Текст книги "Петербург"
Автор книги: Дмитрий Силлов
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
А еще по обеим сторонам длинного стола возвышались двухъярусные койки, с которых на нас с Аньей немедленно уставились невообразимые хари мутов, словно сбежавших из кошмара шизофреника для того, чтобы поболеть за уродов-картежников.
Я вскинул трофейный автомат, Анья сделала то же самое. Правда, одноглазый оказался быстрее, чем я рассчитывал. Миг – и из его тела выпростались две гибкие, тонкие конечности, похожие на змей с длинными раздвоенными языками, которые оплели автоматы. Рывок – и стволы «Кедров» смотрят на нас. Так же, как стволы наших ППС уставились на бесформенного мутанта.
Пат. Все застыли на месте, так как понятно без слов – одно движение с любой стороны, и пространство казармы перечеркнут свинцовые очереди. При этом, скорее всего, никому не поздоровится. Скоротечная перестрелка в закрытом помещении это мясорубка, от которой никому не укрыться. А я-то надеялся по-тихому взять заложников и, прикрываясь ими как щитами, выйти из Новоселок. Теперь же придется попробовать совершить невозможное – с боем вырваться из этой крепости. Если, конечно, удастся обставить одноглазого.
Тот смотрел на меня не мигая. Осознавал. И, осознав, решил для начала поездить мне по ушам, а уж потом как карта ляжет. Например, может, удастся уболтать хомо, отвлечь внимание, а там и пришить, когда он автомат немного опустит. Не факт, конечно, что одноглазый думал именно так, но я редко ошибаюсь в противнике, особенно когда вижу его осознающие глаза. Или глаз. Этого тоже вполне достаточно.
– Неплохо, брат, – тихо проговорил мутант. – Очень неплохо. Стало быть, как я понимаю, Мард не пережил сегодняшней ночи. И это справедливо, ведь он не по чести выиграл поединок. Но я ничего не мог поделать – у Марда сильная армия в Сестрорецке, а интересы нашей крепости превыше всего. Я не мог рисковать жизнями своих людей.
Ого! Оказывается, одноглазый тут не просто начальник смены караульных, как я подумал вначале, а кто-то вроде местного царька. Это хорошо. Значит, достаточно одного его слова, чтобы нас отпустили с миром. Хотя, честно говоря, я бы не стал полагаться на его слово. Ну, отпустят, выйдем мы с Аньей за ворота, а со стены нас – из пулемета. И вся любовь. Хотя, конечно, другого выхода у нас нет. Похоже, придется довериться этому мутанту…
Черт!
Паршивая мысль. Причем не моя… Ее словно насильно впихнул в мой мозг обладатель единственного немигающего глаза… А ствол моего автомата тем временем уже почти успел опуститься до уровня пола…
Почти.
Я прямо кожей, всем своим существом почувствовал, как кончики гибких отростков на конечностях одноглазого медленно и синхронно потянули спусковые крючки «Кедров». Еще немного, сантиметр или даже меньше того, и струи раскаленного свинца вырвутся из коротких стволов…
Мне оставалось лишь одно – нажать на спуск чуть раньше, одновременно поднимая ствол ППС и разрезая очередью снизу вверх бесформенное тело мутанта. И ни фига это не вариант спасения. Это вариант уйти достойно, потому что перед смертью умирающий мут по-любому успеет дожать слабину спусков…
И в этот момент стена казармы, находящаяся за спиной одноглазого, рухнула внутрь от страшного удара. Ряд двухъярусных коек накрыло тяжеленными бревнами, и лишь чей-то мгновенно прервавшийся, сдавленный вопль и хруст костей возвестили о кончине доброй половины охранной смены.
Надо отдать должное реакции одноглазого, развернулся он шустро и тут же полоснул двумя длинными очередями по тому, что ворочалось в туче пыли под чудом не рухнувшей крышей.
Правда, толку от этого оказалось мало. Судя по звуку, пули ударились о стальную броню и, отрикошетив, с характерным визгом унеслись в никуда.
А из пыльного облака высунулась громадная растопыренная клешня.
Одноглазый с неожиданной для него прытью отскочил в сторону, клешня клацнула вхолостую, и тут же по ней ударил пулемет. Это отличился освежеванный качок, успевший подхватить своё габаритное оружие. Хорошо, что я успел сбить с ног Анью и накрыть ее собой. Немедленно над моей головой просвистело несколько рикошетов – палить из ПКМ по толстенной броне дело неблагодарное, а клешня, похоже, была вообще целиком стальная, с мощным шарниром на месте соединения лезвий.
К тому же она оказалась на удивление подвижной. Одно резкое, почти незаметное глазу движение, удар смертоносных щипцов и качок оказался рассеченным надвое в районе талии. Хлынула кровь, верхняя половина тела начала заваливаться влево, но мутант, как ни в чем не бывало, продолжал стрелять…
Правда, уже не прицельно.
Пошедшая веером очередь прострочила грудь жабообразного мута, отбросив того к уцелевшей стене, – тот и квакнуть не успел, как из него, словно из дуршлага, хлынула золотисто-желтая жидкость. У разных мутантов может быть кровь самых причудливых цветов, и человек-лягушка не был исключением.
Одноглазый тоже оказался сообразительным, не смотри, что с виду похож на кучу свежих фекалий. Поняв, что пулями неведомую тварь не взять, он с ловкостью мангуста юркнул под стол с мощной столешницей, по которому немедленно ударил увесистый обломок потолочной балки. Верный признак того, что дом вот-вот рухнет и из него нужно срочно сваливать, если хочешь дожить до следующего вечера.
Но сваливать было некуда. Лишившись стены, здание просело и зажало дверь, которую сейчас безуспешно дергал какой-то тощий, жилистый мут, похожий на большую аскариду с шестью конечностями. А с противоположной стороны в помещение неторопливо вползал стальной владелец клешни. Вернее, то, к чему она прикреплялась.
Это было похоже на тупорылый БТР, к которому бе-зумный конструктор присобачил стальные щипцы на толстом сегментированном приводе. Только вместо колес у этого БТРа были мощные членистые ноги. С другой стороны корпуса, видимо, тоже когда-то была клешня, но сейчас на ее месте торчала почерневшая культя с торчащими из нее обрывками проводов и синтетических мускулов…
Робот. Боевой робот, по конструкции похожий на «Спайдера», но более приземистый, скорее смахивающий на скорпиона, а не на паука. Не сомневаюсь, что, когда я вылезу отсюда, у механической твари обнаружится гибкий хвост с какой-нибудь гадостью на кончике, – конструкторы роботов редко мудрствовали лукаво, предпочитая просто повторять наиболее жизнеспособные формы, созданные природой. И, как показывала практика, они редко ошибались. Боевые «пауки», «динозавры» и, само собой, «люди», даже растратив боезапас, сумели пережить двести лет апокалипсиса. И сейчас одна из этих тварей твердо решила нами позавтракать – «био» сконструированы так, что при отсутствии нормального топлива способны питаться любой органикой, в том числе трупами врагов… или живыми, еще трепыхающимися врагами.
Я пока что был жив и намеревался трепыхаться до последнего. Тем более, что рядом со мной была девушка. Конечно, Анью сложно было назвать представительницей слабого пола, но я все равно последнее время ощущал себя мужчиной, обязанным защищать свою женщину любыми способами, и возможными, и невозможными. Потому и метнулся к роботу, забыв про автомат, – тем более что автомат был в данном случае бесполезен.
Но при этом остатки здравого смысла все-таки я сохранил. В моей руке была «Бритва», и это давало шанс победить монстра. Нож, способный рассекать как пространство между мирами, так и любые материальные объекты, не раз выручал меня в схватках с разнообразными чудовищами. И я очень надеялся, что он не подведет меня и теперь…
Но надежда оказалась призрачной.
Тварь среагировала быстрее, чем я мог ожидать. Она словно почувствовала, что невзрачная тень, метнувшаяся к ней сбоку, таит опасность. Гигантский скорпион молниеносно развернулся на месте, снеся при этом один из опорных столбов, поддерживающих остатки крыши здания, и небрежно отмахнулся клешней.
Удар был страшным. Меня словно в грудь крепостным тараном садануло. Внутри что-то ощутимо хрустнуло, в глаза плеснула темень, как это бывает при нокауте, и я грохнулся на пол.
«Держись, мать твою!» – пульсом билась мысль где-то на краю ускользающего сознания. «Держись, слабак чертов! Главное, не вырубиться, иначе кранты. И тебе, и Анье…»
Я еще много чего успел сказать себе мысленно за те секунды, пока валялся на полу. В критические мгновения умение вести внутренний диалог, при этом обкладывая самого себя семиэтажными матюгами, есть навык весьма полезный. Будит ярость и придает сил, как если б кто-то очень неприятный тебя вот так по матушке обласкал. Профессиональные сталкеры шутят, мол, главное при этом самому себе в морду не дать и не самоубиться от ненависти к говорливому уроду. Ибо любой ловец удачи, военный или, например, охотник за артефактами, материться умеет весьма забористо, так, что гражданским и не снилось.
В общем, несмотря на адскую боль в груди, удалось мне притормозить ускользающее сознание, и даже перекат совершить получилось, когда над моей головой нависла тень…
В следующую секунду стальная нога со страшной силой вонзилась в то место, где я только что валялся, кроя себя последними словами. Вонзилась, проломила дощатый пол, рванулась назад – и застряла, зацепившись за что-то там, под полом.
– Держи, брат!
Я резко повернул голову на истошный крик.
И увидел жутковатую картину.
Одноглазый валялся на полу, придавленный сломанным столом, а в его гибком отростке, заменяющем руку, была зажата моя «Бритва». При этом правая конечность мутанта стремительно чернела, словно ее экстренно прожаривали снизу вверх невидимой газовой горелкой.
– Держи!!!
Одноглазый извернулся, дернулся из последних сил – и нож заскользил по полу вместе с оторвавшимся от тела мутанта куском черной, дымящейся плоти, обвившим его рукоятку. Одноглазый застонал и, по-видимому, вырубился от нереальной боли – потеря конечности это всегда очень неприятно, даже если у тебя тонкий, гибкий отросток вместо нормальной руки.
Разматывать кусок горелого мяса, обвившийся вокруг рукояти «Бритвы», мне было недосуг, так что я подхватил свой нож, погрузив пальцы в черное месиво. Костей в лапе одноглазого не было, одни плотные мышцы, как в осьминожьем щупальце. Даже если б время и было, размотать слои паленого мяса сразу не получится. Да и ладно. Главное, рукоять «Бритвы» прощупывается, а остальное – детали. В общем, схватил я свой нож правой, левую ладонь положил на толстый обух клинка поближе к гарде, чисто чтоб мое оружие в руке не провернулось, да и крутанулся всем телом, нанося круговой секущий удар по стальной ноге «скорпиона».
Лезвие вошло в броню со скрипом. Видимо, обманутый чужой мертвой плотью, обвившей рукоять, нож сомневался – хозяин им орудует или не пойми кто? Может, на всякий случай и ему конечности подпалить?
Но все же мои руки остались целы, а лезвие «Бритвы» относительно благополучно просекло ногу робота на три четверти, после чего я выдернул нож от греха подальше. Еще застрянет меж бронепластин, и снова я без оружия останусь. А мне терять любимый нож уже как-то поднадоело, хватит.
В общем, рубанул я – и откатился в сторону, закусив губу от боли в груди. Такое впечатление, что механическая тварь мне пару ребер сломала, чтоб ей провалиться. Хотя, не появись она, как знать, чем бы кончился наш с одноглазым голливудский пат со стволами, направленными друг на друга.
Между тем «скорпион» в очередной раз дернул застрявшей ногой, на этот раз всерьез решив освободить ее из плена.
И освободил.
Нога хрустнула в месте разреза, часть ее осталась торчать в полу, искря обрывками проводов. Робот же, не ожидавший такого поворота событий, по инерции завалился на бок, круша панцирем остатки стены и возмущенно вереща. Правда, лежать на боку ему сразу не понравилось, и он попытался перевернуться, суматошно суча лапами…
Но его подвел подгнивший пол. Доски подломились, не выдержав веса стальной махины, и «скорпион» оказался на спине, став похожим на обычного жука, не способного в таком положении перевернуться обратно.
Даже хвост не помог, который я наконец-то смог рассмотреть. Эдакая длинная сегментированная плеть, бестолково хлещущая по земле. А на кончике – ствол виднеется, калибром не менее тридцати миллиметров, запакованный в толстый чехол из бронепластин. Неплохой, кстати, замысел конструкторов. Автоматическая пушка на гибком приводе, способная стрелять абсолютно в любом направлении, и одновременно хлыст для проламывания стен, бортов легкобронированной техники и, разумеется, голов тех, кто привык прятаться за стенами и броней. При этом ствол пушки, запакованный в толстый стальной рукав, повредить практически нереально.
Однако чудо-хвост имел еще одну дополнительную функцию. Поняв, что перевернуться не получается, скорпион свернул его кольцом и сунул куда-то в район гипотетической задницы. Послышалось жужжание, после чего хвост вновь взметнулся вверх, но уже с длинным мечом на конце.
Понятно. Клинок, навинчиваемый на нарезы ствола, эдакое оружие последнего шанса, когда снарядов уже нет, клешни бесполезны, а обороняться как-то надо. Снаряды, кстати, наверное, уже давным-давно кончились, а меч «скорпион» берег, бережно таская в заднем проходе, чтоб не затупился и не сломался ненароком.
Но сейчас выбора у робота не было. Поэтому хвост его изогнулся кольцом в другую сторону, удар – и вот уже меч всажен в пол на всю длину, и монстр, получив дополнительную точку опоры, вот-вот перевернется обратно. И тогда большой вопрос, смогу ли я что-то противопоставить твари, которая уже в курсе насчет возможностей моего ножа. При наличии шести ног, потеря одной, конечно, трагедия. Но «скорпион» наверняка и на пяти бегать сможет, а одной клешни и меча, пусть даже затупленного, ему вполне хватит, чтоб разделаться со мной одним-единственным ударом.
Но случилось неожиданное.
К «скорпиону», прямо к его передней, головной части, откуда начинала расти ужасная клешня, смазанной тенью метнулась… Анья. Я хотел заорать, мол, что ты делаешь, остановись! Но из груди, изрядно помятой ударом робота, вырвался лишь сдавленный хрип. И сделать я тоже ничего не успевал. Девушка сейчас была намного быстрее меня. Впрочем, как я понимаю, не только сейчас. Я и предположить не мог, что она может так стремительно двигаться.
А она, грациозно увернувшись от удара клешни, проскользнула вперед, резким движением всунула ствол автомата куда-то меж налобных пластин и нажала на спуск.
Дело в том, что у «скорпиона» не было ярко выраженных глаз, рта, дыхательных ходов или каких-то других заметно уязвимых зон. Одна сплошная броня, как у башни танка, лишенной амбразур или каких-то других заметных отверстий. Отличное решение конструкторов. Куда ни сунься, везде броня, не подступиться. Тем не менее, любой биоробот вынужден питаться, стало быть, пасть у него должна быть по-любому. Даже если глаза ему заменяют какие-нибудь микрорецепторы, микровидеокамеры или еще какая-нибудь высокотехнологичная хрень, жратву ему куда-то пихать надо. Другое дело, что отыскать в головной части «скорпиона» ротовое отверстие было очень непросто – все сплошь прикрыто бронещитками. То есть, как говорится, надо точно знать, где оно расположено.
Анья знала точно.
Другое дело, что для мощного робота струя раскаленного свинца оказалась не фатальной. Неприятной, конечно, но не смертельной. Послышался скрежет. Автомат вырвало из рук девушки, и в следующее мгновение «скорпион» выплюнул ППС, ствол которого теперь был просто смятым, бесформенным куском металла.
Но для того, чтобы выплюнуть автомат, роботу пришлось на мгновение раздвинуть защитные бронепластины на тупорылой морде и приоткрыть пасть…
Бывают мгновения, когда время останавливается и в твоей памяти навечно отпечатывается потрясающий кадр, вырванный из непрерывной киноленты твоей жизни. Если когда-нибудь появится технология, способная распечатывать на бумаге яркие картины, взятые из памяти, из недавних я распечатал бы две. Наш бой на болоте, когда мы с Аньей отбивались от чудовищ, собиравшихся ее сжечь…
И вот эту.
Девушка, выдирающая чеку из гранаты, и ужасный робот с раскрытой бронепастью и растопыренной клешней, занесенной над головой прекрасной воительницы.
Но ударить второй раз «скорпион» не успел. Возможно, ему неудобно было бить из положения лежа на спине. А может, просто Анья оказалась быстрее стальной биомашины, созданной для убийства. Так или иначе, но девушка швырнула гранату в щель меж раскрывшихся на мгновение бронированных щитков, после чего вполне профессионально ушла в перекат, уходя от удара гигантской клешни.
Который расплющил лишь и без того искалеченный ППС, валяющийся на полу.
А потом внутри сучащего ногами робота глухо хлопнуло.
Скорпион дернулся, нереально изогнулся, практически став на «мостик», – и вдруг разом обмяк, рухнув на остатки деревянного пола. Местами из-под бронещитков «скорпиона» потекла густая жидкость, цветом напоминающая вишневый сок, разбавленный изрядной порцией гноя.
– Все хомо уязвимы, – раздался сдавленный голос позади меня. – Даже если из них вытащить мозг и запаковать его в броню, все равно они останутся тупорылыми хомо. В отличие от нас.
Я обернулся.
Из-под разрушенного стола, кряхтя и постанывая, вылезал одноглазый. Без своих автоматов, помятый, с обугленным огрызком руки и расплывающимся натурально синим фингалом под глазом, выглядел он гораздо менее воинственно. При этом подбитый глаз смотрел на меня вполне дружелюбно.
– Только что ты доказал еще раз, что не имеешь ни малейшего отношения к бестолковым человекообразным, – торжественно произнес одноглазый. – Мард заставил меня в этом усомниться, но сейчас он мертв, стало быть, биохомо тоже сдох, а мы, истинные люди, – живы и здоровы.
– Ну, ты-то не совсем здоров, – сказал я, кивнув на почерневшую культю.
– А, мелочи, отрастет, – одноглазый махнул здоровым отростком, заменяющим левую руку. После чего взялся им же изувеченный огрызок правой конечности, энергично крутанул несколько раз и, оторвав, отбросил в сторону. Немедленно из черного пятна на месте оторванной руки полезло что-то розовое, напоминающее крошечное щупальце детеныша осьминога.
– Сожженная рука мешала расти новой, спасибо, что напомнил, брат, – сказал одноглазый. – После такой битвы немудрено и забыть об элементарном самолечении. Кстати, я видел, что биохомо тебя ударил. Ты в порядке?
Я посмотрел на подошедшую Анью и кивнул, мол, нормально все, прорвемся. Грудь ныла, но без вспышек боли на вдохе. Стало быть, ребра вроде целы. Остальное неважно. Ну вот, «стало быть»… Похоже, словосочетание-паразит, которым явно злоупотреблял одноглазый, приклеилось и ко мне.
– У тебя кровь, – сказала Анья и, быстро протянув руку, расстегнула пуговицу у меня на груди. Вторую расстегивать не потребовалось, ибо она была выдрана с мясом и висела на одной нитке.
– Точно наш человек, – произнёс одноглазый, ощерив в жуткой улыбке огромную пасть, расположенную сразу под глазом. – Брат. Я никогда не ошибаюсь.
Удар «скорпиона» еще глубже вдавил в мою грудь выточенную Букой стальную летучую мышь со знаком радиационной опасности в когтях[2]2
О том, как в грудь Снайпера было вживлено изображение летучей мыши, выточенное из бронепластины, можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Север» литературной серии «Кремль 2222».
[Закрыть]. И сейчас из-под странной эмблемы сочилась кровь – пока еще просто красная, без оттенков, как у обычного человека.
* * *
Позже одноглазый рассказал, что уцелевшие боевые роботы время от времени атакуют Новоселки в надежде поживиться свежим мясом. До сегодняшнего дня их атаки удавалось успешно отбивать – био не особо любят, когда по их броне молотят пули крупнокалиберных пулеметов, и предпочитают искать более доступную добычу. Но сегодняшнему «скорпиону» повезло больше. Он приперся на рассвете, когда любая охрана обычно клюет носом – или, например, сонно щелкает клювом, если сторож не человек, а мутант.
Так или иначе, но «скорпиона» охрана прощелкала, вследствие чего тот проломил стену, растоптал незадачливых сторожей и ломанулся к ближайшему дому, набитому едой, – тепловизоры практически любого био могут видеть даже через бетонные стены, что уж говорить о деревянных.
Ломанулся – и обломился, благодаря чистой случайности. В результате жители Новоселок потеряли пятерых воинов, правда, приобрели неслабое количество слегка побитых бронещитков, на которые «скорпион» был раздерган часа за три. Как и предполагалось, внутри биоробота оказалась мешанина из проводов и синтетических мышц вкупе со слегка подгнившим, но все еще живым мозгом.
Кстати, последнее вызвало приступ воодушевления у лысого Ярго. Жуткий мутант вылез из своего дома, где благополучно отсиделся во время боя с биороботом, прихрамывая, бросился к останкам «скорпиона» и при помощи своих длинных когтей выковырял из них мозг. Полюбовался на свой трофей, истекающий синтетической кровью, раскрыл кожистую складку на голове, оказавшуюся нехилой пастью, и запихнул добытый мозг туда целиком.
– Сейчас начнется, – доверительно сообщил одноглазый, последние несколько часов активно набивающийся ко мне в кореша. Мы с Аньей уже были не прочь покинуть Новоселки, но одноглазый уговорил нас остаться еще ненадолго.
– Оружие почините, одежду тоже, – увещевал он. – И то, и другое нынче дорого стоит, но для вас починка обойдется совершенно бесплатно.
Аргумент оказался весомым. Совершенно новая камуфла, доставшаяся нам в наследство от Марда, после боя со «скорпионом» пришла в полную негодность. А на новую одежду и припасы пришлось бы потратить весь наш обменный фонд, к настоящему времени весьма небогатый. По законам постапокалиптического мира, одинаковым что в Москве, что в этих местах, имущество, которое ты потерял, никто тебе никогда не вернет – разве что нашедший его твой закадычный кореш. Соответственно, все, что мы принесли в Новоселки, по праву победителя перешло к Марду, а нам, его уделавшим, по тому же праву досталось лишь то, что мы вынесли из его дома. Остальное – собственность населения Новоселок, к нам с Аньей никакого отношения не имеющая. Поэтому предложение одноглазого оказалось из разряда тех, от которых невозможно отказаться.
Тем более, что помимо обещанного и посмотреть было на что.
Сожрав мозг, Ярго похлопал себя по одному из животов и уселся посреди площади в позе подсвечника, смятого ударом молота по верхушке. Обе задницы на земле, четыре ноги в стороны, а длиннющие лапы обхватили яйцевидную голову, будто собрались ее раздавить, одни уши из-под когтей торчат и шевелятся, будто локаторы.
– Уже скоро, – шепнул мне на ухо одноглазый, при этом похлопав по плечу новым щупальцем, отросшим уже на полметра.
И действительно. Сквозь пролом в стене, проделанный роботом, полезло нечто студенисто-антрацитовое, напоминающее гигантскую медузу, добросовестно вымоченную в чернилах.
– Поле смерти! – ахнула Анья, доселе в чисто женских эмоциях не замеченная.
– Точно! – во всю свою чеширскую пасть ощерился одноглазый. – Оно самое, черное Поле смерти. Хоть и небольшое, но тем не менее. Ярго у нас настоящий Мастер полей, умеет не только обновлять в них предметы, но и призывать Поля, когда нам это потребуется. А потом – прогонять обратно. Он у нас вообще способный, много чего может. Только стеснительный.
Я тут же заметил, что при таких способностях стеснительного яйцеголового можно было бы вообще Поля далеко от крепости не прогонять, по мере надобности дистанционно натравливая их на особо нахальных биороботов.
Одноглазый вздохнул.
– Так-то оно так. Но для того, чтобы призвать Поле и подчинить его себе на некоторое время, Ярго необходимо скушать живой мозг человекообразного. Хомо, например, или вот, биохомо, как сейчас. Но из бронированных био чрезвычайно трудно добыть живой мозг, а небронированные хомо обходят эти места стороной, ибо Закон Предков предписывает нам немедленно их уничтожать. Вместе с мозгом, разумеется.
– А как же Мард и его свита?
Одноглазый с удивлением посмотрел на меня заплывшим глазом.
– Странно, что ты не понимаешь, брат. Стало быть, сильный хомо, или полезный хомо – это уже не просто хомо, которого можно есть. Мард был сильным псиоником, владеющим ментальной силой, то есть человеком, несмотря на то, что выглядел как хомо. И если человек считает, что свита, состоящая из хомо, может быть ему полезна, то никто эту свиту есть не будет. Жаль, конечно, что ты и твоя подруга перебили всех хомо Марда, не оставив ни одного живого мозга. Но, думаю, Ярго сможет извлечь максимум пользы из того, что смог достать из бронированного монстра, напавшего на нас.
«Ага, – отметил я про себя. – Возможно, охранник Марда, которого я приложил локтем, все-таки пришел в себя и в суматохе сумел улизнуть через пролом в стене, проделанный «скорпионом». Или же био его сожрал по пути, между делом, что тоже вполне возможно. И даже если нет, вряд ли парень без Марда живым доберется до дома через светящийся лес… Эх, жизнь человеческая, в этом мире ничего не стоящая. Был человек, нет человека, и всем до фонаря, куда он делся. Впрочем, ничего нового. Во всех мирах без исключения то же самое…»
Пока я предавался философским размышлениям о бренности бытия, Поле смерти протиснулось через пролом в стене и подползло к лысому мутанту, восседающему посреди площади. Кстати, теперь понятно, для чего в крепости такие широкие ворота, – чтоб Полям было проще внутрь Новоселок попадать. Просто сейчас пролом в стене пошире ворот будет, вот Ярго и решил не заморачиваться.
Дальнейшее выглядело довольно банально. Местные понесли на площадь разный хлам, сваливая его за спиной лысого мутанта и тут же спеша ретироваться, – Поле, чуя живую плоть, слегка нервничало, угрожающе выпуская черные ложноножки в сторону боязливых мутантов.
Впрочем, Ярго такая реакция аномалии ничуть не смущала. Одной из своих лап он брал из кучи какую-нибудь вещь, часто вообще ни на что не похожую из-за слоя ржавчины и налипшей грязи, и швырял предмет в Поле, которое немедленно меняло цвет, становясь серо-полупрозрачным. Было видно, что неведомая дрянь внутри аномалии немедленно начинала трансформироваться. С нее слоями отваливалась грязь, осыпался слой коррозии, начинали появляться недостающие детали… И вот под зыбким маревом Поля уже можно разглядеть лежащие на земле: новенький электрочайник, небольшой телевизор с плоским экраном, самый натуральный пулемет «Максим» без станка и бронещитка, а также никелированный полотенцесушитель для ванны.
Я недоуменно почесал макушку и ткнул пальцем в бургистый бок одноглазого – если это, конечно, был бок, а не что-то другое.
– Слышь, брат ты мой названый. Ну, пулемет я еще могу понять, глядишь, при желании и патроны к нему найдете. Но на хрена вам тут телевизор или, блин, полотенцесушитель?
– Понятия не имею, – одноглазый пожал плечами, а может, и чем-то другим, при его комплекции трудно сказать, чем именно. – Маркитанты приезжают и гребут все подряд, взамен дают патроны и порой привозят свежие мозги. Поэтому мы не морочимся и восстанавливаем все металлическое, что найдем на свалке. Вы свою камуфлу и автомат обновлять будете? А то Ярго в любой момент может сдуться, и тогда мое предложение потеряет силу.
Я не стал более терзать мутанта вопросами. Мы с Аньей быстренько сбегали к Ярго, сбросили верхнюю одежду, оставшись в одном исподнем, и Ярго любезно обновил нам гардероб и оружие вне очереди, тем более что они не требовали длительной прожарки в Поле – сунул-вынул-получите обратно все новое, благо камуфляжи и ПСС всего-то на сутки и требовалось пододвинуть назад по временной линии.
Одеваясь, я в очередной раз подивился способности Полей обновлять вещи, воссоздавая даже их навсегда утраченные детали. Получается, каждая часть неодушевленного предмета хранит в себе информацию о нем – так же, как в каждой клетке живого организма содержатся ДНК, хранящие сведения обо всем остальном теле. Возможно, все это работает по-другому, но факт налицо – из одного носика чайника в Поле воссоздается весь чайник. Правда, при этом куча барахла, лежащая рядом с Ярго, немного уменьшается в объеме – Поле таскает необходимые для воссоздания атомы не заморачиваясь, из наиболее доступных и близких источников. Так что к концу сеанса вполне возможно, что от кучи металлических обломков, валяющихся возле Мастера полей, останется лишь горстка ржавой пыли.
Но сеанс обновления древнего барахла завершился не так, как я предполагал. Одноглазый заливисто свистнул, и из одного из домов, вероятно служивших складом, мутанты выволокли нечто довольно тяжелое и объемное, завернутое в грязный брезент.
– Подарок вам будет, – вновь ощерился одноглазый. – От нашей общины, стало быть.
И махнул отростком – мол, загружайте.
Четверо мускулистых мутов, крякнув, швырнули сверток в Поле – и синхронно отпрыгнули назад.
Кстати, вовремя.
Приняв в себя неожиданно габаритный груз, Поле сполошно взмахнуло разом вытянувшимися антрацитовыми ложноножками, похоже пытаясь схватить мутов за ляжки. Но те оказались проворнее – видимо, знали, чем грозит швыряние в Поле тяжелыми предметами.
Одного Ярго не беспокоили рывки Поля. Он как сидел на месте, так и продолжал сидеть, нисколько не напрягаясь по поводу черных щупалец, мельтешащих перед ним. Лишь вздулись буграми мышцы на лапах, сжимающих голову, словно Ярго всерьез опасался, что она лопнет от перенапряжения.
Далее последовал зрелищный спецэффект, когда от кучи барахла, сваленного на площади, к Полю потянулся красновато-стальной шлейф металла, разложенного до состояния мельчайшей пыли, – это Поле Смерти, подчиняясь мысленной команде Мастера, экстренно восстанавливало до первоначального состояния нечто, предназначенное нам с Аньей в дар…
С резким хлопком лопнули веревки, стягивающие сверток, совершенно новый брезент неторопливо сполз вниз, и нашим взглядам открылся лежащий на боку новенький мотоцикл с бело-синей надписью «ДПС».
– Круто! – искренне восхитился я.
Ладно там автомат восстановить или цинк патронов – в этом мире такое за чудо не считается, средненький Мастер Полей с таким справится без особых усилий. Но даже я, не будучи специалистом в данном вопросе, понимал: протащить назад по временной линии целый мотоцикл – это высший пилотаж. От которого, кстати, жутко устал главный участник шоу.
Лапы Ярго безвольно упали вниз, голова свесилась на одну из грудей. Захоти сейчас Поле сожрать обессилевшую добычу, для него это не составило бы ни малейшего труда. Но, видимо, у Ярго с Полями были какие-то очень свойские отношения. Во всяком случае, изрядно сдувшееся, похудевшее чуть не вдвое, Поле просто сползло с мотоцикла и скорбно потащилось к пролому в стене, еле-еле перебирая ложноножками.
– Негусто сегодня, ну и ладно, – констатировал одноглазый. – Зато гостей уважили. Забирайте, теперь он ваш.
Мы с Аньей переглянулись.
– Мотоцикл. Наш, – на всякий случай уточнил я.