Текст книги "Вне России"

Автор книги: Дмитрий Губин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

#Великобритания #Лондон Грыбы отсюдова!

Tags: Во Владимире, Ростове и Курске Госнаркоконтроль, а в Лондоне галлюциногенные грибы. – Отчего наркотики нельзя, но можно водку? – Обыски и бегство Ильи Кормильцева.

У меня в журнале FHM идет совещание по планированию номера. Мы планируем, что у нас могут быть неприятности. В номере идут репортаж про растаманов в Москве и биография Александра Шульгина, того самого, врача-американца, синтезировавшего экстази и после проблем с ФБР написавшего (и выложившего в открытый доступ) книгу «Фенэтиламины, которые я знал и любил».

– Интересны ли нашим читателям растаманы, – спрашиваем мы себя. – О, йес!

– А писать про растаманов, не упоминая марихуану, мы можем? – О, ноу!

Вопрос, стало быть, в том, не сочтет ли Госнаркоконтроль слово «канабис» призывом канабис потреблять, и ответ таков: а хрен его знает. Смогли же во Владимире наркоконтролеры обнародовать приговор ветеринару, обвиняемому в использовании кетамина, еще до его вынесения. Изъяли же в Курске панельки для мобильников с рисунком листка марихуаны. Конфисковали же в Ростове водку Cannabis (канабиса при этом в ней не обнаружилось: обман неопытной души).

В прошлом году, когда я жил в Лондоне, у меня таких вопросов не было. Хотя с наркотиками я сталкивался чуть не ежедневно. После работы я шел через Ковент-Гарден, где на Нил-стрит, знаменитой своим разукрашенным двориком с ресторанами, подающими «органик фуд», экологически чистую еду, был ларек с надписью «magic mushrooms». В нем торговали экологически чистыми галлюциногенными грибами, от которых всерьез и надолго улетали герои Пелевина, Кастанеды, Берроуза и Керуака, до которых, надо полагать, в России Госнарк тоже доберется, если не уже.

Смотреть на торговлю не было сил. Душераздирающее зрелище, как говаривал ослик Иа. Пустота, ни одного клиента. Лишь изредка подходят любопытствующие тинэйджеры.

– Скажите, а что делать с магическими грибами?

– Их едят.

– А они вкусные?

– Они безвкусные, но они меняют представление о мире.

– А вы отвечаете за результат их потребления?

– Да, мы даем гарантию качества, и рекомендуем безопасные дозы…

За двадцать минут, что я как-то проболтался рядом, дозу за 10 фунтов (550 рублей) купила лишь пара американцев, сетующая, что в США это illegal, нелегально. Для бойкого места в 10-миллионном городе такой оборот – слезы. Рядом с ларьком скучал полицейский-бобби. Но он был призван спасать заблудившихся, а не заблудших: у Камденской Грибной Компании шесть торговых точек в Лондоне, и все они абсолютно legal.

Страна старейшей демократии привыкла давать гражданам объяснения о границе между легальным и нелегальным. Принцип водораздела может выглядеть смешным, даже наивным, но должен быть понятен. В отношении психоактивных средств он таков: все, что растет естественным путем и таким же путем потребляется – законно. Все, что требует переработки или особых условий выращивания – регулируется дополнительно. Поганки растут в естественных условиях, их можно собрать, съесть, улететь и не вернуться – но это риск потребителя, как если бы он собрал, съел, улетел и не вернулся от килограмма голубиного дерьма. Личный риск не смешивают с общественным, а потому с торговцев магическими грибами берут 17 % налога, в то время как с производителей виски (которое ручьями по естественной среде, увы, не течет) – 67 %.

Я привожу пример не ради укоренения английских поганок в российских лесах. А потому что в России борьба со злом основана, во-первых, на стереотипах («наркотики – зло», но что есть зло и что называть наркотиком?), а во-вторых, на фигурах умолчания, зло подмеченных Шнуром: «Напоминает какую-то разводку – наркотики нельзя, но можно водку». И еще потому, что Госнарк превращает в преступников моих ровесников, включая меня самого, ибо большинство населения крупных городов в возрасте до сорока хотя бы раз в жизни, но марихуану попробовало.

Вот список примитивных, но все же вопросов, ответа на которые нет.

1. В мире известны сотни психоактивных веществ, однако считаются наркотиками (признаются нелегальными) лишь некоторые. Другая часть (от никотина до алкоголя) не просто легальна, но и приносит государству колоссальный доход, несмотря на возникающую зависимость и опасность для здоровья. Спрашивается: чем пиво лучше канабиса? Даже циничный ответ «с чего берем налоги – то легально, с чего не можем взять – нелегально», – лучше, чем отсутствие ответа.

2. Если есть преступление, то должна быть и жертва – где она? Если потерпевшим является наркоман, то означает ли это, что человек не вправе распоряжаться собственной жизнью? И как может потерпевший быть одновременно преступником?

3. Почему разговоры о наркотиках приравнивают пропаганде наркотиков? Общество не вправе обсуждать способ своего функционирования? Джордж Сорос тратит миллионы на борьбу за легализацию легких наркотиков в США, не будучи ни наркоманом, ни наркодилером – мы что, не имеем права знать его точки зрения?

4. Сегодня бравирование марихуаной – популярный протест против официального госустройства. Он так же естествен, как детский мат, за которым нет испорченности, а лишь желание определить границы дозволенного. Право на протест породило рэп, рейв, граффити и до сих пор питает лимоновскую НБП. Клапан в котле – это теперь вещь лишняя?

5. Антинаркотическая пропаганда в России строится по схеме такой примерно угрозы: будешь заниматься онанизмом – волосы на ладонях вырастут. А поскольку волосы не растут, объект делает вывод, что его дурят. Психоактивные вещества различны по типу и последствиям воздействия, из которых исключать положительное – крайне глупо: иначе б мы не пили утром психоактивное кофе, а в Новый год – психоактивное шампанское. И впаривать, что затяжка «травкой» приводит к зависимости, ломке и смерти – значит убеждать молодых, что чиновники – вруны. И что дурить их (посредством «дури») – дело чести. Но почему-то качественное научное исследование по марихуане, вышедшее в издательстве «Контркультура», привело к обыскам в издательстве, а издатель Илья Кормильцев, поэт и переводчик Уэлша и Поланика должен был уйти чуть не в подполье.

6. В нежном возрасте отказ от общего действия в своей компании в равносилен самоубийству. Сверстники бренчат на гитарах – и ты бренчишь, катаются на роликах – и ты катаешься, пускают шприц по кругу – ты пускаешь. Американский парень Ди Снайдерс в знаменитом «Курсе выживания подростка» тьму страниц отвел умению говорить «нет», не теряя лица. Сколько книг уровня Ди Снайдерса вышло благодаря Госнаркоконтролю? А если ни одной, то, может, не надо в посудную лавку при таких-то габаритах?

Продолжать список можно долго, хотя во главе Госнаркоконтроля, верю, стоят честнейшие люди, примерные главы семейств, готовые жизнь отдать за детей, и биться с этими милыми людьми – не супостатам в лицо плевать.

Однако искренность намерений никого и никогда не извиняла.

Мы живем в стране, где запрещенные препараты хотя бы раз в жизни пробовала добрая треть, а то и половина жителей больших городов, причем в большинстве – группой лиц и по предварительному сговору.

А в обществе, где все население нарушает закон, может существовать только выборочное правоприменение с целями, далекими от общественного блага. И я не очень понимаю отваги работников упомянутого ведомства, у которых наверняка есть и враги, и дети. Они что, не знают, что нажим через детей на родителей – самый сильный?

Сорос ведь убеждает легализовать легкие наркотики не в силу эмоций, а в силу расчета: с его точки зрения, вред от них меньше вреда от борьбы с ними. Я не знаю, насколько он прав. Но знаю, прошу прощения за банальность, что в Нидерландах легкие наркотики легализованы, а экономика этой страны краха не потерпела, население не выродилось и преступность не увеличилась. Зато у нас любая дискуссия о допустимости или запрете, легальности или нелегальности широко употребляемых веществ объявляется антиобщественной и преступной.

В то время как именно такая дискуссия сейчас нужна. Именно потому, что в нашу жизнь вошли новые вещества. Именно потому, что они оставили след (Пелевин, Ширянов, Болмат, Спектр – и это только в книгах). Именно потому, что этот след не стереть. Именно потому, что мы плохо разбираемся в структуре, механизмах воздействия, возможных последствиях и последствиях борьбы с последствиями.

Я говорю о наркомании не как девушка, начитавшаяся романтических книжек про жизнь дна – но, надеюсь, и не как бабушка, которая видит за каждым кустом насильника. Среди близких мне людей есть наркоманы – и один из них однажды чуть не умер у меня на глазах, а другой умер. Я знаю, каково отчаяние матерей, чьи дети не могут слезть с иглы – хотя знаю, что вину они должны делить минимум надвое. Я знаю, что подсевшие на героин регионы – это не чья-то выдумка. Да, и я знаю, что от целого ряда синтетических наркотиков действительно возникает мгновенное привыкание, а их применение действительно ведет к уничтожению организма.

Однако я знаю и то, что каждое общество психоактивные вещества применяет, и что способ приема зависит от традиций, привычек, культуры, и только потом от репрессий. В конце концов, СССР был страной тупого ужирания водкой, и там выли от ужаса жены и спускался последний скарб, и разлетались в клочья печени и судьбы, и были борьба и принудительное лечение.

А сегодня миддл-класс водку принимает все больше в малых дозах как аперитив, сочетает цвет вина с типом пищи и на вызовы времени отвечает увеличением потребления соков и минеральной воды.

И все это без создания Главаперитивконтроля, без конфискаций Венички Ерофеева и без налетов на рестораны. Хотя Горбачев было и пытался.

То есть шанс у нас, все-таки, есть.

В Лондоне, между прочим, телефоны с изображением канабиса теперь тоже не гвоздь сезона, хотя пару лет назад были хитом. Сегодня в чести черепа, кресты и прочая суровая готика.

Протестуют, понимаешь, против сытого истеблишмента.

И – хоть бы один протест со стороны профсоюза гробовщиков.

2005 Comment

В подготовительных материалах к статье, опубликованной в «Известиях», у меня сохранились вопросы и ответы из газеты The Evening Standard от 26 мая 2004, цитирую:

«– Что говорит закон о марихуане?

– Марихуана относится к наркотикам класса С. Ее хранение и продажа нелегальны. Максимальный срок за хранение – 2 года, за торговлю – до 14 лет.

– Меня могут арестовать за то, что при мне есть марихуана?

– У полиции есть это право. Но служебная инструкция такова, что в большинстве случаев полицейские лишь конфискуют марихуану и выносят предупреждение. Полицейские должны задерживать только тех, кто делает это неоднократно или тех, кто курит марихуану в общественных местах, нарушает порядок или делает это возле детских учреждений.

– Я могу выкурить косяк на улице?

– Нет. Могут арестовать – особенно если это возле школы.

– Какое наказание можно получить?

– Большинство отделывается предупреждением – хотя попасть на два года в тюрьму тоже возможно. Самым распространенным наказанием является штраф, но это целиком зависит от судьи.

– Откуда весь этот шум про изменения в законодательстве?

– До 29 января 2004 года марихуана относилась к наркотикам класса B. Изменения в законе понизили ее до класса С, потому что государство считает, что наибольшую опасность для молодых людей несут тяжелые наркотики».

Я привожу информацию с конкретными цифрами не потому, что она на момент выхода книжки не устарела (скажем, торговлю галлюциногенными грибами в Великобритании все же в итоге признали нелегальной, то есть законодательство изменилось) – а затем, чтобы был ясен принцип британского правоприменения, правосудия и в целом правопорядка.

Остается только добавить, что спасающийся от преследования российских властей Илья Кормильцев в Лондоне умер от скоротечного рака. Был объявлен сбор средств, я тоже посылал, но не спасли.

2012

#Великобритания #Лондон #Стаффордшир #Уорикшир Хоббиты будут платить

Tags: Можно ли считать неудачником британца без машины. – Во сколько британцу обходится содержание автомобиля. – Будет ли остров копировать материк.

– У нас нет платных автодорог, – говорили мне в Лондоне друзья. – Они за каналом, на континенте.

И обманывали.

Платный кусочек в 27 миль (43,5 километра) в Англии существует, разгружая движение между Стаффордширом и Уорикширом. Называется это дело toll road – «дорога с пошлинами», если буквально.

Однако ошибка неумышленна.

Стаффордшир, Уорикшир – это Мидлэндз, Средиземье. То есть, с точки зрения лондонца, забытая богом дыра, в Ширах которой точно водятся мохноногие хоббиты. Черт его знает, каковы у них там местные правила.

Во-вторых, открылась эта toll road недавно, в декабре прошлого года.

В-третьих, машина для британца, как и для американца – синоним свободы, ограничение которой есть покушение на основы социального бытия. И Маргарет Тэтчер еще недавно говаривала, что 30-летний мужчина в общественном транспорте может считать, что жизнь прожита впустую (она не знала, что жизнь на колесах в Лондоне вскоре превратится в череду мучений, от поиска парковки до ее оплаты).

А в-четвертых, англичане выкладывают за свои машины такую пенничку, что мысль о разумности дополнительных сборов блокируется подсознанием. Бензин – один из самых дорогих в мире, около 85 пенни ($1,6) за литр, и свыше 90 процентов цены составляют duties, акцизы, расходующие на поддержание бесплатных дорог. Затем следует отдельный road tax, дорожный сбор – это 150 фунтов ($275) в год, без которого не получить на лобовое стекло нашлепку, без которой не дадут пользоваться автомобилей. Потом – страховка, от 400 до 2000 фунтов ($730-$3660). Куда ж еще? Даже congestion charge, сбор за въезд в центр Лондона, скромные 5 фунтов, на которые ухватишь лишь бутерброд и чашку кофе, вызывает искреннее возмущение и называется кое-кем из среднего класса неподъемным.

Однако буквально на днях выяснилось, что привычки хоббитов заразительны. Объявлено, что еще одна платная автодорога в 50 миль будет строиться от Бирмингема на Манчестер по левую и по правую сторону существующего моторвэя М6: чрезвычайно загруженного шоссе, связывающего север с югом.

Дорога будет частной (но не исключен вариант начального участия государства). Строительство займет 6 лет и обойдется в миллиард фунтов. В ограничении скорости не будет никаких преимуществ: те же официальные 70 миль в час (113 км/ч), и те же реальные 80 миль в час, с которыми, наплевав на правила, передвигаются по моторвэям англичане. Однако заторов и пробок ожидается куда меньше. Цена проезда пока неизвестно, но, скорее всего, не менее 3 фунтов (на существующем платном отрезке сегодня в легковухи взимают 2 фунта в день – цену однократного проезда в лондонском метро). Против строительства уже выступили «зеленые», сказав, что toll road никаких проблем с движением не решит, ибо спровоцирует людей ездить больше и чаще.

Может быть, конечно, на этом планы создания платных автодорог в Англии и остановятся.

Одна есть маленькое обстоятельство, мешающее поверить.

Дело в том, что новый платный моторвэй начнется аккурат там, где заканчивается предыдущий. А это уже похоже на систему, на братство автомобильного кольца.

И значит, Англия ничем не отличается от земель за Ла-Маншем. Там, пока трафик не слишком плотен, тоже строят дороги за счет акцизов и налогов (как в Финляндии или Голландии). Затем, когда увязают в заторах, начинают придумывать всякие хитрые ходы (здесь, в Средиземье, например, предлагают не допускать на скоростные полосы машины не менее чем с двумя хоббитами, – дескать, нечего перевозить воздух). Но потом начинают параллельно перегруженным бесплатным дорогам строить платные автобаны (как в Испании или Франции).

Тут даже Толкиен не придумает иного.

2004 Comment

Когда я стал работать в Англии, российские журналы наперебой стали меня просить писать по их профилю: про британские налоги на автомобилистов или про устройство лондонских аэродромов и компаний-дискаунтеров (тогда для России это было в диковинку: SkyExpress и «Авианова» еще не появились и еще не прогорели – как некоторые утверждают, не без помощи государства, которое в России есть крупнейший бизнесмен, монополист и противник конкуренции). Далее помещены еще два таких текста: про то, что и как в Англии пьют, и про то, как в Англии пьют пиво (я сам был ошеломлен, по приезде узнав, что в Англии английского пива нет, что пиво для Англии импортный продукт).

Конкретно этот же текст был написан для «Автомира».

Кажется, уже после выхода журнала тогдашний мэр Лондона Ливингстон назвал «дураками» всех тех, кто передвигается по Лондону на внедорожниках, что есть postscript к статье.

Кстати, кое-какой личный опыт передвижения по Великобритании я получил: взял машину в прокат на уик-энд в Эдинбурге и поехал по Шотландии мимо озера Лох-Ломонд на озеро Лох-Несс. Привыкаешь к левому рулю где-то через час. И многие англичане так же, как я, поступают: берут машину только в прокат и только на уик-энд для поездок за город. Потому что держать машину в большом городе, особенно в Лондоне – неудобно и крайне накладно.

2012

Bonus! #Великобритания #Лондон Смешивать, но не встряхивать

Tags: Почему пабы нельзя называть пивными. – Лагер, сидр, виски, скоч-сода или вино? – Тайные адреса, сосиски с мятой и ролики.

– Ба-бам, да по пабам… – напевали знакомые, провожая меня в Лондон.

А ведь казалось бы: продвинутые, чуждые пошлости люди.

Ну как объяснить, что лондонцы НЕ едят на завтрак овсянку; НЕ испытывают умиления при виде королевы, и что диккенсовского Лондона тоже давным-давно НЕТ: он уничтожен пожарами и бомбардировками?

Все равно мне никто не поверит, что Лондон – город дорогущего некачественного жилья, дурно работающего метро и безобразно одетых людей. В компенсацию за что он также город потрясающих бесплатных музеев, фантастических обувных магазинов и самых лучших в мире дизайна и музыки.

Потребление спиртных напитков на этой шкале занимает промежуточное положение между о– и разочарованием. С одной стороны, бутылку приличного аргентинского шираза можно купить за 4–5 фунтов (210–260 рублей): это цена двух поездок в метро. С другой стороны, за 29 фунтов можно взять билет на поезд EuroStar, выйти через 2,5 часа в Париже и покупать там французский syrah в полтора раза дешевле.

Но даже в таких широких границах описать Лондон под градусом – значит чересчур их сузить. Дело в том, что Лондон – не город. Это объединение нескольких сотен деревень. На завалинках которых звучат ежедневно 300 языков (Всемирная Служба Би-Би-Си вещает лишь на 43, к сожалению). И можно всю жизнь прожить в еврейской общине в Гордерз Грин, или в японской – в Эктоне, и даже не догадаться о существовании в Лондоне англичан, эля «Лондон прайд» и скотча с содовой.

То есть в Лондоне скорее, чем в каком другом городе мира, можно жить и пить как угодно. Укрывшись Лондоном, как patchwork – лоскутным одеялом.

Пабы

Английское «pub» нужно переводить на русский не как «пивная», а как «паб». В пабах, конечно, пьют пиво (вплоть до «Балтики № 3» в Globe на Бейкер-стрит, напротив памятника Холмсу – хотя обычно налегают на дешевый и, на мой вкус, отвратительный лагер, lager), но также пьют сидр, виски, скотч-соду, вино. Еще в пабах едят простецкую еду – бургеры, мясной пудинг или фиш-энд-чипс, рыбу в кляре с фритами (я такую отказывался есть еще в пионерлагере – правда, та была не с жареной картошкой, а с пюре). Расплачиваются вперед и у стойки – в отличие от ресторанов. Однако, на сторонний взгляд, в пабы ходят, чтобы в дыме, оре и гаме что-то нечленораздельное выкрикивать в ухо соседу.

Дело в том, что пабы – это центры общения. Сюда заходят с газетами, с собаками, с бельем из прачечной – примерно как в СССР мальчишка после школы спускался во двор. В своем пабе встретишь знакомого зеленщика-малайца, риелтора-венгра, примешь на грудь и обсудишь успехи Chelsea и менеджерский талант этого, как его, Abrámovich (в фамилии Романа Абрамовича англичане делают ударение на первом слоге).

Пабы узнаваемы по темно-зеленому, вишневому или дубовому цвету наружных стен. Как и приличные церкви, обыкновенно они находятся на перекрестках. Залов несколько, а в каком-нибудь древнем заведении (кухня – жуткая, пиво – мерзкое, цены – адовы, но древность – настоящая) вроде журналистского YOOC (Yo Olde Cheshire Cheese) на Флит-стрит, и вообще заблудиться можно. Неподалеку от YOCC есть паб Old Bank of England, переделанный из настоящего банка, а в городке Фолкстоун – из церкви. Перед туалетами там приколочены подставки для псалмов (hymns), на которых с редким цинизмом написано «Hyms» и «Hyrs» («Евонный» и «Ейный»).

Из паба в паб переходя, тусуется народ. Это называется pub crawling, ползанье по пабам, которому наступает конец в одиннадцать вечера. После чего в пабах Соединенного Королевства штуцеры свинчивают. Принятие закона, позволяющего местному самоуправлению давать лицензию на 24-часовое обслуживание, который год маринуется в парламенте.