Текст книги "Спящий. Прелюдия Пустоши (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Олегович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Я вытер с виска засохшую кровь, которая на вид была чернее, чем должна быть, и наблюдал как рана медленно стягивается. Невероятная картина. Док тоже склонился и сразу отшатнулся, затем снова неверяще уставился на это волшебство. Ки́мита что-то шептала на своем, быстро двигая губами, то ли молитву, то ли шаманство какое.

С того момента, как мы спустились вниз, прошло пятнадцать рим, не больше. Тело мужчины дернулось, и он открыл глаза. Вариса очнулась примерно через столько же. Может немного раньше. Гуль сразу же попытался потянуть связанные руки, да только мы хорошо постарались. Док заматерился и приставил дуло винтовки к голове связанного. Так поступили еще двое его подчиненных. Говорю же, монстры монстрами, а воскрешение – это что-то запредельное.

– Как такое возможно? – спросил он почему-то меня.

Гуль перестал рыпаться и хмыкнул.

– Его спрашивай, – кивнул я на связанного мужчину, – чего на меня зыркаешь?

Док почесал нос:

– Кто вы такие?

– Сангиры[10]10
  мифические лесные духи


[Закрыть], – ответил тот и хохотнул.

– Я ведь снова продырявлю тебе башку! – рыкнул командир, с силой ткнув дуло винтовки в его щеку. – Лучше не шути.

– А я снова встану и все равно полакомлюсь вами, – ответил тот, показав не очень белые зубы.

Я вклинился, озвучив предположение:

– А голову ты отрастить сможешь, если мы тебе ее отрежем?

Кто-то из ребят передернул плечами.

– А духу хватит? Это тебе не на курок жать, – с вызовом бросил связанный.

– У меня хватит, – серьезно ответил ему Док. И я был благодарен ему, ибо сомневался, что смог бы сейчас правдиво солгать.

Остальные просто молча слушали этот диалог. Ребята Дока у окна тоже молчали.

Гуль поморщился и сказал:

– Ладно, все равно вам отсюда не выбраться. Но не переживайте, вас не сожрут. Не всех, по крайней мере. Кто меня отпустит…

Зи говорила, что пленникам нельзя давать возможность предлагать варианты, поэтому я смачно врезал ему прикладом по носу. Боль-то они чувствуют. Кровь хлынула, мужчина заорал, а затем заржал, облизав попавшую на губы кровь.

– Лихой. Не из Семьи торгашей или строителей, небось, – едко сказал он.

– Кто вы такие? – повторил я вопрос Дока, стараясь звучать лениво, будто между делом.

Он вздохнул, уставился в потолок и сказал:

– Не знаю, гули, наверное.

– Почему "наверное"? – похоже я буду вести допрос, ибо командир наемников молчал. Вариса тоже говорила это "наверное".

– А сам не догадываешься? Разве я похож на изломанный полутруп? Может у меня три глаза или вообще слепой? Или я не губами двигаю, а пастью?

– У тебя есть "пасть", – нахмурился я, вспоминая жуть, что показала Вариса.

– Есть, но только тогда, когда я хочу.

– Нихера не понимаю, – обронил Док и протянул руки к груди гуля. Разорвал рубашку и отшатнулся. На нас уставилась старинная татуировка Семьи охотников. Каждая семья добавляет что-то свое, но суть одна: меч и винтовка, пересекающие друг друга в форме "х". – Что за…

Гуль расхохотался, видать, его позабавила реакция Дока. Вообще, было чего испугаться. Мало того, что они не умирают от пуль – они были людьми.

– Да-да, я был как вы – едой.

– Как? Как ты стал таким? – спросил я, едва сдерживая дрожь в голосе. Ясно же, что нечто превратило его, и нужно знать как, чтобы не подставиться. Черт, да мы даже точно не знаем, как появляются обычные гули!

Мужчина повернул голову, и я проследил за взглядом. И смотрел он на стол, где лежал Патрик. Затем туда, где была куча погрызенных трупов.

– Хочешь сказать – через укус? – в этот раз спросила Ки́мита, и чернокожий до скрипа сжал углы столешницы. Да, он отлично слышал нас.

– Именно, кхану́. Но гарантии нет, и даже если голову отрежете, не смогу сказать почему.

Черт, Вариса ведь укусила меня! Вгрызлась прямо в ногу.

Страх моментально заполнил мысли, и в голове проскочили образы, где мой рот деформируется, как у этого создания. Плечи вздрогнули от таких мыслей. Как же так? Что теперь делать!?

Место укуса дико зачесалось, и сильно захотелось посмотреть, что там. Но я не чувствовал каких-то изменений в себе и про рану до этого момента даже забыл. Как быть? Рассказать или нет?

Нет, пока промолчу. Он ведь сказал, что это не гарантирует обращения. Если же что-то пойдет не так, становиться одним из этих монстров я все равно не собираюсь…

– Значит, под "не сожрут полностью", ты имел в виду обращение в подобных тебе? – спросил Док.

– И тебе пять, можешь сесть на место, – оскалился гуль, и узкоглазый командир тоже хорошенько приложил его прикладом.

– Урод.

– Слушайте, ребятки, – сказал пленник, отплевавшись от крови, – Вам не выбраться, никак, вообще. В поселении двадцать три таких как я, и почти все бывшие охотники. Половина ваших уже наверняка на том свете или повязаны на потом. Либо вас просто высушат, либо есть шанс присоединиться.

Гуль говорил об этом так легко, будто предлагал выбор между кофе и чаем. Либо он до обращения был таким психом, либо те́нниши серьезно влияет на личность, а не только меняет тело и предпочтения в питании. Я озвучил это и гуль задумавшись ответил:

– В чем-то ты прав, парень. До обращения, на кровь и мясо себе подобных я не смотрел. А после… Черт, я просто чувствую ваш запах. Аромат. У меня слюна выделяется, когда представляю, как разрываю плоть и ощущаю горячую кровь. Аж зубы сводит от жажды!

Вокруг стола все отшатнулись, настолько пылкой была его речь. Не зря я сравнил поведение Варисы с зимиками, когда те видят порошок скварды.

– И как это происходит? – спросила Ки́мита, поглядывая на Патрика и почему-то на меня. – Ты просто кусаешь и все?

– Да, кусаю, рву, терзаю, опустошаю. Но если не перестараться и сдержать голод, еда может стать хищником.

– Только укус? А обычная слюна? Другие… выделения? – не отставала Ки́мита, и я понял, к чему она клонит. Почему сам не подумал-то? Несколько человек из тех, что прибежали на шум в мой номер, глянули на меня.

Гуль тем временем выразительно и так "по-человечески" выгнул бровь, затем пробежался по собравшимся вокруг стола взглядом, гадко ухмыльнулся:

– Хо-хо, кто-то из девочек развлекся сегодня? Обрадую вас, работают только клыки. Не зубы, – он провел языком по своим, подгнившим, – а клыки. А вообще, радоваться нечему. Вам.

После этого его рот на глазах начал деформироваться, растягиваться вширь. Зубы заострялись, а между ними из десен быстро вырастали другие, тоже острые, как маленькие ножи. Все это сопровождалось мерзким чавком, хрустом. Я уверен, что он специально делал это медленно, показательно, ибо Вариса очень быстро отхватила кусок от Патрика, без театрального представления. Затем, когда его глаза тоже отвратительно растянулись, он быстро вернул все назад. Никаких шрамов, кровавых следов. Будто комок теста растянули и снова сжали.

– Прелесть, правда?

– Кто начал это обращение? Кто учит вас сдерживать жажду? – сдержанно спросил я, будто и не смотрел на клыки. Нет, желания воевать в этом поселении за спокойствие и мир всех жителей свободных княжеств у меня не возникло, но узнать как можно больше необходимо. А еще я должен как-то отправить весточку Зи, чтобы она была в курсе.

– Босс, – от окна позвали Дока. – Там снова засуетились. Чего они вообще тянут, гули ведь под солнцем не живут? До рассвета часов пять, не больше.

– Похоже, эти живут, – отозвался тот. – Или не живут?

– Живут, еще как живут, – участливо закивал гуль.

– Тогда им и правда спешить некуда. Мы здесь можем хоть до усрачки баррикадироваться, но на одном пойле и неделю не продержимся. А там нас и захватывать не нужно будет, – недовольно констатировал Док.

– Вот тебе и отправился в академию, – невесело обронил вслух второй дарсиец, нервно прокручивая заряженный барабан дверса.

– И я о том же, ребятки. Лучше откройте двери и молитесь хоть Трём, хоть Тардису. Это ваш единственный шанс, – вкрадчиво пропел гуль.

Глава 13

– А как же вы? Неужто… еду в леднике храните или живых держите? И где столько людей находите в этом месте? – спросил Док обреченно. Надеюсь, от подыгрывает мутанту, иначе нам и правда крышка.

– И ледник есть и свежачок имеется. Но если каждый день плотно кушать можно и кукушкой тронуться, так что мы соблюдаем диету, – участливо закивал гуль, будто лекарь упертому пациенту разъяснял как пользоваться мазью.

Мне не понравилось все, что я услышал. Этот вид гулей не потерял разум и облик. Умеет сдерживать желание к еде и придерживается "диеты". Они не потеряли человеческие повадки, характер, отношение к вещам и понимают, что происходит. Это разумные существа, которые питаются нами. Будто хищники.

Как у те́нниши получилось создать подобное?

– Так кто у вас главный? – спросил я гуля.

– А вот этого я точно не скажу, – серьезно заявил он.

– Боишься, что мы найдем и отрежем ему голову? – хрипло спросил Док.

Гуль легко рассмеялся и сказал:

– Вы ему даже подол плаща подрезать не сможете, он слишком… черт, а ты хитрец, толстяк. Больше я ничего не скажу.

Мы с командиром переглянулись и отошли в сторону. Девушка кхану́ поплелась за нами, одна. Остальные не просто столбами застыли, а осматривали помещение, следили за гулем. Гирс окончательно разочаровал, продолжая с задумчивым видом торчать у стола над Патриком, хотя казался лихим парнем, еще и армейским. Снова же, я понимал, что это его друг, но, черт, мы в заднице и можем скоро на тот свет отправиться. Все! А он в прострации.

– Что делать будем, ребятки? – сразу спросил Док.

– Вы нам скажите, – нахмурился я. – У меня опыта в войнушках нет. У вас есть?

Это было адресовано кхану́, которая поигрывала пальцами на рукояти странного меча. Узкий какой-то, без крестовины, выгнутый немного. Висел не столько на боку, сколько спереди, прямо под грудью.

– Только дуэли, – абсолютно серьезно ответила она.

– Этим? – указал я на клинок.

Она с вызовом посмотрела на меня:

– А что не так?

– Неважно, – отмахнулся я, поняв, что похоже задел культурную гордость и могу нарваться на ненужный сейчас спор.

– У меня в строю четверо парней, в которых я уверен, и двое рулевых. Они стрелять тоже должны уметь, но… – развел руки Док. – Если твари будут идти в лобовую, перестрелять то мы их смогем, но они ж, сука, не умирают, как я понял. Патроны не бесконечные. Здание мы не знаем. Рушить они его не хотят, это понятно, но и выпустить не выпустят. Что думаете насчет самих тварей?

– Он солгал насчет солнца, – отреагировала кхану́, поправляя упавшие на глаза волосы.

– С чего ты так решила?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Как-то слишком активно он согласился с вами, тэм[11]11
  тэм – вежливое обращение к мужчине


[Закрыть] Док. И кожа у них бледная.

– Может кожа после обращения принимает такой цвет, кто знает, что у них с телом происходит. – сказал я, поглядывая на спокойно лежащего гуля. Он еще и насвистывал что-то веселое. – И не в его интересах давать нам надежду.

– Как и раскрывать слабости, – парировала она. – У нас говорят, что это те́нниши слабеет под солнцем, а не ее порождения и куклы. Некоторые создания могут какое-то время передвигаться даже в сильное пекло, а некоторые сразу падают и высыхают. Наши охотники наблюдали ле́гиря[12]12
  ле́гирь – бестелесное порождение те́нниши: дух, паразит


[Закрыть] кабана, который смог целых десять рим двигаться вне тени. Вяло, сонно, но двигался, пока не свалился. Это слабость самой те́нниши. Этот вид гулей тоже порождение тьмы разлома, несомненно, а значит Раси[13]13
  солнце, светило


[Закрыть] и на них повлиять должно.

Док заугукал. И я тоже согласно кивнул. Звучало вполне логично, приятно слушать чужие разумные доводы. Особенно, когда их изрекает очень даже симпатичная тэли, хмуря тонкие брови.

"Черт, не те мысли, парень, не сейчас. Да и вообще – это кхану́, а я дарсиец. Наверняка она еще обдумывает вариант с тем, чтобы после всего этого, если выберемся, на всякий случай перерезать мне глотку. Хотя и не выглядит как та, кто способна на это, но кто их знает?" – отрезвил я себя.

– Тогда они не будут тянуть до утра и скоро нападут, – сказал Док. – Чего сейчас тогда ждут?

– Может думают, что этот, – указал я на гуля, – уговорит нас? Скорее всего они в курсе, сколько здесь осталось наемников и сколько трясущегося от ужаса молодняка. Уверен, кто-то из них уже подумывает рискнуть с обращением.

– Или они ждут чего-то другого, – выдала Ки́мита, глянув на стол, где лежит Патрик, и кучу трупов у барной стойки. – Смысла спрашивать у пленника о времени обращения нет, так как правду он не скажет, а мы не поймем, где солгал. Если они все… поднимутся, мы точно потеряем живых.

Я вспомнил о своем предложении гулю:

– Но мы ведь можем сделать так, чтобы никто не поднялся.

– Может и так, а может им просто больше времени понадобиться, – уставилась на меня Ки́мита. А я невольно скосил взгляд на выглянувшее из-под волос острое ухо. Она снова как-то поняла это и спрятала его.

– Из ничего даже те́нниши не может создавать, иначе ваш огрызок континента уже давно был бы захвачен, – обрисовал я руками воображаемый кусочек жилых территорий. Степи кочевников кхану́ на юге граничили с землями вольных. – Если гули питаются, значит еда имеет смысл, и восстанавливаться, будучи голодными, они не смогут…

Ки́мита открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но ее прервал Док:

– Так, ребятки, пока ничего конкретного не решили, мне, пожалуй, нравится идея с головами. Стоит обезопасить себя и отсечь их к чертовой матери. Не знаю, сколько нам здесь придется просидеть, но это первое, что нужно сделать.

– Думаю, все-таки можно и конечностями обойтись, – сказал я. – На обрубках сильно не побегают, если что.

– У ног кость жестче, парень. Ножом просто так не отпилишь, – нервно моргнул Док и скривился.

Ждать не стали и под наблюдением остальных начали думать, как осуществить задуманное. Обсуждали варианты. Шутка ли, отрезать столько голов? Вопрос даже не в способности это сделать, а в практической реализации. В конечном итоге начали укладывать тела грудью на стул.

– Эй, а может не здесь? – спросил кто-то из парней высоким голосом. Акцент незнакомый. Человек шесть молодых пассажиров кучковались в стороне и перешептывались.

– А где? – наивно спросил я, не сразу поняв суть заявления.

– За дверью где-нибудь, – недовольно заявила одна из девушек. – На втором этаже, в конце концов. Зачем именно здесь?

Лэсс уже помогал нам. Наемники глазели в окно и прислушивались к запертым дверям. Короткостриженая девушка приглядывала за гулем, держа старенький дверс наготове. Гирс все еще смотрел за Патриком, меняя повязки. Светловолосый дарсиец крутился рядом с ним. Все были заняты делом…

Мы с Лэссом озадаченно переглянулись, и он кивнул девушке:

– Ладно, тащи наверх.

– Я? – удивилась та.

Док молчал, хотя на его месте я бы приструнил "детей", все же он в деды нам годится. Может решил дать нам самим разобраться, а может просто не хотел оказаться в ситуации, где его не послушаются. В любом случае, сейчас это было неуместно, и такая позиция малость раздражала.

– Ты, – ледяным тоном ответила за спутника Ки́мита. – У вас песок в глазах и ушах?

– Причем здесь это? Мы просто не хотим наблюдать эту мерзость, – сказал парень, выйдя вперед.

– Ты думаешь мы хотим? – удивилась кхану́, да и мы все оторопели. Они что, не понимают, где мы находимся?

– Не знаю, но это ведь можно сделать не здесь, при всех, – серьезно сказал он и остальные закивали.

– Тогда самивалите наверх, – вклинилась пацанка, указав на лестницу.

Ребята переглянулись и шесть человек покинули зал. Разделяться было плохой идеей, о чем я без особого энтузиазма и напомнил. Меня успешно проигнорировали, и я не стал повторяться. Обычно простые людишки, не из знатных, более приспосабливаемы к обстановке. Тем более вольные. Пусть и безоружные, но я думал, что они как минимум смышленые.

Глава 14

Первый труп оказался на стуле со свисающей вниз головой, и мы замерли. Док повертел нож в руке, явно не восторженный тем, чем придется заняться.

– Стойте, – внезапно остановила его Ки́мита – Я сама.

Мои брови подлетели вверх от удивления, уверен, как и у остальных.

Лэсс резко встал перед ней и что-то возмущенно сказал на непонятном языке. Она раздраженно ответила ему. Настроение угадывалось по тону голоса, а вот сам язык был странно тянущимся, даже певучим.

– Не стоит, юная тэли, я справлюсь, – сказал Док, остановив их никому непонятную "трель", хотя явно для виду.

– Кто-нибудь, если можно, поддержите первого за голову, хочу приметиться, – вместо обмена любезностями сказала Ки́мита.

Спутник остроухой не отставал и снова возмущенно что-то заявил, выпятив челюсть. Он постоянно кивал в сторону клинка, и как мне показалось, проблема была именно в нем. Девушка закатила глаза и устало произнесла целую речь, что-то объясняя ему. Но парню, похоже, этого было мало, и мы стали свидетелями очередной словесной перепалки, в конце которой Ки́мита сузила взгляд и сказала что-то резкое командным тоном, от чего Лэсс все-таки отошел в сторону. Его грудь недовольно раздувалась, на эмоциях, а острые желваки постоянно двигались.

– Простите нас, господа, – сказала девушка уже на понятном языке. – Понимаю, не очень подходящее время для выяснения отношений. Приступим.

Док схватил труп за волосы, поднял голову и прохрипел нашему палачу:

– Давай, юная тэли, действуй, раз считаешь, что сделаешь лучше. Только руки мне не отруби, пожалуйста, они сегодня ещё пригодятся.

Девушка недовольно посмотрела на него, мол без тебя знаю, что мне делать, и встала напротив вытянутой шеи. Сдвинула правую ногу назад, ухватилась за длинную рукоять меча и замерла. Я уже решил, что она передумала, но внезапно сталь свистнула, и мои глаза едва успели уловить движение девушки. Перед лицом Дока промелькнула светлая полоса, резко чавкнуло, и в руках повисла голова, забрызгав ботинки командира наемников кровью.

Все ахнули, и я не был исключением. Невероятная скорость. Перерубила шею с одного удара, и такое ощущение, что ей это ничего не стоило, будто волос рассекла. Даже Гирс отвлекся от Патрика, который так и не пришел в сознание.

– Чего уставились, тащите следующего, – отрезвила нас девушка, взмахнув клинком, явно до сих пор раздраженная перепалкой с Лэссом. Капли крови отлетели в сторону, и он снова стал полностью белым. – Можно больше не держать.

До этого я не видел клинок кхану́ и сейчас он показался мне такими же чудными, как и сама раса остроухих: выгнутый, тонкий, заточенный только с одной стороны. Кажется, что его об колено ребенок сломает. Судя по тому, что ее спутник кивая на клинок отчетливо произносил слово "хита́нги", они так называют эти пережитки допороховой эпохи.

Мы подняли второе тело, уложили, и Док все же снова схватил голову. Он угрюмо пошутил про катающиеся по полу кровяные мячи, и остроухая не стала отговаривать.

Девушка снова встала в стойку, сделала невероятно быстрое смазанное для глаза движение, и еще одна голова повисла в руках у мужчины. Она даже заранее меч не вынимала из ножен. Не готовилась, не примерялась. Просто положила руку на рукоять и вот уже голова отделилась от тела. Слишком быстро, чтобы быть правдой.

Но в этот раз я не пытался уследить за лезвием, а смотрел на лицо девушки. Оно было полностью расслабленным и только в момент удара глаза сузились, темно-красные волосы отлетели назад, лишь на миг полностью оголив правое ухо. На мочке висела серебряная серьга на тонкой нити, с черным камнем.

Следующее тело оказалось на стуле.

Ее брат все это время всячески морщился, будто происходило насилие, и снова запротестовал на своем, но девушка отмахнулась от него. Так как у него винтовка, а не такой же клинок, парень вероятно не совсем в ее "теме", хотя в курсе чего-то важного, раз использование хита́нги ему не нравилось. Уж не знаю, кому как, а мне стало очевидно, что проблема в использовании меча, а не в самом участии в обезглавливании тел.

Эти кхану́, кстати, не похожи на кровных родственников, но могут быть из одного Рода. Это как Семья у вольных, только мудренее, и я никогда не интересовался, в чем там суть.

Я даже рот открыл, наблюдая за их пылкими спорами. Как, в общем, и остальные в зале. Похоже все даже забыли о том, что на улице нас ждут хищники. Наконец голова последнего трупа осталась у Дока в руках, и все выдохнули, особенно командир. Он, видимо, таким образом решил проявить участие, чтобы не выглядеть слабаком, переложившим кровавую работу на юную тэли. Позиция вполне ясна, но я бы не рискнул совать руки так близко под эту железку.

Но что действительно взбудоражило меня, в этот раз все было немного иначе. Ки́мита что-то сделала с мечом, перед тем как взмахнуть. Ее пальцы вскользь пролетели над лезвием, а губы быстро задвигались. Снова какое-то шаманство. И это не все. Я не обратил на это внимание присутствующих, оставив вопросы для более удобного момента, хотя и пришлось очень постараться не выдать удивления.

Когда голова отделилась от тела, я заметил темный дымок на местах среза. Едва видимый, но мой глаз зацепился за него. Именно потому, что до этого его не было. Может мне привиделось. Возможно дело не в "шаманстве", а в трупе, который все-таки должен был подняться. Но что-то было, и, если это ее рук дело, я хотел знать что.

– Я бы поаплодировал вам, но… – сказал гуль, глянув на растянутые и связанные руки. – Вы так долго мудрили с пустыми кусками мяса, что я успел отругать себя за то, что поверил вашим угрозам.

– Не переживай, – сказал Док. – Моя рука не дрогнула бы…

– А как по мне ты весь как листок на сквозняке дрожал, толстяк, – хохотнул гуль, но что-то в его голосе было не так. И глаза были не такими спокойными как перед этим. – Девчушка вон как шустро управилась. Кхану́. Всегда было интересно, как вы живете. А теперь интересно и попробовать какие вы на вкус. Особенно ушки. Так и тянет отгрызть острый кончик.

Ки́мита и глазом не моргнула на его речь, а вот Лэсс подскочил и хорошо врезал ему. Пылкий парень. Это было ясно еще в дилижансе. Зири постоянно ворчала, что в нашем возрасте глупость и несдержанность прет из всех щелей, хотя, вроде бы, уже и не дети.

– Да ладно тебе! Я же комплимент сделал! – закричал гуль. Его раны от предыдущих ударов уже исчезли, хотя прошло не больше двадцати рим с того момента, как я врезал ему прикладом.

Хм, а это идея.

Стараясь не медлить, я поднял со стола нож, которым до этого играл Док и вогнал гулю в руку. Он завизжал, задергался. Затем вторая рука обзавелась дыркой.

– Ты чего творишь, урод! – рычал он, выплевывая слюну. – Я тебя на клочки порву, как только доберусь!

Пасть гуля стала расширяться, и вот уже ряды острых зубов смотрели на меня.

– Подойди поближе, я тебе на ушко кое-что скажу, – не естественным голосом прорычал он, жутким таким, скрипучим. – Или ты можешь только связанных резать, сосунок?

– Я хочу посмотреть, как ты ослабнешь, когда тело раз за разом будет исцелять раны, – ровным тоном сказал я ему. И не прогадал, взгляд мужчины дрогнул. – Все-таки кушать нужно. А ногу отрастить сможешь? Хм, сможешь, наверное, раз мозг восстанавливается. А куда пуля девается? Ладно. Думается мне, что не умеет твой вид контролировать исцеление, а значит организм будет вытягивать соки до последнего, пока ты не сможешь двигаться, главное повреждения убрать.

– Это вам никак не поможет, еда, – выдал он, пряча пасть.

В этот момент кто-то дико закричал. Патрик. Он внезапно начал биться в конвульсиях, вопить через сцепленные зубы. Гуль заржал.

– Пат, дружище, – гулко перекрикивал его Гирс. – Успокойся, Пат. Не шевелись, ты тревожишь рану. Пат!

Очкарик его, очевидно, не слышал и продолжал дергаться. Чернокожий едва удерживал его на столе, чтобы тот не свалился. Светловолосый дарсиец помогал ему. А гуль продолжал ржать, глядя туда.

– Заткнись, мразь! – крикнул ему Гирс гулю.

– Скоро ты заткнешься, тупица! – ответил ему тот резко и почти зарычал.