Текст книги "Тинг. Битва за Пекин (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

  Адмирал Тинг объезжал Тяньцзинь. Многие улицы разрушенного боями города представляли собой сплошное пепелище – груды камней, кирпича и головешек. В уцелевших кварталах вовсю хозяйничали мародеры. Иностранцы из концессий мстили за двухнедельную осаду и обстрелы, грабя китайские дома, убивая их обитателей при малейшем сопротивлении. Из сеттльмента в захваченный Тяньцзинь подъезжали прямо на повозках, в которые грузили драгоценности, шелковые платья, красивую мебель. Среди грабителей можно было заметить как солдат и матросов всех наций, так и прилично одетых чиновников из числа обитателей концессий. Тинг распорядился немедленно ввести патрулирование города военной полицией, предупредив союзное командование, что с мародерами будут разбираться на месте.

  Грустное зрелище представляла Тяньцзинская военная академия. Союзники атаковали ее в самом начале городских боев. Академию защищали триста курсантов, которые должны были стать цветом новой китайской армии. Все они погибли в здании, разрушенном из пушек прямой наводкой. Рядом находился уничтоженный воздухоплавательный парк, где, как знал Тинг, шли смелые опыты по овладению искусством свободного полета. Впрочем, какое дело было окружающим до этих трагедий, когда с улиц еще не успели убрать тысячи трупов. Прорвавшись через баррикады в Тяньцзинь, отряды международной коалиции устроили в китайских кварталах настоящую резню. Однако Тинг видел и разбитые китайскими пушками в щебень некогда роскошные кварталы иностранных концессий, кучи трупов убитых ихэтуанями китайских христиан, искавших спасения в своих сожженных церквях. Команды иностранцев – французы, русские, англичане, американцы, итальянцы – хоронили христиан в общих могилах. Когда их закапывали, установленный над могилой крест снимали клали прямо на покойников, а могилу заравнивали вровень с землей, чтобы не оставалось никакого следа. Иностранцы боялись, что ихэтуани вернутся и разорят христианские могилы, если обнаружат.

  Адмирал круглые сутки занимался делами по организации власти на контролируемой территории. Прежде всего, важно было показать, что не международная коалиция победила Китай, а сами китайцы наводят у себя порядок. Иностранцам было предложено не покидать без необходимости свои концессии, иностранные части могли передвигаться только в сопровождении китайских войск. В этом случае всем иностранцам гарантировалась безопасность. Под особую защиту новых властей брались заводы, фабрики, водокачки, электростанции, линии железных дорог и телеграфов, устроенные по европейски больницы и школы, а также поселения китайцев-христиан. Была выпущена декларация о равенстве всех религий. Отменялось привилегированное положение потомков маньчжур, практически слившихся с некогда завоеванными ими китайцами, для китайцем больше не существовало обязанности носить по-маньчжурски косы.

  Присланные Сунь Ят Сеном для разъяснительной работы пропагандисты имели мало успеха – не только из-за утопичности своих идей, но и из-за элементарного непонимания крестьянами-северянами кантонского диалекта агитаторов. Гораздо четче всё объясняли офицеры Тинга. Для участвующих в восстании объявлялась амнистия. Всех, кто после этого будет замечен в связях с ихэтуанями, попадет под военно-полевой суд. За поимку не сложивших повстанцев оружие объявлялась награда. В голодающие деревни направляли военные транспорты с рисом, всем желающим (а таких оказывалось немало) предлагалось вербоваться в армию или флот – Тинг имел сильные основания подозревать, что новые солдаты скоро понадобятся.

  Главное же, что хотел Тинг – попытаться хоть как-то снизить давление на крестьянство местных чиновников. Почему китайские христиане жили лучше, вызывая зависть односельчан? Просто, если христианину досаждал уездный чиновник, христианин шел жаловался к иностранному консулу, тот сообщал в МИД, а из МИДа в уезд следовало распоряжение оставить в покое того, за кого заступались иностранцы. Надо было сделать так, чтобы за крестьян заступались собственные власти. В каждый уезд Тинг отряжал несколько своих курсантов, поручив им разбираться с жалобами крестьян и немедленно сообщать ему. Деревням было также предложено самим избирать своих представителей, которые могли бы сами докладывать военному командованию о злоупотреблениях местных властей.

  На сторону Тинга перешел прославленный в боях с японцами генерал Ма Ю Кун, помощник корпусного командующего Сунь Цинна. Сам Сунь Цин с остатками своего корпуса отступил в Шаньси. Последний оставшийся у императрицы Цы Си Ганьсуйский корпус генерала Дун Фу Туна был стянут для защиты Пекина. В столице также собрались многочисленные отряды ихэтуаней, которых вооружили хранившимися в арсеналах старинными копьями, мечами и гладкоствольными фальконетами.

  Наступление на Пекин от Тяньцзиня шло по обе стороны Пэйхо. Войска продвигались к Пекину, практически не встречая сопротивления. Железная дорога была разрушена, поэтому войска двигались в пешем и конном порядке. Их снабжение лежало на идущей по Пэйхо флотилии мелкосидящих судов. Сам адмирал проделал весь путь в седле. Его тело быстро вспомнило навыки молодости, когда Тинг был блестящим кавалерийским командиром.

  Участие в походе на Пекин иностранцев ограничилось отрядом адмирала Сеймура, состоявшего из представителей всех восьми держав международной коалиции – по роте морской пехоты англичан, французов, русских, немцев, американцев, по взводу от японцев, итальянцев и австрийцев. Небольшой отряд в разнообразном европейском обмундировании странно смотрелся среди марширующих рядом густых колонн регулярной китайской пехоты – в просторных голубых рубахах, безрукавках с яркой окантовкой, в мягких матерчатых туфлях, с черными платками на головах. С флангов пехоту защищала кавалерия в белых грибообразных шлемах с красной опушкой. По петляющей между холмами мелководной реке двигались, дымя трубами бронекатера и баржи с припасами и артиллерий. То здесь, то там по сторонам вдруг открывались картины открытых пространств, будто усеянных многочисленными и разбитыми, окровавленными головами – это проходящие части обнаруживали поля арбузов и наскоро утоляли голод и жажду.

  Последнюю попытку остановить противника на подступах к столице Дун Фу Тун сделал у Яшмового канала, отходящего от Пэйхо к Пекину. Северный берег канала у моста перед городом Балицао оказался хорошо укреплен. Полупересохший канал не давал возможности поддержать атаку с речных судов, но флотилия перевезла ударные части морской пехоты выше по Пэйхо. Высадившись в тылу войск генерала Дуна, морские пехотинцы атаковали Балицао с фланга, вызвав панику у оборонявших мост солдат. Дорога на Пекин была открыта. Войска рвались вперед, быстро продвигаясь и севера, и с юга от канала.

  Штурм начался с ходу, пока верные императрицы Цы Си войска не успели опомниться. Древние крепостные стены китайской столицы всё еще служили городу серьезной защитой, особенно – при отсутствии у нападавших осадной артиллерии. Главный удар войска адмирала Тинга обрушили на ворота Чи-Хуа – восточные ворота нижнего Китайского города, самой южной из трех частей Пекина. Выставленным на прямую наводку полевым орудиям потребовалось несколько выстрелов, чтобы разнести огромные деревянные створки ворот. Прошедшая через них в город колонна оказалась в огненном мешке. С перегораживающих улицы баррикад, с соседних участков стен и крепостных башен велся сильнейший огонь. Располагая большим количеством фальконетов, защитники Пекина даже не тратили времени на перезарядку, а просто подтаскивали новые. Крупнокалиберные свинцовые пули фальконетов на близком расстоянии несли страшные опустошения в рядах атакующих.

  ИХЭТУАНИ. ФОТО 1900

  Ихэтуани, повязавшие головы и руки красными лентами, бросались из узких переулков в контратаки, размахивая сверкающими мечами и секирами. Вместо обычного «вансуй!» бежавшие толпами на пули и штыки мятежники кричали «ша! ша! ша!» – «смерть! смерть! смерть!» Яростно сражались и солдаты генерала Дуна, набранные в основном в Гансу из воинственных полудиких уйгуров-мусульман. Часть из них – наиболее меткие стрелки, вооруженные современными винтовками – рассеялись по чердакам и верхних этажам домов, прицельно уничтожая флотских офицеров. Морская пехота продвигалась вперед, в глубь города, перетаскивая на руках по заваленным обломками улицам орудия и пулеметы, которые разносили баррикады и строения, где укрывались враги. Войска генералов Не и Ма бились у ворот Танг-Пьен – восточных верхнего Маньчжурского города. Передовая группа, подошедшая к воротам, чтобы подложить фугасы, была полностью уничтожена залпами старинных крепостных орудий и фальконетов. Несколько раз бросались солдаты со штурмовыми лестницами на неприступные стены, но вынуждены были отступать.

  Однако все эти атаки имели демонстрационное значение. Тинг помнил, как в прежней, неизмененной исторической реальности международным войскам удалось проникнуть в Пекин и освободить посольский квартал. Дождавшись, пока практически все силы оборонявших оказались стянуты к атакуемым участкам у Средних и Верхних ворот, отборные части морской пехоты Тинга и международный отряд подошли к месту, где под крепостной стеной проходило русло Яшмового канала. Спустившиеся вниз солдаты при помощи гранат взорвали спущенные в воду решетки, после чего войска скрытно проникли в город. Морские пехотинцы двигались по грудь в мутной воде, подняв над головой винтовки.

  Стараясь привлекать как можно меньше внимания, китайский и международный отряды прошли по набережной канала к внутренней стене, разделяющей Китайский и Маньчжурский город. За этой стеной, в южной части Маньчжурского города располагались посольства. Подав сигналы о своем прибытии, международный отряд также по руслу полупересохшего канала прошел под стеной в посольский квартал, окруженной с трех сторон баррикадами. Осаждавшие посольства ихэтуани и немногочисленные регулярные части, увидев прибытие коалиционного подкрепления, бежали, бросив свои укрепления.

  Прошедший по каналу китайский отряд, обошел по улицам и ударил по войскам Дун Фу Туна у Средних Ворот. Появление противника позади, в защищаемом ими городе, вызвала у сторонников императрицы замешательство. К тому же они уже знали, что сама Цы Си со двором накануне покинула Пекин. У обороняющихся началась паника. Некоторые бросали оружие и разбегались кто куда. Большинство организованными отрядами уходили из города через западные ворота. Последним по опустевшим улицам проскакан генерал Дун Фу Тун с отборной уйгурской и монгольской кавалерией. Войска, оборонявшие средний город, попали в окружение и сложили оружие. Генералы Не и Ма вступили в Пекин через Верхние Восточные ворота.

  Иностранные солдаты из международного отряда и отряда охраны посольств попытались воспользоваться неразберихой и начали мародерствовать в богатых домах Маньчжурского города, пытались даже проникнуть в Запретный Императорский город. Иностранцев вежливо, но твердо вернули в посольский квартал. Адмирал Тинг категорически отклонил просьбу адмирала Сеймура позволить иностранным солдатам устроить победный парад перед императорским дворцом. Взятие Пекина не была победой иностранцев. Осажденные от осады посольства, которые ихэтуани несколько недель обстреливали из ружей и старинных пушек, просили о срочной эвакуации. Тинг предложил дождаться починки железной дороги, но иностранцы очень спешили. Через несколько дней после штурма дипломатическая колонна под охраной международного отряда отправилась в Тяньцзинь.

  После взятия Пекина ихэтуани отступили в Маньчжурию, где их приветствовали местные власти. Против повстанцев и маньчжурских войск были направлены части генерала Ма Ю Куна. Их поддерживала флотилия из старых канонерок, которую Тинг направил вверх по реке Ляохэ. Тинг предложил русским перебросить малые боевые корабли и на Сунгари – по морю и через Амур, но русские категорически отказались, хотя у них там было лишь два малых судна Амуро-Уссурийской казачьей флотилии да пять колесных пароходов транспортного ведомства, годных разве что для переброски войск. Тем не менее, русские уже успели разгромить маньчжурские части, высадившиеся было на северный берег Амура под Благовещенском. В Маньчжурии войска генерала Ма действовали вместе с небольшими русскими отрядами, высылавшимися из Порт-Артура. Когда генерал Ма подошел уже к Мукдену, защищавшие его генералы Шоу Шань и Цзинь Чан заявили, что признают новое пекинское правительство. Регулярные войска стали вместе действовать против ихэтуаней, выручая строителей Китайской Восточной железной дороги, которые отсиживались на своих укрепленных станциях под защитой казаков охранной стражи.

  Генерал Не Ши Чен наступал на Ганьсу, преследуя отступающего Дун Фу Туна, а командующий Шаньдунским корпусом генерал Юань Ши Кай нарушил-таки свой нейтралитет и начал наступление на Шаньси – против тамошнего губернатора Ю Ши, прославившегося казнями христиан и миссионеров. Шаньсийский корпус генерала Сунь Цина, измотанный боями за Таньцзинь, не смог долго сопротивляться свежим шаньдунским частям, и быстро прекратил сопротивление. Ю Ши покончил с собой, проглотив яд. Продолжая наступление, Юань Ши Кай подошел к Сианю, где укрылась императрица Цы Си. Туда же прибыла по Хуанхэ посланная Тингом небольшая флотилия. Находясь в безвыходном положении, императрица сдалась на милость победителей.

  Императорский двор вернули в Пекин. Высшие сановники из числа приближенных к вдовствующей императрице, особенно замешанные в связях с ихэтуанями, либо получили приказ совершить самоубийство, либо отправились в ссылку. Сама Цы Си лишалась полномочий регента, сохраняя лишь титул императрицы. Император Гуан Суй полностью восстанавливался в своих правах полновластного повелителя Поднебесной. Впрочем, реальная власть была не у духовно сломленного последними событиями императора, а в руках военного триумвирата – адмирала Тинг Жу Чана, генералов Не Ши Чена и Юань Ши Кая. Установившаяся в Пекине власть получила признание от губернаторов всех провинций. Было сформировано техническое правительство – в основном из умеренных и нейтральных чиновников. Несколько постов получили и люди Сунь Ят Сена, которым было поручено составить предложения по аграрной реформе. На роль канцлера пригласили, вызвав с юга, престарелого Ли Хун Чжана, на которого возлагались главные надежды по восстановлению отношений с иностранными державами.

  А надежды эти были очень зыбкие. Иностранные правительства и не думали признавать соглашение, заключенное в Таку с флагманами международной эскадры. Стало ясно, что державам важна не безопасность их дипломатов, а установление своего контроль над Китаем. Общественность стран растравливали статьями о необходимости отмщения за унижение от диких китайцев, за потопленные в Печелийском заливе корабли, за тысячи убитых христиан, а также компенсации за потерянное имущество. Россия объявила мобилизацию шести армейских корпусов, на Дальний Восток спешно отправлялись две стрелковые бригады; экспедиционный корпус готовила Германия; Британия ставила под ружье свою Индийскую армию.

  Тинг хорошо понимал, что выигранная им битва за Пекин не означает еще победы в войне. Да, иностранные отряды ушли из Пекина и Тяньцзиня. Забрав последние десанты, международная эскадра покинула рейд Таку. Но иностранные армады могут в любой момент вернуться сюда, с огромным, несоизмеримым превосходством. Да, первая победа в войне произошла на севере, но исход ее решится не здесь, а там, где позиции китайских войск будут не так уязвимы. Флоту Тинга больше нечего было делать в Бохайском заливе. Главные базы – Порт-Артур и Вейхавэй – по-прежнему находились в руках русских и англичан, а скромное адмиралтейство в Таку не годилось для обслуживания крупных судов. Темной июльской ночью эскадра прошла в Желтое море и взяла курс на Фучжоу. По пути к ней присоединились два крейсерских отряда, действовавших у берегов Кореи.