Текст книги "Воин"

Автор книги: Дмитрий Колосов

Эпитома девятая. Отцы и дети. Будни Олимпа

 
В день, когда его олимпийцы сковать собирались, —
Гера, с ней Посейдон и дева Паллада-Афина.
Ты же, богиня, пришла и от уз избавила Зевса,
Быстро призвав на Олимп многохолмный сторукого в помощь;
Имя ему Бриарей у богов, у людей же – Эгеон.
Силой страшной своею он даже отца превосходит.
Возле Крониона он сел в сознании радостной силы,
Боги в ужас пришли и сковывать Зевса не стали.
 

Гомер, «Илиада», 1, 400-407

Семь заповедей коронованного владыки:

Умей разбираться в окружающих тебя.

Приближай к себе истинных друзей, а не дружелюбно улыбающихся врагов.

Проникай в души своих приближенных, иначе тебя ждут мартовские иды.

Читай мятущиеся мысли, долетающие из-за моря до стен Пантикапея.

Заглядывай в глаза, ведь в них отражаются вересковые пустоши долины Тайна.

Прислушивайся к стуку их сердец, доносящемуся сквозь белизну гвардейских шарфов.

Полагайся на свою проницательность, а не на волю рока; лишь она убережет тебя от кинжала и яда, топора и шелковой петли.

Однажды Асклепий, считавший себя знатоком человеческой души, спросил, кого он, Зевс, из своих близких считает наиболее преданными себе. Громовержец задумался лишь на мгновение и выстроил ряд из четырех имен.

Гера – любимая сестра и жена.

Посейдон – любимый брат.

Аполлон – любимый сын.

Афина – любимая дочь.

Асклепий усмехнулся в бороду и сказал:

– А знаешь, ведь они-то первыми и предадут тебя.

Другому не сносить головы за подобную дерзость, но Асклепий был сыном Феба и приходилось прощать ему некоторые вольности. Зевс ничего не сказал, а когда знахарь ушел, задумался.

Предадут, Допустим. Но как? И почему? Какова их цель? Какая им от этого выгода. Что таит против Громовержца каждый из них?

Гера. Верная жена. По крайней мере таковой считается. Строит из себя ревнительницу строгих нравов, хотя не прочь тайком залезть в постель к первому же попавшемуся мужику. Будь Гера чуть посмазливей, над ее опочивальней можно было бы смело повесить красный фонарь. Лупанарий a la Олимп! Как она относится к супругу? Внешне – вполне благожелательно. Но между ними нередки конфликты. Развратная в душе Гера негодует на мужа из-за его частых увлечений. Что ж, не родился еще мужчина, который отказался, будь у него такая возможность, гульнуть на стороне. Особенно, если жена сварлива и не слишком привлекательна. Бывали у них ссоры и посерьезней. Но ни одна из них не могла быть поводом для того, чтобы Гера возненавидела своего мужа. Или все-таки могла? Как бы то ни было, эта стерва могла выкинуть любую пакость, не будь столь труслива. Ее трусость была залогом благоразумия.

Следующий – Посейдон. Здоровый неотесанный мужлан, кичащийся тем, что переспал со всеми тремя тысячами океанид, а вдобавок обрюхатил добрую половину нимф, сирен, нереид и несчетное количество прочей мокрой нечисти. Так сказать, бабник-коллекционер. Он не слишком умен и мало склонен к интригам. Сам он вряд ли додумается до какой-нибудь каверзы, но вполне подходит для того, чтобы стать послушным исполнителем чужой воли. Если он объединил свою силу с умом Афины и коварством Геры, то этот триумвират мог быть весьма опасен. Посейдон располагал безграничными силами океана и пользовался уважением многих Олимпийцев.

Аполлон. Честолюбец, чья душа полна коварства. Он даже не пытается скрыть своих притязаний на отцовский трон. Не глуп, но и не особо умен, в меру подл, безгранично жесток. Кичится красотой и своими успехами у женщин. Полагает, что способен на большее, нежели быть хранителем света. На деле – типичный статист, чей удел вечно играть вторые роли. Если он действительно замешан в заговоре, то это даже неплохо. Можно предложить ему сделку. Если ее условия будут достаточно выгодными, Феб не задумываясь предаст своих сообщников.

Афина. Замысли она что-либо дурное, и ситуация действительно может стать опасной. Проклятая лесбиянка! У нее мужской ум и женское коварство. В жестокости она не уступит самому Аполлону, а авторитетом – Громовержцу. Афину никто не любит, но все прислушиваются к ее словам. И если она выступит против отца, многие Олимпийцы и мелкая нечисть поддержат ее хотя бы потому, что знают: мудрая совоокая дева никогда не ввяжется в авантюру. Если уж она участвует в заговоре, то значит есть все основания считать, что этот заговор будет успешен. Но что она может иметь против отца? Мотивы? Он всегда был близок к ней, выделяя среди прочих детей. Ей единственной было позволено входить в мегарон с оружием, хотя Аполлон неизменно оставлял свой лук у входа под присмотром теней, а Арес вообще являлся во дворец без меча. На пиру она восседала по левую руку от Громовержца, ей оказывали особый почет. Да и если хорошенько припомнить, между ними никогда не было серьезных разногласий. Так, мелкие стычки. И обычно он уступал, памятуя, что мудрому никогда не следует упорствовать в пустяках. Нет, Зевс решительно не мог вспомнить, чем он мог настроить против себя деву-воительницу.

Громовержец поймал себя на том, что, увлеченный раздумьями, он машинально гладит покрытый слоновьей костью подлокотник трона, и усмехнулся.

Стоит ли придавать словам Асклепия столь большое значение? Даже если в них и есть доля истины, обладающему силами Космоса не составит особого труда разделаться с несколькими взбунтовавшимися элементарными энергоплазменными созданиями, принявшими материальную оболочку. Не составит!

Зевс покинул покои, где предавался размышлениям, и отправился на палестру [145]145
  Палестра – площадка для спортивной борьбы и упражнений.


[Закрыть]. Богам тоже необходимо поддерживать себя в должной форме, кроме того не мешает лишний раз продемонстрировать с какой силой он бросает копье. А делал он это действительно здорово. Грозное оружие летело на триста локтей и пробивало насквозь щит из толстых тисовых досок, на котором было изображено ненавистное Громовержцу существо – гигантский черный человеко-зверь, скрывавший контуры безобразной фигуры в пепельно-вихревом облаке. На месте глаз существа чернели звездообразные щепастые дыры, выбитые меткими ударами копья. Множество таких же отметин было разбросано по всему контуру тела. Зверь умер, но лишь на щите. В действительности он был жив и чувствовал себя великолепно. Время от времени он давал о себе знать, напоминая, что рано или поздно им придется вновь встретиться.

Заняв исходную позицию. Громовержец изготовился к броску. Убить человеко-зверя! В этот миг из дворца выбежала женщина. Зевс повернул голову и недовольно скривился. Ну конечно же, морская богиня Фетида, розовощекая простушка, Донимающая его преданным обожанием. Она была недурна собой, но вовсе не в его вкусе. К тому же у нее была плохая наследственность. Потомки Нерея [146]146
  Нерей – морское божество, отец пятидесяти дочерей-нереид.


[Закрыть]нередко порождали монстров, которые доставляли впоследствии массу хлопот. При виде Фетиды Громовержец с тоской подумал, что сейчас она усядется на траву неподалеку и устремит на него свой обычный томный взгляд из разряда тех, что вызывают тошноту. Но против ожиданий богиня направлялась прямо к нему. Младшие боги бывали особенно чувствительны к проявлениям невнимания со стороны Громовержца, поэтому следовало быть как можно более тактичным и предупредительным. Опустив копье и состроив благожелательную мину, Зевс уставился на подбегавшую женщину.

– Великий Зевс, заговор! – крикнула богиня без всяких предисловий.

В желудке образовалась неприятная пустота.

– Заговор… – протянул Громовержец, пристально вглядываясь в раскрасневшееся лицо богини. Было общеизвестно, что Фетида никогда не лжет и не склонна к глупым розыгрышам. – Против кого?

– Против тебя, Громовержец! – Тяжело дыша, богиня отерла пот со лба.

– Вот как! Их четверо?

– Да. – Во взгляде Фетиды скользнуло легкое недоумение.

– Афина, Аполлон, Посейдон и Гера, не так ли?

Богиня изумилась.

– Да… Но откуда ты знаешь?

– Я знаю обо всем, что происходит в моем доме, – придавая голосу значимость, ответил Зевс, подумав про себя: «Неплохо бы узнать, как об этом пронюхал Асклепий!» – А откуда об этом знаешь ты?

Простушка слегка смутилась.

– Я случайно подслушала разговор Аполлона с Герой.

– Праздное любопытство? – осведомился Зевс. – Порой оно бывает нелишним. О чем они говорили?

– Они хотят низвергнуть тебя!

– Вот как! – Зевс усмехнулся. – Подозреваю, Аполлон набивался к моей верной супруге в любовницы.

– Да, он предлагал ей вступить с ним в любовную связь.

Зевс вновь усмехнулся, собрав под глазами лучики тоненьких морщинок.

– И она, конечно, согласилась?

Фетида кивнула головой, вызвав новую усмешку на лице Громовержца. Затем морщинки переползли из-под глаз на переносицу, губы вытянулись в тонкую холодную линию.

– На какие только жертвы не пойдешь, чтобы насолить ближнему! Предложить разделить ложе старой уродливой женщине, которая к тому же приходится тебе мачехой! Как они намерены разделаться со мной?

– Сегодня вечером они вчетвером явятся в твои покои, закуют тебя в цепи и заключат в Тартар. Наутро всем прочим будет объявлено о твоем отречении.

– Грамотно. Но шаблонно. Нет бы придумать что-нибудь новенькое. И вообще, по-моему, вошло в дурную традицию, что владыки отрекаются ночью. Спасибо тебе, Фетида, за доброе отношение к своему повелителю. Я не забуду этой твоей услуги. Возможно, случится так, что скоро мне придется расстаться с женой. Тогда супружеское ложе Зевса будет ждать тебя.

– О, Громовержец! – простонала Фетида, припадая к ногам грозного бога.

– Встань, – негромко велел Зевс. По его лицу проскользнула пренебрежительная гримаса. – Встань, а не то они могут догадаться, что ты предупредила меня.

– Прикажи немедленно заключить их в оковы! – пробормотала Фетида, не разжимая своих объятий. – Призови на помощь остальных богов.

– Нельзя. – Зевс провел рукой по ее шелковистым волосам. – У меня нет доказательств их измены.

Богиня подняла голову и удивленно посмотрела на него.

– А мои слова?

– Твои слова немногого стоят. – Заметив, что глаза Фетиды дрогнули, готовые наполниться слезами, Зевс поспешно добавил:

– Я лично верю тебе. Но кто еще поверит обвинению, выдвинутому младшей богиней против четырех великих богов. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, – прошептала Фетида, прекрасно знавшая, что к словам младших богов на Олимпе почти не прислушиваются. – Но что же тогда делать?

– А ничего. Дождемся вечера. Ведь я знаю о их планах, а они не знают об этом. И значит сила на моей стороне.

Зевс поднял Фетиду с колен и ласково коснулся губами ее щеки. Богиня зарделась.

– Иди, – сказал Громовержец. – Завтра ты разделишь мое ложе. Завтра…

Он мягко отстранил Фетиду и, размахнувшись, швырнул копье в ненавистного человеко-зверя. Копье вонзилось точно в то место, где должно было медленно биться сердце…

Вечер был свеж. С морской равнины, покрытой белыми барашками волн, дул прохладный ветерок. Солнце раздумывало, как бы половчее нырнуть за ближайшую гору.

Фетида не солгала. Асклепий не ошибся. Они вошли в его покои вчетвером. Впереди выступала Афина, сжимавшая крепкой рукой копье. За ней шли Посейдон, вооруженный трезубцем, и Аполлон с известным всему свету золотым луком. Шествие замыкала Гера, позвякивавшая ждущими своего часа наручниками. Зевс сидел за столом и пил вино. При их появлении он поднял голову и старательно соорудил на лице удивленную мину.

– Что случилось, родственнички?

– Мы собираемся внести кое-какие изменения в установленный тобой порядок! – после некоторой заминки воскликнул Аполлон.

– О чем ты? – прикидываясь непонимающим, спросил Громовержец.

– Мы хотим поговорить с тобой, – сбавляя тон, сказал Аполлон.

В этот миг заговорила Афина.

– Кончай юлить! – сквозь зубы процедила она светозарному богу. Сделав шаг вперед, богиня провозгласила:

– Громовержец, ты низложен!

Зевс залюбовался ее сильным, похожим на отцовское, лицом. В это мгновение Афина была столь возбуждающе-великолепна, что ему захотелось взять ее, несмотря на то, что она приходится ему дочерью. Взять грубо и сзади. Не без труда подавив желание, он зевнул и сказал:

– Интересная новость. И кто же будет вместо меня?

– Верховным божеством будет Посейдон. Но его решения будут иметь силу лишь после того, как их одобрим мы трое.

– Интересная форма правления, – заметил Зевс. – Такого, по крайней мере, еще не было. А почему только трое? Может быть, лучше одобрять их всем вместе? Собраться Олимпийцам, лесным, морским, горным и хтоническим божествам. Сообща обсудить и принять решение. Так сказать коллегиально.

– Кончай трепаться! – велела Афина.

– Ну зачем же ты так, дочка! – укоризненно произнес Зевс. – А что будет со мной?

– Для тебя подготовлена удобная камера рядом с титанами. Будете перестукиваться, справляясь о здоровье друг друга.

Аполлон льстиво хихикнул, Посейдон и Гера торжествующе улыбнулись. Улыбка победителей…

– Неплохо задумано. А если Аид откажется охранять меня?

– Не откажется. За это мы отдадим ему Афродиту.

– Тогда точно не откажется, – согласился Зевс. Он потянулся к стоящему на столе кратеру и налил вина. – Выходит, Посейдон будет развлекаться тем, что сидит на троне, Гера и Аполлон займутся блудом, а моя любимая дочь будет править?

Посейдон, Гера и Аполлон, как по команде, уставились на Афину.

– Не слушайте его! – закричала богиня мудрости, белея от гнева. – Разве вы не понимаете, что он хочет поссорить нас!

Но заговорщики взирали на нее с явным подозрением, и Зевс поспешил полностью овладеть инициативой.

– А вы как думали? Чтобы сидеть на троне, нужны ум, сила и твердость. Посейдон силен, но глуп и слабохарактерен. Моя обожаемая супруга очень неглупа, но в ней нет должной твердости и она не пользуется авторитетом. Аполлон легко расправится с недовольными, но он легкомысленен и непостоянен. Ни у кого из вас троих нет качества настоящего правителя. Ни один из вас не продержится на троне и несколько дней. А вот Афина рождена править. Из нее выйдет прекрасный тиран, я бы даже сказал идеальный! Мне далеко до нее, я слишком добр с вами. Я усмирял вас уговорами, она пустит в ход острую бронзу. Хорошо, будь по-вашему. Я уйду, и да здравствует королева!

Речь Громовержца произвела должное впечатление. Посейдон замахнулся на Афину трезубцем.

– Ах ты, сука! Ты подбила нас на это дело, чтобы завладеть властью!

– Кретин! – закричала в ответ богиня. – Старик нарочно говорит все это. Наденьте на него оковы, и дело с концом!

– Чтобы ты завтра бросила в Тартар и нас! Ну нет, в этом деле я тебе не помощник! Брат, прости меня!

– Предатель!

– Но не дурак! – отрезал бог моря.

Афина замахнулась на своего дядю копьем, но тот без особого труда парировал этот удар трезубцем и бросился к Зевсу. Через мгновение он стоял около владыки Олимпа, готовый защитить его.

Подобный поворот событий смутил заговорщиков. Гера и Аполлон ничего не имели против того, чтобы правила Афина, их интересы лежали несколько в иной области. Кроме того, они полагали – наивно полагали! – что в любой момент могут объединиться и одолеть совоокую деву, если она зарвется.

Но теперь опасная игра оборачивалась не в их пользу. Первой это поняла хитрая Гера. Швырнув оковы, она упала в ноги Зевсу и взмолилась.

– Прости меня, Громовержец! Клянусь, я больше никогда не предприму против тебя ничего подобного!

Зевс был склонен прощать и миловать.

– Хорошо, – легко согласился он. – Я прощаю тебя. Но запомни, еще одна подобная выходка, и я подвешу тебя между небом и землей. На этот раз навечно!

– Клянусь! – взвыла Гера, старательно выдавливая из-под ресниц слезы.

– Встань по левую сторону от меня! – велел Зевс.

Богиня повиновалась.

Все это время Аполлон пребывал в нерешительности. Но тот факт, что Громовержец простил Геру, которая, как супруга, была по его мнению виновата более других, развеял сомнения Аполлона. Он опустил лук и воскликнул:

– Отец! Прошу тебя быть снисходительным ко мне. Ты как всегда прав: я слишком медленно соображаю и сестра смутила меня своими речами. Я слаб, я поддался на ее уговоры. Будь милостив ко мне, отец!

– Хоть твоя вина и велика, но я прощаю тебя. Приблизься к моим стопам.

В своем стремлении изобразить раскаяние Аполлон явно переусердствовал. Он подполз к трону на коленях и поцеловал ногу Зевса. После этого он встал рядом с Посейдоном и направил свой лук на Афину.

– Предатели! – воскликнула богиня. Глаза ее чудно сверкали. – Вы отступились от своих клятв. Так пусть же проклятье падет на ваши головы!

– Я освобождаю их от данных ими клятв, – заметил Зевс, после чего поинтересовался:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Афина ответила ему гневным взглядом. Грудь, прикрытая меднокованным доспехом, бурно вздымалась. Она была столь прекрасна, что Зевс вновь захотел ее.

– Я не собираюсь каяться подобно этим подонкам!

– Но-но! – воскликнул Аполлон, натягивая тетиву. Зевс остановил его движением руки.

– А я и не заставляю тебя каяться. Достаточно твоего признания и извинений. Все это затеяла ты, не так ли?

– Да, – призналась совоокая дева.

– Ты хотела занять мое место?

– Да. – Афина попыталась смягчить ярость в глазах. Однако Зевсу хотелось, чтобы она оставалась столь же великолепно гневной, как и прежде. Поэтому он стал говорить намеренно грубо.

– Значит ты, шлюха, хотела завладеть моим троном?

Глаза Афины сверкнули.

– Не смей меня так называть!

– Ты – шлюха! – сладко повторил Зевс.

Афина замахнулась копьем. Аполлон и Посейдон, не сговариваясь, шагнули вперед, загораживая Зевса.

– Не надо, друзья. Она не осмелится.

Зевс поднялся и, отодвинув Олимпийцев в стороны, встал между ними. Сверля Афину взглядом он приказал:

– На колени!

Властолюбивая богиня гордо вскинула голову.

– Помогите ей! – велел Громовержец.

Раскаявшиеся заговорщики словно ожидали этого приказа. Сорвавшись с места, они набросились на Афину. Гера ловко защелкнула на руках бунтовщицы наручники, Посейдон и Аполлон пригнули ее к земле, насильно поставив на колени. Афина отчаянно сопротивлялась, Зевс сладострастно разглядывал ее напрягшиеся бедра, виднеющиеся из-под короткого хитона.

– Хорошо. – Зевс пригладил бороду, глаза его были масляны. – Теперь оставьте меня наедине с непокорной дочерью. Бриарей проводит вас.

Боги недоуменно переглянулись. В этот миг из находившейся по соседству опочивальни Зевса появился Бриарей – многорукий гигант, плод плазмогенетической мутации. Необоримой силы и свирепости, он был по-собачьи предан своему хозяину Зевсу. Не было на земле существа, способного одолеть Бриарея.

Увидев ухмыляющегося монстра, который хотя и не отличался особой остротой ума, но прекрасно понял суть происходящего и был в восторге от действий хозяина, Гера, Аполлон и Посейдон заискивающе посмотрели на Зевса. Громовержец мог рассчитывать, что они оценили его великодушие.

Отпустив Афину, они низко поклонились и, сопровождаемые Бриареем, вышли вон. Громовержец подошел к коленопреклоненной богине.

– А теперь поговорим, шлюха!

Гневно нахмурив брови, Афина начала подниматься.

– Мне не о чем с тобой говорить! – В ее голосе звучала восхитительно возбуждающая ярость.

– Есть о чем, – процедил Зевс.

Он навалился на богиню и овладел ею так, как хотел – сзади и грубо. Она поначалу противилась, но затем покорилась его воле, хотя и не сдалась окончательно. Ее упругое мускулистое тело дышало яростной силой, бедра пружинисто отвечали на каждое движение мужчины.

– Сними оковы, – попросила она, когда Зевс разжал свои объятия.

– Ты не будешь больше делать глупости?

– Нет, – пробормотала Афина, движением тела оправляя задравшуюся тунику.

Зевс освободил ее руки и помог подняться. Афина выглядела поблекшей, ярость ее поугасла.

– Мне понравилось, – внезапно призналась она.

– Я знал, что так случится. Сильному иногда хочется быть слабым, охотнику – жертвой, мужчине – женщиной. Выпьешь вина?

Богиня кивнула. Они выпили по чаше доброго фалернского, доставленного Посейдоном с потопленного бурей корабля.

– Как ты узнал о нашем замысле? – спросила Афина. – Я поняла это сразу, как только увидела Бриарея.

Громовержец не стал темнить. Это было не в его интересах. Афина была нужна ему не как враг, а как надежный союзник, и ее надлежало сделать таковым.

– Фетида случайно подслушала разговор Аполлона и Геры.

– Трепачи! Как я только могла связаться с таким отребьем! – Богиня внимательно взглянула на своего отца. – Завтра разговоры об этом пойдут по Олимпу и дальше.

– Нет, все будет тихо. Вы будете молчать, это в ваших интересах. Бриарей сейчас же отправится обратно в Тартар, к тому же он не большой любитель поговорить.

– А Фетида?

– Эту глупышку я сошлю к людям и выдам замуж за смертного.

– Разумно! – похвалила Афина. – Незачем выносить сор из избы.

– Незачем, – согласился Зевс и погладил свою многомудрую дочь по покрытому испариной бедру. – Надо как-нибудь повторить это.

– Не выйдет! Ты должен помнить, что я – богиня-девственница!

– Я помню. – Громовержец усмехнулся. – Вот еще что, передай Аполлону, что Асклепий знал о заговоре и пытался предупредить меня. Пусть заткнет своему сыну глотку.

– Хорошо. У него сегодня паршивое настроение и всегда острые стрелы. А все же жаль, что мой план не удался. Он был неплох!

– Жаль…

И оба – отец и дочь – рассмеялись.