Текст книги "Безымянный Барон: Наследие Гренард (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Морошан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Безымянный

Я поднял клинок и продолжил бежать. Левой рукой я замахнулся и метнул нож. Он летел, вращаясь, параллельно полу. Я метил в ноги.

Быстрым движением оборотень решил отбить нож алебардой, но не тут то было. Лезвие легко разрезало его оружие и продолжило свой путь, в мгновение, впиваясь в колено врага, стоящего прямо у входа в покои короля.

Оборотень повалился на одно колено. Это единственный момент, когда он уязвим, и мне хватит этого. Перехватив нож обратным хватом, я нанёс удар снизу вверх в шею охранника так, что тот последовал по траектории удара и ударился о дверь. Я почувствовал, как сталь пронзила его плоть и дерево двери, к которой уже было прибито выдыхающее последние капли жизни тело. Что ж, оборотень, ты сослужил неплохую службу для моего отца. А теперь – дай мне пройти и понять в чём дело!

Вынув из колена и шеи клинки, не дожидаясь падающего тела, я открыл дверь в покои правителя. Она поддалась легко.

Глава 6

Мир: «Глаок»

Время: «XII век от начала летоисчисления»

От лица короля Барона

Я находился  в своих покоях. Огромных покоях, должен признаться. Я всегда любил большие пространства, и в моих привычках не было правил, в чем-либо себе отказывать. Хотя, впоследствии, это принесло мне много боли и разочарований. Даже короли совершают ошибки. Особенно короли.

Огромное ложе было главной частью интерьера. Оно занимало четверть всего пространства комнаты. Резные ножки плавно переходили в удерживающие своеобразный навес над кроватью гравированные столбцы.  Когда мне приедалось все, что находилось в этой комнате – многочисленные трофеи, головы убитых животных,  шкафы, полные магических свитков и заклинательных книг, простые, но сделанные из качественного дерева скамьи, мой любимый стол, за которым я издавал и подписывал многочисленные указы, и огромное окно, ставни которого никогда не запирались – я закрывался занавесями на своей кровати ото всего мира. И закрывал мир от себя, от своих мыслей, замыслов, но не от моего правления...

Рядом со мной сидел мой темный, полный многочисленных злых замыслов даже против меня, советник Рассиго. Он сидел молча, дожидаясь моего часа. Потому что знал, что мне осталось недолго, и я не протяну более двух суток. Но в его планы это не входило, и Рассиго собирался в момент, когда я начну умирать, провести особый ритуал, который бы поддерживал во мне силы жить, но не править. И тогда помощник мог бы со спокойным сердцем управлять королевством от моего имени. Сценарий, проверенный тысячи раз, неоднократно срабатывал. Пока он не мог перечить ни одному моему слову – таков был его горделивый и преданный нрав. И поэтому я не собирался ему мешать, поскольку не видел ни одного достойного кандидата на управление моим королевством.

Я был готов передать свой трон разве что своему бастарду – единственному сыну, хоть и незаконному – тому, кого за последние года так тщательно пытались найти и схватить мои люди. Только для того, чтобы я мог поговорить с ним.

 Еще год назад, после того, что он вытворял в родном городе, используя магию, Рассиго связался с ним и попросил прийти. Предварительно было дано обещание, что тронут он не будет. Я ждал. Я очень ждал, с нетерпением срывая клочья волос со своей головы. Я не спал по ночам в ту неделю, когда ждал его, и практически каждую ночь после. Ведь он так и не пришел. А королевство, управляемое сотни лет моим родом могло кануть в лету. Сын, мой сын, который меня ненавидел, был нужен мне, как никогда – иначе свою жизнь я прожил зря.

В королевстве зарождалась смута. Практически все – от мала до велика, от ведьм до вурдалаков, от умалишенных до мудрецов, знали – скоро настанут плохие времена, ибо король уже несколько месяцев на издыхании.

Я тяжело вздохнул и взглянул в окно: облака. Сумрак. Серость. И ничего больше. Рассмотреть что-нибудь еще мне не удалось. Мысли терзали меня. Я боялся. И боялся я не свое смерти, а того, что произойдет после неё – настоящий король должен думать о судьбе своего королевства. Меня отвлек шум в коридоре за дверью. Я давно перестал обращать внимания на посторонние звуки, но эти меня насторожили.

Я попытался приподняться. Рассиго остановил меня и попросил остаться на своем месте.

–Это он, мой король, я чувствую это. Дайте ему самому пройти свой путь к вашей встрече.

Некоторое время я напряжено следил за дверью. В комнату влетел черный ворон, и одновременно с этим сквозь дверь показалось окровавленное лезвие, мгновенно ушедшее обратно. Вот она – моя кровь – когда-то и я был слишком жесток, что и привело меня к власти. Надеюсь, он будет таким же.

Двери открылись. Краем глаза я увидел, как на полу за ними валялся мой преданный страж. Он доказал свою преданность и остался мне верным до самого конца. Воздаю ему должное.

В дверях, уверенно, немного согнувшись, хотя это было лишним – мой замок был достаточно просторен, а покои уж тем более – вошел Он. Я даже не мог себе представить такой мощи в его 18 лет. Впервые я увидел его вживую, и ни капли не сомневался – это мой сын. Сейчас я предложу ему то, что должно решить судьбы многих. И не только жителей королевства, но и всего континента в будущем.

–Отец…– вымолвил он, крепко, уверенно, с нотами ненависти в голосе… и некой осторожностью. Мой вид был жалок, мне было стыдно перед ним – огромным, мускулистым, таким неестественным, источающим власть не только над теми, кого он презирал, но и в частности надо мной. Над Рассиго, над его колдовскими штучками.

За несколько последних лет я успел многое обдумать: и сейчас мне предстояло все мысли изложить в нескольких предложениях. Неизвестно, как долго он захочет меня слушать.

То, что наследник меня выслушает, я был уверен – ведь не стал бы он пробираться ко мне боем только для того чтобы взглянуть и плюнуть в лицо, или того и гляди убить. А если и так– то воли у него не занимать.

– Сын. – Все что вышло из моих слабых легких в тот момент. В глазах зарябило. Моих старческих нервов едва хватило сдержаться и не заплакать. Несмотря на всю свою жестокую, бездушную жизнь, к старости я стал довольно сентиментален. Слабею, поэтому и умираю.

Хотел бы я знать, о чем он сейчас думал.

Одет он был необычно, чувствовалась некая таинственность. Тело плотно облегала мантия, вся измазанная кровью. Лицо грязное и безжалостное. И только глаза выдавали его. За десятки лет я научился проникать в разум благодаря взгляду. В глазах наследника читалась мольба – мольба на некую надежду. Он желал понять, для чего он нужен, и нужен ли он кому-нибудь вообще, в презираемом им  мире. Но пока этого совершенно не осознавал.

–Сын, – повторил я, – у нас мало времени, присядь рядом. – Я указал ему на скамью у окна. Она должна справиться с его весом.

Рассиго пронаблюдал, как моя незаконная кровь присаживается, и отвернулся. На лице читались ненависть и интерес к ситуации, к выбору, который должен сделать мой сын.

–Сын, я слышал, у тебя нет имени.

–Безымянный, вот мое имя.

–Безымянный? Ты сам себя так назвал?

–Да.

–Это неправильно, у будущего короля должно быть другое имя.

–Что? – у Безымянного на лице рождалось смятение. Я застал его врасплох, он растерялся, оказался уязвимым для моих речей и я поспешно продолжил:

– Да, сын мой. Из последних сил я держусь уже не один день, чтобы лично сказать тебе это – ты должен возглавить это королевство, ты нужен этому народу. – На лице у моего сына взыграли гнев, ярость и сила. Он встал в полный рост, откинул ногой скамью:

–Я ненавижу эту страну, этот народ, и все что с этим связано! И сейчас ты мне говоришь о том, что я должен повести их??? Повести тех, от кого так долго бежал? А не думал ли ты, что я ненавижу и тебя? За что? За то, что дал мне жизнь и испортил ее матери! Тогда все готовы были меня убить только за то, каким я родился, а ты и не подозревал о моем существовании. Был мерзким, жутким. Был тварью!!!

–Но…! – Я попытался ему противостоять. Возраст снова дал свое, и я не смог перебить слова сына, так рьяно льющиеся в мою сторону.

– Где?! Где ты, я спрашиваю, был, когда меня еще в шесть лет хотели казнить? Ребенка, который мечтал о том, чтобы у него были друзья? Которого никогда никто не поддерживал, кроме собственной матери, готовой умереть из-за того, что у неё такой сын как я?! Урод, которого породила мразь!?

–Заткнись, малец! – Рассиго вступился за своего короля и стал нашептывать про себя. Безымянный не то что бы замолчал – он практически застыл и перестал двигаться, его тело рухнуло вниз. – Заткнись, и выслушай своего короля!

Внешне я сохранял спокойствие, в то время как изнутри меня сжигала обида на самого себя. За то, что я сам виноват в этой ситуации. За то, что мой единственный наследник валяется среди покоев, не в силах двигаться. Но это было необходимой мерой:

– Прости, Безымянный, – сказал я с дрожью в голосе,– я должен высказаться, а ты должен выслушать. Прости, все мы совершаем ошибки. Когда-то я совершил самую тяжкую – отказался от сына, даже не зная о его существовании. И теперь это единственная вещь, в которой я могу истинно покаяться. Прости меня, сын мой… – я с тяжестью привстал со своего ложа и присел на полу около Безымянного. – За свои грехи я заплатил, и доплачу в последние часы своей жизни сполна.

Я наклонился и обнял его, не глядя в глаза, зная, что увижу лишь ненависть и детское наивное непонимание происходящего:

–Мы никогда не были близки, и вряд ли успеем ими стать. Но если древо жизни нашего рода не продолжишь ты, то кто? Я не могу себе позволить такой роскоши – династия Баронов из столетия в столетие демонстрировала свою силу, силу во всем: дипломатии, войне, экономике, мире. Ты видишь наш мир совершенно по-детски, ведь ты и есть ребенок. Я молод, но уже давно стар. Ведь мужчина взрослеет не телом, а умом. Ты ненавидишь многих вокруг за то, что они родились теми, кем являются сейчас! А за что ты их ненавидишь? За то, что они не воспринимают тебя таким, какой ты есть. Тогда в чем разница, между тобой и ими? Почему они не имеют право на жизнь? На жизнь, а не на войну, которая начнется в борьбе за престол, если не окажется наследника?  Задай себе этот вопрос. И запомни ответ на него. Ибо скажет он тебе многое. Мы не виноваты, что родились такими, что наш мир был создан таким, что агрессия, желание воевать и убивать, во многих из нас, заложены тысячелетия назад. Почему, спросишь ты. Ответ на этот вопрос ты получишь, только решившись принять наследие. Я сказал все, что ты должен был от меня услышать. Большего тебе знать не стоит. Я вижу это по тебе.

Безымянный посмотрел мне прямо в глаза, в них блеснул огонь.

–Назад мой король!– Выкрикнул Рассиго, но предупреждать было поздно – моя же кровь с ненавистью отбросила меня. Я был в воздухе ровно до тех пор, пока не наткнулся на кровать. На боль я не обратил внимания, не было времени принимать ни ее, ни обиды. Ни ненависть – он по-своему прав, и еще многого не понимает.

– Прости,– с иронией сказал Безымянный,– но это было необходимой мерой. Не привык я к поучениям отца.

Больше вреда он мне не причинит. Я жалок – а он гордый – гордость не позволит добить беззащитного. В этот момент мне захотелось собрать остатки своих сил и показать, на что я способен. Но их нужно было хранить для другого – ведь всегда остается шанс на то, что наследник согласится принять свое, по праву, королевство.

– Признаюсь честно,– повелительным тоном продолжил Безымянный, нависая надо мной, – мне не понравилось твое предложение – мне нравится свобода.

– Быть свободным и все время куда то сбегать? Не зная цели! Или у тебя есть цель? Назови мне её? Убить меня? Убить Рассиго? Сжечь все королевство дотла? А что тогда? – Мне нравилось говорить ему все это и наблюдать за внутренним смятением, которое бурлило в нем.

Он считал себя взрослым, многие считали его таким. А для меня он был ребенком, неполноценным, неотшлифованным, груб телом, будущим правителем, которого нужно научить за несколько минут тому, чему иногда не могут научить всю жизнь. И я был для него отцом, поэтому, где то в глубине происходящего, это могло бы походить на разговор между взрослым мужчиной и его малолетним сыном, не понимающим смысла своего существования.

Он не понимал всего, что я ему говорю, но уже начинал над этим задумываться. Это мне и нужно было. А там, как карта ляжет. Он сам должен сделать свой выбор.

–Но… Цель, у меня была цель!– сын стал оправдываться, понял свою ошибку и, тут же изменив тон голоса, выпалил:

– А какая тебе разница? Цель, мечты, планы? Ведь ты ненавидел меня все эти годы. Я не знал, что именно ты мой отец, хотя твое имя было на слуху постоянно! Я ненавидел его, презирал, а тут!.. Мне нужно подумать… – понизив голос, добавил Безымянный.

В тот же момент он сорвал со своего пояса что-то похожее на небольшую амфору, и выпрыгнул в окно со словами: «Я вернусь и дам свой ответ! И он будет окончательным».

Безымянный.

Мне не хотелось ни о чем думать. Мне не хотелось больше слушать отца, но он начинал брать верх, рвал меня изнутри, возвращал в меня ребенка, которого я так тщательно в себе убивал уже не один год.

Поэтому я не решился продолжить разговор с ним, а просто сорвал с пояса амулет и выпрыгнул с пророческими словами в окно. Оказавшись в воздухе, я сжал телепорт, сдавил так, чтобы он врезался в мою плоть. И, почувствовав уже привычный огненный холод, я исчез.

Я хотел пообщаться с профессором. Попросить его найти мне что-то в его мире, что помогло бы мне сделать правильный выбор.

В этот раз перемещение, почему то происходило не так быстро, как обычно. Пока я перемещался, в голову лезли многие мысли. Самой пугающей была та, которая говорила мне, что отец, всю мою жизнь ненавидимый мною урод, о происхождении которого я только недавно узнал – мог оказаться прав.

И вот она – финальная вспышка перед глазами. Я приготовился почувствовать очередной удар о какой-нибудь предмет. Приготовился размозжить очередное изобретение Валентина, но вместо этого, рефлекторно сделав жадный вздох, я набрал в легкие воды.

Я ничего не понимал, и только инстинкты заставили меня вынырнуть. Огляделся –  вокруг была только вода. И никакого намека на остров и лабораторию профессора. Откашлявшись водой, которой я наглотался, я решил обдумать ситуацию.

Долго стоять на одном месте бесполезно. Я выбрал направление и начал плыть. Жалко было бросать свои вещи, поэтому вариант с летучей собакой я отложил на случай крайней необходимости. А пока, приходилось руководствоваться своей интуицией.

Одна нога немного тянула, но мне плевать. В любой момент я мог позволить себе использовать магию. Ничего со мной здесь не случится. Тем более, вода пресная, а значит я в озере. Следовательно, берег может оказаться намного ближе, чем кажется на первый взгляд.

Томящее солнце било в голову, руки нещадно гребли, ощущая приятное сопротивление воды, а ноги синхронно двигались в такт движениям. Все тело работало, будучи занято одной задачей – плыть, а мою голову наполняло все больше и больше мыслей и размышлений.

Часть 2. Глава 1

Часть 2

Мир: «Третий мир»

Время: «2021 год н.э.»

От лица Линка

Коридор казался бесконечным. Мы шли уже около минуты, и не нашлось ни одной двери, ни одного поворота. Под голубым свечением аварийных лампочек получалось разглядеть лишь очертания огромных ящиков, расставленных по всему коридору. Нам приходилось их обходить, то слева, то справа.

Оружие было в наших руках, но мы не чувствовали никакой опасности. Я споткнулся и задел плечом один из ящиков. Он упал и с треском разлетелся. Каково же было удивление, когда, наклонившись и присмотревшись, я увидел, что по полу рассыпались коробки с патронами.

–Аааа! – Сия, в отличие от меня не мешкала и пошла вперед.  Я не видел, что произошло за ящиками, и побежал к ней. Только краем глаза я успел заметить её, лежащую,  запутанную в сетку.

– Берегись, Линк!

Резко разворачиваюсь назад. Успеваю блокировать рукой удар прикладом. На автомате выбрасываю вперед ногу, пытаясь сбить противника. Он уворачивается. Направляет на меня дробовик. Правой рукой отбиваю дуло в сторону и слышу, как у моего уха раздается оглушительный рев дроби.  Неприятель успевает среагировать быстрее, чем я ударю, и приклад его оружия с силой врезается в мою щеку. Следующим движением мой соперник прижимает  меня к стене и начинает душить дробовиком.

Я отчаянно сопротивляюсь. Удар ногой под пах, удар, еще удар. Мне не хватает воздуха. Сейчас задохнусь. Противник прижимает оружие сильнее, и я отключаюсь. Невозможно, не может такого быть, все ведь было так спокойно. Сегодня нам уже удалось один раз победить смерть. Второго быть не должно…

***

Резкий поток воздуха ворвался в мои груди так, будто это был мой первый и последний в жизни вздох: «Сия!»

– Успокойся. Она в порядке. – Донесся из темноты властный, но мягкий голос. Это была женщина.

Я попытался встать. Ноги и руки оказались связанными, и мне не удалось сделать этого. Ладони и стопы затерпли, и резкая боль током прошлась по ним при попытке зашевелиться.

Рядом со мной лежал Пауль. Скорее всего, его послал Безымянный, заметив, что мы слишком долго отсутствуем. Мальчишка не был связан. Значит, лежит недавно.

Недруг подошел ко мне, и я понял, что голос принадлежал ему. А это значит, что я  в плену у некой особы женского пола. Во время боя даже не мог подумать об этом.

– Это выпало у нее из кармана! Откуда она у вас?! – перед моим лицом возникла фотография Джейни.

– Это моя сестра! – гневно бросил я, не успев задуматься, что это была та самая фотография Сии, которую я никогда не видел.

Спустя мгновение глаза слепил фонарь. Все лицо сморщилось и сжалось от яркого луча.

За четыре года до:

Глава 1

Мир: «Третий мир»

Время: «2017 год н.э.»

От лица Линка

Перед вами я, мой молодой, но опытный отец, и моя младшенькая, еще совсем юная сестренка, которая так испуганно держится за шею папы, пытаясь не мешать тому бежать. У нас нет цели, мы просто пытаемся исчезнуть, уйти подальше, забыть… что существует такое место, как этот мир, в котором мы живем.

Чтобы понять нас стоит лишь оглянуться вокруг: огромная, желто-бледная песчаная пустыня, обремененная случайно выжившими деревьями и подсыхающими псевдо – кактусами. Слева – солнце, справа– солнце, вокруг – солнце! И ни одного облака. Ненавижу такие дни.

По пустыне идут три смуглых, загоревших человека – давно небритый я, хорошо заросший отец и что-то предчувствующая, длинноволосая девочка, которую поневоле становится жалко – не заслужила она такой паскудной жизни. Ей бы принцессой быть, да вот только судьба капризничает.

Папа всегда шел со спешкой. И в этот раз его ноги нервно пытались обогнать друг друга. Он постоянно оборачивался по сторонам, боясь новой, неожиданной атаки. В руках у него был обрез двустволки. Мне он поручил дробовик. В сумках, у нас за спиной, было около 40 патронов – все, что мы успели зарядить накануне вечером.

Вдалеке виднелась железная дорога – еще одно доказательство того, что раньше существовал цивилизованный мир, массово росли зеленые насаждения, сновали спешащие пассажиры, мчали к следующей станции скоростные поезда. А что теперь? Только песок. И все.

Эта дорога и выбрана целью. Вчера перед сном папа рассмотрел её в свой бинокль, и мы вместе решили, что отправимся к ней и продолжим путь, идя вдоль длинной полосы рельс.

Интересные отношения были у нас с отцом – мы никогда не называли друг друга по имени: всегда лишь сын, папа, предок, наследник, защитник, но не Линк и Грин. Грин – кличка отца, заменившая ему имя. Дело в том, что до Нового мира он работал экологом и занимался озеленением, вот и прилипло к нему – Грин.

Джейн, моя сестренка – из нас троих я больше всего дорожил ею – такая чистая, непорочная, невинная, хорошая – она заставляла меня идти вперед и находить в себе силы радоваться жизни.

Вспоминаю первые дни Нового мира – а ведь тогда я только окончил первый курс своего вуза. Я мечтал стать военным – Новый мир решил не затягивать этот процесс и сделал все вокруг огромным плацдармом.

Когда мы дошли до железной дороги, то отец, не оборачиваясь, сообщил: «Привал».

И больше ни слова. А больше и не требовалось. Мы привыкли обходиться минимумом слов, чтобы экономить энергию и не поднимать излишний шум. И это правильно – так и надо.

Привал. Отец аккуратно присел. – Джейни спрыгнула с его шеи:

– Папа, а можно водички попить?

– Конечно можно, доченька. Подожди. Сынок, ну-ка обернись. – Грин расстегнул рюкзак, висевший за моей спиной, достал оттуда поцарапанную донельзя пластиковую бутылку, оценил мизер остатка, глянул мне в глаза и кинул: «Обойдешься…»

–Пей, Джейни, – нежно сказал он, – а скоро мы еще найдем.

Девочка неспеша сделала глоток, посмотрела на меня и, молча, протянула бутылку.  Так же бессловно я взял ее и передал отцу:

–Пей, пап. Я еще утром напился, а до вечера еще найдем, я уверен.

Грин ничего не ответил, сделал глоток, сполоснул рот и выплюнул. Бутылку с оставшейся водой он закинул обратно в мой рюкзак.

–Еще пригодится, сынок.

Отец  думал о своем. Он никогда нам не рассказывал о чем. Просто садился и уходил далеко в себя – неизвестно насколько глубоко, но если нам улыбалась удача, и была возможность надолго побыть одним на привале – он мог часами наслаждаться своими мыслями… или терзать себя. Мне не дано узнать правду.

Сестренка улыбнулась:  «Паровоз. Едет!» – И стала тыкать пальцами.

–Как паровоз? – Отозвался Грин.

Я посмотрел направо – вдали виднелся силуэт. Действительно, к нам что-то приближалось. Конечно, вряд ли это был паровоз – излишек прошлых веков, а вот локомотивом далекая фигура вполне могла оказаться.

Только теперь я понял, насколько длинная и прямая та железная дорога, у которой мы устроили привал. Более 15 минут  мы ждали, пока настанет момент, при котором мы сможем лучше рассмотреть то, что к нам приближалось.

Когда силуэт приобрел отчетливые очертания, Грин подпрыгнул и побежал в сторону поезда:

–Ждите здесь, я быстро!

Он бежал и на ходу выхватывал из-за пазухи тряпку. Достав, он намотал ее на свой   обрез и поджег, начав махать перед движущимся объектом. Нужно отдать ему должное. Водитель машины долго не замечал рьяно махающего импровизированным факелом мужчину, и Грин в последний момент успел отпрыгнуть от несущегося…хм… паровоза.

Машина все-таки остановилась, на уровне нас с сестренкой. Издалека в нашу сторону бежал отец. Впервые за последние недели на его лице даже издалека можно было рассмотреть радость – он редко себе позволял это – пытался не давать нам с сестрой лишнюю надежду. «Надежда для слабых», – всегда поучал Грин, – « Вера, вот что вам нужно, дети».

Из паровоза показалось нечто, что заставило меня вспомнить юношество. Вот это женщина. Шикарная, кудреволосая брюнетка появилась перед нами. Одета она была по мужски – выцветший, кожаный коричневый плащ, такая же шляпа, сапоги со шпорами, не позволяющий оторвать взгляд бюст. Так, спокойно, постой – сказал я сам себе, пытаясь держать себя в руках.

 Она мне напоминала ковбоя – вдобавок ко всему этому образ дополнила кобура на ее поясе и крупнокалиберный револьвер, вложенный в нее.

Она, не дожидаясь пока Грин добежит, внимательно осмотрела нас, и спрыгнула со своего «помоста» на песок.

– Кармен, – представилась она, – это прозвище, имя все равно давно стало бесполезным.

Я представиться забыл. Но за меня это сделала сестренка:

– Я Джейн, а это Линк. И вон Грин бежит. Наш папочка. – Простота сказанного могла заставить любого расплакаться от умиления. Но только не Кармен. Ее лицо выдавало, что она многое пережила в своей жизни. И сам тот факт, что она путешествовала одна, это подтверждал.

Никаких любезностей взаимного знакомства не последовало. Лишь взгляд – взгляд женщины на Грина. Она ждала его, не выказывая желания беседовать со мной и сестренкой.

Когда отец подошел, они перекинулись несколькими фразами, и он, как обычно, коротко кинул, взглянув на нас:

–Полезайте в вагон.

И мы полезли. На тот самый, единственный вагон, который был прицеплен к паровозу.

Когда мы «устроились поудобнее» на открытом вагоне, если это можно было так назвать, состоящем из колес да некрытой платформы,  пыхтя, медленно набирая обороты, паровоз тронулся.

Больше всего в дороге мне нравился ветерок, хоть немного обдувающий и охлаждающий и так выгоревший покров наших лиц. Как же я обожал днем летом хоть небольшую прохладу. Я наслаждался ею и по настоящему становился счастлив от одной мысли, что все не так уж и плохо.

Потом я заметил, как Грин поправил усы – это плохой знак. Он всегда так делал, когда замечал что-то опасное. И это давно стало нашим знаком. Он посмотрел мне в глаза, потом повернул голову в сторону запада – на фоне заходящего солнца были видны силуэты, напоминающие человеческие фигуры. Они быстро приближались, слишком быстро, чтобы быть людьми.

–Гренарды! – Заорал Грин и проверил патроны в своем обрезе: «Готовься, сынок! Кармен, прибавь газу!»

–Ну, уж нет. Они так просто не смогут этого сделать, – ответила женщина и начала подбрасывать уголь в топку, параллельно поглядывая на свой автомат. Просто 30 зарядов, просто несколько рожков – и при метком попадании у  противника не будет и шанса.

Когда она увидела количество гренард, то поняла, что того арсенала, который есть у нее в запасе будет мало.

Через несколько минут каждый занял свою позицию.

Отец  поставил ноги т-образно, чтобы уменьшить отдачу, я решил принять стойку для стрельбы с колена, Кармен уперлась локтем в раму окна и стала прицеливаться.

– Джейн! Марш в кабину! – Сестра, не задумываясь над словами отца, побежала к Кармен.

В это время гренарды быстро приближались. Удивительно мерзкие существа, обладающие огромной скоростью и большой физической силой. Мы до сих пор не знали, кем и чем они являются – каждый раз, отбиваясь от них, я обращал внимание лишь на серо-бронзовый цвет кожи, кожаные одежды на их телах и бронзовые маски на лицах. Что скрывалось за масками для меня до сих пор оставалось загадкой.

Первый выстрел произвела Кармен. Короткими очередями по три патрона она сносила одного гренарда за другим. Дальность нашего с отцом оружия заставляла дожидаться крайней точки приближения. И вот она настала.

Гренарды, настигнув паровоза, брали его штурмом прямо на ходу. На огромной скорости твари запрыгивали, превышая высоту вагона на несколько метров. Раздался первый выстрел из обреза. Первый прыгнувший отлетел обратно, нафаршированный дробью, так и не попав на вагон. За ним последовал второй.

Отец быстро достал из кармана еще два патрона и стал перезаряжаться. Как же быстро он доставал из обреза еще дымящие патроны.

Я не заметил, как патроны досылались в ствол, потому что следующие гренарды были за мной. Они отлетали, как только пытались подняться на вагон. Кармен делала все возможное, чтобы гренарды не могли даже добежать. Но их было слишком много.

Радовало то, что эти мутанты не пользовались автоматическим оружием – либо они были слишком тупыми для этого, либо оно им было попросту ненужным. Вот и все.

В мою голову попал камень, метко выпущенный из пращи одного из гренард. Зря я вспомнил об оружии – сглазил свою же безопасность.

В голове мутнеет, успеваю лишь заметить, как мимо меня пробегает отец и возится в районе стыка паровоза с вагоном. Потом быстро бежит обратно. Я начинаю выключаться, вижу, как Грин забирает мой винчестер, отстреливается… огромная толпа гренард, бегущая за поездом… Дыхание ускоряется, становится жарко, в глазах темнеет, просветляется, темнеет, тошнит. Отключился.

Когда я очнулся, передо мной разыгрывалась совершенно невыгодная для нас ситуация: пару десятков гренард стояло на рейках деревянного вагона, как на помосте. Перед ними был только Грин. Оглянувшись, я увидел, что Кармен испуганно смотрит в сторону гренард. Автомата в руках не было. Видимо, закончились патроны.

Были слышны насмешки гренард и что-то говорившееся на их языке. Впереди всей толпы стоял лидер.  Из-за маски можно было рассмотреть лишь глаза, безумные, светло– карие, разбавленные ядовито-мутным глазным яблоком.

Гренард смотрел на отца, все остальные позади него застыли в ожидании команды. Главарь молча снимает маску. Я нервничаю. Что же будет дальше? Из-под маски появляется обезображенное, но человеческое лицо. Только теперь мне стало ясно, что эти твари никто иные, как бывшие когда-то человечными, люди. Да, мутировавшие, но люди.

В одной руке Грина был мой винчестер, в другой, заложенной за спину, зажигалка. Он услышал мои движения позади, и бросил мне зажигалку, не оборачиваясь. Поднял дробовик, и выстрелил прямо в голову самоуверенного гренарда. Вокруг понеслись ошметки.

Тогда я услышал последние, запомнившиеся надолго, слова Грина: « Жги шнур!» Никаких других слов мне не нужно было. Я лишь успел ухватить взгляд, направленный в сторону креплений вагона и паровоза. В выражении лица отца читалась надежда, та самая, которую он так ненавидел. Времени задумываться было мало, и я вспрыгнул. Грин продолжил отстреливать тех, от кого практически невозможно было отделаться самому.

Вскоре я нашел короткий шнур, прикрепленный к динамиту: его хватит на секунд десять. Подбежав, я зажег его. Сухой, жаркий воздух – он загорелся мгновенно. Я ни о чем не думал, просто выполнял приказ, отданный Грином. Я просто знал, что без этого не выжить никому.

Грин из последних сил сражался сразу с несколькими гренардами. Даже не успевая перезарядиться. Просто отбивался прикладом. Внезапно я заметил, как один из гренард собирается напасть сзади. Грин его не видит. И тут я понял – десять секунд – ведь я могу успеть помочь и спасти отца. Я бросился на помощь, перехватил гренарда и с яростью выбросил его с вагона.

–Грииииииин! Скорее, бежим! – Отец оглянулся на меня с одной мыслью: «Почему ты еще здесь?». На секунду его глаза посмотрели куда-то сквозь меня – он смотрел на Джейни. На лице отразилась грусть, сожаление, которое ни с чем не спутать. Это было прощание. Не обращая внимания на гренард, Грин просто протянул руку в нашу сторону.

Взрыв. Толчок в спину и обжигающее воздух пламя. В глазах все пронеслось со вселенской скоростью и… резкий тупой удар…

***

Я очнулся мгновенно. Так мне сначала показалось. На деле же – уже наступила ночь.

Казалось, что все мое тело и есть боль. Боль физическая и ментальная. В глазах рябило словно все вокруг было шумом от старого радиоприемника.

Холодно, ужасно больно и холодно. Только пытаясь встать, я понял, что на мне плашмя лежит тело мертвого гренарда, присыпанное песком.

Каким-то чудом я остался жив. Не знаю, кому-то это нужно было, и за что судьба со мной так поступила. И я до сих пор, вспоминая этот день, уверен, что это была не судьба. Кто-то спас меня тогда. Кто же?