Текст книги "Тайна острова Уали"
Автор книги: Дмитрий Симонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 11
Вальс Чарльз-Таун
Катарина схватила нож для бумаг.
– Я убью себя!
Однажды утром в каюту Катарины громко постучали.
– Эй, красотка, одевайся, – раздался за дверью хрипловатый голос шкипера Уилсона, – капитан хочет видеть тебя!
– Что ему надо от меня?
– Я не знаю, приказал доставить тебя, а там увидишь.
– Хорошо, я одеваюсь.
– И поторопись, капитан не любит ждать, и к тому же сегодня слегка не в духе!
Катарина стала поспешно одеваться, через четверть часа она поднялась на палубу.
Там ее встретил Ретт.
– А, Катарина, явилась наконец! Пойдем в мою каюту.
– Что вам от меня надо?
– Будешь писать, надеюсь, тебя обучили грамоте?
Они прошли в просторную, роскошно обставленную капитанскую каюту, которая более походила не на комнату моряка, а на лавку богатого антиквара. Она была буквально завалена дорогими вещами. Все, что привлекло внимание Ретта на многочисленных разоренных им судах, было свалено в его каюте.
Шикарные гобелены и дорогие персидские ковры были грубо приколочены к стене кривыми ржавыми гвоздями. Мебель, выполненная искусными резчиками Востока из резного и полированного сандалового дерева, завалена была сверху донизу грудами пышного бархата и кружев.
На дорогих старинных диванах были в беспорядке разбросаны картины в тяжелых золотых рамах выдающихся художников эпохи Возрождения, итальянских и испанских, каждая из которых являла собой для человека, знающего в этом толк, целое состояние.
Золотая и серебряная посуда, старинные кувшины, столовое серебро были разбросаны по углам, как груда старого, давно ненужного хлама, заполняя каждый свободный уголок.
А старинное оружие, украшенное золотом, серебром и драгоценными каменьями, было свалено в кучу в центре этой комнаты.
На пол был постелен дорогой мягкий ковер, прожженный во многих местах угольями из камина.
Изящная серебряная лампа, скорее всего, из какого-нибудь католического храма. По ночам она освещала ярким серебристым светом все вокруг. Лампа подвешена была к потолку на массивных золотых цепях, блистающих от яркого солнечного света, может, и получше самой лампы, бросая отблеск на большой дубовый письменный стол, стоявший в центре каюты.
– Садись в это кресло, – Ретт грубо придвинул его к столу, – знаешь, чем замечателен этот стол?
Катарина оглядела его. Стол, как стол, большой, дубовый.
– Нет, а что в нем такого?
– А на нем я лежал привязанный шпангоутами, когда плотник резал мне ногу пилой! И четверо молодцов держали меня за руки! Вот эту самую ногу, – и он постучал шпагой по деревяшке. – Я велел сохранить его!
Катарина побледнела, впечатлившись рассказом капитана.
– И если ты не хочешь испытать то же, что и я, тогда будь умной девочкой, бери перо и бумагу и пиши!
– Что я должна написать?
– Пиши… Достопочтимый сэр, граф Бедфорд, или как там его? Это сама придумай! Довожу до вашего сведения, что я, Катарина Бедфорд, Ваша дочь, волею провидения попала в плен к пиратам… Ну прибавь уж сама что-нибудь пострашней. Я думаю, за то время, пока ты здесь насмотрелась многого. Так что есть что написать, да, и прибавь еще, что я собираюсь продать тебя в рабство.
– И дальше что?
– Дальше? Что я требую за тебя выкуп!
– Какой выкуп? Отец хоть и титулованный дворянин, но род наш достаточно бедный! На большой выкуп вы, сударь, можете не рассчитывать! Большой суммы отцу не достать, он и без того задолжал всему графству.
– Да плевать я хотел на твои деньги, у меня и самого этого добра хватает!
– Так что же вам нужно?
– Кольцо Гриффитов!
– Но зачем вам оно? Это сущая безделица! И цена-то ему две гинеи!
– Тем паче. Невелика будет потеря.
– Но это невозможно, это семейная реликвия.
– Я не намерен держать тебя здесь целую вечность. Напишешь письмо, получим кольцо и я тебя отпущу на все четыре стороны.
– Я не верю ни единому вашему слову, вы меня обманете. Я насмотрелась здесь многого.
– Ты знаешь что с тобой сделают, стоит только свистнуть? Нет, даже свистеть не надо. Надо только… разрешить…
– Но у отца нет этого перстня. – испугалась девушка.
– Ты врешь, мерзавка. Пошла вон отсюда.
– Но это правда.
– Ах, не хочешь писать? Может, хочешь попасть в гарем Аль-Рашида. Или отвести тебя на невольничий рынок Порт-Рояля. Сделают из тебя женщину для утех в каком-нибудь грязном борделе. Будешь обслуживать моряков. Нравится тебе такая перспектива? Или нет, вот что я сделаю. Я пошлю тебе приглашение на танец. Тебе придется его станцевать для меня.
– Как это?.. Танец… Ну и какой же?
– Вальс Чарльз-Таун! Знаешь, что это за штука такая? Никогда не слыхала про это?
– Нет, не знаю.
– Напрасно! Хороший танец, да! А ты знаешь, ведь я его сам придумал. Да-а! – обрадованно, не без гордости произнес пират. – Я слышал, он дошел и до Старого Света, его во всю танцуют в модных салонах! Во как! А в «Синем якоре» знаешь как отплясывают, только держись. Всех девочек научили! Только танцуют они его на суше, а по-настоящему-то надо на море. Но все равно красиво выходит.
– У меня был вообще-то учитель танцев, я много их выучила, но никогда не слышала про такой, – удивилась девушка.
– Я бы сам показал… Не смотри, что у меня деревяшка вместо ноги, раньше я был танцор ого-го, перетанцевал бы всякого. А ваши учителя, что они знают. Ну они же ведь не моряки! Откуда им знать?
– А как его танцуют? Этот Чарльз-Таун? – Катарина очень обрадовалась, что тема неприятного для нее разговора сменилась, что заговорили о танцах. Танцы она любила с детства и они навевали ей приятные и радостные мысли, ей становилось тепло и уютно только от одной мысли о танце. Она многое отдала бы, чтобы побывать на бале. Сразу же вспоминались дворцы, украшенные золотом, бальные залы, пышные локоны и галантные кавалеры, веера и модные платья… да, красиво было. – Расскажите про этот танец, он сложный? Как он выгладит?
– Да очень просто. Подбрасывают ноги то вправо, то влево, а руки к груди прижаты. Очень простой танец. И учим ему мы быстро. Тебя просто-напросто, привязав за талию, подвешивают за борт, причем так, чтобы ноги еле-еле касались воды. В этом-то и весь смысл! Ты висишь какое-то время, и тебе становится скучно, а что все веселье еще впереди, ты и не знаешь. А знаешь когда начинается все веселье?
– Нет.
– Когда появляются другие танцоры! Они сначала начинают медленно большими кругами водить хороводы вокруг тебя, точнее, вокруг твоих нежных и удивительно аппетитных ножек, приглашая тебя на танец. Ты не хочешь танцевать? Ну, конечно! Конечно же, нет! Тогда они приближаются, сужая круги, с небывалым интересом поглядывая на тебя. Ну как? Вопросительно поглядывают на тебя. Нет? Тогда они начинают более настойчиво приглашать тебя на танец, тыкают тебе в пятки свои шершавые носики. А потом они начинают улыбаться тебе. Они тебе искренне рады, они приветствуют тебя и улыбаются искренне. Их зубастые рты расплываются в улыбке. И когда они подплывают к тебе, ты наконец-то понимаешь, что настало время для танца! Подтягиваешься на руках насколько есть мочи и начинаешь танец. Хороший танцор выдерживает довольно долго, до полутора часов. И тогда мы его вытаскиваем из воды. Он выпивает бутылку рома и танцует уже на палубе. От радости.
– А… а плохой?
– А плохой довольно быстро перестает быть танцором. Потому что танцевать ему становится уже нечем! Но плохие танцоры на корабле не нужны, верно? И мы оставляем его учиться танцевать, перерубив канат!
Катарину пробирала мелкая дрожь. Она не сразу опомнилась от такого ужаса, а сидела бледная, как парусина просоленного морскими ветрами и выгоревшего на солнце кливера.
Потом поднялась и медленно взяла со стола острый кортик, который использовался как нож для разрезания писем и бумаг.
– Тогда ты не получишь кольцо! – Катарина приставила кортик к своей груди. – Я убью себя!
– Ладно, остынь, черт с тобой, – ухмыльнулся капитан. – Мне нравится твой дурной характер. Не многие могут позволить себе так разговаривать с капитаном Реттом, да еще получив от него приглашение на танец! Иди к себе, подумай хорошенько о своей судьбе.
Катарина гневно воткнула кинжал в стол, пригвоздив к столу старинную морскую карту, и, фыркнув, пошла к себе в каюту, дрожа всем телом от страха.
– А из тебя, я вижу, получился бы неплохой танцор! – заметил на прощание Ретт.
С трясущимися руками, со слезами, градом катившимися из глаз после разговора с капитаном, испуганная девушка выскочила на шкафут и чуть не сбила с ног шкипера, устанавливающего грот-марсель по ветру. Не говоря ни слова, рыдая, она примостилась на квартердеке и, горестно всхлипывая, смотрела на убегающую вдаль из-под ее ног кильватерную струю, которая медленно таяла, пропадая за горизонтом.
Наконец успокоившись, она обернулась, позади нее в десяти футах стоял Джон Саймон. В руках он держал деревянный спасательный круг, привязанный к длинному прочному линю. Поодаль стоял капитан и шкипер Уилсон.
– Не бери в голову, девочка, то, что я тебе наговорил! – прорычал Ретт, удаляясь в свою каюту. – Дайте ей рому, пусть успокоится!
– Знаешь, а ты нас напугала, – сказал Джон, свертывая спасательный линь в бухту, он был босиком и без рубахи. – Мы подумали, ты прыгнешь за борт. Уилсон даже спустил паруса, чтобы мне легче было нырять за тобой.
Тут Катарина заметила, что судно действительно дрейфовало, подгоняемое слабым ветерком. Ее истерика оказалась удивительной находкой. Правда, она не меньше Джона удивилась такому неожиданному проявлению собственных эмоций.
– Ты бы нырнул за мной?
– Безусловно!
В ее планы вовсе не входило устраивать подобные истерики, но стоило ей увидеть, как пираты растерялись при виде расстроенной женщины, как рыдания начались сызнова. Слезы сами полились в три ручья. Возможно, на сей раз с ее стороны это уже было бесстыдным притворством. Но ее это нисколечко не смущало, она совершенно не стыдилась.
Джон выглядел совсем растерянным, он стоял перед ней с глупым выражением, да к тому же голый.
– Катарина, что с тобой происходит? Ну хватит уже!
Катарина повернула к нему заплаканное лицо.
– Я хочу поговорить с тобой.
– Хорошо, а о чем? – спросил он, присаживаясь на бухту канатов.
Катарина, усевшись на фальшборт, размахивая руками для пущей убедительности, поведала ему то, что произошло в капитанской каюте.
Джон молча слушал, не проронив ни слова, Катарина уже прекратила свое повествование, а он все молчал и молчал. Она удивленно и с интересом посмотрела на него. Да, она допускала возможность, что Джон ей понравится, но полной неожиданностью для нее оказалось то неудержимое физическое влечение, которое разбудил в ней этот юноша. Ее влекло к нему. Влекло к этому негодяю? Удивительно, но это так. В нем ее привлекало абсолютно все.
Густая темная шевелюра, загорелое лицо и глаза цвета голубого неба были восхитительны. А его мускулистое стройное тело, могучие бедра, легко угадывавшиеся под рабочими штанами, Катарина находила весьма привлекательными. Ей также подумалось, что во время кратких стоянок, когда в гавань заходил корабль, а экипаж сходил на берег, этот юноша заставлял розоветь щечки местных прелестниц, сбегающихся, как курочки, в порт и теребящих платочки в ожидании разодетых, напудренных и напомаженных молодцов, бренчащих саблями и наводящих ужас на добропорядочных колонистов.
Люггер резко накренился на бок, его качнуло набежавшей волной, да с такой силой, что Катарина едва не оказалась за бортом, к счастью, Джон, увидевший, как судно входит в оверштаг, вовремя подхватил ее. Несколько мгновений он крепко обнимал за талию девушку, сидевшую на фальшборте, а потом прошептал:
– Вы очень неловки, вам не кажется?
– Я сама об этом подумала, – шепотом ответила она.
Катарина, вцепившись в его шевелюру, пышными локонами ниспадавшую на плечи, попыталась привлечь Джона к себе, но он устоял перед этаким соблазном. Он долго всматривался в ее лицо, и ее зеленоватые глаза с отраженной в них безмолвной мольбой не отпускать ее. И не смел ни отпустить, ни скрыть свою улыбку. Он стоял, прислонившись к коленям сидевшей на обшарпанных деревянных перилах, по-прежнему обнимая девушку за талию.
– Я очень испугался за вас. Черт побери, а если бы вы свалились за борт? Я и не заметил, как Уилсон поменял паруса.
Она впервые не на шутку встревожилась, ведь Джон нарушил приказ капитана не приближаться к ней. А если кто-нибудь увидит, как он обнимает ее, хоть ей это и было очень приятно и при малейшей возможности она повторила бы свою фальшивую, но столь романтичную комедию. Она проворно спрыгнула, обняв его за шею и поцеловав в губы.
– Спасибо, что спас меня! – крикнула напоследок и побежала к себе в каюту.
Джон стоял на квартердеке голый и босой. Его пыляющий румянцем нос, устремленный в сторону удаляющейся от него девушки и покрасневшие уши, прикрытые нависающими на них локонами, указывали на явное смущение.
Глава 12
В Старый Свет
– Поедешь с ним, будешь моими глазами и ушами… не дай ему совершить глупость, а когда он получит кольцо, ты, я думаю, догадываешься, что надо с ним сделать?
В тот же день состоялся разговор Ретта со Стефаном.
– Ты обещал, что она напишет, а эта дрянь не хочет писать, что прикажешь с ней делать? – возмущался Ретт. – Сам посуди, и про перстень ей неведомо, может ты все наврал?.. А?
– Дед ей ничего не рассказывал. Она была слишком мала, чтобы посвящать ее в эту тайну, – объяснял возбужденно Стефан.
– Подожди, а ты откуда все знаешь?
– Я был приемным сыном Гриффита, поскольку у него не было сыновей, а было четыре дочери. Он посвятил свою старшую дочь Эльзу в эту тайну, а меня сделал приемным сыном, поэтому-то я узнал про подземелья и сокровища. Я знаю, что говорю, – ответил слуга.
– Она не хочет писать письмо, придется везти ее на невольничий рынок или в гарем султана, – жаловался пират.
– Я думаю, в этом нет необходимости, я сумею уговорить ее, я уверен в этом, – отвечал старый слуга.
– Отправляйся к этой чертовке и заставь ее писать письмо, – заорал Ретт. – А не то привяжу ее за талию на фал-линь и опущу за борт пятками в воду, представляешь, что будет через пару часов. Ее лодыжки станут красивее моей правой ноги.
И он громко расхохотался своим хрюкающим сатанинским смехом, отчего Стефану, поспешившему уйти, сделалось жутко!
– Ну смотри! – и капитан заковылял прочь на своей деревяшке.
Той же ночью Стефан постучал в каюту Катарины.
– Катарина, открой, мне надо поговорить с тобой, это очень важно! – прошептал Стефан.
– Ну что еще. Я не хочу с тобой разговаривать, ты меня предал, ты водишь дружбу с этим чудовищем!
– Все не так, как ты думаешь, я лишь создаю видимость этого. Я и прокрался тихо ночью только потому, чтобы никто не видел.
Только после этого Катарина открыла дверь, Стефан вошел в каюту и поведал ей свой план.
– Катарина, послушай меня, старого, умудренного опытом человека. Жизнь многогранна и изменчива, пройдет много временим, пока я съезжу в Англию, на это уйдет более полугода. Пока я езжу, ты будешь в абсолютной безопасности. Много воды утечет, все может поменяться. А мы с твоим отцом что-нибудь придумаем, придумаем, как освободить тебя.
– А если ничего не получится? План может и сорваться.
– У нас будет несколько месяцев, в течение которых тебя никто и пальцем не тронет! – объяснял Стефан. – Я поставил ему условие держать тебя на берегу. А мы за это время подготовимся и привезем ему это чертово кольцо. Это или какое другое, кто там разберет?
Утром Катарина пришла в каюту Ретта:
– Стефан рассказал мне о том, что ты собираешься со мной сделать. Выхода иного, я как вижу, нет. Я согласна, диктуй, что писать, я готова.
– Вот перья, чернила, бумага, садись и пиши!
Катарина быстро писала под диктовку капитана и через три четверти часа письмо было готово.
– Вот!.. Да. Это дело! Все правильно! – сообщил Ретт, с удовлетворением разглядывая письмо. – А я, девочка, знаю, как тебя порадовать.
– Что? – удивилась Катарина.
– Я приставлю к тебе Джона, моего юнгу, я видел вчера, как вы с ним ворковали. Там, на квартердеке. Он хороший парень, тебе понравится. Хочешь его?
– Ну не знаю, – смутилась девушка и покраснела.
– Я вижу, хочешь. Не смущайся, сегодня же освобожу его от обязанностей на судне, пусть тебе служит, – добродушно продолжал капитан.
– А кто же отвезет письмо? – удивленно спросила Катарина Бедфорд.
– А это, поверь, уже не твоя забота, – хмыкнул Ретт.
Через два дня «Кортега» стояла на рейде в бухте Бостера. Лайонел Скотт с письмом, написанным Катариной, отправился к губернатору, чтобы вручить послание. Пленников на палубу не выпускали. Шлюпка вернулась на удивление быстро. Оказалось, что губернатора срочно вызвали в министерство и он отбыл в Англию на голландском судне «Вандервелд».
– Мы его сможем догнать на Бермудах, если не будем мешкать, – задумчиво произнес Пирс.
– Нет, ветер был два дня преимущественно западный, «Вандервелд» уже покинул пределы Северного моря и, думаю, уже пересекает Атлантику, – сообщил Лайонел Скотт.
– Что скажешь, шкипер? – спроил Ретт.
– «Кортега» слишком тяжела для погони, надо ее срочно разгрузить, – отвечал Уилсон.
– Приведите пленницу, – распорядился Ретт.
Испуганная девушка выбежала из каюты.
– Что случилось?
– Твой батюшка уплыл в Англию, и что нам прикадешь с тобой делать? – задумался Ретт. – Пожалуй, отправлю-ка я твоего слугу ему вдогонку. Это будет лучшая кандидатура. А с ним на всякий случай поедет Джон Мартин. Так будет верней! А тебе будет прислуживать Малыш.
Катарина вышла очень взволнованная. Джон будет у нее слугой. О таком она могла лишь мечтать. Ей хотелось ликовать от счастья!
Но, вспомнив про Стефана, она вдруг нахмурилась. Ей стало за него очень тревожно. «Джон Мартин отъявленный негодяй, очень подлый тип! Ретт послал его неспроста. Наверняка он поручил ему что-то! А что же он мог поручить ему? Какую-нибудь подлость! Пойду к Стефану предупредить его!»
В этот момент Ретт давал напутствия Джону Мартину, вручая ему увесистый кошель, набитый доверху золотыми монетами:
– Поедешь с ним, будешь моими глазами и ушами… не дай ему совершить глупость, а когда он получит кольцо, ты, я думаю, догадываешься, что надо с ним сделать?
– Нет, капитан.
– Перерезать ему глотку, болван, а кольцо забрать. А когда вернешься, поселишься в «Синем якоре» и будешь дожидаться нас. А мы покамест сходим на Уали, а потом вернемся и будем на берегу ждать тебя. Поэтому не задерживайся надолго. Нас ждут интересные дела!
Глава 13
Новый слуга
– Катарина, милая Катирина, я всегда буду вашим преданным слугой! И не смейте сомневаться в моей преданности!
– Я в этом уже и не сомневаюсь!
Нежный поцелуй скрепил их дружбу.
После того, как Джон спас ее от падения за борт и не побоялся бы даже прыгнуть за ней, Катарина прониклась к юноше уважением и относилась к нему с полным доверием.
А уж после истории с перстнем Гриффитов она увидела, что это человек благородный и достоин большего, чем быть ее слугой. Да, собственно, слугой он вовсе и не был, скорее другом. Теперь, когда у нее был друг, Катарина была вполне довольна своим положением.
Смысла его слов она вряд ли понимала, хотя сквозь свои всхлипывания и стоны Катарина не переставала укорять его, памятуя о происшедшем на берегу залива Кагуэй.
«Боже, какое у нее нежное тело! На удивление нежная и приятная кожа!» – думал Джон.
Вообще-то обычно женские слезы только раздражали Джона, но сейчас все было иначе. Он вдруг почувствовал, что совершенно не желает отпускать от себя эту миленькую плаксу.
А она снова принялась рыдать. Она боялась грядущего.
– Мои родители будут сильно скорбеть обо мне, когда меня убьют или продадут в рабство, – расплакалась она.
– Могу себе представить, – сухо ответил Джон.
– Сударыня, я не сомневаюсь, что вы сильно преувеличиваете грозящую вам опасность, – проговорил Джон низким и вкрадчивым голосом. – На мой взгляд угроза для вас только в одном, если мы попадем в шторм и потонем.
– Но ведь здесь на корабле собрались самые ужасные негодяи, какие есть на свете, и у меня не хватит сил с ними бороться. Я боюсь, они воспользуются мной, прежде чем продать. И мне придется наложить на себя руки. Но я не хочу так умирать. Самоубийство – это слишком недостойно. Это тяжкий грех!
– Хотите умереть с достоинством? – переспросил Джон. – Да вы идеалистка! Неужели вы так отважны?
– Да, я не хочу, чтобы меня считали трусихой.
– Вряд ли вы действительно так уж сильно хотите умереть.
– Конечно же, нет! Но я здесь совершенно одна, никого из близких мне людей подле меня нет!
– А ваш слуга? Он сможет помочь вам, когда вернется?
– Конечно, да, если вернется, – подтвердила Катарина. Она прижалась к юноше щекой. – Стефан не допустит, чтобы со мной случилось что-то ужасное. С самого моего дня рождения он стал моим воспитателем и защитником. Стефан благородный и смелый человек. А я заподозрила его в предательстве. Фу, как стыдно!
– Ну так я позабочусь о вашей безопасности до его возвращения. Даю честное благородное слово!
Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем Джон дождался ее ответа. Видимо, Катарина, исполненная благодарности, просто онемела от переполнявшей ее нежности. Она придвинулась к нему и наконец заглянула ему в глаза, вне себя от восторга: – и вы меня никогда не бросите?
– Никогда! – Он крепко прижал ее к себе. – Я не дам и волосу упасть с вашей головы!
– Не вы ли нарушили однажды данное мне слово? Пообещали спасти меня и потом передумали!
– Но я же спас вас, прежде всего от самой себя и от этого ужасного города. Порт-Рояль погубил бы вас. Разве не так?
– Да, возможно!
– Катарина, милая Катирина, я всегда буду вашим преданным слугой! И не смейте сомневаться в моей преданности!
– Я в этом уже и не сомневаюсь!
Нежный поцелуй скрепил их дружбу.
