Текст книги "Мера хаоса"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Все они, бабы, только и ждут, когда ты к ним под юбку полезешь! – доказывал шут. – Спят и видят!

– Как же! – не соглашался возница, дородный мужик с хитрым взглядом. – Попробуй-ка залезь под юбку к ясене нашего хозяина, а я посмотрю, как она тебя скалкой отделает!

Старший обоза, тот самый толстый купец, ехал на лошади впереди телег. Свершившееся утром возвращение кошелька он воспринял с нескрываемой радостью, а подозрения одного из подручных, что фигляр сам и стащил деньги, отверг сразу.

– Хоть бы облаков нагнало, что ли, – пробормотал Хорст, созерцая пышущее жаром небо.

Чем ближе был Вестарон, тем сильнее бывшего сапожника терзало беспокойство. В столице княжества его ждал маг, грозный и непредсказуемый господин.

Явление посыльного, не выполнившего поручение, да еще и потерявшего лошадь, вряд ли обрадует чародея. Хорст не без оснований полагал, что Витальф Вестаронский разгневается и уж точно не отпустит его на свободу. Скорее, накажет каким-нибудь жутким образом…

В голове вертелось одно: пора уносить ноги. Амулет не защитил хозяина от нападения благородных из Чистой Лиги и, судя по этому, растерял силу. Хорст не пробовал его снять из боязни да еще из-за того, что привык к болтающейся на шее побрякушке и большую часть времени не замечал ее.

Окончательно решился к вечеру. Ночь – лучшее время, чтобы улизнуть. Никто не станет задавать вопросов, куда отправляется ученик шута. И с самим Авти не придется прощаться. Тот сделал для Хорста много, но одновременно с благодарностью и даже восхищением вызывал ужас и омерзение.

Раньше Хорст не думал, что можно испытывать столь противоречивые чувства к одному человеку.

– Становись!

Зычный голос толстого купца донесся от головы обоза, когда солнце коснулось боком верхушек деревьев, а небо приобрело желтоватый вечерний оттенок. На юге, окутывая вершины гор, клубились темные облака, доносилось приглушенное громыхание.

– Эх, дождя бы, – пробормотал Хорст, сползая с телеги. За день отлежал все бока, а задница ныла не хуже, чем после скачки верхом.

На ночлег в этот раз встали прямо в лесу, на вытоптанной прогалине у реки. Купцы уселись в кружок на берегу, с хлопком вышибли донышко у бочонка с пивом. Авти отправился их развлекать, а Хорст вместе с возницами натаскал хвороста, помог развести костер и принялся ждать ужина.

Он хорошо помнил, что ходом ранее обоз миновал развилку. Менее торная дорога вела на север. Если дойти туда и свернуть, то недели через три, если Владыка-Порядок сохранит от разбойников и наемников, можно добраться до родного Линорана.

Или, может, снова отправиться бродяжничать в поисках пристанища, где удастся благополучно перезимовать? В мешке дожидались своего времени инструменты, а руки Хорста давно соскучились по любимой работе. После ужина и вечерней молитвы он лег на самом краю походного лагеря, вокруг которого возницы расставили телеги. Ближние подступы охраняли дозорные, но Хорст надеялся проскользнуть мимо них незамеченным.

Он дождался момента, когда лагерь затих, и только негромкое клокотание воды и свист ветра в вышине нарушали тишину. По небу ползли тучи, которые скрыли звезды и погрузили землю во мрак.

Тускло светились багровые угли в прогоревшем костре.

Хорст поднялся и осторожно, крадучись, двинулся к ближайшему проходу между телегами. Проскользнул наружу и замер, стараясь на слух определить, где расположился ближайший дозорный.

Сделать это оказалось несложно – из тьмы донеслось бульканье, сменившееся довольным кряхтением. Бравый воин делал все, чтобы не заскучать во время ночной стражи.

Хорст опустился на четвереньки и пополз в противоположную сторону. Рискнул распрямиться, только когда над головой зашелестели листья, и едва не вытер лицо о шершавый ствол.

В лесу его окутал кромешный мрак, идти приходилось медленно, нащупывая путь. Хорст обошел лагерь по дуге и выбрался на дорогу. Оглянулся последний раз, вздохнул с облегчением и зашагал на восток.

Прочь от Вестарона и тамошнего мага. К свободе..

Он не успел пройти и хода, как от земли стал подниматься туман. Сначала Хорст не обратил на него внимания, но когда белая дымка достигла уровня головы и принялась густеть, забеспокоился.

Белесые клубы плыли совершенно бесшумно, в них чудилось какое-то движение, вдали мелькали голубоватые и зеленые огоньки. Туман взвивался все выше, звезды потихоньку гасли, заслоняемые струящейся белизной.

Исчез ветер, стихло гулкое совиное уханье. Хорст видел только дорогу и обочины, а слышал лишь судорожные удары собственного сердца.

– Это самый обычный туман, – пробормотал он, больше всего на свете боясь услышать зловещий шелест сыплющегося песка, – ничего страшного… такое бывает…

Шаги гулко отдавались в сгустившейся тишине, Хорст, сцепив зубы, упрямо двигался вперед, а когда туман начал потихоньку рассеиваться, облегченно вздохнул. Вытер пот с взмокшего лба и остановился, точно налетев на стену.

Не далее как в полусотне шагов виднелись стоящие кругом телеги, а чуть дальше журчала река.

– Как так? – растерянно спросил Хорст. – Это я что, заблудился?..

Сомнений не оставалось – он вернулся к лагерю, который покинул не так давно.

Вспомнилась кухня в доме на центральной площади Вестарона, коридор, из которого невозможно было выйти и который странным образом был закольцован.

– Нет! – Хорст осенил себя знаком Куба. – Я просто заблудился в этом проклятом тумане! Надо попробовать еще раз!

Он развернулся и вновь затопал туда, где через тучи, похожие на закинутые в небеса дырявые одеяла, пробивалось серебристое марево поднимающейся луны.

Туман, последние клочья которого вроде бы растворялись в прохладном воздухе, вновь заклубился вокруг. Неторопливо и бесшумно он окружил Хорста, словно заключил его в сферу из матовой белизны.

– Владыка-Порядок! – только и смог пробормотать Хорст, обнаружив, что вновь приближается к спящему обозу. – Не может быть!

Сомнений не оставалось – по дороге ему не уйти.

Страх заставлял сердце болезненно сжиматься и подсказывал легкий выход – вернуться в лагерь, отказаться от попытки бегства. Настойчиво намекал на то, что вслед за безобидной дымкой явятся настоящие ужасы. Но в этот раз Хорст решил не поддаваться собственной трусости.

Он пробормотал молитву Порядочному Хенфти, покровителю Линорана, свернул с дороги и затопал прочь от тракта, прямо на север.

Протиснулся через густые заросли орешника и зашагал между деревьев. Туман появился почти сразу.

– Врешь, не одолеешь! – прохрипел Хорст. Он отчаянно ломился сквозь лес, надеясь уйти подальше от повозок до того мгновения, когда туман начнет заворачивать его обратно.

Вытащил из-за ворота давно не появлявшийся на свет знак мага. Голова рыси была теплой, как полежавший на солнце камень, а глаза ее горели двумя крошечными огоньками…

Хорст рванул цепочку, надеясь сорвать проклятый амулет, но тот будто прирос к коже. Дернул еще раз и вскрикнул от боли, стегнувшей по спине. Ощущение было такое, словно пытался выдернуть наружу собственный хребет!

– Я не сдамся, во имя Владыки-Порядка! – пробормотал он. – Уйду, уйду…

Голова закружилась, по телу стремительно растекалась слабость. Чтобы не упасть, Хорст остановился и оперся руками о ближайшее дерево. Но внезапно ствол зашевелился, а под пальцами оказалась не кора, а покрытая слизью холодная чешуя. Бывшему сапожнику стоило невероятных усилий заглушить крик, рвавшийся из горла.

Хорст попытался отшатнуться, но превратившиеся в щупальца ветви ухватили его и потянули к открывшейся в «стволе» широкой пасти, из которой веяло зловонием выгребной ямы…

– Нет! Нет! – как он вытащил меч, сам не понял, но руки все сделали очень умело. Клинок вонзился в чешуйчатое тело, и по ушам ударило злобное шипение.

Стоящее перед ним дерево выглядело вполне обычно, а меч углубился в ствол на добрую ладонь. Хорст судорожно сглотнул и вытащил клинок.

Туман так же клубился вокруг, но ничего опасного в себе не таил. Неужели он сумел победить морок, одолел силу проклятого амулета?

Сделал шаг и ощутил, что проваливается…

Земля под ногами превратилась в нечто вязкое и непередаваемо вонючее. Хорст дернулся, пытаясь вырваться, ощутил, как погружается глубже, как по бедрам ползет вверх липкая грязь.

И в этот момент ему на плечо опустилась чья-то рука.

Глава 4. Горцы.

– Аааа! – Хорст подпрыгнул, ткнул мечом назад, не сразу сообразив, что ноги не ощущают тверди.

Меч вывернулся из пальцев, запястье обожгла боль.

– Ты что, свихнулся? – почти ласково проговорил Авти, крутя в руках отобранный у «ученика» клинок. – Зарезать меня хочешь?

– Вы-ва… ыыы… – Хорст с трудом усмирил трясущиеся челюсти. – Что ты тут делаешь?

– Грибы собираю, – ответил шут, оглядываясь, – а на самом деле пытаюсь спасти одного дурака, который сунул голову в петлю и намеревается выбить из-под себя чурбак…

Белесый туман продолжал клубиться вокруг.

– Я должен, должен бежать, – забормотал Хорст, – не хочу в Вестарон, к магу!

– У тебя ничего не выйдет, – Авти взял приятеля за предплечье, хватка его сухощавой длани оказалась на редкость крепкой, – ты попал, как муха в паутину, и освободить тебя сможет только тот, кто ее сплел!

– Но я хочу быть свободным!

– Тебе никогда не приходило в голову, что свобода не только в том, чтобы сопротивляться, а еще и в том, чтобы подчиняться? – Фигляр настойчиво подтолкнул Хорста в бок. – Пойдем, а то в этом тумане ты будешь бродить, пока не умрешь от страха.

Хорст ощутил, что тело сотрясает крупная дрожь, и понял, что у него нет сил сопротивляться. Он послушно поплелся вслед за Авти, точно теленок за коровой, а туман рассеивался, редел, растворялся во мраке.

– А как ты меня разыскал тогда ночью?.. – Одно из колес телеги наехало на кочку, и Хорст едва не прикусил язык.

– Легко! – За обычным язвительным тоном Авти умело прятал свои мысли.

Осознав, что встречи с магом не избежать, Хорст погрузился в тупое оцепенение. Весь день лежал молча и глядел в одну точку. То, что он начал задавать вопросы, выглядело хорошим знаком.

– Для того, кто умеет видеть, обнаружить твой след не сложнее, чем вляпаться в кучу дерьма.

Ночной отлучки шута и его ученика никто не заметил.

Утром обоз, как обычно, двинулся в путь и к вечеру Должен был достигнуть Вестарона. Дорога сделалась оживленной. Топтали пыль нищие, скакали благородные, бряцая оружием и кольчугами, скрипели колеса телег.

– Да? – Хорст вздохнул, почесал затылок. – Почему этот проклятый амулет не подействовал той ночью, когда на нас напали? Я думал, он потерял силу!

– Не знаю, я же не маг, – Авти пожал плечами. – Но ничего, сегодня вечером ты либо избавишься от этой побрякушки, либо тебя превратят в симпатичную зеленую жабу в здоровенных бородавках!

Бывший сапожник даже не улыбнулся.

Что-то свистнуло над ухом. Хорст вздрогнул и оторопел: возница, хрипя, повалился на бок, а из горла у него торчал толстый прут, украшенный пестрыми перьями.

– Нападение! – рявкнул Авти. – Пригнись!

Стрелы сыпались одна за другой, слышались испуганные крики и ржание лошадей. Один из наемных охранников, легкомысленно оставшийся без шлема, получил стрелу в лоб и рухнул наземь.

Хорст припал к мешкам, рука нащупала меч. Страха не было, если амулет действует, то он защитит хозяина от всяких посягательств.

– Аржжжь! – Кусты на обочине затрещали, и из них выскочил невысокий широкоплечий человек с гривой пепельных волос. Ударом огромного, чуть ли не в собственный рост, топора он подрубил ноги ближайшей лошади и пинком в висок оглушил упавшего всадника.

Когда обернулся, то Хорст увидел, что на смуглом, почти черном лице горят алые глаза.

– Горцы! – отчаянно прохрипел Авти. – Мы пропали!

Шут в отчаянии метнул кинжал, но тот бессильно звякнул о нагрудник и отскочил в сторону.

Первое впечатление Хорста оказалось ложным – нападающие не принадлежали к людской расе. Обитатели гор, именующие себя холиастами. жили на Полуострове еще до прихода людей.

На пепельноволосого налетел один из купцов, взмахнул мечом. Горец отразил его удар, а ответным выпадом отрубил человеку ногу. В стороны брызнула кровь, раненый рухнул наземь. От вибрирующего, полного ужаса воя заложило уши.

Из кустов один за другим лезли воины-горцы. Хорст смотрел на них как завороженный.

– Сражайся! – Вопль Авти долетел до него словно издалека.

От набегов горцев страдали все без исключения княжества, девять лет назад несколько тысяч холиастов, грабя и разрушая все по пути, дошли аж до моря и сумели вернуться назад.

Более мелкие налеты случались каждый год. Князья вели бесконечные переговоры о совместном походе в горы, но никак не могли условиться о том, кто его возглавит, а страдали из-за их самолюбия простые люди.

Хорст спрыгнул с телеги, увернулся от просвистевшего рядом огромного топора. Ткнул мечом почти вслепую, лезвие со скрежетом проехалось по кольчужным кольцам.

– Аржжжь! – Боевой клич прогремел оглушающе, и что-то тяжелое ударило прямо в ухо.

Меч вывалился из ослабевшей руки, а Хорст отлетел в сторону, шарахнулся затылком о что-то твердое. Перед глазами вспыхнули яркие разноцветные звезды. Через мгновение их поглотила негромкб гудящая темнота.

Когда Хорст очнулся, то сразу почувствовал резкий неприятный запах. Он лежал, уткнувшись лицом во что-то лохматое, а животом упирался в какой-то уступ. Голова раскалывалась от боли, ухо горело. Попробовал пошевелиться и обнаружил, что руки и ноги крепко связаны.

С некоторым трудом поднял голову и открыл глаза.

Прямо перед ними была серая грязная шерсть, ниже виднелась земля. Судя по всему, Хорст висел поперек седла на спине какого-то животного. Краем уха слышал негромкое похрустывание – животина щипала траву.

– Ага, жывоы, – рявкнул кто-то рядом. Судя по акценту, один из горцев. – Знаэш тэпэр, как бьэт моы кулак!

Вслед за первым послышались другие голоса. Они звучали странно для человеческого уха, да и язык был необычным – он состоял почти из одних гласных. Слова произносились очень быстро, так что создавалось впечатление, будто разговаривают громадные птицы.

Беседа оборвалась, хлопнул бич, животное под Хорстом недовольно всхрапнуло и сдвинулось с места. Земля внизу пришла в движение. Хорст ощутил, как накатывает тошнота, и прикрыл глаза.

Его подбрасывало и качало, седло впивалось в живот, мучительно хотелось пошевелить конечностями. В голове скакали рваные мысли, точно вспышки во мраке возникли вопросы: что случилось с Авти, жив он или погиб? Почему амулет и на этот раз не защитил хозяина? И куда везут пленника холиасты?

От тряски головная боль усилилась, Хорсту казалось, что у него вот-вот лопнет череп.

А затем просто потерял сознание.

Очухался, когда щеки обожгла ледяная вода. Слизнул с губ холодные капли и судорожно закашлялся.

Рядом загоготали.

– Жывоы, – проговорил уже знакомый голос– Пэы, пока даут!

С трудом поднял веки, перед глазами все плыло. Про-моргавшись, разглядел несколько приземистых фигур. Холиасты смотрели на пленника равнодушно, а за их спинами виднелись горы. Вблизи они казались теперь более высокими и внушительными, чем в Вестароне. Заходящее солнце окрашивало белые вершины в розовый цвет.

– Пэы, – повторил один из холиастов со шрамом на лице, – ыначэ помрэш…

Хорст жадно глотал льющуюся в рот воду, а когда ее поток иссяк, откинулся на спину.

– Ну что, как ты? – прозвучал рядом знакомый голос, и Хорст ощутил, как сердце радостно подпрыгнуло.

– Ты жив? – Повернувшись, он обнаружил лежащего неподалеку Авти, а за ним других пленников, среди которых оказался и толстый купец. Все они были связаны, на лицах красовались синяки и ссадины.

– Как видишь, – с кривой усмешкой отозвался шут. – Хотя вполне может статься, что предпочел бы быть мертвым!

– Что, в плену нас ждет что-то страшное? Зачем холиасты берут пленников?

– Кто их знает? – Авти пошевелил плечами, лицо его перекосилось. – Я с этими красноглазыми отродьями Хаоса пива не пил. Поговаривают, что людей они используют как рабов, да еще приносят в жертву своим кровожадным богам…

Хорст вздрогнул, беспомощно огляделся. На востоке в блестящей глади небольшого озера отражались горы, вокруг простирался густой сосняк. Между золотистых стволов прохаживались холиасты, слышались их голоса, равнодушно жевали жвачку похожие на мохнатых низкорослых лошадей животные.

– Это фроны, – предвосхищая следующий вопрос, сообщил шут, – горные кони.

– А в каких богов верят холиасты? – Хорст дрожал от внезапно накатившего страха.

– Мне лишь известно, что их много, – шут невесело усмехнулся, – и думаю, что ты скоро все узнаешь… А жертву они приносят, вырывая сердце и возлагая его на алтарь!

К горлу подкатил комок. Хорст с трудом сглотнул его и мигом вообразил, как острое лезвие вонзается под ребра, вспарывает грудь…

– Владыка-Порядок, помилуй нас, – пробормотал он, – а ты сам, Авти, во что веришь? Я ни разу не видел, чтобы ты молился.

– Я стеснительный, – буркнул шут. Резкий поворот темы его вовсе не смутил, – и к тому же вынужден тебя разочаровать. Я не поклоняюсь Хаосу. А службы в святилищах, причащения и покаяние – это не для меня. Мы все дети Порядка, и для того, чтобы обратиться к нему, не нужны ни молитвы, ни толстые придурки в белых одеждах…

Хорст так удивился, что на мгновение забыл о страхе перед холиастами. Авти нес откровенную крамолу. Попробуй высказать такое обычный человек, его бы тут же заподозрили в одержимости Хаосом. Но бродящим по дорогам старикам, наряженным в цветастые одежды, церковь прощала многое, почти все. Простила бы и такие слова.

– Ну, а в общем, – добавил фигляр вполголоса, – ты от меня ничего такого не слышал, а я ничего не говорил…

Осторожность не вредила еще никому, в том числе и паяцам.

– Так! Слэзаы! – Хорст ощутил, как кто-то распутывает веревки, которыми его привязали к спине фрона, потом сильные руки подхватили пленника и поставили на землю. Ноги едва не подогнулись, а голова закружилась. – Тэпэр сам шагаы!

Хорст не сразу понял, что ноги его свободны. До сих пор пленников везли словно груз, привалы делали два раза в сутки, а остальное время шли, шли и шли. Холиасты казались неутомимыми, как и их маленькие неказистые кони, и двигались с чудовищной скоростью.

Конные воины из княжьей дружины или отряда кого-либо из редаров, обязанных защищать людские земли от набегов, не имели шансов угнаться за горцами, и надежды Хорста на то, что их освободят, постепенно таяли.

Пленников не кормили, только давали напиться на привалах, и после двух суток такой жизни в животе ощущалась пустота, а в мышцах – болезненная слабость. Замысел холиастов был понятен – у голодного не хватит сил на бунт или побег.

– Эх, красотища какая! – прошептал рядом кто-то из пленников.

Хорст переждал, когда головокружение отпустит, и только потом открыл глаза.

Горы высились рядом. Исполинские каменные тела возносились к небесам, окутанные снегом вершины казались шапками из белоснежного меха. За первым рядом хребтов виднелся второй, еще более высокий, темными морщинами выглядели ущелья, ранами – перевалы.

– Пошлы, пошлы. – Хорста подтолкнули в спину, и он шагнул вперед.

Едва заметная тропка вилась среди округлых серых валунов, довольно круто поднимаясь вверх. Фроны, которые сейчас бойко цокали копытами по камням, вряд ли бы прошли тут с грузом.

Солнце опустилось за горизонт, стало темнеть, а ветер похолодал. Горцев мрак не смутил, они зажгли факелы и продолжали идти вперед. Глаза их отражали свет, как у громадных кошек.

Остановились только в полночь, когда выбрались на большую, сравнительно ровную площадку.

Ощущая, что сил в измученном теле больше не осталось, Хорст со стоном рухнул на землю. Рядом падали товарищи по несчастью, хрипел что-то злое Авти, за два дня похудевший до состояния обтянутого кожей скелета.

Холиасты развели костер, водрузили над ним огромный котел. Обычная их еда – варево из крупных бурых зерен – отвратительно воняла, но сегодня этот неприятный запах показался Хорсту аппетитным.

– Мы же сдохнем с голоду, – пробормотал он бездумно, – почему они нас не кормят?

– Сегодня накормят, – отозвался Авти, – им пленники нужны живые, а не просто трупы… Одного не понимаю, зачем они прихватили с собой меня? Ведь видно же, что я старик. Или горные боги любят жесткое мясо?

В наступившей тишине было слышно, как жуют и переступают с ноги на ногу привязанные неподалеку фроны, как бурчит у них в животах. От костра доносилась странная песня, похожая на вой ветра в скалах. Слов Хорст не мог разобрать, но настроение – дикую безысходную тоску – почувствовал.

– Поют… – пробормотал он, – почти как люди… А знаешь, о чем я думаю все это время?

Шут ответил не сразу, а когда отозвался, то голос его звучал глухо, как у тяжело больного.

– О чем?

– Почему амулет не защитил меня от холиастов? Ведь когда на меня напали разбойники, от них остались только трупы…

– Магия не подчиняется правилам обычной жизни, – сказал Авти без особой уверенности, – это топор – всегда топор, и ты в любой момент можешь наколоть им дров или зарубить врага. А амулет действует только тогда, когда это входит в планы его создателя…

Хорст заелозил, пытаясь удобнее улечься на жестких камнях.

– Так что, ты считаешь…

– Я думаю, – не дал ему закончить шут, – что планы мага не всегда в состоянии постигнуть даже другой маг. Чего уж говорить о нас?

– Так что, Витальф Вестаронский хотел, чтобы меня похитили эти карлики? – Хорст мотнул головой в сторону костра.

– Наверняка.

Хорст замолчал, пытаясь осознать замысел Тихого Мага. Предположительно тот дал посыльному невыполнимое задание – ведь по указанному адресу в Эрнитоне не оказалось никого, – а затем подставил его под мечи Чистой Лиги и топоры холиастов. Но зачем? Чтобы понаблюдать за тем, как бывший сапожник справится с ситуацией? Но ведь Витальф не мог за ним следить? Или мог? Через защитный амулет?

Хорст ощутил, что от догадок его голова пухнет, как наливающийся гноем прыщ.

Упавший на лицо свет факела заставил его испуганно вздрогнуть и открыть глаза. Опустившийся на корточки холиаст развязывал Авти руки, другой держал стопку глиняных мисок, третий – большой котел, над которым поднимался пар.

Еще у двоих в руках были готовые к стрельбе луки.

– Эда, – пояснил один из горцев, поймав недоумевающий взгляд Хорста, – эст надо… много эст, чтобы горы ыдты!

Хорст ощутил исходящий от котла запах варева, и желудок его взвыл, как волк, угодивший в яму с кольями. Когда получил миску, полную горячей еды, то едва удержал ее в руках.

Под настороженными взглядами холиастов пленники чавкали и давились. Потом их вновь связали, но оставили рядом воина с зажженным факелом. Сытых явно опасались больше, чем голодных.

Но Хорсту свет не мешал. Почувствовав в животе теплую тяжесть, он мгновенно провалился в сон.

Ветер налетал порывами, швырял в лицо мелкие ледяные кристаллики. Лето осталось на севере, далеко внизу, где зеленели деревья и ласково припекало солнышко. Здесь же, среди припорошенных белым снегом скал, было морозно, словно зимой, а ставшее белым светило только резало глаза.

Хорст, кутаясь в остатки одежды, понуро брел в череде пленников. Сбитые ноги передвигались с трудом, в натертых веревками руках пульсировала боль. Развязывали их только во время кормежки, один раз в день.

Спали, тесно прижавшись друг к другу, но все равно было холодно. Один из пленников начал кашлять, в слюне его появилась кровь. После того как он начал отставать, холиасты на мгновение остановили караван. Взмах топора, и на снегу остался труп. На холод жители гор не обращали внимания, похоже, они его вообще не чувствовали. Наряженные в мохнатые безрукавки из шерсти фронов, холиасты уверенно шагали по узкой каменистой тропе.

Хорст брел, опустив глаза, но когда вокруг потемнело, невольно поднял голову. Отряд вступил в расселину между сходящимися скалами. Наверху виднелась лишь узкая полоска пронзительно-голубого неба.

– Перевал, – прохрипел идуший сзади Авти, – опасное место…

Уточнять, чем именно оно опасно, Хорст не стал – сил на разговоры не оставалось. И так было ясно, что в этой расселине сотня воинов сможет задержать огромное войско и что горы защищают нелюдей лучше, чем крепостные стены.

Когда в вышине родился тяжелый рокот, Хорст вновь поднял голову. Небо меж скалами затягивала снежная дымка, звук нарастал. Горцы смотрели вверх, в красных глазах читалась тревога.

– Быстрээ! – зло рявкнул один из холиастов. – Бэ-гом! Кто отстанэт – умрэт!

Хорст не думал, что у него хватит сил бежать. Грудь ходила ходуном, ребра грозили прорвать кожу, а рот жадно заглатывал ледяной воздух. Но он бежал, несся вместе с остальными.

И они успели. Масса снега и камней с тяжким грохотом рухнула, перегородив расселину, но случилось это за спинами людей и холиастов. Земля под ногами вздрогнула, Хорст не удержался и упал.

Рядом валились на снег обессилевшие пленники.

– Лавина, – сказал Авти, отдышавшись, – вот как это называется… В молодости я один раз тоже чуть не попал под такую…

«Интересно, где?» – хотел спросить Хорст, но передумал. Было ясно, что шут не ответит.

Над горами висел плотный, как дерюга, и такой же серый туман. Камни блестели от капелек воды, а скалы прятались в мареве, точно великаны, скрывающиеся в засаде.

Туман давил звуки и запахи, и лишь когда из него выступили очертания серого скособоченного дома, сложенного из камней, Хорст ощутил резкий запах дыма.

Вслед за первым строением появилось второе, третье. Стало ясно, что караван вступил в селение.

С громким лаем навстречу выскочили здоровенные мохнатые псы. Белоснежные клыки сияли, черная, рыжая и белая шерсть на загривках стояла дыбом. Холиасты отгоняли их пинками.

– Похоже, что тут решится наша судьба, – сказал один из пленников, бывший охранник в купеческом обозе, – продадут, как скотину…

Здесь оказалось немало домов, сооруженных из грубо обтесанных камней. Постройки ставили тесно, на любом ровном участке. Между ними оставались узкие проходы. По селению расхаживали жители – мужчины в тех же безрукавках, женщины – в цветастых платьях и платках. На многих красовались браслеты и цепочки из золота и серебра.

На пленников смотрели без особого интереса, вернувшихся из похода воинов встречали улыбками и радостными возгласами.

– Занятно, сколько стоит человек? – со странной интонацией поинтересовался Авти. – А вдруг я смогу выкупить себя?

Хорст молчал и затравленно озирался. Ему было все равно, во сколько его оценят и кому продадут, лишь бы поскорее закончилось это изнурительное путешествие.

Один из псов прорвался-таки к пленникам и попробовал впиться в лодыжку Авти. Тот ловко ударил его в лоб связанными руками, а затем так пнул в бок, что у собаки хрустнули ребра.

Скуля, псина заковыляла прочь.

– Смэльчак, хот ы старыы, – сказал тот самый пепельноволосый холиаст, которого Хорст увидел первым, – продадым дорожэ!

Через полсотни шагов дома раздались в стороны, открыв круглую площадь. По краям ее громоздились постройки, которые казались более высокими, чем остальные. На самой площади имелось что-то вроде лотков.

– До вэчэра сыдэт здэс, – велел старший из холиастов, усаживая пленников около невысокого дощатого помоста, – вэчэр мужчыны прыходыт с пастбыщ, покупать вас…

Оставив людей под надзором нескольких воинов, прочие начали развьючивать фронов. Добычу, захваченную при нападении на обоз, похоже, предполагалось тоже продать.

Хорст сидел, равнодушно опустив голову: он не испытывал желания глядеть на то, как копаются в чужих мешках. От вялой дремы очнулся, когда ушей коснулись полные гнева и возмущения крики.

Несколько холиастов, вытаращив глаза, орали друг на друга и потрясали предметами, в которых Хорст с удивлением узнал инструменты шутовского ремесла, принадлежащие Авти.

Кончилась перебранка тем, что спорившие направились к пленникам.

– Чьэ? – спросил один, поднимая вытянутую дудку.

– Моэ, – издевательски пародируя акцент, отозвался Авти. Даже плен, голод и тяготы пути через горы не отбили у него желания шутить.

– Ыдэш с намы. – Один из холиастов вытянул длинную руку и рывком поднял Авти на ноги.

– Эй, куда? – возразил тот. – Без ученика не пойду!

Горцы переглянулись. Судя по озадаченным лицам, они не очень поняли возражений пленника, но что-то мешало им применить для убеждения кулаки. Какая-то странная неуверенность сквозила в алых, как кровь, глазах.

Последовал диалог, стремительный, точно полет стрижа. Наконец один из горцев заспешил в ту сторону, где расположился старший отряда налетчиков – тот самый пепельноволосый холиаст.

Вернулись вдвоем. При виде дудки глаза предводителя вылезли на лоб, а в низком голосе возникла истеричность.

– Нэ боыся, тэбэ не прычынят врэда! – сказал он, растягивая губы в подобии дружелюбной улыбки.

– Без ученика не пойду! – продолжал упрямиться Щут.

– Кто это?

– Он! – Палец шута уперся в Хорста.

– Ыдытэ вдвоэм, – тяжко вздохнул старший.

Авти и его «ученика» повели прочь от площади. Впереди вышагивал предводитель, по сторонам топали сапожищами двое охранников, еще один сопел за спиной. Горец, замыкавший группу, тащил вещи отобранных (только для чего?) пленников.

– Куда нас ведут, во имя Владыки-Порядка? – улучив момент, тихо спросил Хорст.

– Вот и мне интересно, – отозвался шут, – ничего, скоро узнаем…

Путь их закончился около неказистого строения, которое выглядело так, словно когда-то давно на него свалилось с неба что-то тяжелое. Крыша выдержала, а стены выпучились в стороны. По сравнению с высокими домами, сооружение выглядело странно приземистым, из раскрытой двери тянуло сладкой приторной вонью.

– Святилище никак, – потянув носом, уверенно заявил Авти.

Внутри оказалось темно, но, когда глаза привыкли, Хорст обнаружил, что вдоль стен расставлены многочисленные статуи. Одни изображали людей со звериными головами, другие – жутких чудовищ, третьи – нечто бесформенное.

– Местные боги, – прошептал Авти.

Хорст ощутил отвращение. Если бы не связанные руки, то непременно осенил бы себя знаком Куба. Ему было непонятно, как могут горцы, так похожие на людей, поклоняться идолам и отвергать истинную веру?

Пленников остановили в самом центре святилища, в тишине громко разносилось сопение холиастов. Предводитель их удалился куда-то в темноту, за большой алтарь, похожий на каменный гроб.

Из мрака донесся скрип открываемой двери, голоса. Зашлепали по каменному полу шаги. Замерцало смутное багровое сияние. Из какого-то закутка вышел холиаст с факелом в руке. Седые волосы его падали на плечи, лицо покрывали морщины, а глаза казались двумя рубинами.

Пепельноволосый следовал за ним, почтительно отстав на полшага.

В свете факела стало видно, что темный камень алтаря весь испятнан потеками застывшей крови, вокруг него валялись кости. Хорст разглядел человеческий череп и с трудом отогнал тошноту.