Текст книги "Хозяин"

Автор книги: Дмитрий Красько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Припарковав машину у обочины, я обозрел открывающуюся перспективу. Та, между прочим, ни разу не впечатляла. Трехэтажный особняк – это он только на словах трехэтажный особняк. А на деле – гипертрофированный спичечный коробок, поставленный на попа. С крышей, окнами и дверями. Никаких архитектурных изысков. У Кара, похоже, была напряженка с фантазией. И это радовало. Поскольку вселяло надежду, что и во всем остальном он будет предсказуем, как биссектриса.

Единственным внешним украшением этого архитектурного убожества была ограда. По всему периметру усадьбы вместо забора были густо насажены молодые вязы, за которыми явно кто-то тщательно следил – они были аккуратно подстрижены, а снизу даже побелены. Чтобы, значится, мыши по зиме не попортили.

Однако и с оградой, такой красивой и ухоженной, тоже было не все в порядке. Потому что по середине ее, как раз напротив входных дверей особняка, какой-то идиот приспособил металлические ворота. Допускаю, что сами по себе ворота были прекрасны, как Алферова в «Трех мушкетерах», поскольку были ручной работы (это я не про Алферову, хотя ее тоже на поток не поставили; что, между нами, напрасно), и все в изящных завитушках. Но посреди зеленых насаждений они выглядели несколько инородным телом. Я не хочу сказать – как слон в посудной лавке. Я хочу сказать – как ложка дерьма в бочке меда. Так будет нагляднее и честнее.

Зато на одном из столбов, к которым крепились ворота, прилепили небольшую коробку переговорного устройства. Недолго думая, я пересек дорогу и остановился перед ним.

Динамик, лампочка индикатора питания и кнопка вызова. Все предельно просто и, должно быть, до крайности функционально. Чтобы проверить это, я вдавил палец в кнопку. Не то, чтобы я слишком умный – просто давить на лампочку индикатора было слишком даже для меня.

Переговорник ожил практически сразу, но пару секунд работал вхолостую. Видимо, хуцпан по ту сторону ограды собирал в кучу словарный запас, чтобы приветствовать визитера по всем канонам гостеприимства. Так подумалось сначала. Оказалось, я ошибся. Канонами даже не пахло.

– Кто? – прохрипел динамик.

Я задумался, соображая, что ответить на этот простой вопрос. Так ничего и не придумав, сказал мало, но по существу:

– Я.

– А «я» – это кто?! – динамик захрипел на порядок злее.

– «Я» – это я. Мешковский Михаил Семенович.

– Какой, в жопу, Семенович? Тебе чего надо, урод? – вот на этом самом месте я и заподозрил, что каноны гостеприимства здесь никто соблюдать не собирается.

– Мне Зеву надо, – я тоже решил быть предельно откровенным. – И не очень-то я урод. Теткам нравится.

Динамик изменил голос. Теперь он был немного живее и много неприятнее.

– А по какому вопросу?

– По сугубо таки личному, не по трубочке будет сказано.

– А пошел бы ты знаешь, куда? Ты в рыло не хочешь?

– Нет, – возразил я. – Я Зеву хочу.

– Вали отсюда, одноглазый, – посоветовал динамик и отключился. Так что я совершенно уже напрасно промямлил в него:

– Я не одноглазый. Я…

Сообразив, что болтаю с бессловесной железякой, а значит – первый кандидат в психушку, я снова нажал кнопку. Ноль эмоций. Попытка номер два тоже провалилась. Изрядно распереживавшись по этому поводу, я изо всей силы треснул по динамику кулаком. Лампочка индикатора помигала и погасла. Переговорник умер навсегда.

Продолжая истекать праведным негодованием, я пересек дорогу в обратном направлении и попытался отыскать в машине монтировку, верную подругу таксера. Но на привычном месте, под сиденьем, подруги не лежало. Это открытие неприятно поразило меня. Пришлось собрать мозги в кучу и попытаться понять, как такое могло приключиться. Не без некоторого напряжения, но ответ я нашел – монтировка осталась на месте моего незапланированного рандеву с Маленьким Борей. Я запустил ею в лоб шустрого хуцпана, и она срикошетила в кювет. А я в кювет не спускался, потому что туда спускался Бэк. Но спускался не за монтировкой, а за хуцпаном. Монтировка ему была без надобности, потому что в тот момент, надо полагать, у него и своя имелась. Не «Береттой» же, случись что, колесо бортировать.

Я внезапно почувствовал себя, словно голый мужик на Красной площади в день Первомайской демонстрации – беспомощным и беззащитным. Перспектива переть на штурм с голыми руками, почему-то, не улыбалась.

Хотя сама идея штурма выглядела такой заманчивой, что я даже слегка утихомирил свой гнев и попытался начать думать. И придумал.

У меня таки было оружие. Тот самый трофейный нож. Не бог весть что, конечно, но все лучше, чем голые руки.

И, вынув его из бардачка, я снова пошел к воротам. С полным осознанием своей пролетарской правоты взял их за прутья и с силой потряс. Но взаимности не добился. С тем же успехом можно было попытаться потрясти космодром «Байконур», взяв его за бетон взлетной полосы. Ворота стояли мертво, как старинные часы.

Я снова начал потихоньку заводиться. Нервы, черт бы их драл. Вот уже несколько часов кряду разные люди и предметы пытаются достать меня разными способами. Все вокруг течет и изменяется совсем не так, как я того хочу. Понятно – тут и статуя Давида разнервничается, и Голиаф в гробу перевернется.

Плотоядным взглядом я смерил заросли вязов. Но тут же отмел эту мысль – чтобы брать штурмом данный рубеж, нужен был не нож-выкидуха, а, как минимум, бензопила. Однако в средствах я был ограничен.

Ругаясь похабными словами, я снова перебежал дорогу. Не-ет! Если Миша Мешковский чего-нибудь замыслил, он себе уши на затылке узлом завяжет, но своего добьется. Чего ради эти шлимазлы решили, что смогут остановить меня с помощью железных ворот да пары сотен вязов-недорослей?! Дудки!

Машину я постарался поставить как можно ближе к изгороди. Получилось весьма неплохо. Во всяком случае, мне хватило, чтобы, забравшись на крышу, перемахнуть через деревца.

Прыжок тоже удался. А вот с приземлением вышла закавыка. Какая-то скотина, влюбленная в ботанику по самое «не хочу», – возможно, та самая, что баловалась разведением вязов, – высадила розы как раз там, где завершался мой полет. Розы разрослись, и я сильно оцарапал руки и морду. А пока выбирался, даже брюки и рубашку слегка порвать умудрился. Но особо расстраиваться не стал – я ведь почти добился своего. Передо мной лежала финишная прямая, в конце которой маячил главный приз – свидание с господином Зеву. О дальнейшем как-то даже не думалось.

Выбравшись на булыжную дорожку, я решительно потопал к дому. Краем сознания отметив, однако, что не ошибся в своих выводах – главным украшением этого ансамбля была флора. Внутри это было особенно заметно. Клумбы и газоны разбиты почти идеально. А цветы – очень красивы. Даже не смотря на мое падение в розовый куст. Иное дело, что в данный момент я был слегка не в том состоянии, чтобы прочувствовать красоту окружающего ландшафта на всю его глубину. В данный момент меня ждали великие дела. И я шел их вершить.

Браво протопав по дорожке, я поднялся на широченное крыльцо. И остановился. Потому что массивная дверь, не дожидаясь моего подхода, распахнулась навстречу, выпуская трех братков. Все, как один – лысые, что коленки. Двое, к тому же – фиксатые, а третий – весь в наколках. Ну, да я ведь не к Ростроповичу в гости шел, да?

Браток в наколках сделал на шаг больше остальных и оказался со мной нос к носу. Видимо, вожак стаи, решил я, и принялся ждать, какие от него поступят предложения. Однако сперва он решил поделиться со мной кое-какими наблюдениями. Что прозвучало примерно следующим образом:

– Не, ты все-таки дурак, одноглазый.

– Я не дурак, – возразил я. – И не одноглазый. Это просто так кажется. Иллюзия.

– Да-а? – удивился он. – А какого тогда хрена ты сюда вперся?

– Мне Зеву нужен. Я хочу ему глаз выбить.

– Да-а? – снова удивился наколотый. – А у тебя есть, чем?

– А то! У меня есть руки. А из рук растут пальцы.

– Да ты богат! А у нас, прикинь, есть ноги. Круто? И мы тебя сейчас этими ногами бить будем. Еще круче?

– А у меня еще вот что есть, – я вынул нож и щелкнул кнопочкой, выбрасывая лезвие. – И я вас сейчас резать стану.

– А у нас вот что есть, – сказал наколотый и вытащил из-за спины пистолет. – И ты нас резать не станешь.

Я понял, что словесная перепалка зашла в тупик. Вынь я сейчас из-за пазухи автомат – и они достанут гранатомет. А ворвись я сюда на танке – и из дверей уродливого особняка выкатят противотанковую пушку. И так далее, по нарастающей. Пора было с этим завязывать и переходить к более конкретным действиям.

И я перешел. Шагнул вперед, намереваясь выбросить вперед руку с ножом, но увидел летящую в меня откуда-то сбоку подошву впечатляющего размера, и решил увернуться. Реакции-то – хоть на рынке торгуй. Не зря меня Тюменцев четыре года, как клоп, доставал. И я сделал два быстрых шага назад. Но не подрассчитал – крыльцо внезапно кончилось, и я осыпался вниз. Вместе со всей своей реакцией. И ударился головой. И увидел звезды. В частности, созвездие Южный Крест. Оказалось – красивый, падла. А потом наступила темнота.

8

Из темноты я выплывал медленно и шикарно, как мышиная королева из канализационного люка. Сперва в башку проник чей-то ненавязчивых гундеж, потом сознание подкинуло мысль, что, собственно, я могу уже и глаза открыть, и даже конечностями пошевелить.

Шевелиться я не торопился. Мало ли кто притаился справа-слева-сзади? Может, ему мои телодвижения по нраву не придутся. Тюкнет чем-нибудь по затылку – и снова прощай, сверкающая явь. В последнее время слишком многие и слишком часто пытались проделать это со мной. Лучше поостеречься.

А вот глаза я приоткрыл. Чуть-чуть. Чтобы даже тот, гипотетический, который наблюдал за мной справа-слева-сзади, ничего не заметил.

Приоткрыл – и снова зажмурился от удивления. Потому что, оказалось, я сижу в собственном такси. Правда, на пассажирском сиденье. То есть, я был жив и даже вполне здоров, если не считать легкой ноющей боли в затылке. Видимо, там была шишка. Но шишка – фигня. Главное, что меня не стали убивать сразу. И даже руки не связали. Что, безусловно, странно, но меня устраивало более, чем полностью.

Я посидел немного, свыкаясь с этой мыслью, потом снова открыл глаза. То, что я находился в собственной машине, я уже выяснил. Оставалось выяснить, где находилась машина.

Оказалось – на каком-то пустыре, по которому то тут, то там были разбросаны короткие ленточки металлических гаражей. Значит, недалеко от крупного жилого массива. Зато подальше от любопытных глаз. И мне почему-то подумалось, что это неспроста.

И как только мне так подумалось, я решил, что самое время послушать, о чем же гундят те, чьи голоса все это время так настойчиво лезли мне в уши. Прислушался. И буквально через несколько секунд понял, что тема для обсуждения у них была преинтереснейшая.

– Нельзя его здесь мочить! – сказал первый голос.

– Да какая разница, где мочить? – лениво протянул второй голос. – От Кара на этот счет указаний не поступало. А здесь нормально – народу нет, выстрела не услышат.

– Идиот! – визгливо сказал третий голос. – Ты его что – стрелять собрался? Ясно же было сказано – кончать так, чтобы у ментов вопросов не возникло. Мы сегодня одного таксера уже вальнули. А он, сука, стрельбу устроил. Мусора и так уже землю грызут. Если мы этого терпилу пристрелим – Кару вообще жопа приснится. Нет, валить нужно так, чтобы был несчастный случай.

Собственно, из этого разговора я понял три вещи. Во-первых, что в живых меня оставлять не собираются, во-вторых, что привезли меня сюда относительно недавно, раз еще не успели договориться относительно причины моей смерти. Ну, и в-третьих, стало ясно отчего мои руки-ноги не связаны. Их было, как минимум, трое, причем, похоже, при пистолетах. Чего ж им меня, убогого, бояться?

Второе меня беспокоило постольку, поскольку. Куда больше я был озабочен первым. Умирать не хотелось. Ни от пистолетного выстрела, ни в виде несчастного случая. И вот тут мне на руку могло оказаться третье.

– И что ты предлагаешь? – все так же лениво спросил первый голос. – Аварию ему устроить?

– Нет, – сказал третий. – Аварию – это возни много. У меня получше мысля есть. Нужно его водкой по самые гланды залить. А машину поджечь. Хрен придерешься – нажрался и сгорел. Курил в машине, а бычок упал. И никаких следов.

Придумано было неплохо. За исключением того, что я не хотел заливаться водкой по самые гланды. И не потому что трезвенник, а потому что в последний раз. Впрочем, мое согласие или несогласие обладателей гундящих голосов не интересовало.

– Нормальная мысль, – сказал первый.

– Нормальная, да, – согласился третий. – Сыч, у тебя пойло в машине есть? Тащи бутылку. И канистру с бензином прихвати. Для лучшего усвоения.

Потом зашуршали шаги. Я внутренне подобрался. В конце концов, у меня был козырь, о котором они даже не подозревали – я присутствовал здесь уже не только в качестве тела.

Шаги затихли совсем рядом с машиной. И обладатель первого голоса сообщил:

– Он еще в ауте, Желтый.

Я мысленно усмехнулся. Вот, значит, кому выпала честь устранить меня. Королю без полномочий, хахалю Вероники. Но, судя по тому, что я успел узнать о нем, как-то не верилось, что он сумеет справиться с поставленной задачей. Потому что жалковато выглядел образ Желтого, сформировавшийся в моей голове. Короче, мы еще повоюем. С таким противником это можно.

Вторая порция шагов прошуршала и затихла рядом. Щелкнула, открываясь, дверь. Я слегка приоткрыл глаза, чтобы быть в курсе происходящего.

– Ну-ка, давай его вытащим, – сказал Желтый и, просунув руку в салон, сгреб меня за шиворот. Не нагибаясь. А фигли лишние калории тратить, да?

Лучше бы он их потратил, натурально. Целее был бы. Но – на «нет» и суда нет. Я взял его за руку и с силой дернул на себя.

Желтый со всего маху врезался в машину. Наверное, ему поплохело. Но, поскольку повторенье – мать ученья, я продублировал прием. После чего, прикрываясь обмякшим телом, как щитом, выбрался из машины. Не будут же они стрелять в целого короля, каким бы липовым он ни был.

Они и не стреляли. Стояли и удивленно лупали на меня глазами. Один – в паре метров, еще двое – метрах в пятнадцати. Эти стояли рядом с белой «Короллой», и в руках уже имели стволы. Не совсем растерялись, стало быть.

Я заломил Желтому руку за спину и вынул у него из-за пояса ПМ. Не бог весть что, но у его корешей, насколько я мог судить, были такие же. Так что, завяжись перестрелка, мы окажемся в равных условиях.

Наведя ствол на того, что стоял поближе, я скомандовал:

– Вали к своим. Скачками.

Тот послушался и ускакал. Люблю таких.

– Ты чего удумал? – прохрипел Желтый.

– Еще не знаю, – честно признался я. – Поживем – увидим. А вы пока рассредоточьтесь, парни. Чтобы я каждого по отдельности и в полный рост видел. – Они послушно растянулись в одну линию. Мне понравилось, и я продолжил. – А теперь очень медленно и нежно, двумя пальчиками. Берем огнестрельное и выбрасываем, на хрен. Оно вам больше не понадобится.

Их, говорю, было трое. Двое умных, а третий, как в сказке, дурак. Пока его дружки избавлялись от оружия, он вскинул руку с пистолетом на предмет попасть мне в голову. Я выстрелил первым и прострелил ему ляжку. Дурак выронил ствол и сам упал рядом.

– Идиот, – прокомментировал я. Потом сказал тому, что был поближе: – Пушку от него ногой отодвинь, пока он снова глупости делать не начал.

Меня послушались, и я, уже ничего не опасаясь, оттолкнул Желтого от себя. Тот, мелко семеня ногами, пробежал метров десять, но так и не упал.

– Ну вот, – удовлетворенно заметил я. – Теперь можно и пообщаться.

Желтый повернулся ко мне и вытянул руки ладошками вперед.

– Послушай, мужик! – сказал он. – Мы ничего плохого не хотели тебе сделать!

Наивный, как Вини Пух, которому меду захотелось. Впрочем, он же не знал, что я в курсе их размышлений относительно способа моей кончины.

– Мило с вашей стороны, – важно надув щеки, кивнул я. – Ты чутка в сторону отойди, чтобы я твоих корешков целиком видел, а то я их только по частям наблюдаю.

Желтый сделал вид, что я все это время молчал в тряпочку и, вместо того, чтобы освободить сектор обзора, сделал шаг в мою сторону.

– Нет, правда! Я просто хотел задать тебе пару вопросов.

– Я сказал – в сторону, а не вперед, – напомнил я. – Ты что, бананы в ушах таскаешь? И заткнись, на хрен. Сейчас моя очередь спрашивать.

Вы будете смеяться, но он снова шагнул в мою сторону. И снова попытался толкнуть речугу:

– Мы…

Но дальше я слушать не стал. Надоело, в самом деле. О чем и сообщил, очень раздельно и отчетливо выговаривая слова, чтобы, значит, до самых непробиваемых смысл дошел:

– Вы. Будете отвечать. На. Мои вопросы. В сторону!!!

Последнюю фразу я, натурально, проорал. И подкрепил ее из пистолета, выстрелив Желтому под ноги. Тот подпрыгнул вверх и тут же отскочил к своим дружкам. После чего с укоризной, хоть и несколько визгливо, заметил:

– Осторожнее ты! У тебя же рука дрогнуть может!

– Запросто, – я не стал спорить. – Я вообще стреляю хреново. Могу целиться в землю, а попасть тебе в голову. Случайно. Так что на твоем месте я бы не рисковал. Давай-ка по вопросам пробежимся. У меня их за сегодняшний день много накопилось. Впечатление – что вся ваша шобла за мной по городу гонялась. Какого хрена?

– В смысле – «какого хрена»?! Кар приказал!

– Ух ты, ешкин пес! Им Кар приказал. А своя башка на плечах есть?

– А у тебя она есть?! – совсем сорвавшись на визг, предъявил мне Желтый. М-да. С таким голосом – и в короли пролез. Что-то тут нечисто, гадом буду. – Если бы ты на автовокзале перо Фунту отдал – вообще никаких проблем у тебя бы не было!

– А не успел я. Меня по лицу сразу бить начали. Попросили бы по-человечески, глядишь, и срослось бы все.

– Так Фунт – он дурной! Он всегда сразу в морду лезет!

– А я всегда защищаться лезу. Я тоже дурной.

– А на хрен вы Маленького Борю и Глобуса завалили? – Желтый, похоже, не очень усвоил, что в данной ситуации банкует не он. Поначалу, после выстрела, вел себя смирно, а теперь впал в истерику и решил засыпать меня претензиями. Я потихоньку охреневал от такого развития событий, но перебивать не торопился. Может, чего дельного скажет. – Да Боря для Кара – как правая рука! Они вот с таких вот вместе! – и он даже показал, с каких. – Боря Кару дачки на тюрьму носил, чалочки засылал! А вы его замочили.

– А вы Бэка замочили! – не выдержал я. – А если бы Бэк не пристрелил Борю, тот пристрелил бы меня. Короче, я так понимаю, что мы с Каром теперь кровники.

Моя тирада подействовала на Желтого отрезвляюще.

– Ты волну не гони, – пробурчал он, заметно сбавив обороты. – Кар тебя запросто привалить мог, когда ты к нему вломился. Он этого не сделал, потому что ему лишняя мокруха ни к чему. Он нож забрал, и все. Так что я бы на твоем месте зарылся куда-нибудь и не отсвечивал, пока о тебе совсем не забудут.

– Вот я сейчас уеду, ты встанешь на мое место и будешь зарываться, сколько влезет, – согласился я. – А мы с Каром – кровники. Я сказал. Он зря меня не прикончил, пока была возможность. Мне на нож плевать, я с ним за Бэка поквитаться должен. А то, что он обо мне забудет – это ты бабе своей на ночь расскажешь, если свидитесь. Ни фига он обо мне не забудет, все равно достать постарается. Между нами, Желтый, я слышал, о чем ты тут со своими парнями трепался. И про водку по самые гланды, и про канистру с бензином, – и я скосил глаз на эту самую канистру, которая сиротливо стояла у заднего колеса «Волги». – Так что не хрен мне про короткую Каровскую память заливать. Ты лучше давай-ка – канистру мне в багажник, бутылку – в салон. Все равно вы это добро на меня израсходовать собирались. И аккуратно, чтобы я не нервничал.

Желтый подчинился. А что ему еще оставалось делать? Я отошел шага на три в сторону, чтобы не мешать его передвижениям, и наблюдал, как он медленно и осторожно выполняет поручение. Если бы, ко всему, он делал это молча – цены б ему не было. Но, видимо, молчать было выше его сил.

– Слышь, – сказал он. – А там, за городом, еще двое были – Жеребец и девушка, Вероника. Где они?

– Ну, ты силен! – удивился я. – Может, тебе еще код от банковской ячейки назвать? Перебьешься. Я Мальчиш-Кибальчиш по жизни. Я военные тайны свято храню. К тому же, я вообще не в курсе, где ваш Жеребец. Его Бэк увез.

– Да плевать мне на Жеребца! – Желтый поставил канистру в багажник и захлопнул его. – Про Веронику скажешь?

– Любопытство – не порок. Только я тебе не скажу. Пока. Может, потом как-нибудь. Вот с Каром разберемся, с тобой помиримся. Возьмем бутылочку, я тебе и расскажу про Веронику. Все, вали к своим.

Он снова послушался. Но вопроса с Вероникой не оставил. Шел и стонал:

– Слышь, ну не по-пацански это! Я на все твои вопросы ответил, а ты мне не хочешь сказать, где Вероника!

– Ты меня, падла, еще полечи – что по-пацански, а что не по-пацански, – усмехнулся я.

– Да чего тебе – в лом сказать, что ли? Я же тебе все рассказал.

– А не так много ты и рассказал, нечего пальцы растопыривать. Ты даже не сказал, что это хитрый за нож такой, раз Кар из-за него задницу надрывает.

– А ты не спрашивал.

– А я и не обязан спрашивать! Ты должен перепугаться и сам все выложить! А уже потом с Вероникой своей приставать.

– Ну, я не знал, – промямлил Желтый. Мне захотелось заржать, но я сдержался. Вместо этого еще раз напомнил вопрос:

– Так что за нож?

– Ключ это. От сейфа.

– Ну, я примерно так и думал. А в сейфе что?

– Бабло из общака.

– И что? – недоверчиво усмехнулся я. – У Кара знакомого медвежатника нет? Чушь порешь, Желтый. А чушь отчаянно визжит.

– Ничего не чушь! – оскорбился он. – Просто Кар не хочет, чтобы в сейф кто-то чужой рыло задолбил!

– Типа, чтобы бабло не сглазили?

– Не знаю, – Желтый посмотрел на меня исподлобья. – Может, у него там, кроме бабла, еще что-то лежит. Может, компра на братву. Может, еще что. Короче, Кар боится, чтобы до сейфа раньше него кто-нибудь не добрался. Ну скажи про Веронику, а?

– Достал. Потом. Считай, что про сейф я тебе поверил. Теперь попробуй рассказать, кто Кару Бэка сдал? Откуда он узнал, что это Бэк Маленького Борю пристрелил?

– Не знаю, кто. Просто позвонили и сказали, что это его работа. Кар разозлился. Он на твоего Бэка давно злой был. Сказал, что этого таксера сраного пора кончать. Что ты от меня еще хочешь?

– Хочу, чтоб ты пистолетики ногой аккуратно в мою сторону перебазировал. И это… У меня патронов мало, так что, если что – буду стрелять в твое хрупкое колено. Но могу промахнуться и отстрелить пиписку. Так что Вероника тебе не очень нужна будет.

Желтый внял предупреждению. Прошелся перед строем и пинками направил все три ствола в моем направлении. После чего хмуро посмотрел на меня:

– Все?

– Шагов на пять отойди, а то глаза мозолишь.

Он послушно выполнил и это, так что я без помех собрал стволы – впрочем, благоразумно не сводя глаз с троицы – и побросал их в салон. После чего уселся за баранку и помахал остающимся рукой.

– Бывайте, пацаны. Не скучайте. Можете в картишки перекинуться, можете этому придурку, – я указал на раненного, – ногу попытаться вылечить. Все в ваших руках. – И завел машину.

– Эй! – тревожно закричал Желтый. – А про Веронику-то ты не сказал!

– Потом! – отмахнулся я. – Сразу ведь предупредил, что про Веронику – потом!

И уехал. Предусмотрительно проехав мимо их машины и пару раз выстрелив в колесо. Желтый стоял и смотрел мне вслед, и вид у него при этом был, как у Мухи-Цокотухи, потерявшей ту самую свою единственную денежку, на которую, стало быть, уже невозможно купить самовар. Но мне было его ни разу не жаль.

9

Сказать, что я пребывал в приподнятом настроении – ничего не сказать. Возбуждение буквально распирало меня. Настолько, что я боялся – как бы глаза не полопались. Или, скажем, барабанные перепонки из ушей пузырями не выпучились. Жутковатое будет зрелище.

Понять мое состояние – много ума не надо. Во-первых, во мне еще не утихли чувства, вызванные гибелью Бэка, а во-вторых, я только что в одну калитку обыграл целую команду, выставленную Каром. И вполне обоснованно чувствовал себя если и не суперменом, то, по крайней мере, кем-то, кому по силам послать супермена. Можно на хрен, а если не понравится – то и в нокаут.

Теперь главной задачей было направить весь этот мощный поток энергии в нужное русло. Загвоздка состояла в том, что я не знал, в какое именно. Основной целью был Кар, да. Но как к нему подобраться – вопрос. Обилие огнестрельного оружия, случившееся у меня после свидания с Желтым и его парнями, в решении этого вопроса не помогало. Обладай я таким арсеналом во время первого визита – даже задумываться не стал бы. Схватил по стволу в каждую руку, в зубы и в левую ногу – и на правой поскакал штурмовать неприятельское логово. Почему нет? Ведь поскакал же, имея при себе всего лишь нож. Но тогда я был слишком взбаламучен происшествием на бульваре Молодогвардейцев. Мозг не работал, работали инстинкты. Что не всегда хорошо. Но целительный удар башкой о землю, полученный при падении с крыльца, да еще неторопливая беседа с Желтым остудили мой пыл. Инстинкты не без сожалений и воркотни заползли в привычные норы подсознания, а по поверхности мозга заползали какие-никакие мысли. Одна из которых прозрачно намекала, что налет на особняк Кара в стиле одинокого ковбоя-психопата к положительному результату вряд ли приведет. Конечно, вломись я в трехэтажный особняк с пистолетом в каждой руке и начни стрелять направо и налево – это будет очень кроваво и доставит массу неприятностей уборщикам, которым придется оттирать со стен ошметки мозга вместе с кровью. Но и только. Мне от этого будет ни холодно, ни жарко. Главным образом потому, что большая часть этих крови и мозга окажутся моими. А мне как-то не хотелось оставлять ни то, ни другое в незнакомом месте. Да и в знакомом, признаться, тоже.

Добираться до Кара предстояло каким-то другим, более изощренным способом. Каким именно – вот на этот вопрос мне и предстояло найти ответ.

Но на это требовалось время. Чтобы не терять его понапрасну, я решил совместить приятное с полезным – то есть, подкрепиться чем-нибудь сытным и, по возможности, вкусным. С каковой целью и тормознул у небольшой придорожной кафешки.

Девица на раздаче откровенно скучала. Все шесть столиков внутри были заняты, но посетители, по случаю жары, потребляли исключительно пиво. Так что работы у нее почти не было.

Поставив на прилавок дежурный термос, я сказал:

– Налей-ка мне сюда кофе. Крепкий. Ложку сахара на ложку кофе. И покушать с собой что-нибудь сообрази.

– Чего? – лениво спросила она. Забавная такая. Как будто это я им меню составляю, натурально.

– Ну, не знаю, – я пожал плечами. – Хоть супчика, что ли, в ладошки плесни. Похлебаю в дороге.

Девица округлила глаза. Видимо, таких заказов ей еще не поступало.

– В ладошки? А рассчитываться как будешь? – спросила она. Очень логичный, надо сказать, вопрос. Я даже спорить не стал.

– Тоже верно. Тогда бутербродов пошинкуй. Штуки три. Справишься?

– Конечно, – в ее голосе, не совру, прозвучало облегчение.

– Действуй, – подбодрил я.

И через пять минут, снаряженный литром кофе и тройкой бутербродов с ветчиной, я уже сидел в машине и шевелил мозгами относительно того, как поближе подобраться к Кару. А заодно проводил инвентаризацию. То есть, собрал все четыре пистолета в кучу, один оставил себе, а из остальных повынимал обоймы и, обтерев тряпкой, выбросил в кусты. Не с собой же их таскать, в самом деле. Свой экземпляр я засунул под сиденье. Обоймы – тоже.

Осмотревшись и приметив бутылку водки, из которой меня собирались залить по самые гланды, я решил, что на заднем сиденье ей не место. Нечего смущать мою ранимую и податливую душу. А потому переместил ее в багажник – подальше с глаз.

Разобравшись с трофеями и парой бутербродов, я подумал – а почему бы, собственно, третий не съесть, перебравшись поближе к особняку Кара? Когда еще у меня в башке что-нибудь дельное вытанцуется. А так – противник все время будет под наблюдением. Глядишь, еще и подбросит какую-нибудь зацепку на интересующую тему. А жрать бутерброды – без разницы где, правда ведь?

И я поехал к особняку.

Пристроив машину метрах в семидесяти не доезжая ворот (оно, вроде, и из окон особняка не должно в глаза бросаться, и в то же время обзор у меня оставался неплохой), я вернулся к трапезе. Оставалось только жрать, ждать и думать. Из этих трех компонентов либо ожидание, либо раздумья рано или поздно должны были дать результаты. Я надеялся на это.

И оказался прав. Первым опоросилось ожидание.

Ворота распахнулись и выпустили «Ленд Круизер». Весь тонированный и очень важный. Он выбрался на дорогу и сразу припарковался у обочины. Я закрыл крышку на термосе и отложил его. Не потому, что насторожился в ожидании чего-то серьезного, а потому что уже наглотался жидкости, что твой кит. Аж в ушах булькало.

Получилось – как раз вовремя. Из ворот вышли Желтый, который, получается, уже успел вернуться, и еще какой-то тип в белых брюках и расстегнутой до пояса рубашке. Среднего роста, но плотный и с солидным брюшком. Такой вполне мог оказаться Каром. Вот тут уж я действительно насторожился.

А когда этот пузатый продемонстрировал Желтому нечто, издали весьма напоминающее злополучный нож, я перестал сомневаться и завел машину.

Кар положил нож в карман, хлопнул своего шестерку-короля по плечу и скрылся в «Крузаке». Внедорожник отлип от обочины и покатил вперед. Я увязался следом.

Держась на благоразумном отдалении, я прикидывал, куда мог направиться Кар с этим ножиком. Вряд ли сейф с деньгами и, возможно, с компроматом на братву, он держал где-то вне особняка. Так какого рожна он поперся куда-то?

Ничего дельного по этому поводу не придумывалось, и я в конце концов махнул рукой. Какая разница? Может быть, у него дела, и даже с ножом не связанные? А нож он взял с собой, потому что больше не собирался рисковать, доверяя его кому попало. Такое объяснение было ничуть не хуже любого другого.

Между тем «Крузак» свернул на грунтовку, которая, если мне не изменяла память, вела к одному из старых, закрытых давным-давно кладбищ, и покатил вперед, весело подпрыгивая на ухабах. Я удивился, но повернул за ним. Негоже бросать начатое на середине. И неважно, что при этом я обнаруживал себя – две машины на дороге, которой почти не пользуются… Здесь и голову ломать не нужно. Важно другое – даже если «Круизер» забит братвой под завязку, все равно внутри находилось не больше восьми человек. Но, если судить по тому, что машина даже не просела, ее население было гораздо меньше. И другого случая пообщаться с Каром в присутствии столь немногочисленной свиты мне просто не представится. Нужно было на все сто использовать этот.