Текст книги "Тинг. Битва за Пекин (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Тинг. Битва за Пекин

БРОНЕНОСЕЦ «НАВАРИН»

  Младший флагман русской эскадры Тихого океана контр-адмирал Михаил Герасимович Веселаго был невыспавшийся и злой. Накануне по телеграфу в Порт-Артур пришло сообщение о начале боевых действий с Китаем. Международные коалиционные силы штурмовали форты Таку – морские ворота к Пекину. Весь вчерашний день, 4(17) июля 1900 года, Веселаго занимался в погрузкой на корабли десантных частей: 9-го Восточносибирского стрелкового полка, забайкальских казаков 1-го Верхнеудинского полка, артиллерийской и пулеметной батареи. Когда, наконец, вышли в море, смертельно уставший адмирал немедля отправился спать, понимая, каким напряженным будет следующий день – день высадки в Таку. И вот его будят среди ночи, срочно зовут на мостик.

  Еще только начинало светать, так что в плотном сумраке за кормой флагманского "Наварина" идущие следом корабли – броненосец "Петропавловск", броненосный крейсер "Дмитрий Донской", канонерские лодки "Маньчжур", "Гремящий" и "Сивуч" – казались простым расцветием электрических огней. А вдалеке, на размытом неясном горизонте смутно виднелись другие, неосвещенные чужие корабли, поднимающие над собой в темное небо еще более темные султаны дыма.

  – Во втором часу одного заметили, но тогда не стали будить. А сейчас вон их сколько, – негромко доложил флаг-офицер.

  – Союзники? – зевнул Веселаго. – Просигнальте...

  – Это китайцы, ваше высокопревосходительство!

  – Пробить тревогу!

  Над броненосцем резко заиграли горны, затрещала барабанная дробь, засвистели боцманские дудки. Корабль просыпался к бою. Сильнее застучали в трюме машины. Заурчали механизмы огромных башен 12-дюймовых орудий. В бортах каземата с лязганьем отворялись броневые заслонки, и из портов-амбразур одно за другим высовывались стволы 6-дюймовок. Привычные звуки заглушал многоголосый гомон. Внизу копошилось серое живое месиво. С мостика "Наварин" выглядел как полевой бивуак, а не боевой корабль. По спешности отправки и отсутствию транспортных судов десант вместе со снаряжением разместили прямо на палубах, где восточносибирские стрелки и забайкальцы спали вповалку под шинелями. Теперь полуодетые солдаты и казаки метались толпой от борта к борту, натыкаясь на бегущих к постам матросов, испуганно шарахались от поворачивающихся орудийных башен, заметно накренявших корабль набок.

  Включенный прожектор осветил неприятеля, идущего параллельным курсом. Будто золотые искорки плескались на мачтах желтые флаги. Впереди шли два новых больших броненосца, за ними – пара тяжелых крейсеров. Что ж, силы примерно равные... Если бы не заполняющий палубы десант! Ведь предупреждали же, что транспортировка войск, с лошадьми и обозом, на военных судах лишает их боевой готовности и возможна лишь при полном бездействии вражеского флота! А вот китайцы, вот, не бездействуют!

  – Попали мы с вами, господа! – адмирал Веселаго оглядел стоящих на мостике. – Попали!

  – Ваше превосходительство, война еще не объявлена, – сказал кто-то из офицеров. – Может, отойдут сейчас китайцы.

  – Подождем, подождем... – согласился Веселаго – Держаться прежнего курса!

  – Генерал Стессель интересуется, что происходит? – доложили о сообщении с "Дмитрия Донского", где находился штаб 3-й Восточно-Сибирской бригады.

  Веселаго досадливо отмахнулся.

  – Сигнал с китайского флагмана! Запрашивают о наших намерениях.

  – Передайте: следуем в Таку для безопасности иностранных подданных.

  Несколько минут на мостике царило полное молчание. Все следили за головным китайским броненосцем. Вот там снова быстро заморгал фонарь.

  – Адмирал Тинг предлагает возвращаться в Артур. В противном случае, намерен препятствовать силой.

  – Что ж, господа! – адмирал Веслаго насупился, выдерживая паузу. – При наличии на палубах сухопутных войск считаю бой невозможным. Мы сейчас транспорты, а не боевые корабли. Вернемся в Артур, разгрузимся, тогда покажем косоглазым... Или сам адмирал Гильтебрандт им в Таку покажет, вместе с союзниками. Передать на корабли – готовность к повороту!

  Броненосец "Наварин" менял курс, описывая циркуляцию. За ним стал поворачиваться "Петропавловск". "Дмитрий Донской"... С "Донского" хлопнула пушка, за ней другая.

  – Кто стрелял?! – взвился на мостике "Наварина" адмирал Веселаго.

  Связной офицер с белым, как мел лицом, запинаясь, докладывал:

  – Генерал Стессель... Приказал... Развернуть полевую батарею... Прямо на палубе...

  По строю китайских кораблей пробежали огоньки выстрелов. Было слышно, как свистят, приближаясь, снаряды. На баке "Наварина" испуганно заржали, забили копытами привязанные к фальшборту лошади.

  БРОНЕНОСЕЦ «ШЭН-ХАЙ» (В РИ «ЯСИМА»)

  Адмирал Тинг Жу Чанг сильно нервничал. Из-за неожиданного нападения французов на южный Кантон он опаздывал со своим флотом на север Китая, где вот-вот должна была начаться война с международной коалицией. Жестоко страдающий от засухи и голода север был охвачен восстанием ихэтуаней. Ихэтуани уничтожали всё, что было связано с европейцами – фабрики, заводы, железные дороги, телеграфные линии, школы, христианские церкви, и, главное, убивали самих иностранцев. Восемь держав – Россия, Англия, Франция, США, Германия, Италия, Австро-Венгрия, Япония – направили корабли для защиты иностранных подданных. Десанты стали по-своему наводить порядок в китайских городах. Вдовствующая императрица Цы Си решила, что иностранцы хуже ихэтуаней, и послала свои войска против «заморских дьяволов».

  Англичане, русские и немцы уже заняли главные северные порты, единственная большая база, оставшаяся у Тинга, была Фучжоу. Южные приморские провинции жили обычной жизнью. Их губернаторы уже фактически не подчинялись пекинскому правительству, вступившему в союз с ихэтуанями. Однако губернаторы не собирались поддерживать и флот, выступающий за свергнутого императора Гуан Сюя. Для переговоров с посланцами губернаторов Тинг прибыл в Шанхай. В устье Янцзы эскадра Тинга из двух броненосцев и трех крейсеров застала лишь небольшую английскую флотилию – бронепалубный крейсер 2-го ранга "Гермиона" и канонерки "Уотервич" и "Линнет". Основные силы международной коалиции ушли на север, поближе к Пекину. Сам город с большой иностранной колонией оборонял интернациональный отряд под командованием русского полковника Дессино. К нему присоединились и жители шанхайского сеттльмента, которые испуганные сообщениями из северных провинций, поголовно вооружилис. Тинг успокоил Дессино, что сторонники императора Гуан Сюя, в отличии от ихэтуаней, не испытывают враждебности к иностранцам.

  С продвижением флота на север ситуация становилась всё более угрожающей. В Цзянсу еще было более-менее спокойно, а в Шаньдуне уже чувствовалось приближение войны. В портах стояли иностранные десанты. Наместник Шаньдуна и командующий Шаньдунским корпусом генерал Юань Шикай официально отказался вступать в переговоры с Тингом. Шикай выражал преданность императрице Цы Си, хотя и не спешил посылать свои войска на защиту Пекина. Неофициально же шаньдунский наместник предлагал Тингу союз. Юань Шикая советовал договориться с англичанами, чтобы они пустили китайский флот в его бывшую главную базу в Вейхавэе. После этого можно было дождаться взятия Пекина войсками коалиции и начать делить министерские посты.

  На первый взгляд, нападение международной коалиции на Китай казалось верхом безрассудства. У императрицы в северных провинциях была 100-тысячная Бэйянская армия, у международных сил – лишь несколько тысяч солдат и моряков из состава корабельных десантов. Их хватало для охраны посольств и международных сеттльментов от ихэтуаней, но когда повстанцев открыто поддержала китайская регулярная армия, коалиционные войска оказались в крайне тяжелом положении. Ситуация складывалась следующим образом. Один международный отряд защищал осажденный китайцами посольский квартал в Пекине, другой, побольше, – европейский сеттльмент в Тяньцзине. Вышедший из Тяньцзиня в Пекин для эвакуации посольств отряд моряков под командой английского адмирала Сеймура попал в окружение. Был окружен и русский пехотный полк, двигавшийся от моря к Тяньцзиню. На самом побережье международная эскадра высадила еще один десант против порта Таку в устье реки Пейхо, вдоль которой шла дорога к Тяньцзиню и далее, на Пекин.

  Пока международные отряды были малочисленны и разъединены. Но с захватом порта Таку туда в короткое время могли быть переброшены новые войска, которые смогут наступать прямо на китайскую столицу. В ночь на 17 июня 1900 года коалиционный десант при поддержке боевых кораблей захватил Таку. Из занятого русскими Люйшуня (Порт-Артура) немедленно вышла эскадра с новыми войсками. Тинг узнал об этом по радио от высланного на разведку легкого крейсера "Хай-Ши", и немедленно двинулся на перехват.

  Русских встретили на исходе ночи, когда они уже приближались к Таку. В темноте корабли было трудно рассмотреть в подробностях, но Тинг хорошо представлял, с кем придется иметь дело: два броненосца, тяжелый крейсер и три канонерки, все – нагруженные десантом. Русские броненосцы сильно отличались друг от друга. Один, новый шестибашенный "Петропавловск" с отличительной вентиляционной мачтой между двух труб; второй, более старый "Наварин" с четырьмя трубами, торчащими, точно ножки перевернутой табуретки, над гладкой коробкой центральным казематом, с высокой бизань-мачтой за ним. Оба корабля были бы сильными противниками, если бы не пассажиры, усеявшие их верхние палубы. Что касается старого крейсера "Дмитрий Донской" и канонерок – их Тинг даже не принимал в расчет.

  КРЕЙСЕР «ДМ. ДОНСКОЙ»

  Русские уже, было, поворачивали, когда с их крейсера неожиданно прозвучало два выстрела. Готовые к бою китайские комендоры немедля ответили на огонь. Лёгший недолетом залп можно было бы считать предупредительным. Вряд ли русская эскадра решится всё же начать сражение, тем более – в самый неудачный для себя момент. Уже развернувшиеся к Артуру «Наварин» и «Петропавловск» не были готовы открыть огонь, так как между ними и китайской эскадрой оказался стрелявший первым «Дмитрий Донской». Русский крейсер могли поддержать только шедшие сзади канонерки, но они поспешили отвернуть, благоразумно уходя в сторону.

  Если бы на месте русских были японцы, Тинг не колебался бы ни минуты. В прошлую войну китайцы и японцы потопили друг у друга немало транспортов, отправляя на дно целые полки. В последовавшем за японо-китайской войной Цусимском конфликте с Россией до такого не доходили, и начинать подобное Тингу не хотелось. Он распорядился остановить огонь и вновь призвать русских повернуть в Артур. "Дмитрий Донской", между тем, прибавил хода, оторвавшись от остальных своих кораблей, намереваясь, видимо, всё же прорываться к Таку. Тинг дал сигнал крейсерам "Хуан-Хай" и "Дун-Хай" догнать и остановить "Донского".

  Обходя "Донского", "Хуан-Хай" сделал очередной предупредительный выстрел по курсу, потом пустил снаряд с перелетом, поверх труб. "Донской" огрызнулся бортовым залпом, после чего крейсера вступили в перестрелку. Первое время китайцы вели редкий огонь, стараясь класть снаряды перед носом "Донского", всё еще надеясь повернуть его назад. Однако когда на правом продольном мостике "Хуан-Хая" разорвался русский снаряд, китайские крейсера начали воевать всерьез, поставив "Донского" под перекрестный обстрел.

  Канонада, доносившаяся со стороны ушедших вперед крейсеров, заставила "Наварин" и "Петропавловск" сделать новый разворот. Они не могли бросить ввязавшегося в бой "Донского". Тинг направил свои броненосцы "Шэн-Хай" и "Цин-Хай" наперерез русским, чтобы отогнать их назад. С идущего впереди темного "Наварина" сверкнула двойная вспышка залпа носовой башни, после чего броненосец окутало непроницаемое облако от дымного пороха. Тинг отдал команду открыть ответный огонь, продолжая держаться на дальней дистанции. Вступать в серьезный бой ему по-прежнему не хотелось – еще и потому, что русским броненосцам в случае повреждений было рукой подать до своего Артура, а у китайцев ближайшим готовым их принять портом было Фучжоу на другом конце Поднебесной

   БРОНЕНОСЕЦ «ПЕТРОПАВЛОВСК»

  Кажется, выстрелы 12-дюймовых орудий «Наварина» причинили гораздо больший ущерб самим русским, чем противнику. Хотя были приняты меры, чтобы оттеснит толпящихся на баке солдат подальше от носовой башни, двухорудийный залп произвел на стрелков и забайкальцев самое опустошительное воздействие. Черный пороховой дым укрыл полегшее рядами сухопутное воинство. Потом отовсюду понеслись жалобные и разъяренные крики. Солдаты бросились к башне, стали колотить в броню прикладами, целиться из винтовок на мостик:

  – Не стреляй! Не стреляй больше! – вопила толпа.

  Дальнейший огонь главным калибром и вправду был невозможен. Что касается средней артиллерии, то казематные орудия не могли вести огонь на таких острых курсах – китайцы заходили чуть ли не прямо по носу. Несколько выстрелов сделали только стоявшие на мостике малокалиберные пушки, едва ли способные причинить вражеским броненосцам хоть какой-то вред. Собственно, адмирал Веселаго приказал открыть огонь для того, чтобы только оттянуть от "Донского" главные силы Тинга. Впрочем, шедший позади уступом "Петропавловск" бил по китайцам и 6-дюймовсками – четырьмя орудиями из передних малых башен. Когда китайцы, ответив, стали всё более и более пристреливаться, Веселаго дал команду снова поворачивать к Артуру, увлекая за собой от "Донского" вражеские броненосцы.

  При повороте командир "Наварина" капитан Беклемишев уговорил дать бортовой залп четырьмя 6-дюймовками казематной батареи по головному "Шэн-Хаю", чем, похоже, разъярил китайцев. На "Наварин" посыпались снаряды, завопили многоголосо на палубах поражаемые осколками. Молодцы забайкальцы быстро сообразили как укрываться от смертоносного огня, сводя на палубе в круг своих истошно ржущих, брыкающихся лошадей. Первые же близкие разрывы поубивали большинство несчастных животных, однако их туши стали служить своеобразными брустверами для людей. Вспыхивавшие то тут, то там пожары тушили руками и шинелями, было много обгоревших.

  Адмирал требовал согнать всех лишних с палубы вниз, но едва ли это было возможно. "Наварину" всё же пришлось опять открыть огонь из 12-дюймовых башенных орудий, рискуя снести с палубы неосторожных солдат. Веселаго надеялся не столько на попадания, сколько на то, что черный пороховой дым на время закроет броненосец от меткого огня противника. Рядом вел бой "Петропавловск", отгоняя от флагмана сильно наседавшего с кормы неприятеля. Раз за разом он давал полные залпы из всех своих орудий, раскаты которых неслись над светлеющем уже морем. Китайцы чуть подотстали, остерегаясь, видно, подставляться под близкие выстрелы.

  – Ура! Ура! Бегут! Бегут! – понеслось ликование по палубам "Наварина". И в этот момент "Шэн-Хай" и "Цин-Хай", зайдя вперед по правому борту, развернули башни. Высоко задранные длинные стволы орудий выпустили облачка светлого дыма. Спустя несколько бесконечно долгих секунд рядом с "Наварином" встали высокие фонтаны, окатившие соленой водой сидевший вповалку на палубах людей. Затем пошли накрытия. Звонко ударило в борт у нижнего каземата, но не пробило 12-дюймовую броневую плиту. Еще один снаряд разнес кают-компанию с размещенным там переполненным лазаретом. Следующими залпами была поражена задняя правая дымовая труба, ее обломки обрушились на катер, стоящий на спардеке. Рвущиеся на воде и надстройках фугасные снаряды осыпали броненосец раскаленными осколками. Окутанный дымом пожаров и собственных выстрелов "Наварин" терял ход, сквозь пробоины в незащищенной бронепоясом носовой оконечности захлестывала вода.

  Подоспевший "Петропавловск" снова стал бить по уже хорошо видимым в утреннем свете китайским броненосцам. Те, не выдержав жаркого огня, опять отошли. Русские теперь были в чуть выигрышном положении. Встающее над морем солнце слепило глаза вражеским комендорам, мешало наводке. Два больших китайских корабля постепенно удалялись, а потом вовсе растаяли в далеком туманном мареве. Лишь в отдалении маячил то с одного, то с другого борта появившийся ниоткуда двухтрубный легкий крейсер. Он провожал "Наварин" и "Петропавловск" весь день, почти до самого Порт-Артура, где на внешнем рейде уже стояли бежавшие вперед канонерки.

  С вечерним приливом израненные броненосцы втянулись во внутреннюю гавань. Так и не попавших в Таку солдат и казаков перевозили на берег. На набережной с ужасом вглядывались в корабли. По белоснежным бортам стекали с палубы кровавые ручьи. Впрочем, кровь была в основном лошадиная. Броненосцы во время боя превратились в настоящие скотобойни, и бойкие на язык газетчики уже готовились называть случившееся сражение "морским лошадиным побоищем". Людские потери, впрочем, тоже были серьезные. Главное же, что заботило сейчас адмирала Веселаго – что случилось с оставленным им в море крейсером "Дмитрий Донской"?

  КРЕЙСЕР «ДМ. ДОНСКОЙ»

  Заложенный еще в 1881 г. как полуброненосный фрегат «Дмитрий Донской» уступал погнавшимся за ним китайским броненосным крейсерам новейшей итальянской постройки. Тяжелой артиллерии у русского броненосного крейсера не было вовсе. После недавнего перевооружения на «Донского» имелось шесть 6-дюймовых и десять 4,7-дюймовых орудий – все по бортам, на закрытой батарейной палубе. Противники русского крейсера были куда зубастей. У «Хуан-Хая» в носовой и кормовой башнях было по два 8-дюймовых орудия, у «Дун-Хая» – по одному 10-дюймовому. Средняя артиллерия у первого состояла из десяти 6-дюймовых орудий на батарейной и шести 4,7-орудий на верхней палубе, второго – из четырнадцати 6-дюймовок на двух палубах.

  "Дмитрий Донской" лавировал, пытаясь сбить прицел, затеряться в серых предутренних сумерках. Однако китайские крейсера цепко держались за свою добычу. Выхватываемый из темноты лучами китайских прожекторов белый высокий корпус "Донского" будто сам светился на фоне мрачной морской равнины. Русский корабль тоже зажег прожектора, но светил куда-то вдаль, бросая одно за другим световые пятна на тучи, ползущие в выси над водой. Крейсера сближались для решающей схватки. Лет десять назад трехмачтовый красавец "Дмитрий Донской" представлял главную силу русской тихоокеанской эскадры, он был прямой противоположностью приземистых вражеских крейсеров – почти полностью симметричных в носовой и кормовой части, с возвышающейся по центру корабля между труб единственной высокой мачтой

  КРЕЙСЕР «ХУАН-ХАЙ» (В РИ «САН МАРТИН»)

  «Хуан-Хай» и «Дун-Хай» взяли «Донского» в постепенно смыкающиеся огненные клещи. Вокруг русского крейсера временами вставал целый лес взрывающихся фонтанов, которые осыпали корабль теплой водой и раскаленными осколками. Внизу, на батареях, продолжалась без остановки жаркая боевая работа, комендоры слали в китайцев снаряд за снарядом, а на переполненной верхней палубе воцарился настоящий ад, который способны были создать три сотни ошалевших от беспомощности и страха людей и сотня обезумивших лошадей. Кони истошно ржали, рвались с привязи, разбивали копытами настилы и стойки лееров, лягались, кусали, сбивали, топтали подвернувшихся под ноги; некоторые, порвав повод, сигали через борт в море.

  Не меньше беспорядка вносил и размешенный на "Дмитрии Донском" штаб 3-й Восточносибирской бригады во главе с генералом Стесселем. Именно он приказал начать стрельбу из полевых орудий с палубы "Донского", завязав тем самым сражение с китайцами. Носящийся по палубе в развевающемся белом плаще генерал развил бурную деятельность по участию своих сил в морском сражении. Выстроившиеся вдоль борта солдаты давали по его команде залпы из винтовок по маячившим вдалеке темным силуэтам. Артиллеристы тщетно пытались развернуть на противника свои снятые с креплений орудия, грозящие теперь при качке раздавить стоящих вокруг. Сам генерал, чуть погодя, оседлал пулемет, выпуская в волны очередь за очередью.

  Крейсеру довольно долго удавалось уходить от прямых попаданий, но этому везению должен был настать конец, тем более что взошедшее солнце ясно осветило "Донского" и облегчило китайцам наводку орудий. Следующий залп "Хуан-Хая" пришелся прямо в русский крейсер. Один снаряд ударил в левый борт выше броневого пояса и с оглушительным треском взорвался в офицерских каютах, выплеснув наверх хвост горящих обломков. Другой попал под грот-мачту и сбил боевой марс, откуда рухнули патроны к малокалиберным пушкам и взорвались на палубе. Третий снаряд угодил прямо в передний мостик.

  В момент, когда на "Донской" уже сыпались вражеские снаряды, русские комендоры успели ответить своим дружным залпом. Им повезло попасть точно в носовую башню "Хуан-Хая". Разрыв на броне вывел башню из строя. Мало того! Разлетаясь смертоносным веером, осколки влетели сквозь смотровую щель в боевую рубку китайского корабля, ранив капитана и нескольких офицеров. Всю переднюю часть "Хуан-Хая" окутало дымом, на какое-то время крейсер потерял управление, заваливаясь вправо. Внезапный поворот едва не привел к столкновению с идущим близко позади "Дун-Хаем", который вынужден был даже дать задний ход.

  "Дмитрий Донской", мог бы воспользоваться заминкой. Весь окутанный дымом пожаров, он уже уходил от отставших врагов. Внезапно русский крейсер закружил на месте и, вовсе неожиданно, спустил флаг. На корабле происходило что-то непонятное – оттуда доносились крики, револьверная и винтовочная пальба. Похоже, что по какой-то причине в русской команде возникли беспорядки. Орудия "Донского" молчали, он теперь неподвижно стоял, покачиваясь на волнах. Потом на стеньге бизань-мачты вновь поднялся белый флаг с косым синим крестом. Стало заметно, как крейсер всё более погружается в воду.

  Виною произошедшего на «Донского» была паника, охватившая скученный на верхней палубе десант, и, более всего, опять генерал Стессель. Когда задыхающаяся от дыма, кроваво стегаемая осколками солдатская толпа ринулась вниз, давясь в тесных горловинах люков, и повсюду закипели яростные драки между стрелками и флотскими, пытавшимися сдержать потерявших от ужаса рассудок людей, когда в ход пошло уже и оружия, а струи брандспойтов вместо пожаров были направлены на бушующую толпу, Стессель, потрясая револьвером, появился в рубке, разбитой китайским снарядом. Командир «Дмитрия Донского» каперанг Шарон лежал тяжело раненым и, прежде чем старший офицер кавторанг Мартынов прибыл с кормового мостика, Стессель захватил «Дмитрий Донской». Генерал распорядился прекратить огонь, остановить машины и спустить боевой флаг. Мартынову оставалось пробраться в трюм и открыть кингстоны, чтобы не отдавать корабль врагу. Воспользовавшись наставшей суматохой, старший офицер вернулся на палубу и вновь поднял над «Дмитрием Донским» Андреевский флаг

  Китайские крейсера приняли подошедшую к ним от "Донского" шлюпку, в которой находились генерал Стессель с кем-то из своего штаба и раненый капитан Шарон. "Дун-Хай" осторожно приблизился к русскому кораблю, предполагая послать на его борт призовую партию, чтобы, быть может, успеть остановить затопление. С "Донского" прозвучал предупредительный выстрел. Китайские крейсера связались по радио с адмиралом Тингом, запрашивая о дальнейших действиях. Адмирал дал приказ оставить "Дмитрия Донского" в покое. Пусть, если хочет, тонет под собственным флагом. Неожиданно откуда-то издалека "Донскому" откликнулся выстрелом другой корабль.

  Он быстро приближался с западной стороны и скоро был опознан по сильно вытянутому корпусу с вознесенными над ним четырьмя стройными трубами как броненосный крейсер "Россия" – нынешний флагман русской тихоокеанской эскадры, спешащий к месту сражения из Таку. Равный по тоннажу хорошему броненосцу новейший русский крейсер был, всё же, не намного сильней значительно меньших китайских крейсеров. По тяжелому калибру "Россия" с ее размешенными в казематах по бортам четырьмя 8-дюймовыми орудиями даже уступала "Хуан-Хаю" – тоже с четырьмя 8-дюймовсками, но – в башнях. "Россия", правда, была несколько сильнее в среднем калибре – шестнадцать 6-дюймовых орудий против четырнадцати у "Дун-Хая". И китайских броненосных крейсеров было два, а тонущий "Донской" был для "России" плохим помощником. Впрочем, китайцы уже уходили на соединение с броненосцами Тинга.

  "Россия" получила возможность заняться спасением терпящих бедствие с "Донского". Подойдя, "Россия" запросила "Донской" – можно ли остановить затопление и спасти корабль? Ответ был неутешительный – вода уже заливала батарейную палубу. Мартынову удалось навести порядок среди десанта, стрелки организованно поднимались по спущенным трапам на "Россию", нависшую высоким бортом над "Донским". Последними покидали гибнущий крейсер моряки. На опустевшей палубе "Дмитрия Донского" бродило лишь несколько уцелевших лошадей. Чтобы избавить от мучений, их расстреляли из пулеметов. Каким-то образом всё еще державшегося на плаву "Донского" добили торпедой, после чего он с клокотанием погрузился в пучину. Поднятые на "Россию" стрелки и артиллеристы были единственные из десантного отряда генерала Стесселя, кто всё же добрался до Таку.

  (КРЕЙСЕР «РОССИЯ»)

  Эскадра Тинга стояла в Шанхайгуане. Небольшой порт, гарнизон которого сражался сейчас с союзниками под Тяньцзинем, сразу же перешел на сторону адмирала. Флот получил в заливе Бохай неплохую базу, с расположенными у самого берега угольными копями. Джонками на корабли перевозили с берега уголь, спешно шло исправление полученных в бою с русскими повреждений. К Тингу присоединилось несколько судов Бохайской флотилии, избежавших захвата международными силами. Часть из них были посланы в Инкоу – отогнать показавшиеся там русские канонерки. Похоже, что русские, потерпев неудачу с морской перевозкой десанта, теперь собирались перебросить войска из Артура железной дорогой по северному берегу Бохайского залива. Следовательно, лежавший у них на пути Инкоу. необходимо было срочно укрепить.

  Патрульный миноносец доложил о появлении со стороны Таку небольшого судна, идущего под флагом парламентера. Это было русский посыльный корабль "Гайдамак", с которым китайцы уже встречались пять лет назад в Цусимском сражении. Тинг распорядился сопроводить парламентеров на рейд. В качестве посланника международного командования выступал командир "Гайдамака"– каперанг Соболев. Тинг принял его в адмиральском салоне, где пил чай с креветками в остром соусе. Разговор шел на немецком, что добавляло резкости тона.

  Офицер начал с протеста по поводу нападения на русские корабли без объявления военных действий.

  – Неправда, – возразил адмирал, – военные действия уже шли. Ваши войска и флот накануне напали на Таку.

  – Это не может служить оправданием, – нашелся тут же Соболев. – Вы не могли знать о штурме, так что в любом случае ваш поступок был нарушением международных законов...

  – Я знал о штурме!

  – Откуда, ваше превосходительство? В море у вас ведь не было доступа к телеграфу! – засмеялся русский офицер.

  – У меня был беспроволочный телеграф, – холодно улыбнулся Тинг. – Китайский флот более не имеет необходимости передавать сообщения световыми сигналами на облака – так, как ваш крейсер, который успел потонуть, прежде чем пришла помощь из Таку.

  Соболев замялся, не зная, что ответить. Наконец, он решился сменить тему разговора и стал говорить, что коалиционное командование знает о непризнании Тингом пекинского правительства. Коалиционные силы готовы не рассматривать его флот как противника. Однако, во избежание инцидентов, подобному недавнему, все китайские корабли должны перейти в контролируемые международными силами порты и там быть разоружены.

  – Это невозможно, – отрезал Тинг. – Флот не разоружится сейчас, когда решается судьба Китая. Флот, в отличие от ихэтуаней и императрицы Цы Си, не рассматривает международные силы как врагов, однако не может допустить, чтобы внутренние беспорядки стали поводом к оккупации. Флот будет препятствовать любой переброске иностранных войск в Китай. Кстати, советую вашему командованию не отправлять крейсера с десантом из Владивостока. "Рюрик" и "Мономах" будут повернуты назад, как мы заставили вернуться в Артур "Наварин" и "Петропавловск"!

  Адмирал раздраженно отставил чашку:

  – Мне доложили, что международное командование отправило в Пекин требования. Перевезти императорский двор в указанное иностранцами место, передать иностранцам контроль над войсками и полицией, даже над сбором налогов! Если так, то вам придется воевать со всем Китаем!

  КРЕЙСЕР «РОССИЯ»

  Старший флагман международной эскадрой вице-адмирал Яков Аполлонович Гильтебрандт собрал у себя на крейсере «Россия» совещание старших командиров стационеров в Таку. Положение было нерадостное. Императрицы Цы Си официально объявила войну иностранным державам. Десанты коалиции вели тяжелые оборонительные бои под Тяньцзинем с регулярными императорскими войсками и ихэтуанями. Китайская артиллерия непрерывно бомбардировала в Тяньцзине международный сеттльмент, там имелись многочисленные жертвы. Положение посольского квартала в Пекине и отправленного для его освобождения отряда адмирала Сеймура оставалось неизвестным. Имеющихся у союзников сил было явно недостаточно для успешных наступательных действий, а переброске подкреплений препятствовала стоящая в Шанхайгуане китайская броненосная эскадра адмирала Тинга.

  Первым взял слово командовавший в отсутствие вице-адмирала Сеймура британской эскадрой контр-адмирал Брюс:

  – Мелководный и открытый рейд Таку совсем не годен для размещения флота. Мы здесь полностью уязвимы, решись китайцы атаковать нас ночью миноносцами. Предлагаю отвести эскадру в защищенный порт у выхода из Печелийского залива – Вейхавэй или Порт-Артур. Тогда мы заблокируем Тинга в заливе, и он не сможет помешать перевозке сухопутных войск из Японии... ну, или России. Ну, а потом, накопив силы, отправим транспорты под конвоем флота к Таку.

  – То есть вы предлагаете сейчас оставить наши уже высаженные на берег отряды без поддержки флота? – поднял брови Гильтебрандт. – Бросить адмирала Сеймура?!

  Капитан Нагаминэ, командир японского крейсера, предложил немедленно атаковать китайцев, не дожидаясь, пока Тинг получит подкрепление. Японец напомнил, что у китайцев в Фучжоу и других портах имеются еще два старых броненосца и не менее восьми бронепалубных крейсеров, которые могут попытаться прорваться в Печелийский залив. За немедленную атаку Шанхайгуаня высказался и командир немецкого крейсера Гулих, а также австриец Монтальмар и итальянец Козелли. Адмирал Гильтебрандт колебался. Он предпочел бы сначала дождаться "Наварин" и "Петропавловск" из Порт-Артура.