Текст книги "Маг без магии"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Так и заснул в удивлении.

Проснулась Йофрид от холода. Только с одной стороны шло ровное сильное тепло, и она инстинктивно сдвинулась туда, прижавшись к чему-то горячему и твердому. Только вновь засыпая, поняла, что это, должно быть, спина Харальда.

Когда окончательно проснулась, его рядом не было, а сквозь щели в стене пробивались яркие солнечные

Лучи, похожие на тонкие золотые лезвия. Шалаш был буквально пронизан ими, и казалось невозможным встать, не порезавшись.

Йофрид поспешно выбралась на вольный воздух. Утро уже разгулялось, небо сияло синевой, невдалеке шелестела река. Харальд поправлял подпругу на своем жеребце. Вторая лошадь стояла рядом.

– А, проснулась, – проговорил он, не повернув головы. – Видать, хорошо спалось! Я уж думал, только к полудню встанешь!

Насмешка отчего-то не показалась обидной.

– Вот еще! – проговорила Йофрид. – Когда надо было, я дома вставала с рассветом! А здесь куда спешить?

Он не ответил, ловким движением вскочил в седло.

– Остатки еды там, в мешке, – показал рукой, словно она не запомнила, куда он спрятал припасы. – Я вернусь к вечеру. А завтра утром проверю, как ты выучила Алфавит! Так что не скучай!

Харальд дернул поводья, лошади мягко затопали копытами и вскоре пропали между деревьев. А Йофрид побежала к реке – умываться и причесываться. Не важно, что никто не оценит, – для женщины главное, чтобы сама чувствовала себя красивой!

Долго смотрела на свое отражение в прозрачной воде. Слегка похудела, на лице появился легкий загар, но в остальном такая же красивая. «И вовсе не толстая! – сказала сама себе, доставая гребень. – Он так говорит, чтобы обидеть меня, а на самом деле врет!»

Завтрак состоял из пары сухарей и куска сыра, настолько засохшего, что он казался тверже дерева. Йофрид помучилась, пока его разгрызла, и вовсе не ощутила себя сытой, когда еда неожиданно кончилась.

С тоской вспомнила о доме, где всегда кормили досыта, где мать, отец, подруги, Хрольв…

«Сейчас прямо и сбегу!» – решила она.

Сборы были недолгими. Вскоре небольшая сумка пристроилась на плече девушки, и она напоследок огляделась – не забыла ли чего?

Шалаш стоял у самой опушки, в тени деревьев. Чуть в стороне возвышался лишенный травы холм с остатками замка наверху. Чудовищное скопление обломков выглядело так, словно на стоявший тут когда-то замок рухнул с неба огромный каменный шар.

К ощущению взгляда с той стороны она успела привыкнуть, но в этот момент вдруг вздрогнула, впервые почувствовав в нем враждебность.

«Нет, надо бежать из этого ужасного места!»

Она поспешно двинулась на юг, в ту сторону, куда несет воды безымянная речушка. Лес там стоял сплошной зеленой стеной. Деревья будто нарочно сплотились, не давая беглянке пройти. Растопыренными руками выглядели раскидистые еловые ветви, сурово шелестели под ветром листья…

Когда протискивалась между первыми стволами, оцарапала щеку и едва не порвала платье. На каждом шагу приходилось перебираться через лежащие стволы. Под древесными кронами было сумрачно, воздух стоял густой, застоявшийся, пропитанный ароматами смолы и хвои.

Йофрид стало душно.

«И куда я иду? – подумала она, освобождаясь из плена какого-то колючего куста. – Что меня там ждет? Работа с утра до ночи, вечное ворчание матери, ругань отца, сальные шутки и приставания пьяных посетителей…»

Меж деревьев открылась полянка. Идеально круглая, она была покрыта кочками, на которых росла ярко-зеленая трава. Торчали высокие сочные стебли.

Она сделала еще шаг, и тут же под ногой что-то хлюпнуло. Йофрид остановилась, с ужасом ощущая, что холодная вода заливается ей в башмак. Она поспешно отступила. Раздался чавкающий звук. На почве, которая казалась твердой, медленно исчезал, затягиваясь, отпечаток ноги. На самом его дне блестела черная вода.

«Болото! – Мысль ожгла девушку ужасом. – Еще шаг, и я бы увязла!»

Толстая лягушка, ставшая заметной лишь в тот момент, когда пошевелилась, прыгнула с одной кочки на другую, солидно квакнула. Язык ее дернулся липкой молнией, ухватив неосторожного комара.

Йофрид с отвращением разглядывала мерзкую тварь. В голове билась паническая мысль: «Я ведь могла утонуть!»

Немного успокоившись, она обошла болотце, оказавшееся совсем крохотным, и двинулась дальше. Через сотню шагов деревья словно разбежались в стороны, дав место простору и воздуху. Ноги уже не вязли во мху, и идти стало много легче.

«Меня ждет Хрольв! – убеждала себя Йофрид, преодолевая сажень за саженью. – Он мой жених! Мы сыграем свадьбу, у нас будет дом, много детей и… и никакой магии».

Она вдруг остановилась, словно налетев на стену. Последняя мысль заставила сердце бешено забиться, а по спине пробежал холодок: «Как же так, никакой магии?»

«Очень просто – ответил спокойный и насмешливый голос, очень похожий на Харальда. – Никто не расскажет тебе про оставшиеся знаки Истинного Алфавита, не научит складывать их в заклинания, не поведает про демонов и про ангелов, про чудеса и необычные вещи…»

Страсть, родившаяся совсем недавно, росла в сердце, сражаясь с желанием вернуться домой, к привычной, размеренной и скучной жизни, где на многие годы вперед все известно заранее.

Йофрид хотелось разрыдаться. Она всем сердцем стремилась туда, откуда ее похитили, и понимала, что не сможет отказаться от таланта, обнаруженного в ней седоголовым чужаком. Страсть к новому побеждала.

Когда девушка вышла к шалашу, платье ее было все в желтых и зеленых иголках, в волосах запутались маленькие веточки. Ноги оказались промочены, а сама она чувствовала себя так, словно целый день таскала мешки.

Несмотря на то что Йофрид отошла недалеко, найти обратную дорогу оказалось не так-то просто.

До места, где раньше находился замок, осталось меньше версты, когда Харальд ощутил, что волнуется. Непривычное чувство заставило сбиться с шага, с размеренного ритма дыхания. Он поймал себя на том, что гадает: сбежала своенравная девица или нет?

Усмехнувшись дурацким мыслям, прибавил ходу. Груз отягощал спину, рубашка давно промокла от пота, а вокруг с хищным жужжанием вились слепни. Время от времени иной из них рисковал сесть, раздавался звучный хлопок, и изувеченное тельце насекомого падало на землю. Но крылатые кровососы продолжали упорно кружить, выжидая удобный момент.

Харальд миновал холм, поросший высокими прямыми соснами, похожими на исполинские колонны, отлитые из темного золота. Вскоре в тени деревьев стал виден шалаш. Рядом с ним на траве сидела Йофрид. Наклонив голову, она что-то сосредоточенно зашивала. Услышав шаги, подняла голову На мгновение на ее загорелом лице появилась радость, голубые глаза сверкнули. Но выражение это было столь мимолетным, что Харальд решил – показалось.

– Пришел, – сказала она знакомым надменным тоном, точно родовитая дама, делающая выговор слуге. – Показывай, чего принес!

Он сбросил мешок с плеч, ощущая, как ноют натруженные мускулы. На сердце, несмотря на усталость, было легко – хорошо, что она не ушла. Не придется идти по лесу, отыскивая следы, затем выдирать беглянку из лап хищников или из болота, которыми так богаты местные леса…

– Я приготовлю ужин, – резкий голос Йофрид вырвал его из размышлений. – А потом ты продолжишь меня учить!

– Ладно. – Харальд покачал головой, про себя усмехнувшись: еще недавно тряслась от ужаса, а теперь отдает приказы. Одно слово – женщина!

Осторожный стук заставил Харальда Младшего оторваться от размышлений.

– Войдите!

Дверь приоткрылась, и в щель проскользнул тщедушный жрец. Согнулся в низком поклоне, почти коснувшись макушкой пола.

– Что тебе?

– Вернулись охотники за людьми, – сказал тщедушный. Глаза его беспокойно бегали, а на физиономии читалась неуверенность. – Они не смогли настигнуть беглеца. Его след потерялся на севере, в лесах.

Харальд ощутил, что его охватывает радость. Отец сумел скрыться, обманув лучших следопытов Бабиля!

– Хорошо, – сказал он. – Мо…

Фраза осталась незаконченной. Лицо верховного жреца побелело, его исказила жуткая гримаса. Тело перекорежило судорогой, а из горла полились кашляющие, шипящие звуки.

Тщедушный смотрел без удивления. Вхождение бога не может быть безболезненным.

Вскоре на него смотрело совсем другое лицо. Властное, не вполне человеческое. В зеленых зрачках, которые стали почти черными, полыхал гнев, а губы кривились, выплевывая слова:

– О да, он хитер! Но я знаю, где он скрылся!

Тщедушный испытал благоговейный трепет – нет мудрости превыше божественной! Захотелось упасть на колени и вознести хвалу Победителю Сотни Хворей.

– Быстро приведи их ко мне, – прошептал верховный жрец. – Тех людей, которых нанял! Я подскажу им, где искать! И тогда они принесут мне его голову!

Смех бога, полный злобы, был слышен в коридоре. Подгоняемый им, словно бичом, жрец спешил изо всех сил.

Глава 5

Длиннолезвийное оружие, такое как мечи, секиры и боевые топоры, дозволено носить родовитым, воинам на службе правителя, а также наемникам, имеющим знак дружины

Торгрим Основатель. Статут «Об оружии»

Чужаки появились внезапно. Йофрид, которая заканчивала рисовать на земле первый в жизни магический круг, подняла голову и обомлела – на южном склоне холма с развалинами виднелись силуэты двух конных.

Судя по всему, девушку и шалаш в тени деревьев они пока не заметили.

Появление людей вызвало тревогу – по рассказам Харальда, в этих местах проще встретить медведя, чем

Человека. Три недели полного безлюдья подтверждали его слова.

И вот – двое всадников. У седел обоих покачивается нечто похожее на оружие.

– Харальд! – негромко позвала девушка.

– Что, закончила? – Наставник (Йофрид все чаще называла его про себя именно так) выбрался из шалаша, в котором отдыхал после удачной охоты. Волосы его, попав под солнечные лучи, заблестели, как снег.

– Нет, – сказала она. – Там люди, смотри!

Конные не стояли на месте. Они обнаружили шалаш и теперь во весь опор неслись к нему. В руке одного из всадников что-то сверкало.

Сомнений не оставалось – оружие.

– Тысяча демонов! – выругался Харальд, бросаясь к шалашу. – Где мой арбалет?

Но выскочил всего лишь с мечом. Лицо его стало жестким, глаза засветились яростью.

– Спрячься! – велел он Йофрид. – Если даже они меня убьют, не высовывайся! Им ты не нужна. Отсидись, потом уйдешь домой!

– Кто они такие и почему им надо тебя убивать? – спросила девушка. Ее трясло от страха. Она не могла представить, что кто-то может убить наставника, такого сильного и ловкого.

– Скорее всего, их нанял кто-то из моих врагов, – ответил Харальд нетерпеливо. – Даже догадываюсь кто! А теперь прячься!

Она послушно метнулась за шалаш, затаилась там, как мышь в норе. Сердце сжималось, словно его кололи иголкой, хотелось бежать дальше в лес. Но она заставляла себя смотреть.

Харальд не стал ждать, пока его найдут, вышел на открытое место. До Йофрид долетел его сильный, спокойный голос:

– Что вам нужно?

Всадники остановились, трава и грязь полетели из-под копыт. Один из чужаков был черноволос и бородат, сальные кудри свешивались на могучие плечи, а руки были обнажены. По ним перекатывались твердые мускулы, похожие на валуны, а в руке воин держал меч, длинный, точно оглобля.

Второй был невысок и худ. Кожа на лице выглядела бледной, словно ее никогда не касались солнечные лучи, а рыжие волосы непокорно топорщились.

– Нам нужна твоя голова! – сказал бородатый и расхохотался. Его напарник попросту спрыгнул с коня и пошел прямо на Харальда. Выражение его лица было скучным, но глаза сверкали жаждой убийства.

Лязгнули, столкнувшись, клинки. Рыжеволосый был не правдоподобно, удивительно быстр. Меч его сверкал, появляясь одновременно в нескольких местах.

Харальд почти сразу отступил. Рукав его окрасился красным.

Черноволосый с седла проорал что-то одобрительное.

Йофрид с ужасом поняла, что чужак сейчас убьет Харальда и она ничем, ничем не может помочь наставнику!

И тогда она всем сердцем потянулась туда, к развалинам, над которыми бился белый факел почти разумной магической силы, оставшейся здесь со времен, когда на холме гордо высился замок Владетеля.

И что-то откликнулось на ее зов. Взгляд, который она ощущала почти всегда, сейчас был полон гнева. Он источал пронизывающий тело жар, от которого дрожали руки и ноги.

Мечи продолжали звенеть.

Невидимая, но очень мощная волна покатилась по лишенным травы бурым склонам. Йофрид ощутила,

Словно ее окунули в густую, замедляющую движения жидкость.

Послышался изумленный вскрик. Она поспешно открыла глаза.

Бой продолжался, но если Харальд двигался точно так же, как раньше, то его противник стал похож на очнувшуюся от зимней спячки муху. Удары его стали медленными, движения – неуверенными, а на бледном невыразительном лице появилось нечто вроде удивления.

Бородатый поспешно слезал с коня.

Рыжий вскинул меч, пытаясь парировать. Но слишком медленно. Клинок Харальда стремительно ударил и, как показалось девушке, почти наполовину вошел в грудь противника. Тот захрипел, зашатался. Изо рта его хлынула кровь. Меч выпал из ослабевших рук и брякнулся на траву.

– Не-э-эт! – закричал черноволосый. Вид его был ужасен: глаза горели, волосы развевались, будто сотни черных змей. Но двигался он быстро, хотя и с некоторым усилием. Чудовищная сила помогала ему преодолевать наведенный с холма морок.

Йофрид уже какое-то время слышала тонкое, едва уловимое гудение – словно от перетянутой струны, которую трогают неосторожные пальцы. Когда черноволосый добрался до Харальда и нанес первый удар, ушей девушки достиг резкий хлопок, и ощущение погруженности в густую жидкость исчезло. То, что жило в развалинах замка, исчерпало свою силу.

Бородатый силач ревел, как раненый бык, удары его были не столь быстры, но клинок Харальда отшвыривало в сторону, словно лист во время урагана. Приходилось уворачиваться, но в немолодом теле, ослабленном раной, оставалось все меньше сил.

Он отступал, пятился, уши заложило от звона оружия. Собственный меч казался все тяжелее, и напротив мелькало лицо противника – багровое от злости, с вытаращенными глазами. Слышалось хриплое дыхание.

Отдача от очередного удара развернула его, и Харальд оказался боком к шалашу. Краем глаза увидел там движение и едва не выругался вслух – упрямая девчонка не захотела прятаться! Или надеется, что он свалит и этого? С первым-то повезло…

Когда вновь смог бросить взгляд в сторону шалаша, то в груди затеплилась надежда. Йофрид вытащила из жилища арбалет и, покраснев от натуги, вертела ворот. Тетива скрипела, но поддавалась.

Ощущая, что ноги дрожат, а в груди поселился обессиливающий хрип, Харальд бросился в атаку. Главное сейчас – отвлечь внимание противника, не дать ему смотреть по сторонам.

Но чернобородый был не только силен, но и хитер, а гибель соратника не заставила его потерять голову. Он хладнокровно отразил все атаки, а потом перешел в наступление сам.

Меч словно вывернуло из рук Харальда. «Вот и все!» – пришла равнодушная, серая мысль.

Раздался торжествующий рык, солнце сверкнуло на огромном лезвии. Харальд закрыл глаза, готовясь к неизбежному.

Глухо хлопнула тетива. Рык сменился хрипом.

Еще не веря в случившееся, Харальд поднял веки. Противник упал на колени, глаза его, обращенные в сторону шалаша, горели ненавистью, а в боку, уйдя в тело почти по оперение, торчала арбалетная стрела.

– Умереть от руки девки, – голос умирающего звучал тихо, но грозно, – позор!

Он рухнул, выронив оружие. Могучее тело несколько раз дернулось и затихло.

Харальд в изнеможении сел. Дрожащие ноги отказывались держать тело. По лицу струился пот, а сердце стучало болезненно, словно обзавелось шипами и острыми гранями.

От шалаша раздался лязг – Йофрид бросила арбалет, не заботясь о сохранности дорогого оружия. Спустя мгновение в поле зрения Харальда появилось ее светящееся радостью лицо.

– Живой, наставник, живой! – прошептала она. – Ты смог их победить!

– Скорее мы, – ответил он, поднимаясь на ноги. – А с первым я вообще не понимаю, что случилось!

– Это оно, оно! – Йофрид ткнула рукой в сторону развалин. – То, что живет там… Я попросила о помощи, и оно помогло…

Он повернулся и долго смотрел туда, где некогда стоял замок. Ему виделись могучие башни, толстые стены, ров, заполненный водой, подъемный мост, похожий на громадный деревянный язык, и надо всем этим – ослепительно белый флаг.

Когда взгляд наставника вновь обратился на нее, Йофрид вздрогнула. В синих, точно незабудки, глазах стояла печаль. Тоска человека, навсегда лишившегося чего-то очень дорогого.

– Когда-то давно, – сказал он глухим голосом, – на этом холме я лишил себя магической силы. Но, пока жив я, она тоже продолжает жить, помнит меня и даже кое-что может, хотя и немного… Жаль, – тут голос его прервался, – что нет средства вновь соединить меня и то, что там, в единое целое.

– Это существо… разумно? – осмелилась задать вопрос Йофрид.

– Скорее да. – Харальд потер лицо ладонями, и в глазах его мелькнуло привычное жесткое выражение. – Но теперь нам придется менять место стоянки.

– Почему?

– Смотри.

Он подошел к трупу бородатого, повернул к свету его широкую, словно лопата, мозолистую ладонь. На ней чернело странное клеймо – круг из двух спиралей.

– И что? – спросила Йофрид.

– Их хозяин знает, где я, – ответил Харальд. – Скоро по следу этих придут другие убийцы. Со всеми мы, увы, не справимся.

– И куда мы пойдем? – Девушка была готова разрыдаться. Только все успокоилось, наладилась жизнь на одном месте, как опять надо ехать!

– Скорее всего, на восток, в глушь, – проговорил он. – Но время у нас пока есть, решим еще. А сейчас-помогай. У этих ребят есть множество вещей, которые нам пригодятся. Нужно поймать лошадей, обшарить карманы, седельные сумки…

Серебряный диск луны висел в черной пустоте небес, сияя, словно надраенный таз. Лучи светила силились пробиться сквозь сплетение ветвей, чтобы заглянуть на скрытую в глубине леса поляну, но это удавалось им плохо.

Место для новой стоянки Харальд выбирал так, чтобы его трудно было обнаружить. Даже сверху.

Сейчас он сидел на поваленном стволе в тени деревьев и волновался как никогда в жизни. Ощущение было новым – когда-то отпрыск рода фон Триз переживал исключительно за себя, потом разучился волноваться вообще, а сегодня он беспокоился за чужой успех.

Его ученице предстоял первый самостоятельный ритуал. Простой, но очень красивый. Тот, который юный Харальд провел в одной из заброшенных комнат родового замка.

Над лесом царила полная тишина, даже ветер не осмеливался шуметь, и ночные звери молчали, словно понимая, что сейчас не время подавать голос.

В самом центре поляны, освещенная светом нескольких специально разожженных костров, видна была фигура Йофрид. Девушка наносила последние детали на магический чертеж.

Рядом с ним дымились две самодельных курильницы с Благовонием Мудрости. Сильный аромат, забивающий запахи ночного леса, заставлял сердце учащенно биться. В нем причудливо смешивались запахи корицы, лаванды и сандала.

Пройдя еще раз по кругу, Йофрид встала в его центр, лицом к востоку. Видно было, как румянец пылает на ее щеках. Глаза девушки решительно блестели, а губы были плотно сжаты.

В волнении Харальд закрыл глаза, вспоминая структуру рисунка: круг разделен на четыре части, северную, восточную, южную и западную. В каждой горит (слава безветрию!) свеча особого цвета, на севере – синяя, на востоке – желтая, на юге – алая и на западе – зеленая. Кроме свечей четверти украшены буквами Истинного Алфавита, каждая своей. Именно они послужат основой ритуала.

Сердце Йофрид стучало, словно молоток, тьма за пределом круга света, образуемого кострами, казалась живой и страшной. Где-то там был наставник, и мысль о нем придала девушке уверенности.

Она глубоко вздохнула, подняла руки и заговорила. Когда на притихший лес упали первые такты заклинания, Йофрид вдруг поняла, что больше не боится. Сердце наполнилось твердостью, а голос перестал дрожать.

Она обращалась к силам, что неизмеримо древнее человека. Слепые, необоримо могучие, существуют они с начала мира. Она молила стихии, заклинала Огонь, Воздух, Воду и Землю показать себя здесь, на поляне посреди дикого леса, в чистом, непостижимом для обычного человека виде.

Она говорила спокойно и размеренно, замечая, что произносит не совсем те слова, что старательно заучивала в последние дни. Странный ритм появился в ее речи, похожий на колебание язычков огня, на шум воды, на…

Порыв ветра ударил в лицо. В восточной четверти, затушив свечу, вращался, вибрируя от собственной мощи, столб смерча. Крутился почти бесшумно, серо-белой толстой змеей, но земля вздрагивала, и расходилась в стороны сила, сухая и холодная.

Не успела Йофрид как следует его разглядеть, как столб исчез, пропал с громким шипением. Вместе с ним с земли исчезла и буква, а огарок потерял цвет, став грязно-серым, словно обычная свеча.

Девушка поспешно повернулась к югу. Ритуал нельзя прерывать, а то вырвавшиеся из-под контроля силы уничтожат малоопытную заклинательницу, а заодно и лес на несколько верст вокруг.

Руки дрожали от напряжения, аромат лаванды назойливо проникал в ноздри, но вторая стихия не заставила себя ждать. Прямо из земли, из буквы Феарн, ударил столб светло-желтого пламени. Жар вынудил Йофрид зажмуриться, но лишь на миг.

Когда пламя погасло, слизнув последним алым языком свой символ, девушка, превозмогая накатившую слабость, повернулась лицом к закату. Глубоко вздохнула и заговорила вновь.

Падали слова, словно черные рыхлые комья в пасть могилы, и, повинуясь им, рос серый каменный столб, сложенный из плоских и гладких, словно шляпки грибов, камней.

Он почти достал до вершин деревьев и замер, грозя рухнуть, погрести под собой жалкого смертного, осмелившегося вызвать такую мощь. Камни грозно рокотали, почти рычали.

С глухим гулом накренился каменный столб и исчез, рухнул сам в себя, не оставив и следа.

От усталости тряслись руки. Йофрид чувствовала себя дряхлой старухой, взявшейся в одиночку корчевать дуб. Ноги подкашивались, горло немилосердно саднило, а запах лаванды вызывал тошноту.

Со стоном, ощущая, как скрипят суставы, она развернулась на север. Почти не слыша себя, начала читать последнюю часть заклинания, призыв Воды. Едва не плача от усталости, она шептала, но даже слабый голос порождал эхо. Казалось, некто могучий повторяет слова за спиной.

В лицо повеяло свежестью. Сквозь пелену пота и слез Йофрид увидела искрящийся водопад, рушащийся из пустоты и исчезающий в траве. Вода падала почти бесшумно, слышался лишь легкий плеск. По темно-синей глади стремительными рыбками скользили серебристые искры. Поверхность водопада колебалась, словно ткань под ветром.

Поток истончился и исчез в один миг. Вслед за ним вспыхнул белизной и пропал магический круг.

Харальд наблюдал, как ученица переходит от одной части круга к другой, читает заклинания, смотрит ошеломленным взглядом туда, где он видел лишь пустоту, и в душе его возникали противоречивые чувства. Гордость – ведь благодаря его наставничеству девушка уверенно осваивает магию, и горечь – из-за того, что сам он слеп, подобно кроту, не в состоянии увидеть даже отблеска пляски Стихий, которая творится всего в десяти шагах.

На мгновение вспыхнуло нечто вроде зависти к Йофрид, молодой и талантливой, у которой все впереди…

Харальд поспешно подавил постыдное чувство, а когда девушка, на лице которой замерло ошеломленное выражение, направилась к нему, улыбнулся ей вполне искренне.

– Молодец! Круг пропал?

– Да, – ответила она, едва не падая от усталости.

Харальд слегка придержал ее за плечи и ощутил, что девушку бьет дрожь.

«Надо же, переутомилась! – подумал он с неудовольствием. – Придется снизить скорость обучения!» Стремясь поскорее освободить сына, он спешил, сокращая, где мог, сроки, выбирая лишь самое необходимое, опускал подробности и детали (там, где их незнание не влекло опасности для жизни или здоровья).

– Устала? – спросил он, но как-то отстранение, неискренне, и Йофрид, которая уже была готова опустить наставнику голову на плечо, мгновенно напряглась. Сердце сжала обида.

– Нет, – ответила она, хотя из последних сил удерживалась, чтобы не упасть и заснуть прямо тут, на траве.

– Хорошо, – ответил он. – Скоро я научу тебя всему, что надо! Ты проведешь нужный ритуал и сможешь отправиться домой, к родителям!

«Вот как! – подумала Йофрид. – Седой бессердечный индюк! Мои успехи радуют его только потому, что я нужна ему как инструмент! Он как лесоруб, который восхищается тем, что его топор становится все острее и острее! А сама по себе я ему не интересна и не нужна!»

Захотелось вырваться и убежать куда-нибудь в лес, чтобы не видеть это ненавистное лицо, покрытое морщинами.

Но усталость держала крепче всяких цепей, и девушка позволила отвести себя в шалаш.

– То есть как – никаких следов? – поинтересовался верховный жрец Больного Бога, вскинув брови.

Черный Бьерн, следопыт и наемник, который в жизни ничего не боялся, с трудом сдержал дрожь. Было в глазах жреца, зеленых, точно лягушки, и таких же холодных, нечто более страшное, чем смерть, боль и все остальное.

– Совершенно никаких, – ответил Бьерн, стараясь, чтобы голос не дрожал. Впрочем, без особого успеха. – Мы впятером добрались до того места, которое вы нам указали. Развалины замка есть, но рядом-никаких признаков человеческого пребывания!

– Вы не могли ошибиться?

Бьерн обиженно засопел, забыв даже о страхе:

– Со мной были лучшие люди! Я сам в лесу тридцать лет, замечу даже змеиный след!

– Все ясно. – Жрец расхохотался коротким лязгающим смехом, словно в глотке у него перекатывались металлические шарики. – Сила замка отвела вам глаза!

– Чего? – Бьерн изумленно воззрился на собеседника.

– Можешь идти, – махнул рукой жрец. – Вам выплатят половину оговоренной суммы. За труды.

Черный хотел было возмутиться – ведь не их вина, что никого найти не удалось, но под ледяным взглядом нечеловеческих зеленых глаз сник и тотчас выкинул из головы глупое намерение.

Наемник покинул комнату, верховный жрец остался один. Лицо его исказила гримаса, жуткая, как ночной кошмар. Когда она исчезла, он звучно хлопнул в ладоши.

Вошел невысокий человек в белой одежде жреца.

– Вы звали, господин? – спросил он, кланяясь низко и почтительно.

– Проклятый Харальд спрятался в сердце лесов, – проговорил верховный жрец задумчиво. – Там, где моей власти нет. Но не просидит же он там всю жизнь? Распорядись, чтобы со слов тех, кто запомнил его, составили подробное описание и разослали всем нашим братьям, в храмы и общины странствующих целителей, от Фенри до Рудного кряжа!

– Слушаюсь, господин. – Младший жрец вновь поклонился и исчез, бесшумно, словно испарился.

– Вот видишь, Харальд, – проговорил верховный жрец, вроде ни к кому не обращаясь, и лицо его было страшным – половина выражала злорадство, а на другой застыла маска упрямой обреченности, – рано или поздно голова твоего отца будет у меня… Последний из тех, кто может угрожать нашей власти в этом мире, падет! И это – неизбежность!

Если бог хотел услышать ответ, то он просчитался. Его собеседник промолчал.

Харальд шел по лесу, и под ногами слегка похрустывали тонкие веточки, шелестела опавшая хвоя. Охота оказалась удачной, и мешок за спиной был полон кусков кабаньего мяса. Запах крови до сих пор дразнил ноздри, а позади осталась освежеванная туша, вокруг которой с жужжанием вились мухи.

Наступил август – самый привольный месяц для жизни в лесу. Дотлевали ягоды земляники, по краям болот черно было от черники и голубики, не сошла еще спелость с малины и ежевики. Появились грибы.

Йофрид делала успехи, и в течение месяца Харальд рассчитывал завершить обучение, затем исполнить с помощью девушки один достаточно сложный ритуал и отпустить ее на все четыре стороны. Куда отправится сам – он еще не знал.

Если с пропитанием забот не было, то погода постепенно портилась. Все чаще налетал холодный ветер с близких Северных гор, время от времени шли дожди. До того, чтобы построить настоящее жилище, руки у

Харальда не дошли (да и вряд ли бы он смог это сделать), и в особенно неудачные дни обитатели шалаша мерзли и мокли.

Йофрид ворчала, но как-то неубедительно, больше по привычке. Изучение магии увлекло ее, а во взглядах, обращенных на него, Харальд время от времени замечал какое-то странное выражение.

Задумавшись о причудах ученицы, он слишком поздно обратил внимание на отвратительный скрип. Что-то огромное пришло в движение совсем рядом. Харальд завертел головой, увидел рушащуюся тень.

Тело инстинктивно рванулось в сторону. Будь он налегке, наверняка смог бы выскочить. Но увесистый мешок сковывал движения. Тяжелое ударило по ноге. Подобно бичу, стегнула боль. Последнее, что Харальд успел ощутить, была сырая земля, оказавшаяся почему-то возле самого лица.

Когда очнулся, почувствовал, что зверски болит нога, а еще – что его куда-то тащат. Ноги были задраны высоко, а голова почти волочилась по земле. Но не успел понять что-либо, как провалился в забытье.

Вновь очнулся уже в шалаше. Ноздри щекотал успокаивающий аромат дыма, сам Харальд лежал на мягком и был заботливо укрыт. На поврежденной ноге чувствовалось что-то жесткое, а болела она значительно меньше.

Пока оглядывался, от входа донесся шорох, и в шалаш пробралась Йофрид. Лицо ее было решительно насуплено, а в глазах блестела тревога.

– Это ты меня сюда принесла? – спросил Харальд, попытавшись приподняться на локтях, что получилось с трудом, руки подламывались, в плечах чувствовалась слабость.

– Да, – ответила девушка спокойно. – Притащила и сделала лубок.

– А как ты меня нашла?

Она вздрогнула, пожала плечами:

– Не знаю. Скорее всего, мне помогло то, что живет на холме. С той стороны пришло ощущение, что с тобой неладно. Я встала и пошла. Через некоторое время наткнулась на тебя. Ты лежал, почти раздавленный огромным деревом. – Йофрид всхлипнула. – Я сначала даже подумала, что все. Потом оказалось, что всего лишь ногу сломал.

Харальд рухнул на спину, чувствуя, что не в силах больше держать руки в напряжении. Несмотря на незначительность усилия, весь покрылся потом, а сердце бухало тяжело, точно стало каменным.

– Зачем? – спросил он, глядя на пожухшие листочки, торчащие из стены. – Зачем ты спасла меня? Могла ведь бросить и уйти, вернуться домой.

– Нет, не могла! – Йофрид потупилась, щеки ее заалели, точно маки. – Как бы я бросила тебя умирать посреди леса?

– Просто. – Он пожал плечами. – Я тебе не отец, не брат, не муж, а всего лишь похититель.

– Нет! – горячо возразил а девушка, голос ее звенел от возмущения. – Ты мой наставник! Я хочу закончить обучение!

Ему почудилась какая-то тонкая фальшь в сказанном. Нет, Йофрид не врала, она просто не договаривала. Но размышлять на эту тему сил не было, и Харальд ощутил, как медленно проваливается в трясину сновидений.