Текст книги "Пикник на обочине. Счастье для всех"

Автор книги: Дмитрий Силлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Внимание Гебхарда привлекали лишь дорогие рабы, которых на рынке, кстати, было выставлено не особенно и много. Часто попадались явные бомжи, грязные и вонючие даже по меркам Зоны. Явные кандидаты в «отмычки», которым один путь – до первой «мясорубки».

Реже продавали обычных деревенских мужиков, пропитых до синевы. Наверняка отловили алкаша где-нибудь в далеком украинском селе, где его никто не хватится и искать не будет, – и в Страхолесье. Зона все спишет, а в случае чего Киевское море не выдаст тайну исчезновения человека.

Сталкеров же не было вовсе. Похоже, сильно свезло Жиле, что нашел он меня безоружного и оглушенного очередным незапланированным переходом из одного мира в другой. Обычно нашего брата так легко повязать не получается. Кому надо лишний раз рисковать да под пулю соваться ради трех сотен «зелени»?

Однако Гебхарду повезло. Мы уже почти весь рынок прошли, когда он углядел, как двое бритых наголо работников привязывают к столбу прилавка обстоятельно избитого рыжего парня, одетого в мокрую, рваную джинсу. По левой части лица джинсового пижона расплывался нехилый кровоподтек. Похоже, дубинкой приложили, а потом повязали, пока в себя не пришел. И хотя на рыжем не было ничего похожего на сталкерские шмотки, что-то мне подсказало: неспроста лысые подручные продавца вяжут его вдвоем, а сам хозяин торговой точки стоит чуть поодаль с «Макаровым» наготове.

– О, майн гот, кого я вижу! – воскликнул профессор. – Господин американец! Какими судьбами?

Продавец покосился на Гебхарда, но пистолет не опустил, продолжая держать джинсового пижона на мушке до тех пор, пока работники не закончили вязку и не отошли в сторону.

– Вы его знаете, профессор? – поинтересовался торгаш, опуская пистолет.

– Мне ли не знать мою собственность? – хмыкнул Гебхард, подходя ближе к пленнику. – Не далее как месяц назад я купил этого туриста здесь, на рынке, у Кривого Остапа. Да-да, у того самого, что пропал в Зоне совсем недавно. И в тот же день он попытался сбежать. Естественно, неудачно. Пришлось его хорошенько проучить, после чего он присмирел ненадолго. Я обучил его русскому языку – пришлось «большую зуду» потратить, турист того стоил. Так вот, вместо благодарности он сбежал во второй раз.

– Все понимаю, господин хороший, – осторожно произнес торговец, так и не спрятав пистолет в кобуру. – Но, по закону Зоны, что с воза упало, то пропало. Мы с ребятами поймали его сегодня утром возле старой базы отдыха, когда он из воды вылезал. Вчетвером брали, так он Назару Длинному все пальцы на левой руке сломал.

– Так вы его, уважаемый, на продажу выставили или просто подсушиться? – поинтересовался немец.

– Ясное дело, на продажу, – насупился торгаш, соображая, куда клонит профессор.

– Так вот, я и покупаю его у вас, никоим образом не собираясь нарушать закон Зоны. Думаю, за такого строптивого раба вам никто больше пятидесяти долларов не даст.

– Ну, это еще вопрос, – сказал продавец, почесав стволом пистолета широкую переносицу. – Скажем, за двести…

– Сто, – отрезал Гебхард, неуловимым движением извлекая из-под полы плаща «Вальтер Р88». – Наброшу по десятке за каждый палец Длинного Назара. В противном случае я просто пристрелю своего беглого раба, на что имею полное право по законам Зоны.

– Идет, – быстро проговорил торгаш. – Вы же знаете, профессор, как мы все здесь вас уважаем. Ради такого покупателя грех не сделать скидку.

– Это точно, – невозмутимо произнес Гебхард, после чего «Вальтер» незаметно, словно сам по себе, исчез в складках кожаного плаща. На прилавок упала измятая зеленая бумажка. – Пусть ваши помощники проводят господина туриста до моего катера.

– Но мы об этом не договаривались… – начал было торговец.

– Видите, мои помощники заняты, – процедил сквозь зубы профессор. – Или вы хотите испортить со мной отношения, уважаемый?

Продавец живого товара портить отношения не хотел, поэтому лысым пришлось самим отвязывать опасного беглеца. Правда, перед этим торговец, засунув пистолет в кобуру, достал из кармана электрошокер и приложил его к шее джинсового. Мелькнула искра, послышался треск, пленник дернулся и обмяк.

– Так надежнее, – пояснил продавец. – У моих парней лишних пальцев нету.

Гебхард ничего не ответил, лишь повернулся и направился к причалу, уже видневшемуся в конце рынка. За ним потянулся небольшой караван: «флектарны», груженные хабаром, я между ними, а позади нас – лысые, тащащие за собой безвольное тело рыжего туриста.

* * *

Катер профессора был довольно просторным. Большая капитанская рубка, две пулеметные стойки на носу и корме с крупнокалиберными «Утесами» и широкая палуба, где и разместилась вся наша теплая компания. Помимо бородатого, неразговорчивого капитана на катере находились еще двое «флектарнов», поразительно похожих на моих конвоиров. Такие же каменные рожи, примерно одного роста, белобрысые, одинаковые стрижки… Хотя, возможно, я заморачиваюсь. Одинаковая униформа делает людей похожими друг на друга, а если профессор специально подбирал себе в команду крепких голубоглазых блондинов, то это все и объясняет.

На палубе стояло тяжелое дубовое кресло с высокой спинкой, выполненное в готическом стиле, и небольшой круглый столик из того же материала. Откинув полы плаща, Гебхард опустился в кресло, открыл стоящий на столике хьюмидор, вынул оттуда сигару, понюхал ее и улыбнулся. Наверно, так мог бы улыбнуться довольный удав, вдосталь наглотавшийся мышей. Сразу же из-за спинки кресла нарисовался «флектарн» с золотой гильотинкой в руке, которой он ловко отмахнул кончик сигары.

Профессор кивнул, достал из кармана мою зажигалку, прикурил и с удовольствием затянулся. Я и не заметил, как Гебхард выторговал у Жилы прощальный подарок Сталка с запоминающейся гравировкой: «Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла. Потому что я и есть самое страшное зло в этой долине» [4]4
  О том, как зажигалка оказалась у Снайпера, можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Кремль 2222. Север».


[Закрыть]. Видать, пока меня отвязывали от столба, и произошла сделка. Хотя не исключено, что торгаш просто решил подарить сувенир хорошему покупателю.

– Значит, самое страшное зло в долине смертной тени, – хмыкнул профессор, прочитав надпись. – Нет, господа сталкеры, самое страшное зло в мире – это невежество тупиц, не способных увидеть великое в каждодневном труде обычного гения.

Нас с джинсовым «флектарны» усадили прямо на палубе, прислонив спинами к стене рубки. Рыжему было явно хреново, но он уже немного пришел в себя после полученных звездюлей и удара током, так что на бок не заваливался и вообще держался молодцом.

– Господин американец уже слышал мою короткую и безыскусную историю, потому я расскажу ее исключительно для вас, уважаемый путешественник по долинам теней. Так вот, начну с того, что мой дед был великим человеком и гениальным врачом. Не буду перечислять его заслуг перед человечеством, скажу лишь о главном. После того как великая Германия проиграла Вторую мировую войну, победители обвинили деда в медицинских опытах над заключенными концлагерей и казнили его.

Гебхард глубоко затянулся, прикрыл глаза от удовольствия и выпустил в воздух кольцо дыма, тут же унесенного встречным ветром – катер шел на приличной скорости.

– Но не будем углубляться в моральный аспект действий моего деда и его палачей, на эту тему можно говорить долго и без особого толку. Скажу лишь о том, что у моего почтенного дедушки осталась дочь, которая сумела сохранить дневники казненного отца и передать их своему сыну, то есть мне. К счастью, я получил отличное образование, окончив всемирно знаменитый медицинский факультет в Гарварде и факультет химии в Оксфорде, после чего сумел разобраться в записях деда. Признаться, я был поражен результатами трудов этого гения от науки и дал себе слово во что бы то ни стало продолжить его дело. Как я заработал деньги на свои опыты, это сейчас не важно, главное, что они продолжаются и приносят свои плоды.

– А я б не отказался послушать, откуда у сильных мира сего берутся такие деньжищи, – прохрипел я. – Чисто ради любопытства.

Гебхард расхохотался.

– Неплохо, сталкер. Любопытство в вашем положении дорогого стоит. Ну что ж, извольте. Скажем так, судьба благосклонна к тем, кто идет к цели несмотря ни на что. На моем пути встретился человек, который дал мне все – деньги, власть, некоторые бесценные идеи, которые я воплотил в жизнь…

– Интересно, что же он получил взамен? Пулю в лоб?

– Вы плохо обо мне думаете, – покачал головой профессор. – Он получил абсолютную безопасность. К сожалению, этот человек в результате несчастного случая потерял обе ноги, так что это просто взаимовыгодное сотрудничество – он нужен мне так же, как я ему. Но мы отвлеклись от темы.

Гебхард растянул тонкие, бледные губы в слабой улыбке.

– А теперь вы, достопочтенный путешественник, наверно, хотите услышать, зачем я вам это все рассказываю? Очень просто. Вы наверняка в курсе того, что оба весьма отличаетесь от обычных людей, которые не могут сунуть в карман «рачий глаз» и безнаказанно таскаться с ним неопределенное время. Любой врач, немного знающий о Зоне и ее порождениях, скажет вам, что после такого эксперимента острая лучевая болезнь неизбежна. Но каждый десятый сталкер, хотя бы с полгода пошатавшийся по Зоне и не погибший в ней, приобретает аналогичную способность. Я пока не могу объяснить этот феномен с научной точки зрения и называю таких людей «побратимами смерти», которая словно обходит их стороной. Найти таких сталкеров крайне сложно, и еще сложнее поймать их и уговорить работать на себя. Именно поэтому господин турист еще жив, а я сейчас сижу и рассказываю вам все это.

– Мы говорим о сотрудничестве? – ухмыльнулся я обожженными губами.

– Очень может быть, – кивнул Гебхард. – Появление Зон на земном шаре подкинуло ученым массу материала для научных исследований. Поскольку нельзя объять необъятное, я занимаюсь исключительно вопросом воздействия хабара на человеческий организм, причем довольно успешно. Например, я выяснил, что «зуда» – это не просто игрушка, действующая на нервы окружающим, а мощнейший передатчик информации от одного человека к другому. Для того, чтобы, скажем, выучить язык или овладеть навыками вождения современного истребителя, достаточно направить лазерный луч мощностью сто киловатт на мозг носителя информации, разместив «зуду» сразу за головой подопытного. Так вот, если в течение часа просто приложить данный предмет к голове другого человека, тот сможет буквально увидеть всю информацию, которой обладал носитель, и выбрать из нее то, что его интересует. Закачать в себя чужие навыки и знания, как файл с флешки в компьютер. Излишне говорить, что при использовании данного метода надобность в долгих допросах пленных врагов отпадает сама собой.

– Забавно, – сплюнул я. – Даже думать боюсь, во что превращается голова подопытного после того, как через нее пройдет луч боевого лазера такой мощности.

– Не бойтесь, – успокоил меня Гебхард. – Голова просто исчезает, в отличие от информации, содержащейся в ней. Не мне вам объяснять, что на войне, в любви и в науке все средства хороши ради достижения результата. Потому я надеюсь, что мы придем к взаимопониманию, и мне не придется использовать вас в качестве обычных рабов или как материал для моих экспериментов. Но при этом спешу заметить, господин турист, – сказал Гебхард, переведя взгляд на американца. – Если вы предпримете еще одну попытку побега, я буду вынужден пропустить луч лазера через ваш мозг. Уверен, что содержащаяся в нем информация окупит мне все убытки, которые я понес по вашей милости.

Джинсовый ничего не ответил, лишь повернул голову направо, внимательно всматриваясь в береговую линию, густо поросшую лесом. Мы уже минут пять шли вдоль большого острова, приминая носом катера широкую полосу прибрежного камыша. Капитан хорошо знал фарватер и уверенно вел катер по одному ему видимой водной тропинке.

Наконец справа показалась свободная от леса полоса пляжа с причалом, обшитым старыми автомобильными покрышками. Но вряд ли нашлись бы желающие высадиться здесь для рыбалки и купания. Позади причала, на явно искусственном холме, словно большая серая черепаха, расположился бетонный дот. Чуть ниже дота, на склоне холма, был виден большой плакат с надписью на украинском и русском: «Не наближатися! Заборонена зона! По порушникам буде відкритий вогонь на ураження! Не приближаться! Запретная зона! По нарушителям будет открыт огонь на поражение!»

Но, видать, это грозное предупреждение было написано не для капитана. Катер уверенно повернул направо и, сбавив ход, через несколько минут мягко ткнулся бортом в покрышки. На причале уже стоял взвод «флектарнов» – не иначе, из дота набежали встречать высокое начальство. Немедленно был организован трап, по которому нас с джинсовым и сгрузили под локти на берег вместе с хабаром, купленным Гебхардом на рынке Страхолесья.

– Ну что ж, господа, добро пожаловать в мой скромный храм истинной науки, – произнес профессор, спускаясь вслед за нами по трапу, после чего я почувствовал недвусмысленный тычок стволом автомата МР5 в спину. Красноречивое приглашение, от которого, увы, невозможно отказаться.

Гебхард уселся в специально подогнанный к причалу мощный немецкий бронеавтомобиль «Гризли», оснащенный установленным на крыше станковым гранатометом, и укатил с комфортом. Нам же с рыжим предстояло пройти всю дорогу пешком под конвоем. Впрочем, путь этот оказался недолгим.

Я не особо удивился, когда сразу за холмом перед нами открылась до боли знакомая картина: довольно обширная территория, огороженная колючей проволокой с пулеметными вышками по периметру. Сразу за колючкой возвышались кирпичные трехэтажные здания, в которых с равным успехом можно было заниматься истинной наукой либо держать круговую оборону, отстреливаясь из узких окон, больше похожих на амбразуры.

Нас провели через ворота базы и отконвоировали в одно из зданий, набитых военными, как бочка селедкой. От мелькания камуфлированной формы рябило в глазах. Люди с абсолютно одинаковыми лицами и фигурами передвигались исключительно бегом, храня при этом гробовое молчание. Жутковатая, признаться, картина – наблюдать эдакое броуновское движение белокурых бестий, похожих друг на друга, словно однояйцевые близнецы.

Я уже не сомневался: профессор умудрился наладить выпуск биологических машин, абсолютно подвластных его воле. Интересно, на кой ляд ему тогда понадобились мы? Живые роботы дорого обходятся, и дешевле прикупить биомусор на границе с Зоной, чем подвергать риску свои детища? Уже понятно, что его интересует наша способность контактировать с хабаром без особого ущерба для здоровья. Но если он собрался нас препарировать, чтобы выяснить причину феноменального здоровья сталкеров, то к чему тогда разговоры о сотрудничестве?

Пока я ломал голову в догадках, «флектарны» сноровисто развязали нам руки и обыскали более предметно.

Рыжий оказался чистым. Или не успел прибарахлиться чем-то полезным в Зоне, или подручные торговца его хорошенько обыскали. Обычно у правильного сталкера много чего полезного в одежде спрятано. Непонятно, с чего Гебхард причислил его к нашему брату. В такой модной джинсе по Зоне ходят только вконец долбанутые на голову любители пощекотать себе нервы. К слову сказать, ходят недолго, так что необходимые Гебхарду способности у них развиться не успевают – Зона сжирает этих недоумков намного раньше.

У меня же «флектарны» отыскали в одежде множество сюрпризов. Заточенные супинаторы в берцах, иголки в воротнике камуфляжа, тонкие, гибкие, острые пластины в швах штанов, кусочки лезвий от бритвенных станков, вшитые в обшлага рукавов…

В результате обстоятельного шмона на стальном столе образовалась небольшая кучка предметов, необходимых любому узнику, намеревающемуся в скором времени вырваться на свободу. Впрочем, «флектарны» не рефлексировали по поводу моих наклонностей. Сделали свою работу, защелкнули у нас на запястьях наручники и кивком пригласили следовать за собой дальше. Я лишь перехватил хмурый оценивающий взгляд «туриста». Так жокей осматривает коня, на котором собирается совершить утреннюю прогулку. Тоже мне, оценщик нашелся. Рожа, конечно, у него непробиваемая, но прикид для Призонья немногим уместнее клоунского наряда. А встречают, как известно, по одежке.

Коридор, ведущий от шмональни, был покрашен унылой темно-зеленой краской, которой в любой армии мира чуть больше, чем до хрена. Справа и слева от нас, словно квадратики шоколада в травяном креме, были понатыканы многочисленные, одинаково мощные гермодвери с надписями на немецком, которого я не знал.

Окончился коридор просторным лифтом, ведущим на минус третий этаж, которых, судя по кнопкам, всего было пять. Неслабо зарылся в землю наследник нацистских технологий! И хитро обставился, кстати. Если сверху, скажем, с вертолета, смотреть на периметр, увидишь обычную воинскую часть, которых вокруг Зоны дикое множество, как действующих, так и заброшенных. Наверно, и по документам она проходит как какой-нибудь стройбат. А на самом деле под этим «стройбатом», небось, очередная секретная лаборатория. И не факт, что немец ее сам строил. Мог просто хорошо поискать и сесть на все готовенькое – до восемьдесят шестого года в этих местах вовсю исследовали всякие тактически-стратегические разности, а ЧАЭС снабжала секретные лаборатории энергией. Когда же грянула катастрофа, что смогли – эвакуировали, но несоизмеримо больше бросили – кому нужно фонящее оборудование с зараженной земли? Разве только нищим сталкерам, которые тащат из Зоны все, что ни попадя.

Не исключено, что и этот секретный комплекс на острове в суматохе оставили до кучи, а потом и не вспомнили о нем. А хитрый профессор нашел брошенную войсковую часть, померил уровень радиации, полазил по подвалам, понял, что здания наверху не основной объект, а лишь средство для охраны секретной лаборатории… Дать кому надо на лапу, оформить необходимые бумаги и заграбастать себе никому не нужную территорию, думаю, было лишь делом техники. Потом же, когда выяснилась реальная стоимость хабара, выносимого сталкерами из Зоны, выкурить Гебхарда из его норы было уже практически невозможно. Наверняка тот уже оброс связями среди местных чиновников и теперь был полноправным владельцем острова.

Такие вот мысли крутились в моей голове, пока лифт ехал вниз. Наконец он остановился, и мы, выйдя наружу, оказались в коридоре, который легко было спутать с верхним – такой же темно-зеленый колор, такие же гермодвери справа и слева. Однако конвоировавшие нас «флектарны» путь знали прекрасно. Лишь один из них что-то сказал в рацию, закрепленную на плече, и, получив ответ, уверенно пошел вперед. Четверо остальных деликатно ткнули нам в спины стволами автоматов, мол, вперед, господа особо ценные рабы, вас ждут великие дела.

Великие дела вместе с профессором ждали нас за одной особенно габаритной гермодверью. Гебхард успел сменить кожаный эсэсовский плащ на белоснежный медицинский халат и водрузить на нос старомодные круглые очки в костяной оправе, отчего стал похож на участливого доктора.

Профессор стоял на краю широкой платформы и смотрел вниз. Справа и слева от Гебхарда возвышались стальные конструкции с лесенками, на вершине которых были установлены турели с чем-то крупнокалиберным, судя по торчащим стволам – снизу не разглядеть, с чем именно. На сиденьях турелей восседали «флектарны», как и непосредственное начальство, напряженно смотрящие вниз.

Конвоиры вежливо подтолкнули нас вперед, сами же, словно заведенные солдатики, приняли одинаковые позы: ноги на ширине плеч, стволы компактных МР5 недвусмысленно направлены нам в ноги. Намек ясен: любое лишнее движение – и остаток жизни передвигаться мы будем только при помощи верхних конечностей – которые, кстати, в настоящий момент были скованы наручниками за нашими спинами.

– А, вот и вы, – обернулся профессор, растягивая рот в резиновой улыбке. И сразу перешел к делу: – Я решил продемонстрировать вам одно из самых великих своих достижений. Чисто для профилактики. Чтобы вы, господин турист, знали, что ждет вас при третьей попытке побега, а вас, господин сталкер, при первой же. Конечно, ваши способности бесценны, но, признаться, мне надоело гоняться за своими покупками по всему Призонью. Поэтому подходите ближе, смотрите и наслаждайтесь.

Он отошел в сторону, сделав рукой приглашающий жест. Платформа нависала над обширным открытым пространством, и нам не было видно, что делается внизу. Мы с рыжим синхронно шагнули вперед – и перед нами открылось воистину ужасное зрелище.

Внизу находилось что-то вроде гигантской операционной, поделенной на отсеки. Пол каждого из отсеков с немецкой педантичностью был пронумерован огромными красными цифрами, словно выписанными кровью. Отсек номер один, самый скромный по размерам, представлял собой несколько хирургических столов, возле каждого из которых стояли огромные шкафы – вероятно, морозильные камеры или что-то вроде этого. Два стола сейчас были заняты, на них люди в белых халатах сосредоточенно расчленяли человеческие тела. Судя по тому, как вяло дергались пока еще неотсеченные конечности несчастных, жертвы вивисекции были одурманены каким-то препаратом, но при этом находились в сознании.

Я услышал, как скрипнул зубами американец. Понимаю его. Но при этом считаю, что, когда видишь подобное, лучше не давать волю эмоциям, наживая себе кариес, а поберечь силы для взвешенных и продуманных действий.

Во втором отсеке происходила комплектация. По-другому я не могу назвать происходящее. Здесь люди в таких же белых халатах сосредоточенно собирали человека… из различных частей тел. Этот отсек был заставлен высокоточными приборами, и хирурги, в отличие от своих коллег из первой операционной, скорее напоминали ученых будущего из какого-то фантастического фильма. Над большим столом нависли десятки больших и малых манипуляторов, управляемых дистанционно сразу несколькими операторами, сидящими в застекленных кабинах, но при этом кабины не загораживали обзор, и происходящее вполне можно было разглядеть.

Больше половины белобрысого «флектарна» уже было собрано, оставалось «пристегнуть» ему руку и ногу. Сложные системы жизнеобеспечения качали кровь в вены и воздух в легкие, а манипуляторы сноровисто соединяли суставы, со скоростью швейных машинок сшивали сосуды, мышцы, кожу…

– Как видите, господа, идея ученого и алхимика Иоганна Конрада Диппеля Франкенштейнского, родившаяся еще в семнадцатом веке на немецкой земле, сегодня воплощена в жизнь, – произнес Гебхард, стоя слева и наблюдая за нашей реакцией. – Мой дед стремился создать идеальных солдат для Третьего рейха, но так и не успел закончить свою работу. Это сделал я. Согласитесь, что гораздо гуманнее собрать из двух-трех недочеловеков одного идеального, дисциплинированного солдата, нежели уничтожать их в лагерях смерти. Теперь осталось лишь поставить дело на поток и дать этим солдатам в руки нечто гораздо более мощное, чем самое современное оружие. Представьте: совершенные солдаты идут по земле, сметая все на своем пути. Они гибнут, гибнут их враги, но из разодранной в клочья биомассы многочисленные конвейеры делают новых и новых солдат. Безошибочная прогрессия войны. Сколько бы людей ни погибло с обеих сторон, мы всегда в плюсе. Страны мира вряд ли рискнут применить ядерное оружие, опыт Хиросимы и Чернобыля ясно показывает, что это будет гибель для всей планеты. Поэтому пока правительства будут думать и совещаться, мои армии затопят этот мир, как воды океана в древности похоронили под собой Атлантиду…

Я внимательно слушал, продолжая разглядывать жуткое порождение злого гения. Третий отсек был заставлен автоклавами и различными приборами. Понятно, реанимация прооперированных «флектарнов». Четвертый отсек тоже был набит приборами, среди которых стояли немногочисленные койки со снующим между ними персоналом. Скорее всего, реабилитация, восстановление функций организма и накачка прочищенных мозгов необходимой информацией. Тренажерные залы для готовых солдат, скорее всего, в другом помещении. А может, и нет этих залов. Может, профессор додумался, как новым суперсолдатам напрямую закачивать необходимые рефлексы. В таком случае, форму получили, автоматы в зубы – и вперед, в очередь за заданием от хозяина.

– Правда, я уже придумал нечто новое, – с гордостью сообщил Гебхард. – Конечно, белокурые бестии с улучшенными рефлексами и убыстренной регенерацией – это достижение, но пересаженные людям гены животных действуют намного эффективнее. Сейчас я как раз работаю над тем, чтобы напрямую разжижать биомассу и лепить из нее формы жизни, оптимальные для войны…

«Собакоголовые… – пронеслось у меня в голове. – Так вот откуда берут свое начало чудовища Зоны ЗИЛ [5]5
  О собакоголовых и Зоне ЗИЛ можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Юг» и других произведениях того же автора из его литературной серии «Кремль 2222».


[Закрыть]».

– Забавно, – прохрипел я. – Ну и за каким хреном мы понадобились вам в этом случае? Вряд ли вы, профессор, читаете лекции унтерменшам [6]6
  Унтерменш (нем. Untermensch) – «недочеловек». Термин, которым в Третьем рейхе обозначали представителей «низших людей», преимущественно славян, евреев и цыган.


[Закрыть]прежде чем налепить из них белобрысых кукол.

Гебхард расхохотался.

– Похоже, мы сработаемся, – отсмеявшись, проговорил он. – Я, в отличие от деда, не разделяю идей национал-социализма. Среди низших народов тоже попадаются экземпляры с развитым мозгом, яркий пример чему печальный для Германии результат Второй мировой войны. Живое логическое мышление плюс неординарные способности на выходе обычно дают отличного специалиста своего дела. Кстати, именно поэтому мы с вами сейчас и общаемся. К людям, которые могут приносить реальную пользу, я предпочитаю применять политику пряника, а не кнута. Хотя, если мы не договоримся, второе, увы, неизбежно… Пройдемте, я покажу вам еще кое-что.

«Кое-что» находилось в помещении, охраняемом не в пример лучше цеха по сборке суперсолдат. Нам пришлось спуститься еще на один уровень и пройти три усиленных поста охраны, прежде чем мы переступили порог… целого исследовательского центра.

Приборов и персонала тут было не в пример больше. Сосредоточенной возни – тоже. Машины и люди работали одинаково напряженно, но вот над чем именно, я еще не понял.

– Ну вот, господин сталкер, знакомьтесь с моей оружейной лабораторией, – вновь осклабился Гебхард. – Если будете добровольно сотрудничать, станете полноправным членом команды с большими перспективами в будущем. То же касается и вас, господин турист. Но напомню: в случае саботажа или повторной попытки побега снисхождения не будет. А теперь позвольте ввести вас в курс дела.

Профессор подошел к испытательному стенду, на котором была закреплена винтовка весьма странного вида. Гебхард осторожно снял ее с видом папаши, берущего в руки горячо любимое чадо.

– Подумать только, оказывается, обычная малая «пустышка» способна генерировать импульс нереальной силы, – проговорил он. – Вопрос лишь в сжатии обеих ее плоскостей, который мы с господином туристом решили буквально за час. Признаться, я бился над этой проблемой несколько месяцев, а оказалось все до безумия просто. Оказывается, нужно кольнуть центр «пустышки» обычной «булавкой» – и пространство между плоскостями на мгновение становится податливым. Далее следует мгновенное сжатие, после чего плоскости «пустышки» с ужасающей силой и скоростью возвращаются на свои места. К слову, расчеты показывают: силы динамического воздействия от выстрела данного оружия достаточно, чтобы полностью уничтожить современный танк! И при этом никакой отдачи! Буквально вчера мы довели до ума испытательный образец, из которого статист успел выстрелить только раз и снести напрочь бетонную стену. Признаться, я горю желанием самостоятельно испытать это чудо-оружие!

Я с интересом посмотрел на рыжего американца. Спрашивается, какого хрена он помог этому безумцу создать такое оружие? Жизнь спасал? Так разве это жизнь – под землей ишачить на сумасшедшего, одержимого идеей мирового господства?

Гебхард перехватил мой взгляд и кивнул.

– Да, именно поэтому я и оставил ему жизнь после побега. Вы оба – настоящие дети Зоны, способные чувствовать хабар. Надеюсь, мы сработаемся. А сейчас освободите их, не стоит сотрудникам лаборатории ходить в браслетах.

– Не боитесь, что убежим? – хмыкнул я.

– Не боюсь, – ухмыльнулся в ответ профессор. – Я принял меры. За вами будет неустанно следить конвой из моих лучших бойцов, имеющих распоряжение при малейших подозрительных действиях с вашей стороны стрелять снотворными пулями. Что это такое, вы уже знаете, господин сталкер, поэтому не искушайте этих белокурых бестий. А сейчас позвольте вам наглядно продемонстрировать данную винтовку в действии.

Сопровождаемые четверкой вооруженных клонов, мы поднялись на лифте и прошли в просторное помещение ДОТа, из которого через бойницы открывался вид на поле, заставленное старой либо искалеченной бронетехникой. Сейчас там находились американский армейский вездеход «Хамви», лишенный колес, два старых, облезлых бронетранспортера БТР-90 «Росток», не иначе, вытащенных из Зоны, и явно списанный, но вполне реальный украинский танк Т-84 со снятой пушкой и без гусениц.

– Да уж, к моему приезду ребята постарались, – довольно улыбнулся Гебхард. – Смотрите, господин турист, на что способно оружие, в которое вложена ваша потрясающая идея!

С этими словами Гебхард вскинул винтовку и выстрелил. Послышался хлопок, словно пробка из бутылки с шампанским вылетела. Профессор восхищенно прищелкнул языком, но я не смотрел ни на Гебхарда, ни на поле. Сейчас гораздо больше, чем результат выстрела, меня заинтересовало выражение лица рыжего американца.

На секунду маска безразличия спала с его лица. Это был уже не турист, обрядившийся в джинсовку и отправившийся погулять в Зону. Ровно одно мгновение это был самый настоящий сталкер, просчитывающий в уме вероятность успешного прохода между «мясорубкой» и зловеще поблескивающей лужей «ведьмина студня». Знаю я это выражение лица, очень хорошо знаю, меня не обманешь. Когда сталкер играет в считалку со смертью, это всегда очень хорошо видно. Только вот что мог просчитывать «турист», находясь в наручниках, под конвоем, внутри хорошо защищенного бункера?

Пока я ломал голову, Гебхард прицелился и выстрелил снова.

Я глянул в амбразуру.

Понятно. Что-то подобное я и ожидал увидеть.

На том месте, где стоял «Хамви», теперь было лишь правильной формы пятно на земле, отливающее металлическим блеском. От «Ростка» осталось немногим больше – такой же плоский стальной овал, внутри которого дымились куски расплавленного металла. Более того: они продолжали плавиться, течь, словно были сделаны из льда, до тех пор, пока полностью не слились с пятном.

– Великолепно! – воскликнул Гебхард. – Согласно утверждению господина туриста, эти овалы будут активны несколько дней, расплавляя любой металл, который прикоснется к поверхности пятна. Получается, что при помощи этой винтовки можно без особых затрат делать минные поля, непроходимые для тяжелой техники! Что ж, теперь посмотрим, как наше вундерваффе справится с танком.