Текст книги "Пленница (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Орёл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19. Внезапная атака

Утро. Джаари не шевелится, чтобы случайно не задеть своего мужчину. Он лежит напротив (на соседнем матрасе) и поглаживает свою пленницу. Неосторожное движение, и вот командор повредил палец.

– Ты так меня своей кровью зальёшь. А потом скажут, что это я тебя в жертву принесла, – наполовину шутя, молвила рогатая.

– Ерунда, заживёт, – спокойно и ласково ответил надзиратель.

– Зачем тебе это? Почему не жалеешь себя?

– Ты задала разные и не связанные вопросы. Не жалею себя я уже давно. А что до твоей острой брони… Она ведь тоже часть тебя. И я хочу знать эту часть. Хочу любить тебя всю, во всех проявлениях.

– А если я буду истерично вести себя, ты тоже меня будешь любить?

– Всё ведь можно скорректировать. К тому же, я считаю, что не существует людей…, не существует вообще никого из разумных существ, которые имели бы только положительные или только отрицательные черты. И да, я все равно буду любить тебя. Конечно, у всего есть предел. Как предел прочности предметов. Можно гнуть ветку очень долго, и превратить её во что-то красивое, узорчатое. А можно изуродовать её или вообще сломать, если слишком сильно гнуть.

– Сколько философии.

– С такой умницей можно и пофилософствовать. Не каждая девушка Сазаара может понять то, о чём я говорю.

Джаари почти грустно вздохнула.

– Эй, ты чего? Я что-то не то сказал?

– Наоборот. Ты заставляешь меня думать, что я неблагодарная или…

– Погоди, нет, не думай. Зачем себе накручивать. Я говорю всё, как есть. И ты мне ничем не обязана. Не обязана специально пытаться убрать эти шипы. Не обязана извиняться. Ты хоть и пленница, но на твоё место любой человек был бы рад попасть. До сих пор не понимаю до конца, что вообще происходит, и почему всё именно так. Но здесь и сейчас важно только одно – то, что ты со мной, и даришь мне положительные эмоции. Так что отбрось, пожалуйста, негативные мысли. И просто улыбайся мне. У тебя самая прекрасная улыбка.

Девушка растаяла, и Виктор начал прикасаться и ласкать лицо Джаари, плавно приближаясь к нему, чтобы поцеловать.

Позавтракав вместе с любимой и вдоволь наобнимавшись, насколько это возможно, командор отправился на работу. Обучение молодых бойцов давалось ему легко. Ученикам нравился Виктор и его истории между делом.

Примерно одиннадцать часов утра. Джаари в это время обычно бодра и полна сил. В её руках всё тот же планшет, выданный, в основном, для чтения книг.

– Та-ак, что же ты скрываешь, капитан Файзер, – произнесла вслух рогатая.

Ей нравилось думать, что по ту сторону камеры люди вместе с ней рассуждают о том, о чём и она. Но читала девушка про себя.

Неподалёку рабочие что-то изготавливали и строили. Солдаты то занимались какими-то другими делами, то помогали рабочим. Складывалось впечатление, будто военные к чему-то готовятся с того момента, как Джаари непроизвольно воспламенилась.

Послышался активный громкий разговор. Девушка высунула свой носик, чтобы посмотреть, что происходит.

– Я тебе говорю, она меня знает! Дай мне посмотреть на эту красавицу. Джаари, я люблю тебя!

Какой-то пьяный человек начал махать руками, когда увидел демонессу:

– Джаари!

Та услышала знакомый голос, и подошла поближе, чтобы рассмотреть мужчину. Им оказался Малрой, но девушке в день своего возгорания было слишком плохо, чтобы запомнить лицо человека. К тому моменту, когда рогатая подошла к своему охраннику Диргану, в его сторону шли ещё двое солдат. Но они пока что были слишком далеко.

– Что тут происходит? – поинтересовалась шпионка.

– Джаари, вы меня помните? Я… я помогал Виктору с тем, чтобы вывести вас… ну, в тот день, из здания… в тот день, когда вам было плохо, – человек шатался и говорил с паузами.

Пока демонесса что-то отвечала, Малрой нервничал всё сильнее, и потому решил больше не медлить. Он отвлёк внимание обоих, спросив, мол, что это у них за спиной, а сам ухватился за гранаты солдата, к которым прицелился заранее. Парень попытался их активировать и сразу бросил под копытца Джаари. Она инстинктивно отпрыгнула назад и очень громко прокричала "на помощь!". Тут же невероятно мощными прыжками очутилась сначала у первой гранаты, а затем у второй. Демонесса прижала их к себе, приняв сидячую позу эмбриона, и готовясь перенаправить взрывную мощь вверх, как она это делала с собственным пламенем. Тем временем не менее резкий Дирган ударил автоматом нарушителя, и уже подлетевшие двое бойцов скручивали его. Всё произошло очень быстро, и Джаари не сразу поняла, что угроза миновала. Она опустила свой взгляд с неба на улыбающегося персонального охранника, который вместе с солдатами удивлённо и радостно смотрели на девушку:

– Всё хорошо, они не взорвутся, ты можешь вернуть мне гранаты.

Рогатая от стресса приняла "боевую" форму со множеством шипов. И даже спокойный голос Диргана не сразу заставил демонессу остыть. Парень подошёл, нагнулся, и начал ласково, но осторожно говорить:

– Всё…, всё хорошо, они не смогут взорваться. Видишь, вот этот индикатор связан с вот этим. И активируется они только солдатами. Чтобы такие идиоты, как этот (указывает на бунтовщика) не смогли провернуть диверсию.

– Поняла, – только и промолвила девушка, отдавая гранаты человеку.

Дирган был взволнован из-за всей этой ситуации, и ему было отчасти страшно контактировать с демонессой. Но всё же он решился и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Та медленно протянула руку в ответ, и поднялась на ноги вместе с солдатом, не отводя от него взгляд. Пленница специально ухватилась так, чтобы не поранить мужчину. На этом сентиментальности закончились, хоть в глазах и читалось желание обоих продолжить любезничать.

К тому времени вокруг собралось ещё несколько людей. Один из них обратился к демонессе:

– Джаари, тебе, думаю, лучше пойти к себе в апартаменты.

Рогатая просто начала уходить, но остановилась, услышав обвинения в свою сторону.

Солдаты силой уводили Малроя, когда то кричал и пытался достучаться до военных:

– Очнитесь! Она вас завербовала, она вами управляет! Она же демон! Она нас всех погубит! Вы все под её чарами!

Джаари обернулась и нехотя вмешалась:

– Постойте, – подошла поближе.

– Не трогай меня, исчадье ада! – неадекват по-прежнему орал.

– Чего разорался? У тебя месячные?

– Ихихих, – Варгус тихо посмеялся вместе с остальными.

Малрой выпучил глаза – он явно не ожидал, что демонесса вступит в диалог и сможет так остро ответить. А рогатая продолжила:

– Мне не зачем марать об тебя руки. Я же управляю моими мальчиками-солдатами. Вот только скажи мне, почему же я тебя не очаровала? Ах, да, ты же у нас особенный. ТАК ты хочешь выделиться? Разорался тут, говоришь то, о чём не знаешь.

– Не знаю? Не зна-аю? Неделю назад ты на глазах у всех чуть не подорвала всё здание. А тебе подобные вообще уничтожили половину Сазаара.

Серафим был уже на месте событий:

– И поэтому ты решил завершить начатое? А? Придурок. Ты кого надеялся взорвать, долб***?

Девушка гневалась, но вовремя вспомнила:

– Ты не ответил на мой вопрос. Я первая спросила. Почему я тебя не зачаровала?

Но парню не было что ответить обоим, и потому он придумал какую-то нелепую причину:

– Может, это игра у тебя такая. Оставить несколько людей, чтобы издеваться над ними и выставлять в дураках, откуда мне знать, какую пакость ты задумала.

– Ты сам себя сейчас выставляешь в дураках, – мимолётная ироническая улыбка. – Или я заставила тебя на меня нападать? Шикарная игра, я просто в восторге. Через часик ещё раз сыграем? Давай снова попробуешь меня убить? А я сделаю вид, что ничего не знаю.

На шум и громкий звонкий голос демонессы шло всё больше людей. А та смотрела на горе-подрывника, и понимала, что аргументы у Малроя отсутствуют:

– Что такое? Нет? Не хочешь играть? Может мне сказать моим мальчикам, чтобы они тебе просто прострелили голову, а я найду новую игрушку? Р-р-р, – демонесса отошла немного в сторону и начала искрить огнём, но перевела свою ярость в слова:

– Да, я загорелась тогда. Случайно, и я предупредила об этом всех вокруг. А у вас, людей, не случаются подобные ситуации? Или вы всегда всё делаете правильно? Ничего никогда не ломаете, не роняете, не спотыкаетесь, да? Про войну так вообще бред. Я ещё тогда даже не родилась. Это – во-первых. А во-вторых….

Демонессе вдруг стало хуже. Она закрыла глаза, и перед её взором оказались кровавые размытые кадры. Вновь появились искры вокруг тела.

– Джаари, тебе плохо? – интересовался Дирган.

Но та открыла глаза, любезно ответила в сторону бойца "всё хорошо" и продолжила, глядя на Малроя:

– Насчёт войны. Самое тупое – ставить всех в один ряд. С чего ты взял, что все демоны одинаковые? Думаешь, у нас есть единый коллективный разум? И скажи, почему тогда моя раса не истребила вас всех? У нас ведь была такая возможность. Но почему-то многие из нас не вмешивались, а другие даже помогали людям бежать из города. Но этот момент ты предпочёл не учитывать, да? Этот факт ведь не вписывается в то, во что ты так отчаянно решил верить. Подумай над моими словами. Хотя, можешь и не думать, мне плевать. Но если попытаешься вновь приблизиться ко мне, я сломаю тебе ноги. И пусть все слышат, что я тебя предупреждала. Это вы схватили меня на границе. Это вы привели меня на свою военную базу. И это вы позволили мне ходить туда-сюда. Так что засунь свои обвинения себе в задницу.

На этих словах девушка зарычала, развернулась и собиралась уходить, как сзади послышался вопрос Варгуса:

– Джаари, а нам что-нибудь делать с ним? Мы можем сами ему ноги сломать, если захочешь.

На что демонесса едва улыбнулась и развела руками:

– Так, а чего вы меня спрашиваете? Это ваш человек. Делайте с ним что хотите, только ко мне не подпускайте, – начала уходить.

– Давай сначала по стандартному протоколу, а дальше пускай Виктор с ним разбирается, – высказал Серафим.

Джаари, услышав имя своего надзирателя, поняла, что может случиться беда. И потому, обернулась и попросила:

– Ой, мальчики! Не говорите Виктору, пожалуйста. Я сама хочу рассказать.

– Но он уже знает, – поправил кто-то из толпы.

– Блин. Тогда пускай ко мне сначала зайдёт, ладно? А то Виктор его покалечит, и скажут, что я во всём виновата. Ладно? Скажите?

– Хорошо, милая, сделаем. Свяжусь прямо сейчас, – заявил главный.

– Спаси-ибо, – пропела демонесса и потопала к себе в палату.

Неподалёку от места задержания преступника стояли двое людей в приличной одежде. Они невозмутимо переглянулись и обменялись парой фраз:

– Ну, вот и начало конца?

– Вот и начало. Конца.

– Но мы рискуем не успеть – уже было знамение. А Джаари что-то тормозит, ускорить бы процесс. А ещё второй город, другие расы. Отшельники – вообще отдельная тема…

– Маловато ресурсов. Придётся обращаться к Белому Королю.

– Мне бы не хотелось с ним связываться.

– У нас нет выбора. Сам же понимаешь, сколько народу. А Король просвещённый, и наверняка знает, что можно сделать.

– Скажи, тебе страшно?

– Нет. Меня готовили к этому. Я обрёл смысл своего существования, и пойду до самого конца.

– Почему ты стал добровольцем? Почему не пошёл дальше?

– Потому что я осознал своё идеальное место. К тому же, я в любом случае пройду дальше. Я просто уверен в этом.

– Я тебе почти завидую. Мне всё время чего-то не хватает.

– Ты не один такой. Это нормально. Никто из нас не осудит тебя, если ты откажешься. Ты тоже можешь уснуть с остальными, когда всё начнётся.

– Для того, кто слишком много знает, такой сон будет сродни трусости.

– А представь, каково будет тем, кто об этом услышит в первый раз. И я не вижу ничего постыдного, если ты признаёшь, что не способен на что-либо. Люди всю жизнь корят себя за свою слабость вместо того, чтобы признать её. Они не понимают, что в большинстве случаев ими движет вовсе не героизм, а нездоровый эгоизм и гордыня. Я могу, я сумею, я сам, я герой, я молодец. Я, я, я. Если нокс убегает, понимая, что не справится с драксами, разве это плохо? Он вернётся домой, будет дарить радость окружающим. Красота. Но будь нокс излишне самоуверенным, возомнившим, что должен очистить мир от этих паразитов, то он бы погиб, даже не приблизившись к агрессивному ядовитому существу. К чему такая глупая смерть? Парадоксально, но осознание и признание своей слабости делает тебя сильным. Подумай над этим. А нам пора отсюда уходить, пока Система не внесла свои коррективы.

Нокс – существо из иного мира, похожее на собаку с длинной мордой.

***

Виктор пулей рванул к любимой, как узнал о происшествии. На входе в палату стояли двое.

– Командор.

– Спасибо за службу, вы можете идти, – ответил твёрдо и утвердительно.

Внутри помещения находился Дирган. Виктор лишь окинул его мимолётно взглядом, тут же перенаправив своё внимание на встречающую девушку:

– Привет, мой герой. Сразу скажу, что всё хорошо. Я цела, и никто, кроме нападающего, не пострадал.

– Где сейчас этот двуличный ублюдок?

– Так. Мужчина. Успокойтесь. Не надо его так называть. Всё же он помог мне в тот день, когда мне было плохо.

– Да чем он там помог? И без него справились бы.

– И всё же. Виктор, пожалуйста, не ходи к нему. Передай дело кому-нибудь другому. Я же знаю, как ты мною дорожишь, и как сильно можешь избить Малроя.

Виктор всё это время ходил из стороны в сторону.

– Да сядь ты уже.

Тот сделал, как попросила девушка.

– Ты можешь идти, солдат.

Командор только сейчас обратил внимание на охранника в палате. Рогатая хотела что-то сказать, но передумала. Виктор это заметил, и решил уточнить:

– Что такое?

– Да нет, ладно, ничего, пускай идёт. Спасибо тебе, Дирган.

– К вашим услугам, Джаари. Зовите, если что.

– Хорошо, – улыбалась демонесса.

Виктор приподнял бровь и вопросительно глядел на шпионку, понявшую, что надо бы прокомментировать столь тёплое отношение к ушедшему солдату:

– Что-о? Он клёвый, разговорчивый. А мне скучно тут бывает.

– Клёвый, значит.

– Не клёвее тебя, дорогой.

Широко улыбаясь, демонесса обошла командора и начала делать ему массаж плеч и шеи.

– Ммм. Ты умеешь делать массаж?

– Не-а. Я просто видела это однажды, решила попробовать. Надеюсь, твои косточки останутся целыми, ахах.

– Джаари, мне такие шуточки не…

– Ой, не будь занудой.

– Но это моя работа – быть зану-удой, – театрально ответил мужчина, жестикулируя руками, и подловив настроение пары.

– Понудишь на своих учениях. А сейчас принимай мой экспериментальный массаж!

– Я порой удивляюсь, как легко и гармонично ты сочетаешь абсолютно две разные личности. А может так и есть, и ты – это на самом деле два существа в одном теле?

– Не поняла. Ну-ка поясни, а то я тебе сейчас точно голову оторву, хахаха.

– Хех, не надо, пожалуйста, она мне ещё нужна.

– Зачем?

– Тебя целовать, конечно.

– Тогда ла-адно (целует). А теперь говори давай, что ты имел в виду.

– Ну, смотри, ты в первые дни вела себя так, словно статная жрица. Вся такая загадочная, утончённая.

– Можешь не продолжать, я поняла тебя и твой вопрос про мою дуальность. Скажи, ты при всех людях ведёшь себя одинаково?

– Я не об этом. А о том…. Как бы лучше объяснить.

Мужчина пытался подобрать слова, а Джаари расширяла область своих прикосновений к мужчине. Ей захотелось пустить свои руки в волосы и вспушить их.

– Ди́ксором будешь, ахах.

Диксор – существо, похожее на смесь кошки и ёжика.

– Милая, я пытаюсь сосредоточиться. О, вот оно. Вот ты передо мной порой ведёшь себя как милый ребёнок, и передо мной же разговариваешь так, будто ты моя учительница с манерами, так называемого, элегантного общества. Надеюсь, получилось донести мысль.

– Ааа, это… Ну, что я могу сказать. Я просто бываю разная. И я же не могла поначалу открыто себя вести. Вдруг чего скажу лишнего, а вы меня и пристрелите на месте.

– Но на допросе ты была совсем не сдержана. Хотя по логике, должна была наоборот вести себя ещё тише, чем в той парящей клетке.

– Согласна. Но мне на тот момент казалось это настолько привлекательным и естественным, что я будто точно знала, что мне всё сойдёт с рук, и ты меня защитишь. Не знаю, может, это из-за огромного количества наблюдающих за нами. При том, что одновременно с тем, мы были наедине. Я ещё тогда изрядно возбудилась, кстати. Но все равно отдавала себе отчёт в том, что я делаю. Я же не дура. Хотя могу легко ею притвориться.

Когда девушке поднадоело делать одни и те же движения, она решила закончить и спросила любимого:

– Ну, как тебе массаж?

– Лучший мой массаж за неделю.

– Что значит лучший?

– Значит, другого у меня не было, дорогая.

– Хорошо-о, – улыбается.

Спустя несколько приятных минут расслабления Виктор вспомнил об обидчике своей девушки.

– Так и что с Малроем? Почему ты не хочешь, чтобы я его проучил?

– Потому что я вижу в этом только проблему. Я хочу, чтобы он сам кое-что понял. И кулаками ты ему в этом не поможешь, а только испортишь всё. Мне, конечно, приятно. Но лучше не надо, пожалуйста. Ладно? Не ходи к нему, прошу тебя, даже не сообщай ничего. Словно нет тебя.

– Хорошо, хорошо, я понял.

***

Тем временем трое солдат уводили Малроя в камеру военного штаба. По пути то и дело от прохожих звучали слова угрозы, расправы и сочувствия о скорой неминуемой кончине. Парню стало страшно. Он не ожидал, что почти все будут против него и его поступка. И тем более от сослуживцев. Сдерживая эмоции и накатывающие слёзы, он с трудом задал вопрос:

– Меня что, убьют?

– Сзади шёл Серафим, ответивший преступнику:

– А сам-то как думаешь, идиот? Ты хоть представляешь, куда ты влез?

– Я сделал то, что считал нужным.

– Если бы каждому придурку было дозволено делать то, что он считает нужным, у нас бы не было купола, и вообще мы бы не дожили до этих времён. Кому нужным? Тебе? Ты кто такой вообще? Каракатица, возомнившая, что её мнение важнее других.

– Я думал, что не только я вижу угрозу в демоне.

– Думал он, *** (блин). Думальщик *** (хренов). Ты там базу с людьми чуть не ***(расфигачил), долб***. Наши ребята радугой писаются, когда видят такую красотку. А этот, бля, что-то там думал.

– Но почему тогда Система меня не остановила?

– Не остановила? А сейчас что происходит по-твоему?

– Я имею в виду, почему мне не пришло никакого сообщения? Никто же не получал никакого приказа от Системы меня остановить.

– Ты чего умничаешь? Думаешь, умнее Системы? Может, она хотела дать тебе шанс. Может, она заранее знала, что ты не сможешь активировать гранаты. Вариантов можно с десяток накидать. Ну, а может Система посчитала нужным слить тебя таким образом. Причём своими руками.

Другой солдат, шедший рядом, решил вмешаться:

– И руками Виктора тогда уж (№ 2).

Парень не знал, что ответить. Вся группа подходила к аэробусу, который должен доставить провинившегося до камеры заключения. Времени, как он думал, оставалось всё меньше.

– Можно мне хотя бы с близкими связаться?

– Вот с командором и будешь решать этот вопрос, ответил Серафим.

Все зашли в летающую машину. Малрой опустил глаза в пол. Главный сел напротив террориста и продолжил возмущаться:

– Начистить бы рожу тебе сейчас. Да вот только командору ничего не останется тогда. Не, я *** (охреневаю), как можно было пойти против девчули Виктора? Ты совсем *** (тронутый)? На что ты рассчитывал вообще? На счастливую жизнь после убийства или что? Думаешь, тебя не поймали бы? Не нашли? Тем более, командор.

– Он, походу, не знает про тот случай (№ 2).

– Эй, – тычет автоматом главный. – Ты вообще в курсе, почему Виктора боятся, почему его нельзя называть Витей, и как он стал командором?

– Нет, я не в курсе, – тихо пробубнил Малрой.

Двое солдат только покачали головой. А матёрый продолжил:

– Да-а. И откуда ты взялся такой? Как вообще допустили такого кадра к работе в Департаменте?

Третий сопровождающий поинтересовался:

– А напомните, что там за история? Я только мельком слышал. Подробностей не знаю (№ 3).

– Ты про Виктора?

– Да.

И тут старший начал вспоминать:

– Та-ак. То ли семь, то ли восемь циклов назад у Виктора завязался служебный роман с девицей из нашего штаба. У него на тот момент был опыт из нескольких вылазок, но вполне успешных. Психика ещё не нарушена, как у нас с тобой, хах. С виду обычный, зелёный, подающий большие надежды мужичок. У него тогда борода ещё была.

– Роман с той дамочкой развивался с большой скоростью. Может даже быстрее, чем с этой демонессой. Оба втюрились друг в друга так, что даже на боевых заданиях позволяли себе переписочки. Начальство, конечно, не одобряло. Но вы бы видели, как он вёл себя на поле боя. Гляди, и не новичок, а целый страж. Один за десятерых заходил. Так победа за победой приносили ему всё больше славы и поклонников. Ну и завистников, разумеется.

– Однажды некий тип по имени… А, чёрт с ним, с именем, не помню.

– Гаджер, кажется (№ 2).

– Ага, гаджет, бл*. Нет, на "У" вроде. Не важно. В общем, этот тип решил поднасрать будущему командору. Сам он, кстати, тоже выдавал отличные результаты на заданиях. Но парень был с говнецом, за что и поплатился позже. Короче. Берёт он, и заявляется не к Виктору, а к его девчуле. Матильде, кажется. И заявляет, что он скоро станет командором. И если она ему не отсосёт, у Виктора будут огромные проблемы. Её уволят, Виктора понизят, и вообще им жития не будет. Та, естественно, отказалась, не забыв залепить леща. Ну, тот и в ответ ей по инерции. Уж не знаю, как там было на самом деле. Но эта версия самая правдоподобная.

– Виктор, разумеется, обо всё узнаёт. О, видели бы вы, как он на тот момент выглядел. Одержимый жаждой расправы, командор внушал ужас не хуже любого демона. С ним даже начинать говорить все боялись. Находит, значит, этого горе-шантажиста, и давай сходу его лупить. Тот стал защищаться, давать сдачи. Но что он может против человека, который защищает честь своей девушки? А паренёк, между прочим, был довольно крепок. И покрепче Виктора, думаю.

Аэробус остановился. Главный распорядился всем выйти и вести пленника. Малроя уже вели по коридору к камере, а Серафим продолжил рассказ:

– Ну, в общем, началась эта драка, собралась большая толпа народу. И в какой-то момент все поняли, что это уже никакая не драка. Это показательная расправа. Удар за ударом сыпались на того болвана. Уже не лицо, а сплошное месиво. Я был там в тот момент. Никогда не забуду этого выражение лица – и его, и окружающих. Кто-то хотел остановить Виктора, но мне, как и всем, пришло сообщение от Системы не вмешиваться. От Системы! Это насколько надо быть отбитым, чтобы повлиять на ход событий так, что даже она вмешалась. А точнее, не вмешалась. Тут, с какой стороны посмотреть. Но это ещё не всё, ребята. Когда командор закончил избивать, и понял, что убил человека, он достал своё оружие и стрелял в жертву снова и снова. Снова и снова. И снова, и снова. Наверное, треть заряда истратил.

– Треть заряда от L7 (№ 2)?

– Ну да. Не, тогда вроде L6 ещё были.

– Это сколько по времени он там… (№ 2)?

– Полчаса стоял, расстреливал.

– Охренеть (№ 2).

– Жесть (№ 3).

– Я и говорю. От парня не осталось ни косточки. Размазжило по всему полу. Пока остальные по-тихому свалили, я и ещё несколько человек остались досматривать шоу. Охеревали и смотрели, как гипнотизированные и…

– И не страшно было? – перебил сослуживец (№ 3).

– Хах, лично мною двигало любопытство. Но другие как раз из-за страха боялись даже пошевелиться до тех пор, пока Виктор не закончит и сам не уйдёт.

– А Витей-то почему нельзя называть (№ 3)?

– Потому что ему не нравится, хах. Как и любая другая форма имени. И когда он расстреливал мужичка, то что-то такое про имя говорил.

– Так что, даже молитвы тебе вряд ли помогут, но ты можешь попытаться, – обратился рассказчик уже к тихо идущему Малрою, потыкав его оружием.

С этих пор парня охватил не столько страх смерти, сколько страх предполагаемых мук и пыток. Солдаты затащили нарушителя порядка в камеру, и спешно покинули помещение. Шёл час, другой, третий. А к заключённому так никто и не подходил. Здесь царила абсолютная тишина. Но спокойствия это не придавало. Эффект был противоположным. Наедине с собственными мыслями Малрой сходил с ума. Он метался из стороны в стороны. Пытался молиться. И не смыкал глаз, боясь, что не успеет ничего сказать перед смертью.

Никого не было и на следующий день. Преступник был весь на нервах, истощён и спал урывками. На третий день утром послышались шаги. Казалось, сердце сейчас не выдержит и выпрыгнет из груди. А шаги всё ближе. И ближе. И громче! Уровень напряжения в теле резко упал, когда по ту сторону показался Гермунт с парочкой солдат. Тот начал говорить ровным безразличным тоном:

– Виктор не придёт. В ближайшее время уж точно. Но расслабляться не советую. Ты за свои действия ответишь по-полной.

– Всё, что угодно, только не убивайте, – едва живым и слышимым голосом проговорил террорист.

– Тебя отправят на исправительные с ошейником. Пахать придётся долго. О возвращении в Департамент можешь забыть. Сейчас тебя уведут в более приличную камеру. Приведёшь себя в порядок. Затем будет воспитательная беседа. Послезавтра отправишься, куда Система определит. Вопросы?

– Нет.

– Замечательно.

– Спасибо, – устало произнёс парень.

– Джаари скажи спасибо, а не мне. Если бы не её слово, ты бы либо уже сдох, либо остался гнить в камере до конца своих дней.

Малрой беспрекословно выполнял указы солдат, что выводили его из камеры. В голове был сплошной шум и противоречивые чувства. Мозг отказывался анализировать. Единственное, что сейчас важно для человека – возможность остаться в живых. Но фоном в мыслях пленника было слышно, как под медленную, грустную и мрачную музыку разрушаются замки. Высокие, и, казалось бы, нерушимые, они рассыпались, словно песок на детской площадке, где неловким движением прошлись детские ручки. В "музыке" слышался и церковный женский хор. В нём была ирония – опасность представлял не демон, а человек, что поверил в идею. Такую же призрачную, как и его замки.