Текст книги "Герой не нашего времени. Эпизод I"

Автор книги: Дмитрий Полковников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Младший лейтенант чуть не подпрыгнул, от такой наглости, а Максим подумал, что когда его выпустят, он обязательно наденет на шею «гражданину начальнику» табуретку ножками вверх.

Отвечать на одни и те же вопросы по шестому кругу ему надоело. Точнее, перестало забавлять. Эту методику допроса он знал, и каждый раз добавлял чуть больше, вызывая радость гончей у дознавателя, но еще больше запутывая ситуацию. Неужели, он не понимает?

После тарелки каши, Ненашев получил увесистый подзатыльник за невинный вопрос «про компот». Панов неудачно съерничал, забывая, что дразнить дознавателя в этом времени чревато. Битие тут самый популярный метод следствия, и не ему его менять.

Зато, перед тем как расписаться в протоколе допроса, Максим мстительно везде вычеркнул слово шпион, дописывая сверху «разведчик» и попутно выражая желание продолжить давать показания, но исключительно в письменной форме.

Панов знал, почему его комбата трясет человек из НКВД в зеленой фуражке, желая завести дело. В тридцать восьмом году при каждом отряде создали разведотдел, которому можно вести разведку и допросом и опросом. Следствие по делам контрабандистов, бандитов… и (отдельная задорная песня) находящихся под их неусыпным контролем таможенников [101]101
  См. Приказ НКВД СССР  № 0709 «О разведывательной работе пограничных войск» от 27.10.1938 г. и «Положение о разведывательном отделе пограничных войск округа» Приказ  № 0269 от 21.03.1938 г.


[Закрыть].

До утра капитана поместили в одиночную камеру. Всучили ученическую тетрадь и половинку химического карандаша, строго предупредив: пропадет хоть один листик – пусть пеняет на себя.

Младший лейтенант не сомневался, что разоблачил опытного врага, одно его имя в сочетании с фамилией чего стоило.

Стоявшему на посту пограничнику наказали постоянно заглядывать в маленькое оконце, проверяя, как ведет себя нарушитель режима границы.

«Хоть подумаю в спокойной обстановке», – капитан начал портить первую страницу в тетрадке, затейливо выводя разными шрифтами матерные слова и ехидно думая о бойце за дверью, как о часах с кукушкой.

Суровое лицо опять появилось в форточке. Ух, ты! Страшно, аж жуть!

Он достал из кармашка сапога бритву и начал очинять карандаш. Спустя три минуты к нему ввались всем кагалом и, чуть ли не крутя руки, отобрали опасную вещь, переругиваясь на тему – кто доложит.

«Свободу попугаям! Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет Вовка, пусть всегда буду я! Эй, Саша, какой к черту Вовка? Кто служил любимым рабом на галерах?»

Комбат вздохнул и мысленно вернулся в поле, вновь начиная перебирать варианты. Что, вести упорный бой до конца?

Так немцы его комариный укус особо не заметят. И увести людей с позиции заранее Панов не мог, каждый его боец должен персонально расписаться: «без приказа свыше дот не покину».

Саша вспомнил про поляков, про адрес в Москве, про возможности хозяев кутузки, где ему так хорошо сейчас сидится. Про немцев, малыми «тургруппами» ходящими по Бресту. Подумал и про Манина, его саперов и воентехника.

Все шпионом его норовят обозвать? А почему бы не попробовать раскачать ситуацию? Московским засланцем его числят, так, может… того? Как там вещало армянское радио: давний агент германской и австро-венгерской разведки, и заодно британской агент.

Панову не верилось, что все здесь плохо.

В том же Перемышле, утром следующего дня так вдарили по немцам, что командир наступавшей на город пехотной дивизии в истерике запросил помощи.

Шутка ли, второй день войны, гудят фанфары и берлинцы, а большевики нагло выкидывать победоносных солдат из окон, разбивая их черепа, словно яйца о вымощенную брусчаткой территорию рейха!

На второй день войны русские ворвались в немецкую часть города.

А утром, 22-го июня, пятеро пограничников долго удерживали железнодорожный мост. Не молчали и доты. Тот первый секретарь, не растерялся, не сбежал, а сколотил, наверное, самое первое народное ополчение из граждан-«восточников».

Очень причудливо там легла карта.

Приведя себя в порядок, советские войска хорошо досадили немцам. Отступили организованно и по приказу, семьи командиров взяли с собой и ухитрились с боями пройти девятьсот километров, нагоняя фронт.

Через полтора месяца в районе Умани измотанный отряд комдива Снегова немцы разбили, а раненого генерал-майора взяли в плен. Орден Красного Знамени он получит после войны.

«Черт, все гораздо серьезнее», – отрезвил себя Панов.

Здесь направление главного удара. Как бы ни суетился здесь одинокий комбат, пусть и с целым батальоном, немцы компактной, плотной массой обязательно пробьют дорогу на Минск.

Но Саша помнил, кто что говорил и делал. Надо поискать людей, которые не растеряются, а смогут подняться над обстоятельствами. Делать это придется втайне от начальства.

*****

Утром наградой дознавателю стала искренняя благодарность Ненашева, но делать из пограничника кактус комбат передумал. Настойчивый и упорный человек далеко пойдет.

Часов в восемь несостоявшуюся надежду всех разведок империализма освободил старший лейтенант Суворов, лично подтвердив, что знает капитана.

Максим с радостью пожал руку начальнику штаба, а затем долго тряс лапу младшему лейтенанту, восхищаясь качеством работы и методами следствия.

Улыбающемуся человеку пограничник зря поверил, и опасно крепко пожал Панову руку, который, улыбнувшись, начал петь дифирамбы.

Ему бы еще бы немного на него надавить, и Максим открыл секрет, как из таракана сделать изюминку. И вообще, пусть дознаватель и дальше растет над собой. При его энергозатратах и изучении опыта испанской инквизиции пыток могло бы стать на сорок процентов больше. Возьмем, например, их специальную колоду…

Пограничник слушал, бледнел лицом и приседал все ниже и ниже, очарованный словами комбата. А когда Ненашев, милостиво закончил, он стремительно бросился к бочке с холодной водой, остужать раздавленную ладонь.

Глядя вслед, капитан грустно подумал, что столкнись он с профессионалом, так легко бы не отделался. Одни очки с простыми стеклами немедленно вызовут множество вопросов.

Дознаватель Ненашева ненавидел, а, открыв тетрадь с непечатными буквами, нахмурился еще больше и сразу решил подшить ее к рапорту. Он был в своем праве, капитана задержали в полосе отчуждения.

Пусть начальство глянет, ему полезно. Каков наглец! Дальше оскорбленный младший лейтенант читать не стал, лишь глянул на каракули, содержавшие непонятные ему схемы и расчеты.

Максим вернулся в Брест со спокойной душой. Фитиля любого размера он не боялся, иммунитет к ним Панову привили на службе. Лишь тактический заряд, вставленный в одно место, вероятно, смог бы изумить бывшего полковника.

Однако, ночные пляски с пограничниками руководство хоть и помянуло, но мимоходом и с нервным смешком.

Несмотря на откровенный залет, генерал сейчас смотрел на капитана с уважением. Не зря предупреждал их Ненашев. Куковавший в камере Максим пропустил момент, когда в штаб укрепрайона доставили крайне жесткую директиву начальника Генерального штаба.

Не выполнить ее означало нарушить указание товарища Сталина [102]102
  Постановление СНК СССР «Об укрепленных районах» № 1468-598сс от 04.06.1941 «Формирование частей закончить к 1 октября 1941 года, проведя его в две очереди: 1-я очередь – на 45 000 человек к 1 июля 1941 года. Содержать постоянные гарнизоны укрепленных районов первой линии в составе 70 % и укрепленных районов второй линии в составе 30 % от военного времени.»


[Закрыть]. Требовалось немедленно нарастить штат укрепрайона. Свет для Ненашева стал еще более зеленым – никто не хотел оказаться крайним.

А комбат был на удивление невозмутим и лениво реагировал на выверты фортуны. Казалось, дай ему даже один день, и все едино: вновь начнет чиркать что-то в блокнотике, кивать в такт словам генерала и щурить глаза. Глядя на Ненашева, постепенно успокоились и Суворов и Иволгин.

Вот и славно, не надо, товарищи командиры, иметь вид зайцев, внезапно узревших вместо спасительно лодки с дедом Мазаем беспощадный баркас глухонемого Герасима.

Правильное поведение принесло плоды. Под предстоящие дела Максим выбил-таки для себя мотоцикл, а также право самому расставлять по взводам и ротам командный состав. Теперь неформальная и личная договоренность с кадровиком обрела легитимность.

Иволгин бросил быстрый взгляд на рисунки комбата. В нем явно погиб великий кубист-живописец. Болт, забитый в свастику выглядел очень внушительно. Далее смазано: набросок палаточного лагеря, какая-то детская песочница с проставленными размерами, срисованная где-то полевая баня и вновь, очередная схема из кружков и стрелочек. Ну, а бывший адъютант коменданта, заметил еще и новенькое. В этом графике – хаос, но упорядоченный по незнакомой системе.

Ненашев косо посмотрел в ответ, выдрал лист и, скомкав, сунул в карман. Вновь не совпали вместе факты и люди.

И надо быть еще осторожнее. Местным видеть его потуги ни к чему, поскольку вычерчивал Максим схему связей и взаимоотношений, известных ему людей.

*****

– Капитан Ненашев, задержитесь, – неожиданно для Панова приказал комендант.

– Слушаю вас, товарищ генерал-майор.

Пазырев пристально посмотрел на Панова.

– Так, что за гранату вы изобретаете.

– Противотанковую, – улыбнулся Максим, удовлетворенно заметив, как у Пазырева загорелись глаза. Настучал, значит, об одном его рисунке Иван. Молодец! Не зря он выбрал именно его, как главного помощника прогрессора.

«Кость» Максим кинута сознательно. Он помнил, что комендант укрепрайона человек далеко не лишенный технической и изобретательской жилки. Имел Михаил Иванович в личном багаже авторские свидетельства на противотанковые гранаты РПГ-40 и РПГ-41. Ценило его мнение и ведущее профильное КБ при Заводе имени тов. Ворошилова.

А если кроме фугасного действия, он еще до чего-то додумается? Пусть раньше сорок третьего прекратят наращивать заряд. У бойцу, взявшего в руки двойной «ворошиловский» килограмм образца 41-го года очень маленький шанс выжить. Главное, по силам советской промышленности запустить такую вещь в производство, где-то к середине осени.

– Максим Дмитриевич, а не вам страшно мне показать? – генерал был деликатен, как никогда.

– Нет, – Ненашев спокойно достал из полевой сумки листок с эскизом.

– Э-э-э! А как вы с таким весом собрались танк подрывать? Тут и для бронеавтомобиля мало.

– Подрывать никто и не собирается. Зато можно прожечь броню толщиной миллиметров восемьдесят или около ста.

– Так вы еще и фантазер?

– Тогда фантазер и профессор Сухаревской, и немцы во Франции, применившие специальные сферы во время штурма форта Эбен-Эмаэль. Не дай бог, если и до противотанковых снарядов в Германии додумаются. Тогда и броня «КВ» не поможет. А противоднищевые мины делать сам бог велел!

– Принцип сможете объяснить?

– Не только принцип, провели уже эксперименты, есть теория и практические расчеты. Все дело в этой выемке… Каким должен быть стабилизатор из ткани, Саша знал еще с сержантской учебки, где они использовали специальную многоразовую противотанковую гранату.

Панов не оговорился, это учебный имитатор. Работая с ним, отставной полковник первый раз в жизни уложил для себя парашют, он же тряпочный стабилизатор гранаты в полете [103]103
  См. «Учебная противотанковая граната (УПГ-8). Руководство» Воениздат МО СССР. Москва 1959 г.


[Закрыть].

Саша, демонстративно горячась и волнуясь, аккуратно пояснил, что такое кумулятивный эффект. После попросил коменданта УРа, как авторитетного специалиста, помочь ему консультацией – ну, не получается у него ударный взрыватель. А если захочет, и в авторы, милости просим. Максим парень молодой, неопытный, куда соваться не знает, и самый первый проект его где-то бюрократы из ГАУ завернули.

Какой? На следующем рисунке узнаваемо предстала ручная граната «РГ-42»  с максимально простой и технологичной конструкцией. Штамповка и точечная сварка, все что необходимо для ее производства.

– На консервной фабрике придумали?

– Да, хотелось чего-нибудь дешевого, штампованного из жести, на случай массовой войны, – вновь покраснел капитан.

Как можно двигать технический прогресс и без генерала! «Скажите Государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог, война, а они стрелять не годятся» – нет, такой результат Панова сразу не устраивал.

Вес в науке у Ненашева жокейский. И чего надувать щеки, туманно насилуя мозг предков тактикой концентрации усилий на отдельно выбранных стратегических направлениях.

Что? Неужели никто не понял, что пошлют далеко Панова, кладя сверху до неприличия мохнатый прибор?

Матереть надо. Но времени нет на все эти статьи в журналы, кандидатские и прочее. Не очень маститому ученому-изобретателю расти во все времена гораздо проще, если обзавестись «толкачом». Ну, не таким, конечно, серьезным и усатым, что двигал в массы «фильтры Петрика», а гораздо проще, но имеющем вес.

Вот пусть и станет Пазырев гениальным конструктором, получает авторские свидетельства, премии. А голова у генерала есть, как и знание обстановки. Тем более, в Красной Армии он признан специалистом по «карманной артиллерии».

Эх, глядишь, и заведется здесь РПГ! Ага, Саша, размечтался. Тут надо для начала авгиевы конюшни расчистить. Не двинуть иначе науку вперед.

Руководство Института реактивной техники продолжало стучать друг на друга, попутно избавляя коллектив от диверсантов-саботажников. Королева и Глушко клеймили со всей большевистской прямотой. Одно дело – нецелевое расходование средств, и совсем другое – участие в антисоветской и вредительской организации [104]104
  См. ЦА ФСБ, следственное дело Р-18935


[Закрыть].

То, что Панов не мог все помнить, а Пазырев все знать простительно. Конструктор Сердюк из Наркомата угольной промышленности инициативно доводил до ума винтовочную противотанковую гранату именно с кумулятивной боевой частью ВПГС-41. Но в войсках она не прижилась, при выстрелах часто гибли бойцы, и в сорок втором году ее сняли, как и с производства, так и с вооружения.

Глава восьмая или «чудо-богатыри» (5 июня 1941 года, четверг)

Вид невысокого, плотно сложенного комбата с заклепанной чем-то белым бровью и горящим глазом, не предвещал ничего хорошо. Челюсть капитан выдвинута вперед. Походка, как у расшатанного механизма.

Казалось, еще немного, и раздастся лязг ржавого металла. Любой приятель Сары Коннор предложил бы терминатору… Тьфу, Максиму отпуск или полную перезарядку батарей.

Напротив Панова стояли не ангелы. Скорее, до неприличия херувимы. Причем, первый слог, характеризующего их слова надо произнести четко и громко, а остальные, едва слышно и скомкано.

В строю шепталась публика, готовая, хоть сейчас, голосовать сердцем за недлинные самоволки, перебранку с командирами и неуемное потребление пива. Но Панова радовал факт, что в связи с введением нового Устава, «профессионалы» по водке или дракам с командиром из армии исчезали или, хотя бы, затаились.

В прошлом году, через некоторое время после Дня взятия Бастилии, вступило в силу положение о дисциплинарном батальоне Красной Армии [105]105
  См. «Положение о дисциплинарных батальонах РККА» № 214 от 15 июня 1940 года. Кстати будущий «десантный батя» Маргелов командовал дисбатом см. Костин Б. А. «Маргелов» Москва. Молодая гвардия, 2005.


[Закрыть]. Дисбат, упраздненный в 34-м году, вернули вновь и оперативно созданные части немедленно приняли в себя двенадцать тысяч бойцов.

Те очень любили службу, желая задержатся в армии на срок от шести месяцев до двух лет. Время пребывания в дисбате за срок службы не считали, а подневольный труд по двенадцать-четырнадцать часов в день вместе с боевой учебой являлся главным методом исправления «добровольцев».

Ненашев Иволгина не обманул, во время финской войны в армии просто «расцвел букет» из воинских преступлений [106]106
  «За воинские преступления в 1939 г. осуждено 128 офицеров, а в 1940 г. – 1019; младшего начсостава соответственно – 349 и 7119, рядовых – 2799 и 24891. За пьянство осужден в 1939 г, 1001 военнослужащий, в 1940 г. – 1800. В 1940 г. в дисциплинарные батальоны было направлено 11759 красноармейцев». Военно-исторический журнал. 1993. № 1


[Закрыть].

Однако, Панов знал, что если попытаться полностью остановить все раздолбайство, то можно остаться вообще без армии. Вот и стараются везде, где есть казармы, держать процент нарушений и «ЧП» на около процентном уровне, «отстреливая» особо «активных» товарищей в дисбат, и прогоняя мелочь через внеочередные наряды, гауптвахту или введя финансовые санкции.

Столкнулся капитан и с другой армейской традицией, спокойно выслушав шепоток Суворова.

Естественно, в его батальон постарались сплавить самых «лучших» и наиболее «подкованных» бойцов. В итоге Максим ожидаемо получил людей, из которых служба персонала сегодня обычно формирует команду на разовый «распил-проект».

Какие матерые богатыри! В сумме на двадцать восемь человек набралась пара сотен трудодней, засчитанных гарнизонной гауптвахтой.

Максим тяжело прошел вдоль шеренги перешептывающихся бойцов и начал:

– Что, славяне, проквакались? А теперь – марш в тину! Задача поставлена товарищем Сталиным и вы все отныне подчиняетесь мне лично! – голосом удава, предваряющего «танец голода», начал Ненашев.

Послышался глухой говорок. Для бойцов заявление означало, что «любить» комбат их будет лично. По сути: пятнадцать суток ареста вместо пяти и, одно легкое шевеление пальца Максима, означает направление любого их них сразу в жуткий дисбат.

Увы, далее из-за цензурных соображений можно привести лишь краткий пересказ последующей речи. Впрочем, настырный читатель может направить запрос и попытаться получить полный вариант текста Панова, засекреченный трижды – на следующий день, немцами (как особо почетный трофей) и после войны. Бумага с тремя штампами ждет вдумчивого историка в архиве Управления НКГБ по городу Бресту.

Пусть все готовят дырки для гвоздей. Но массовых расстрелов не будет. Соображает Максим туго, видит, как носорог, но не это его проблема. Пока он думает, какой состав эликсира бодрости начнет глотать виновный боец, вешать друг друга личный состав примется сам, оставаясь без сна, «кина» и увольнений.

Никаких коллективных расстрелов, все выходные уже учтены в плане.

Вязь слов, странная для уха иностранца и понятая, как статья Ленина о вечно текущем моменте, вызывала в массах глухое бурчание.

Эй! Кто там вякает, под эшафотом? Гауптвахта есть пережиток, неуклонно умирающий под упорным натиском неуклонно растущего культурного уровня красного бойца. Прохлаждаться там, работая «на дядю», он никому не даст. Взамен пережитка – свободный труд свободных людей во благо батальона, на страже которого штык часового. А для особо одаренных – соревнования по чистке сортиров, где, набравший меньше всего килограмм, получит главный приз – путевку в дисбат.

Ненашев процитировав по памяти статью шесть и семь Дисциплинарного устава, выразительно пощелкал пальцами по кобуре.

Права его, действительно, драконовские. Начиная от обоснованного мордобоя, до применения оружия. По любому поводу и без последствий, стоит лишь бойцу проявить неповиновение, начать возражать или, не дай бог, не выполнить его любой приказ [107]107
  См. ст. 6–7 Дисциплинарного устава РККА 1940 г.


[Закрыть]. Любая мораль ограничена лишь его совестью.

Так что, последующие слова, что Максим – гуманист и руками никого бить не будет, но отправит домой в двух мешках, имели под собой солидное обоснование.

«Применяй силу оружия, иначе сам будешь отвечать», «Видишь, что койка не заправлена, дай красноармейцу в зубы». Перед войной ряд командиров и так «правильно» понимал лозунг текущего момента [108]108
  См. выступление Вашугина Н. Н., корпусной комиссар, член Военного совета КОВО. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г.


[Закрыть]. Мол, теперь не грех заняться и рукоприкладством.

Но дурацкое, бездумное завинчивание гаек неизменно ведет к срыву резьбы. Кулак офицера, бьющий в морду бойца, как воспитательное средство, использовался и будет использоваться всегда, но лишь крайнем случае и по делу, когда это соответствует обстановке.

Применяя его в быту следует помнить, что некоторые пули на войне имеют крайне странную и запутанную траекторию.

Кровожадный процесс запугивания закончился, речь плавно перешла на следующий шаг универсального флотского алгоритма – запутыванию мыслей [109]109
  «Есть такая мудрость – все в армии делается в 4 этапа: запугивание-запутывание-наказание невиновных-награждение неучаствующих» почти Александр Покровский «Расстрелять»


[Закрыть]. Тем более, что Суворов отобрал хлопцев, имеющих личный интерес в городе.

Голосом сытого удава Ненашев продолжил.

Комбат беспощаден, но имеет обостренное чувство справедливости. Не порезались бы, ребята. Помните, лагерь в шести километрах от города – не более, чем полтора часа ходу. А еще, рядом станция и скоро поедет отсюда порожний грузовик.

Если хотят увольнений, для батальона надо делать добрые дела. Такие люди будут безмерно поощряться, хоть каждый день. Стране нужны здоровые дети, значит, пора помогать делать будущих героев. Остальные, в очередь и вкалывать, вкалывать, вкалывать, пока не наступит общее счастье, благодать и…

Панов осекся, чуть не добавив «коммунизм». В его былой Империи, в застойную эпоху это слово в разговорах все чаще означало что-то далекое, несбыточное и часто встречалось в анекдотах. Он, как и конец света мог наступить и в одной, отдельно взятой стране.

Как показалось старшему лейтенанту Суворову, комбат, выдохся. Нет, это Саша теперь тоскливо думал, что бабы, как в тринадцатом, сравнительном году рожать не хотели [110]110
  Рождаемость в стране в 1913 г. на 1000 чел. населения составляла 45,5 чел., в 1940 г. – 31,2 чел.


[Закрыть]. Еще он вспомнил, как на старой черно-белой фотографии громить японцев в августе сорок пятого года шел отряд, наполовину состоящий из пацанов, хорошо, что под командой опытных старшин и сержантов. Усатые, бывалые мужики и с орденами на груди.

Иволгин, впечатленный предыдущим разговором, фиксировал реакцию.

Услышав почтительный шепоток в строю, Максим мысленно раскланялся перед благодарной публикой. Все происходило в лучших армейских традициях, заведенных еще в греческих когортах и римских легионах. Суть подхода веками не менялась.

И не зря Панов так старательно выучил большой морской и большой петровский загиб [111]111
  Мат может выражаться в отдельных словах, в словосочетаниях, содержащих до пяти нецензурных слов, а может и в загибах. Матерный загиб бывает нескольких видов. Так, различают малый матерный загиб, большой матерный загиб, большой петровский загиб, малый морской и большой морской загибы и так далее. Матерный загиб – простейшая и в то же время жесткая и обширная схема, по которой идёт конструирование бранного предложения. Малый загиб должен включать в себя от пятнадцати до двадцати слов предлоги и союзы не входят в их число. Большой, соответственно содержит тридцать и более слов. Известны загибы число нецензурных слов, которых достигает полутора сотен и даже больше.


[Закрыть]. Правильно вплетаемая в речь идиоматическая лексика все же снимает напряжение и бесценна в критические моменты боя. Обычно, после слов «долбани по этому хрену», наводчик интуитивно клал снаряд рядом с самой опасной целью.

Грубую мужскую правду и хозяйственные работы никто не отменял.

Ага, народ потихоньку расслабился. Спектакль особо их не напугал, но они чтили традицию, заодно оценивая Ненашева теперь как личность.

– Тихо, бойцы лазарета, – толстый кусок палки, который Максим крутил в руках, старясь скрыть волнение, неожиданно сломался. Он сердито повертел обломки в руках и отбросил в сторону. Но почему теперь нет лукавых взглядов и наступила тишина?

Ладно, будем считать финальный треск, концом первого акта. Вот он, первый достигнутый эффект от нового устава.

А теперь – следующая часть «марлезонского балета». Кнуты, вместо вас на сцене пряники! Первое увольнение Ненашев готов назначить прямо сегодня, в шесть вечера. Он знает, у каждого в Бресте найдутся дела: танцы, девушки или даже жены.

Одна проблема, как оформить увольнительные. Почерк у комбата ужасный и печатать ему документы не на чем. Глаза Панова немедленно сделались очень добрые. Наивность взгляда усилили ресницы, ходящие вверх и вниз с определенной частотой. Лишь дурак не поймет, чего хочет капитан.

Окончив монолог многообещающей и знаковой фразой из далекого будущего – «я еще вернусь», Максим распустил строй.

Старший лейтенант Суворов несколько опешил. Что-то было такое в речи командира… не наше, но очень знакомое. Пусть не стал взывать к сознательности и цитировать наркома, зато как поднял личный интерес. И ему бы научится вызывать энтузиазм.

Иволгин же думал, что не стоит так говорить с красноармейцами. Он мучительно подбирал другие слова, но призадумался – стоящим в строю речь командира не только нравилась, но и вызвала неподдельный энтузиазм.

Далее состоялся поход по складам, где получили палатки, полевую кухню и другое имущество. У Максима руку свело судорогой от визирования накладных, заранее подготовленных Иваном. Начальник строевой части, и попутно адъютант командира батальона. Да, была тогда и такая должность.

Полшестого в батальоне неожиданно материализовался разборчиво и быстро пишущий боец, хорошо воспринимавший любые слова на слух. Максим посмотрел в честные «очкастые» глаза писаря. Что-то этого товарища он в строю не видел.

Далее приволокли тяжеленную пишущую машинку. «1-й Государственный завод пишущих машинок, тридцать первый год». Чуть заедает, но печатает. Место, где ее взяли, Ненашева абсолютно не интересовало [112]112
  «Переехали 5 апреля 1941 г. Отделываются конюшни. Необходимо железо. На его поиски привлекается вся солдатская инициатива – только бы где-либо обнаружить, а командование заплатит и доставит. Но все поиски безуспешны. Видим, как поздно вечером уезжает бричка второй батареи. В ней пять солдат и два сержанта – Сафонов и Григорян. На следующее утро кормушки второй батареи обиваются оцинкованным железом. А к обеду весь город говорит о том, что какие-то жулики ободрали железо с памятников на городском кладбище.» Иноземцев Н. Н. Фронтовой дневник. – М.: Наука, 2005.


[Закрыть]. Главное достижение, что она добыта коллективом.

Пробормотав нечто среднее между «ну-вы-блин-даете» и «совсем-оборзели», комбат отправил пятерку отличившихся в увольнение, наказав быть к утру. Со своей стороны он сразу решил держать твердо слово.

До места тащились долго. Хотя от города до лагеря было километров пять-шесть, но подвел транспорт. Грузовиков выделили всего пару, остальное имущество повезли на двуколках. «Конно-механизированная группа» первые палатки принялась ставить в темноте, при свете фар, и Максим, сбросив гимнастерку, принялся помогать, попутно усваивая науку, как это тут делают.

Выставили караул, и Ненашев уж было собрался уединиться, когда к нему пришел Иволгин.

– Максим Дмитриевич, я хочу вас спросить…

– Почему я так повел себя с бойцами? Объясняю, мы только что выявили актив. Неформальных лидеров, так их, вроде, называют. За теми, кто ушел в увольнение, люди пойдут, а за тобой и мной пока нет. Воспитатель, не имеющий авторитета, им быть не может.

– Вы и Макаренко читали?

– Хочешь я тебе всю «Педагогическую поэму» перескажу, с характеристикой каждой личности. Эх, молодежь, – усмехнулся Максим. – Вспомни, как он про наган писал.

Лицо замполита покраснело. Мать Панова больше тридцати лет проработала учителем, завучем и директором школы. Иволгина ждало еще немало сюрпризов.

– Все, шел бы ты спать, – Максим махнул рукой и вздохнул.

Злясь почему-то на себя, капитан, как антропоморфный дятел, половину ночи стучал на машинке. Иногда матерился, по привычке хватая воздух правой рукой и жалея, что нельзя исправить тест на лету. Нет, долго он так не протянет, сдохнет.

Придется писать тезисы и кому-то диктовать текст документов. Но перед тем как окончательно угомониться, Ненашев дрожащими после работы руками вписал несколько слов в почтовую карточку. Ну, и кто теперь узнает его почерк?

*****

Утром, обходя строй, Максим профессионально унюхал характерный запах. Ну вот, теперь его проверяют на «вшивость». Поочередно вытаскивая тела из строя, он влепил каждому влепил по наряду за пререкания. Терпеливо дожидаясь изумленного вопля «Я не пререкался!», добавлял еще пару. Но, не всем, последний боец, догадавшись в чем суть, усмехнулся, и мудро промолчал.

Нарушители, минут пятнадцать спустя, копали хитрую траншею-окоп рядом с фортом и обшивали ее досками, оставшимися от опалубки, а двое недоуменно рассматривали рисунок «песочницы», намечаемой к сооружению в самой большой палатке.

Суворов, получив схему лагеря, старательно продолжил руководить расстановкой палаток и все удивлялся, почему комбат выбрал место рядом с саперами. Те, на берегу небольшой речки, возводили нечто грандиозное – печи из кирпича и деревянный каркас.

«И здесь не обошлось без капитана» – Владимир увидел, как Ненашев и Манин недолго поспорили над какой-то схемкой и, достигнув соглашения, хлопнули по рукам.

– Иван, отдай им одну большую палатку, – дернул Максим «адъютанта».

– Зачем?

– Не парься, сам спроси.

Запуская еще один процесс, Ненашев сунул Алексею несколько отпечатанных листков. Особо не вылезая из текущего официального курса, он кратко набросал план занятий для «промывки мозгов» личного состава.

Политрук, широко открыв глаза, читал предложения комбата. Названия тем Максим умело взял из передовиц «Правды» и «Красной звезды» [113]113
  Статьи «О советском патриотизме», «Полководческое искусство Суворова», статья «по национальному вопросу в эпоху империализма и по критике расовых теорий» включены в «План статей газеты „Правда“ с 15 мая по 15 июня 1941 года» РГАСПИ Ф.17, Оп. 125, д.58 л. 4–5. Подлинник


[Закрыть], а вот содержание… Иволгин чуть не схватился за голову – где он найдет материалы? Его батальонному аппарату предстояло проводить занятия, с особым упором на русскую военную историю.

– Не волнуйся ты так. Вспомни краткий курс, – похлопал его по спине комбат. – Да, и я помогу.

Алексей выдохнул, наконец, понимая, о чем речь. «Краткий курс истории ВКП (б)» по популярности уступал «Краткому курсу истории СССР». По нему учили историю в начальной и средней школе, а красноармейцам его главы часто читали на политзанятиях.

Когда в СССР решили вновь серьезно преподавать историю, оказалось, что в стране нет подходящей книги.

«Ерунда какая-то! Сын просил объяснить, что здесь написано. Я посмотрел и ничего не понял, – это товарищ Сталин держал в руках старый учебник истории. – Нет фактов, нет событий, нет людей, нет конкретных сведений, нет имен, нет названий, пустота. История должна быть историей. Нужны учебники древнего мира, средних веков, нового времени и история СССР.

– Может история народов России, – решил уточнить нарком просвещения.

– Нет, история СССР, – вождь походил по кабинету, подумал и добавил. – Русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству приступил и сейчас».

Это было в тридцать четвертом году, а еще раньше приструнили ряд советских писателей. Тех, кто представлял прошлую Россию сосудом мерзости и запустения [114]114
  «…стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную „Перерву“, что „лень“ и стремление „сидеть на печке“ является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и – русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата» Сталин И. В. Собр. соч. Т. 13. С. 23–26


[Закрыть].

А в тридцать седьмом в страну вернулся Иван Грозный, Петр Первый, Екатерина Вторая, Александр Невский, дуэт Минина и Пожарского. Невозможно дальше строить страну, опираясь на одних героев гражданской войны или знаменитых бунтовщиков, когда правильные русские убивали неправильных русских.

И все бы хорошо, если бы не уперлись финны в зимней войне, заставляя потихоньку начать думать по-новому. Финляндию пощадили и после Победы. Воссоздали и Польшу. Штыки могут сотворить любое чудо, но на них нельзя сидеть, имея враждебное население.

Ирак, Афганистан, Ливия, отдельно стоящее с геноцидом Косово. Все же есть какое-то злое удовлетворение, при виде наступлений «демократии» на старые грабли. Армия не годна против партизанской войны, или «точечными ударами» следует сменить не правительство, а все население страны, не осознающее нового счастья.

*****

Формы проведения мероприятий привели Алексея в недоумение.

Комбат требовал проводить негласную политработу постоянно, даже во время занятий боевой подготовкой.

Найти для каждого красноармейца знаменитого земляка, с оружием в руках бивших врагов государства, и обязательно рассказать о нем, а при случае и пристыдить примером. Час политзанятий превратился вообще в какой-то пионерский костер. Вечером, у горящего огня, с рассказами, непременно с чаем и хоровым пением под баян.

– Ничего, ничего. Сам приду, и первый костер запалю, – усмехнулся Максим, – но ты книжки не забудь.

Надо самому освежить память. Забыли дать ему с собой ноутбук и ту штучку, для зарядки батарей от солнца.

Насчет партийных и комсомольских собраний Максим не возражал, пусть хоть каждый день собираются, но не в ущерб боевой учебе, а лишь в свободное время. Иначе, он это гарантирует, мероприятие никогда не соберет кворума, а на их участке еще копать – не перекопать. Пусть решают все что хотят, копая землю, неся кирпичи или меся раствор.

Однако на боевой листок и стенгазеты Ненашев время выделил, зная об их эффекте среди бойцов. На стене «в контакте» писать еще будут не скоро. А бумажка, со страшной тайной оформления наглядной агитации, выкраденной комбатом у будущей Советской Армии, привела Иволгина в восхищение.

Алексей задумался. Под всякие дела ему расписано чуть ли не двадцать часов в сутки, оставляя четыре на сон.

Ненашев, порешав текущие дела на зависть трудящимся, выцепил в хозвзводе водителя и, сидя барином, в коляске укатил в Брест. Комбат решительно пользоваться местными привилегиями. Он даже надул щеки, и под шум мотора, что-то прокрякал, на манер спецсигнала.

Увы, изображать местного олигарха и попутно подремать не удалось. Вчера, на небольшой скорости, знатно нагруженный «пепелац» успешно добрался до лагеря. А сегодня, после километра быстрой езды, захандрил и пришлось чередоваться с водителем, познавая лицензионное исполнение двигателя у «М-72», в девичестве бывшим «BMW». Аппарат новый, 41-го года выпуска и его обязательно надо было еще немножко «доработать напильником».