Текст книги "Родовое проклятие (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Крамер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Часть 1 ==========
Старинный род немецких аристократов постепенно сходил на нет. Поговаривали, что виной тому было некое родовое проклятие одного омеги, жестоко казненного более двухсот лет назад. История была очень таинственной и больше похожей на легенду, однако, как бы там ни было, редкий альфа переживал свое двадцатисемилетие. С ними постоянно что-то случалось: гибель в битве, падение с лошади, автомобильная катастрофа… Двое утонули, трое сгорело, еще один пропал без вести…
И Эрих, широкоплечий красавец-альфа, последний в роду Икскуль фон Гильденбандов, сидя холодным ноябрьским вечером в широком кожаном кресле возле камина и затягиваясь крепкими сигаретами, уже второй час подряд раздумывал над судьбами своих предков, а также над тем, как справлять свой двадцать седьмой день рождения. Устроить вечеринку, или сразу заказать себе ритуальные принадлежности по вкусу? Черный дубовый лакированный гроб, костюм известной итальянской марки, тоже черный, и побольше темно-бордовых роз. Будет, конечно, не слишком скромно, зато очень готично.
Эрих уже видел заголовки первых полос: «Последний потомок рода Гильденбандов погиб в…» Где-то погиб. Альфа кинул окурок в камин и поднялся. Он никогда не радовался своему дню рождения, а этому и подавно. Двадцать семь лет. Через два месяца!
У альфы было всё, что душа ни попросит, а так же то, что душе и задаром не было нужно. Здоровье, ум, красота, положение в обществе, успех среди омег, круглый счет в банке, гараж, набитый спортивными автомобилями, родовой замок со слугами… И от мысли, что скоро всё это закончится, становилось крайне неуютно и тоскливо. Эрих мечтал обмануть судьбу. Но как?
Альфа поднялся в свою комнату, где в очередной раз вытащил старинную книгу, в которой рассказывалось о легенде, и начал её перечитывать, кляня автора, что тот, конечно, описал проблему, а вот пути решения – нет.
Парень сидел за письменным столом, запустив руку в свои короткие темно-каштановые волосы, и, наверное, уже в сотый раз читал о том, как в 1742 году его предок, герцог Николас Икскуль фон Гильденбанд женился на бароне Августе Краузе, тоже из старинного дворянского рода. К книге прилагалась иллюстрация, правда черно-белая, на которой был изображен сидящий в пол-оборота Август, с длинными, до лопаток, угольно-черными волосами, светлоглазый, хотя и не очень красивый. По крайней мере, современники не считали его эталоном, да и Эриху, особенно на фоне проклятия, омега совсем не нравился. Богат Август тоже не был, только вот родовит и знатен. Молодые прожили в браке всего полгода, после чего младший муж, которому на тот момент исполнилось восемнадцать, скоропостижно скончался. В официальной версии было написано, что от чахотки, но легенда гласила, что его где-то замуровали. Живьем. И пока Август там умирал, мучаясь от голода и жажды, он и проклял всех альф до тридцатого колена. Причина такой жестокой казни была тривиальна – адюльтер. Любил омега погуливать от герцога, причем не с абы кем, а с его же родным братом, Одо. Правда, Одо не казнили. Брат же. Но и Одо вскоре тоже куда-то подевался.
Эрих захлопнул книгу и принялся с тоской разглядывать паучка на стене. Герцог, конечно, сочувствовал прапра…дедушке. Но и такие крайние меры тоже не одобрял. Придушили бы потихоньку, так нет, замуровали. А ему теперь что прикажете делать? Как спасаться?
Предыдущие жертвы проклятия тщетно пытались поправить положение. Кто традиционными методами: походами в церковь и заупокойными молитвами по душу замученного Августа, а кто с помощью оккультной науки. Но ничего не помогало. Правда, как успел к этому моменту выяснить Эрих, ни один из предков не перезахоранивал кости обидчивого омеги. А это могло служить выходом. И так как проклятие ни разу не дало сбоя за последние двести лет, следующие два месяца герцог решил посвятить поиску тела. В конце концов, дальше замка оно никуда не делось, что уже давало пусть призрачную, но надежду.
Решив действовать таким образом, альфа вышел из комнаты в коридор, прикидывая, где бы могли умертвить омегу, и, как всегда, невольно залюбовался портретами предков, висящими вдоль стен. Ему нравилось, глядя на них, изображенных в мундирах и камзолах, угадывать черты своего лица: тот же крупноватый нос, полные губы, огромные глаза; правда, у Эриха они были светлые, почти прозрачные, тогда как в роду чаще встречались карие. Но, также как и предки, он был отлично сложен и весьма хорош собой, несмотря на то, что считалось, что породе Икскуль фон Гильденбандов была характерна некоторая грубоватость.
Особенно красив был брат обиженного Августом прадеда – Одо. Атлетически сложенный, подтянутый, с орлиным взглядом, он был полной противоположностью рыхлому, полному Николасу. Мимоходом взглянув на портрет предка, Эрих как всегда тайно посочувствовал несчастному омеге, решившемуся на измену.
Между тем герцог снова сосредоточился на деле. Поиск тела, хоть замок был и не слишком велик, даже теоретически казался процессом сложным. Как узнать, где замуровали Августа, если нигде не указано место? Даже приблизительно?
Немного поразмыслив, Эрих решил, что нужно простукивать стены, потому что если легенда не врет, то внутри должна быть какая-никакая, но ниша. Успокоившись этой мыслью, герцог лег спать.
На следующее утро, обнадежив себя, что найти тело Августа большого труда не составит, Эрих приступил к делу. Герцог увлеченно начал бить по стенам, пока звуки не привлекли внимание камердинера, Карла Картера, чья семья веками жила в этом родовом поместье в качестве слуг.
Сменялись поколения за поколениями, но, как более двухсот лет назад завещал Николас, никогда, ни при каких обстоятельствах не увольнять Картеров, если только они сами не захотят уйти из поместья, да еще и платить им двойное вознаграждение, так с тех пор они и служили. Причина этому стала некая тайная услуга, которую оказал Николасу предок Карла, Вольф.
– Что вы делаете? – пожилой альфа в длинном сюртуке, низкорослый и коренастый, без какого-либо удивления смотрел, как молодой господин, стоя на стуле, выполненном в стиле викторианской эпохи, мерно бьет по стене ручкой от мотыги.
– Ищу нишу, – как ни в чем ни бывало ответил Эрих, спрыгивая на пол. Герцог редко смущался. Его уверенность в себе была настолько виртуозна, что, казалось, окажись он на улице абсолютно голым, парень не потеряется, поймает такси, и с достоинством доедет до дома.
– А что должно быть в этой нише? – Карл снова посмотрел на то место, по которому бил альфа, потом на самого хозяина.
– Тело Августа Краузе, первого супруга моего прадеда Николаса, участника Войны за Австрийское наследство, – с достоинством ответил Эрих, который любил по поводу и без хвастаться своими героическими предками.
– А кто вам сообщил, что тело Августа Краузе находится в вашей спальне? – с не меньшим достоинством ответил Карл, который очень хорошо знал эту маленькую слабость герцога. А еще он знал, что Николас в войне за Австрийское наследство участвовал очень символически, а кто там воевал по-настоящему, так это его родной старший брат Одо, чью власть оборотистый предок умудрился узурпировать, пока тот был на фронтах сражений. Но Карл никогда не напоминал об этом Эриху, считая, что такое уточнение будет не слишком этичным.
– Я не уверен до конца, что тело барона находится именно в моей спальне, но я рассматриваю такой вариант как один из многих, – парень чуть приподнял брови, оглядывая стены своей комнаты. – Согласно легенде, Августа замуровали. И я решил, что наиболее вероятно, что его тело погребено в стене.
– И вы считаете, что методом простукивания сможете определить, где находятся кости барона? – Карл тоже обвел глазами комнату, будто ища в ней следы присутствия погибшего много лет назад омеги.
– Как видите, я мыслю именно так. Неужели вы думаете, что я стал бы простукивать стены, рассуждая как-то иначе?
Воцарилась пауза. Эрих видел, что, кажется, у Карла появилась какая-то идея. Однако герцог не привык перебивать, он покорно дождался, пока мужчина не заговорил снова.
– В родовом склепе, где покоится прах ваших прославленных предков, есть табличка, которая гласит, что там погребен Август Краузе, – с этими словами Карл подошел к Эриху и забрал у него мотыгу, – и, согласно официальной версии, омега умер от чахотки и был там и погребен, если вы внимательно читали хроники…
– Но ведь его замуровали! – Эрих пожал плечами, не слишком понимая логику камердинера.
– Его похоронили живьем. А это значит, что есть вероятность, что он в каменном склепе, потому что двести лет назад никто эксгумацию тела проводить бы не стал, чтобы узнать причину смерти. А вот само наличие тела в могиле всегда было обязательным.
========== Часть 2 ==========
Родовой склеп герцогов Икскуль фон Гильденбандов находился в подвальном помещении замка, позади небольшой скромной часовенки, в которой располагался каменный алтарь и пара лавок. Внутри помещалось максимум человек двадцать. Стены были толстые, каменные, а под потолком висела пара лампочек. В часовню, а тем более в склеп, кто-либо заходил крайне редко. Герцоги, несмотря на проклятие, в бога особо не верили, и Эрих был типичным потомком своего рода.
Сопровождать альфу в поисках тела Августа камердинер не стал, да альфа этого и не требовал. Во-первых, покойников он не боялся, а во-вторых, парень рассудил, что перезахоронение тела омеги – всё-таки дело семейное, деликатное, и лишние тут не нужны. Хотя, если труп в склепе, куда его перезахоранивать?
Эрих оглядел крайне аскетичную часовенку, размышляя, что правильнее было бы позвать священника, потому что вскрывать гробы всё-таки как-то не по-христиански. Хотя, даже если клирик рядом стоять и будет, деяние всё равно очень походит на варварство. Поэтому герцог решил, что для начала нужно убедиться, что кости в склепе, и, если Карл окажется прав, и Августа убили в гробу, заперев, а не провели обряд погребения, то тогда и нужно будет вызвать священника.
Лампочки в склепе светили слабо, но Эрих не терялся, разглядывая многочисленные таблички на красиво украшенных каменных гробах. Наконец, на одном из них, он прочитал “Август Икскуль фон Гильденбанд” и тонко улыбнулся. Странно, что никто до этого не догадался перезахоронить тело. Какие недалекие у него предки, однако…
Эрих осмотрел тяжелую каменную крышку, плотно прижатую к гробу, заметив по бокам ее несколько креплений. Что ж, придется повозиться… Альфа сбегал за гаечным ключом и без особенного труда удалил грубые болты, скрепляющие гроб. Было видно, что их не трогали все двести лет. Оставалась теперь самая малость – сдвинуть крышку. Как Эрих и ожидал, она оказалась почти неподъемна. Парень напряг все силы, пока, наконец, она не сдвинулась с места. Сперва чуть-чуть, потом еще и еще… В гроб падала тень, но герцог уже видел, что внутри лежало тело. Сердце альфы радостно забилось. Какая удача – найти Августа меньше, чем за сутки! Наконец, крышка съехала полностью, оставшись лежать на поверхности стоявших рядом гробов, Эрих опустил взгляд на дно гроба и замер. Перед ним лежало хорошо сохранившееся тело омеги, только исхудавшее до самых костей. Длинные черные волосы, бледное лицо, полуприкрытые глаза, руки, связанные за спиной и, зашитый грубыми нитками, красиво очерченный рот, очевидно, чтобы жертва не могла кричать в своем каменном плену. А еще из груди барона торчал деревянный кол.
Эрих вскинул брови, с интересом рассматривая тело омеги и пытаясь понять, почему бледную, зеленоватую кожу не тронула ни гниль, ни черви, ни разложение. Недостаток воздуха? Или, может, Августа забальзамировали? Тогда зачем палку воткнули?
Внутри разрасталось неприятное, тревожное предчувствие. Почему в легенде говорилось, что Августа похоронили живьем, если из груди торчит палка? Но если он мертв, зачем было зашивать ему рот? Может, его действительно похоронили живьем, но, спустя какое-то время, чья-то добрая душа, вскрыв гроб, просто облегчила муки несчастному, добив его этой палкой? Наверное, так и было… Но почему нельзя было сделать это обычным кинжалом? Значит, омегу посчитали за вампира. Какие глупости…
Эрих почувствовал, что его колотит. С одной стороны, сердце сжималось от вида этого существа, замученного, заживо похороненного… с другой… почему этот Август так хорошо сохранился, ни капли не истлев? Альфа стоял минут пятнадцать, не шевелясь, не рискуя прикоснуться к странному омеге. Однако, тот, кажется, всё-таки был мертв, а в вампиров герцог не верил. И так как вызывать священника и демонстрировать ему тело с вбитой в грудь палкой как-то не хотелось, Эрих решил, что стоит ему кол вытащить.
Однако, как только он это сделал, Август вдруг пошевелился и распахнул свои ярко-голубые глаза. Это было подобно удару молнии. Эрих почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и, чтобы не рухнуть, неуклюже схватился за один из каменных гробов. Кол упал на пол.
– Боже, – только и выдохнул герцог. Сердце пронзила игла боли. “Вот сейчас проклятие и сбудется” – промелькнуло в голове у альфы, который в ужасе не мог отвести взгляда от ожившего мертвеца, тщетно пытавшегося усесться на дне гроба. Однако ослабленное тело омеги от плеч до щиколоток было опутано веревками.
Немного освоившись и взяв себя в руки, Эрих решил, что предки всё-таки были умнее, раз не трогали гроб. Отойдя от шока, герцог схватился за крышку, чтобы снова запереть нежить, но как только омега понял, что тот собирается сделать, по его исхудавшему лицу покатились слезы. Раздался жалобный, тихий стон, от которого альфа невольно замер. Август продолжал плакать, и это жуткое и жалобное зрелище заставило Эриха забыть даже об инстинкте самосохранения. Конечно, герцог понимал, что неизвестно, что за существо замуровали его предки более двухсот лет назад, однако риск погибнуть от его рук был немного ниже, чем от родового проклятия.
– Тише, тише… – Эрих отступил назад, нервно сжимая руки в кулаки и судорожно соображая. – Что, не хочешь еще двести лет лежать в гробу?
Существо замотало головой, всхлипывая. Тогда альфа осторожно подошел к Августу, снедаемый любопытством, а также желанием убедиться, не сошел ли тот с ума за сотни лет изоляции и мучений. Однако, кажется, рассудок барона был в порядке. Видя, что герцог решил с ним говорить, омега застыл, как застывают ящерицы или змеи, не сводя своих жутковатых ледяных глаз с собеседника. Эрих протянул вперед руку и, стараясь не дышать, аккуратно коснулся груди омеги. Тело было абсолютно холодным. Сердце не билось.
– Ты мертв…
Услышав это, существо снова замотало головой, будто пытаясь убедить в обратном. Слезы ручьями покатились из глаз. Эрих стоял в нерешительности. Выпустить зло наружу? Но это единственный шанс спастись… К тому же, в этих глазах было что-то странно завораживающее.
– Я освобожу тебе рот, но если попытаешься закричать или укусить меня, я тебя замурую обратно. Понял? – Эрих строго посмотрел на Августа, вытаскивая перочинный ножик. Тот кивнул, и альфа, обнажив лезвие, аккуратно разрезал нити, сшивавшие губы омеги. – А теперь говори, кто ты.
Барон, почувствовав свободу, открыл рот, невольно продемонстрировав пару огромных клыков. Эрих снова отступил назад, не сводя взгляда с омеги. Любопытство и страх боролись в герцоге, но любопытство побеждало.
– Август, – выдохнул омега, облизывая губы, из которых торчали нити. – Есть… Я хочу есть…
– Ты вампир? – до этого дня Эрих в нечистую силу не верил, но, глядя на Августа, решил, что мировоззрение пора менять. Срочно.
– Да, но я тебя не трону… Прошу… Не запирай меня… – синие глаза вурдалака очаровывали Эриха так, как ничьи глаза до этого. Герцог стоял, с трудом сохраняя здравый смысл.
– Вы ж кровь пьете…
– Да… Дай крови… Я много лет голоден, – омега вдруг изогнулся и стал утробно выть, видимо, не в состоянии с собой справиться.
– Я тебе дам крови, но ты снимешь проклятие, понял? – Эрих попытался еще что-то объяснить Августу, но тот, кажется, не слышал.
– Хочу есть…
Альфа оглянулся по сторонам, размышляя, где добыть крови, желательно, быстро. Затем взглянул в голодные, полные тоски глаза вампира, взял стоящую в углу небольшую чашу и, резанув по выступающей на руке вздутой вене, начал собирать туда кровь. Омега замер и притих, завороженный зрелищем. Когда чаша наполнилась, Эрих подошел к Августу, схватил его за волосы на затылке и, посадив в гробу, поднес ее к губам. Вампир жадно припал к чаше, за пару глотков осушив ее, и в этот момент с ним начала происходить странная метаморфоза: кости перестали выступать так сильно, как раньше, кожа чуть порозовела, впалые щеки исчезли.
– Я еще хочу, – произнес Август, однако Эрих покачал головой.
– Сперва расскажи про проклятие, а потом будем дальше думать, что с тобой делать.
– Я ничего не знаю о проклятии… – начал было омега, но герцог грубо прервал его.
– После твоего заточения все альфы нашего рода не доживали до двадцати восьми лет. И ты скажешь, что не при делах, так? – Эрих скрестил руки, с вызовом глядя на омегу.
– Я не проклинал.
– А кто?
– Не знаю… – вампир сидел на дне гроба, продолжая жалобно смотреть на Эриха. – Выпусти меня, пожалуйста.
– Я тебя выпущу, а ты меня убьешь.
– Зачем?
– Ты голоден.
– Ты меня спас, я не убью тебя, я убил всего двух человек, и то, случайно…
– Сколько?! – Эрих аж попятился. – Это всего?
– Я вампир, но я поневоле, меня таким сделали!
– Всё изменилось, и в этом мире убивать нельзя.
– Отпусти меня.
– Мне проще тебя запереть и забыть…
– Сколько тебе лет? – вдруг спросил Август, всматриваясь в лицо Эриха.
– Двадцать шесть, – мрачно произнес герцог.
– И над тобой довлеет проклятие, – прошептал вампир, не сводя глаз с альфы, – но если ты меня не выпустишь, то тебе никто не сможет помочь.
– А если ты на меня кинешься и убьешь? – скрестив руки на груди, мрачно поинтересовался Эрих.
– Не кинусь. Но если ты меня не освободишь, ты лишишь себя последнего шанса.
Герцог скривил губы, понимая, что омега прав. На самом деле альфа очень хотел освободить Августа. Во-первых, из любопытства, а во-вторых, уж больно красив оказался вампир. На картинке это было совсем не то… Жаль такого хоронить заново.
– Я тебя освобожу, но если ты попытаешься на меня напасть, – альфа развернул Августа спиной к себе и начал разрезать многочисленные веревки, которыми тот был связан, в том числе и путы на ногах, – я тебе повыбиваю все зубы, красавчик.
– Согласен… – слабо простонал омега. Но как только Август почувствовал, что его руки свободны, он резко развернулся к Эриху, оскалившись, готовый впиться ему в сонную артерию. Альфа оцепенел, чувствуя, что, кажется, совершил чудовищную ошибку. Однако в последний момент Август замер, тяжело застонал и, оттолкнув от себя своего спасителя, кинулся к выходу. Герцог не шевелился, глядя, как у вампира за спиной вырастают черные кожаные крылья. Через секунду омега обратился в обычную летучую мышь и вылетел из склепа.
========== Часть 3 ==========
Весь остаток дня Эрих прикладывался к бутылке. Его ум будоражило несколько мыслей. Во-первых, он никак не мог свыкнуться с тем, что более двухсот лет в склепе родового замка было заперто живое существо. Что оно, скорее всего, страдало все эти годы и ожидало в неизвестности. Конечно, может Август и “спал”, но, судя по его исхудавшему телу, он наверняка чувствовал голод. И Эрих, сам того не желая, сочувствовал омеге, вспоминая его зашитые губы и ярко-синие, наполненные неподдельным страданием, глаза.
Во-вторых, если раньше герцог в такие чудеса как вампиры не верил, то теперь его картина мира рушилась, как карточный домик. Добро и зло, жизнь и смерть, все эти понятия, усвоенные в детстве, теперь приходилось переосмысливать. В мире, оказывается, было еще что-то, выходящее за рамки понимания и устоявшихся законов. Если Август жив, то почему он холодный и его сердце совершенно не бьется? А если мертв, то как он может плакать, испытывать голод, разговаривать? Что такое вампир? И если это зло, то почему Эриху казалось, что Август совершенно другой, что он добрый и несчастный?
И, в-третьих, чего теперь ожидать от вампира, оставалось только догадываться. Хотя было и четвертое… Очень хотелось снова увидеть омегу, уж больно он был красивый и нечеловечески притягательный.
В итоге Эрих уснул с последней мыслью, как наиболее яркой, и в пьяном сне он поглаживал между ног синеглазого вампира, который лежал в гробу и, судя по его блаженной улыбке, с удовольствием отдавался ласкам герцога.
Проснулся альфа с первыми лучами солнца. Есть не хотелось. Вчерашний день больше напоминал сон, но Эрих понимал, что всё было наяву. Внутри отчего-то стало пусто и тоскливо. В голову упрямо лезла мысль, что Август никогда не вернется обратно в замок, и, если любой другой человек сказал бы: “И слава богу!” – то герцога преследовала досада и не проходящее чувство потери. Он вернулся в родовой склеп, где по-прежнему стоял открытым каменный гроб, а на дне его лежали веревки, которыми был связан Август. Покачав головой, альфа сдвинул крышку на место и поднялся завтракать.
Камердинер, подававший ароматный черный кофе Эриху, еще накануне заметил, что с молодым герцогом что-то не так, но с вопросами не лез, справедливо считая, что альфа сам обо всем расскажет при необходимости. Завтрак прошел в редком молчании, и герцог, погруженный в свои мысли, совершенно не замечал, что Карл, хоть и вел себя как обычно сдержанно и корректно, поглядывал на хозяина с едва заметной долей тревоги и страха. Будто о чем-то узнал или догадался.
Под конец завтрака, допивая кофе, альфа, наконец, произнес:
– Нет смысла искать Августа… Его уже кто-то перезахоронил, до меня…
Карл в ответ кивнул и молча убрал приборы. Не в его компетенции было советовать герцогу, как решать семейные проблемы.
Эрих посмотрел на часы и, вздохнув, поехал в город по делам, размышляя о том, чем же сейчас занят вампир, но догадывался, что лучше об этом не знать. Целый день он провел в делах, но, как ни старался забыться, мысли об Августе не отпускали его ни на минуту, плотно затмив страх родового проклятия.
Вернулся герцог к ночи, и, не ужиная, поднялся в комнату. Однако, когда парень включил свет, сонливость как рукой сняло.
– Август?!
На кровати, подобрав под себя ноги, сидел вчерашний омега, не шевелясь, будто статуя. За время отсутствия барон несколько поменялся. Во-первых, он избавился от болезненной худобы, хотя и остался по-прежнему стройным. Во-вторых, бледная кожа больше не была зеленоватого оттенка. И, в-третьих, одет Август был уже иначе: вместо рубашки времен восемнадцатого века и черных бархатных панталон на нем был белый свитер тонкой вязки и джинсы.
– Мир так поменялся, – омега чуть шевельнулся, не сводя глаз с Эриха. – Мне было трудно освоиться и найти пропитание, но сейчас я в порядке, я сыт и тебе не угрожаю.
– Это хорошо, – альфа подвинул стул и сел напротив вампира. – Мы вчера так и не познакомились. Меня зовут Эрих. А ты, кажется, Август. Всё правильно?
– Да. Так ты потомок Николоса?
– Он самый.
– А что стало с его старшим братом, Одо?
– Одо? Это твой любовник? – выпалил Эрих, тут же замолкая, боясь, что такие прямые вопросы могут оскорбить вампира.
– Так что с ним стало?
– Он пропал без вести через несколько дней после твоей официальной смерти, – альфа разглядывал похорошевшего Августа, и внутри становилось тепло и приятно. Хотелось приласкать необычного омегу. – Даже не успел жениться и не оставил потомства.
– А род Николоса, значит, проклят…
– Да, и хотелось бы узнать, как можно это исправить.
Барон отвел свои ярко-синие глаза, о чем-то задумавшись. Эрих понимал, что, скорее всего, омега никак ему не сочувствует. Да и какие интересы могут быть у вампира – не заботиться же о потомках человека, который заставил тебя мучиться столько лет?
Молчание длилось около минуты, затем, будто проснувшись, Август оглядел комнату, тихо улыбаясь:
– Как же всё здесь изменилось… Пока тебя не было, я исследовал комнаты. Даже запахи стали другими. Всё иначе, – омега поднялся и прошел мимо Эриха, к окну, за которым моросил дождь. Еще до конца не стемнело, и в сумерках прорисовывались очертания огромного сада в французском стиле, с фигурно подстриженными кустами и деревьями, вокруг которых вились дорожки, покрытые гравием.
Эрих смотрел на длинные, блестящие волосы вампира, на его тонкую фигуру… Удержаться было выше его сил. Черт с ним, с проклятием, потом спросит…
Подойдя чуть слышными шагами к Августу, герцог провел ладонями по его животу, спускаясь пальцами всё ниже и осторожно касаясь языком мочки уха. Тело было настолько хрупким и непривычно холодным, что это сводило с ума.
Август в ответ издал легкий вздох, расслабляясь и позволяя делать с собой все что угодно. Тогда Эрих взял его на руки и понес к постели, не переставая ласкать шею и ушко. Запах этого омеги был немного странным, диковинным, и чем-то напоминал аромат жухлых осенних листьев под проливным дождем во время последней грозы, которая обычно бывает в середине ноября. И этот хрупкий вампир сейчас казался Эриху самым прекрасным и умом непостижимым сокровищем. Положив омегу на покрывало, герцог сжал его тонкие, будто восковые пальцы, непривычно ледяные, будто пытаясь согреть их, на что Август виновато улыбнулся.
– Не пытайся, я никогда не стану теплым.
Тогда Эрих навис над вампиром и коснулся губами тонких, синеватых губ, вокруг которых так и остались маленькие дырочки от иголок. Омега выгнулся, подаваясь корпусом вперед.
Обнимая за плечи герцога, Август проводил пальцами по его затылку, потом ниже, к лопаткам, надавливая на некие точки, от чего у Эриха по коже бежали мурашки, сосредотачиваясь в области паха. Член альфы налился кровью, но он не спешил. Задрав свитер, герцог провел языком по бледным соскам Августа, отчего тот задышал чаще. Полуприкрыв голубые глаза, запустив пальцы в волосы любовника, омега чувствовал, как партнер покусывает его соски, параллельно расстегивая джинсы.
Тогда вампир чуть приподнял Эриха, заставляя его отстраниться и, тихо выдохнув, перекатился с ним, отчего альфа оказался на лопатках. Нависнув над герцогом и касаясь кончиками черных волос его лица, вампир проворно расстегнул ему рубашку, затем пальцы направились к ширинке, и, не заставляя себя ждать, Август запустил туда руку, вытаскивая возбужденный член любовника.
Ярко-голубые глаза на мгновение замерли на лице Эриха, отчего тот почувствовал какой-то непонятный ему могильный ужас. Но от этого желание становилось только острее. Август опустил лицо и провел языком вдоль ствола, остановившись на головке. Черные волосы ярко выделялись на снежно-белом, синеватом теле, и вид этого существа, предававшегося ласкам, заводил Эриха больше, чем любой омега, с которым ему когда-либо доводилось проводить ночь. Поиграв еще с головкой, вампир отпрянул, освободился от джинсов и белья и, усевшись верхом на альфе, начал вводить в себя его член. Эрих видел, что омега преодолевает острую боль, и завороженно смотрел, как член исчезает внутри тела любовника. Август был узким, дело шло с большим трудом, и не спасала даже смазка, которую выделял организм омеги. Эрих попытался коснуться рукой сосков любовника, но тот лишь шепнул.
– Не смей, – и через полминуты ввел член в себя полностью. Эрих чувствовал, как сокращается тугое колечко мышц, и это заставляло альфу с трудом сдерживать стоны, рвущиеся наружу. Привыкнув, Август начал медленно двигаться. Выгнувшись назад, опершись ладонями о постель и широко расставив согнутые в коленях ноги, он вращал бедрами как ему нравилось, чтобы получить как можно больше удовольствия. Полуприкрытые синие глаза с легкой долей презрения и высокомерия смотрели на альфу, который, уже не стесняясь, стонал, глядя на своего гордого и необычного любовника.
Наконец, окончательно привыкнув, Август подался вперед, и начал остервенело вращать бедрами, не сводя глаз с Эриха. Омега чувствовал, как внутри поднимается приятная волна, но нижняя часть тела, казалось, была отдельно от верхней. Голова еще здраво рассуждала, тогда как герцог уже “поплыл”. Впервые чувствуя себя как кролик перед удавом, он был готов на что угодно, лишь бы этот безумный секс не заканчивался. Его руки сами потянулись к плечам вампира, и альфа, обхватив его, прижал к себе, запихивая язык в рот Августу, грубо, в темп тому, как тот двигался.
А вампир, не переставая, не снижая темпа, трахал Эриха, и тот вдруг поймал себя на мысли, что никогда такого не испытывал, чтобы управлял процессом не он, а омега.
Наконец, Август почувствовал, как внутри стало тяжело и приятно, и что эта тяжесть готова разродиться бурным оргазмом. Эрих стонал вовсю, вцепившись в холодные бедра любовника так крепко, что будь это обычный омега, у него бы на коже давно появились кровоподтеки.
Наконец, альфа беспомощно открыл рот и выгнулся, а внутри Августа всё заполнилось горячей жидкостью. Тут же повело и омегу. Парень почувствовал почти забытые им ощущения. Как будто он окунулся в теплые волны, а тело стало легким, как перышко.
========== Часть 4 ==========
– Ты расскажешь, что случилось? Почему они тебя замуровали? – Эрих прижал к губам тонкие пальцы Августа, нежно целуя. Омега лежал на боку, с некоторой грустью разглядывая герцога и, казалось, не видя его, парил в мыслях где-то далеко отсюда, находясь в своем далеком восемнадцатом столетии. – Они узнали, что ты вампир?
– Узнали, – прошептал омега. – Я еще сам не понял, что со мной, а они уже всё знали…
– Как это? – герцог притянул к себе Августа, целуя в уголок губ. Эрих понимал, что корни проклятия кроются в той темной истории, которую так двояко, по-разному передают хроники Икскуль фон Гильденбандов, но он уже сомневался, причастен ли к этому Август. – Не бойся, расскажи мне. Как ты стал вампиром?
– Знаешь, я и сам этого не понял. Я долго думал, когда лежал в гробу, что же случилось… – омега не ответил на поцелуй Эриха. После полученной порции секса он будто охладел к любовнику. – Потом я осознал. Меня им сделал Одо…
Альфа чувствовал перемену в настроении вампира, но старался этого не показывать. Он тепло поглаживал мальчишку, хотя тот никак не отвечал на ласки и не реагировал, будто кукла.
– Прости, а Одо…
– Да, он был моим любовником, – барон лег на спину, глядя в потолок, на котором висела небольшая хрустальная люстра. – Что про нас известно?
– Только это, и что твой муж, Николас, узурпировал власть Одо, пока тот был на войне. Кажется, его там ранили.
– Убили, – уточнил Август, – Шел тысяча семьсот сорок второй год… Я был тут, в замке, с супругом. Николос, конечно, не был идеален. И дело не в красоте, которой отродясь не было…
