Текст книги "Закон меча"

Автор книги: Дмитрий Светлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Вот именно, Столетняя война создала английскую нацию.

– Столетняя? – на всякий случай переспросил Норманн. – Я что-то слышал о той войне, вроде бы англичане применяли в ней длинные луки.

– Двухметровые луки были у тех и у других.

– Разве? Еще я слышал о новшестве, английский король спешил своих рыцарей.

– А ты не слышал о Ледовом побоище? Тевтонская латная пехота атаковала новгородское войско. Это случилось за сто лет до французской династической распри.

– Непонятка с этой войной, – растерянно сказал Норманн, – я прочитал много книг о различных битвах, но сражения Столетней войны нигде не упоминаются.

– Не о чем писать, сто лет одно и то же! – усмехнулся Максим. – Гасконцы выставляли за высокими щитами своих лучников, через полчаса обстрела пехота шла в атаку. Французские лучники на лошадях…

– На лошадях с двухметровыми луками! – Норманн протестующее замахал руками. – Это невозможно!

– Не перебивай! – поморщился Максим. – Французские лучники на лошадях выезжали противнику на фланг, спешивались и начинали обстрел, затем конница завершала фланговую атаку.

– Посадить всю армию на лошадей? Ты ничего не путаешь?

– Ты мыслишь иными категориями. Армия Франции насчитывала тысячу всадников и пятьсот лучников, численность войска английского короля колебалась от тысячи двухсот до двух тысяч человек.

– Так мало? Почему?

– Деньги, мой дорогой князь, деньги! Это ты собрал несусветную дружину и создал княжество воинов, что-то вроде древней Спарты.

– При желании этот твой Эдуард так же мог грабить и собрать большое войско.

– Он с этого и начал, да еще взял у Ганзы кредит, а затем сел в лужу.

– В каком смысле?

– Захватил и ограбил Кале!

– Ни хрена себе! Это же город Ганзы! Его посадят на счетчик!

– Так и случилось, английским королям пришлось расплачиваться двести лет!

– Не верится в столь малую численность армий, там вроде бы брали Орлеан и Париж.

– Причем в Париже английский король устроил тот же фокус, что и ты в стойбище хана Увека.

– Ты мне зубы не заговаривай! Армии должны были быть намного больше!

– Орлеан и Париж брал герцог Бургундии при поддержке Нормандии и Бретани.

Разгорячившись, Максим сел за компьютер и начал сыпать цифрами и фактами. Если честно, Норманна совсем не интересовали поступки герцога Арманьяка или маршала де Нуайе. Ну перегнул палку Филипп VI Валуа, дворянство взбунтовалось, и началась столетняя гражданская война, которая закончилась с приходом на трон династии Бурбонов. Многие дворяне покинули Англию и вернулись в Аквитанию, в результате король вынужден был приблизить ко двору саксов. Из всего услышанного важными оказались только два удручающих факта: в английских серебряных монетах не более десяти процентов серебра, а золотые денежки не выше трехсотой пробы. Кроме того, страна практически безлюдная, шесть городов, включая Лондон, общее население в них меньше, чем в Париже, на пустующих землях пастухи пасут овец.

Норманн отправился обратно к строящемуся замку барона фон Кюстрова, где должен был находиться его отец. Еще по весне новгородское Малое Вече прислало полдюжины зодчих для обучения у Антонио. За это архитектору назначили немалую плату золотом, сейчас Федор Данилович экзаменовал студиозов. Норманн хотел передать список из двухсот книг, которые следовало купить в Царьграде. На сегодняшний день понятие «купить книгу» означало не просто ее найти, но и нанять переписчика, а затем переплетчика. Заказ исходил от Максима, он собирался перевести книги на русский язык и отпечатать в типографии Медвежьего замка. Дело полезное, чем больше сейчас отпечатать книг, тем выше шансы того, что они попадут в руки далеким потомкам.

Не все выходящие из типографии книги были Норманну по нраву. В частности, он долго протестовал против издания толстенной книги под названием «Хроники славных походов князя Андрея Федоровича в персидские и литовские земли». Автор – монах Онуфрий, который ходил в походы простым гребцом, понаписал много отсебятины. В результате Норманн оказался и «скорбящим радетелем за единение русских земель», и «славным полководцем, побившим несметное число поганых». Он даже бесстрашно напал на персидские земли, а султан Саид Мухаммед Бахадур откупился богатыми дарами, просил вечного мира и военного союза против поганых. Хуже всего дело обстояло с описанием похода на Литву. Здесь дружина славного князя наголову побила литовское воинство, Андрей Федорович лично пленил семью Гедимина с лучшими людьми. Сам литовский правитель «бежал со страхом и печалью на окраину своих владений в далекие земли Волыни». Книга была издана благодаря настойчивости Максима, который убедил не перечить церкви. Один экземпляр с золотыми застежками, в красивом переплете из шкуры белухи уехал в шкатулке из карельской березы как дар великому князю Василию Давыдовичу Грозные Очи.

– «История» Григория Турского у меня есть, – прочитав список, заметил Федор Данилович, – я тебе ее с нарочным пришлю.

– Книги нужны для типографии, – честно сказал Норманн, – мы их отпечатаем и пустим в продажу.

– Молодец! Прибыльное дело! Я возьму у Давида Борисовича Батецкого три книги Григория Назиазина.

– Даст ли? – засомневался князь.

– Любой согласится за одну долю с продажи. В Новгороде много книг, зимой пришлю твоим наставникам полный перечень.

На вечер был назначен «военный совет» под формальным председательством Норманна. Полугодичное отсутствие требовало восполнения пробелов – нужно было составить продуманный план действий как по вопросам строительства и развития производства, так и по военно-политическим шагам. В частности, уже стало ясно, что Норманн не успеет вернуться к весеннему походу в Персию. Требовалось определиться с руководителем, воеводой и приказчиком. Другой важной темой предстоящего разговора являлось составление общей линии поведения в случае приезда послов от Золотой Орды или московского князя. Никто не забудет учиненного погрома стойбищ, послы обязательно приедут хотя бы ради поддержания реноме правителя. На самом деле решать уже было нечего, Максим просчитал на компьютере множество вариантов развития взаимоотношений как с Ордой, так и с Москвой, и предложил очень интересное решение. Караван в Персию поведет Кесьма, воеводами определены Варуч и норвежец Рингваст. Торговую составляющую снова возглавит Выг со своим помощником греком Гианопулосом.

К неожиданностям можно отнести выход из тени Серафима, который как-то незаметно стал правой рукой Выга. Норманна несколько напрягало двуличие мнимого охотника, но в Медвежьем замке должен был быть «свой» управляющий, а иной кандидатуры просто не имелось. Во взаимоотношениях портальной братии появились заметные разногласия. Если о Нине Михайловне и Иосифе трудно было сказать что-то определенное, они могли остаться на другом берегу Онеги по многим причинам, например, охранять спрятанный самолет. Зато Елизавету Карловну бывшие сотоварищи откровенно игнорировали. Сама дама демонстративно никого не замечала, даже к Норманну обращалась с отстраненной нейтральностью, словно по обязанности. Зато Максим с Жанной Владимировной и Софьей Андреевной вышли в первые ряды как незаменимые советники и учителя.

Запланированное обсуждение стратегических планов на зиму сорвал нежданный приезд гонца от ганзамистра. Конрад фон Аттендорн просил уважаемого герцога Карельских земель «как можно скорее приехать в Любек». В письме особо подчеркивалось, что «все возможные финансовые издержки, которые могут произойти в связи со срочным отъездом, Ганзатаг незамедлительно возместит». Именно эта строчка насторожила Норманна, и он зачитал письмо на семейном сборе.

– Ганза хочет втянуть меня в свои делишки, – положив письмо на стол, заговорил Андрей, – лично я не собираюсь им помогать.

– Не торопись, сын! – одернул Федор Данилович. – Тебе предложат очень выгодную сделку.

– Выгодную – кому? Ганзе? Таскать для них горячие угольки из чужого костра? Нет, это без меня!

– Остынь и слушай! – Отец ударил кулаком по столу.

– Чего слушать? Они придумают очередную авантюру типа морского похода в Индию или Китай, а я брошусь исполнять?

Федор Данилович с минуту грозно смотрел на Норманна, затем сделал несколько глубоких вдохов и спросил:

– В чем главный интерес Ганзы?

– В деньгах! – не задумываясь, ответил Андрей.

– Деньги – всего лишь средство ведения торговли! Они прослышали о твоих победах на Итиле и пленении генуэзцев.

– Фон Аттендорну какая от этого радость? Или он желает выступить посредником в мировом соглашении с Генуей?

– Ох и глуп ты, Андрей! – вздохнул Федор Данилович. – У Ганзы с Генуей лютая ненависть!

– С чего это? Им нечего делить, одни на юге, другие на севере. А глупость и незнание – две разные вещи!

– Как это нечего делить? Караваны извечно идут через Итиль!

– Ну и что? Спустились по Дунаю – и через три дня в Азове! – возразил Норманн.

– Глупость твоя состоит в нежелании разобраться в торговых делах! Генуэзцы закрыли для Ганзы все порты Таврии.

– Понятно, – согласился Андрей. – Здесь Ганза бессильна.

– Не скажи, в ответ крепость Пассау закрыла Дунай, а к перевалам не пропустят Инсбрук и Цюрих.

– Для Генуи это не очень существенно, купцы могут выйти в Северное море через Париж, – возразил Норманн.

– Ишь какой умный! – засмеялся Федор Данилович. – Им не пройти мимо Кале!

– Пираты?

– Можно и так сказать. Вольные охотники патрулируют с двух сторон.

– Я не совсем понял, про пиратов из Нормандии мне говорил Максим, а кто патрулирует северный берег?

– Северный! – снова засмеялся Федор Данилович. – Западный вход в Ла-Манш патрулируют охотники Ганзы!

– Неужели никому не удается прорваться? – усомнился князь.

– Скажи мне зачем? Кале открыт для всех судов, что с запада, что с востока.

– Ладно, шут с этим Кале, что меня ждет в Любеке?

– Большие деньги! – Отец сразу стал серьезным.

– За просто так? Или потребуют дойти до Азова, разгромить генуэзцев и поднять над Бахчисараем флаг Ганзы?

– Не ерничай! Тебе достаточно перекрыть торговый путь с Итиля на Дон.

– Да раз плюнуть! – хохотнул Андрей. – Завезу стройматериалы самолетом и поставлю бастион у Камышинского брода!

– Самолетом! – засмеялся и Федор Данилович. – Нет, сын, тебе сначала надо замириться с ханом Узбеком.

– Так он вроде уже не главный в Золотой Орде.

– Главенство определяется рождением! Курдюм-бек не знатного рода, его признают только половцы.

– Значит, и дружба у меня должна быть с Курдюм-беком.

– Не глупи! Северян начнут давить с двух сторон, а ты окажешься между молотом и наковальней.

Андрей задумался:

– Почему с двух сторон? Насколько я знаю, крымчаки не вмешиваются в золотоордынские дела.

– А при чем здесь они? – удивился Федор Данилович. – Род Тохте кочует вдоль Дона, он обязательно поможет Узбеку.

– Оно ему надо? Устроим торг у Камышинского брода, и донские степняки будут по-прежнему доить генуэзцев.

Федор Данилович начал терпеливо объяснять взаимоотношения между предводителями улусов. Ханы правдами и неправдами старались убить друг друга, перерезать глотку или подсыпать отравы. Ни один из правителей не доживал до сорока лет, некоторые даже не успевали доехать до столицы Орды, которая называлась Каракорум. На данный момент определяющим фактором являлся брак Узбека с дочерью хана Тохте. Один контролировал западный участок Великого шелкового пути, другой крышевал Азов и торговый путь до Тулы, где находился большой торг Рязанского княжества.

Глава 5
Планы Ганзы

Совсем некстати Норманна свалила элементарная простуда. Закутавшись в теплое меховое одеяло, он покорно пил всякие «чудодейственные» отвары, которые по очереди приносили Речан с Ульфором, и тайком глотал взятые у Жанны Владимировны антибиотики. Потел, матерился, но стоически выполнял полученную перед отправкой в поход инструкцию об обязательном четырехдневном постельном режиме. Что за дикие времена! В этом веке элементарные корь с коклюшем или ветрянкой опустошали целые города. «Ветряное поветрие» прокатывалось по Европе с пугающей регулярностью. Андрей отлеживался, а его эскадра из шести дромонов, шести когов и одной поморской ладьи пробивалась сквозь декабрьские метели и ледяные дожди к побережью Южной Балтики. Норманн отлеживал бока и пытался спланировать предстоящие переговоры с руководством Ганзейского союза. Требовалось как-то состыковать инструкции отца с информацией от Максима. Перед отходом Федор Данилович прислал своего посольского дьяка, который должен был помогать в предстоящих переговорах. Не оставалось сомнений в том, что специалист словоблудия последует инструкциям посадника, а не пожеланиям его сына. Норманн прикрыл глаза и начал вспоминать свой последний разговор с Максимом.

– Сейчас севернее Астрахани кочует три Орды, – глядя в компьютер, заговорил Максим.

– Три орды или три улуса? – уточнил Норманн.

– Слушай и не перебивай! Орда Тохте разделена на четыре улуса и пасет своих лошадей от Азова до Воронежа.

– А кто мне говорил о крышевании торга в Туле?

– Севернее Воронежа постоянных стойбищ нет, лошади и бараны не могут выкапывать траву из-под снега.

– Ты уверен в расположении стойбищ? – в очередной раз усомнился Норманн.

– Это данные из архивов Генуи. Возле Астрахани кочует род Ногая, вторая по силе Орда.

– Живут за счет персидских купцов?

– Да, деньги идут от персов. Между Волгой и Доном кочует Орда Мишара, летом ты ограбил их стойбища.

– Погоди, погоди, – встрепенулся Норманн, – что ты мне скажешь о хане Тохтамыше?

– Я не знаю, по какой причине объединились оба рода. Тохтамыш сначала служил Тамерлану, затем вернулся на родину, воевал с Русью, убит ханом Хадибеком.

– Почему случится так, что монголы через пятьдесят лет полезут на русские земли?

– Война Тамерлана прервала торговые пути. Где пастухам взять ткань на штаны и халаты? Вот и пошли на Русь.

Андрей усомнился в реальности предлагаемых причин:

– Не проще ли торговать?

– Откуда в среде примитивных пастухов возьмутся торговцы? Ты же своими глазами видел их уровень развития.

– Ладно, хватит говорить о степной анархии. Что за идею ты родил?

– Соглашайся с предложением Ганзы и строй укрепленное поселение у Камышинского брода, только на берегу Иловли.

– Ты совсем охренел? – хмыкнул в ответ князь. – Предлагаешь построить посреди степи Брестскую крепость? Да кочевники ее измором возьмут!

– Ух, какой лютый у нас князюшко! – улыбнулся Максим. – Для начала пошли посольство в Геную, они купят безопасность для твоего гарнизона.

– У тебя голова не болит? – участливо спросил Норманн. – Я ограбил генуэзцев, сжег их корабли, а они заплатят золотишком за мою безопасность.

Максим терпеливо разъяснил:

– Для торговцев на первом месте стоит безопасность. Ты уже показал свою силу, сейчас предложишь союз.

– Типа крышевания? Сначала наехал, придушил, а затем давай дружить. Я бы на их месте обязательно отомстил наглецу.

– Для торговца важна защита, а не эмоции, Генуя обязательно пойдет навстречу.

– И не посмотрят на мой патент Ганзы? – недоверчиво спросил Норманн.

– Они обязательно учтут данный фактор, и денег дадут, и в вечной любви поклянутся.

– Что-то мне не верится в столь радужную перспективу, не проще ли прислать полк и вместе со степняками захватить крепость.

– Ты хромаешь на оба мозжечка, – хмыкнул Максим, – эту самую крепость сначала надо построить.

– Уже интереснее! Сколько там лет до прихода Тамерлана?

– Почти шестьдесят, но ты к этому времени можешь вытеснить остатки орды за Каспийское море.

– Ой ли? – не поверил Андрей. – Скорее степняки перебьют поселенцев, а крепость тихо загнется.

– Кочевники конечно же отстали в общественном развитии. Но они отнюдь не отморозки, торговля нужна больше им, чем тебе.

– Типа «два рубля правая портянка, три рубля левая портянка, два портянка семь рублей».

– Не надо так шутить! Орда исчезла сама по себе, пришельцы ассимилировались и растворились. Одни среди волжских болгар, другие среди половцев, третьи породнились с народами Кавказа.

Норманн выбрался из-под одеяла, бросил на палубу потную ночную рубашку, достал из сундука свежую. В ноздри ударил аромат малинового листа и душицы, заставил на секунду закрыть глаза и представить себя на залитой солнечным светом лесной полянке. Увы, он находился в море, отогнал приятное видение, торопливо перестелил постельное белье и снова юркнул в уютную койку.

Сколько веков сначала греки, а затем римляне вели торговлю с Китаем и Индией? Для Византии с Генуей и Венецией торговый путь по Дону к устью Волги давно уже стал чуть ли не родной землей. А тут вот он, новый повелитель, претендент на сбор пошлин со своими законами и порядками. Максим долго и упорно убеждал Андрея ввязаться в авантюру со строительством крепости на берегу Иловли.

– Это все лирика! – отмахнулся Норманн. – Как посмотрит Ганза на мой союз с Генуей?

– Извини, но ты мыслишь примитивными черно-белыми категориями: друг или враг, – поморщился Максим.

– Объясни мне, глупому неучу, каким должен быть правильный курс мышления.

– Для тебя на первом месте стоят интересы княжества! Войны и союзы должны приносить выгоду!

– В чем ты видишь мою выгоду от строительства крепости почти у Волги?

Для Максима выгода была очевидна:

– Ты начинаешь контролировать один из старейших в истории человечества торговых путей, это принесет тебе огромные богатства.

– Персы с китайцами с одной стороны везут свои товары, европейцы – с другой стороны, а я над ними в окружении пушек. Не смешно, – отрезал Андрей.

– Действительно не смешно. Тебе выпал уникальный шанс войти в историю!

– Дурь и муть! – возмутился Норманн. – Осенью откроется портал, и адью! Не нужны мне ваши войны с союзами, я хочу домой!

– Все еще надеешься? – спросил Максим. – Мой тебе дружеский совет, забудь о портале.

Андрей с сомнением покачал головой:

– Твой план нежизнеспособен. Да, я разорил несколько стойбищ, но для союза с Генуей это вообще не аргумент.

– Положись на меня, найду тебе аргументов выше крыши!

– Знаешь что, лучше напиши моему другу атабеку Атсизу Тутушу красивое письмо. Предложи от моего имени совместный поход на Астрахань.

– Зачем тебе этот никчемный городишко? – удивленно спросил Максим.

– Мне? – вскинулся Норманн. – Я в твоих глазах совсем безмозглый правитель? Надо персов подписать на войну с монголами.

– Под шумок заложить крепость, посадить там немца с большой печатью, а самому сбежать через портал?

– Во-первых, я ганзеец, для Любека этого достаточно и никаких немцев с печатями не потребуется.

– Что во-вторых? – с ехидцей поинтересовался Максим.

– Договорюсь с атабеком Тутушем, что моя крепость будет пограничной, земли южнее отойдут ему.

– А ты хитер! Султан под это дело даст и денег, и воинов.

– Со своей стороны добавлю пушек, по весне парочку отправишь вместе с письмом.

– Отправлю, – улыбнулся Максим. – Только не забывай, сейчас пушки приходят на смену лукам, они до двадцатого века будут считаться оружием обороны.

– Ну и ладно, мое дело подарить, а куда атабек их засунет, меня не касается. Главное – персов с монголами столкнуть лбами.

– Настоящий стратег. – Приятель пробежался пальцами по клавиатуре компьютера и воскликнул: – А ведь сработает! Персы получат великолепный шанс отсечь три орды, а затем от Дербента по долине Маныч выйти к Азову!

– Дальнейшее меня не интересует, – равнодушно ответил Норманн. – Важен первый шаг, персы бьются с монголами, а я спокойно строю крепость.

– Ну да, ну да. Слушай! Немедленно отправь послов в Геную! Пока то да се, ты уже начнешь строиться на Иловле.

– Наконец-то додумался! – усмехнулся Норманн. – Я хочу изначально позиционировать себя как нейтрала и защитника торговых интересов.

Максим быстро просчитал ситуацию. Что-то у него не сходилось:

– Не выйдет, ты обязательно затронешь чьи-то интересы.

– Разумеется, но сначала пообещаю персам помощь в войне с монголами. А монголам поклянусь за чашкой кумыса в вечной дружбе. Генуэзцам подарю меч с надписью «за честную торговлю», а Ганзе буду твердить о преданности и служении.

– Авантюрист ты, господин князь, или как там, герцог, что ли.

– Маркиз Карабас из рода Барабасов, – засмеялся Норманн.

– Договорились! – Максим с довольным видом потер руки. – Я прогоню письма через принтер, получателей это должно впечатлить.

– Не забудь сделать обрамление со всякими там завитушками и побольше золота, сейчас это признак могущества правителя.

– Тоже мне, учитель нашелся! Ты историю своей страны не знаешь, а берешься объяснять правила оформления официальных грамот четырнадцатого века.

Норманна по одной простой причине устраивал вариант совместных действий с персидским князем: план не предполагал активных действий в следующем году. Так что в портал можно будет идти с чистой совестью, за спиной не останется незаконченных дел и невыполнимых обещаний. Федор Данилович Вянгинский быстро найдет человека на вакантную должность князя, тот женится на княжне Анастасии Романовне и отправится воевать в Нижнее Поволжье. Новгород первый был заинтересован в контроле над торговыми путями. Ежегодно Вече отправляло монголам более полутонны серебряных монет, покупая тем самым ярлык на свободный проход кораблей. Часть денег возвращалась через Псков, ибо псковитяне не имели своего баскака и оплачивали право на проход в Новгороде. Дополнительный сбор доли являлся предметом многолетнего спора и вооруженного противостояния. Крепость в низовье Волги являлась мощным козырем не только в отношениях с Псковом, но и в отношениях с Москвой, Рязанью и другими торговыми центрами Руси.

В Любкевиц, северную пиратскую базу Рюгена, заходили с величайшей осторожностью. Дело было не в опасении подвергнуться нападению – чужак не сунет нос в логово морских разбойников. Со стороны моря остров охраняла обширная отмель с извилистым фарватером, а вдоль континентального берега простиралось огромное болото. Это сейчас германские земли представляют собой плодородные поля и сочные луга. В тринадцатом веке еще не было осушительных каналов и дренажных систем, никто не задумывался над идеей защитных дамб. От Кале до Гамбурга приливные волны Северного моря уходили в глубь континента на две сотни километров. В те времена Западная Европа представляла собой огромную болотистую низину, которая заканчивалась у стен Мемельбурга, нынешней Клайпеды. Этим и объясняется разница между русскими и европейскими каналами. Между бассейнами европейских рек практически отсутствовала природная разница высот уровня воды, а небольшие перепады нивелировались регулярным приходом приливной волны. В то же время на Руси невозможно было соединить каналы без высоких промежуточных шлюзов. Выход нашли в создании волоков, что с учетом размеров кораблей того периода являлось куда более экономически выгодным.

Норманн разглядывал через иллюминатор своей каюты унылый берег. Прибрежные меловые скалы постепенно уступали место дюнам и чахлому кустарнику, стайка крикливых чаек отчаянно дралась за несчастного краба. Ни малейшего намека на ухоженные поля пшеницы, а там, где должен был быть похожий на парк буковый лес, не виднелось даже одинокого деревца. Он много раз бывал в местном яхт-клубе, прекрасно помнил окружающий пейзаж. Обескураживающая картина еще раз беспощадно напомнила о дикости времен, в которые его забросил проклятый портал. Норманн чувствовал себя вполне здоровым, но по договоренности с Ульфором и Речаном продолжал отсиживаться в каюте. Причина крылась не в желании сохранить в тайне приход карельского правителя к пиратам Рюгена. Нехорошие слухи ходили о многих купцах Ганзы, некоторые торговцы почти открыто заходили в Ральсвик, считавшийся столицей морских разбойников. Пираты не могут существовать сами по себе, добычу необходимо продавать, покупая взамен снаряжение и продовольствие. И злато-серебро требуется накапливать, иначе как разбойник определит, каково его богатство. В предстоящих переговорах с правителями Ганзы Норманн хотел разыграть пиратскую карту. Для этого он решил временно оставить здесь свои корабли и спрятаться от местных любопытных разбойников.

– Андрей Федорович! – Речан буквально влетел в каюту. – Ты оказался как никогда прав!

– И в чем заключается моя правота? – Норманн оторвался от созерцания местного пейзажа и вернулся в кресло.

– Здесь только и разговоров, что о нашем походе на поганых да о взятых богатых трофеях.

– Вероятнее всего, корабелы первыми начали хвастаться.

– Брось, здесь даже поход на Гедимина стократно приукрашен! Если верить молве, ты за великую княгиню получил полный ког золота.

– От зависти и не такое можно придумать! – фыркнул Норманн.

– Как не завидовать, в здешних краях оборванец на оборванце, полотняные штаны в радость. А твои вышли на берег в шелках да тонком сукне на меху.

– Как бы не задрались! – забеспокоился князь.

– Не задерутся! – уверенно ответил Речан.

– Считай, у каждого корабела на пальцах перстень с самоцветом. Могут на богатство позариться.

– У наших все пальцы в золоте да серебре. Местные щенками у ног трутся, в друзья набиваются.

– Как мурманы? Они после пива плохо себя контролируют, забузить могут, а там и драка.

– Ульфор ходит гоголем, нацепил золотую цепь с зеленым стеклом с детский кулак.

– У Тикша заказывал? – понимающе хмыкнул Андрей.

– А то! Твой ювелир берет заказы на полгода вперед!

– Хорошо бы мурманов в крепкой узде удержать, в новом походе нам без союзников не обойтись.

– Не волнуйся, Андрей Федорович, разбойники уже сейчас просятся пойти с нами на Итиль.

– Мне поклон атаманов нужен, – вздохнул Норманн, – немцам без вожаков на Дону не выжить, быстро перебьют.

– У них в любом варианте обратной дороги не будет, в лучшем случае один из дюжины вернется, – уверенно заявил Речан.

– Не скажи, друг, Атсиз Тутуш в первую очередь ударит по Азову.

– С чего ты так решил?

– Им от Аштархана мало выгоды, русские купцы туда редко заходят, – хитро прищурился Норманн.

– И верно! Азов для генуэзцев служит главной торговой факторией, – охотно согласился Речан.

– Правильно понял. Персы сами по Итилю поднимаются вверх, султан с Аштархана больших денег не возьмет.

Для успешного похода на Волгу Норманну необходимо было собрать как можно больше воинов. Максим сделал расчет предполагаемой численности монгольской армии, для чего все земли разделил на площадь выпаса одной лошади или овцы, полученное количество лошадей и овец перевел в мясо. Результат вычислений позволил ему утверждать, что максимальная численность войска монголов – двадцать пять тысяч человек. Причем изначально в расчеты как условие закладывалось равное количество мужчин и женщин. Для четырнадцатого века это являлось огромной силой, победить которую можно было, только согнав кочевников с сочных лугов. На север они не пойдут, первая же зима уничтожит всю скотину. На восток пути нет. Между Волгой и Уралом – солончаковая пустыня с узкой зеленой полоской вдоль Каспийского моря. Ногайцы, тохте и мишари могут отступить только в междуречье Дона и Днепра, а это земли крымских татар. В чем и заключалась изюминка предложенного Максимом плана. Крымчаки по сути те же хазары, что и население Ширвана, у них общие язык и культура. Но главным козырем являлась их ненависть к монголам, которые согнали крымских татар с исконных родовых земель. Основные сражения пройдут за четыре сотни километров от мест предполагаемого строительства крепостей. Если верить Максиму, западные улусы не получат подкрепления и будут обречены на уничтожение. По известной истории хан Узбек и бекляре-бек Кутлуг должны были схлестнуться в безжалостной междоусобице. Началась религиозная война во имя ислама, которая в недалеком будущем должна была получить свое продолжение под зеленым знаменем великого Тамерлана.

Любек встретил гостей мерзким моросящим дождем, низкие облака цеплялись за крыши домов, укутывали шпиль ратуши серым маревом. Таможенный чиновник взял список привезенных товаров и без досмотра покинул судно. Оно и понятно, кому придет в голову устраивать проверку, господин Норманн фон Рус не только обладатель малой печати Ганзы, ему благоволит сам ганзамистр Конрад фон Аттендорн.

– С благополучным прибытием, Андрей Федорович! – В каюту с почтительным поклоном вошел Мовчан.

– Спасибо, Иван Прокопьевич! Веди в трактир к Тюлюпе, соскучился по нормальной еде, там и поговорим.

– Не получится, я карету подогнал, едем сразу в дом, тебе надо переодеться в парадные одежды.

– К чему спешка? Корабль мог задержаться не на один день.

– Епископ требует тебя к себе незамедлительно, хочет переговорить до встречи с правителями Ганзы.

– Разве они не в одну дудку дуют? – удивился Норманн.

– Дудка-то одна, только каждый норовит свой пляс сыграть.

– Ну вот, снова местные разборки на мою голову!

– Не совсем так, – возразил Мовчан, – епископ предложит тебе построить на Итиле католические церкви.

– Кто сказал?

– Секретарь епископата давно у меня в друзьях, сразу по приезде одарил его отрезом сукна.

– Ловок ты в делах, хвалю! – одобрил Андрей. – Одно непонятно, почему спешка.

– Опасаются, как бы ты сразу в ганзарат не заявился.

– Размечтались! – ухмыльнулся Норманн. – Это я им нужен, а не они мне! Говоришь, кирхи им на Итиле понадобились?

– Ну да. Фон Аттендорн с фон Аленом и Хинрихом Плесковым должны были заранее узнать, каково твое решение.

– Ах вон оно что! Господа правители разработали для меня несколько вариантов проявления добродушия и любви!

– Ганзарат не так уж и щедр, они одобрили расходы на три сотни латной конницы, три сотни латной пехоты, три сотни копейщиков и три сотни лучников.

– Секретаря ганзамистра тоже приручил? – поинтересовался Андрей.

– Продажная душа, он все секреты выкладывает за ежедневный бесплатный обед у Тюлюпы.

– Ты поосторожней, здесь соглядатаев много.

– Знамо дело! – отмахнулся Мовчан. – Секретарь обедает в отдельном кабинете, а соглядатаев кормим в общей зале.

– Спасибо за предупреждение, Иван Прокопьевич, – понимающе кивнул Андрей, – придется огорчить и епископа, и ганзарат.

– Неужто откажешься от выгодного дела?

– Зачем! Я их как липку обдеру! – засмеялся Норманн.

Предстоящая встреча с епископом фон Юнингеном открывала новые возможности, которые могли дать поволжской авантюре реальную жизнь. Что касается религии, Норманну были одинаково безразличны все конфессии, но кое о чем в их взаимоотношениях он уже знал благодаря Максиму. Все началось с крестоносцев, которые захватили и разграбили Константинополь. Они вывезли в Венецию все святыни и реликвии, после чего греческая церковь люто возненавидела всех католиков. Аналогичная картина наблюдалась с мусульманами, которых рыцари попытались насильственно окрестить. В свою очередь римская церковь снисходительно относилась к православию, а мусульман приравнивала к язычникам. Нижнее Поволжье никогда не считалось русскими землями, так что никаких препятствий для строительства кирх не было и не могло быть. Строительство крепости как будущего центра международной торговли по логике требовало возведения как православного храма, так и мечети. Через шестьдесят лет великий Тамерлан устанет от бесконечного предательства всяких тохтамышей и начнет поход по уничтожению язычников. Ради денег и власти ханы кочевников готовы были принять ислам с показной готовностью, но никто из них даже не собирался соблюдать требования Корана, и в конечном результате незадачливые ханы лишались головы. Максим уверял, что великий полководец не тронет христианский город, а мечеть в городской черте послужит дополнительной гарантией безопасности.