Текст книги "Увидеть небо"

Автор книги: Дмитрий Новоселов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Высадив своего пассажира, я позвонил в офис, узнал у Ларисы, какого размера фотографии нужны для пропуска в банк и, чтобы не затягивать время, заехал в срочное фото. На вопрос, может ли получить фотографии кто-то вместо меня, приемщица сказала, что ей по фигу, лишь бы была квитанция. Когда я приехал на Индустриальную в безымянный тупик, то обнаружил, что на часах уже десять минут пятого и почувствовал, что мне ужасно хочется есть. Я отдал Ларисе карточку подписей, квитанцию на фотографии, объяснил, в каком ателье их забрать и поручил заказать пропуск в банк. После этого передо мной встала дилемма: дожидаться конца рабочего дня здесь, мучаясь от голода или уехать домой пораньше. Как должен повести себя новый руководитель в первый рабочий день на новом месте?

– Где вы обедаете? – спросил я Аллу, когда около нее расчистилось место от покупателей.

– Внизу, в теплушке на складе, есть кухня. Туда приходит баба Аня, она на всех готовит. Мы по очереди ходим есть.

– Продукты получаем по бартеру, – встрял в разговор Аркадий. – А с поварихой рассчитываемся водкой, она ее потом перепродает по ночам местным алкашам.

– Все это за счет фирмы?

– Да, – сказала Алла.

– А я?

– Но... Игорь... Валентинович никогда с нами не обедал, – растерялась Алла. – Очень редко.

– Я не Игорь Валентинович. Заказывайте одну порцию на меня.

Я решил, что мне не стоит заискивать перед подчиненными, сидеть без дела и ждать конца рабочего дня. Я попрощался со всеми и поехал домой. По пути я купил в гастрономе пельмени, три длинных тепличных огурца, пакетик редиски и две бутылки пива. На стоянке поставил восьмерку рядом с нашим москвичом, присутствие которого говорило о том, что Серега на сегодня работу тоже закончил. Обычно утром, если ему предстояло развозить товар, он приезжал ко мне на стоянку на своей девяносто девятой или на такси, забирал москвич, ставил свою машину на его место, а вечером проделывал все в обратном порядке. Иногда, после работы, когда на него находило лирическое настроение, он оставлял обе машины на моей стоянке, выпивал с охранниками и уезжал домой своим ходом или уходил пешком, если был не слишком пьян.

Он позвонил тотчас, как только я вошел в квартиру.

– Виделся с Симохой, все ему рассказал. Он попросил забить стрелку. Я позвонил этим братьям и назначил на завтра, на двенадцать. Тебе бы тоже не мешало подойти.

– А что ты им сказал? Типа, что с вами хочет поговорить наша крыша?

– Нет, конечно. Я сказал, что с ними хотят поговорить люди, которые нас финансируют.

– Скорее это мы Симоху финансируем.

– Ну, так принято говорить в таких случаях, чтобы было весомее.

– Ну и что, они поняли угрозу?

– Понять-то они, конечно поняли, – со вздохом сказал Серега. – Но, не испугались. Ты бы слышал, как они там хихикали!

– Ладно, завтра будет видно.

– И знаешь, еще что? Мне удалось узнать, что таким образом они кинули уже семерых.

– Как это? – удивился я.

– У них было семь недостроенных точек по городу. Все семь они продали по такой же схеме, как и в нашем случае. Везде фигурирует бедняга Галкин. Скорее всего они все-таки оставят павильон нам, но завтра попросят доплату. Миллионов тридцать. Типа – пацаны, поймите, мы в накладе. Представляешь, двести десять миллионов плюс еще триста пятьдесят, и все по черному. Там можно многих прокормить. В том числе пару человек из мэрии и из областного правительства!

– Откуда мы возьмем деньги?!

– В том-то и дело. Ладно, до завтра. Может, Симоха что-нибудь выторгует.

Пока я готовил салат, позвонила Рита. Она сказала, что постирала и погладила белье и хочет завести мне его прямо сейчас.

– Откуда ты знаешь мой телефон? – спросил я.

– У Антона дома определитель номера. Он его еще в тот раз записал.

– Ты, надеюсь, придешь одна?

– Да, мы с ним поругались.

– Я собираюсь ужинать. На тебя пельмени варить?

– Вари, – не задумываясь сказала Рита.

На сотовый позвонил Аркадий. Он спросил, куда складывать наличную выручку за три дня. Я поинтересовался, как они поступали при Игоре. Он ответил, что Игорь запирал ее в свой сейф, но сейф изъяли менты, поэтому Аркадий пока убирает деньги в свой сейф. Я сказал, чтобы он продолжал в том же духе. Позвонила Неля, спросила, как прошел рабочий день. Я ответил, что, вроде, все в порядке. Когда пельмени были готовы, а сил сдерживать свои голодные порывы уже не было, пришла Рита. В одной руке она держала пакет с бельем, в другой – гитару. Мы сели кушать. Лопал, в основном, конечно, я, а Рита просто клевала. Она пила пиво и смотрела на меня. Набив брюхо, я понял, что пиво здесь будет совсем не к месту и достал водки. Рита от водки отказалась. Она курила и пела песни, а я слушал ее, смотрел на стену осоловевшими глазами и нюхал дым. Она пела замечательно и грустно. Таких песен я еще не слышал. Откуда люди находят такие пронзительные слова? Когда она переставала петь и брала сигарету, мы просто разговаривали. Может быть, на меня так подействовали две рюмки водки, которые я выпил, а может музыка, но все в ее словах я находил замечательным и созвучным моему настроению. Я смотрел на нее и оправдывал ее некрасивость, находил обаяние в улыбке и шарм в наклоне головы. Мне казалось, что она испытывает такой же порыв.

Потом мы оба встали, по-моему, я хотел приготовить чай, а она – помыть посуду. Мы встретились у раковины, задели друг друга, прижались друг к другу и стали страстно целоваться. Ее поцелуи были мягкими, теплыми и совсем детскими. Когда дело дошло до более откровенных и глубоких ласк, она неожиданно опустилась на колени, расстегнула мне ширинку и сделала такой высококачественный минет, что я орал, как сумасшедший и чуть не выдернул клок волос из ее головы. Когда рот у нее освободился, она спросила:

– Тебе было хорошо?

– Еще как!

Мой ответ ее удовлетворил. Я застегнулся и сел на табурет.

Когда ноги у меня перестали дрожать, я спросил:

– У тебя месячные?

– Нет, – удивилась она. – Просто я люблю Антона и не хочу ему изменять.

"Боже, – подумал я. – Что творится в голове у этой девчонки?"

Она помыла посуду, поставила чайник, потом села и снова начала петь, как ни в чем не бывало. И песни у нее опять были красивыми и чистыми. За чаем она спросила:

– Ты так на меня смотришь. Думаешь, я странная?

– Ну...

– Знаешь, – она немного помолчала. – Когда у меня появился парень, я долго не могла испытывать оргазм.

– Долго, это как?

– Месяца три, – подумав, ответила она. – Однажды, прекрасным летним днем я стояла на балконе и смотрела на улицу. Внизу бегали две собачки. Потом они начали трахаться. Это меня так возбудило, а когда они слиплись, я кончила. Я сразу поняла, что это – оргазм, такая волна.... После этого, когда я была с парнем, мне, чтобы испытать оргазм, приходилось представлять этих собачек. А потом это прошло, и все стало нормально.

Меня чуть не вырвало.

6.

Пружина то ли усмехнулась, то ли всхлипнула. За спиной второпях крикнула что-то дверь подъезда и было непонятно, чего она хотела – дружески хлопнуть по плечу или пнуть под задницу.

Весна высохла. Почти до самой стоянки передо мной бежала обалдевшая трясогузка. Было видно, что она только что с юга, еще ни к чему не привыкла и у нее мерзнут лапки. Город уже проснулся, фонари погасли, солнце, цепляясь за вершины сосен городского парка, уже готово было высунуть свою рыжую шевелюру и явить ее миру, как доказательство неотвратимости тепла. На остановке толпились не совсем проснувшиеся люди. Мужчины тупо курили, готовясь к победе над женщинами в схватке за свободные кресла в автобусах. Женщины выглядели не менее решительно. Я смотрел на них немного свысока, вот уже два года я не пользовался услугами общественного транспорта, лишь иногда по вечерам позволял себе отдохнуть от машины, пойти на поводу у каприза и поездить в громыхающих трамваях, когда одному в пустой квартире оставаться уже невмоготу.

Заплакал ребенок. Я посмотрел в сторону подворотни, ожидая увидеть упавшего малыша и зазевавшуюся мамашу. Вместо этого я увидел старую облезлую псину, которую пинали трое парней лет двадцати в нейлоновых куртках, набитых синтепоном. Никакого ребенка не было, это скулила худая, ни в чем не повинная сука, которая часто околачивалась возле коммерческих киосков на остановке. Парни окружили ее в кольцо и пинали не очень сильно, но со злобой и дико ржали, глядя на ее безуспешные попытки удрать. Вначале я подумал, что она кого-то из них покусала, но потом понял, что парни просто забавлялись. Им было весело. Они шли, видимо в расположенное неподалеку ПТУ, увидели собаку и просто так, от скуки, причинили ей боль, потешаясь над ее страхом. Старушка, торговавшая семечками, крикнула на них и они оставили свою жертву в покое, а самый маленький из них напоследок пнул ее кроссовками между глаз в каком-то замысловатом прыжке, подражая героям боевиков. Сука, взвизгнув, ретировалась. Она была довольна тем, что ее оставили в покое и не очень обиделась. Она уже привыкла.

Мной овладело бешенство. Липкая волна ненависти поднялась от паха до лица. Я почувствовал, что краснею. Когда подонки проходили мимо меня, я впился глазами в их лица и еле сдержал себя, сжав зубы и стиснув кулаки.

Они меня даже не заметили.

Их было трое. Глупо было бы прийти на новую работу на второй рабочий день в синяках. У меня не было никаких шансов. И, тем не менее, всю оставшуюся до машины дорогу я представлял себе, как ввязываюсь в драку с этими недорослями, разбиваю нос одному, роняю второго, а третий, убегая, падает и ломает себе руку. Тридцать вариантов победы, враг разбит и вся остановка мне аплодирует. Когда я садился в машину, у меня все еще дрожали руки.

Зазвенел сотовый.

– Фиу – тиу – лиу, – сказал мягкий женский голос. – Иволга вернулась.

– У нас в поселке, в роще около дома, жила иволга, – ничуть не удивившись сказал я. – Она кричала по-кошачьи.

– Ой, простите, – испугался голос.

Через несколько секунд звонок повторился. Я сказал: "Алло".

– Мне бы хотелось услышать Игоря, – после долгой паузы произнес тот же голос.

– Если вы по личному вопросу, то я ничем не смогу вам помочь, а если по работе, то можете говорить. Я за него.

– Что с ним?

– С ним случилось несчастье.

– Кто вы?

– Меня зовут Николай. Фамилия моя – Чебоксаров.

– Он жив?

– Нет.

Собеседница прервала разговор. Кому интересно разговаривать со мной? Всем нужен Игорь. Я прогрел машину и поехал на работу.

Без пятнадцати девять я открыл дверь офиса, но оказался третьим. На своих местах уже находились Аркадий и Алла. Мы поздоровались и я прошел за свой стол. На столе лежало две папки с завязками. На одной было написано: "обязанности", на другой – "мероприятия". В каждой из них лежали листы одиннадцатого формата, сверху были имя и фамилия, а ниже изложение обязанностей и мероприятий. Я начал с обязанностей.

Постепенно офис наполнился людьми. Каждый вновь прибывший работник подходил ко мне поздороваться, а потом отправлялся на свое место. Когда открыли дверь для посетителей, около моего стола образовалась небольшая очередь. Самым первым оказался тучный мужчина с коричневым лицом и мешками под глазами. Он опередил остальных на долю секунды, бессовестно плюхнулся на стоящий рядом стул и пристально посмотрел на меня.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – фальцетом сказал он, потом повернулся к своим преследователям. – Будьте добры, подождите минуточку, а когда те в нерешительности притормозили, ласково добавил: – Закройте, пожалуйста, дверь.

Аутсайдеры беспрекословно выполнили его команду.

– Моя фамилия – Нырко, – пропищал он и повторил: – Нырко. Вот моя визитка.

Я взял ее, пожал протянутую руку и тоже представился. Визитка на двух языках сообщала, что господин Нырко является главным инженером городского спиртзавода.

– Я вчера вам звонил. Ужасная новость. Свои люди мне все рассказали. Это дико, дико! – запричитал он, потом резко сменил тон и спросил: – Вы скажите, с фирмой все в порядке? Она будет работать?

– Да.

– В тех же объемах? Как обычно? Ничего не случилось?

– Объемы, я думаю, возрастут.

– Понимаю, понимаю. А расчет?

– Какой расчет?

– Вы загнали ОНО, мы водку отгрузили полностью, теперь расчет. Все сроки вышли.

– Вы имеете ввиду наличку? – догадался я.

– Не стоит конкретизировать, – озираясь, сказал Нырко.

– Я пока не в курсе.

– Во все детали был посвящен Аркадий, – он встал, раздвинул дверь и, не спрашивая меня, позвал Аркадия. – Сегодня пятница, все сроки вышли. Большие люди стали интересоваться, – он показал пальцем в потолок. Затягивать с этим делом не в моих и не в ваших интересах.

– Аркадий, ты в курсе дела? – спросил я у вошедшего бухгалтера.

– Да, – подтвердил он и поздоровался с Нырко. – Мы должны двадцать миллионов. Обычно сразу после отгрузки...

– Подробности потом, – перебил я его. – У нас есть такая сумма?

– Разумеется.

– Мы можем рассчитаться прямо сейчас?

– Сейчас не желательно. В зале полно покупателей, нужно открывать сейф, нести сюда купюры.

– Правильно, правильно. Сейчас не желательно, – затараторил Нырко. Ни к чему, чтобы все видели. Я приду потом. Раньше сейф стоял прямо здесь. Где он теперь? Его вскрыли? Вещдок?

– Он в ремонте. Приходите после шести, Аркадий с вами рассчитается, если меня не будет.

– Было приятно познакомиться, – сказал Нырко и ушел.

– Аркаш, посмотри там, что за люди ко мне стоят, если кого знаешь, сам реши все вопросы, а то я пока мало что понимаю, неудобно, – сказал я и снова взялся за папки. Но, только открыл первый лист, как в кабинет вошла женщина лет сорока в полной норке, мило улыбнулась и присела на стул. Мелькнувший в проеме за ее спиной Аркадий виновато развел руками.

– Я директор магазина "Плес", – сказала шуба. – Татьяна Викторовна.

– Николай Александрович, – я еще не привык величать себя по отчеству и от неловкости спотыкался.

– Я слышала, вы хотите подавать на нас в арбитраж, – не переставая улыбаться, сказала посетительница.

– Извините, я здесь человек новый, я позову бухгалтера и мы все решим.

– Постойте. Мой вопрос не касается бухгалтерии, – она положила ногу на ногу, показав мне красивые колени. – Я просто хочу, чтобы вы немного подождали.

– Зачем?

– Наш магазин муниципальный, соответственно – убыточный. Как известно, мэрия избавляется от муниципальных магазинов, приватизируя их. Если магазин на плаву, то директор сам находит себе инвесторов и учредителей, если банкрот, то инвесторов находят в принудительном порядке и от директора обычно избавляются. Или, что еще хуже, магазин выставляют на торги. В моем случае вот-вот должна произойти смена собственника и мне важно, чтобы она прошла по моему сценарию, я имею первоочередное право.

Она говорила жалобно, но не унижалась.

– Естественно, мы сидим на картотеке, но в этом нет ничего страшного, если кредиторы не предъявят требования все сразу. У нас есть запас товара, мои инвесторы готовы внести деньги в развитие. Мы должны немногим, в течение этой недели мы закроем долг молокозаводу и хлебокомбинату, на следующей неделе – мясокомбинату. Мне важно, чтобы вы не предъявили свои требования в эти две недели. Тогда нас не признают банкротами и я смогу сохранить магазин, директором которого являюсь уже больше десяти лет.

– Сколько вы нам должны?

– Сущие пустяки – сорок миллионов, – она опять улыбнулась. – Вы не откажете женщине?

– Если мы подадим в арбитраж, то вы ведь все равно не сможете отдать деньги сразу?

– Нет, конечно. В таком случае вы их вообще вряд ли увидите. Если я не смогу договориться с вами и с директором мясокомбината, то вам достанутся по суду старые стулья и телефоны.

– В таком случае мы лучше подождем.

– Спасибо, вы – очень милый молодой человек.

Она ушла, оставив запах дорогого парфюма.

Вошел Аркадий и я рассказал ему о содержании разговора.

– Зря вы ей пообещали, – сказал он с раздражением. – Эта сука вас обманула. Она и не собирается отдавать долги и поднимать магазин с колен. Ее задача протянуть как можно дольше и хапнуть как можно больше. Она задолжала ликероводочному заводу миллионов сто пятьдесят. Разумеется, она с кем-то там делилась, потом когда стало уже невозможно отпускать водку при таком долге, перекинулась к нам. Наплела что-то Игорю и он попал под ее обаяние. А сама купила квартиру в Москве и дочь в МГУ засунула.

– Мы ведь все равно ничего не выиграем, подав в суд.

– Нет. Долги муниципального магазина выкупит новый собственник и когда-нибудь отдаст. Но не в этом дело. Игорь обещал подать на них в арбитраж начальнице торгового отдела района. В администрации от этой скользкой бабы давно хотят избавиться, а наша фирма с районом очень дружит. В принципе, все документы для арбитража у нас уже готовы.

– Что же делать?

– Подадим в суд. Только берегитесь, когда она узнает, вы увидите истинное лицо этой Мегеры.

– Скажу, что на момент разговора документы уже отнесли, а я не знал.

– Это вам не поможет, она вас все равно смешает с грязью, – усмехнулся Аркадий и ушел на свое место.

Я перечитал обязанности два раза, потом взял чистый лист бумаги, написал вверху: "Я", провел от этой буквы стрелку по левому краю и написал под ее жалом: "Аркадий". Вторая стрелка по правому краю уперлась в слово "Вероника". А средняя стрелка указала на "Катю". От Аркадия вышли две стрелки, на Аллу и Ларису, от Кати тоже две стрелки, на грузчиков и водителей, от Вероники стрелка была одна, она указывала на клиентов. Полюбовавшись на плод своих усилий, я решил перерисовать схему заново, таким образом, чтобы вдоль стрелок и под именами можно было написать комментарии. Взяв новый листок, я первым делом вместо слова "Я" написал "директор". Это было не так самоуверенно. Глядя на предоставленные мне листки, я подписал под именами обязанности каждого, потом долго смотрел на схему, пытаясь понять и запомнить, кое-что вычеркивал и исправлял, добиваясь того, чтобы люди не дублировали друг друга. Наконец я понял, что представляет из себя фирма "Дисконт", переписал схему начисто и положил на стол перед глазами, как руководство к действию.

Подошла Лариса и сказала, что поедет в банк. Я кивнул. Вслед за ней появился Марсель, он сообщил, что собрал со всех наших точек тару. За один раз все отвезти не получилось, последний рейс сделал сегодня с рынка по пути на работу. На рынке он встретил Серегу, тот велел мне напомнить, что в двенадцать у нас с ним встреча. Я поблагодарил его и стал читать папку с надписью "мероприятия". Прочитав соображения сотрудников, я решил систематизировать их предложения и переписал на новый лист, разбив предстоящие изменения на пункты. Как и следовало ожидать, повышение оборота требовало вложения денег. Нужно было купить еще одну ГАЗель, еще один компьютер, принять на работу двух грузчиков и одного кассира-оператора. Самая длинная записка принадлежала Аркадию, кроме всего прочего, он считал, что нам необходим кредит в двести – триста миллионов. Что ж, это будет сделать посложнее. Я вспомнил слова Спарыкина о том, что фирма с чужими деньгами не работает.

Я не сделал никаких выводов и решил ничего не предпринимать, не посоветовавшись с Нелей и подполковником.

В следующей папке лежали баланс и журнал движения денег. Честно говоря, я неважно разбираюсь во всех этих бухгалтерских документах, поэтому, чтобы вникнуть, мне пришлось потратить немало времени. Все оказалось правдой, объемы действительно были гигантскими. Игорь имел полное право называть меня мелочевщиком. У меня возникло несколько вопросов и я позвал Аркадия.

– Вот, в январе в три захода, Игорь выбрал из кассы триста миллионов. Написано, временно. Куда они пошли? – спросил я.

– Я не знаю, – задумался Аркадий. – Он говорил, что внесет их обратно через месяц, но потом, видимо, передумал и превратил их в дивиденды. После Нового года мы все получали премию, а учредители – дивиденды.

– По черному?

– Естественно.

– Ясно. А вот в балансе, в октябре, приход из банка ста миллионов, а в декабре – обратно в банк. Это что?

– Получение и возврат кредита.

– Опа! А я думал, что вы кредитами не пользовались.

– Мы уважаемые клиенты. Для нас в банке открыта кредитная линия. Невозможно развиваться без кредитов.

– Согласен, просто не все так думают.

– Правда, Игорь почему-то это скрывал, о кредитах знали только он, я и Лариса. Все было так таинственно.

– А сейчас мы ничего не должны?

– Нет. Мы кредитуемся только в тех случаях, когда увеличиваем объемы, расширяем ассортимент или делаем большие покупки, например, КамАЗ. Кредиты берем месяца на два, на три и всегда вовремя рассчитываемся. Если обороты увеличатся, то кредиты нам понадобятся. Я писал об этом.

– Все ясно. Аркаш, уберите снежинки.

– Какие снежинки? – не понял он.

– С окон. Весна на улице!

– Хорошо, – сказал он и ушел. По-моему он только сейчас обратил внимание на то, что висело на окнах.

Зазвенел сотовый.

– Алло, Николай, я вам звонила сегодня утром, – сказал знакомый женский голос.

– Слушаю вас, Иволга.

– Мне нужно с вами встретиться. Желательно сегодня вечером.

– Часов в семь я буду свободен.

– Вы можете подъехать к Оперному театру?

– В половине восьмого.

– А как я вас узнаю? – игриво спросила она.

– Я буду на белой "восьмерке".

– Пока.

Перед тем, как ехать на стрелку, я решил перекусить. Спустившись вниз, на импровизированную кухню, я попросил бабу Аню накормить меня, сказал, что я – новый директор. Баба Аня не производила впечатления чистоплотной особы, да и вся кухня отнюдь не блестела, тем не менее, щи, которые она приготовила, были очень даже ничего. Кроме щей, меню включало в себя котлеты с гречкой и чай с блинчиками. На столе стояли две пиалы с медом и вареньем. Пока я набивал брюхо, мне в голову пришла мысль о том, что я не знаю, куда ехать. Я достал трубку, чтобы кинуть сообщение на пейджер Сергею, но в это время заиграл мой собственный. В сообщении говорилось: "Институт "Архпроект", со двора, офис двадцать четыре". Я не раз замечал, что наши мысли совпадают не только по содержанию, но и во времени.

Когда я садился в машину, из здания выскочила Алла и стремглав побежала ко мне.

– Николай Александрович, вы уезжаете?

– Да.

– Звонили из охранного агентства. Они спрашивают, присылать ли к нам нового охранника.

– А смысл?

– Я тоже так думаю, – почему-то обрадовалась она и помчалась обратно.

– Алла, – позвал я. – Я всегда на связи, – и показал ей трубку, когда она затормозила и обернулась. – Не надо так бегать и рисковать своими прекрасными ножками на мокрой и скользкой земле.

– Вы действительно так думаете? – спросила она.

– Что думаю?

– Что они прекрасные.

– Ну, да, – сказал я, внимательно посмотрев на ее колени.

Эта фраза ее окончательно окрылила и она помчалась вприпрыжку, рискуя уже не только ногами, но и головой.

Когда я въехал во двор института "Архпроект", Серега был уже там. Он пересел из москвича ко мне в восьмерку, мы поздоровались и мне показалось, что у него дрожат руки.

– Ты что, с похмелья? – спросил я.

– Нет, – улыбнулся он. – Просто мне не нравится все это.

– У нас есть еще десять минут, давай отрепетируем, что будем говорить.

– А что тут репетировать, – удивился он. – Нам репетировать нечего. Мы никого обманывать не собираемся. Будем говорить все, как есть.

– Может, на что-то надавить, что-то упустить.

– Давить будут на нас, – вздохнул он. – Все это бесполезно. Но, ты прав, без боя сдаваться нельзя. Я взял диктофон.

– На хрена?

– Пока еще сам не знаю. По крайней мере, не помешает. Такие разговоры всегда очень быстро забываются, каждый трактует итоги в свою пользу. А у нас будут факты.

– А если обыщут?

– Ты давай, прекращай смотреть американские фильмы, – усмехнулся он. Автоматчиков не будет.

– Я вообще могу в машине подождать.

– Нет, одна голова хорошо, а две – лучше.

Во двор въехал "Лэнд Круизер" с иностранными номерами. Из него вылезли два амбала и вошли в подъезд.

– Это их крыша, – уверенно сказал Серега. – Менты или фээсбэшники.

– Откуда знаешь?

– Чувствую. Да и номера примечательные, ментовские.

Из-за угла показался Симоха. В одной руке он держал небольшую кожаную сумочку, в другой – сотовый телефон. Симоха когда-то занимался боксом, нос у него сплюснут, а брови в шрамах, поэтому, хотя он и был ростом ниже нас, но вид имел довольно авторитетный – черная кожаная куртка, стрижка бобрик и приличные джинсы. Головных уборов он не признавал. В принципе, наша крыша была не совсем жлобской. Симоха и его пацаны в спортивных костюмах не ходили, цепями особо не гремели, но, бандит есть бандит, говорят, что когда таким, как Симоха, в голову попадает пуля, то в дырку начинает со свистом входить воздух, потому что там вакуум.

Мы подошли к Симохе и поздоровались, причем с Серегой они слегка обнялись потому ,что учились в одной школе, ходили в одну боксерскую секцию и были почти своими пацанами.

– А где тачка? – спросил Сергей.

– За углом.

– Конспирация? – спросил я.

Мой вопрос остался без ответа.

– Напомни еще раз, в чем у вас тут дело, – попросил наш защитник, обращаясь к Сергею. На меня он не обратил никакого внимания.

– Короче, нас кинули, – начал Серега и еще раз вкратце рассказал всю историю приобретения нами злополучного остановочного павильона.

– По всем понятиям стрелка наша, – оптимистично заверил нас Симоха и храбро пошел в сторону подъезда.

– Я хочу тебя предупредить, – догнал его Серега. – Там у них крыша или менты, или фээсбэшники.

– Менты пускай на нас в арбитраж подают, – остановился Симоха. – А раз стрелку нам забили, то это уже не менты, а "голодные". Разберемся.

– А почему ты один? – спросил Сергей.

– Я по пустякам своих пацанов не дергаю.

"Хотелось бы верить, что это – пустяки", – подумал я, когда мы входили в двадцать четвертый офис.

Помещение было подвергнуто самому тщательному евроремонту. На стенах поверх каштановых стеновых панелей висели авторские картины, на окнах бежевые жалюзи. За двумя громадными столами черного цвета стояли два кожаных офисных кресла, на одном из которых сидел крупный человек, который несколько минут назад вышел из джипа. Второго качка нигде не было. Братья Пивоваровы сидели на черных металлических стульях, обитых кожзаменителем, около дюжины которых стояло вдоль стен. Когда мы вошли, все встали и мы по очереди поздоровались за руку. Братья были одеты в кожаные пиджаки одинакового покроя, но разного цвета. Амбал и Симоха узнали друг друга и при пожатии перекинулись парой словечек. На Серегу напал столбняк, он упорно не хотел говорить, поэтому начать разговор пришлось мне. Я сказал, что мы пришли с человеком, который обеспечивает нас деньгами для работы, поэтому более подробный разговор о судьбе павильона нужно вести с ним. При этом я с ужасом понял, что не знаю, как зовут Симоху. Дело принимало скверный оборот. Когда у меня во рту кончились нормальные слова, остались одни местоимения и я уже собирался назвать Симоху Симохой, Сергей вышел из ступора и вклинился в тему. Все оказалось просто, Симоха был в миру Семеном. Амбала звали Сашей.

Мы рассказали всю историю приобретения нами проекта и права на строительство, при этом Серега доставал замызганные копии документов и показывал их собравшимся, обращаясь главным образом к Саше. Нас слушали вяло, у Саши через каждые две минуты звонил сотовый телефон, Симоха смотрел в потолок. После нас слово предоставили братьям. Они спели песню о том, какие они бедные, как подло их кинул бывший директор, и рассказали во всех подробностях, какие убытки им пришлось понести в связи с этим. Саша задал несколько вопросов и попросил всех, кроме Симохи, выйти. Братья Пивоваровы ушли в соседнюю комнату, а мы с Серегой спустились во двор.

– Сейчас начнется торг, – предположил я.

– Это вряд ли, – возразил Серега и закурил. – Скорее всего, Симоху будут душить.

– Он не выглядел испуганным.

– Плевать. Давай уберем машины за угол. Не хочу видеть, как эти сволочи будут победоносно проходить мимо нас.

Мы отогнали машины в подворотню и поставили рядом с Симохиным "Эксплоуэром", который он не поленился развернуть и трусливо направил в сторону выезда, таким образом, чтобы можно было, перемахнув бордюр, тотчас оказаться на центральной улице.

– Заранее приехал, все пути отступления просмотрел, – зло сказал Сергей, когда мы вышли из машин, и опять закурил.

– Ты чего психуешь?

– Не знаю. Надоели. Стрелки, перестрелки. Ненавижу.

– Между прочим, Симоху ты сам привел.

– В то время это был самый дешевый вариант.

– Надо нам под ментов уходить.

– А чем они лучше? Такие же козлы...

– У них возможностей больше, – возразил я. – Они и от налоговой отмазать могут, и от ОБЭПников. Да мало ли.

Прошло пятнадцать минут. Прилетела ворона, села на ветку молодого тополя, посмотрела на нас, взъерошила перья, отряхнулась и полетела дальше. Проехал мальчик на велосипеде, хотя, возможно, это была девочка. В луже у нас под ногами в искорках света появились три Серегиных окурка. Когда ждешь чего-то важного, волей – неволей замечаешь всякие мелочи.

Наконец появился Симоха. Он был доволен.

– Все нормально, парни, – надменно сказал он. – Будка ваша.

На лбу у него выступил пот. Он выглядел как хирург после успешной операции.

– Это Сашка Рыжий. Он в бригаде у Палюли. Но с "голодными" якшается. Говорят, когда-то заканчивал школу КГБ.

– Расскажи, – попросил Серега.

– А что рассказывать, – отмахнулся Симоха и посмотрел на часы. – Парни действительно очень пострадали. Вначале никак не хотели отдавать магазин. Говорят, мол, деньги вернем. Я говорю, а черный нал, а ремонт? Тогда стали просить доплату, типа такой павильон сейчас можно за сто пятьдесят лимонов скинуть, за нефиг делать. Давайте, говорят, полтинник. Но, я отбился.

– Ну, и? – спросил Сергей.

– В течение двух недель отдадите им тридцать лимонов, и никаких претензий.

– Что!? – заорал Серега. – Они ведь этого и хотели! Ты что, дурак? Где мы возьмем деньги? Нам товар уже покупать не на что, все в стройку вбухиваем.

Симоха опешил от такой наглости, но потом быстро пришел в себя. Лицо его налилось кровью.

– Ты выхлоп-то фильтруй, – тихо и неожиданно спокойно сказал он. – Вы заключаете липовые договора, а я хожу, вас отмазываю. Ваши денежки спасаю. Вы мне за стрелочку еще три лимончика прислать не забудьте.

– Вот тебе три лимона, – заорал побелевший Серега и со всей силы врезал Симохе кулаком в нос.

Со мной произошло то же, что происходит с пассажирами самолета, когда тот попадает в воздушную яму. Дыхание перехватило, в паху образовалась пустота. И так же, как в самолете, от меня уже ничего не зависело.

Симоха, разумеется, ответил тем же и завязалась банальная драка. Первые несколько секунд ничего понять было нельзя, сплошное мелькание кулаков и ног. Но победитель определился довольно быстро. Им оказался Серега. Несколько ударов и он уже стоял, как гладиатор, над валяющимся в луже Симохой и тяжело дышал. Аплодисментов не было.