Многие переглянулись. Один только Улук-Урай добродушно улыбался.
Я вздохнул, наполняя легкие воздухом.
– Я – Трайл! И я сегодня вернулся к вам не с пустыми руками! А с решением! Непоколебимым и…
Я запнулся, опустил голову. Хех, ораторство не всегда получается хорошо. Сжал кулаки, больно впившись ногтями в ладони. ГОВОРИ!
Поднял голову.
– Отныне и навсегда, мы едины! И каждый, кто посмеет поднять руку на Зеленую Анаконду, будет вписан в Книгу Мести!
Надо будет завести такую.
– Может быть наш змееныш и не набрал сил, но память у него отменная! Мы не будем ласковыми и пушистыми с теми, кто нас не уважает! Мы не будем вылизывать задницы! Поэтому я предупреждаю всех вас! Из-за этого вы можете погибнуть! Но теперь у вас есть выбор, как вы это сделаете! Бессмысленно и всеми забытые! Либо станете сильными в своих убеждениях и умрете за них счастливыми! Иного не будет!!!
Вздох!
– Вся моя жизнь здесь стала победой или смертью! Ваша станет такой же! Но сегодня мы поговорим о смерти! О смерти тех, кто не будет забыт и через тысячу поколений! Их смерть станет столпом нашего становления!
Я сделал паузу, оглядывая окружающих. Никто не дышал, стараясь уловить каждое мое слово.
– Джыр, сын Жыра! Погиб от руки проклятого ничтожества! Знайте, что он спас жизнь мне, прикрыв от смертельного удара! Он ранил самого Урлу, сына великого Гомзы! И был убит. Но даже после смерти он даровал мне силу, которая теперь всегда со мной!
Я набрал полные легкий воздуха и взревел:
– За орду!!!
– ЗА ОРДУ!!! – заревели глотки.
Кричали все. И орки. И люди. И гномы.
– Эльдарион, порочный своим собственным народом! Но принятый нами, как равный, сильный и мудрый! Он одарил вас знаниями и верил в вашего вождя до самого конца. Смог убить проклятого Урлу, пожертвовав своей жизнью! Эльдарион не порочный, но друг, соратник и брат орды! Вечная тебе память! Да примет матерь Ашхая душу чада своего! Да примет мать!!!
– ДА ПРИМЕТ МАТЬ!!!
Удары сотен сердец. Горящие глаза. Сжатые кулаки.
Кто-то задышал, думая, что я закончил.
Нет уж. Так это не работает.
– Брык, сын Гротра!
Некоторые переглянулись, не понимая о ком речь. Другие горделиво вздернули подбородки.
Вождь.
Не.
Забывает.
Никого.
– Великий воин пал, сражаясь против мерзких фей! Он первым принял на себя их подлый удар! Мерзкие гниды подловили его враскаряку и с голым задом! Парализовали, забравшись в кишки! Его разорвало на моих глазах! Его дерьмо до сих пор ощущается на моих губах! Улук-Урай! Вписать всех ебаных пикси этого мира в Книгу Мести!
Я набрал в лёгкие столько воздуха, что они стали стонать:
– ЗА ЗЕЛЕНЫХ АНАКОНД!!!
– ВААААААААААААААААААААГХ!!!!!! – разнеслось на десятки миль вокруг.
Глава 11. Внезапное проникновение
После знатной попойки я все-таки отправился к Кае. Нужно расставить все точки над палочками и щепочки над веточками. Не знаю как, но что-нибудь да придумается. Интересно, есть ли в фэнтези мире детские дома?
Кая отдыхала в углу общинного дома, огороженного для меня. Улук-Урай посчитал, что орчиха теперь имеет право там находиться.
Я не дошел. Набуханного эльфа застали врасплох. Он попал в самую элементарную засаду.
Меня поймала Лоля. Просто ухватила за шкирку и затащила за дом. Приподняла. Я что-то пискнул, бултыхая ножками в воздухе.
– Ты чего? – офигел я.
Она не ответила. Рыкнула и со всей дури впечатала меня в сруб. Я охнул, ловя ртом потерянный воздух.
– Как… ого…
– Тихо быть, эльфец.
Конечно, блять, тихо. Ты выбила из меня все легкие. Хорошо бы не сдохнуть!
– Ты чего… творишь? – попытался вырваться я, но куда хлипкому и пьяному эльфу до силы огромного орка.
– Я устать! Думать о тебе! Почему ты выбрать уродка?! Она человече! Слабый! Страшный! Я сильная. Иметь сильный сын. Убивать врагов!
У Лоли загорелись глаза. Я нехило так перетрухнул.
– Лоля! Отпусти и…
Огромный кулак влетел мне под дых. От боли зазвенели бубенцы.
– Где сильный Трайл?! Я знать, ты сила! Сделать мне десять сыновей! Иди в Гыма. Потом бах-бах. Моя каста не проиграть Обохухе!
На этих словах она сорвала с меня эльфийские штанишки. Просто. Сорвала. Все. Что. Ниже. Пояса.
Серый эльфийский ужик уныло висел, не в силах осознать надвигающуюся угрозу.
Орчиха ухватила малютку двумя пальцами, сжала. Я бы завизжал от боли и страха, если бы до сих пор не ловил воздух.
– Мелкий! Не бах-бах! Надо больше. Могу сделать приятно! Знать как! Бывший Трайл любил! Покажу! Смотри.
Лоля сунула палец в рот, смачно обсосала. Вытащила. Расплылась в многообещающей улыбке.
– Сто-о… ой, – простонал я.
Поздно.
Лоли развернула меня животом к стене. Прижгла ладонью по серой заднице. А потом… я почувствовал у Кольца Всевластья что-то надвигающееся, толстое. Сопротивляться было бесполезно. Оно вошло резко!
– А-а-а-а-а-а!!! – заорал я и переселился.
Теперь я истекающая Лоли, держащая палец в заднице эльфа.
– А-а-а-а-а!!!
Я проснулся.
– А-а-а-а-а!!! – визжал я, не останавливаясь. – Нет! Нет! Лучше смерть!!!
Вечерело. Я вскочил из-за стола, на котором только что уснул, пуская пьяную слюну. Вялые орки лениво зашевелились. Кроме пяти караульных и детей, нажрался почти весь лагерь. Остальные лежали кучами, уткнувшись лицами в подмышки и задницы друг друга.
– Ох, – застонал Бом. – Вождь, ты че орать…
– Ы, – ожил Гым, – Кто… моя… башка… бах-бах…
Неожиданно я понял причину кошмара. Вцепился руками в свои булки. Побежал опустошать радужный клапан высокого давления. Манометр гудел, предупреждая об экстренности ситуации.
Несмотря на чрезвычайное происшествие, пришлось сделать круг, огибая храпящую Лоли.
***
Когда я пришел к Кае, она все еще спала. Зеленота с лица спала, уступая место бледности. Дышала глубоко, но ровно.
– Это норма? – спросил я у огромной орчихи, приставленной шаманом к моей «гражданской жене». – Что-то долго спит.
– По-другому никак, – рыкнула она. – Девка слаба. Она рождена орком. Отец человече. Но сама же понесла от орка. Много сил.
– Ей больно?
– А надо? – совершенно серьёзно спросила зеленая.
– Не-не! Ни в коем разе! Должно быть хорошо, тепло и удобно. Ясно?
– Да, вождь. А теперь иди. Нечего мужчине делать среди женщин. Позор.
Я закатил глаза и покинул апартаменты.
Интересно, а считаюсь ли я отцом? Кончил то в нее Краем. Считай, другим телом. Это я был или не я? Вроде хромосомы там, да пестики-хуестики берутся от тела, а не от души. Н-да, тяжелый философский вопрос. Буду проще – хер я вставлял? Я. Значит мой. Ответственность тоже моя.
Почувствовал себя мужиком. Расправил и так расправленные плечи.
Не успел сделать и шага. Споткнулся.
– Бля…
Даже на следующее утро Кая не проснулась. Словно в кому впала. Но меня убеждали, что это норма.
В первую очередь я назначил отряд из семерых орков и одного человека. Им нужно дойти до Мурьяки. Задача Шикорда – разузнать о кентавре с белым задом. Слухи, домыслы, теории – что угодно. Кентавряшу надо найти во что бы то ни стало. За сотни циклов я к ней привязался больше, чем она сама думает. А своими знаниями Аша выручала меня не раз.
Еще они должны закупиться провиантом, хозтоварами и, если получится, чем-нибудь вымяносящим. Коровой или парочкой коз. Лошади в глуши пока не нужны. Да и плугари обидятся. Я отдал Шикарду почти всё оставшееся серебро. Осталась лишь сотня монет. Ему придется сделать несколько десятков заходов по магазинам. Зато семеро орков будут загружены волокушками, набитыми доверху. Дорога туда займет два дня, обратно – три-четыре.
Вспомнились голоса в голове Кентавряши. Не нравится мне это…
«А еще ты думаешь, что у нее под хвостом» – прыснула совесть.
– Ты ебанулась? – вслух возмутился я. – Я не зоофил!
«Ха. Ха. Ха.»
Мне осталось десять дней. Через неделю вернусь в Гашарт. Или Астария снимет с меня шкуру. Рано или поздно эльфы обнаружат Серп. И нужно сделать так, чтобы это случилось поздно. Когда мы достаточно окрепнем. Хотя кого я обманываю? Как ни крепни, нас все равно сметут. Поэтому нужно доказать, что устранять нас не надо.
Как?
Хер знает. Но есть у меня ощущение, что лагерь умнеющих орков опасен куда больше, чем кажется. Весь мир будет смотреть в нашу сторону. На наш растущий зеленый член, анакондой обвивающийся вокруг всего Варгарона. О, вот и герб придумал.
Орки и гномы стали копать фундамент для будущей кузни. Люди ковырялись в своем топинамбуре. Блюм вцепился в лапу мечущегося по лагерю Усика. Дети развлекались. Четверо лучников постоянно дежурили на скале.
– И где вампир? – встревоженно спросил я Улук-Урая.
– Кто же знает, молодой вождь. Она приходит, когда ей изволится. Я с ней беседу вел единожды. Тогда она пообещала, что проблем от нее не будет. И так оно и есть. Вчера детей считали. Только двоих не хватило.
Видимо глухой стук удара челюсти о землю развеселил шамана.
– Шучу, Трайл, шучу. Прости старика. Не смог удержаться.
Я заморгал глазами:
– Ты с каких пор шутить научился, уважаемый шаман?
– С тех пор, как стал первым шаманом «Зеленых Анаконд».
– Мда-а-а-а…
Меняются орки быстрее, чем я думал.
Я навестил Катарсию. Та не отставала от плодов топинамбура. Дрек поначалу хмурился, а потом не выдержал:
– Прошу вас, сударыня, не надо, – взвыл он над очередным почерневшим корешком. – Это семенные плоды. Их очень немного, и тяжело искать. Подождите, когда будет первый урожай, сталбыть.
– У вас много, – завибрировала языком Катарсия. – Мне надо понять. Как так? Откуда столько в одной материи? Смотри, какая энергия. Она протекает в этом канале. Обтекает седьмую волну. Задевая изгибы северного контура. О да…
Последнее «О да…» она сказала так страстно, что я невольно отреагировал. Кожаная попка, блин.
– Как ты? – хмыкнул я. – Адаптируешься к обществу орков?
– Мясо, – коротко ответила она.
– Что? – удивился я немногословности.
– Зеленое мясо. Эльфы – серое. Люди – белое. Какая разница. Есть душа, есть мясо. Ничего нового. Обычно.
– Э.
Катарсия – не совсем тот эльф, которого я хотел бы видеть в общей эльфийской массе своего поселения. Больно уж нетипичная.
– Нужно больше эльфов, – пробубнил я.
Эльфийка не задумывалась ни секунды:
– Забери азуров. Им деваться некуда.
Даже не знаю. Я, конечно, не притесняю по признакам, но разве они не поголовно слабаки? Это нас может подкосить.
Я выразил свое сомнение Катарсии.
– Ты же сам рассказывал, что умеешь, – пожала она плечами. – Верни им магию. Увеличь шаакле. Они будут верны тебе до последнего вздоха.
Все это она говорила, ковыряясь в гнилых корешках топинамбура.
– Что? Как? Я не умею, – опешил я. – Если я переселюсь в них, то уменьшу свой. Скольких я восстановлю? Троих? Пока сам не превращусь в азура?
– Достаточно увеличить одному.
– Что?
– Только одному.
– Не понимаю.
Катарсия вздохнула.
– Покажи, на что ты способен. Они будут служить тебе. Ради того, чтобы стать следующим, кого ты спасешь. Понимаешь меня, вождь Зеленых Анаконд?
Коварная. Страшная. Женщина.
Я помолчал. Да, это очень хорошая идея. А еще есть порочные. Гениальные, сильные, но изолированные по дебильным причинам.
Ладно, сейчас о наболевшем:
– Там одного орка сильно задело. Мы идем пиз… уничтожать гоблинов. Ты вроде с нами хотела.
Топинамбуры резко полетели в сторону.
– Идем! Матка! Ура! Быстрее. Нельзя терять времени. Так, отлично. Как же хорошо… А ты хорош, вождь. Хорош. Надо будет заняться с тобой любовью.
Челюсть заболела. Больно часто сегодня отваливалась.
***
Вспомни говно – вот и оно.
Дети-стрелки на скальной возвышенности азартно гоготали под чей-то поросячий визг. Я не сразу понял, что происходит. Потом забрался на специальные леса деревянной стены. Одичалый гоблин носился в отдалении. В заднице у него торчала толстенная стрела. Он пытался покинуть ровную полянку и убежать в лес. Стрелы торчали в земле то там, то сям. Вот ведь косые. Столько израсходовали боеприпасов, а попали единожды. Эх, один Эльдарион, как лучник, стоил сотни орков-стрелков.
– И нахрена он сюда полез? – спросил я сам себя, отковыривая от лица остатки паутины «целебника». – Тупой что ли?
Мне повезло. Сначала думал, что глаз пропал. Но, видимо, я тогда чересчур обосрался обилию крови на лице. Оказывается, все нормалёк. Только останется огромный шрам поперек лица. Рана не кровоточила и покрылась корочкой. Круто.
– Вообще-то, да, – послышался снизу голос Катарсии. – Они глупы. Не сильно умнее камня. Наверное, на уровне муравья. Нет. Жука-навозника.
– А ты их не особо ценишь, да? – хмыкнул я. – И не сказал бы, что Усик с Драником-та прямо камни.
– О, нет! – коварно улыбнулась Катарсия алыми губками. – Обожаю гоблинов. Хорошие. Послушные. Мягкие, – на этих словах меня передернуло. – Приятные. А мои гоблины особенные. Я над ними работала десятилетиями. У них даже наемные учителя были. Развивали то, что можно развить.
В мелкого засранца наконец-то попали. Прямо в спину, пробивая легкие и сердце. Гоблин упал, завизжал, задергался. И резко затих. Дети на скале торжественно взревели.
– Грац, грац, – поморщился я от орочьей радости. – Кстати, Кать. Спросить хотел. Ты что, губы красишь?
– Ну да. Красиво? Люблю красный. Он как кровь. А кровь таит много тайн…
– Мне, конечно, пофиг. Но чем ты красишь? Не помню, чтобы мы покупали тебе… что-то.
Если скажет кровью – выгоню. Нет. Трахну и выгоню.
– Кармин, – улыбнулась эльфийка. – Жуки мелкие. Толченые.
Лучше бы кровь. Если что – никаких поцелуев.
К вылазке на гоблинов орки отреагировали без особого энтузиазма. Зевая и почесывая задницу. Гоблинов они не считали достойными своих воинских умений. Некоторые откровенно бурчали, что их заставляют заниматься такими недостойными делами.
С большим трудом, но меня убедили, что весь клан брать не надо.
Со мной пошли Катарсия и четыре орка: Горец, Дрын, Бом и Гым. Улук-Урай предложил взять только братьев. Но тут я совсем очканул и настоял на подкреплении.
Логово пакостников оказалось в получасе ходьбы от нашего поселения. Просто куча мусора – ветки, камни, кости, пластиковые бутылки. По крайней мере, выглядело это как миниатюрная Александровская свалка.
– Странное логово. Нетипичное. Как интересно, – возбудилась Катарсия.
– А мне что-то не очень интересно, – поморщился я. – Что будем делать?
– А что с ними делать-то. Это же гоблины, – зевнул Дрын.
Самый ленивый из всех, кого я встречал. У него даже шрамов меньше, чем у остальных. Шаман настаивал, чтобы я взял его с собой. Мол, отправь его вперед. Если помрет – меньше всех жаль.
Дрын оперся о свое копье. Обычно орки орудуют большими мечами или топорами. Но этому было лень. Так, ткнуть на расстоянии и все – дело сделано. Можно отдыхать.
– В смысле «это же гоблины»? – удивился я.
– Спалим, вождь, – ответил за лентяя Горец. – Выкурим.
Этот немногословный орк с молотом на спине был бойфрендом нашей «рабыни Изауры». Они вечно ходят под ручку, любуются закатами. Девушка приносит ему воды, когда тот работает. А он вечерами помогает ей стирать одежду в речке. Идиллия и символ «любви без границ».
Катарсия завелась:
– Нет! Нельзя! Убью! Там матка. Лезьте внутрь!
– Куда внутрь? – вылупился на нее Бом. – Толстый орк. Худой лаз. Тесно. Даже эльфцу не лезть.
– ЛЕЗТЬ! – взвизгнула Катарсия.
– Че орать? – гыкнул Гым. – Бери и лезть! Ты – палка! Как раз.
– Я палка? Это я-то палка? – всполошилась эльфийка. – Ах ты орк-вонючка! Да меня считают красивее самой Астарии! Ты посмотри на это…
Сжала руками грудь.
– На это!
Повиляла бедрами.
– А волосы?!
Расправила пышную шевелюру.
Бом и Гым оценили каждый ее жест со знанием дела:
– Че думать, Гым?
– Худой эльфец.
– Палка.
– Да. Не отличить мужик от баба.
– Эльфец же, – повторил Бом и пожал плечами.
Синяя нестабильная энергия окутала разъяренную Катарсию.
– Смотри-ка, – зевнул Гым. – Светится.
– Хватит! – гаркнул я. – Никаких междоусобиц. Вы вообще в курсе, что мы тут на гоблинов охотимся, не? Туда и правда никто, кроме них, не пролезет.
Все пять голов развернулись в мою сторону.
– Что? – удивился я.
Головы улыбнулись. Мерзковатенько так. Подозрительно.
– Да что?..
И тут я допетрил.
– Что? Не-е-ет! Нет-нет-нет! Никогда. Ни за что. Идите нафиг.
***
Горец держал верещавшего гоблина за ногу. Этого засранца мы заприметили давно – он шкерился в кустах, думая, что мы не видим.
– Будешь орать – проткну, – предупредил Дрын и лениво ткнул острием копья в морду уродца. Удивительно, но помогло.
– НЕТ! – прижался я спиной к стволу дерева. – И хватит лыбиться! Бом, хватит ржать!
– Давай, вождь! Лезь в гоблинец. Будешь страшный. Мелкий. Иди манить гоблинов. Разведка делать. Мелкий, прыткий.
Я осмотрел на убогого гоблина. Ну точно высушенный орк. Только кривой нос, уши разной длины, гноящиеся глаза, черные клыки. Весь измазанный в дерьме и воняющий соответственно. Ручки и ножки тоненькие – того и гляди сломаются от дуновения ветра. А еще прыщи. Тварюшка была покрыта гнойниками с белой головкой. Одно только представление, что мне придется в это вселяться, вызывало желание наброситься на копье Дрына. Сосуд Души у гоблина был похож на орочий. Такой же маленький, но искореженный. А еще он был полностью пустой.
Странно.
Гоблины и орки очень похожи. Но только орки – удавшийся результат эксперимента, а гоблины – нет. Это как огромный тибетский мастиф и чихуахуа. А ведь оба произошли от волка.
– Ни за что, – категорично повторил я.
– Почему нет? – спросила Катарсия с азартом в глазах. – А я бы с радостью. Это так здорово. Новые ощущения, ах…
– Не вздыхай так! – возмутился я. – Это странно! Такие звуки издают в других ситуациях!
Гоблин пялился на меня злобными глазишками и скрежетал зубами.
– Он говорит на всеобщем? – спросил я.
– Они глупы. Кроме инстинктов ничего нет. Но у них достаточно развитое мышление. Точнее, должно быть развитое. Но почему-то не развивается. Умнейшие гоблины становятся шаманами. Некоторые из них могут говорить. Как Бом.
– Э-э-э! – возмутился орк. – Я умный!
– Для орка ты глуп, – пожала плечами Катарсия. – Для гоблина – гений.
Бом недовольно запыхтел.
– Вождь, заходи, – кивнул на гоблина Горец.
– Да пшел ты.
– Куда? – серьезно озаботился орк.
Я содрогался в отвращении, но все-таки сдался.
– Ладно, вяжите меня.
Через пять минут все было сделано. Меня крепко привязали к дереву по рукам и ногам.
– Че лыбитесь?!
Все пятеро откровенно угарали надо мной. Вслух, конечно, не стебались, но на роже так и написано, какой я гоблинский вождь великих «Зеленых Анаконд».
– Зато умереть не страшно. Сам же говорил. Вернешься, если что. Весело. Тоже хочу.
– Я никогда этого не проверял! Это все в теории! И хватит уже болтать! Пусть коснется меня! Да не суй ты, блять, в лицо!
– О, прости, Вождь, – спохватился Горец и, ухватившись за ручонку гоблина, потянулся ей к моему плечу.
– Сто-о-о-опэээ! А если он язык себе откусит? Руки наложит? Может, лучше меня усыпить?
– Не, – качнула головой Катарсия. – У них самый сильный инстинкт – выжить. А еще они боятся. Боли. Смерти. Ничего не будет. Ну разве что…
– Что?
– Опорожнится.
– Развязать! Развязать меня! Живо!
Развязали. Я сбегал до кустиков. Выдавил из себя всё, что только можно. Вернулся. Меня терпеливо ждали. Че вы все поотворачивались, а?! А?! В глаза смотрите вождю! В глаза!
Привязали снова.
– Теперь давай.
Меня коснулись завизжавшим гоблином. В последний момент он вдруг что-то заподозрил.
Буэ…
Муэ…
Пр… Фр…
Ыыыыы…
Муа-Пуа. Бр? Тр?
Бздын.
Я – маленькая хуета.
Я еще жив? Как в этом теле возможно жить? Я же ходячая какашка! Да-да. Я маленькая, зеленая и ходячая какашка. Кто-то поковырял во мне палкой, придавая форму гоблина. Брезгливо вдавил массу, выдавливая ручки, ножки, и жопку… Тьфу ты! Голову. Я не сразу понял, каким отверстием получится говорить лучше. Нижним или верхним.
– Пустииии! – пропищал я, мотая ручками-какашками во все стороны. – Прыщиии! Мои прыщиии!
– О, прости, вождь, – очухался Горец и ласково опустил меня на землю.
Я сорвался с места!
– Вождь?!
– Ты куда?!
– Вождь, стой!
Но меня было не остановить. Только туда! Только вперед!
Глава 12. Гоблянутый
ДА! О ДА, ДЕТКА!
– Вождь, эта-а… – поморщился Гым.
Катарсия зажала носик руками.
А гоблин радовался. Он нырнул с головой в вонючую жижу, барахтался, довольно кряхтя и постанывая от удовольствия.
– Может что-то пошло не так? – запереживала Катарсия и посмотрела на тело Реордана.
Тому сунули кляп в рот. Бедный эльф метался, дергался, мычал, но ничего не мог сделать. В глазах ужас. Я уже десять раз порадовался, что успел сгонять в кустики.
Да, я купался. Да, лужа похожа на отхожую яму гоблинов. Но эта черная вода с личинками москитов и пиявками точно чище, чем я.
Первое, что я почувствовал в тщедушном теле – это чесотку. Меня разрывало. Половина моего веса – это грязь и корочки из дохлых и прилипших вшей. И все это зудело так, что хотелось сунуть острый палец себе в нос и проткнуть мозг. Я без понятия, как мелкая тварь терпела все эти ощущения, а Край вкушал такие кулинарные изыски.
– А-а-а-а-ах, – кайфовал я, лежа на спине, подложив под голову комок грязи. – О-о-о-о-ох.
– Плохо дело, – поставил диагноз присевший на землю Дрын. – Избавим вождя от страдания. Гым, ударь его посильнее.
Гым пошел на меня
– Эй!!! – заверещал я. – Стоятииии!
Ииии?…
– Не битиии! -
Цепляясь за травинки и отталкиваясь ножками, я подтянулся, вытаскивая тельце из болотца.
– Это Яииии!
Вот ведь напасть! Этот коротышка в жизни своей слова на всеобщем не сказал. Глотка у него настолько ущербная, что я не могу нормально разговаривать.
– Так бить? Или не бить? – посмотрел на собравшихся Гым.
«Вот в чем вопрос» – дополнил я про себя, молотя ножками во водичке, в попытке выбраться из трясины.
– Не бити, блятиии!
– Точно?
– Точниии!
Я наконец-то выбрался. Встал, расправил плечики, сделал «руки в боки».
Катарсия ожила:
– О, да-а! – застонала она. – Как здорово! Какой ты маленький. Говорящий. Мне никогда не попадались говорящие. Это большая редкость. Как же мило. Дай я тебя пощупаю. Это обязательно нужно изучить.
Эльфийка ущипнула меня за щечку. Я попытался отмахнуться ручонкой, но она шустро увернулась.
– Я злоиииии! Не злитяяя меняяя!
Все заржали.
Говнюки.
***
– Ну что, вождь? – почесал затылок Дрын. – Лезь в дыру. Расскажешь потом. А я посплю.
И прилег ведь.
– Не раслаблятииии! Быть начекутиии! – махал я кулачками.
Опять ржач.
Махнув на засранцев ладошкой, я стал изучать гоблинское тельце. На мне была только грязная набедренная повязка. Подцепил ее пальчиком, заглянул.
– Иииии, – вырвалось из тщедушных легких.
– Че там? – спросил Бом, пытаясь заглянуть мне в штанишки.
Я злобно посмотрел на орка.
– Сейчас он тебя побьет, Бом, – усмехнулся с закрытыми глазами Дрын-подстрекатель.
Так, пошли бы лесом все эти говнюки! Я прислушался к себе. Хм, а вот это странное чувство. Мне что-то хочется, но я не знаю что. Вот прямо ломает. Черт. Как же я хочу этого. Очень сильно.
– Смотрите, как интересно, – ожила Катарсия. – У гоблина реагирует малыш. Интересно, почему?
– А я ебуииии?! – возмутился я, поправляя обмотки вокруг пипирки.
– А я знаю почему, – хитро улыбнулась эльфийка. – Сказать? Хочешь скажу? Могу сказать? Тебе ведь хочется ее, да? Очень? Я знаю, что тебе хочется.
Я сглотнул.
– Кого еёиии?
– Матку.
Снова сглотнул. От этого слова пипирка встала упругой занозой.
– Я тебе расскажу о ней…
Пока я слушал рассказ Катарсии, то сморщился и вжался сам в себя. Потрошка примерзли к спине, а мускулатура челюсти отказалась слушаться.
– Я не пойдуииии!
– Надо, – улыбнулась Катарсия.
– Не надоиии!
– А если я тебя отблагодарю? – кивнула эльфийская ученая. – Я по-разному умею. Я же темная эльфийка.
Я сузил глаза. Чёта подозрительно.
– Не купишиии меняяяя!
Еще минут двадцать я ныл и ссался. Несмотря на то, что я мало чем рисковал, встречаться с маткой не хотелось. Но, в конце концов, общественные уговоры, шантаж и подкупы дали результат. Последним штрихом Катарсия ухватила себя за грудь, расправляя глубокое декольте. Я даже увидел кончик соска… Ее томное «ах!» поставило точку в нашей сделке. Ну, окей. Правда ведь не рискую. Чего это я?
– Вождь, – зевнул Дрын. – Узнай, куда ведут ходы. Где матка. Сколько гоблинов. Может есть другие дыры. Здесь мы не пролезем. Очень маленькая дыра, кстати.
– Да-да, странный проход, – закивала Катарсия. – Очень. Трайл, возьми с собой оружие.
Я протянул руку. Катарсия вытащила из котомки серебряную вилку.
– Держи. Пригодится. Бейся до последнего, вождь.
Орки и одна темная эльфийки заржали. У бедного Гыма потекли слезы.
Я многообещающе оглядел угарающих, сжал в ручонке вилку, подбросил, уронил. Какое неуклюжее тело.
– Осторожнее с этим, – с надутыми щеками сказал Горец. Он больше всех старался не смеяться. Умрет без мучений.
– Договоритесииии у мении!
Я развернулся, расправил мускулатуру. Синдром широкой спины активирован. Гордо направился к отверстию гоблинов.
– Хватиии ржатиии!!! – заверещал я, принимая нормальную позу и ускорил шаг.
***
Несмотря на темень в норе, я видел всё. В нос ударила вонища. По тонким ноткам можно было определить перегной, дерьмо и тухлые яйца. И что самое страшное – я с удовольствием втягивал эти благородные ароматы. Ох, вот тут кто-то обосрался недавно. Хм, он изволил употребить чью-то перегнившую печенку сегодня. Буржуй.
Влажная грязь под ногами приятно чавкала. Поймал себя на мысли, что хочу выдернуть толстого земляного червя из стенки и всосать его, как спагетти.
Чем глубже я продвигался, тем шире становился тоннель. И это хорошая новость. Если еще расширить и подкопать вначале проход, то здесь уже можно расправить плечи.
От первого гоблина, попавшегося мне по пути, я вздрогнул. Больно уж неожиданно выскочил из-за угла. Мы не успели остановиться. Врезались друг в друга и синхронно сели жопками в грязь.
– Буря-буря! Шмуф-няф! Хмуфи-пуфи! – ругался на меня коллега.
Я понял, что он имеет в виду. Да, большинство гоблинов не знают всеобщего языка. Потому что он очень тяжелый. Поэтому они давно придумали свой. На уровне детского сада и жестикуляций.
Если переводить дословно, то мне сказали: Бежать. Мешать. Умереть.
А можно включить свои сенсоры гоблина. Запах, мимика, количество выплюнутой слюны изо рта. Тогда так:
– Куда несешься?! Ты мне мешаешь! Хочешь, чтобы я тебя убил?
Теперь добавить мою мудрость из иного мира и врубить Гоблин. Переводчик:
– Куда прешь, уёбище? Ты не видишь, здесь Я. Я выебу твой труп. Извинись!
Я подскочил и сорвался с места. Не хочу разговаривать с этим интеллигентным молодым гоблином.
Он побежал за мной.
– Тебе чего надо?! – крикнул я за спину.
– Стоять, паскуда! Лижи меня!
– Чего, блять?
Я прибавил ходу. Не хочу-у-у лизать!
Через десять минут с начала гонки, удалось затаиться за поворотом одного из перекрестков. Гоблин пробежал мимо. И вот что это было? Он хотел, чтобы я его лизал? Или это мои сложности перевода?
Пришлось поплутать. По сути, логово гоблинов – это один центральный тоннель и много исходящих из него земляных комнат. Там мелкие и занимались важными делами. Бились головами о стену, что-то бурчали под нос, жевали какую-то тухлятину. Некоторые дрались, как бешеные коты.
Я не нашел ни одной причины, почему эта раса существует. Они – яркий пример, как природа может ошибаться. Даже тараканы и то могут служить пищей для птиц. А эти кто? Удобрение после смерти?
Я не повстречал ни одной женщины. В расе гоблинов их просто не существует. Они по сути своей – моногамные существа. И размножаются только благодаря матке. Которую я обнаружил в большом земляном зале. Тут было тепло и сухо. Вместо грязи под ногами – заботливо утрамбованный грунт.
Я посмотрел на нее. Желудок сразу же скрутило. Мои уши покраснели, а глаза сами собой заслезились. Вспомнились напутствующие слова Катарсии:
«Матка – это перегнивший и страдающий кусок живого мяса. С разумом семи беспомощных особей женского пола. Главное условие – одна девственница и одна беременная. Раса неважна. Гоблины вылавливают девушек и связывают их потуже в один неподвижный ком. Они умирают долго и мучительно. Шаман проводит обряд на крови, не давая им погибнуть раньше времени. Гоблины насилуют это безобразие. Не чураясь пользоваться когтями и зубами. Чем сильнее эманация страдания созревающий матки, тем больше она принесет приплода. Когда мать гоблинов сформируется, ее оплодотворяют сотни раз за день, насыщая питательными веществами.»
Я не мог даже отвернуться. Это был такой пиздец, что я просто встал у прохода и смотрел.
Мясной шар пульсировал в середине зала. Он постоянно шевелился и истекал бело-розовой слизью. Полупрозрачный. Внутри перемешивались кости, кожа и другие ошметки тел. Женские лица, руки, ноги – всё это отчетливо просматривалось в контурах матки. И я не мог понять были они живы или нет.
Кровавый шар ипали. Буквально. Его окружили десятки гоблинцев и впихивали в любые возможные отверстия свои пипирки. Вот перед лицом одного паразита проявилась форма женского лица. Он, недолго думая, вцепился зубами ей в губы. Брызнула кровь и какая-то слизь. Гоблина передернуло, он затрясся в экстазе, обессиленно свалился на землю. Кончил, маленький. На его место тут же подскочил следующий трахарь. Так вот еще почему они такие тщедушные.
Матка стала конвульсировать, и гоблины недовольно отскочили в сторону. Одна судорога, вторая, третья. На последней схватке в шаре разверзлась дыра, подозрительно похожая на женский половой орган. Со свинячим визгом оттуда выплюнулся кривой новорожденный в крови и слизи. Гоблин в шапке из листьев, ухватился за ногу ребенка – поднял над головой.
«Ну, щас речь завернет»
– Еще один, – гаркнул шаман и швырнул младенца за спину. Тот заверещал, несколько раз кувыркнулся через себя и с противным хрустом упал на землю. Куда-то пополз.
Моя гоблинская пасть сама разверзлась в шоке от проходящего. Я даже не обратил внимания, как вдавился в стену у прохода в зал, стараясь не дышать. Не дай Асмодей, заметят.
– Преклонение! – взвизгнул шаман.
Гоблины перестали наяривать пипирки, готовясь к следующему этапу кормления матки. Упали на колени, уткнувшись носами в землю.
– Мать слаба! – вещал «умный» гоблин. – Делает мало сильных. Нужно молиться Ртуху. Умолять ее! Лизать ей ноги! Лижите землю!
Гоблины подчинились, вылизывая языком грязь.
Признаю – парень я без предрассудков. Надо – возьмем. Мудак – убьем. Но вот это? Что Катарсия от меня хочет? Чтобы этот ужас находился в Серпе? Да нас сожжет инквизиция. Сами же орки насадят на анаконду. Никто с поселением дел иметь не будет, и с эльфами мы в жизни не договоримся. Я думал, что матка это какой-нибудь мертвый кусок мяса. Некромантия там дешевая. А тут сиамский близнец в адских муках. Весь Серп будет ночами дристать в кошмарах.
