Текст книги "Мир Каррома Атти. Событие первое"

Автор книги: Дмитрий Коротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

–Бабушка! – внучка замялась, не решаясь сказать, что-то важное.

–Что внученька. Чай секрет какой поведаешь. Не тот ли что за муженьком твоим прячется? – женщина отступила в сторону, наклонилась немного вбок и смеясь позвала. – Ну, иди сюда, Секрет!

-Не прячусь я. Стою. Устал с дороги. – выходя из-за отца, сказал Ромка с некоторой досадой, он надеялся, что его минует это представление.

–А ты присядь малец, не стой. На бревнышко вот. А бабушка рядом с тобой посидит. – приобняв внучка за плечи, она подвела его к бревну, лежащему перед избушкой. – Дай-ка тебя разгляжу! Ух ты, красавец какой! А суровый – кровь стынет от одного взгляда ужо!

–Не Секрет я, а Раман! – отповедал внучек бабушку. – Что значит Сияющий. Мне мама сказала.

–А кто же мама твоя, Раман? – спросила старушка.

–Мирина мама. Горан папа. А Орел мой боевой конь. Будет, когда вырасту.  А еще у нас есть Мурзик. Его чуть рысь не задрал, а папа чуть палкой не убил рыся. Или рысь? В общем зверя.

–Славно как! Видишь какой ты богач! И мама, и папа у тебя есть и конь с котом. Люби их и заботься о них, потому что они твои близкие. А я твоя бабушка Вара или Варя, это уж как языку сподручней. Я тоже буду любить тебя и заботиться о тебе.

–А еще у нас Голубка есть. Мамина жеребиха. Вон та рыжая. А Орел черный, то есть вороной. – делился познаниями мальчонка.

–Умничка Раман! А то я думала, что ты и слова не молвишь, а ты вона – говорун!

–Папа сказал, что я воин. Он мне лук сделал. Научит стрелять и охотиться.

–Научит. И стрелять, и охотиться. Папка твой всё умеет и тебя научит – дай срок. – Бабушка легко встала. Ласково потрепала Ромкину шевелюру. – Ну что,  перевели дух? Пора и в баньку. Мы с Миринкой первые, мужики опосля. Ах, да! Будьте гостями, но не забывайте, что дома.

Он открыл глаза. И сразу понял, что с ним что-то не так. Какое-то новое ощущение, доминируя над остальными чувствами,  вызывало  тревогу и головокружение. Пространственная дезориентация… В повседневности люди не испытывают подобного, ведь они знают или думают, что знают, как  расположены стороны света. А по моему, нам нет никакого дела до какой-то там розы ветров,  пока мы обретаемся в безопасности и уверены в правильности избранного направления.

«Я спал или был без сознания? Почему я голый лежу на полу? Что это за место?» – удивлялся молодой человек, изучая непривычную обстановку, поднимаясь на ноги с твердой, каменной поверхности.

Пробуждение это всегда некая сенсация и  неопределенность. В обычной ситуации важнейшая составляющая нашего существования проходит слишком быстро, чтобы обращать на нее внимание. Если последовавшие впечатления являются продолжением предыдущих.

Подняться в полный рост не получилось. Вставая он клюнул носом. Тело отказывалось подчиняться. Малейший перевес обещал неприятную встречу с землей. Пришлось сесть.

-Да, в конце-то концов, что происходит? Что со мной такое? – вопросы попадали в молоко безответности. – Для начала попробовать успокоиться. Дышим  глубоко. Медленно…

Несколько тактов дыхательной гимнастики с ментальной установкой – мне совершенно на всё плевать – немного успокоили  хаотичное движение нервных  атомов. «Продолжать в том же духе!» – последовала команда из центра. Через некоторое время, потраченные усилия вознаградились: «Так  гораздо лучше.» Он не спеша встал. Не торопясь выпрямился: «И голова не кружится.»  Необходимо оглядеться…

Походит на комнату без окон и дверей.  Без потолка. Или он так высоко, что не разглядеть…  И свет – не яркий, золотистый, непонятного происхождения. Без источника. Просто свет, по консистенции напоминающий мглу. Лунный туман какой-то. Странное помещение. Пол почти ледяной, однако босые ступни не мерзнут. Здешняя температура, казалось бы низковата, но обнаженный человек  чувствует себя вполне комфортно. Новые технологии. Тюрьма наверное. Всё самое лучшее и дорогое  для вашего  безрадостного  заточения!

-Эй, охрана, а почему я голый? Верните одежду! – прокричал узник и заметил характерное, только для безжизненного космоса явление  – звук  не распространялся, теряясь в тумане вместе с лишними децибелами.

-Или дайте какую-нибудь спецовку. – уже не надрывая гортани попросил он.

Покрутил головой. Прислушался. Никто не откликнулся. Дверь не скрипнула. Тишина  умерла когда-то…

«И всё-таки, что произошло? Почему я здесь?» – недоумевал он.

Память, услужливо, как на блюдечке,  преподнесла последнее хранящееся в ее анналах  событие. Первое в его жизни убийство. Но мысль о страшном деянии померкла в лучах вспыхнувшего вдруг озарения, волосы встали дыбом : «Я снова в нормальном теле! Но как это возможно?  Я прекрасно помню: Горан на всём скаку сбивает бандита. Останавливается возле меня. Я расслабился, поплыл и… И по видимому потерял сознание. Значит Раман действительно существует. Мне не показалось. И теперь он меня запер. Но где?  Что это?  Подсознание? Чистилище? Или… Ну не мог же я так много всего пропустить. Может я был в коме или сплю? Какие-то слишком реалистичные у меня сны в последнее время. Нужно вернуться к истокам  истории. Итак. Жандармы. Погоня. Электромагнитная  ловушка.  Эх, надо было заранее настроить маскировку, но опять же, она отключается,  если начинают хлопать шлюзами. Потом провал. Очнулся  уже на Земле в теле младенца. Оно ведь моё, если я правильно понимаю! Почему я сразу не вспомнил об этом? Чуть не потерял целый жизненный пласт. Забыл, как забывают сон – проснулся, моргнул и тютю всё, что только что с тобой было. Теперь я здесь и такой же реальный. Минус – я непонятно где и почему. Плюс – я опять в своем взрослом теле… Стоп! А что из всего этого  по-настоящему?»

«Комната, комната. Почему стены убегают от меня? В какую бы сторону я ни бежал и сколько бы это ни длилось, они смещаются вместе со мной, остановлюсь – останавливаются и они, подпуская на расстояние вытянутой руки, но всякий раз оказываясь чуть дальше.»

Сомнения развеялись окончательно: "Как раз это и есть не правдоподобный, не реальный мир. Из всего, что в нем реально это только мое я. А тело просто подделка, хотя выглядит и ощущается вполне оригинально. Сложнее с воспоминаниями. Выходит, что у меня раздвоение. Парочка сознаний в одной черепушке. Вот значит, где обретается несчастное, вытесненное я. Прекрасно понимаю «мелкого засранца». Я тоже хочу выбраться отсюда и поскорее. Жалко пацана. С другой стороны – причем тут я? Это  мое тело занял фантомом. Его нет! Он не рождался! Как вообще может быть тот кого на самом деле быть не должно? Ха-ха-ха. При одном условии, что всё это правда не сон. Земля, Ромка, Горан, Мирина и прочее… Сон во сне или что похуже… И что мы имеем? Как любит повторять мой настоящий отец: «Я полностью осознаю себя, то есть: кто я и какой я, поэтому несомненно существую. Где и как это уже вопрос второй, вытекающий из первого. Ответ  смотри выше. И ни какой диссоциации!»

Отряд высадился ночью. С потушенными прожекторами. Место и время было оговорено за ранее. Посадка без ориентиров. По выверенным в тютельку координатам. 27 рож. Разноплеменный, разношерстный народец. Специалисты по насилию и грабежам.  Совершенно безнравственные типы, за вознаграждение готовые на всё.  На Земле их встречала сама Нена, личный помощник Ктума по не предающимся огласке делишкам корпорации.

Нена, женщина-киборг, когда-то была восходящей звездой боев без правил. Получив ряд серьезных, напрочь, искалечивших ее тело и душу, травм, лишившись, таким образом, возможности обеспечивать себя честным образом, после нескольких неудачных попыток покончить жизнь самоубийством,  спивалась в захолустье,  зарабатывая на жизнь проституцией. Иногда в минуты просветления она мечтала скопить энное количество денег, сделать операцию, заменив ущербные органы нано протезами и вернуться в профессию, хотя бы тренером начального уровня.

В том роковом поединке чемпионка соседней галактики раздробила ей колено правой ноги и практически вырвала левую руку. Импресарио, попавшей в беду спортсменки, объявил себя банкротом и не выплатил гонорар. Суд не помог.  А медицина, как известно, бессильна перед отсутствием средств.

Лет 5-7 назад Дур Ктум  совершая деловой перелет, по какой-то нужде остановился на той самой планете, в том  самом населенном пункте, где жила несчастная. Во время обеда или ужина в «лучшем» ресторане, местные лизоблюды нашептали (похвастались), мол в городке есть знаменитость женского рода, правда в плачевном состоянии и тем не менее, весьма не дурно оказывает кой-какие услуги интимного характера. В смысле экзотического развлечения очень даже!

Подвыпивший, разгоряченный бизнесмен заинтересовался предложением.  Надо отдать ему должное, он обожал жизнь во всех ее проявлениях, но будучи снобом, пижоном, выпендрежником  и черт знает кем еще, любил красивое оформление, соблюдал правила этикета и всякие гламурности в обращении с женщинами.  Он знал Нену по ее карьере, так как был любителем жестких видов спорта.  Сочувствовал? Нисколько. Он презирал неудачников.  А если за кого-нибудь  переживал, то лишь  с позиции бухгалтера: приход, расход. Его распирало чувство, но не похоть, а любопытство.

Удельные воротилы, судя по всему, побаивались калеку. Перед дверью ее квартиры разговаривали в полголоса. Сдерживая  полноценный смех, приглушенно хихикали. Визит Ктума  был назначен. Один из прихвостней тихонько постучался и услужливо произнес, обращаясь к важному гостю:

–Господин Ктум, входите.

В обычной комнате не похожей на храм плотских утех, в инвалидном кресле сидело существо отдаленно напоминавшее женщину. Стол, стул, кровать и занавешенное невыразительной тряпкой окно, вот и всё убранство. Лишь слабое красноватое освещение подмигивало о чем-то таком.

-Заходи. Чё стал? Бухло принес? – проскрипело чудище отвратительным голосом.

–Конечно. – Дур поставил на стол бутылку дорогущего пойла.

–Молодец сынок, угодил мамуле!

–Я рад.

–Бабки имеются? Молчать! Вижу, что с баблом. Ты кто?

–Я!

–Новичок  или идиот? Я спрашиваю: ты школьник, раб? Инструменты какие предпочитаешь: плеть, шокер? С наручниками, без?

–Мне всё равно.

–Ты тратишь моё время гаденыш! Раздевайся раз пришел! Если боишься или передумал – заплати за час и вали отсюда!  Моё время стоит денег! Ты понял?

–Мое тоже.

–Ха-ха, смешно аж трусы жалко!

Дур Ктум всегда и везде чувствуя себя, как дома, прошел на середину, взял стул, поставил его перед калекой и непринужденно сел, закинув нога на ногу:

–Дорогуша, прекратимка сей балаган. Я к тебе с деловым предложением. Нет-нет. Мне плевать на то, чем ты сейчас занимаешься. Хочу предложить тебе достойную работу.

–Это кем же, пережевывать тебе  харчи? Ты слепой что ли? Так послушай – я инвалид!

–Я заплачу за операцию. Немного денег и железа вложенные в твое тело, думаю, принесут хорошие дивиденды нам обоим.

–В качестве кого?

–Посмотрим, на что сгодишься. Личным телохранителем или инструктором для персонала по особым поручениям… Я помню твои бои! Ты была великолепна!

Дур Ктум ловкач и пройдоха, дока в мошеннических схемах и незаконных операциях с материальными ценностями. Отринувший совесть по праву рождения, в следствии чего безжалостный манипулятор, являясь ко всему прочему первоклассным  психологом, а как же – издержки профессии, с первого взгляда оценил потенциал представшей перед ним жертвы. В течении разговора с ней и по кое-каким признакам до, он понял: Нена личность недюжинная и тем выгоднее для него, что обездоленная, стань он апостолом ее спасения, то приобретет преданного, обязанного ему всем раба. За сущие копейки, кстати. Ктум не ошибся…

-Странное происходит с ним. – жаловалась Мирина. – За пару месяцев вырос, как семилетка…

На следующее утро, пока мужская половина дрыхла без задних ног, женщины вышли на давешнее бревнышко посидеть-покалякать.

-Поначалу дитя, как дитя, ан ни с того ни с сего переменился и пошел в рост. Быстро всему учился: и ходить, и говорить. – Мирина прервалась, вздохнула, будто сожалея о чем. Посмотрела на свои руки, бездумно теребившие травинку, еще раз вздохнула и продолжила. – Смирились. Мало ли. Чудес-то на свете полно. Может и к лучшему.  Не молодые ведь. Значит это такой подарок судьбы – догоняющий.

–У жизни всё разумно доченька. Во всем умысел. Если сразу не поймешь, то через время откроется. – вставила старушка поучение.

–Горану хорошо, он всё радуется, помощник, мол с неба упал. Мол, есть кому умения передавать. А мне тоже хочется в него душу вложить. И заботиться о нем хочется, как о своем ребенке, а не… Разговаривать умеет, а молчит. Или расспрашивает по делу. А что у него ни спроси, только и слышишь – да, нет, да, нет. Не жалуется, не просит. Ничего не рассказывает. Не смеется даже, улыбнется лишь изредка. Ведет себя, как постоялец, честное слово. Чужой и  холодный.  – чтобы высказать следующую мысль, Мирина наклонилась к уху бабули, перешла на шепот. – Никогда  не разденется при нас и не справит нужду. Ну, не бывают дети такие.

–Ой, Мирина, не наговариваешь ли.  Я бы не сказала, что молчун и холодец, вон как вчера трещал весь вечер. – сказала старушка, просияв лицом. – Как будто и впрямь сто лет молчал.

–Вот именно, что "вчера". С неделю такой. Опять переменился. "Мамой-Папой" признал.  И очень странно, что ничего не помнит, что до этой перемены было. Лук, говорит, папа сделал, а  мастерил-то сам. А в лесу, что с ними приключилось.  Жуть одна. Пришлось из дома уйти. – сообщила Мирина, немножко взахлеб от волнения.

–А что приключилось в лесу, доченька? – насторожилась пожилая женщина.

–Сама толком не знаю, бабуль. Горан, говорит, от разбойников отбил.  А Ромка рассказывает ток, что заблудился. – с заметной обидой в голосе  ответила внучка.

–А  из дома-то почему ушли? – не сдавалась бабушка, с удивлением поглядывая на Мирину.

–Подозревает Горан, что это дело рук Хомяка, десятского нашего, выкрасть хочет Ромку. Прознал Хомяк про него. Чудным назвал. Обогатиться хочет. Ни чем не гнушается гад. Не оставит в покое нас. – помолчав, глядя родственнице прямо в глаза, со вздохом добавила. – Кроме тебя нам податься некуда.

–А я вас не гоню. Мне в радость. Видишь в жизни-то как: на одной лавочке сидим,  а один с убытком, а другой с прибытком. – подвела итог бабуля.

Чем заняться  в черной дыре?  Что, если черная дыра это ни погасшая, всепоглощающая звезда, а вход в святая святых Вселенной! В каждой галактике имеется такая дверь. Те самые двери располагаются аккурат в центре звездных спиралей. А что, если, так называемая, черная дыра это реальная дорога к Богу? Прямой, физический путь. Таинственные, пугающие пути сходящиеся в одной точке… А еще, ученые уверяют, что в момент, когда космические чудовища освобождают преобразованную материю, любая из выпущенных частиц может взорваться до размеров Новой Вселенной!

Если закон аналогии распространить слишком широко, согласиться, что человек такая же вселенная, хотя бы галактика, тогда вполне вероятно, что в людях тоже имеется что-то вроде воронки в непознанное.

Считается, что в подсознании много чего интересного, но это смотря куда попадешь. Карром очутился в комнате вины, которую сотворил для себя, оставаясь в ней по велению совести – о чем не имел ни малейшего понятия. Существует ли оттуда выход? Не берусь утверждать, что из всякой безысходности найдется какая-нибудь лазейка, но способ выбраться из самоосуждения определенно есть.

Сколько бы ты ни шел, здесь все тоже самое – та же комната, те же стены. Сравнимо с космическим полетом, если смотришь на звезды, то словно стоишь на месте.  Вправо, влево, вперед, назад – слова утратившие значение, потому что без толку куда-либо поворачивать и разворачиваться. И только неведомый потолок приковывает живую мысль, заставляя задирать голову, в потугах что-нибудь разглядеть…

Некоторое время спустя, он увлекся игрой в догонялки, убегая от стены или догоняя ее. Пытаясь вынудить, движущуюся синхронно с ним  кладку, пропустить неожиданную остановку или внезапный старт. В этом стремлении, обуславливающим элементом, выступало непреодолимое желание, чего-то коснуться. В свою очередь, желание зижделось на представлении, что поймав неуловимое, ты можешь, кардинально всё изменить…

Он не чувствовал ни усталости, ни голода, ни холода. Не испытывал ни жажды, ни прочих потребностей. Внутренние часики прекратили своё тиканье. Вариантов, кроме ожидания, не было. Само собой, что ум нацелился на самое себя и углубился в воспоминания…

Космодром,  расположили в открытом море, на достаточном удалении от обитаемых мест, чтобы по возможности меньше нарушать привычный жизненный уклад. Космодром – слишком громкое название для висевшей в воздухе платформы, принимавшей исключительно грузопассажирские шлюпы, с туристами, командировочными и возвращавшимися из дальних странствий местными. Между архипелагами курсировали летобусы, перевозившие грузы и прибывших путешественников, и вообще, пускавшие на борт всех желающих  покататься в парящей над землей  коробке  или  в составе экскурсии  поглазеть на искусственный остров. Для некоторых жителей Старры  это стало не плохим времяпрепровождением. Конечно, не смотря на все предосторожности, образ жизни старрианцев, с приходом «цивилизации», постепенно менялся.  И не только быт. С добавлением  в школьный курс усовершенствованной  космогонии,  многие ищущие, неспокойные умы обратились к звездам.

От первого контакта, случившегося в очень раннем детстве, в памяти хранилось редко извлекаемое, полузабытое воспоминание, воспринимаемое теперь, как  вИдение чудесного, полупрозрачного купола над ним. Восьмиконечная звезда, опираясь на острые ножки  выгнула спинку, образовав под собой громадное пространство. Меж ее высоченных ног просматривается голубое небо, белые облака, а сама она будто  светится яркими красками и замысловатыми узорами не природного и не здешнего происхождения, завораживающими  своей не знакомой красотой.  Множество  людей, снующих по многоярусным, нависающим внутрь балконам. Гул человеческих голосов, с  какой-то периодичностью перекрываемый  чарующими звуками и приятным женским голосом. Потрясающе!

Следующим потрясением, уже в более-менее сознательном возрасте, была воздушная прогулка на летобусе. Вид сверху! Но когда он впервые увидел изящные, каплевидной формы шлюпы – здоровенные, серебристые они с легкостью птиц взмывали в поднебесье, за считанные секунды исчезая в головокружительной высоте – он понял, что эти летающие корабли и мечта, и любовь всей его обещанной  жизни!

Глава 5

Выборный голова Копна, выслушав «северян», задумался:  «Ко времени пришлые вояки, ко времени. Князья междоусобицу затеяли, а дружинничков пускают на вольные хлеба, покормиться с соседских землишек, да не черпалом, а мечом.  А родному князю не в мочь оберечь. Самим надобно озаботиться. С другой стороны: жалко казну потрошить, вон их какая орава, а минует беда – зазря потратимся.» И принял он мудрое в свою пользу решение. Обложить население дополнительным налогом – чай непосильный оброк легче насильственной смерти.

С помощью мастеровых, ремесленных мужиков с округи, лагерь возвели быстро. Частокол из толстых заостренных бревен  окружили рвом глубиной в человеческий рост. По углам поставили четыре защищенные от стрел и копий вышки. За внушительным ограждением деревянные времянки с печами. Колодец.  «Начало положено.  – думала Нена, оглядывая варварское сооружение. – Местный князек, хоть и не взял на службу, сославшись на „подумать“, но и не прогнал. Хорошим подгоном материалов и работников помог построить  укрепленный лагерь. Обещал кормить на халяву. Остальное сами. Вот и отлично! Считай зацепились!»

Тем временем ее разведчики, принаряженные нищими, разбрелись по местности, прося милостыню, держа  ушки на макушке…

«К сородичам „папаши“ не сунешься. Богатые, знатные, – уважаемые люди. Как им объяснить, откуда чужаки знают их непутевого родственника и почему интересуются? Слишком подозрительно. – анализировала помощница Ктума кой-какую поступившую информацию. – Пьяница Хомяк подходящий экземпляр для расспросов. Вроде бы они друзья детства. Придется забухать с  недоумком.»

-Эй, стражник, где тут у вас можно напиться?! – спросила Нена положив не железную руку на плечо шедшего впереди Хомяка. – Кабак есть поблизости?

Внутренне вознегодовав – кто это за ровню с ним держится – Хомяк обернулся, но виду не подал – наемница внушала уважение. Они уже пересекались в ходе строительства. И он ответил:

–А, это ты, Нена! Не признал по голосу. Запалилась что ли? Вон бабка квасом торгует. Купи, да утоли жажду!

–Э, витязь, квасом только дети балуются. Мне бы посущественнее питьё. Кабак где?

–Какой еще кабак? – в глазах стражника застыло дикое непонимание.

–Не знаешь, что такое кабак! – рассмеялась Нена. Она поняла – эти дикари еще не эволюционировали настолько, чтобы бухать за деньги. Сакральное типа действие выпивка. Они еще не спиваются, а угощаются! И сказала. – Вот Русь лесная! Объясняю: кабак это место, где  покупают хмельные напитки и там же, сидя за столами, пьют.

–Можешь на постоялый двор сходить. Заплатишь за постой. В обед хозяин чарку поднесет.

–Да как же вы тут живете? А если мне сейчас надо, чтоб хмель в голову ударил. Скучно мне, понимаешь?

Хомяк, хоть и порядочная сволочь, но далеко не дурак, сообразил что к чему. Пошлая мыслишка поползла вниз. "А почему бы и нет, – подумал он, – хоть она и воительница, но всё-таки баба!" Расплывшись в улыбке с ехидцей, другой у него отродясь не бывало, сменив гнев на милость, предложил:

–Так бы сразу и сказала, а то кабак кабак. Пойдем ко мне. У меня медовухи жбан в погребце, как раз для такого случая припасен.

–Э, да, что медовуха-то твоя, покрепче бы чего-нибудь! Лучше айда к нам в лагерь. Есть у меня кое-что на черный день. Так уж и быть, ради такого случая не пожалею. Познакомимся поближе. Нравишься ты мне Хома. –  уже чуть ли не повисая на десятском, соблазняя мужика флюидами, проворковала Нена.

От разбушевавшегося вожделения Хома вспотел, раскраснелся. Снял шлем, вытер ладонью мокрый лоб.

–Ну и жара нынче. – посетовал он.

Немного отдышавшись, отыскав глазами, вертевшегося неподалеку подчиненного, гаркнул:

–Эй, ты, подь сюда!

Когда ретивый служака подоспел на зов, Хомяк, с положенной ему по должности степенностью, кивнув в сторону Нены, молвил:

–Я отлучусь ненадолго. Проверю все ли ладно у наших друзей. Не обманывает ли народ с поставками. Может жалобы какие. А ты смотри, чтоб порядок тут у меня! Старшим будешь! Ну да, ну да, вроде всё… Коня приведи.

Крепок был  Хомяк и опытен в питейных делах, но от не привычного напитка захмелел до неприличия, а потом и до свинства. Разгулялся, распетушился, расхвастался.  Хватаясь за меч вскакивал. Кричал, что он рубака непревзойденный и что в княжью дружину его брали, только он не пошел. Мол, где родился, там и пригодился. Нена терпеливо успокаивала хвастуна. Соглашалась. Поддакивала. Обнимая за плечи, усаживала. Снова наливала. Пей сокол. Пей, да рассказывай. Всё что на душе тяжкой ношей выкладывай. А что пьяному надо? Каплю внимания, лести чуток, да чтоб не перечил никто! Чем сильнее пьянеет, тем выше возносится. Вот ему уже и князь не князь.

-Если бы ты знала, Неночка, что в землях-то  наших  деется. Не могут князья сладиться кому  из них главным быть.  Друг на дружку ополчаются. Разоряют города  и селенья. – еле ворочая онемевшим языком, сетовал витязь. – А наш-то, хотя и старший в ихней породе, да слабоват и телом, и умом, и людьми верными. Войско не может собрать. Взял бы да позвал меня воеводой. Я бы собрал. А дружинником к нему не пойду. Мне и здесь не плохо. А что? А ты,  Нена,  ты, пошла бы ко мне в дружинники, если б я князем был? Не… Жениться ловчее? Пойдешь за меня?

–Не пойду. Не обессудь. Я старая и бесплодная. Другую найдешь. ПолЮбите и поженитесь. Детей нарожаете. А без детей какой смысл? – отговорилась женщина.

–Была у меня любовь… А може я ее и до сих пор люблю! – и грозный десятский уронив лицо в ладони, заплакал. Потом вскинулся, намереваясь куда-то бежать, но тут же упал на лавку со словами: "Найду и убью этого пса! Горана!"

Нена, до этого с невозмутимым презрением наблюдавшая за рыдающим, как  дитя мужиком, вдруг оживилась. Пододвинула ему полную до краев чарку:

–Выпей.

Дождавшись, пока он,  давясь и проливая,  проглотил содержимое, добавила:

–А теперь подробнее. Кого и за что ты хочешь убить? Может чем помогу. Мы же друзья. А друзья должны выручать друг друга.

Нена сидела напротив, облокотившись на крышку стола, внимательно слушала. Хомяк хлюпая носом, размазывая кулаком сопли, рассказывал…

Есть у нас такой – Горан. То есть был.  Был или есть – не важно. В общем сгинул. Оба сгинули. И он и она.  Никто не знает, где они. А я знаю. Догадываюсь. Наверно и родня его знает. Но искать  не станут. Он давно для них, как пропавший. Опозорил, дескать род свой. Не знаю как у вас, а у нас бытует обычай: сызмальства обручаются детки знатных, да богатых. Брачный договор то бишь. Не успел толком к свету белому привыкнуть, а уже жених. Ну, не без пользы конечно – буковка к буковке, а денежка к денежке.

В детстве мы даже дружили. Я тоже не из последних вроде как. Дружили. Да. Пока ни объявилась Миринка  с бабкой своей. Откуда они пришли я не знаю. По слухам, родители ее умерли или убил кто. Разное люди говорили.  Приютились они  в заброшенной, полуразвалившейся  избенке, в подоле, крайняя к лесу. Бабка-то ее знахарством промышляла. Ну, с кого сглаз, с кого порчу сняла, какого немощного на ноги поставила. Денег не брала. Так, кто что даст, в основном харчи, да одежку какую. Народ-то наш отзывчивый, благодарный – собрались мужички, да подправили домишко, изгородку подладили.

Лет нам по 15 уже стукнуло. Самая пора в жизни определяться. Записали нас в отроки – в княжью дружину знамо дело. Тут то всё и началось. Пошел меж нами разлад. А вышло  так, что мы оба влюбились в нее…  Как я думал, сосватаю Мирину и на службу. А года через два, когда стану истым дружинником, тогда и свадебку сыграем.  Да не тут-то было. Влюбилась и она в него. Чего греха таить, я ее понимал – как ни влюбиться в такого красавца. Не меня же ей любить – свинью жирную. Встречались они тайно. Ему-то нельзя, обрученный. Завидовал, злился я, но терпел, друзья мол. Надеялся, что поиграются малёк, а жизнь по своему уладит…

Да… В отроки-то я не пошел… Бросит он ее, думаю, и уедет, а я вот он со сватами. Куй, как говорится железо, пока горячо. А насчет хлеба насущного, так дядька мой, тогда выборным был. Ужо пристроит племяша-то. Была и другая причина дома остаться.  Я же не думал, что он променяет положение  на нищую девку. А что?  Дорога-то у него известная была. Мать с отцом кому надо  денег дадут  и сыночка не в простые дружинники, а в десятники сразу. А там и в воеводы, если доживет… Противно становилось на душе от мысли, что  ему  подчиняться буду.

Ну да, ну да…  Обо всём подумал, всё рассчитал, кроме одного. Ждал своего часа, так сказать. Потом смотрю, а дело-то дымком пахнет, скоро огнем полыхнет! И донес его родственникам. В общем выселили их, Мирину и бабку. Обвинили в колдовсте и выселили. И они исчезли… Не знал я, что так получится. Выходит сам себе хуже сделал. А Горан-то заартачился. Отказался жениться на другой. Сказал, мол не стану и всё, мол отменяйте договор. Ухожу Мирину искать. Бросил службу и тоже пропал. Помолвку разорвали. От позора откупились. А от строптивца отказались, дескать знать его не хотим и пропади он пропадом. Надо было, тогда его убить…

А потом они  вдвоем объявились. Построили дом в ближнем лесу и жили. Долго жили. И без детей. Ну, думаю, это вас боги наказали.  А недавно слух прошел, будто у них дитя малое. Говорили, чудное какое-то дитя, быстро растет. Хотел наведаться к ним, да не успел, опять пропали они. Но я-то знаю, где их искать. У бабуси небось. Тока как найти бабусю-то? В тайге она прячется…

В каком-то годе ехал я из заречного городища, как раз, по опушке дальнего леса. С него тайга-то наша  и начинается. Вижу, идет кто-то. Баба какая-то. От мужа что ли гульнуть решила. Чего в диком лесу еще делать. Никто не ходит в тот лес. Боятся – дремучий дюже. Не баба это, а старуха. Спрятался в кустах, наблюдаю. А походка-то знакомая. Прошла она мимо. Не заметила. Ну да, Миринина бабка это. Вот и всё… Дорогу-то я до леса знаю, а дальше, если только к Лешему на поклон. Коль поможешь их найти – век должником твоим буду. Его убью, а Мирину насильно в жены возьму. Ничего, если стерпится, то и слюбиться должно.

Видно алкогольные пары совсем помутили рассудок человеку. Толстяк спрыгнул с лавки. Засуетился. Забегал по времянке. Засобирался:

– Неночка, домой поеду. Спасибо тебе за приют, за ласку.

–Не дури. Ложись на лавку. Ночь на дворе. Утром опохмелишься и поедешь. – порекомендовала воительница, правда не особенно напирая.

–Нет, поеду. – с одержимостью пьяного настаивал Хомяк. – Я только дома ночую.  Путь близкий, проторенный ужо. Доскачу мигом.

-Как хочешь. –  женщина пожала плечами  и тоже встала, проводить гостя.

Стоя посреди заполненного людьми зала, осматривая внутреннее убранство  космопорта,  сегодня он отметил, как бы между прочим, что  давно уже  не испытывает детского восторга перед всем этим великолепием. Восхищение сменилось нетерпением, молодых, едва оперившихся, крыльев. Им еще предстояло научиться летать. А пока, всё что есть это груз неизрасходованной страсти и непонятного происхождения грусть. Он догадывался, что это симптомы предпутешественной лихорадки. Неотвратимо надвигающейся, усиливающейся день ото дня. Скоро час Х.

Тесты пройдены. Он зачислен в группу. Однако ожидаемое облегчение, видно запамятовало о нем  и не наступило.

Тестирование…

Всем претендентам предстояло пройти через диковинную машину. Тестовый шар. Устройство довольно объемной конфигурации. Испытуемый помещался внутрь.  В полость закачивалось полугазообразное, полужидкостное вещество, настолько плотной консистенции, что человек пребывал в подвешенном состоянии – не всплывал и не опускался на дно. При этом в нем можно было дышать и не закрывать глаза. Первое тестовое упражнение так и называлось – доверие. Дело в том, что это вещество совершенно безвредное для живых организмов требовало адаптации к нему, толику сознательности и бесстрашия, то есть элементарного доверия к проводимому опыту. Его необходимо было вдыхать постепенно, малыми порциями, в три-четыре приема: небольшой вдох, задержка, вдох, задержка… А выдыхать, только после наполнения легких под завязку. Резкий, глубокий вдох приводил к перенасыщению активными компонентами и к потери сознания. Не справившийся с заданием выбывал из игры. Второго шанса не давалось.