Текст книги "Кутгар"

Автор книги: Дмитрий Колосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава шестая

Труднее всего было изображать покорность. Но МЫ были столь убеждены в моем интеллектуальном ничтожестве, что ни на мгновение не заподозрили меня в лицемерии. Однако понимая, что инстинкт самосохранения присущ даже крысе, МЫ приставили ко мне Охранников. Этим все и ограничилось. В ожидании назначенного часа мне было позволено вести прежний образ жизни. Правда, теперь за мной следили более тщательно. Но это вряд ли можно было назвать предосторожностью, скорей, это была видимость ее. Подозреваю, МЫ даже не допускали возможность того, что осчастливленная общением с МЫ крыса окажется столь неблагодарной, что попытается бежать. Однако случилось так, что я оказался страшно неблагодарным.

Удрать было сложно. Ведь за мной неотступно следовали четыре Охранника с их терте, а кроме того, в каждой пещере находилось предостаточное количество МЫ, способных в любой миг пустить в ход дарда. Напялив на лицо безразличную маску, я размышлял над тем, как избежать смерти. Идеальным выходом было б завладеть генератором и попытаться диктовать МЫ свои условия под угрозой уничтожения энергетической системы. Но у этого плана было немало слабых сторон. МЫ, вне сомнения, располагали резервными запасами энергии, а кроме того, я понятия не имел, как противостоять дарда. Другим способом избежать смерти было бегство. Но для этого следовало иметь представление по крайней мере о двух вещах – как бежать и куда. Я не знал, как выйти из города МЫ, а выйдя, не знал, в какую сторону направиться. И все же я решил попытаться – недостойно для человека безропотно идти на заклание.

Проблема разрешилась самым простым способом; я не предполагал, что он окажется столь простым. Воспользовавшись нерасторопностью Охранников, я разрушил прозрачную перегородку в галерее. Я прыгнул на нее словно бешеный тигр, перегородка оказалась слишком хлипкой и развалилась на множество осколков. Я ожидал встретить более упорное сопротивление, а потому, не удержавшись на ногах, шлепнулся на землю. Земля была жесткой и пахла смертью. Не дожидаясь, когда охранники опомнятся, я вскочил на ноги и бросился бежать. Чему-чему, а моему опыту побегов из тюрем можно было поучиться.

Я ушел в пустыню, надеясь сам не зная на что. Ведь лишенный сверхсути, без еды и питья, в окружении агрессивных тварей человек был обречен на неминуемую смерть. Это был шаг отчаяния, немного глупый, бессмысленно вызывающий. Но я не мог поступить иначе. Человек, настоящий человек, предпочтет скорую смерть, но при условии, что это будет смерть осмысленной свободы выбора, нежели ожидание смерти, поставленной в зависимость от прихоти палача. Умереть ради чего-то, пусть ради последнего крика я, но не будучи возведенну на плаху подобно тому, как приводят на бойню быков. Я жаждал смерти из paзряда тех, когда бросаются на меч, не желая дожидаться милосердного взмаха секиры. Смерть из гордости и чуть-чуть от отчаяния. Эта смерть смахивает на самоубийство, но самоубийство порой есть выход.

Тема самоубийства чрезвычайно занимательна для человеческого разума. Для зрентшианца немыслимо думать о подобном. Он не в состоянии не только умертвить себя, но даже причинить какой-либо вред. Абсолютный инстинкт самосохранения. Потому-то зрентшианцы и истребляют других. Человек совсем иное дело. Для него смерть от собственной руки нечто вроде сладкой конфетки, оставленной про запас. Он млеет от экстаза в предвкушении этой смерти. И он убивает себя, убивает по-разному. Один вгоняет пулю в грудь, запутавшись в любовной интрижке, второй лезет в петлю из ненависти к непринявшему его миру, третий бросается с крыши в порыве необъяснимой тоски. Но чаще всего убивает скука. Тупая и неодолимая. Это она нажимает на спусковой крючок. И не требуется иных поводов. Приходит скука, и старик Хэм сует в рот ствол ружья…

Как человек, я всегда понимал самоубийц. Как человек, никогда не принимал. Это слишком легко – свести счеты с жизнью, когда тебе паршиво. Это удел слабых, тех, кто не вправе именовать себя человеком. Чего проще, убедив себя в том, что жизнь не мила, свести с нею счеты. Но попробуй отказаться от нее, когда она прекрасна. Не уподобляясь Фаусту, пресыщенно и скучая, не уподобляясь философу-эллину – как вызов судьбе и старости, как прыжок в неведомое, как разрушение течения бытия тайной смерти. И уж совсем не в духе индийских факиров, для которых земное бытие есть лишь оборотная сторона небытия. Это гордыня – и первое, и второе, и третье. В ней суетность человеческого духа. Суетность мелкая и в чем-то низменная. Фаусту не следовало произносить роковые слова лишь потому, что он не получил от жизни того, что ждал. Он должен был бы выкрикнуть их, если б нашел, исполняя свой договор с Мефистофелем. Вот тогда бы это был поступок! Тогда уход из смерти превратился б из песни отчаяния в торжествующий крик победителя над смертью.

Но для этого нужно избрать день, когда тебе хорошо, как никогда хорошо. Когда рядом любимая женщина, верные и веселые друзья, когда мир переполнен солнцем и морем, а в бокалах блестит багряная влага. И ты счастлив, как не был счастлив еще ни разу. Попробуй уйти из жизни в этот миг. И тогда это будет поступок, дерзость, взрыв! Бросить вызов счастью. Уйти непонятым. Уйти, сопровождаемым криком: почему!

Уйти на вершине счастья, успеха, удачи! Уйти любимым всеми. И непонятым.

Это безумие. Но такое безумие порождает гений.

Просто взять и уйти!

Клянусь, я так и сделал бы, будь у меня штук пять жизней. Уйти, бросив презрительный вызов. Но имея лишь одну, короткую, человеческую, не испытываешь желания играть в подобные игры. Это эффектно, но не по мне. Я слишком хорошо знаю цену жизни, чтобы подобным образом играть ею.

И потому я думал о спасении. Я бежал, сколько хватило сил. Стемнело, а я еще брел по бесконечному и безжизненному плато. А затем я устал и сдался. Я упал ничком и лежал так до тех пор, пока МЫ не настигли меня. Это сделали те разноцветные твари, с которыми мне уже приходилось сталкиваться дважды. МЫ использовали тварей, как люди – собак. Твари нашли меня и повисли сверху, заключив в круг из дарда. Энергетическая петля должна была помешать мне уйти. Но я не собирался уходить. Человека везде ждала гибель, и мне было безразлично, какую маску она оденет. Когда явились охранники, я безропотно поднялся и пошел обратно к городу МЫ. Я возвращался, чтоб обрести смерть.

Глава седьмая

– Ты самая глупая и мерзкая крыса, которую МЫ когда-либо встречали!

– Возможно…

Занятный диалог в двух тонах, где МЫ крича нападали, а я делал вид, что отбиваюсь. Он происходил в цилиндре-нурну, который был вновь превращен в тюрьму. Крыса попыталась взбунтоваться и должна была понести кару. Крыса не протестовала, понимая, что это если уж не гуманно, то по крайней мере справедливо.

– Неужели ты думал, что МЫ не сумеем поймать тебя?

Я устало покачал головой.

– Не думал.

– А зачем же ты в таком случае попытался удрать? – изумились МЫ.

Я не стал объяснять. МЫ все равно не поняли б мотивов моего поступка. Я промолчал. МЫ сочли молчание свидетельством своей победы.

– Оказывается, ты примитивней, чем МЫ предполагали. А ведь МЫ предоставили тебе возможность приобщиться к нашим знаниям. – Голос зазвенел от негодования. – МЫ так доверяли тебе. Но раз ты оказался таким неблагодарным, МЫ считаем целесообразным ускорить реализацию плана. Ночь ты проведешь здесь, а завтра отправишься к Лоретагу. Тебе ясно?

– Ясно, ясно… – Я зевнул. – А теперь проваливай!

Все же в этих букашках оставалось кое-что человеческое. Я подумал об этом, услышав вопль голоса. От возмущения он срывался на дискант. Еще бы! Я вполне представлял, что должны чувствовать МЫ. Убить столько драгоценного времени на примитивную крысу, кормить ее, разговаривать с ней, делиться знаниями – и все это ради того, чтобы убедиться в ее неблагодарности, когда пришло время возвращать долги. С точки зрения МЫ это должно было быть чудовищно. С точки зрения человека это было более, чем нормально. МЫ повизжали еще немного, после чего люк захлопнулся, оставив меня в полной темноте.

Я знал, что завтра меня ожидает смерть. Это не пугало меня. Пришло равнодушие, то, что сродни отчаянию. Человек сознавал, что проиграл свою игру. Человек сдался. И тогда появился зрентшианец.

Он возник ниоткуда.

– Привет!

Сначала человек не поверил в реальность происходящего, а убедившись, что сверхсуть вновь вернулась к нему, рассвирепел:

– Где ты был, мерзавец?

– Мой дорогой, – заявил зрентшианец тоном избалованной кокотки, возвращающейся поутру с развеселой вечеринки, – в жизни бывают такие моменты, когда требуется взять передышку и осмотреться.

– Он еще разглагольствует! Да меня тут едва не четвертовали!

– Поверь мне, мой дорогой, как только эти таракашки начали б тебя четвертовать, я немедленно явился б на помощь. Ведь я некоторым образом заинтересован в оболочке, которую ты именуешь своим телом.

– Инопланетная тварь, – пробормотал человек, возмущенный подобным цинизмом.

– Какой все-таки у людей небогатый лексикон! – язвительно заметил зрентшианец. – Странные у нас с тобой отношения. Ну да ладно, оставим выяснение их до лучших времен.

– Где ты был все это время?

– Выяснял кое-какие вещи, небезынтересные, уверен, для тебя. Ты ведь знаешь, что зрентшианцу дано предвидеть опасность и избегать ее. И тогда, в городе, я вовремя почувствовал неладное, но вот только принять должные меры не сумел. Полагаю, ты уже в курсе относительно силового поля, образуемого этими тварями?

Человек кивнул.

– Да, они называют его дарда.

– Я знаю. Так вот, тем утром я почувствовал присутствие этой силы и понял, что не в состоянии справиться с ней.

– Что же делать?

Зрентшианец не удостоил человека ответом, а продолжал:

– Я не в силах тягаться с ней, точнее, был не в силах, потому что не знал ее природы. Чтобы победить врага, нужно знать, что он из себя представляет. А я лишь чувствовал громадную силу. И потому я решил исчезнуть. Ведь попадись мы вдвоем, нам пришлось бы несладко, одному тебе мало что угрожало. Зато пока ты прохлаждался в этом уютном карцере, я успел кое о чем узнать и завести кое с кем дружбу.

– И что ты узнал?

– Не слишком много, но вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Во-первых, мне удалось узнать главное – источник энергии МЫ.

– Подумаешь, великое открытие! – Человек презрительно хмыкнул. – Мне это известно не хуже тебя. МЫ питаются двумя видами энергии – светом и теплом. Для особей, что находится на стадии созревания, предпочтителен свет, поэтому они и размещаются в открытых галереях, прочие получают энергию от тепловых генераторов.

– Тебе рассказали об этом МЫ? – перебил зрентшианец.

– Конечно.

– Порой я поражаюсь человеческой глупости и доверчивости.

Человек слегка смутился.

– Ты хочешь сказать, что меня обманули?

– Еще как! МЫ действительно питаются теплом, но получают его вовсе не от генераторов. Зачем, по-твоему, им нужны энергетические вихри?

– Ну… – человек замялся, – МЫ утверждают, что вихри нужны им для борьбы с Лоретагом.

– Действительно, вихри воюют с Лоретагом. А теперь поговорим вот о чем – откуда на Кутгаре взялась подобная бессмысленная злоба? – Человек молча пожал плечами. – Я задумывался над этим еще на Сиреневом плато, но лишь недавно смог найти ответ. Для этого пришлось проанализировать цепочку твари – вихри – МЫ. По-твоему, злобу можно использовать в качестве энергии?

– Если найти возможность репродуцировать ее с надматериального уровня.

– Все правильно. Это сложно?

– Не очень. Неужели ты полагаешь…

– Именно! – Казалось, зрентшианец обрадовался сообразительности человека. – Именно. МЫ научились эксплуатировать самый универсальный источник энергии – злобу. Можно ли допустить существование естественной эволюции, возведшей на вершину сущего популяцию исключительно злобных существ? Скорей всего нет. Но представим теоретически возможность подобной эволюции. Однако в таком случае она заходит в тупик – ведь твари должны самоуничтожиться. Но этого не происходит. Твари прекрасно уживаются, истребляя друг друга ровно в той мере, чтобы не нанести вреда популяции. Природа не способна на подобное. Природа вообще не способна на зло, тем более столь бессмысленное. Рассуждая подобным образом, я пришел к выводу, что твари есть порождение разума.

– Так и есть, – встрял человек. – МЫ признались, что тварей создали их мутировавшие предки для борьбы с существами гуманоидного типа, основавшими працивилизацию Кутгара.

– Возможно. Вполне возможно, что первоначально твари создавались именно для этой цели. Но шло время, и МЫ решили использовать энергию их злобы. Невиданные запасы энергии. Ведь ничто не сравнится по силе с злобой. Атом, мезон и даже квант не могут дать столько энергии, сколько производит ее злоба. Нужно быть более чем человеком, чтобы понять это. МЫ сделали такое открытие, когда перестали быть людьми, превратившись в разумных тварей. Это чудовищно – поставить злобу во главе принципа своей цивилизации. Прежде я не думал, что разумные существа способны на подобное. Пришлось убедиться, что знаю далеко не все. Ох, как далеко! Мы, зрентшианцы, всегда использовали злобу, но никогда не возводили ее в абсолют и тем более никогда не пытались оправдать ее якобы благими намерениями. Злоба была условием нашего благополучия. Но МЫ пытаются провозгласить ее принципом существования мира. Они строят мир, замешанный на злобе. Сейчас МЫ замкнулись на своей планетке, копя и переваривая информацию, но наступит день, когда они вырвутся в просторы Вселенной и разнесут споры ненависти по звездам. И тогда нашему миру придет конец!

– Мой дорогой! – Человек подражал тону зрентшианца. – Это все глобальные проблемы. Обсудим их как-нибудь в другой раз, в более благоприятной обстановке. А сейчас давай вернемся к нашим баранам.

Зрентшианец слегка покраснел.

– Прости, я увлекся. Итак, имея бесконечный источник злобной энергии, МЫ осталось лишь научиться забирать эту энергию и трансформировать ее в удобную для потребления форму. Тогда они создали вихри – этих надсмотрщиков, собирающих дань с подданных МЫ. Вихри поглощают тварей, забирают их энергию и приносят сюда. Энергия попадает в генератор, где преображается в обычное тепло, являющееся пищей для МЫ.

– Тогда ответь, почему вихри действуют лишь в непосредственной близости от этого сектора, а не посещают более дальние участки, к примеру, Сиреневое плато?

– Все дело в Лоретаге.

– Самая злобная тварь на планете, – пробормотал человек.

Зрентшианец удивился.

– С чего ты взял?

– Так сказали МЫ.

– Когда ты только разучишься верить всему, что тебе говорят!

Теперь настала очередь покраснеть человеку. Однако он стоял на своем.

– У меня нет основания не доверять МЫ. Или ты позабыл, как эта тварь пыталась сожрать меня!

– И меня! – заметил зрентшианец. – Я не забыл. Но не кажется ли тебе, что Лоретаг просто принял нас за одну из этих тварей?

– Допустим. А что это меняет?

– Все! Когда МЫ начали творить насилие над планетой, затопляя ее злобой, Кутгар приступил к поиску контрмер. И тогда появился Лоретаг – доброкачественная опухоль, пожирающая раковые метастазы. Это лекарство, исцеляющее планету от злобы, Лоретаг поглощает злобный мир, нейтрализуя его с тем, чтобы позднее создать новый, в котором не будет ни МЫ, ни тварей, Лоретаг – животворящая мощь планеты, кровь ее плоти.

– Уничтожить, чтобы возродить?

– Да, именно так, и никак иначе, если нет иного выхода. Лоретаг разумен. Он не располагает интеллектом в нашем понимании, но он наделен мудростью планеты.

– Так заключи с ним союз! – ухмыльнулся человек.

К его великому изумлению зрентшианец подтвердил:

– Я так и сделал. Я заключил с Лоретагом союз против МЫ. Как раз в эту минуту Лоретаг должен был активизировать свои действия. Прежде он не трогал те районы, где не было тварей. Помнишь, как ты удивился, очутившись в мирном лесу?

– Ты удивился не меньше.

– Да, не скрою. МЫ специально оставили этот уголок планеты нетронутым, рассчитывая, что он будет служить щитом против Лоретага. И оказались совершенно правы. Я потратил много сил, чтобы убедить Лоретаг атаковать именно здесь. Он не хотел нести смерть мирным существам, но был вынужден согласиться со мной, признав, что иначе ему не добраться до МЫ. Лоретаг уже начал действовать. Скоро он прорвется к городу, и тогда МЫ придет конец.

Человек призадумался.

– Знаешь, – сказал он после небольшой паузы, – а ведь МЫ нашли способ уничтожить Лоретаг.

Голос зрентшианца звучал спокойно.

– МЫ уже не раз пытались сделать это, но Лоретаг им не по зубам. Чтобы умертвить Лоретаг, нужно знать его структуру. А получить эту информацию может лишь разумное существо. Но получить ее означает быть поглощенным Лоретагом. МЫ не имеют своего я, они не способны на самопожертвование.

– Могу тебя обрадовать, МЫ нашли существо, в меру разумное и способное пожертвовать собой.

– Кто это?

– Я. Завтра в меня введут специальную вакцину, после чего я должен буду отправиться в утробу Лоретага.

– Ловкий ход, – прошептал зрентшианец. – Этого нельзя допустить!

– Еще как нельзя, – подтвердил человек.

– В таком случае, тебе не кажется, что ты засиделся в этом вонючем ночном горшке?

– Точно!

– И пора действовать!

– Да!

Зрентшианец и человек слились воедино. Я напрягся и породил дезинтегрирующую волну. Она прошла веером, разрушая поверхность нурну. Через миг тюрьма развалилась, и я оказался на свободе. Война, объявленная МЫ, началась.

Часть третья. Преодоление

Глава первая

– Крыса вырвалась на свободу!

В этом вопле МЫ, уловленном моей сверхсутью, не было страха, ни даже тревоги, а лишь констатация факта. МЫ еще не осознали, что с этой минуты имеют дело с существом, несоизмеримо более могущественным, чем крыса, которая могла рассчитывать лишь на свои кулаки. Самоуверенность порой губительна. МЫ не сразу пустили в ход свое основное оружие – дарда, я же умело использовал предоставленную мне отсрочку.

Первым делом я разделался с роботами, находившимися в пещере. Охранники под воздействием дезинтегрирующей волны разлетелись на куски, громилу я пожалел. Он был добр ко мне – добр не по собственной воле, – но тем не менее я был склонен воспринимать его как своего. Поэтому я лишь вывел его из игры, поразив тоненьким фотонным пучком. В результате робот потерял равновесие и грузно осел на землю. Теперь он не мог мне помешать. После этого я занялся МЫ.

У этих тварей была плохая реакция. Чрезмерно развитый интеллект подавлял быстроту принятия решений. Прежде чем найти ответный ход, МЫ должны были проанализировать всю информацию, поступившую к ним. Пока МЫ пытались осознать, что происходит, я нанес удар. Первый и первым. Сначала я обрушил на стены пещеры огненную волну, приведя суетящихся МЫ в еще большее замешательство, а потом довершил разгром, уничтожив домики-хирхи короткими дезинтегрирующими импульсами. Пещера наполнилась дымом, вонью плавящегося камня и грохотом. До моего сознания долетали истеричные вопли МЫ. Не ожидавшие нападения твари запаниковали. Связи, объединявшие их в единое целое, разрушились, я поторопился воспользоваться этим. Не теряя времени, я перебежал в соседнюю пещеру и подверг ее такому же разгрому. Хирхи были полностью уничтожены, а конвейер для производства роботов я повредил с таким расчетом, чтобы его можно было восстановить. Техническое совершенство МЫ должно было быть поставлено на службу мне. Та же участь постигла третью и четвертую пещеры. Лишь после этого МЫ опомнились и начали оказывать сопротивление.

Все еще не осознав сути происходящего, МЫ считали, что имеют дело с крысой. МЫ желали так считать. Против крысы была двинута целая армия Охранников с их терте. Я защитил себя энергетическим полем и начал истребление. Роботы исчезали в пламени дезинтегрирующих взрывов, разваливались на части, вплавлялись в каменную плоть. Они умирали, но продолжали наступать на меня с тупым механическим упорством. В конце концов я истребил их всех до единого, нагромоздив перед собой гигантскую груду искореженных обломков. Лишь после этого МЫ соизволили признать, что с крысой приключилась крайне неприятная для МЫ метаморфоза, что это уже не та крыса, что это уже вообще не крыса. Я чисто физически почувствовал, как МЫ начинают концентрировать волю. Это походило на липкую снеговую тучу. Сначала снег падал медленно липкими хлопьями, я едва ощущал его. Постепенно он валил все гуще, обращаясь в тяжелые плотные комки. Вскоре я начал увязать в них по лодыжку, по колено, по пояс. Влажные вихри концентрировались вокруг, больно хлеща по коже. Дарда сжимала пространство, грозя расплющить меня в лепешку. Я понял, чего добиваются МЫ. В их планы входило искалечить мое тело, подавить способность к сопротивлению, но вместе с тем сохранить невредимым мозг. МЫ не отказались от своих намерений использовать меня против Лоретага.

На насилие нужно отвечать тем же. Я ударил по давящей на меня стене огненными щупальцами, но дарда отбросила их обратно. Огонь обжег лицо и грудь, приведя меня в бешенство. Собрав волю в кулак, я испустил дезинтегрирующую волну. Волна истерзала энергетические поля, окружавшие меня, и вонзилась в стены и потолок пещеры. Мощь, исторгнутая мной, была столь велика, что камень не выдержал. Стены содрогнулись, по ним побежали трещины, с потолка начали падать громадные монолиты. Наскоро сотворив над собой энергетический щит, я бросился вон. К счастью, ошеломленные не менее моего происходящим, МЫ на время оставили меня в покое. Не встречая сопротивления, я добрался до того места, где подземный путь разветвлялся. Идя налево, можно было попасть в галерею, выводящую на поверхность планеты, другая дорога вела к генератору. Немного поколебавшись, я свернул направо.

Только сейчас МЫ осознали опасность, которую представляла вдруг ставшая могучей крыса. Отбросив всякое высокомерие, МЫ повели войну всерьез и на равных. Разом погасли немногочисленные источники света. МЫ надеялись, что наделенная примитивными зрительными органами крыса заплутает в темноте, но просчитались – комплекс ощущений зрентшианца сверхсовершенен. Я продвигался вперед с той же скоростью, что и прежде, сметая встававших на моем пути роботов и разрушая механизмы. Теперь я не тратил усилия на то, чтобы уничтожать отдельные хирхи, я лишь выводил из строя систему энергопитания. По моим подсчетам МЫ должны были вскоре исчерпать свой суточный запас энергии. В том случае, если МЫ не сумеют восполнить его, их ожидает гибель. Я сжигал энергопитатели, МЫ не оставались в долгу, направив против меня весь арсенал средств, имевшихся в их распоряжении.

На мою голову вновь обрушилась гигантская дубина. Хотя я и готовился к подобному, но удар едва не сразил меня. В мой мозг, опаляя его яростью и злобой, ворвался огненный шар. Злоба была столь могуча, что я понял – нет сил, способных противостоять ей. Но в злобе ощущалась неуверенность, более того – страх. В злобе не было былого превосходства, делавшего МЫ непобедимыми. И я сумел одолеть ее. Человек и зрентшианец собрали воедино свою волю и бросили ее навстречу огненному шару. Это был решающий миг. Я верил в себя, и моя воля оказалась сильнее дарда. Удар, нанесенный мною по сознанию МЫ, был сокрушителен. Я почувствовал, как дарда разлетается на мириады мелких осколков, именуемых я. МЫ погибали. Нужно было нанести последний, завершающий удар.

С удвоенной энергией я устремился вперед, с каждым шагом приближаясь к генератору. МЫ пребывали в шоке. Чтобы не дать им опомниться, я швырял во все стороны огненные и дезинтегрирующие волны, обрушивал стены и заполнял расколотыми глыбами гроты. Я надеялся усилить сумятицу, но оказалось, что допустил ошибку. Мои действия натолкнули МЫ на спасительную мысль.

Я был почти у цели. Всего две или три пещеры отделяли меня от сектора, в котором размещался генератор, когда пол вздрогнул от сильного толчка. В тот же миг начался камнепад. Свод пещеры развалился, громадные глыбы с грохотом полетели вниз. Увлеченный схваткой, я прозевал приближение опасности. Пришлось как следует попотеть, чтобы унести ноги.

Путь к генератору был отрезан завалом. Я повернулся и бросился бежать на поверхность. Куски разваливающегося свода приближались ко мне с неумолимой быстротой. Дабы не быть растертым в порошок, я разложил время. Это отнимало огромное количество энергии, но иного выхода не было. Каменные глыбы повисли в пространстве, грохот рушащихся стен разорвался на отдельные аккорды. Даже тьма и та разложилась – восемьдесят три черных отрезка и один ослепительно белый. Время хлюпало, задыхаясь от перенапряжения. Я изо всех сил несся к выходу из западни, ощущая, что еще немного, и моя сверхсуть не выдержит, и тогда вся толща скал рухнет вниз, оставляя обо мне лишь воспоминание.

Я успел. Иначе и быть не могло. Выдавив замененную МЫ перегородку галереи, я кубарем вылетел наружу. В этот момент почва под моими ногами взбрыкнула. Я обернулся. Сзади вырастали гигантские фонтаны выброшенной из толщи скал пыли. Сектора, в котором я провел в заточении бесчисленное множество дней и ночей, более не существовало. Первый раунд остался за мной.