Текст книги "Князья Империи – 4"

Автор книги: Дмитрий Коровников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– По данным, имеющимся в базе нашего крейсера, никаких имперских, либо других соединений боевых кораблей рядом нет, – ответил Ван Юй. – Да и зачем там быть имперскому флоту? Что ценного на этой песчаной, выжженной двумя солнцами планете?

– Великолепно, движемся именно туда – сообщил Булатов. – Ван Юй немедленно рассчитайте кратчайший маршрут…

– Стоп, вы же уверяли, что нас обнаружат, как только мы приблизимся к обитаемым объектам! – заплетающимся языком пропищал Бонифаций, который попытался с умным видом присоединиться к беседе, и которому явно не понравилось то, что генерал обращался напрямую не к нему, а к его помощнику. – Зачем нам лететь на этот Кара… Кара…, как его там? Это же верный способ быть обнаруженным…

– Обнаруженным гораздо раньше будет одинокий легионерский крейсер, неизвестно по какой причине путешествующий из одной системы в другую, – ответил Симеон. – Считав внешние контуры корабля, его номер, нанесенный на обшивку, любой может определить, что это за корабль, место его приписки и прочее… Поэтому прежде чем продолжать путешествие, нам необходимо кардинально изменить внешний вид «2525»…

– Что, вы хотите изуродовать мой прекрасный флагман?! – запротестовал центурион. – Не дам!

– Поверь, Бонифаций, после захода в верфь, твой корабль станет еще прекрасней и что более важно, мощней и безопасней прежнего, – улыбнулся Булатов, кивком отпуская Ван Юя, который тут же проследовал на капитанский мостик и отдал распоряжение штурманам высчитать маршрут к Караиму-4…

Глава 3

– Нет, нет и нет! – продолжал Бонифаций протестовать против переделки своего любимого флагмана. – Я не позволю прикасаться к нему! Я потратил на апгрейд «2525» сорок бриллиантовых империалов из личных сбережений не для того, чтобы его сейчас изуродовали! Протестую!

– Протест не принимается, – в такой же манере судебного заседания воскликнул министр Дорнье. – Генерал Булатов был абсолютно прав, когда посоветовал переделать крейсер, ибо вопросы к нам будут возникать у всех, кто увидит «2525» на своих радарах. Каким образом гарнизонный крейсер, приписанный к определенному сектору патрулирования, вдруг оказался за сотни звездных систем вне своей зоны? Это первый вопрос, который зададут все, кто этот корабль встретит. И если вы, центурион, думаете, что на нашем маршруте будут появляться лишь гражданские лайнеры и яхты, то вы глубоко заблуждаетесь. Здесь, несмотря на пограничье межсекторного пространства, находится достаточное количество военных кораблей разных группировок. И даже если нам удастся, благодаря скорости крейсера, оторваться от них, однако сигнал об обнаружении тут же поступит на пульты кораблей Птолемея Янга и генерала Хамсвельда. А уж те не упустят своего шанса…

Рядом с нами нет ни одного корабля охранения, у нас нет союзников и хотя бы мало-мальской когорты, чтобы защитить императора и императрицу-мать. Мы должны первым делом так замаскироваться, что пролетающие мимо: Дадли Ван Де Бур и Мэй Чен не смогут догадаться, что за корабль находится на их радарах. Только тотальная маскировка спасет нас и даст шанс продолжить путешествие… Поэтому прекратите детскую истерику, и закончим на этом!

Грозный тон министра вооружения и его речь привели в замешательство Бонифация. Маленький центурион не ожидал такой атаки на себя со стороны старика, которого до этого не воспринимал всерьез и относился к нему, как к безликому сановнику рядом с императором. Брана в поисках союзников посмотрел на всех присутствующих.

Симеон иронично улыбался, глядя на растерянность Бонифация, император Ду Ма-Гон уже что-то внимательно изучал в личном планшете, и ему явно было не до истерик центуриона. Императрица также хмуро, как и при первой встрече, смотрела на Брану. Вообще карлик начинал ее бояться…

– Ладно-ладно, сдаюсь, – Бонифаций по привычке поднял маленькие ручки вверх. – Победили, набросились все на одного… Поздравляю…

– Знай свое место, центурион! – грозно, повелительным тоном произнесла Лу-и. – Ты забылся, и не видишь, кто находится перед тобой?! Если я еще раз услышу подобные выражения непочтения в свой адрес или тем более в адрес императора и моих первых советников и друзей, твоя большая, но не умная голова будет отделена от остального тела. Ты хорошо меня услышал?!

– Да, госпожа, слух у меня прекрасный, – выдавил Бонифаций, который только теперь не на шутку испугался. – Простите, если я сболтнул лишнего… Это все чертово криндальское вино, которое помутило мой разум…

– Может не стоит пить его, тем более с утра, – заключила Лу. – Это что за командир корабля, который еле ворочает языком на военном совете уже в начале вахты, да еще не следит за словами! Мы конечно ценим твою верность и поддержку императора в трудную минуту, ценим что ты не сдал нас сереброщитным, но соблюдай отныне приличия, или будешь наказан…

Брана молча в страхе поклонился, боясь чего-нибудь снова не ляпнуть.

– Ваше величество, – обратился к императрице, генерал Булатов, – извините центуриона за его манеру общения, он не желал нас обидеть…

– Не желал… – заплетающимся голосом и чуть не плача, поддержал Симеона, карлик.

– Не наказывайте своего верного слугу, лишь за его длинный язык, – продолжал Булатов, – Вот если он делами покажет свою несостоятельность, трусость в бою, либо предательство, то тогда можно с легкостью отрубить ему голову. А только лишь за несдержанность в словах и отсутствие манер, думаю, лишать Брану жизни не стоит…

– Не стоит… Только за отсутствие… Не стоит… – как попугай повторял за Булатовым центурион, размазывая слезы по щекам.

Лу немного успокоилась и даже расчувствовалась, когда заметила страх и раскаяние на лице карлика. Она безусловно могла самым жестоким образом покарать его, команда крейсера и офицеры приняли присягу и теперь полностью подчинялись ей и ее сыну. А вот тот самый Брана как раз перессорился со своим экипажем и потерял вес среди своих людей. Поэтому любой приказ императрицы, конечно же одобренный перед этим Ду Ма-Гоном, легионерами на «2525» был бы выполнен беспрекословно. Знал это и Бонифаций поэтому, хоть и был сейчас пьян, но сильно испугался…

Лу-и конечно же не собиралась сурово наказывать неучтивого центуриона, просто его постоянное нытье сильно раздражало и она захотела немного проучить этого, не следящего за словами, болтуна. Теперь, полностью удовлетворенная увиденным, императрица сделала вид, что слова генерала ее успокоили, и она милостиво сохранила карлику жизнь. Лу, являясь истинной элерианкой, рожденной на планете, называемой домом лицемерия и обмана, не могла снова не сыграть очередную роль…

Ду по нескольким фразам и чертам лица матери также понимал, что она лишь забавляется, поэтому был спокоен и сосредоточен на подсчетах. Он лишь ненадолго отвлекся от планшета и обратился к Булатову:

– Генерал, совет, как в прочем и завтрак, видимо окончены. Мы направляемся к ближайшей планете, чтобы начать переделку корабля? Это дело нескольких ближайших дней…

– Да, ваше императорское величество, – кивнул Симеон, – несколько суток у нас уйдут на то, чтобы найти подходящую верфь и постараться хоть как-то изменить внешний вид крейсера, на котором мы сейчас находимся. Идентификационные номера нам конечно же не удастся изменить, так как это можно сделать только при помощи императорской печати, либо на Главной верфи у планеты Астрополис… Я правильно понимаю, господин министр вооружений? – Булатов обернулся к Дорнье.

– Абсолютно верно, – кивнул тот, соглашаясь, – только эти два способа могут полностью переидентифицировать данный корабль, впрочем как и любой другой корабль в Империи… Есть правда и третий способ, но он еще более невозможен в данный момент, как и первые два…

– Что ж, даже изменение внешней обшивки крейсера существенно повысит шансы вырваться из сетей, которые на нас расставлены врагами, – сказал Симеон. – Поэтому, да, несколько дней мы не будем заниматься ничем другим, кроме как апгрейдом «2525»… Только после этого мы обсудим дальнейшие планы…

– Отлично, тогда с вашего позволения я и министр вооружения покинем этот зал, – император быстро, закинув себе в рот несколько кусков пищи, вскочил из-за стола и направился к выходу. – У нас много дел в вопросах правильного распределения финансов… Не так ли господин Дорнье?

– Да, ваше величество, – министр по-стариковски закряхтел и встал на ноги, – вопросы явно накопились…

– Тогда прошу вас за мной в библиотеку, – сказал мальчик, скрываясь за дверями.

– Ох уж эта молодость и безудержная энергия, – вздохнул старик и последовал за императором. – Откуда только это в восьмилетнем ребенке?

Дорнье посмотрел при этом на Лу-и.

– Я сама пребываю в некотором шоке от того, что происходит с моим сыном, – согласилась со словами министра, императрица. – На Астрополисе и на Сартакерте он не проявлял такой активности. Да, Ду всегда отличался разумностью поступков и мыслей, был живым и открытым для обучения, но такие глубокие познания я вижу впервые!

– Видимо, в нашем повелителе действительно заключен какой-то сильный дар, – произнес Ален Дорнье. – Мне показалось что сейчас со мной разговаривает не маленький мальчик, а умудренный опытом мой ровесник, причем явно превосходящий меня в знаниях… С вашего позволения я поспешу вслед за императором и не буду заставлять его ждать…

Дорнье поклонился и заковылял к выходу.

– Я полностью согласна, мой сын обладает сверхъестественными способностями, – тихо произнесла императрица, вдохновленная только что услышанными словами.

Ни одной матери не нужно было доказывать, что ее дитя избранное.

– Активность нашего повелителя я прежде всего связываю с тем, что он стал свободен, – ответил на это Симеон, посмотрев на Лу. – На столичных планетах, сначала в окружении рабов и слуг, а затем в окружении тиранов и убийц нелегко раскрыться в полной мере. Думаю, что Ду скрывал многие из своих способностей и желаний в такой непростой обстановке. Когда тебя в любой момент могут убить, унизить, оскорбить, он затаился и ждал своего часа…

Лу молча, кивнула, соглашаясь и вспоминая, сколько страшных моментов она пережила за время, когда сначала ее сын стал марионеткой Усема Бадура, затем Атиллы Вереса, а после – туранских генералов. Все они обращались с императором и его матерью, как со своими рабами и жизнь ее мальчика много раз висела на волоске. Лу никогда этого не забудет и уж тем более не простит испытанный страх и беспомощность всем тем людям.

Тем из моих мучителей, кто уже покинул этот свет, сильно повезло, – пронеслось в этот момент в голове женщины. – А вот тем, кто еще жив, я не позавидую, ибо отомщу самым жестоким способом… Таким жестоким, что простая смерть станет для них избавлением от невероятных страданий…

Перед ее взором пронеслись лица Атиллы Вереса, когда тот, убив Усема Бадура, взял власть на Сартакерте, и как он свысока и самодовольно обращался к императору и императрице, при своем визите в их покои. То же высокомерие было на лице генерала Энвера Салаха, когда туранцы захватили планету-крепость. Он тогда хоть и защитил ее сына от мятежников, но сделал это исключительно из своих корыстных интересов. И наконец, перед Лу возникла отвратительная физиономия Тарика Хана, во главе своей пьяной своры ворвавшегося во дворец и пытавшегося убить Ду Ма-гон. Этого человека императрица вообще ненавидела всеми фибрами своей души и уже представила, как будет его убивать…

Все эти люди рано или поздно поплатятся за свои действия, это Лу знала точно. Однако она решила не посвящать генерала Булатова в свои планы мести. Это было не его проблемой, к тому же Атилла Верес, оказывается, был на хорошем счету у Симеона. Лу-и, дружба между этими генералами мало беспокоила, она все равно решила, что Атилла умрет. Знать подобное Симеону было не нужно, так как в отличие от ранее перечисленных, Булатова императрица любила и уважала, как своего союзника, спасителя и благородного человека. Женщина в очередной раз, смотря сейчас на светлое открытое лицо генерала, поймала себя на мысли, что испытывает к нему чувства, гораздо большие, чем к простому офицеру из свиты. Снова ей пришлось силой заставлять себя не думать об этом мужчине…

– Я тоже покину вас, господа, – произнесла она, быстро вставая, – у меня еще запланирована на сегодня тренировка по фехтованию…

– Я думал, мы достаточно провели времени в круге поединщиков, – сказал Симеон, так же поднимаясь из-за стола в знак уважения.

– Вы показали мне, генерал, что оказывается, я слишком мало уделяла работе с холодным оружием времени, – ответила Лу-и. – Придется наверстывать упущенное… Не думайте, что утренний поединок между нами был единственным, я еще не сказала последнего слова…

– В этом сомнений у меня никаких, – улыбнулся генерал. – Но кто же будет вашим спарринг-партнером?

– Не переживайте, найду кого-нибудь из команды, – бросила женщина, скрываясь в проходе…

Она тут же натолкнулась на двух прохлаждающихся в коридоре солдат.

– Хуго и Джерико, если я правильно запомнила ваши имена, – произнесла императрица.

– Да, ваше величество, именно так нас и зовут, – улыбнулся здоровяк Хуго.

Эти двое помогали при переезде с «Энио» на новый крейсер, Симеону, а когда в системе появились вражеские корабли, то бедолаги просто не успели вернуться на линкор «Бешеный бык». Где-то затихарились в ангарах, чтобы не участвовать в погрузке, и в итоге проспали тревогу. Теперь Хуго и Джерико единственные из команды Дадли Ван Де Бура остались рядом с Булатовым, явно не по своей воле…

– Отлично, пойдемте, развлечемся, – хлопнула обоим по плечам Лу-и,

– Что вы имеете в виду, госпожа? – ехидно улыбнулся Хуго, подмигивая своему молчаливому другу. – Из ваших уст это звучит заманчиво…

– Сейчас узнаете, что это значит, – загадочно произнесла императрица, ведя за собой своих новых бедных спарринг-партнеров…

– Как думаете, генерал, у меня все еще сохраняется шанс остаться в живых после угроз этой дамочки, – покосился на Симеона, Бонифаций, когда Лу-и вышла из офицерской столовой и двери за ней закрылись.

– Тебе уже было сказано – тщательней выбирать выражения, – усмехнулся Булатов. – Если продолжишь называть нашу императрицу – дамочкой, шансов выжить точно будет не много…

– Чертово вино, это все его действие, – снова начал оправдываться Брана.

– Это недостаток этикета и тактичности по отношению к высоким особам, – ответил Симеон. – Такое чувство, что тебя не обучали этому. Странно, ведь ты потомок знаменитого семейства…

– Напоминаю, я тринадцатый по счету сын моего скоропостижно скончавшегося папаши, – Бонифаций снова потянулся к бутылке. – Знаете, что это означает?

– Многодетных семей среди богатых родов огромное количество, взять тех же Висконти, – пожал плечами Симеон.

– Детьми нас было так много в доме, что многих, даже мать не помнила по именам и постоянно путала, – засмеялся Бонифаций, хотя по лицу его было видно, что воспоминания причиняют ему острую боль. – Мой имя помнили лишь потому, что я, как вы уже заметили, отличался от остальных своим ростом… Но только лишь поэтому… Меня помнили, но не любили… Мать умерла, когда мне было одиннадцать, видимо здоровье бедной женщины было подорвано столь частыми родами… У папаши был заскок насчет своих потомков и он явно гордился, что нас у него две дюжины, включая девочек…

– Да, Харви Брана видимо был скор не только на руку, но и на кое-что другое, – пошутил Симеон, вспоминая, как встречался с этим до крайности отважным и неугомонным князем еще во время войны с мятежниками Гедеона Шира.

– Эта необузданность и сгубила папашу, когда вместо жены он бездумно полез на Атиллу Вереса, – злорадно заржал карлик, упиваясь своей странной шуткой. – Он хотел сделать все так же быстро и решительно, но не на того нарвался…

– А я все думал, почему ты не набросился на Атиллу, когда тот прибыл на «2525» с проверкой, – догадался Булатов. – Видимо не очень ты и зол на Вереса за то, что он убил твоего отца…

– К бесам Космоса дорога моему папаше! – с ненавистью и презрением воскликнул Брана. – От него за всю свою жизнь я не услышал ни одного ласкового слова, только презрение и тумаки по затылку…

– Странно, а я слышал, что Харви Брана гордился своими сыновьями и всегда хвалил их отвагу в компаниях друзей, – сказал Симеон.

– Конечно, он делал и воспитывал сыновей, как своих помощников и офицеров нашего фамильного флота, – ответил Бонифаций. – Старшие всеми повадками и манерами пошли в папашу, были его гордостью, хотя тоже получали немало нагоняев в детстве… Что же касаемо меня, то природа так распорядилась, что ни силой, ни статью я не вышел. В семье стыдились меня…

– Не может быть, – Симеон был крайне удивлен подобному.

– От чего же не может, очень даже может, – Брана снова припал к кубку с вином. – Папаша всегда любил появляться на людях в окружении десятка своих, таких же как он сам, широкоплечих с бычьими шеями, сыновей. Мне места в его свите не нашлось… Ха, нет, пожалуй был один случай, когда я присутствовал на приеме императора Шу на Астрополисе… Тогда моего отца сильно засмеяли сановники, когда наше семейство, войдя в тронный зал, выглядело комично с ковыляющим в первых рядах карликом на кривых ножках… После этого случая, меня больше никогда не брали на приемы и торжества, стеснялись…

– Это печально слышать, – покачал головой Симеон. – Тебе, наверное, было очень больно тогда?

– Через какое-то время ты попросту привыкаешь к всеобщей нелюбви и даже презрению в свою сторону, – ответил Брана.

– Презрению то, за что?

– Так я, оставшись один, сторицей платил нелюбовью за нелюбовь, – зло рассмеялся Бонифаций. – Братьям, да и сестрам доставалось от меня не меньше, чем мне от отца. Что, они будут купаться в его ласке, а я на это просто смотреть? Нет уж, получайте и вы мою любовь!

Брана со всей силы ударил по столу рукой, разливая вино.

– Понятно, трудное детство и недостаток внимания, – покачал головой Булатов, беря в охапку маленького пьяного человечка и выводя его из отсека. – Пора на боковую, центурион… Давай я лично провожу тебя до каюты…

– Не надо, я сам, – замотал головой и руками Бонифаций.

– Я не спрашиваю разрешения, – Булатов взял его за ворот рубахи и как на поводке повел по коридору.

– Понятно… Впрочем, я уже привык к насилию, так что добро пожаловать в клуб, – что-то мямлил по дороге Бонифаций. – Тогда, я дорасскажу вам свою историю нелегкой жизни…

– Может не сейчас…

– О, у меня есть, что рассказать…

– Не сомневаюсь…

В этот момент рация Симеона ожила. На связи был старший помощник Ван Юй и говорил он возбужденным голосом:

– Господин генерал, не могли бы вы немедленно зайти в тренировочный зал, похоже, у нас большая проблема…

Глава 4

– Что случилось, Ван Юй? – устало спросил Булатов, который примерно уже понимал, что большой проблемой, упомянутой старшим помощником в тренировочном зале могла быть только императрица Лу-и.

– Наша госпожа… – начал было капитан.

– Все, можешь не продолжать, – перебил его Симеон, выводя полупьяного центуриона Брану в центральный коридор палубы, – я все понял, сейчас приду…

– Да, господин, – отозвался Ван Юй.

– Лучше расскажи, как там дела по Караиму-4? – спросил его генерал.

– Маршрут высчитан, до планеты лететь четыре с половиной часа, – ответил старпом. – Я просмотрел верфи, которые могут принять наш крейсер на ремонт, всего таких обнаружилось четыре на орбите и одна на самой планете. Однако последняя не в счет, потому как это похоже частная фирма и хоть у нее большие эллинги, способные принять даже имперский линкор, но они прошлого века и к тому же контора принадлежит лицу непонятного происхождения. В общем, я бы не советовал…

– Что по остальным четырем? – задал вопрос Булатов, удовлетворенный, что старший помощник проявляет самостоятельность и инициативу, видимо Симеон не ошибся в Ван Юе.

– Как я уже говорил, все они расположены на орбите и в принципе без разницы, в которую из верфей нам заходить, – отвечал тот. – Все они принадлежат имперским компаниям, оборудование для всех необходимых нам работ имеется. Если конечно речь идет об обычной смене конфигурации корпуса, а не переидентификации…

– Хорошо, я тебя услышал, направляй крейсер к Караиму, а когда подойдем, спускайся в атмосферу, – приказал Симеон.

– Не понял вас, генерал, – растерялся Ван Юй, – повторите…

– Не знал, что на крейсере плохая связь, – пошутил на это Булатов. – Что не понятно, капитан? Спускайся в атмосферу, идем именно к той самой частной верфи, о которой ты упомянул первой…

– Но, господин…

– Незачем имперским компаниям знать о нас и о том, что мы хотим переделать гарнизонный крейсер, – перебил его Симеон. – Да, безусловно, нас на планете заметят и идентифицируют, но в частной конторе задавать вопросов не будут и уж точно не отправят запрос о неизвестном корабле на центральную планету сектора…

– Я бы не доверял корабль этой фирме, какая-то она по информации странная и подозрительная, – отвечал старший помощник.

– Вот и отлично, что подозрительная, – сказал на это Симеон, – значит, ее хозяева не будут задавать лишних вопросов, тем более когда увидят бриллиантовые империалы у себя перед носом…

– Понял вас, генерал, сделаю как вы сказали, – отозвался Ван Юй.

– Все, конец связи, – произнес Булатов, выключая рацию и снова поворачиваясь к центуриону, которого он продолжал вести как маленькую собачонку на привязи, держа того за воротник:

– Где твоя каюта, я еще не сильно ориентируюсь на корабле?

– Там… – карлик показал рукой в дальний конец длинного коридора.

– Значит нам по пути в тренировочный зал, – кивнул на это Симеон, и они продолжили путь.

– Может отпустите меня, я все-таки как никак – командор этого корабля, а не нашкодивший ребенок, – возмущался по дороге Брана. – Мне перед людьми неудобно…

Действительно странную картину, когда генерал взял за шкирку покачивающегося в разные стороны центуриона, наблюдали члены экипажа крейсера, которые находились в этот момент на верхней палубе. Многие из легионеров не могли скрыть улыбок, когда понимали, что происходит…

– А напиваться в утреннюю вахту тебе удобно? – спросил карлика Симеон, пытаясь пристыдить его. – Как может командир корабля вести себя так неблагоразумно? Какой пример ты показываешь своим людям? Учти, если подобное повторится, я вынужден буду отстранить тебя от командования крейсером – пьяницы на борту мне не нужны…

– А как же вы тогда сможете управлять «2525» без меня? – ехидно засмеялся центурион, которого еще больше развезло по дороге. – Напоминаю, вы обещали не переидентифицировать крейсер, а значит, корабль остается за мной…

– Во-первых, я не давал тебе такого обещания, – ответил на это Булатов, – попросту мы пока не можем провести полную процедуру переидентификации, вот и все. Так что не сильно задавайся… И повторяю, если ты не придешь в себя, то я решу это вопрос кардинально. Мне необходимо спасти императора и любое слабое звено в нашей команде будет заменено без промедления… Ты хорошо понял мои слова?

– Да понял я, понял, – замахал руками центурион, – сейчас посплю часок и снова буду как новенький… И не надо меня называть «слабым звеном», я сильное звено всей вашей компании и вы еще это увидите…

– Меньше слов…

– Мне настолько надоело, что меня никто не воспринимает всерьез из-за моего маленького роста, – стал плакать и причитать Бонифаций. – С детства и по сегодняшний день ничего не изменилось…

– Может это не из-за роста вовсе? – усмехнулся Булатов.

– Ай, – отмахнулся Брана. – Но, ничего я вам всем покажу… Вы еще обо мне узнаете…

– Мы уже о тебе узнали все, что хотели…

– Да я сейчас вовсе не вас имел в виду, – сказал тот, – я это говорю заочно всем моим любимым братьям и сестрам, которые правят в данный момент в нашем родовом секторе в Западной Гекзархии и живут припеваючи…

– Что тебе мешает жить так же? – спросил Симеон. – Ваш род, как я слышал, никогда не имел недостатка в планетах…

– Действительно планет у благородной семьи Брана хватает на несколько таких же княжеских родов, только вот тринадцатому сыну не нашлось в родном секторе ни одной! – заплакал Бонифаций. – Да-да, генерал, не делайте такого удивленного лица. Мне не досталось от умершего папаши ничего…

– Я и в самом деле не могу поверить в услышанное, – воскликнул Симеон, даже ненадолго остановившись. – Твой отец – князь-протектор Харви Брана ничего не оставил тебе в завещании?! Как такое можно представить?!

– А вот представьте, – развел руками Бонифаций, – Ни-че-го, от слова – совсем! Двенадцать моих старших братьев и два младших получили в свое управления целые сектора пространства. То же самое касается моих девяти сестер, приданное в виде экзопланет которых, сделало из них великолепные партии для династических браков. Я уже не говорю, что старшему сыну моего любвеобильного предка досталось девяносто процентов наших территорий… А вот мне – ничего…

– Это несправедливо и очень грустно, – вздохнул Симеон, которому стало жаль этого неказистого маленького человека. – Более того, это незаконно…

– А что можно поделать, если моего прекрасного имени не было в тексте завещания, – произнес Брана. – То ли папаша забыл меня внести в список, то ли постеснялся такого уродца… Я лично склоняюсь к последнему, не нужно, чтобы карлики ассоциировались с героическим родом Брана и смешили окружающих. Отец всю свою жизнь носился с мыслями о величии семьи и сильно страдал, когда видел усмешки в свою сторону… А маленький кривоногий человечек с большой головой и острым языком обречен на ухмылки и шуточки в свой адрес…

– Вот почему княжич из древнего богатого рода продолжает служить в захудалой звездной системе в простой гарнизонной полуцентурии, – догадался Симеон.

– Которую вы так легко отправили на тот свет, – напомнил ему Брана. – Да, а куда мне было деваться. После гибели отца я прилетел домой в надежде получить причитающуюся мне часть наследства. Я не рассчитывал на несметные богатства, рудники и экзопланеты, но в итоге мне не досталось даже астероида… Когда я попросил братьев поделиться со мной хотя бы небольшой толикой своих владений – они все как один отвернулись от меня и снова и снова тыкали мою физиономию в пункты завещания. Где ты видишь свое имя? – спрашивали они. – Мы не можем нарушить волю отца… К тому же мы все помним, сколько гадостей ты делал нам в детстве…

– Это как же нужно было насолить своим братьям и сестрам, чтобы тебя так не любили? – с сомнением покачал головой Симеон.

– Да, спуску я им не давал, – зло засмеялся карлик, – всем доставалось…

– Чего же ты ожидал в таком случае?

– Это были детские шалости, я же не думал, что они такие злопамятные, – пожал плечами Бонифаций. – В общем, все мои родственнички один за другим прогоняли карлика с порогов своих дворцов, и мне ничего не оставалось другого, как вновь вернуться на военную службу. Одна из сестер – младшая Гвендалин, сжалилась надо мной и дала небольшую сумму денег. На них я как мог, сумел улучшить свой «2525», в частности поставить на него две дополнительные силовые установки, которые вы генерал явно оценили…

– Да, в скорости твоему крейсеру не откажешь, – согласился Булатов. – Значить все-таки нашлась одна добрая душа, которая тебя пожалела и не затаила злобу за прошлое…

– Гвендалин – хорошая и не злопамятная, не такая как остальные, – улыбнулся Бонифаций, вспоминая сестру.

Потом немного помолчал и добавил:

– А не держала она на меня зла лишь потому, что родилась последней и уже после того, как я покинул родовую планету и поступил на службу в имперский флот…

– Да, понял, – засмеялся Симеон, – ей просто повезло, что тебя не было в этом момент рядом…

– Если честно, я считаю проклятием свое рождение именно в этой семье, – сказал Брана. – И после всего что случилось, только вновь и вновь убеждаюсь в своей правоте. Если бы вы знали, генерал, сколько во мне накопилось за годы унижения – злобы на мою семью… Я вам не говорил, но сейчас скажу… Я радовался, когда папаша благодаря своей безудержной глупости, которую он называл храбростью, сыграл в ящик. Атилле Вересу я не только не собираюсь мстить за его смерть, но даже могу выпить за его здоровье… Иначе я бы в первую же секунду пристрелил Вереса, как только тот оказался на моем корабле…

– Может сотня сереброщитных помешала этой мести, – начал было подтрунивать над Бонифацием, Симеон.

– Чушь, никакие сереброщитные мне бы не помешали! – распалившись в пьяном угаре, воскликнул тот. – Ни их странные зеркальные щиты, которыми они так умело управляли, ни их страшный лейтенант Винтер, несмотря на весь его вид…

Оба подошли в этом момент к дверям тренировочного зала и остановились перед ними. Симеон было уже хотел войти внутрь, но последние слова Браны заставили его замереть на месте.

– Что ты сказал, маленький храбрец? – переспросил генерал.

– За храбреца – спасибо конечно, – икнул центурион. – А что я такого сказал?

– Какую фамилию ты только что произнес?

– Какую?

– Винтер? – Симеон не поверил услышанному.

– Да, это фамилия того молодого лейтенанта, который прибыл вместе с генералом Вересом на наш корабль и который перевернул все верх дном, пытаясь вас отыскать, – кивнул Брана.

– Ты не ошибаешься, его фамилия точно Винтер? – переспросил Булатов.

– Да не ошибаюсь я, – недовольно поморщился карлик, – никогда не забуду этих холодных синих глаз… Конечно его фамилия Винтер…Однако это сейчас вообще не важно. Я говорил, что если бы хотел отомстить Атилле Вересу, то никто бы его не спас…

– Хорошо-хорошо, я уже понял, что ты смелый и решительный человек, – закивал Симеон. – Однако, такое совпадение слишком странное…

– Что вы имеете в виду, генерал? – не понял Бонифаций.

– Дело в том, что я уже встречал не так давно на своем пути некоего лейтенанта по фамилии Винтер, – медленно произнес Булатов, погружаясь в собственные воспоминания, когда он потерял в результате предательства и коварного нападения, практически всю свою прежнюю команду на «Энио». – И это только первое из странных совпадений, потому как «мой» лейтенант Винтер тоже являлся командиром отряда сереброщитных – это совпадение номер два.

– Вот это да, – присвистнул Брана.

– И наконец, третье – глаза у моего лейтенанта тоже были синего цвета, – закончил Симеон. – Странно как-то все это…

– Похоже, эти двое братья-близнецы, – пожал плечами Бонифаций, которому уже надоело слушать о незнакомом ему человеке, – такое нередко бывает…

– Возможно, ты прав, – согласился Симеон, немного подумав, – оба поступили на службу к генералу Уайт и дослужились до офицерских званий в подразделении ее гвардии. Если сереброщитные были в экипаже Атиллы Вереса, значит Бринн предоставила их ему, а второй Винтер вызвался искать своего пропавшего брата…