Текст книги "Охота на охотников"

Автор книги: Дмитрий Красько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну да, – не без сарказма согласился я. – Мне вот только интересно – почему? Может, Иванец ему приплатил, как думаешь?

– Это вряд ли, – спокойно возразил Николай Васильевич. – Зуев, между нами, девочками – просто упертый дурак. Но он честный упертый дурак. Если бы он брал деньги – тут же засыпался бы, поскольку дурак. Так что исключено.

– Будем считать, что успокоил, – я вздохнул. – Тогда почему он обеими руками уцепился за версию Иванца?

– Откуда я знаю? – проворчал опер. – Может, Иванец даром убеждения особым обладает. А может, Зуев решил, что Ваня, как бывший главарь ОПГ, в вооруженных нападениях лучше него разбирается. Вот и прислушивается к его мнению. Как к мнению профессионала. Ты меня понимаешь? Между прочим, ты не пробовал рассмотреть такую версию: Зуев тебя на трое суток прикрыл, чтобы пустить пыль в глаза настоящим преступникам? Мол, следствие идет по ложному пути, а вы можете расслабиться и начинать совершать глупости?

– Нет, – отрезал я. – Ты бы видел, с какой рожей он доказывал мне, что я – наводчик. Я ему сам чуть было не поверил. А ты ведь меня знаешь – я вашему брату редко верю. Я ему, можно сказать, вообще никогда не верю.

– Короче, Мешковский, – оборвал он, – я тебе сказал, в чем твой единственный реальный шанс отмазаться от срока? Езжай к Ване, бери его за цугундер и изо всей силы начинай доказывать, что это не ты на него братву навел. Докажешь – твое счастье. А теперь извини, мне работать надо.

И повесил трубку. Такой, блин, занятой, что аж мне помочь некогда. Никому-то я, получается, не нужен. Ох, как обидно мне за меня. Аж сопля из носа наружу просится.

Я вернулся в кухню, взял со стола чашку с кофе и задумался, глядя в одну точку. Допускаю, что вид у меня стал весьма лунатический, но как раз в этом ничего удивительного не было. Нормальное состояние души для потрясенного лунатика.

Убедить Иванца, что я непричастен к нападению? Что ж, совет Николая Васильевича был вполне логичен. Каким образом это сделать – вопрос, который еще предстояло обдумать. Напрячь голову – и обдумать. Но, к чему бы я ни пришел, составить разговор с Иванцом все равно необходимо.

«Крузак», на которым я в пятницу прибыл на беседу с товарищем Зуевым, от здания РОВД, понятное дело, давно отогнали. Куда – не знаю, но явно не на стоянку рядом с моим домом и куда я, будучи законным рулевым, ставил его три ночи подряд. Другими словами, просыпаться завтра с утра пораньше, чтобы вовремя подать авто к дому директора, чума на обе его лысые головки, нужды не было. Но ведь на работу все равно идти придется – меня еще никто не увольнял. По крайней мере, официально об этом в известность не ставили.

И я быстро набросал план действий. Небольшой, и только на ближайшее будущее, но все-таки план. Заявиться завтра в контору – благо, повод есть – и присосаться к Ване с разговорами. Начистоту порасспросить, с какого праздника он решил повесить ограбление на меня. И постараться переубедить его. Авось, получится.

А если не получится – что ж; завтра по возвращении домой буду думать, что делать дальше. Причем, сам думать. А как еще, если даже знакомый мент, калач тертый до невозможности, никаких других путей не видит?

Тяжело вздохнув, я допил кофе, взвесил все «за» и «против» и пошел за пивом. Мозг, в последнее время работавший на пределе возможностей, требовал разрядки. Игнорировать его требования было глупо – он мог еще пригодиться. К тому же, отбыв срок и выйдя на свободу с чистой совестью, уж на пиво-то нынешним вечером я имел право.

7

На работе меня явно не ждали. Ну, то есть совсем. Ибо директорский «Крузак», в рулевых которого я так недолго числился, стоял перед офисом. И мне не пришлось напрягаться, чтобы на этом основании сделать единственно возможный вывод – Иванец успел подсуетиться и найти нового водилу. Вещь очевидная. Сам-то он со своей простреленной рукой вряд ли смог бы пригнать сюда это чудо японского автопрома. Собственно, а что удивительного? Не пешком же целому директору по рабочим делам три дня подряд рысачить. Да и я нынче вырядился в куда более привычные джинсы и кроссовки. Еще одна очевидная вещь – после всего случившегося нам с Иванцом в любом разе не сработаться. Так что и дресс-код соблюдать отныне не к чему.

Охранник на тумбочке посмотрел на меня неласково и протянутую руку не заметил. Однако и задерживать не стал. На вопрос – здесь ли директор, – буркнул сквозь зубы «Да» и уставился в газету, от которой я его так не по-джентльменски оторвал.

Судя по всему, о своих подозрениях относительно меня Иванец успел оповестить самые широкие слои населения. И был при этом очень убедителен, раз охранник, с которым мы в прошлое его дежурство неоднократно выходили покурить и весьма мило общались, встретил меня таким образом. Похоже, прав оказался Николай Васильевич, намекая на особый дар убеждения Иванца. И не один Зуев пал жертвой этого дара.

Мне взгрустнулось. Не люблю, когда на меня возводят напраслину. Еще меньше мне нравится, когда люди в нее верят. Но отступать было некуда. Я прибыл провести разъяснительную работу с директором, и я ее проведу. В конце концов, я тоже обладал даром разговорной речи. Может быть, не столь убедительным, хотя это стоило еще проверить.

Тем более что оказалось – красноречие бывшего бандюка Вани подействовало не на всех. Танюшка, например, не поддалась очарованию его словесных выкрутасов. То ли потому, что привыкла большую часть сказанного директором пропускать мимо ушей, как и положено уважающей себя секретарше, то ли потому, что оказалась на редкость здравомыслящим человеком. Я, будучи заслуженным половым шовинистом и не веря в здравомыслие женщин, больше склонялся к первому варианту, но сообщать об этом сексапильной офис-менеджеру не стал. Не дай бог, обидится – лишусь последнего в этой конторе человека, который настроен ко мне лояльно. Ведь, в конце концов, не так важна причина лояльности. Главное, что таковая присутствует, правда?

После обмена улыбками – совсем не дежурными, прошу заметить – и взаимных приветствий Танюшка решила немножко потешить свое любопытство. Сделала круглые тревожные глаза и страшным шепотом сообщила:

– А мне Сергей Федорович сказал, что тебя в тюрьму посадили! За нападение на него! Сказал, что это ты ограбление организовал. Что – правда, что ли?

– А то! – ухмыльнулся я. – Видишь, меня уже н лысо обрили и полосатый макинтош выдали? Дурак этот Сергей Федорович. Если бы я ограбление организовал, он бы тебе уже ничего не рассказывал, потому что был бы совсем труп. И меня бы, между прочим, тут тоже не было б. Меня было бы сейчас на Гавайях, в гамаке у морского прибоя… Со стаканом текилы в руке и гавайской девчонкой на коленях. Слушай, Танька, а может, зря я это ограбление не организовал, а? Чего-то так на Гавайи захотелось.

Она хихикнула и все с тем же заговорщицким видом проговорила:

– А я так и знала, что это не ты. Ты не похож на бандита.

– Да? – удивился я. – А на кого я похож?

– Когда в костюме, то на Джорджа Клуни похож.

Я сдавленно пискнул, но заржать в голос не решился, чтобы девушку не обидеть. Вот уж чего никогда в себе не замечал – так это сходства с буржуйскими кинозвездами. Да, собственно, и с отечественными. Объяснение Танюшкиным словам было только одно – девица-красавица действительно начала постепенно проявлять ко мне повышенный интерес. А услужливая фантазия быстренько подсуетилась и подсунула первого попавшегося известного мужика. Мол, это тебя не просто так водила заинтересовал, а мужчина с большой буквы М, он даже на этого смахивает… На Клуни. Правда, немножко поздно фантазия сработала, когда на мое место даже замену подыскали и, следовательно, пить кофе из моей – пусть временно, но все же – чашки да строить по утрам глазки сексапильной блондинке буду уже не я, а кто-то другой. Даже немножко жаль впустую потраченных усилий. Танюшка в моей постели смотрелась бы шикарно.

Только вот в ее сравнении меня с Джорджем Клуни (кто это, мать его? нужно хоть фильмец какой с его участием глянуть, а то стыдно перед чуваком, ей-богу) ничего лестного я не нашел. Почему-то всегда предпочитал вызывать интерес противоположного пола не как чей-то клон, а как Миша Мешковский, личность интересная сама по себе. И тоже на букву М. Даже на две. А с учетом прозвища – так и на все три. А с учетом образа жизни – и на все четыре… Нет, пожалуй, трех М хватит. Тем более что в данном случае привередничать не приходилось – Танюшка мне симпатизировала, а это было хорошо уже само по себе.

– Директор на базе? – спросил я, кивнув на дверь иванцовского кабинета.

– Ага, – подтвердила она. – А ты что – поговорить с ним хочешь?

– Жажду. У меня за последние дни масса вопросов к нему накопилась. На целую телевикторину. Надо бы сыграть.

– А тебе не страшно?

Я снова пискнул. На сей раз более явственно. Вопрос был, мягко говоря, неожиданным.

– Страшно. Я уже два раза описался. В кроссовках булькает. Зато ногам тепло. А чего я должен бояться?

– Он же бандит!

– Ага, – сообразил я. – А неделю назад ты, помнится, этого не знала. Кто тебя просветил?

– Главбухша. Тут после нападения все шептаться стали. Говорят, он в девяностых главарем самой крутой мафии был! А потом всех в тюрьму посадили, а он откупился.

– Почти так все и было, – хохотнул я. – Только он привокзалку держал, и дальше нее не совался. А в тюрьму не пошел, потому что пацанами своими откупился, а не деньгами. Короче, Танюшка, если он и бандит, то очень дешевый бандит. Мне таких западло бояться.

– Ой, Миш, а откуда ты это знаешь? – ну, очень любознательная девушка. Ей бы, с таким любопытством, в науку податься – давно бы все тайны вселенной выведала. Ан нет, занимается сущей ерундой – сидит в приемной и биографию шефа изучает.

– Пацаны на тюрьме рассказали, – я выпятил челюсть и гордо растопырил пальцы. Потом убрал и то, и другое, и сказал: – Ладно, Танюшка. Пойду я, пообщаюсь с этим супер-пупер мафиози. Может, расскажет что-нибудь интересное. О том, как я его ограбил. А то ведь я об этом ничего не знаю. Обидно до икоты. Все знают, а я – нет. – И, немножко подумав, добавил: – А нам с тобой нужно как-нибудь в кабак сходить. Как ты на это дело смотришь?

В самом деле, если уж Клуни такой мудак, что умудрился быть похожим на Мишу Мешковского, то означенный Мешковский Миша отнюдь не собирается быть еще большим мудаком и упускать такой шанс. В конце концов, соблазнял Танюшку Миша, и в постели с ней будет он же. А кто на кого похож – дело десятое. Клуни же, если хочет, пусть кусает локти на ногах от зависти. Хотя, подозреваю, ему вообще пофигу.

– Я не против, – секретарша согласилась удивительно легко. Похоже, девушка и впрямь созрела. Да и последние события добавили мне романтического ореолу. Опять-таки, не очень полезно для самолюбия, но тут уж от меня ничего не зависело. Иванец удружил. – Только время нужно выбрать, чтобы я свободна была.

– Логично, – согласился я. – Мне-то проще, я теперь всегда свободен. Давай так договоримся – я тебе позвоню. Завтра или послезавтра. Заходить сюда, чувствую, мне уже смысла не будет, да и не разрешат. Охранники на меня чего-то больно злые. А ты пока со временем определяйся, хорошо?

– Хорошо.

Я перегнулся через стол и чмокнул ее в щечку. Она слегка зарделась, но от пощечины воздержалась. Я ведь почти Джордж Клуни, а где это видано, чтобы простая девушка да целого Джорджа Клуни – и по мордасам? Не бывает такого. Природой не предусмотрено.

– Сходи, узнай – примет он меня сейчас или нет? – прошептал я ей на ушко.

– Хорошо, – снова сказала она. – А если не примет?

– А если не примет, скажи, что я вынесу дверь и дам ему этой дверью по башке. Я в изоляторе одичал и терять мне больше нечего. Так и скажи. Слово в слово. Пусть боится.

Похоже, близость меня серьезно подействовала на психику девушки. Она заторможено вышла из-за стола и не менее заторможено скрылась в кабинете директора. Отсутствовала с минуту – видимо, подсказанную мною угрожающую речь передавать не пришлось. Иванец согласился на беседу без боя.

Он сидел за столом, имея правую руку в повязке, перекинутой через шею, а в левой – крутую толстую ручку о двенадцати разноцветных пастах. Что, между прочим, было странно, ибо левшой не был. Да и писать ничего не собирался – на огромном столе ни одной бумажки не валялось. Видимо, в данном случае ручка выполняла роль палочки-выручалочки, прибавляя уверенности в собственных силах. Каким, правда, образом – не совсем понятно.

– Зачем пришел? – хмуро спросил он, когда я прикрыл за собой дверь.

– Весточку от пацанов с тюрьмы притаранил, – оскалился я. – Во-первых, здравствуй, Ваня.

– Какой я тебе Ваня? – недовольно фыркнул директор.

– Лично мне – хреновый. – Я, не дожидаясь приглашения, прошел к столу и уселся на стул. – Да и другим многим, кажется, не медом намазанный. А весточка моя простая. Твои пацаны, которых ты ментам сдал, на перо тебя посадить хотят. И я их, между прочим, понимаю. Может, объяснишь с глазу на глаз, чего ради решил на меня всех собак спустить?

Иванец слегка покраснел, но ручку в руке крутить не перестал и глаз не отвел:

– А я тебе, Мешковский, ничего объяснять не обязан. И ты меня тут на понт не бери. Тоже мне, фраера нашел. Про своих пацанов и про их перо я все знаю, сам как-нибудь разберусь. А на тебя собак спустил, потому что это ты на меня наколку дал. А за свои дела отвечать надо.

– Хорошие слова, – согласился я. – Грамотные. Я их запишу, чтобы не забыть. Ты мне ручку не одолжишь?

– Нет!

– Жалко. Придется запоминать. А память херовая… Но я, Ваня, постараюсь. Как-нибудь верну тебе эти слова. Земля-то круглая, все равно ведь встретимся. Кстати, как там, в вашем бандитском кодексе? Реальные пацаны с ментами не сотрудничают?

– Я бизнесмен, – сквозь зубы процедил Иванец. – Я свой бизнес буду защищать любой ценой. И мне плевать, с кем сотрудничать, лишь бы мои деньги целые были. А такие шакалы, как ты, все хотят на халяву поживиться. Хрен вам. Без соли.

Я немного посидел, разглядывая красную от натуги физиономию и размышляя. То, что конструктивного диалога не получится и здесь, стало понятно, как только я увидел припаркованный у офиса «Крузак». Иванец списал меня – окончательно и бесповоротно. Поэтому сейчас я даже не пытался убедить его в своей невиновности. Моя задача сводилась к минимуму: понять, на чем зиждется директорская уверенность, что именно я – наводчик.

– А вот ты объясни мне, Ваня, – задумчиво проговорил я, – зачем ты сказал следователю Зуеву, что я знал о перевозке денег заранее? Ведь Зуев это за чистую монету принял. Но ты-то в курсе, что я не знал? Ты же помнишь, что ни о чем подобном при мне не говорил?

– Говорил, – он нагло уставился прямо в мои чистые, наивные глаза, даже ручку крутить перестал. – В том-то и дело, что говорил. За день до того, как забирать деньги. Так что не отмазывайся. У тебя как раз было время позвонить своим корешам и организовать засаду. Ты попал, Мешковский. Нечего тут из себя девочку строить. Накосячил – отсидишь.

Подозреваю, что в этот момент мои глаза стали не только наивными, но и очень круглыми. Может быть, круглее самого правильного круга. Потому что такой наглости я никак не ожидал. Смотреть в глаза и с пеной у рта доказывать мне, что я – это не я, – с таким пришлось столкнуться впервые. Хотя и пожил, и повидал, и вообще человек бывалый. Но оказалось, что даже мне жизнь еще способна преподносить сюрпризы.

– А я тебе сейчас вторую руку сломаю, – кое-как справившись с изумлением, выговорил я. – И тебе врать нечем будет.

– Ломай! – стоически заявил он. – Думаешь, что-нибудь от этого изменится?

– Думаю, нет, – я мотнул головой. Немного странным показалось, что Иванец не стал гнуть пальцы и рассказывать, какой он крутой и что сам может кому угодно руку сломать. Ох, неспроста он решил воздержаться. Я даже сделал попытку угадать причину: – Думаю, если я тебе сейчас вторую руку сломаю, ты этому только рад будешь, правда? Позвонишь Зуеву, и вы меня легко и просто спровадите в СИЗО. Благо, будет за что. Ты же этого добиваешься? Хотя не пойму, зачем. Так вот – фигу тебе, а не сломанная рука.

– Все равно ты попал, чувак, – проворчал Иванец. При этом я так и не понял – рад он или нет тому обстоятельству, что вторая рука осталась целой. – Я тебя за такие бабки надолго упрячу.

– Н-да, – констатировал я. – Как я понял, наше взаимовыгодное сотрудничество подошло к бесславному концу.

– Ты все верно захавал, чувак, – Иванец, сообразив, что не только сотрудничество, но и неприятный разговор вот-вот завершится, с облегчением откинулся в кресле. – Водилу нового я на твое место уже принял. А за те три дня, что ты отработал, я тебе даже забашляю. Ты же пока не осужденный. – И он широко осклабился.

Я открыл было рот, чтобы послать его на хрен вместе с этими деньгами, – тем более, что он, помнится, выдавал мне аванс, – но тут же закрыл. Пусть платит. За моральные издержки. За то, что я чуть было не попал под обстрел в минувший четверг. За то, что пытается меня сделать козлом отпущения ни с того, ни с сего. На мой взгляд, вполне законная компенсация.

Громыхнув стулом, я поднялся:

– Все с тобой понятно, Ваня. Непонятно только, как ты девяностые пережил. Почему тебя твои же пацаны за гнилое нутро не замочили?

– Не твое дело, – он снова помрачнел. – В среду за расчетом зайдешь. Я сегодня бухгалтерию предупрежу. И чтобы больше я тебя не видел!

– Жизнь покажет, – я пожал плечами и вышел из кабинета.

В приемной Танюшка вопросительно уставилась на меня. Говорю же – любопытная донельзя.

– Ну, что там?

– Больной неизлечим, – я грустно покачал головой. – Есть одно средство – стулом по башке тюкнуть. Только стула жалко.

– Ругается? – сочувственно уточнила она.

– Кто – Ваня? – удивился я. – Да нет, чего ему ругаться. Сидит, пальцы гнет. Хочет меня в тюрьму засадить. Самое забавное – верит, что у него это получится. Оптимист, мать его.

В этот момент дверь за моей спиной приоткрылась и Иванец просунул в проем любопытную голову. Ткнувшись в мое плечо, голова приняла заметно свекольный оттенок и пролаяла:

– Ты еще здесь? А ну, вали отсюда! Я же сказал – в среду придешь! В другое время чтоб я тебя здесь не видел! Или охрану позвать?

– Да не тряси ты губами, – поморщился я. – Весь пол слюной закапаешь – сам же потом поскользнешься. Ногу сломаешь – совсем инвалид будешь.

И пошел прочь. Сделав напоследок знак Танюшке – мол, позвоню, жди. Она не ответила – постеснялась в присутствии сердитого директора. Но я ее понял и обижаться не стал.

Трясясь в раздолбанном автобусе, который, медленно продираясь сквозь плотный поток машин, вез меня домой, я пытался сделать выводы из состоявшегося разговора. Но пока в голове крутился только один вывод – самый главный и самый очевидный: визит не задался. Задача, которую вчера поставил передо мной знакомый мент, выполнена не была. Ну, не дипломат я. Да, собственно, тут спасовал бы и сам Андрей Андреевич Громыко – настолько явным было нежелание Иванца искать хоть какой-нибудь компромисс. Человек с каких-то неведомых науке наркотиков увидел перед собой цель – во что бы то ни стало свалить на меня вину за ограбление. И человек упрямо взялся за достижение этой цели. И ладно бы, в одиночку взялся. Чтобы да – так ведь нет; он еще и Зуева подключил. Предварительно своими хитрыми наркотиками обкормив, не иначе.

Но лично я никакой логики в этом не видел. Поведение Иванца казалось странным. Если так уж уверен в том, что я – наводчик, почему обязательно хочет засадить в тюрьму? Как-то это не очень вязалось с его бандитским прошлым, с которым он, судя по лексикону и внешнему облику, не спешит расставаться. Для бандюков вроде него куда логичнее было бы взять меня, как такового, и пытать до потери пульса – куда, шлимазл позорный, деньги дел? Кому наводку давал? И так далее, и тому подобное. А он – в тюрьму. Странно. Хотя наркотики – это я, конечно, погорячился. У него и без наркотиков в голове сплошная усушка и утруска. Значит, было что-то другое. Какая-то причина. Но какая, Царь-пушку ему в интимную дырочку?!

И, слегка поразмыслив, я решил, что за Ваней-Иванцом неплохо бы проследить. Глядишь, чего интересного узнаю. А фигли? У меня есть старенькая, но бодренькая «Тойота Королла», так что в смысле техническом к слежке я был готов. И пусть Зуев, пребывая в полной уверенности, что мой дом – тюрьма, продолжает копать под меня, сам я в это время буду висеть на хвосте у Иванца. Что-то мне не нравилось в его поведении. Ох, не нравилось.

8

Слежка – так слежка. На следующее утро я предусмотрительно настрогал себе бутербродов – хрен его знает, сколько придется висеть на хвосте у Иванца; бегать же в киоски за пирожками-беляшами совсем не улыбалось. Клиент всегда должен оставаться под присмотром, иначе зачем вообще какая-то слежка нужна? Я, конечно, не великий профессионал в этих вопросах, но понимал их именно так.

Дело снова касалось Иванца, но дресс-код был мной вторично проигнорирован: умерла – так умерла. И потом, джинсы, кроссовки и бейсбольная кепка с огромным козырьком – они завсегда удобнее в разного рода заварушках и хипешах, которые я вовсе не исключал. В самом деле – не на свиданку с Танюшкой отправляюсь. Там-то как раз костюмчик с галстучком окажутся очень к месту. А может, и нет. Никогда их не поймешь, этих фру и фрекен. Хотя – можно будет проверить на практике, ведь сей славный гардероб остался при мне. Ваня, каким бы жлобом не был, требовать ношенную одежду назад постеснялся. Что, впрочем, никак не повлияло на мое к нему отношение.

На стоянке сторож Ахмет, от которого привычно разило перегаром, критично осмотрел меня и спросил:

– А гиде твой жип?

– Выкинул.

– Как?! – удивился он.

– Колесо спустило. А нахрена мне жип со спущенным колесом? Лучше на своей шушлайке кататься буду. У нее колеса не спускают.

– Ва! Нехорошо. Какой мужчина был – в костюме, в галстуке, в жипе. Защем выкинул? Лучше бы мне отдал.

– Перебьешься, – хмыкнул я. – Халява развращает человека. Ворота открывай.

Ахмет послушно распахнул железные створки, закурил и стал ждать, пока я выведу свой драндулет. Ожидание затянулось минут на десять – за те полторы недели, что я ей не пользовался, «Королла» привыкла к состоянию покоя и совсем не горела желанием что-то менять в своей жизни. Завелась только с третьего раза (аккумулятор новый ставить нужно, а то однажды посажу этот к чертям собачьим и вообще безлошадным останусь), а потом долго-долго прогревалась, сожрав при этом литра три бензина.

Дождавшись, пока недовольное ворчание двигателя обратится во вполне умиротворенный ровный гул, я таки покинул стоянку, махнув на прощанье Ахмету рукой. Тот осуждающе покачал головой и принялся закрывать ворота. Ну, никак не мог смириться с тем, что я по доброй воле отказался от костюма с жипом. Рассказать ему правду – может, и перестал бы коситься на меня, как на идиота. Но желания откровенничать с ним как-то не возникло.

Подъехав к конторе и убедившись, что «Крузак», а значит, и его основной пассажир, Иванец, уже на месте, я выбрал точку понеприметней, – на другой стороне улицы, метрах в пятидесяти от входа, – припарковался и стал наблюдать.

Дичь, конечно. Чего я ожидал от этой процедуры – сам не знал. Говорю же, опыта работы частным сыщиком, а также ведения наружного наблюдения и прочей оперативно-сыскной деятельности накопил до обидного мало, то есть в районе нуля процентов. У меня не было ни подслушивающего устройства, ни даже бинокля, которые в сложившихся обстоятельствах могли как-то помочь. А простое визуальное наблюдение с улицы, тем более осуществляемое дилетантом, больше походило на жест отчаянья. Каковым, впрочем, и являлось. Потому что ничего другого я придумать не сумел. Положился на привычный авось – вдруг да увижу что-нибудь такое, что позволит мне обелить себя в глазах следователя Зуева. Знать бы еще, как это что-нибудь должно выглядеть.

Никакого плана действий у меня, само собой, тоже не было. Да и какой может быть план, если все теперь зависело от Иванца? Он вообще мог весь день проторчать в офисе. А я, соответственно, в машине – пожирая бутерброды и протирая штаны.

Как бы там ни было, а я приготовился ждать. Слегка откинул спинку сиденья и, из позиции полулежа, пялился на вход в офис «Технопарка». Целых два часа пялился. Ничего интересного, само собой, не увидел. Не считать же таковым визит Зуева. В нем-то как раз ничего необычного не было – просто следователь еще раз решил побеседовать с потерпевшим, который одновременно и основной свидетель. А что сам приехал, а не в отделение вызвал – так ведь потерпевший солидный бизнесмен, а не быдло какое. К нему не западло и съездить.

Зуев пробыл в офисе минут сорок, после чего убрался восвояси. Интересными новостями, судя по постному выражению его лица, Иванец делиться не стал. То ли сам оных не имел, то ли зажал для личного пользования. Ну, по крайней мере в этом мы со следователем пока шли ноздря в ноздрю.

А потом на крыльцо выбрался виновник торжества, бритоголовый Сергей Федорович. В сопровождении двух амбалов. Места Ферзя и Кокона тоже, получается, недолго пустовали.

Я привел сиденье в рабочее положение и принялся внимательно наблюдать за троицей. В том, что они собираются куда-то ехать, сомнений даже не возникло. Насколько я успел заметить, у Иванца не было привычки выходить на крыльцо с целью перекурить. Этим безобразием он неплохо занимался в собственном кабинете.

И я не ошибся. Через пару минут на крыльцо вышел еще один человек. Совсем не амбал, я бы даже сказал – весьма субтильный типок. Судя по всему, новый водила. Что и подтвердилось, когда он небрежно махнул рукой в сторону «Крузака» и тот жалобно пискнул сигнализацией. Вся компания, спустившись к нему, принялась степенно загружаться в салон.

Дождавшись, когда «Круизер» тронется, я тоже вывел машину на проезжую часть и последовал за ним. Того, что меня вычислят, я не боялся. Мало ли по городу разъезжает белых «Королл», грузовых универсалов? Любимая машина дачников. Все дедушки пенсионного возраста такими затарились. К тому же на всякий случай я держался в трех машинах от преследуемых. Вдруг таки заметят, что я не дедушка?

А им действительно было плевать на все белые «Короллы»-универсалы в мире. Спокойно ехали вперед, не выказывая никаких признаков тревоги, что непонятным образом раздражало меня. Враг должен трепетать, а враг не трепетал. Непорядок! Правда, враг не знал, что я сижу на хвосте, что давало мне возможность с таким же спокойствием тащиться за ними. Но раздражение все равно не проходило.

К тому же, откровенно говоря, я был немного удивлен. На переговоры – или просто пропустить рюмочку-другую в компании себе подобных – Иванец обычно выезжал в гордом одиночестве (не считая меня). Я успел свозить его на такие мероприятия пять раз. А в подобном усиленном составе, с двумя охранниками, ездил только за деньгами. Получалось одно из двух – либо, решив, что, обжегшись на молоке, и на воду дуть не помешает, он стал даже на переговоры таскать с собой телохранителей, либо вообще забил на все и продолжал сам ездить по клиентам, которые расплачивались черным налом. Последнее было глупо, но чего-то подобного вполне можно было ожидать – Ваня далеко не самого великого ума человек. Зато великой наглости.

Однако обе версии оказались ложными. «Круизер» медленно, но верно прорвался в спальный район и заехал во дворы. Предположить, что где-то здесь находится офис Ваниных клиентов, было сложно. Мне стало интересно – очень может статься, что идея относительно слежки оказалась вовсе не такой уж глупой. Правда, возникло одно маленькое неудобство – болтаться на хвосте при езде по придомовым территориям есть не самое благодарное занятие. В потоке машин не затеряешься, дорожки постоянно изгибаются и норовят спрятаться в места поукромнее. Короче, упустить ведомого – легче легкого.

Подумав немного, я поглубже надвинул на лоб кепку и нагло уселся «Крузаку» на хвост, доведя его до самого места назначения – девятиэтажной свечки, у подъезда которой он и остановился. Я сделал вид, что мне нужно немножко подальше и, проехав к следующему дому, приткнулся между двух припаркованных там машин. Маскировочка так себе, но процентов десять на то, что внимания не привлеку, все же оставалось. На них я и рассчитывал.

Оказалось, напрасно. Вернее, часа полтора она исправно работала – меня никто не трогал, не донимал глупыми вопросами. Правда, несколько смущало то, что все эти девяносто минут Иванец, водитель и оба громилы благополучно просидели в «Крузаке». Ну, да ведь у них могли быть на то свои причины. Может, директор решил перестраховаться и уехал из конторы на предмет потрепаться по телефону – чтобы уж точно никакое лишнее ухо к разговору не присосалось. А может, просто оральным сексом в режиме два на два занимались.

Но когда через полтора часа один из телохранителей выбрался наружу и вразвалочку направился в мою сторону, я понял, что эти предположения неверны. Совсем не для секса они сюда приехали. И охранник сейчас шел к моей машине совсем не для того, чтобы колесо на удачу обоссать.

Все было ясно черным по белому. Зря я на десять процентов маскировки надеялся. Приметил меня Иванец. Хотя – вряд ли меня, скорее – машину. И, получается, все это время сидел в «Крузаке», пытаясь понять, что за хмырь увязался за ним сюда – и чего этот хмырь будет делать дальше. Замечательная выдержка у человека. Но и она закончилась. В связи с чем на разборки был послан охранник.

Дождавшись, пока расстояние между ним и «Короллой» сократится метров до пяти, я натянул кепку еще сильнее, до неприличия выпятил челюсть – авось, издалека такой вариант даст шанс остаться неузнанным, – и выбрался из машины.

Мордовороту оставалось сделать не больше пяти шагов. И он их сделал, но быка за рога взял прямо на ходу. Серьезный мужчина. Из тех, что сперва в штаны гадят, и только потом в туалет идут.

– Ты кто? – грозно спросил он.

– Ыгх… – слегка растерялся я. – Человек. Натурально, мужского полу.

– Неверный ответ, – проворчал амбал. – Кто ты по жизни и почему здесь торчишь?

– Опа! – я вытаращился на него. – А я что – твое место занял?

– Тебе в репу дать? – совсем уж конкретно осведомился амбал. – Ты чего мне на вопрос не отвечаешь?

Я тоскливо осмотрел его. Большой. Но поменьше Ферзя или Кокона. И драться мне ну никак не хотелось. Ибо стопроцентная демаскировка. Зато парень был очень не против.

– Стою, жену жду, – я таки попытался избежать конфликта, хоть и понимал, что это вряд ли удастся. А если и удастся, то все равно придется сразу сваливать от греха подальше, потому что здесь никаких дел у меня больше не останется. – На дачу собираемся.