Текст книги "Виски (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Михайличенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Женщина, привет! Иди сюда, целоваться будем! – Андрей первым решил поприветствовать уже почти поравнявшуюся с ним и его собеседниками Блондинку.
– Здравствуй, мужчина, – передразнила девушка. Ее и без того милое и трогательное лицо окрасила очаровательная улыбка.
Андрей сделал шаг навстречу и, обняв за талию, поцеловал в щеку.
– Что Вы делаете сегодня вечером? – После этих слов Андрея, Сергей и рядом стоящий их товарищ окаменели и стали ждать дальнейшего развития событий. Они искренне не понимали, что происходит.
– То, что ты скажешь, – девушка вошла в роль.
– Правильный ответ.
– Андрюша, а давай мириться? – девушка вновь улыбнулась, но на этот раз Андрей совершенно не понял, что означает последняя Ее фраза и эта улыбка.
– А мы ссорились? Это даже к лучшему. Люблю после ссоры… Как же отреагирует твой муж на то, что я тебя украду сегодня?– Андрей решил отшутиться, подумав, что сейчас-то девушка и сыграет в пасс, памятуя о том, что при последней их встрече, Она уже планировала свою свадьбу.
– Я развелась…
Андрей опешил, и его брови в удивлении поднялись, сморщив в десяток складок лоб. Надо признаться, он предрекал это событие, и даже оно уложилось в отведенные им временные рамки, но сейчас эта новость прозвучала, как гром посреди пустыни. Андрей был удивлен даже не тем, что это свершилось, потому что он это и предполагал в силу многих факторов, а скорее его поразило то, что очаровательная Блондинка преподнесла эту новость столь спокойно, без доли сожаления воспоминаний и с искренней улыбкой на лице. Это все абсолютно не клеилось в голове Андрея. Девочка действительно была, складывалось впечатление, влюблена в своего жениха, и расставание с ним, как минимум, для столь юного возраста, в коем пребывала девушка, и длительность их взаимоотношений должны были оставить тяжелый негативный отпечаток в момент, когда затрагивается эта тема. Но если он и был, то очень качественно спрятан. Первая мысль у Андрея была, что с ним играют и дразнят его. Но тогда Ей надо вручить «Оскар» за актерскую игру. Другой трактовки происходящего Андрей просто не мог дать, потому что Ее глаза и улыбка были слишком человечны, живы и по-детски честны. «Что?! Что ты творишь, женщина? Зачем ты это говоришь? Мне какое до этого дела? Я же с тобой просто шучу! Ты должна была увести эту тему в сторону или как минимум отшутиться. Хорошо! Это все меняет. Бля, виски… Так, собрался. Она, по-хорошему, только что меня поманила вагиной. Я могу это расценивать только так. Это не впервой. Надо сохранить лицо, потом подумаем»– скорость полета мысли Андрея в эту секунду невозможно передать. Его застали врасплох, он не в форме, и у него очередной спазм височной боли. Время застыло, он успел еще раз посмотреть на опешившие лица его однокурсников и манящую улыбку Блондинки.
– Так, ладно, иди на пары, я пока подумаю, куда мы сегодня пойдем.
– Как скажешь, дорогой,– девушка еще раз оголила белоснежные зубы в улыбке и, медленно отводя глаза от собеседника, пошла в сторону аудитории.
– Мужик, что это было? – Сергей посмотрел в след Блондинки, а потом на Андрея.
– Не спрашивай, я сам ничего не понял. Это надо перекурить. – Андрей махнул рукой и направился вниз по лестнице.
День проходил штатно, но утренняя история с Блондинкой сбивала привычное русло размышлений Андрея. Разговоры со своим внутренним «я» тоже не давали плодов, скорее, еще больше вопросов: «Со мной решили поиграть? Борзометр не зашкалил у девочки? Кто такая? Что же означала сегодняшняя Ее улыбка. А глаза… я запомнил цвет женских глаз! Это еще что такое? Это лишняя информация, гони ее Андрюха. Мы лезем в дырку, в которою наша жопа на поместиться, а голову вынимать будет уже поздно. Надо придумать ответную провокацию. Вообще, почему я столько об этом думаю? Мне выкинули красную тряпку, а я как раненый бык на нее клюнул. Может оставить машину и бухнуть на работе? А там и варианты есть… Нет, но что это за херня сегодня была?». Андрей сел в машину и направился к работе.
Провокация
Бар в тот день был относительно пуст. Артист Саша уехал загород, а Андрей стоял и рассматривал проходящих людей в ветровом окне, изредка обмениваясь шутками с барменом Димой. Из его головы не выходила Блондинка, что утром потрясла весь его дневной цикл. Андрей всегда говорил: «Если я чего-то не понимаю, то это очень сильно оскорбляет и унижает мой рассудок, и я должен в этом разобраться». Сегодня его рассудок себя чувствовал уже изнасилованным, сидящим на корточках и курящим дешевые сигареты под дождем. Андрей стоял неподвижно, изредка перекладывая вес с одной ноги на другую. Вдруг он схватил телефон и что-то начал писать.
«Женщина, мы идем на футбол. Мы это ты и я. Завтра беру билеты». Это сообщение было адресовано Ей. Андрей прильнул к экрану, гипнотизируя строку с Ее именем. Ответ пришел практически мгновенно – «Хорошо». Андрей отбросил от себя телефон: « Нет, это уже лишка! Какой футбол? Где ты и где футбол?».
– Андрюх, ты упоролся? – рядом стоящий Дима был удивлен поведением и гримасой Андрея.
– Лучше бы упоролся… – Андрей взял пачку сигарет и пошел в сторону черного входа.
Выйдя на улицу и закурив сигарету, Андрей задумался. Он пытался вернуть, пожалуй, впервые, в свою голову любой красочный хаос пролетающих мыслей, но все они, так или иначе, приводили его к Блондинке. Это очень раздражало и выводило из духовного равновесия курящего. Андрей не мог даже сконцентрировать свой взгляд на какой-нибудь детали двора, что обычно для него было привычно и происходило машинально. Прежде всего, его тяготела мысль, что он слишком много думает об этой девочке и Ее, для него, казалось бы, привычном флирте. Но это был не просто знак внимания, что-то большее. Головная боль уже давно отступила, и тело, которое вот-вот должно было начать ломать и проситься в горизонтальное положение для сна, маялось и не находило себе места. Вдруг каменное, холодное и озабоченное лицо Андрея окрасила улыбка, никому не адресованная. Что тогда ее вызвало, мы никогда не узнаем, но это было одно из невероятно редких явлений. Андрей улыбнулся душой, ни для кого и даже не для себя. Он просто не смог сдержать эмоцию, которая, расталкивая весь варящийся кисель в его голове, вырвалась наружу.
Сигарета уже тлела у самого фильтра, когда Андрей ее швырнул как можно дальше от себя и стремительно направился обратно за стойку. Дима занимался каким-то заказом, а рядом стоящий официант внимательно, но с ленцой, наблюдал за процессом. Андрей подошел к Диме, облокотился на столик, на котором его коллега нарезал фрукты для украшения коктейля, и начал всматриваться ему в лицо.
– Ты чего?– со смехом и недоумением поинтересовался Дима.
– Как ты относишься к фразе «Нет ничего страшнее, чем упустить шанс, который мог изменить всю твою жизнь»? – Андрей в упор бурил взглядом глаза Димы.
– Ты точно упоролся! Что, снова влюбился? Кто на этот раз? – Дима, отвел взгляд и взял уже готовый для отдачи коктейль в руку.
– Ты не ответил,– собеседник взял резко Диму за локоть и остановил руку, несущую коктейль к стойке.
– Андрей, как ты относишься к педикам?– взгляд Димы потерял шутливость, но глаза выдавали сарказм.
– Я к ним не отношусь. Димас, я серьезно.
– Я об этом не задумывался. Прости. Могу дать тебе «леща», чтобы и ты поменьше об этом думал,– Дима переложил коктейль в другую руку и протянул его уже заждавшемуся официанту.
– А мне кажется, это самая истинная истина, которая таким, как я, помогает выживать в этом мире и не разочаровываться в нем.
– Да что с тобой, мужик? Может тебе налить? – Андрей уже взял в руку бутылку рома.
– Нет, спасибо. Сегодня я уже дважды переживал похмелье.
– Ну и ладно, а я вот въебу. Уже вечер, время для коктейльчика. – Дима отвернулся и пошел делать себе напиток.
День тянулся мучительно долго. Андрей был в ожидании и нетерпении завтрашнего утра. Завтра он проснется и пойдет за билетами на футбол. Он не заметил даже, как мысль о том, что он просто хочет это сделать и пойти показать, что такое гладиаторский бой современности, очаровательной Блондинке, которая совершенно явно была далека от подобного рода зрелищ, начала перебивать холодно продуманный план провокации. У него даже в какой-то момент сложилось впечатление, что он давно уже планировал этот поход и именно с этой девушкой, а та, в свою очередь, давно с нетерпением его ждет.
Проснулся Андрей в невероятно положительном расположении духа. Это бывало крайне редко с ним. Обычно первые 30-40 минут Андрея раздражало буквально всё и все вокруг. Он подсознательно ненавидел весь мир, и, будь у него под рукой что-нибудь огнестрельное, он незамедлительно бы расстрелял все, на что падал его взгляд. Но сегодня было все не так. Звон будильника был встречен как сигнал на нечто значительное в жизни Андрея. Он моментально проснулся, отключил его, и незамедлительно, без привычного лежания и приходящего в чувства мутного сознания, встал с кровати. Душ в то утро был быстрым и остался незамеченным для пробудившегося. Как правило, этот ритуал затягивался минут на 15-20, Андрей любил постоять под сильной струей, когда кипятка, а когда ледяной воды, оперевшись ладонями на стену. Сегодня он принял обычный теплый душ, выпел стакан холодной крепкой заварки без сахара вместо привычного приторного кофе и, одевшись, заспешил к выходу. Все это не вызвало у Андрея ни малейшей настороженности, будто, так и должно быть каждый день, будто, это и есть его привычный распорядок утра. Выйдя на улицу, он удивился яркости солнца, а разноцветных машин, проезжающих по улице, ему показалось, что было больше, чем обычно. Не докурив сигарету даже на половину, Андрей сел за руль Ягуара и тронулся. Через 15 минут он был у касс, где взял два билета на стадион. Настроение по параболе продолжало стремительно лететь вверх, и его ничуть не приводило в смятение это, ведь обычно, когда подобное происходило с Андреем, он всегда вовремя осекал себя от эмоций, зная, что за стремительным ростом всегда следует столь же стремительное падение.
Город пах осенью: пожелтевшими листьями, которые с неделю на неделю готовились опасть с деревьев; ясным прохладным небом, что казалось еще более глубоким и бескрайним в своей ясности; заливным бризом, гонимым, казалось, крыльями чаек; детскими восторженными воплями во дворах возле футбольных площадок. Андрей, закрыв глаза, глубоко вдохнул и сел в машину. Заведя мотор, он положил на колени два билета и сфотографировал их на телефон, после чего отправил Ей с надписью «ты в футболе». Ответ пришел незамедлительно: «здорово». В этот момент что-то очень сильно заставило лицо Андрея приобрести пасмурный оттенок, а его худощавые черты лица в мгновение напряглись и закаменели. Пришла Рацуха. «Ты влюбился! Это неплохо, быстрее затащишь в кровать. Ты знаешь, что нужно делать. Комбинация прошла, она, похоже, действительно не шутит. Посмотрим. Сегодня ты обрадуешься, увидев ее, я не буду напоминать, что это в тебе говорит твой член и кучка гормонов, потому что у тебя давненько не было хорошеньких блондинок. Удачи, мужик, девочка симпатичная, жму руку». Андрей не нашел, что ответить этой, казалось, не его мысли. Вот оно падение с горба параболы, ожидаемое, но неожиданно резкое и болезненное. Тряхнув головой в разные стороны, водитель надел солнцезащитные очки и резко вырулил с парковочного места, вызвав гул негодующих сигналов других участников дорожного движения.
Противостояние
Вся наша жизнь это борьба между выборами. Причем это не есть выбор между двумя дОлгами или желанием и дОлгом. Это всегда противостояние между двумя желаниями. Всегда. Вы не назовете ни одного случая, когда бы Вы сделали нечто, что не хотели, а должны. В этот момент главное не путать понятия. Как таковых долга, обязанности, нужды не существует. Это придуманное самим же человеком явление, закрепленное будь то в юридических нормах, нормах общественных принципов и институтов, наконец, в морали. Это искусственное чувство, выдуманное одними людьми, чтобы, так или иначе, подчинить себе других. У нас всегда есть выбор, как поступить в той или иной ситуации, на том или ином жизненном этапе. Дальше мы взвешиваем все «за» и «против». И ту чашу весов, которая в себя накопила слишком много обязательств, навязанных, выше уже было сказано какими источниками, мы и называем нашим «долгом» или «обязанностью». Мы просто взвешиваем риски, на которые идем в случае выбора той или иной чаши, и вероятность того, что мы выберем сторону, где их наименьшее количество мы презюмируем как невозможность отказа от нее, потому что другая сторона несет, так или иначе, плачевные последствия в данной ситуации. Но от этого же никто не умаляет возможность выбора. Вы все равно все также можете выбрать другую чашу. Да, безусловно, она Вам неприятна с той или иной позиции, но ее никогда у Вас не отнимут. Человек, оказавшийся за решеткой, должен сидеть в заключении. Но он может решиться на побег, может попробовать поднять восстание или дебош, но зная, что за этим по отношению к нему будет применено еще большее наказание, он считает свою отсидку долгом. Сын, который не может отдать свою мать в дом престарелых, потому что это противоречит тем канонам воспитания, которые были в него заложены, будет до ее жизненного конца сидеть рядом, считая это своим долгом. Нет, он этого просто хочет. Он хочет остаться верным своим нравственным устоям, выработанным у него, или он боится, что нарушив их, он будет осужден обществом или группой этого общества, а еще хуже самим собой. Так или иначе, наше решение всегда сопряжено со страхом быть наказанным в случае неправильного выбора. Мы всегда делаем то, что мы хотим. Другой разговор: наш поступок оправдан истинным желанием быть независимым от лежащих на весах обстоятельств, или, все же, это страх. Но нужно понимать одну простую вещь– единственная наша истинная обязанность после рождения – это смерть. Мы все должны умереть, хотим мы или нет, а все остальное на наше усмотрение.
– Ты была когда-нибудь на стадионе?
– Нет.
– Тебе понравится, если не замерзнешь.
Андрей не смел взять Блондинку за руку. Он постоянно находил повод Ее приобнять, ограждая от потенциальных толчков плечами со стороны других зрителей, идущих на стадион. Но его глаза очень часто, уцепившись за лик девушки, уже не отпускали его до момента, пока та не станет откровенно смущаться и не одарит его своей чудесной улыбкой. Появилась непонятная робость по отношению к Ней, которая уже продолжалась на протяжении последней недели. Это настораживало Андрея. Он начал замечать за собой, что рядом с привлекательной Блондинкой его голос делается менее грубым обычного и даже порой позволяет себе взять излишне мягкую или высокую ноту. Складывалось впечатление, что Андрей относится к Ней, как к чему-то неприкасаемому и, прежде всего, для себя самого. Он, будто, хотел защитить Ее от самого себя. Все это шло в противоречия и открытый конфликт с Рацухой. При этом, нельзя сказать, что разум Андрея был затуманен или что перед глазами упала розовая пелена. Ни в коем случае. Просто он чувствовал, что относится к этому человеку Так, и что его манера общения с ним такая, потому что он хочет, чтобы она была таковой: заботливая, без резких скачков в настроении, стабильная, но при этом, как бы, шутейная и взрывная. Это не доставляло дискомфорт и не вызывало томительное ожидание в преддверии заслуженной награды в конце подобного испытания, что обычно мелькало в голове Андрея, но не в этот раз. Все шло своим чередом. Блондинка очень умело и с лицом истинной леди держала дистанцию между собой и новым ухажером, изредка позволяя себе или ему оказать более теплый знак внимания. Андрея, привыкшего получать все и сразу, на удивление, этот факт не раздражал и даже умилял. Он видел, как девушка играет свою роль, но как Она делает это грамотно и чисто, без помарок и лицемерия. Он очень боялся Ее спугнуть своим характером, страстью, образом жизни, историями из прошлого. Андрей уже даже отчасти пожалел, что их первое свидание пройдет на стадионе за просмотром футбольного матча, забыв, что изначально это была лишь провокация и расчет, что девушка откажется от подобной идеи, а в противном случае, он насладится любимой игрой. Но каждый раз, когда он смотрел на Ее хрупкое и в каждом движении пронизанное какой-то легкостью тело, и милое, с широко раскрытыми глазами от недоумения, восторгом и страхом в одном взгляде, лицо, он понимал, что девушке действительно все происходящее нравится. Это было главное в тот момент. Его забавляло, что та содрогается, если кто-то из фанатов поблизости начинал выкрикивать какой-то лозунг или речевку, что Она очень смешно, но умело и изящно смотрится на фоне подобного контингента. И, безусловно, ему льстило, что рядом толкущиеся люди и сотрудники полиции, что стояли в кордоне, с жадностью рассматривали девушку, которую в тот момент уже крепко держал сзади за талию Андрей, прикрывая Ее спину от бесчисленной толпы сзади и пытаясь сдержать ее, чтобы девушку не сдавило. Все это взрывало Андрея. Он совершенно не думал о себе. Есть Она, и ей должно все понравиться, любой ценой.
Двадцать тысяч людей, шум, важнейшая игра, любимая игра, в воздухе запах интриги и азарта, гимн, но взгляд лежит только на Ней. Андрей всматривался в Ее лицо, которое было одновременно перепугано и восхищено, насторожено и непонимающе удивлено, оно сияло улыбкой ребенка, которому показали нечто грандиозное, на что его даже самая смелая фантазия была неспособна. Каждый следующий выдох стадиона сопровождался содроганием всего тела Блондинки. Она даже не знала до этого момента, что человечество создало нечто подобное. Андрей увидел в Ней себя. Он вспомнил в эти секунды, как однажды он впервые попал на футбол, и как его тело дрожало от волнения, потому что он не знал, что произойдет в следующую минуту, а правильно ли он себя ведет, а куда нужно глазеть, казалось, на него смотрят все трибуны, а футболисты играют для него и только. Ему было интересно наблюдать за своей спутницей, которая невероятно гармонично контрастировала с происходящим. Блондинка совершенно не была знакома с подобного рода мероприятиями, можно даже сказать, что смотря на Нее, имеет место предположение, что они были Ей не по статусу образа жизни. Это место было, как минимум, нестандартно. Смотря на Ее улыбку и глаза, которые искренне пытались разобраться в нюансах происходящего вокруг, Андрей не понимал, как же Ее мало баловали в прошлом настоящими эмоциями, местами, в которых они сами по себе прорываются.
– А ты говорила, что тебе не нравится футбол,– Андрей попытался перекричать заведенную толпу.
– Я не говорила, что он мне не нравится, я сказала, что его не понимаю,– Блондинка на мгновение отвела взгляд от поля.
– Все очень просто. Двадцать два миллионера гробят свое здоровье на публику. Это зрелищно. Предлагаю сделку. За каждый гол Наших, ты мне даришь поцелуй.
– Посмотрим.
– Конечно, посмотрим! У нас два по сорок пять!– Андрей отвел театрально взгляд, не оставив шанса собеседнице парировать последнее утверждение.
«Вот этот ход мне нравится. Грамотно. Она такая неприступная, а тут нашел лазейку. Вижу старую закалку. Но позволь одно замечание. Как говорил Остап Бендер: «побольше цинизма, людям это нравится». Я не чувствую уверенности и, похоже, ты уже пропустил несколько опасных моментов, пока ее рассматривал»– Андрей в какой-то момент выключался из жизни подобными вторжениями своего рационального начала. Почему так? Нет, это не был навязанный стереотип поведения или желание искусственно себя предохранить от глупостей. Это уже был образ жизни, который помогал всегда оставаться на плаву. Рацуха никогда не подводила Андрея, а даже если и оступалась, то ее пробуксовка на итоге оказывалась куда более удачным исходом, потому что альтернатива предвещала Андрею перспективу быть потопленным в тугой и вязкой трясине. Именно Рацуха всегда вовремя вытаскивала его член из кого-нибудь или, что важнее, не засовывала его в кого-нибудь, именно она всегда отсекала людей от Андрея, которые его окутывают лестью или хвалами, и самое главное, она была тем самым вечно посеянным и иногда цветущим зерном сомнения Андрея по отношению к окружающему миру. «Все вокруг пидорасты. Самый надежный друг и товарищ – это кирпичная стена. По крайней мере, она не отойдет, когда тебе будут стрелять в спину»– Андрею было очень тяжело жить с подобным девизом, он чувствовал, что в глубине души, это совершенно не его взгляд на жизнь. Однако каждый раз, когда он хоть чуть– чуть ослушивался Рацуху, то в конце приходилось опускать виновато перед ней голову и приходить просить прощения за недоверие. Надо отдать должное его «наставнице», она никогда не ругала и не виноватила Андрея. «Ты увидел, ты потрогал, но сегодня трахнули Тебя. Пометь этот день в календарике, в следующем году выпьем». Андрей бесконечно доверял Рацухе, и потому даже в этот момент не нашел, что ей возразить, однако, он поймал себя на мысли, что пропустил ее слова мимо ушей. Это было похоже на то, как если ты сидишь за большим столом, вокруг много людей, и кто-то один именно тебе что-то вещает в ухо. Твой взгляд и внешнее внимание приковано к рассказчику, а, на самом деле, ты слушаешь куда более интересную беседу на противоположной стороне стола. Самое печальное, что в итоге оказываешься вне обоих материалов. Однако можно сделать акцент на противоположной стороне стола. Это надо уметь. И тогда окажется, что, даже не обращая внимания на собеседников, тебе куда больше известно о диалоге между ними, чем о том, что тебе последние 10 минут вливает в уши рядом сидящий, на котором, казалось, ты полностью сконцентрирован, хотя, в общих чертах, в любой момент можно рассказать, о чем был его рассказ. Так и в этот раз. Андрею удалось обхитрить Рацуху. Он все запомнил из ею сказанного, но в то же время, нельзя сказать, что его внимание было приковано исключительно к ней.
Пока все это крутилось в голове Андрея вперемешку с дымящейся сигаретой и рассказами своей спутнице об особенностях игры и правилах боления, первый тайм подошел к концу. Счет был, как в таких случаях говориться, «по нулям».
– Замерзла? – Андрей с легкой и необидной издевкой задал, фактически, риторический вопрос.
– Немного,– Девушка уверенно, но со скромностью ответила.
– Вот, держи, я знал, что ты как всегда оденешься не по сезону, и взял тебе свитер.– С этими словами Андрей достал из сумки тонкий свитер, но сделал это с непреклонным лицом, будто и не он это делает. Девушка по-доброму рассмеялась над заботливостью своего спутника, прокомментировав с сарказмом материал и теплостойкость протянутого ей изделия, но приняла его и позволила, для вида сначала отказавшись, помочь накинуть себе на плечи. – Не боись! Сейчас все начнется, я договорился. Будет жарко.
– Ты договорился? – Блондинка засмеялась.
– Конечно. Они специально тебя убаюкивали, а сейчас забегают.
Первая же минута второго тайма приносит желанный результат. Гол. «Давай! Сейчас! Пора! Забудь про этот гол, лезь ее целовать!». И снова эта мысль пролетела мимо ушей Андрея. Он был в азарте и эмоциях не столько от гола и того, что это событие начало, буквально, разрывать переполненный стадион, сколько он был невероятно рад, увидев, что рядом сидящая Блондинка от всего сердца подхватила настроение толпы. Андрею показалось, что у Нее был невероятно счастливый взгляд, что, да, Она замерзла, но Ей бесконечно здорово находиться здесь, сейчас и, поднятые вопросительно глаза к нему подсказали, что именно с ним. Андрей на одном дыхании и порыве нагнулся к сидящей девушке, и его губы коснулись ее. Они оба улыбнулись друг другу в глаза и сделали вид, что ничего не произошло, переведя свои взгляды на все еще празднующих гол футболистов. «Хорош! Тащишь! Повышай!»– слышался крик Рацухи сквозь звон в ушах, непонятно от чего: то ли от шума вокруг, то ли от того, что кровь резко подошла к голове после поцелуя, который поразил Андрея тем, что он только сейчас понял, как переживал, что в последний момент его цель будет уведена Блондинкой в сторону, то ли еще чем-то. Спустя буквально пару минут стадион вновь взрывается раскатом «Гол». На лице девушки проступает уже восторг, будто Она видит, как сбывается нечто задуманное.
– Я же говорил, что договорился!– Андрей попытался перекричать гул толпы, но девушка, даже если ничего и не слышала, то все прочитала по губам и залилась смехом. В этот момент Андрей снова уже был у цели, и вновь Блондинка позволила себя поцеловать.
«Куражишься. Она твоя. Пакуй после третьего, и погнали»– этот совет Рацухи Андрей уже слышал как отдаленное эхо, посланное заблудившимся в глухом лесу. Он уже не думал ни о чем. Стадион запел, все чаще пуская волну на трибунах, которая радовала и приводила в невероятный восторг прелестную Блондинку. Воспоминание о Ее губах не покидало Андрея, даже когда тот в редкие минуты увлекался с головой происходящим на поле. Через еще не более, чем десять минут был забит третий мяч. Андрей сразу устремил свой взгляд на девушку, они оба улыбались, будто увидели нечто невероятное, что не должно было произойти. Андрей вновь опустил свою голову и на этот раз очень крепко поцеловал девушку. Блондинка ждала, когда молодой человек первым остановится. «Счет пожалуйста! Заверните. Это мы возьмем собой. Андрюха, красава. Парни – футболисты, мо-ло-дцы! Не подвели»– Рацуха праздновала удачное окончание вечера и предвкушала его продолжение, как вдруг, губы Андрея отпустили объект своего наслаждения. Он еще раз с улыбкой заглянул своей спутнице в глаза и отвернулся в сторону поля, закурив сигарету. Андрей вновь промолчал, ничего не ответив сам себе, но в этот момент уже понимал, что все будет не так, как обычно.
Матч закончился победой того, кого надо было. После финального свистка Андрей не удержался и поздравил Блондинку еще одним коротким поцелуем, и, дождавшись, пока основная толпа покинет в давке сектор, крепко взял Ее за руку и повел в сторону выхода со словами «Держись за меня, делай как я». Выйдя со стадиона, Андрей с девушкой дошли до его машины. Путь был неблизким, но он пролетел незаметно, молодые люди с энтузиазмом делились впечатлениями о матче и шутили над своим продрогшим видом. Сев в машину, Андрей настоял на том, что он отвезет, отогревавшуюся в тот момент купленной в забегаловке чашкой кофе, Блондинку до дома. Последняя поначалу отказывалась, но, складывалось впечатление, что Она уже начинала привыкать к тому, что, если Андрей что-то говорит, то у Нее должен быть железный контраргумент против сказанного, чтобы тот поступил иначе. Этим вечером все козыри были на стороне молодого человека: Она явно замерзла, устала, ехать далеко и долго, на улице почти ночь, это все, если откинуть тот факт, что это сама по себе девушка в пост-свиданочном состоянии, когда джентльмен просто обязан ее сопроводить до дома. Андрей еще раз настоял, но на этот раз констатировав факт того, что он доставит девушку лично. Блондинка посмотрела ему в глаза, улыбнулась и протянула своему водителю его чашку кофе.
– Как– то так… – подъехав к Её дому, произнес Андрей.
– Спасибо тебе большое за вечер. Я неожиданно и приятно удивлена. Ты молодец,– девушка кокетно заулыбалась.
– Я стараюсь.
– Я знаю,– после этих слов повисла секундная тишина. Два взгляда были напряжены, но им было комфортно. Андрей нарушил тление молчания, потянувшись за прощальным на сегодня поцелуем. Девушка, показалось, что слегка растерялась, но когда уже почувствовала тепло на своих губах, расслабилась и даже позволила себе прикоснуться ладонью к старательно выбритой с утра щеке целующего.
Андрей сопровождал глазами Блондинку, пока та не пропала за дверью в парадную, после чего устало выдохнул и закрыл глаза. Только сейчас он понял, что очень устал за сегодняшний день и перенасытился эмоциями. «тук-тук. Позвольте, Ваше Андреичество? Разрешите уточнить, товарищ сержант, это что только что было? Я даже матом ругаться не стану. Я правильно понимаю: ты ее уже неделю обхаживаешь, ведешь на стадион, там целуешь, тут первая ошибка– не везешь к себе, а отвозишь ее домой, и тут вторая ошибка– ночь просрана, но я не видел даже страсти в поцелуе. Где, блядь, глубокий французский поцелуй и не менее глубокий королевский минет?! Я вот что тебе скажу…»– Андрей резко сделал настолько громко музыку, что перестал слышать звук дизельного мотора Ягуара и даже посторонние шумы в салоне. Он вновь не стал ничего отвечать Рацухе, бесполезно с ней спорить или что-то доказывать, потому всю дорогу до дома его машина напоминала огромную сошедшую с ума работающую музыкальную колонку. Подъехав к своей парадной, Андрей заглушил мотор и, выйдя на улицу, закурил. «Еще один хороший ход. Я смотрю, ты совсем забылся. Я тебя не виню. Девочка действительно, похоже, хорошая. Но какой смысл в потерянной голове и игнорировании объективного? Даже лучшие из них – суки, а лучшие из нас – кобели. Позволь, я тебе напомню одну историю…»
История
Створки, расположившиеся сразу за входной дверью в бар, пронзительно заскрипели и расступились перед Андреем. Он уверенной походкой прошел к барной стойке, стоявшей прямо напротив входа, и поздоровался с барменом и официанткой. Его ладонь со звонким хлопком ударилась о ладонь молодого человека за стойкой, при этом оба друг другу слегка улыбнулись и качнули одобрительно головой, а девушка, стоявшая с торца стойки очень мило, приветливо и искренне улыбнулась. Каждый квадратный сантиметр этого бара знал Андрея. Именно он был душой этого заведения, и именно он был тем самым человеком, которого ждали всегда. Это было излюбленное место Андрея и Матвея.
Место собой представляло классический ирландский паб небольшого размера, но каждый входящий в него мог прочувствовать весь уют и приветливость этого заведения. Потолок был увешан различными флагами, и шарфами футбольных команд, и просто знаменами с национальными цветами той или иной страны. Стены были окрашены в неприметный цвет и на их фоне выделялись различные рамки с фотографиями Ирландских вискокурен, плакатами с надписями и потешными карикатурами, посвященными пиву «Гиннес», различными раритетными предметами быта. На широких и глубоких подоконниках, полузавешанных алмазно-зелеными портьерами с золотистыми кисточками, стояли 10 и даже 20 литровые бутыли– качели разных сортов виски. В зале, который был разбит символически на три зоны, стояли маленькие коричневые дубовые столы, к которым со стороны, ближней к стенке, примыкали очень мягкие и комфортабельные диваны, а другие стороны были уставлены удобными для любого телосложения стульями. Барная стойка напоминала полку в музее. Бутылки с алкоголем стояли очень компактно, но при этом тщательно рассортированы по какому-то критерию, но даже при этой плотности, между ними можно было заметить различные безделушки. На некоторых бутылках могла висеть шляпа или кепка с надписью «СКА» и подписью какого-нибудь хоккеиста этой команды, где-то между 10-летним «Talisker» и Ирландским «Bushmills» сидела обезьянка в боксерских перчатках, а на старину «Джека» даже опирался настоящий «кольт». К торцам полок, на которых, собственно, и стояли бутылки, были прикреплены канцелярскими кнопками всевозможные «Бирдекели» ( подставки под кружки с пивом) и множество бумажных купюр разных стран, по которым можно было изучать географию и историю того или иного народа, которому принадлежит купюра. Сама стойка была также загромождена различного рода вещами, среди которых были: несколько стопок пепельниц, хьюмидор для сигар, еще одна бутылка– качели, рекламные стикеры и даже мешочек для игры в лото. Это было одно из немногих мест в городе, где жил Андрей, про которое можно смело сказать, что оно сделано для людей. Здесь можно и нужно было выпивать, смотреть спортивные мероприятия в подобающем гуле и шуме болеющих людей, встречаться небольшими и тесными компаниями, сидеть за стойкой, играть в лото и громко рассказывать непристойные анекдоты, не боясь, что тебя здесь не поймут или попросят быть тише.
